1 — Великий Хуахуа подцепляет амнезию Се Ляня

В тот момент, когда Се Лянь открыл глаза, он обнаружил, что лежит на полу.

Это была странная комната. Он чувствовал себя крайне озадаченным.

Он явно совершенствовался в Королевском храме на горе Тайцан, так почему же он здесь?

Чувствуя себя слегка растерянным, Се Лянь поднялся с пола. Он обнаружил, что на нем был набор простых белых одежд, действительно слишком простых – грубые и лишенные деталей[1], как у бедного простолюдина. Материал был также не очень хорош, его текстура была грубой, терлась о его кожу так, что было неудобно.

Се Лянь наморщил лоб и подумал о том, чтобы подняться с пола. Он не ожидал, что в тот момент, когда встанет, он обнаружит еще больше мест, где его тело чувствует себя некомфортно.

У него болели бедра, ноги, живот, шея. Может быть, это результат ночи, проведенной на полу и простуды?

Невозможно. Кроме того, он не был таким уж хрупким и нежным.

А как же Фэн Синь и Му Цин? Вспомнив их, Се Лянь крикнул:

— Фэн... кхе, кхе, кхе...???

Даже голос его звучал не очень уверенно.

Он вспомнил, что прошлой ночью Фэн Синь и Му Цин снова начали ссориться из-за маленькой, ничтожной вещи, создавая так много шума, что Се Ляню было невозможно медитировать. Таким образом, он приказал им продолжать спорить снаружи. Выслушав их спор с большим негодованием и раздражением, Се Лянь почувствовал сонливость и решил отдохнуть. Как получилось, что проснувшись, он попал в такую немыслимую и запутанную ситуацию???

Опираясь на край стола, Се Лянь наконец встал и огляделся вокруг. Это место должно было быть постоялым двором, но вообще, если бы он решил не разбить лагерь, а остановиться на постоялом дворе, он не выбрал бы явно недорогой.

Его руки и ноги не были связаны, а дверь комнаты не была заперта, так что это означало, что он не заключен в тюрьму. Если кто-то или что-то замышляет против него заговор, то какой смысл бросать его сюда?

Чем больше Се Лянь думал об этом, тем более странным он это находил, но самым странным все еще было нынешнее состояние его тела. Смирившись с болью в руках, он снял верхнюю одежду, готовый рассмотреть, какие повреждения были у него на теле. Но неожиданно, когда он снял верхнюю одежду и опустил глаза, все его лицо мгновенно побледнело.

От живота до груди все было густо покрыто неоднозначными красными отметинами. Как будто большие цветочные лепестки покрыли кожу бледную, как тонкий белый нефрит, как цветение румяно-красных цветов. Они были такими красными, что Се Лянь был ошеломлен и бросился к зеркалу, чтобы взглянуть на себя.

Действительно! Не только на груди и животе, отметины были даже на шее, даже на его спине!

— ...

Се Лянь не смел снять одежду с нижней половины тела, чтобы продолжать смотреть.

Ситуация была предельно ясна.

В какой-то момент, когда он был без сознания по неизвестной причине, кто-то... осквернил его.

Это был первый раз в жизни, когда Се Лянь почувствовал «слабость в ногах», но он взял себя в руки и стоял твердо.

В очень давнем прошлом он слушал горничных, прислуживающих ему, рассказывал о некоторых страшных легендах из-за пределов дворца, таких как «люди с черными сердцами, работающие на черном рынке и специализирующихся на похищениях по гнусным или сексуальным причинам, накачивая девушек наркотиками, прежде чем делать плохие вещи». Но... Но...

Се Лянь схватился за голову обеими руками, бормоча:

— Но я, я мужчина!........

Теперь его вид был поистине неприглядным. Кроме этих любовных отметин и синяков там, где его удерживали с чрезмерной силой, были даже смущающие следы укусов. Се Лянь закрыл лицо руками, чувствуя, что его голова раскалывается, а тело дрожит.

Внезапно он вспомнил нечто очень важное: «О нет!»

Его путь самосовершенствования требовал абсолютной непорочности, но разве он не совершил великого табу?!

Се Лянь поспешно совершил попытку. Как и следовало ожидать, он больше не обладал магической силой!

Се Лянь обычно считался довольно спокойным, но в данной ситуации он чувствовал, что вот-вот упадет в обморок.

По непонятным причинам, проснувшись, он стал таким, Фэн Синь и Му Цин отсутствовали, и он сам все еще не знал, кто и какой метод использовал, чтобы обмануть и осквернить его. Ему очень хотелось упасть в обморок.

Через некоторое время Се Лянь все еще не мог принять эту действительность и чувствовал себя ужасно расстроенным. Но он также не мог продолжать находиться в таком оцепенении, и поэтому у него не было выбора, кроме как небрежно поднять свою одежду и надев ее, покинуть постоялый двор. Никто не пытался остановить его на пути к выходу. Се Лянь выдохнул с облегчением, и ему было все равно, что даже здания вокруг него, одежда прохожих и их акцент были довольно странными.

Но возможно из-за того, что в его сердце было какое-то гложущее чувство, он продолжал ощущать, словно другие люди знали, что что-то случилось с его телом, и они будто оценивали его странными взглядами. Это заставило Се Ляня набирать скорость во время шага, пока, в конце концов, он безумно не побежал. Он бросился в лесную чащу и одним ударом пробил дерево. Дерево треснуло. Се Лянь сердито заорал:

— СВОЛОЧЬ!!!

Он хотел использовать самые грязные слова, чтобы проклинать и ругать человека, который сотворил с ним такие вещи, но после того, как он все сокрушил и побросал, он мог лишь ругаться:

— Мудак, ублюдок, негодяй![2] - и Се Лянь просто не мог дать выход огню в своем сердце, оставив его задыхаться. Но он также не мог позволить себе расслабиться и заплакать, и поэтому лишь сдержался, дико нанося удары. «Бам бам бам бам бам бам бам», он сбивал десятки деревьев подряд, пока, наконец, сама земля здесь не выползла, чтобы обнять его за ноги, крича и плача:

— Ваше Высочество! Ваше Высочество, не бейте больше!

Сердце Се Ляня было полно ярости, но этот старик внезапно появился из-под земли и явно не был обычным человеком. Это зрелище заставило его слегка вздрогнуть, и он спросил:

— Кто вы?

Старик вытер слезы и сказал:

— Я – Земля здесь, Ваше Высочество! Этот участок леса был взрощен мной! Если старший, как вы,[3] продолжит бить, у меня ничего не останется!

Се Лянь подумал про себя, что это ведь не касается никого другого, и он не должен действовать в гневе без разбора. Кроме того, хоть это и был маленький бог, он все еще оставался богом, и он стар – его следовало уважать. Таким образом, Се Лянь неохотно сдержал часть своего пыла, отдернул руку, замедлил дыхание и сказал:

— ...Извините, это я сделал. Позвольте мне заплатить вам за все деревья, которые я только что повалил, как насчет этого?

Старик отпустил свои руки, обнимающие ноги Се Ляня, и поспешно сказал:

— Нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет, нет нужды, нет нужды, как можно ожидать, что такой старший, как вы, заплатит? Тот факт, что вы готовы говорить со мной, уже украшает это маленькое божье место славой!

Се Лянь чувствовал, что это было слегка странно, как бы ни было сказано. Этот старик все еще был Богом, и по виду намного старше его, так почему же он так его боялся, даже называл «старшим, как вы»? Но у него не было настроения расспрашивать дальше, и он вежливо спросил:

— Поскольку вы являетесь Землей этой области, вы должны очень хорошо знать входы и выходы из нее. Вы можете помочь мне найти двух человек? - сказав это, он сунул руку в рукав с намерением достать несколько золотых листьев в качестве платы, но старик, увидев его действия, поспешно и отчаянно замахал руками:

— Не надо не надо не надо! Кого вы хотите найти?

По совпадению, Се Лянь тоже ничего не вытащил. Он протянул руку и сказал:

— Двух моих слуг, Фэн Синя и Му Цина.

— ...

Выражение лица старика вдруг стало очень странным. Се Лянь сказал:

— Что такое? Есть какие-то проблемы?

Старик сказал:

— Нет-нет-нет, никаких проблем. Это просто... - просто то, что было с Его Высочеством – прошло восемьсот лет, а он все еще называет генерала Нань Яна и Генерала Сюань Чжэня своими слугами. Кто знает, рассердятся ли два генерала? Ох, забудь об этом, не важно, что оба генерала разгневаны; если бы он не служил ему хорошо, тогда было бы еще страшнее, когда этот человек сердился. И поэтому старик сказал:

— Пожалуйста, подождите здесь некоторое время, я немедленно проведу для вас поиск!

Се Лянь сказал:

— Очень признателен. - он вежливо поклонился, а когда поднял голову, Земля уже давно исчез.

Се Лянь чувствовал, что его голова все еще гудит, и он прижал руку ко лбу. Через бог знает сколько времени он услышал перед собой неуверенный голос:

— Что случилось?

Се Лянь поднял голову и увидел Фэн Синя и Му Цина.

Однако, это не были Фэн Синь и Му Цин, которых он знал. По правде говоря, внешность обоих не изменилась, но воздух вокруг них стал другим, больше не похожим на двух дерзких юнцов – скорее на двух генералов, одержавших множество побед на поле. Кроме того, они оба были одеты в дорогие и роскошные черные мантии, не похожие на те, что носят обычные люди. По крайней мере, Се Лянь никогда не видел их в такой одежде.

Спросивший человек был Фэн Синь, и он подошел, сказав:

— Ваше Высочество, что ты здесь делаешь один?

— ... - Се Лянь сказал:

— Я тот, кто должен спрашивать. Куда вы оба также убежали? Я позволил вам обоим прошлой ночью выйти на улицу, чтобы поспорить, почему сегодня утром вы исчезли?

Фэн Синь и Му Цин показывали выражения столь же странные, как и старик – как будто не понимали, что он говорил. Голова Се Ляня болела так, будто могла расколоться, и он снова спросил:

— Что с вашими двумя нарядами? Что происходит???

Фэн Синь опустил голову, изучая себя, и сказал с сомнением:

— Что не так с этой одеждой? Разве она не очень обычная?

Тогда Му Цин сказал:

— Что ты говоришь? Ты потерял рассудок, пока спал? Я не был у тебя вчера вечером.

Се Лянь обнял свою за голову. Ему хотелось кричать и вопить, но он решительно заставил себя сохранять спокойствие и, поразмыслив немного, сказал:

— Я понимаю? Вы оба похожи на меня, и нечто удерживает вас в качестве выкупа.

Выражения лиц Фэн Синя и Му Цина становились все более и более странными. Фэн Синь сказал:

— Я был невнимателен. Ваше Высочество, почему бы тебе не сказать, зачем ты нас вызвал?

Му Цин закатил глаза и сказал:

— Нет необходимости спрашивать. Как я уже сказал, если он попросит кого-то искать нас, а не этого человека, то с вероятностью в восемьдесят процентов у него что-то не в порядке с мозгом.

Се Лянь совершенно не понимал, о чем они говорили, и сказал:

— Кто – этот человек? Советник?

— ...

Фэн Синь и Му Цин посмотрели друг на друга, и после паузы, Му Цин сделал шаг вперед, сказав:

— Ваше Высочество.

Се Лянь сказал:

— Что?

Му Цин сказал:

— Я сейчас плохо помню. Скажи, ты помнишь, чем мы занимались эти несколько дней?

Се Лянь сказал:

— Разве мы не культивировали в Королевском храме?

Му Цин сказал:

— Где Хуа Чэн?

Услышав это имя, Се Лянь почувствовал сильное чувство знакомости, но подумав об этом, он действительно не узнал его, и поэтому внезапно сказал:

— Кто такой Хуа... Чэн...?

— ...

Му Цин сказал:

— Хорошо. Я понял.

Он бросил взгляд в сторону и отошел, чтобы поговорить с Фэн Синем, чье выражение лица было ошарашенным. Се Лянь вдруг почувствовал, что это было довольно подозрительно, и осторожно спросил:

— Что ты понял? О чем вы двое говорите?

Закончив разговор, они повернулись обратно. Фэн Синь сказал:

— Ваше Высочество, пойдем.

Се Лянь стал еще более подозрительным.

— Куда пойдем?

Му Цин сказал:

— Мы отведем тебя к тому, кто сможет разрешить сложившуюся ситуацию. Идем вместе!

К этому времени Се Лянь был уже на восемь процентов осторожен, и сделал много шагов назад. Видя, что Се Лянь хочет убежать, Му Цин сказал:

— Не уходи! - он протянул руку и взмахнул лучом духовного света, словно намереваясь остановить его. Но как Се Лянь мог не уйти?

Беги!

В тот момент, когда он побежал, Фэн Синь и Му Цин почувствовали, что они были выше своих голов. Двое преследовали и ревели на ветру, Фэн Синь сказал:

— Блять! Я действительно в дерьме! Как это случилось? Даже если у него амнезия, это не может быть настолько серьезно! Забыть восемьсот лет за раз?

Му Цин сказал:

— Наконец-то! В конце концов, он повредил свой мозг от поедания всякой ерунды!

— Как это может быть! Я боюсь, что он, может быть, попал в несчастье, пока был один, давай поторопимся и найдем его! Сейчас он думает, как семнадцатилетний мальчишка!

Даже в это время, Му Цин не забывал попасть в несколько закопов:

— Да, наивный, глупый и избалованный Его Высочество!

— Подожди! Давай сначала скажем ему, поторопимся и сначала скажем ему!

Такое происходит, конечно, нужно было сначала сообщить этому человеку!

*

Се Лянь пробежалли[4] на одном дыхании, слегка задыхаясь только тогда, когда наконец остановился. Он чувствовал себя так, словно до сих пор был пойман в гигантскую, запутанную и туманную сеть, и все еще должен был вырваться.

Просто что творится на земле?

Все было ненормально. Слишком уж ненормально!

Разве он не имел ясного представления о силах Му Цина? Чтобы добиться такого духовного света, ему пришлось бы совершенствовать его, по крайней мере, еще несколько сотен лет. Как теперь это может быть настоящий Му Цин? Он, должно быть, подделка!

И он тоже. Он сам не был нормальным. Только с этим бегом он обнаружил, что движения его тела были легкими, как у ласточки. Хотя его движения всегда были такими, теперь способности его тела были быстрее, сильнее.

Не все было в порядке!

Успокойся, успокойся и еще раз успокойся. Се Лянь внезапно вспомнил: только что Му Цин, кажется, упоминал имя.

Он пробормотал:

— Хуа Чэн...

Это имя должно быть ему незнакомо, но по какой-то неведомой причине, в тот момент, когда он произнес его, сердце едва заметно дрогнуло, как будто в каком-то уголке его расцвел цветок. И поэтому он не мог не произнести это имя вслух несколько раз, взад и вперед.

Хуа Чэн, Хуа Чэн, Хуа Чэн.

Должно быть, это был очень важный человек, возможно, ключ к нынешней ситуации. Прежде всего Се Лянь должен был найти его.

Приняв решение, он направился в сторону города.

Хотя Се Лянь был совершенно не в состоянии принять, что что-то случилось с его телом, когда впервые это обнаружил, теперь он начал успокаиваться. Пусть его сердце и тело все еще чувствовали себя крайне неуютно, но с нынешней задачкой, в которой Се Лянь оказался, у него не было времени волноваться. Настоящие Фэн Синь и Му Цин все еще бесследно исчезнувшие, и пока он не обнаружил преступника за кулисами, должен был немедленно взять себя в руки и выяснить правду.

И вот, когда Се Лянь вошел в город, к нему вернулось полное спокойствие.

Выбрав наугад чайный домик, он присмотрел место у окна на верхнем этаже, но пить чай у него не было настроения. Се Лянь взял со стола чашку и осмотрел ее. Внутри чашки было несколько старых пятен чая, которые нельзя было стереть. Это зрелище изнурило его, и он поставил чашку на стол, не обращая на нее внимания.

В чайном домике довольно хорошенькая молодая девушка держала в руках пипу[5], бренчала и пела, в то время как круг мужчин разного возраста сидел и смотрел на нее с усмешкой. Девушка первоначально пела обычную, местную народную песню – о деве, которая рано вышла, чтобы собирать цветы и т. д, но едва она начала петь, как группа стариков сказала:

— Бессмыслица, неприятно слушать, смени!

— Да, эту песню неприятно слушать, меняй, меняй, меняй!

— Смени песню!

Недоумевающей певице ничего не оставалось, кроме как принять их предложения, и она перешла на знаменитую эротическую песню, медленную и мягкую мелодию, до такой степени, что слушатель краснел, а сердце учащалось. Только тогда группа зевак удовлетворилась и стала выкрикивать свое одобрение. Но для Се Ляня, который сидел на своем месте у окна на втором этаже, это было крайне неуместно.

Внимательно вслушиваясь в текст песни, он, казалось, повествовал о медово-сладких страстях молодых мужа и жены в их брачную ночь и действительно был нахален до крайности. Если бы Се Лянь услышал его раньше, то не обратил бы внимания – как ветер за ушами – потому что это его не касалось, ведь никогда в жизни ему не приходило в голову делать такие вещи. Но теперь это было не совсем то же самое.

Хотя он совершенно не помнил, что случилось, но что-то случилось, и когда слушаешь такие вещи, мысли становятся другими. Более того, Се Лянь обнаружил нечто пугающее: его мысли были совершенно неподвластны ему!

В то время как песня была на тридцать процентов легкой и дразнящей, его эмоции качались туда-сюда на сто процентов. Кроме того, в сознании Се Ляня бесконечным потоком возникало множество расколотых образов: две руки, крепко сцепленные пальцы; между пальцами крепко обернута красная нить, которую никак не разорвать; и даже казалось, что своим ухом он слышит прерывистые вздохи, умоляющие рыдания, а также соблазнительный низкий мужской голос.

...Что все это значит. Что все это значит?!

Се Лянь почувствовал себя одновременно смущенным и раздраженным, и, прикусив губу, крепко сжал кулак. В следующее мгновение, в самый критичный момент, он наконец не выдержал и злобно хлопнул ладонью по столу.

Звук «пэн» испугал за соседними столиками посетителей, смотрящих на него широко раскрытыми глазами. Только тогда Се Лянь пришел в себя и тихо извинился. Ему отчаянно хотелось заткнуть уши обеими руками, чтобы больше ничего не слышать. Он подумал про себя: если она будет продолжать петь, то он уйдет!

Внезапно пение резко оборвалось, и резкий крик вырвал его из своих мыслей. Когда Се Лянь резко поднял голову, то увидел, что группа окружила певицу и, казалось, дразнит ее. Девочка-певичка обняла свою пипу и испуганно встала, сказав огорченным голосом:

— Милорды, хватит нам слушать мои песни, перестаньте трогать меня...

Несколько мужчин сказали в задабривающей манере:

— Что плохого в прикосновении? В конце концов, не может быть, чтобы касались только мы. Я отказываюсь верить, что тебя не лапали некоторые люди, когда ты торговалась своим ремеслом!

Девочка-певичка была так расстроена, что ее глаза покраснели.

— Что ты имеешь в виду, говоря о торговле моей профессии? Я продаю свои песни, а не свое тело!

Но окружающие люди намеренно не услышали ее разъяснений и сказали:

— Хе! Говоришь так, как будто ты девственница. Если бы ты действительно была порядочной, то не продавала бы себя!

— Ага! Поешь эту песню лишь сейчас, чтобы соблазнить людей, а теперь говоришь, что не продаешься – какие ворота[6] ты пытаешься возвести? Абсолютно смехотворно!

Девушка-певичка была так зла, что чуть не упала в обморок. Дрожащим голосом она сказала:

— Это вы позволили мне спеть ее, все вы позволили мне спеть ее, так я спела.

Однако, что бы она ни говорила, у этой группы недоброжелательных слушателей всегда найдутся слова, чтобы возразить.

— Значит, ты будешь петь только потому, что мы позволим тебе? Такая послушная? Это указывает на то, что в своем сердце ты уже планировала ее петь, чтобы искушать людей!

Се Лянь не мог больше слушать.

Он уже начал злиться, а теперь разозлился еще больше. Мелькнула белая тень, и прежде чем эта группа людей, кричащих по-кошачьи, поняла, что произошло, их сбили в рядочек. Человек, который вел толпу, приземлился задницей и громко выругался:

— КЕМ ТЫ СЕБЯ ВОЗОМНИЛ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ? ТЫ СМЕЕШЬ НАС ЗЛИТЬ?

Се Лянь встал, защищая девушку-певичку. Даже когда он хрустнул костяшками пальцев, на его лице не было никаких признаков гнева.

— Давай прямо здесь и остановимся, - сказал он низким голосом, - сердце любого было бы тронуто, столкнувшись с такой красотой. Но если вы не умеете вежливо обращаться с ней, то это постыдно и подло.

Кто-то крикнул:

— Очевидно – это она первой начала петь. Она может петь, как ей хочется, а мы не можем прикасаться, как хочется нам?

Но Се Лянь сказал, четко выговаривая каждое слово:

— Это действительно так: она может петь, как хочется ей, но вы, ребята, не можете трогать, как хочется вам!

Еще до того, как Се Лянь закончил говорить, он сбросил семь или восемь рослых мужчин вниз, на нижний этаж. Они приземлились на задницы, и падение их испугало. По правде говоря, никто из них не был тяжело ранен, но этого было достаточно, чтобы сделать выводы. В конце концов, никто не мог ясно видеть, как Се Лянь атаковал, так как кто-то мог даже говорить об ответном ударе? В панике они бросились врассыпную. Поднявшись наверх, Се Лянь оглянулся. Девушка-певичка поднялась и с большой благодарностью поклонилась ему, сказав:

— Большое спасибо этому даочжану за то, что он разогнал эту толпу!

— Это было не труднее, чем поднять руку. Леди, вы все еще намерены оставаться здесь?

Девушка-певичка кивнула головой. Се Лянь тоже кивнул головой, сказав:

— Хорошо. Тогда продолжайте петь.

Сказав это, он вернулся на свое место, поправил мантию и сел, не снимая одежды, где и продолжал наблюдать.

Остальные мужчины, видя, что он не уходит, посмотрели в их сторону, но, как и следовало ожидать, больше не осмелились беспокоить. Девушка-певичка, поняв его намерения, почувствовала еще большую благодарность. Когда она снова открыла рот, это была живая, но обычная, местная народная песня.

Се Лянь налил себе чашку чая и уже собирался пить, когда опустил голову и снова заметил пятно от чая. Он на мгновение заколебался, но так и не мог справиться с собой, со вздохом поставив чашку на стол. Он машинально повернул голову назад и замер.

Напротив него, на другой стороне улицы, в многоэтажном винном домике, еще более элегантном, чем чайная, в которой он сидел, сидел одинокий человек.

Это был высокий мужчина, одетый в красное.

Несмотря на то, что он носил черную повязку на глазу, добавляющую ему немного дикости, она не скрывала его красоты. Его одежда была красной, как кленовые листья, кожа белой, как снег, а в руке он держал серебряный кубок, наполненный вином, которое отражало свет, как его серебряные наручи. Даже с одного взгляда мужчина был привлекателен до крайности. Он издалека смотрел в направлении Се Ляня, а заметив, что теперь он поймал его взгляд, слабо улыбнулся и слегка поднял свою чашку, как бы отдавая ему дань уважения на расстоянии.

— ...

По необъяснимым причинам, в тот момент, когда взгляд Се Ляня встретился с этим человеком, он почувствовал, как будто через его тело прошел ток, и поспешно вернул свой взгляд.

Однако, несмотря на то, что он притворялся равнодушным, его сердце бешено колотилось.

Как странно. Этот человек был в самом деле очарователен и привлекателен, с каким-то таинственным и загадочным обаянием. Однако Се Лянь не то чтобы раньше не видел таких очаровательных мужчин, так почему же он так реагирует на этого?

Подумав об этом, он снова подавил эту мысль. Это было совершенно неправильно. Потому что если хорошенько подумать, он и впрямь никогда не встречал такого красивого мужчину, как этот.

Его мысли достигли этой точки, и Се Лянь подумал про себя: «Этот человек должен быть кем-то очень необычным; мне лучше быть более внимательным к нему». Он повернул голову назад. Однако на этот раз человек в красном уже исчез.

Подумать только, он исчез просто так. Как яркий кленовый лист, парящий вниз, шаловливо мелькающий перед его глазами, на мгновение озаряя его мир, прежде чем исчезнуть. Как будто это не было реальностью, а мимолетным сном или пузырем.

Осторожно всматриваясь в элегантный винный дом некоторое время, но все еще не видя никаких признаков человека, Се Лянь наконец сдался. Он не знал, чувствует ли себя немного разочарованным. Он слегка выдохнул и потер брови, думая: «Забудь об этом».

Неожиданно, когда Се Лянь снова обернулся, он обнаружил, что в какой-то момент, без его на то ведома, кто-то сел напротив него за стол. Некто сидел, подперев щеку рукой, и пристально смотрел на него.

Взгляды двух мужчин встретились. Се Лянь слегка вздрогнул, но человек сказал с легкой улыбкой:

— Не хочет ли этот даочжан угостить меня чашей вина?

Это был человек, одетый в красное, поднимавший свою чашку, чтобы поприветствовать его издалека.

Автору есть что сказать:

ПРОСТО с Ляньлянем произошло небольшое происшествие, когда он потерял свою память. Это не тот случай, когда он меняется сознанием со своим прошлым «я», нет никаких изменений в таймлайне, поэтому у Наследного Принца прошлого не будет этого участка воспоминаний.

Главное предназначение этой экстры – для Великого Хуахуа, чтобы испытать семнадцатилетнего наследного принца, и естественно, наш Се Лянь определенно восстановит свои воспоминания (я предполагаю, что никто не беспокоился, что он их не восстановит... я обнаружила, что каждый раз всегда будут люди, обеспокоенные самыми очевидными вопросами, поэтому почувствовала, что будет лучше сказать это...)

Примечания:

[1] 清汤寡水 [цин тан гуа шуй]. Буквально прозрачный суп с небольшим количеством ингредиентов; еда бедного простолюдина. Се Лянь сравнивает свою мантию с таким супом.

[2] 混蛋、 混账、 混球[хун дан, хун чжан, хун цю]. На китайском языке это смешнее, потому что он использует три похожих по звучанию проклятия , которые начинаются с одного и того же слова (混, hun). В английском переводе используются проклятия, своего рода передающие ощущение китайских ругательств в этом контексте.

[3 ]您老人家 [нин лао жэнь цзя]. Обратите внимание, что 您, нин – это более уважительный способ сказать вам (你, ни). 老人家, лао жэнь цзя буквально означает «старый человек» или «старый товарищ».

[4] 里 [ли] - традиционная китайская единица измерения, в настоящее время нормированная примерно на полкилометра.

[5] 琵琶 [пи па]. Традиционный китайский музыкальный струнный инструмент, что-то вроде лютни.

[6] 牌坊 [пай фан]. Что-то вроде арочных ворот в исторической китайской архитектуре. Погуглите «pailou» для некоторых наглядных примеров!