— Тоска-печаль.

— Что?

Промокший до костей Квенсер пожаловался, когда его затащили на транспортное судно, а Хейвиа отреагировал.

Студент навалился после изматывающего боя на боковое ограждение, но энергии в молодом человеке ещё было хоть отбавляй.

— Ещё спрашиваешь? Моя жизнь сократилась на несколько лет, я типа спас мир от катастрофы, но получил кукиш с маслом! Чёрт-те что! Главная сила Феста была в “Оркестре”, который снимал ограничение на скорость, но сам по себе Объект был обычным первым поколением! Чёрная униформа по имени Мина улетела на небеса, а её мозги — в песок! Азураифию повязали за наркотики! Какого лешего?! Я вообще-то не во имя справедливости воюю!

— Да, ты точно хуже всех.

— Цыц. Ты так говоришь, потому что у тебя есть девушка! В твоей семейке один бардак! Это ваша ужасная конкуренция братьев и сестёр. И почему для тебя всё так хорошо закончилось?! Миру плевать на вашу любовь-морковь! Плати! Плати мне за вредность и за моральный вред! Заставил меня терпеть ваши шуры-муры! Легитимному Королевству надо ввести налог для парочек!

— Ой, заткнись. Если тебя устраивает плата в виде поджопников, я накину сверху. И вообще, обычно не у дел оказываюсь я! Нравится быть в дерьме, а, олень? Мог бы хоть иногда извиняться!

Придурки схватили друг друга за волосы и начали свой личный второй раунд последней битвы.

— Я уже молчу про обещание Флорейции. За перехват контейнеров нам обещали пляж с кучей баб в купальниках! И где оно всё?!

— А? Ты серьёзно?! Лады, я тоже возмущён!

— Купальники, купальники! Купальники!!!

— Ура!

Найдя точку соприкосновения, они объявили перемирие.

Большинство войн заканчивается компромиссом, когда обе стороны получают своё или устают от сражений. Даже величайший чемпион по шахматам или шашкам, который способен побить новейший суперкомпьютер, не может и надеяться срубить все фигуры противника. Кто-то не захочет вообще развязывать войну, но, к сожалению, даже чемпионы не настолько хороши, чтобы определять победителя и проигравшего на стадии расстановки фигур на доске.

— И что будет с Азураифией? Я вроде как хочу её снова увидеть, но мне стрёмно от мысли, что она обойдёт законы, как аристократка, и будет нам мстить.

— Не парься. Даже королевский совет не станет прикрывать лидера нарковойны. Слишком грязное дело. Со стелс-подлодками и спутниками «Оркестра» работали десять тысяч человек, да? Её допросят о целой куче всего: о бухгалтерах и секретных банковских счетах, о её людях в мирных странах, сколько ястребов главной ветви семьи Винчелл участвовали в этом, через кого она связывалась с Альянсом, какое к этому имеет отношение вся королевская семья Эггног и прочее. Она останется за решёткой до тех пор, пока у нарковойны не выдерут хребет до последнего позвонка.

— Боишься, она пойдёт на досудебное соглашение?

— Чего бояться? На одну только обвинительную часть уйдут годы. Да она ещё до начала суда в могилу сляжет. Будет принцессой, заточённой в башне.

— Здорово, будет редкой добычей.

— Ты особо одарённый? Говоришь такое прямо перед её братом.

Квенсер вздохнул и расслабил плечи.

— Стало быть, мне можно отвалить.

— Ну, зная её, предположу, что она станет каким-нибудь легендарным паханом, который всеми заправляет в супернадёжной тюрьме. Может, она даже превратится в тайного владыку мира, который прикрывается тюрьмой, или в мастера по побегам, который провоцирует людей вокруг себя на бунт. А может, организует нападение на тюрьму.

Хейвиа посмеялся, показывая, что ему глубоко плевать на родную сестру. Или что он в неё верит, в плохом смысле слова.

Он не мог представить, что такая, как она, проведёт жизнь в огороженном микроскопическом саду.

— Знаешь, меня до сих пор колошматит. Только расслаблюсь, и сразу вспоминаю.

— Хм? Ты всё про Чёрные униформы и Азураифию?

— Вот как это называется? У меня уже в привычку вошло втюриваться в опасных женщин. А на дворе лето! Душа и тело просят бурных приключений!

— Ты же всегда таких выбирал?

Хейвиа, наваливаясь на ограждение транспортного судна, показал большим пальцем на океан позади себя.

Воду медленно рассекал Объект первого поколения Легитимного Королевства. Малыш Магнум.

— Как у тебя язык поворачивается такое говорить? Ты же столько гонялся за самой опасной девушкой в мире.

— Первый принц Флэг королевской семьи Эггног из округа Варта Легитимного Королевства хотел защитить честь в дуэли на борту корабля на юге Атлантики и лишился жизни. По словам свидетеля, он бился отважно и величаво, ни разу не преклонив колено.

Кое-как защитив фестиваль фейерверков Небоцветье, 37-й мобильный батальон техобслуживания прибыл в ближайший порт.

После пополнения запасов Флорейция Капистрано устроилась в специально выделенной ей как офицеру комнате, скрестив ноги, и бросила на стол новостную газету.

Бригадный генерал на экране ноутбука заговорил с остервенением в голосе:

— Так, Флорейция. Не подобает относиться к новостям о кончине Его Высочества столь неуважительно. Нам должно по крайней мере повесить его портрет на стену.

— Будь моя воля, я бы проверила вашу лояльность, когда вы опустошили бутылку коньяка и покраснели как помидор.

— Сравнение с общественным поведением неуместно. Что, по-твоему, происходит в обществе? Ничего. Простой люд — лучший пример жестокости и безразличия.

Не так далеко от правды.

Люди, занятые по горло в мирных странах, плевать хотели на войну в далёких землях или проблемы привилегированных классов.

Нарковойна подошла к концу.

В отношениях Винчеллов и Вандербилтов наступило временное затишье.

И что?

— Если честно, я перенервничала, — сказала Флорейция.

— Что ж, один из твоих людей бросил миссию, устроил личную дуэль и в итоге убил первого принца королевской семьи. Но дуэли нужны для преодоления кризисов, потому их приоритет выше, чем у любой миссии. Война — это разновидность кризиса, и все связанные с ней проблемы были решены дуэлью. Следовательно, всё прошло надлежащим образом. По крайней мере согласно традициям королей и рыцарей Легитимного Королевства.

— Это все вокруг твердят без остановки, как-то даже слишком удобно выходит. Я уже побоялась, что это ловушка.

— Хо-хо! Быть на стрёме — хорошо, но не стоит сомневаться в человеческой доброте, Флорейция. Желанием себя обезопасить ты создашь другим ненужные проблемы.

— Учту на будущее.

— Хорошо. И да, проблем с Эггногами не будет. Вторая и третья принцессы просто душки. Первый сын только мешал, и многочисленные советники ломали голову, как бы выдавить его из очереди наследования.

— Бригадный генерал.

— Прошу прощения. Кажется, сказал лишнее.

Он извинился, но не перестал поглощать алкоголь.

Флорейцию выводило из себя его постыдное для офицера поведение, но старик ещё не всё сказал.

— Флорейция.

— Что?

— Кто начинает войны?

В голосе появилась странная сухость.

Фразу произнёс старик, который получил высокое звание после победы в бесчисленных битвах. Он командовал победителями так много раз, что одно его присутствие на поле боя уже послужило бы грозной демонстрацией силы.

— Бесчисленные механизмы действуют вместе, и ни один человек не может их остановить. Такова война. Но если представить, что нежелание останавливать войну — это активная её поддержка, тогда, выходит, жители мирных стран и развязывают войны. Налоги, которые они покорно платят, наполняют национальную казну, позволяют вести равнодушную внешнюю политику и создают ложное ощущение того, что государство может продолжать войны. Есть военные страны, есть мирные страны, но сколько ни зачерпывай воды из тонущего судна, пока не заделаешь брешь, толку не будет. Война превратилась в некий безболезненный спорт, который никогда не закончится, пока есть различия между странами.

Флорейция не смогла сразу ответить.

Услышанное не сводилось к нарковойне. Никакой конфликт не закончится, если не устранить его первопричину. Прям как столетия ненависти, которые лежали в основе вражды Винчеллов и Вандербилтов. То же с наркотиками, разве могли люди сами избавиться от них? Движущая сила скрывалась внутри конфликта всю человеческую историю. Быть может, она зародилась ещё в животных предках человека.

Сложный задали вопрос.

Командирша решила не пытаться дать глубокомысленный ответ и просто высказала честное мнение:

— У меня мало опыта, чтобы ответить.

— Хо-хо. Не забивай себе голову. Не стал бы я задавать тебе вопросы, на которые у меня нет своего ответа. Можешь не обращать внимание на причитания одинокого старика.

Они ещё какое-то время поболтали о всякой ерунде.

Флорейция, как и с пожилой дамой из техобслуживания, чувствовала себя неопытной малолеткой по сравнению со зрелым собеседником. Общаясь с ним, она невольно выставляла напоказ все свои слабости.

Наконец, бригадный генерал стал заканчивать:

— Нарковойна, да?

— Да. А что?

— Неблагозвучный термин, Флорейция.

Майор едва сдержала смех от слишком прямолинейного заявления.

Наверное, так и должны действовать по-настоящему проникновенные заявления.

Никому не нужны переусложнённые термины, от которых пухнет мозг. То, что вертится на языке, лучше всего опишет суть явления.

Не зря же мужчина стал знаменитым командиром, который оставил след в истории. Его дух закалился, а богатый опыт и глубокомыслие позволяли видеть суть вещей и планы внутри планов.

Люди вроде него сильно отличались от героев, которые стали таковыми по стратегическому расчёту. Никто не пытался создать им образ. Вести о них сами собой разлетались от человека к человеку, пока не достигали всех. В отличие от тех, кого позабудут на учебниках истории, такие люди продолжат сиять сами по себе.

Все понимали, что с такими людьми надо считаться.

«Мне и правда предстоит долгий путь».

Флорейция Капистрано, не пряча улыбки, согласилась:

— Да, наверное, это худший термин в истории.