Сравняв с землёй всё в радиусе двадцати километров при помощи Ама-но Хабакири, тайной техники Кусанаги Мороха-рю, Ороти вонзил меч в землю и рухнул на одно колено. Чары Гунгнир уже развеялись.

Ороти тяжело дышал и обливался потом — сказывалось применение Ама-но Хабакири вместе с Гунгнир.

Сама Гунгнир, Матушка Гусыня, вновь приняла человеческий облик и теперь равнодушно взирала на страдающего мужчину.

— Твоё почти человеческое тело не выдерживает моих сил.

— Ха-а… Ха-а… Иди ты… к чёрту… — скривился в усмешке слепой мечник, задержал дыхание и заставил себя встать.

В тот же миг в его правой ноге что-то с громким щелчком лопнуло. Ороти скривился от боли всего на мгновение, но от Матушки это не укрылось.

— Лучше не двигайся. Мышцам в твоей ноге недолго осталось.

— И какая тогда разница, буду ли я двигаться?

Ороти отдышался и выкинул из головы все мысли о боли, после чего обвёл невидящим взглядом образовавшуюся вокруг пустыню.

— Одержимого тоже зацепило?

— Верно. Надеюсь, он умер.

— Да уж, на это точно рассчитывать не стоит. — Ороти горько усмехнулся, но в глазах его пылало тёмное пламя. — Значит, даже так его не убить…

— Да. Убить его наверняка получится только при полном обожествлении. Но тогда погибнешь и ты.

— Знаю. Но отступать не собираюсь, — легко отозвался Ороти и уверенным шагом направился вперёд по пустынной земле. Матушка двинулась следом.

Обожествление Гунгнир отличается от облика богоубийцы Мистелтейнн. Гунгнир — оружие богов, а не их убийц.

Как можно догадаться по названию, обожествление превращает человека в существо, равное богу. Для этого нужно очень крепкое тело, а не сильная душа. Разумеется, человеку такой нагрузки не выдержать.

Тем не менее в бою с Согэцу Ороти без колебаний превратил себя в бога, пусть и всего на несколько секунд. Если что-то сможет убить этого мужчину, Ороти не станет колебаться.

— Ты сказал ему правду?

— Ты о чём?

— О Такеру Кусанаги и Мистелтейнн. Ты сказал, что надеешься на них. Но чем прочнее их узы, тем быстрее пойдёт слияние душ.

— …

— Ты ненавидишь Сумеречный тип, я знаю. Ты так до конца и не признал меня. Но именно благодаря этому мы построили идеальные отношения Священного сокровища и его временного хозяина, — спокойно продолжала Матушка, искоса поглядывая на Ороти. — Какая тебе выгода в том, чтобы они стали охотником на богов? Они ведь могут помешать.

— А люди раньше становились охотниками на богов? — многозначительно улыбнулся Ороти.

— Нет. Мистелтейнн была очень близка, но потеряла контрактора. Таких прецедентов не было.

— Значит, мы понятия не имеем, как всё пойдёт, так? Даже мы не знаем, сможем ли слиться в божество, когда придёт время. Точно так же мы не знаем, что случится с ними, — легкомысленно ответил мужчина

Матушка в ответ на его слова недовольно нахмурилась.

Ороти устремил невидящий взгляд вдаль и негромко продолжил:

— Я просто подумал. Быть может, это они, которые признали друг друга, спасут мир, не сливаясь в одну сущность.

— …Признание ведёт к ускорению слияния. Не вижу причин для исполнения твоих надежд. Кроме того, возможное появление убийцы богов — самое крупное препятствие на нашем пути.

— Может и так. Но знаешь, я хочу, чтобы мой ученик сам избрал свой путь.

— Не понимаю.

— Куда тебе, — едва заметно улыбнулся Ороти, прищурившись. Затем резко повернулся, отчего его хаори всколыхнулось как плащ. — Это всё не отменяет того, что я должен сделать. Я предоставлю своё тело и душу для обожествления, как ты того хочешь. Так что будь добра потом, когда станешь богом нашего мира, сдержать своё слово.

Матушка слегка ускорила шаг и поравнялась с мечником.

— Принято. Приняв новый облик, я сделаю так, будто твоя старшая сестра не умирала.

Ороти усмехнулся и посмотрел вперёд.

— Значит, война. Не хотел я её, но что теперь поделаешь. Закончим побыстрее, чтобы избежать ненужных жертв.

— Принято. Мы сокрушим тех, кто встанет у нас на пути, и поможем тем, кто ищет спасения. — Матушка Гусыня многозначительно посмотрела на мечника, — Начнём войну, носитель.

— Ага, давай исправим этот мир, — отозвался Ороти.

Так началась Вторая Охота на ведьм.

***

Одолев Кагэро и бросившись на поиски товарищей, Ока и Мари обнаружили ужасающую картину. Неподвижно лежащего на снегу Такеру и склонившуюся над ним Ляпис.

— Носитель!.. Прошу, очнись… Открой глаза!

Ляпис со слезами на глазах трясла Такеру. Прямо как когда-то трясла умирающую Микото…

— Прости!.. Прости меня!..

Ока и Мари оторопело смотрели на происходящее.

Они понимали, что случилось нечто из ряда вон выходящее, но даже не представляли, насколько всё серьёзно.

Но…

— Прости…

…рыдания Ляпис постепенно вселяли в них неясную тревогу.

Её голос, заглушаемый шорохом падающего снега, ещё долго звучал в ушах девушек.