От боли в обожжённых руках Мари не могла даже пошевелиться и бессильно наблюдала за битвой Оки и Кагэро.

Ока предугадывала медлительные движения противницы и вовремя уклонялась от атак, но попасть не могла: невидимый барьер, созданный «Антуанеттой» вокруг Кагэро, останавливал и отклонял все пули.

— Нельзя поднимать руку на мать! Непослушных детишек принято наказывать! — захихикала Кагэро, а затем с неожиданной для неё резвостью подскочила вплотную к Оке и спустила курок. Звуковая волна «Антуанетты» не причинила девушке физического вреда, но ударила напрямую по её душе. — Раньше «Антуанеттой» пользовались для поддержки, а не открытого боя… Понимаешь, звук… он может воздействовать на тело и разум человека, по-разному влиять на его душу… Прекрасное оружие… Тебя ведь пугает этот тон? Ну, признавайся! Пугает же?!

У Оки по спине побежали мурашки от ужасного гула, который как будто шёл из самых глубин ада, от этой иррациональной песни ужаса.

Уникальные способности магических наследий, хоть и требуют магическую энергию для активации, больше напоминают сверхъестественные силы, нежели магию. Никакие законы и магические формулы на них не действуют, поэтому бороться с ними можно только грубой силой.

От необъяснимого страха у Оки задрожали колени, но…

— Пугает! И что с того?!

…девушка усилием воли заглушила страх и уняла дрожь.

Вернее, не совсем так. Весь её опыт, все пережитые в детстве ужасы, все жуткие сцены преступлений и дела, которые она вела за время службы даллаханом, а также нахождение под контролем Мефисто и Хохотуньи помогли ей загнать страх в самый дальний угол сознания. Потому что она привыкла бояться.

Ока решила не тратить патроны попусту, подскочила к Кагэро и нанесла фирменный удар ногой с разворота, целясь в висок. За мгновение до попадания нога отскочила от барьера, но девушка, воспользовавшись инерцией, оказалась за спиной противника и ударила снова. Нога, рассекая воздух с оглушительным свистом, опять устремилась к голове женщины.

Кагэро испуганно взвизгнула и отскочила в сторону, хотя знала, что по ней не попадут. Конечно, даже от прямого попадания на ней не осталось бы ни царапинки. В облике охотника на ведьм ей просто нечего бояться.

Однако отчаявшийся противник становится опаснее дикого зверя. Кагэро не привыкла сражаться врукопашную, поэтому в её глазах Ока, которая с перекошенным от ярости лицом раз за разом пыталась достать её, выглядела, должно быть, ужасным демоном.

— Наивно, Кагэро Отори! Ты же не думала, что для победы достаточно напугать противника?!

— К-к-как так?! Этот звук должен был обездвижить тебя!

— Страх меня только распаляет!

Люди по-разному реагируют на необъяснимый страх. Одни застывают на месте, другие с криками бросаются прочь. Некоторые же, наоборот, ощущают необычайный прилив сил.

Все знают, что от ярости человек может впасть в состояние берсерка. Но мало кто знает, что страх действует так же.

И если боец совладает с эмоциями, то сможет сражаться на пике возможностей.

И Ока как раз из таких людей, которые способны превращать свой страх в смелость.

На словах это звучит просто, но на самом деле подобных людей очень мало. Для этого нужно пройти через множество битв, обладать исключительной интуицией и иметь особый талант.

— Ха-а! — Ока снова обрушила на Кагэро град неимоверно быстрых пинков.

Звуковые волны по своей природе не пригодны для нанесения урона или защиты от физического вреда. Они могут изменить траекторию удара, но не погасить его импульс.

Достать мачеху Ока всё равно была не в силах, но каждым пинком всё больше пугала её, притупляя движения.

Защитная магия «Антуанетты» держится долго, но для активации требует нажатия на спусковой крючок. Чередой ложных ударов девушка уже выяснила, что у неё будет небольшое окно для удара.

Продолжая отвлекать Кагэро беспрерывными пинками, Ока следила за женщиной и, когда та потянулась к спусковому крючку, с размаху врезала пистолетной рукоятью в подбородок.

— Надо было закалять тело и дух! — выкрикнула девушка, выстрелив в щеку противницы.

Расчёт оказался верен: от пущенной в упор адамантовой пули Кагэро не спас даже облик охотника на ведьм. Её голова резко откинулась назад, и женщина рухнула в снег.

Излюбленные парные пистолеты Оки были изготовлены с упором на компактность и удобство в обращении, поэтому их огневая мощь была невелика, однако после дьявольских модификаций от Икаруги они ничем не уступали оружию с пятидесятым калибром.

Благодаря этому выстрелу Ока обрела небольшой шанс на победу.

Кагэро схватилась за щёку и завыла от боли, корчась на снегу.

Ока тут же попыталась приблизиться, но Кагэро резко встала на четвереньки, с поразительной скоростью отбежала подальше и прижалась к поваленному лавиной дереву.

Девушка даже замерла на месте — настолько отвратительно смотрелись движения женщины. Даже «звуки ужаса» возымели меньший эффект, чем эти тараканьи перебежки.

Кагэро, по-прежнему держась за дерево, повернула голову на девяносто градусов и посмотрела на Оку.

— К-к-как ты посмела испортить лицо девушки?!В-все, хоть ты и моя дочь, но пощады не жди!

— Да ты и раньше не особо сдерживалась… — прищурилась Ока.

Почему-то она совсем не чувствовала напряжения, когда сражалась с не бывавшей в настоящих боях Кагэро.

Женщина ещё сильнее наклонила голову и взглянула на приёмную дочь из-под черных прядей.

— С-с-скажу честно. Я н-не люблю готовить, но… придётся поторопиться, иначе не успею приготовить Согэцу-саме ужин… Так что, так что!..

Только Ока бросилась к Кагэро, чтобы вырубить её прежде, чем та успеет что-то сделать, как «Антуанетта» пронзительно и неистово взвыла.

Ока несколько раз выстрелила, но пули вдруг развернулись и обрушились на неё вместе со снежной волной.

Мари моментально оглохла. Оке же досталось и того больше: громоподобный вой разорвал её барабанные перепонки и повредил кровеносные сосуды, о чем красноречиво говорили тонкие струйки крови из носа, глаз и ушей.

Мари так легко отделалась только благодаря звукопоглощающему свойству снега.

— Ничего не слышу! — крикнула ведьма, но не расслышала даже собственного голоса.

Ока каким-то чудом удержалась на ногах, но двигалась очень неуклюже — вместе со слухом она лишилась и чувства равновесия.

Плечи Кагэро затряслись будто бы от смеха. Сказать наверняка девушки не могли.

— Т-точно! Сегодня на ужин у нас будешь ты! — прошептала женщина Оке. — Вон у тебя какое вымя, большое, мягкое… наверняка вкусное! У второй мяса немного, на бульон пойдёт! К-к-как тебе идея?! Согэцу-сама н-н-наверняка обрадуется!

Мари не услышала ни слова, но по движения губ Кагэро поняла, что та её оскорбила.

«Плохо дело… Такими темпами она…»

Ока упрямо подняла дрожащую руку с пистолетом и попыталась прицелиться.

«Ещё одной такой атаки она не выдержит».

Ока приказала Мари не лезть и в одиночку отправилась сражаться с Кагэро. Мари вызвалась помочь, но Ока напомнила ей, что без магии она бесполезна, и ведьме пришлось подчиниться. И теперь она об этом сожалела.

«Чёрт… Не хватало ещё, чтобы она померла, спасая меня!» — стиснула кулаки Мари.

Поначалу она считала Оку, эту деспотичную и раздражающую девчонку, своим врагом. Девушки невзлюбили друг друга с первого взгляда, инстинктивно, как будто даже их души не хотели иметь ничего общего.

Но Такеру всё изменил.

Мари и сама не помнила, когда это случилось. Просто в какой-то момент поняла, что целыми днями только о нём и думает. Быть может, это началось в тот самый миг, как он спас её. С тех пор каждое его слово, каждый жест наполнял её невообразимым спокойствием и заставлял сердце биться чаще.

Мари не могла обосновать свои чувства, но понимала, что по уши влюбилась в Такеру.

И главным препятствием на пути к сердцу парня была Ока.

Ведьма знала, что Усаги и Икаруга тоже любят Такеру, но в Оке было что-то такое, что отличало её от остальных. Не столько даже её положение, сколько их отношения с Такеру. Она производила впечатление непобедимого врага.

Но Мари не сдавалась. Она намеревалась увести у соперницы возлюбленного. Ведьма сразу определила для себя: если Ока решит быть с Такеру, она втиснется между ними.

Увидев в Оке соперницу, Мари стала внимательно наблюдать за ней и многое о ней узнала. В какой-то момент она поняла, что перестала её так сильно ненавидеть и даже нашла положительные черты.

Но Ока все равно оставалась для неё соперницей. Грозным противником, которому ведьме не хотелось проигрывать.

Тем не менее Мари не была настолько подлой, чтобы победить, дав сопернице умереть. «Если Ока умрёт, Такеру будет моим», — такой мысли у неё даже не возникло.

Это было ниже достоинства Мари Никайдо.

«Одолеть её должна я!»

Мари стиснула ободранные кулаки и поднялась. Задрала голову к затянутому тучами небу и глубоко вдохнула.

«Звук — это просто волны! Волну можно заглушить ещё большей волной! А это можно сделать только магической энергией!»

Нет нужды выстраивать заклинание. Можно просто выпустить магическую энергию. Всю, до последней капли.

— Ха-а-а-а-а! — во всю мощь лёгких закричала Мари и выплеснула всю скопившуюся магическую энергию.

— Ч-ч-что п-п-происходит?! — испуганно повернулась к ней Кагэро, которая уже собиралась прикончить Оку.

Из Мари во все стороны били переливающиеся всеми цветами радуги частицы магической энергии.

Сама по себе магическая энергия не способна причинить хоть сколько-нибудь серьёзные разрушения. Даже обладателю атрибута «Аврора» для этого нужно сперва построить заклинание. Исключение составляет лишь Древний атрибут «Дракон».

Если ведьма высвободит накопленную магическую энергию, то создаст в лучшем случае лёгкий ветерок.

Во всяком случае, обычная ведьма.

Мари же отличалась от остальных. Ведьму Авроры ни за что нельзя было назвать заурядной. Плотность магической энергии, её общий запас и испускаемый объем — во всём этом Мари превосходила любую другую ведьму.

Созданная девушкой ударная волна легко снесла звуковой барьер и как пушинку смела Кагэро.

Оку тоже отбросило, но она умудрилась приземлиться на ноги и сразу же бросилась к противнице.

Кагэро потянулась к выбитой из рук «Антуанетте», чтобы заново активировать облик охотника на ведьм, но Ока навалилась сверху, не позволяя ей сделать этого.

— П-п-посто…

— Прости, ничего не слышу!

Ока сняла с пояса охотничий нож и вонзила в правую руку Кагэро. Раздавшегося воя она, конечно же, не слышала. Затем девушка крутанула в руке пистолет и с размаху заехала рукоятью в челюсть Кагэро.

Послышался громкий треск дробящейся кости, но девушка не услышала и его.

Кагэро тут же потеряла сознание от боли.

Ока, не слезая с женщины, без сил повалилась вперёд, но вспомнила о Мари и бросилась к ней.

— Никайдо! Ты как?! — принялась она хлопать по щекам белую как мел девушку.

— Пуста… Ничего… не осталось…

— Что?! Я не слышу, покажи на пальцах!

— Ни за что… тебе не… проиграю… — прохрипела Мари и отключилась.

Оглохшей Оке даже показалось, что она услышала классическое «дзынь», которое так любят вставлять в аниме.

Мари, на прощание бросив напарнице вызов, испустила дух. Буквально. Если резко опустошить призрачный сосуд, то его обладатель впадёт в кому.

— Эй! Ты что, умерла?! Опять?! Черт, не дышит! И сердце не бьётся!

Мари не отвечала.

— Ну нет! Второй раз я этого делать не буду!.. — взвыла Ока, тряся бездыханную Мари.

В итоге она всё-таки опять провела Мари массаж сердца и сделала искусственное дыхание.

Огромный кулак с глухим звоном врезался в лезвие двуручного меча.

— Гр-р-р!.. — Канария, не прекращая выжигать пламенем Леватейна всё вокруг себя, впилась в противника разъярённым взглядом.

Го же взирал на неё спокойно, даже равнодушно.

Сжигающее всё и вся пламя Леватейна на него не действовало. «Барьер Мари его не остановил. Наверно, его атрибут мешает магии влиять на него», — решила Канария.

Это всё равно ничего не меняло. Канария привыкла сражаться мечом, магия всегда была для неё лишь подспорьем.

Го остановил кулаком меч Канарии и навалился на него, пытаясь продавить блок своим весом. Ороти учил, что такая борьба бессмысленна, потому что только выматывает.

Канария взмахом меча отбросила вражескую руку, выкрутила до предела Сомато и сделала выпад.

Она быстрее. Намного быстрее. Леватейн сломан, но благодаря физической силе и огненному клинку эльфийка может на равных сражаться с противником в облике охотника на ведьм.

— Симмэй-рю — Хо но тати! — обрушила Канария град безжалостных ударов на врага.

Девушка не освоила в полной мере Мороха-рю и не могла воспользоваться преимуществами местности, поэтому решила воспользоваться Симмэй-рю, стилем для сражений с людьми. Вкупе с Сомато его было достаточно, чтобы сразить даже чудовище.

Очередной выпад пробил броню и вонзился в Го. Канария не колебалась. Её переполняли только ярость и жажда крови.

Она и сама не понимала, почему пришла в такую ярость. Икаруга бросила её мать, Иску. Канария не питала к этой предательнице ни капли любви, лишь ненависть.

Тем не менее при виде окровавленной Икаруги глаза ей заволокло красной пеленой. И не только потому, что та выглядела в точности как Иска.

Бросить в бой эльфийку побудило чувство, которого она пока не могла понять.

— Ро но тати!

Уловив заминку в движениях противника, Канария наклонилась вперёд, чтобы придать силы удару снизу вверх.

Го попытался защититься наплечником, но, естественно, этого было мало, чтобы остановить меч эльфийки.

Клинок срезал наплечник и слегка раскрошил шлем. Го даже дёрнулся — так велика была сила удара.

Защиту она пробила. Следующий удар придётся уже в плоть.

Канария тут же взмахнула мечом горизонтально, опять целясь в голову.

«Это он уже не блокирует», — подумала девушка…

…но вместо хруста разрубаемых костей послышался металлический звон.

Ярость Канарии сменилась удивлением.

Го защитился. В неловком положении. Точно в момент удара.

Более того — не рукой. Ртом.

Под сломанным шлемом виднелась огромная прорезь пасти и длинные клыки, которыми Го и остановил Леватейн.

Густая шерсть на лице, острые уши, янтарные кошачьи глаза. Подобное существо Канария видела только в книгах.

— Оборотень?!

Перед ней стоял представитель расы, которую, как считалось, истребили вампиры.

— Гр-р… — глухо прорычал Го, не выпуская из пасти Леватейн, и отвёл назад правый кулак.

«Вот чёрт!» — мысленно выругалась Канария, но было уже поздно.

Кулак оборотня, широкая металлическая пластина поверх которого образовывала нечто вроде цеста, врезался девушке в живот. Эльфийку сложило пополам и отбросило на несколько метров.

— Кх… ха!..

Канария ударилась спиной о снег. На животе у неё осталась рана, как от ожога. Удар такой силы должен был разорвать её на части, но девушка выжила благодаря своему родству с лесными эльфами, известными крепостью сложения, и усиливающим чарам Леватейна.

Но на этом положительные стороны заканчивались: оборотень одним ударом переломал ей почти все кости и повредил внутренние органы.

Го, тяжело ступая по снегу, направился к Канарии.

На металлической пластине у него над кулаком виднелась гравировка «The Malleus Maleficarum VII “Ivan”».

Пожиратель реликтов «Иван» представлял собой гранатомёт, но им, как и «Владом», можно было сражаться и в ближнем бою. Его уникальной способностью была нейтрализация заклинаний и магической энергии. Взамен он не предоставлял практически никакой физической защиты.

Однако отсутствие магической брони оборотень с лихвой компенсировал живучестью. Шкура зверя по прочности практически не уступала мышцам лесных эльфов.

Го подошёл к Канарии и молча поднял её за волосы.

От боли девушка приоткрыла глаза и невольно посмотрела в жёлтые волчьи глаза. Сами глаза, конечно, отличались, но горящее в них пламя было очень знакомо Канарии.

Это были глаза того, кто лишился всего и теперь отчаянно пытался уцепиться хоть за что-нибудь.

— Так я… такая же?..

Она потеряла Иску и уже почти потеряла Икаругу.

Так до конца и осталась никчёмной полукровкой. Не стала свободной, как канарейка из книжки.

Го прищурился и покрепче сжал кулак.

Канария поняла, что сейчас умрет. Перед глазами у неё всплыла фигура ласково улыбающейся матери.

Почему-то матери было две.

«Нет… Я не… хочу этого…»

Канария попыталась отмахнуться от иллюзии. Отказаться от счастья.

Но невероятное тепло окутывало девушку. Ей виделась семья — очень неуклюжая, неправильная, но несомненно такая же любящая, как у канарейки в книжке.

Канария хотела уже закрыть глаза, позволить себе окунуться в это спокойствие…

— Кана-сан, не двигайся!

…как вдруг голос за спиной привёл её в чувство.

В тот же миг нечто с рёвом пронеслось мимо, едва не задев её саму.

Го откинулся назад

Громоподобный рёв раздался во второй раз, и оборотень завалился на спину, выпустив Канарию.

Канария повернулась на звуки выстрелов и увидела, как исстрелявшая весь боезапас Усаги достаёт из кармана фляжку с водой.

— Не мешкай! Добивай его!

— Но…

— Сугинами жива! От такого она точно не помрёт! Я лучше всех знаю, насколько она предусмотрительна!

«Жива?.. С чего ты взяла?..» — подумала Канария, а потом заметила, как Усаги облила Икаругу содержимым фляжки, и оторопела.

Вода из фляжки светилась бледно-зелёным, прямо как вода в горячем источнике.

Присмотревшись, Канария увидела такую же фляжку у Икаруги за пазухой. Только сейчас эльфийка поняла, что кровавое пятно на снегу совершенно не увеличились. Должно быть, удар Го пробил фляжку, и целебная вода излечила Икаругу.

«Неужели? — подумала Канария. — Она с самого начала прятала фляжку за пазухой? И вода залечила рану от удара? Неужели она на самом деле… жива?»

— Ха-ха… — невольно усмехнулась девушка и сама удивилась своему смеху. — Чего это я?

Её переполнила радость, облегчение…

…И злость.

Злость на Го, размышления о причинах этой злости, необъяснимое чувство общности с ним и воспоминания. Что это всё было?

Гнев сменился разочарованием в себе.

Канария стиснула рукоять Леватейна и опустила голову.

Го поднялся и с тихим рычанием приготовился атаковать своим взрывным цестусом.

Но девушка до последней секунды даже головы в его сторону не повернула.

Усаги в безопасности, Икаруга жива, она сама может двигаться. Торопиться некуда. У неё достаточно времени, чтобы скопить гнев.

Беспомощность, смущение, чувства, которые Канария не хотела признавать, но всё же признала, чувства Икаруги, которые не хотела замечать, но в итоге заметила. Вложив всё это в удар, Канария крутанулась на месте и взмахнула Леватейном.

— Ну и паникёрша же я!

Лезвие Леватейна, рассыпая всепожирающий огонь, столкнулось с кулаком Го.

Го тут же попытался выстрелить из «Ивана».

Но для развеявшей свои сомнения Канарии это был пустяк. Она применила технику, которой владела лучше всего.

Итимоку Рэн, техника Кусанаги Мороха-рю для тяжёлых мечей. Только Такеру и Ороти смогли бы блокировать её.

Канария вложила в удар вес тела и прокрутившись на месте одни ударом с лёгкостью отбросила гигантского оборотня на несколько километров.

Вопли Магнолии и голос зовущей брата Кисэки смешались в неразличимый вой.

Багровая плоть, разрастаясь, пожирала всё вокруг. Казалось, Хякки Яко пытается нащупать Такеру.

Демон разрастался медленнее, чем в городе несколько месяцев назад, и двигался более вяло — эксперименты ученых из лаборатории принесли свои плоды. Но это вне всяких сомнений была часть Кисэки Кусанаги.

Хякки Яко уже окружило Нагарэ и Такеру и до сих пор не поглотило их только благодаря Мистелтейнн… благодаря Ляпис. Демоническая масса страшилась меча, способного убить бога.

Магнолия находилась в центре растущего куска плоти, бесчисленные рты которого наперебой звали братика.

— Ха… Ха-ха-ха… — едва слышно рассмеялась Магнолия. — Это и есть мой конец? Быть поглощённым твоей взбесившейся сестрёнкой? Идеальная смерть для отброса вроде меня…

Такеру даже головы не поднял, лишь молча закусил губу.

— Хотя, получается, став частью Хякки Яко я исполню свою мечту и уничтожу мир… Всё было предрешено в тот момент, когда мне пересадили эти клетки, не думаешь?

Такеру продолжал молчать.

— Слушай, Кусанаги… Расскажу кое-что. Знаешь, чего добивается директор? Он хочет уничтожить мир, — начала рассказывать Магнолия, слившаяся с Хякки Яко до такой степени, что уже сама не понимала, где её тело, а где нет. — Этот мир — ошибка… Магия, ведьмы — раньше ничего этого не существовало. Я ни черта из его болтовни не понял, но раз он жаждет разрушения… то я обеими руками «за».

Такеру по-прежнему не молчал.

— Этот говёный мир… заслуживает уничтожения… Я не ненавижу никого конкретного… Просто этот мир должен быть уничтожен… И тогда больше никому… не придётся страдать…

Молчание.

— Ты ведь тоже… видел бедных существ, как твоя сестрёнка, так что… понимаешь меня? — произнесла женщина и закрыла глаза, будто это были её последние слова.

Щупальца Хякки Яко обвили её целиком.

— Нет, не понимаю, — наконец ответил Такеру. — Я понятия не имею, каков мир на самом деле. Может, говёный, может, в нём полно отчаяния. Но мне на это плевать, если я смогу защитить тех, кто важен для меня.

Магнолия удивленно посмотрела на него.

— Если мир исчезнет, я лишусь всех, кем дорожу. Так что я спасу мир или что там ещё потребуется, чтобы защитить тех, кто мне дорог! Я спасу всех и вся! — Такеру поднял голову и решительно посмотрел на Магнолию. — Я выбрал этот путь, когда не стал убивать Кисэки! — парень наклонился, вцепился зубами в рукоять меча и поднял его со снега, после чего закрыл глаза.

Он решил действовать. Выход у них оставался только один.

«Ляпис, — мысленно обратился он к девочке. — В этот раз я тебя не выпущу. Не совершу той же ошибки».

Девочка не ответила.

«Не хочу, чтобы Кисэки ещё кого-то убила. Поэтому прошу: надели меня силой убийцы богов ещё раз!»

Ляпис по-прежнему молчала.

Такеру продолжал умолять её.

«Я хочу спасти Кисэки. Хочу жить плечом к плечу с товарищами. Хочу создать мир, в котором дорогие мне люди смогут спокойно жить. Я хочу исполнить эту мечту вместе с тобой!»

Такеру верил, что мысленная связь — именно то, что им нужно.

Спустя несколько томительных секунд ему показалось, что Ляпис тяжело вздохнула.

«Десять секунд. Превысишь лимит, и в этот раз точно…»

Девочка явно сдерживала чувства, но Такеру всё равно мысленно поблагодарил её.

Спусковой крючок на рукояти превратился в переключатель. Такеру набрал в лёгкие воздуха и языком сдвинул его в обратное положение.

В тот же миг из клинка вырвался сумеречный огонь.

Пламя моментально охватило всё вокруг и выжгло медленно пожирающее мир Хякки Яко.

Доспехи Такеру исказились, голову закрыл шлем. Рукоять меча образовала с ним единое целое.

«На восстановление рук потребуется время. …Так и будешь сражаться?»

«Конечно. Сломанные руки не помеха клыкам Мороха-рю!»

Такеру наклонился вперёд и резко сорвался с места.

Хякки Яко, в центре которого находилась Магнолия, уже образовало нечто вроде невысокой башни. Почувствовав приближение Такеру, оно в страхе выбросило вперёд щупальца.

— Фу-у!

Такеру прыгнул и завертелся в воздухе. «Даже если останусь без рук, клыки никуда не денутся» — словно воплощая в действительность эти слова, парень перерубил щупальца мечом, который держал зубами за рукоять.

Кусанаги Мороха-рю, Инугами. Техника для самых крайних случаев, когда потеряны обе руки. Удары производятся не движениями головы, а при помощи веса и гибкости тела.

Такеру подпрыгивал и кружился, как в танце. Он стал клыком. Клыком беснующегося зверя.

Безжалостно разрубая и сжигая плоть Хякки Яко, он бросился вперёд, на вершину башни, где находилась Магнолия, в груди которой притаилось демоническое ядро.

Под действием «Сумеречных чар» клинок меча пылал сумеречным пламенем.

Мало уничтожить ядро — нужно сжечь подчистую всю наросшую плоть, иначе она продолжит пожирать всё вокруг и расти. У Такеру не оставалось иного выбора, кроме как сдерживать непрестанно растущего Хякки Яко сумеречным огнём и ждать, пока Кисэки прекратит буйствовать.

Пять секунд.

«Носитель…» — прозвучал в голове обеспокоенный голос Ляпис.

«Мы не успеем», — вот что она хотела сказать.

Но Такеру не остановился. Не мог.

До тех пор, пока клык не сломается! Рубить, жечь, не жалея!

— Уо-о-о! — взревел парень.

«Носитель!.. Ещё чуть-чуть, и!..»

Время уже вышло.

У Такеру поплыло перед глазами. Сознание затуманилось.

Клык ещё не сломался.

Юноша вложил последние силы в удар и вонзил меч в ядро Хякки Яко, будто пронзал чьё-то горло, после чего врезался в землю и упал на колени.

Башня Хякки Яко у него за спиной целиком окуталась пламенем и наконец рухнула. Исчезла полностью, словно снег, который смёл ветер. Осталась лишь потерявшая сознание Магнолия.

Такеру удостоверился, что Нагарэ и Магнолия в безопасности, и разжал зубы, чтобы отменить облик охотника на богов…

…но у него ничего не вышло.

Сколько бы он ни пытался, у него ничего не получалось.

«Носитель!..»

Голос Ляпис звучал где-то вдалеке и вместе с тем так близко, что парень даже не понимал, кто его зовет: девушка или он сам.

Объятый пылающим пламенем юноша протянул руку к выглянувшей меж туч луне.

Всё не может закончиться здесь. Не должно.

Но рука против его воли опустилась на землю.

Он не мог противиться изменениям.

Суровая реальность настигла его. Судьба пришла требовать своё.

Но на самом деле всё было не так. Не настолько просто.

— Я… ещё… не сдался…

Такеру в последний раз взглянул на небо, с которого сыпал снег, тающий в охватившем его сумеречном пламени, в котором плавилась его душа, а затем спокойно закрыл глаза, будто даруя себе окончание мук.