4 — Я снова встречаюсь с тобой.

Направление, которое выдал человек в маске призрака, было несложным: достаточно было пройти несколько ли на юг, на ту-то гору в то-то логово. Се Лянь также был уверен, что обычный человек не сможет сравниться с ним в скорости, как сейчас, и что он прибудет на место быстрее, чем подчиненный Сань Лана.

И действительно, через час он уже сражался и убивал на своем пути к тому месту, яростная битва началась в тот момент, когда он вошел в гору, с криками и завываниями духов и зверей на горе[1]. Наконец, Се Лянь нашел ту самую гору с тем самым логовом.

Даже при том, что монстр, казалось, имел некоторое влияние, с тремя-четырьмя сотнями сильных прислужников, охранявших ради него вход, для Се Ляня они не отличались от просто трех или четырех сильных прислужников, охранявших вход. Поначалу он опасался, что враг будет чрезвычайно силен, и не стал действовать опрометчиво, но после того, как некоторое время терпеливо осматривал окрестности логова, прислушиваясь к пустой болтовне прислужников, он обнаружил, что за последние несколько дней чудовище пережило более чем достаточно.

— ...Вот именно, вот именно, Шаньчжу[2] лишь с трудом удалось сбежать от вонючего заклинателя. Он был напуган до полусмерти и вернулся с ранениями. В тот момент, когда он вернулся, то оставил свое изначальное логово в большой панике[3] и бежал сюда.

— Я вижу! Мне было интересно, почему он вдруг вызвал всех нас – так это потому, что он боятся, что заклинатель вернется для мести!

— Здесь нет причин бояться. Этот заклинатель был несколько раз укушен Шаньчжу. Даже если он сейчас проснется, то наверняка будет в полной растерянности, не в состоянии даже определить, где находится северное направление.

— Как можно не бояться? Шаньчжу уже несколько столетий, он знаменитый монстр, и все же я слышал, что этот заклинатель внезапно появился из ниоткуда и двумя ударами избил его так, что у него искривился нос и скосились глаза. Если бы не тот факт, что заклинатель, казалось, имел на своем теле какую-то травму, давая Шаньчжу возможность несколько раз укусить, я боюсь, что Шаньчжу не смог бы вернуться.

— Черт возьми, как может бешеный заклинатель быть таким мощным!

Выслушав все это, Се Лянь почувствовал, что этого более или менее достаточно. Он небрежно вышел и тепло поприветствовал их:

— Здравствуйте.

Толпа маленьких чудовищных прислужников сильно испугалась и подскочила с криком:

— Кто там?

— Откуда взялся этот симпатичный мальчик[4]?

Се Лянь слегка улыбнулся и, не тратя времени на объяснения, сразу же направился прямо в логово. Просто случайно протянув руку, чтобы схватить, он поймал несколько десятков прислужников; и просто случайно отбросив их в сторону, он бросил их на несколько десятков чжанов. Даже без магии он все же сумел так напугать толпу прислужников, что их пронзительные крики безостановочно наполнили воздух:

— Что с этим сипатягой?!! Он выглядит таким благородным! Почему же он такой грубый и жестокий?!!

И вот, таким образом, подобно срыванию дикой травы, Се Лянь беспрепятственно вошел в логово. Он был готов к большой битве с огромным чудовищем, но кто же знал, что, войдя в логово, он увидит существо, принявшее человеческий облик, катающееся по земле, обхватив руками живот, стонущее и воющее.

Сначала Се Лянь подумал, что это просто притворство, но, взглянув еще раз, оказалось, что это не так. Желудок существа был сильно раздут, как будто оно проглотило что-то невероятно ужасное, и поэтому Се Лянь присел на корточки, сказав:

— Что с тобой?

Возможно, это чудовище испытывало такую сильную боль, что просто бредило, потому что, увидев Се Ляня, оно испустило громкий крик:

— Ты пришел вовремя! Ты! Я больше ничего не съем! Я больше не посмею съесть! Никогда больше я не посмею! Позволь мне вернуть тебе то, что я проглотил! Я не могу переварить это, я не могу это переварить!

Се Лянь сказал:

— Ты принимаешь меня за кого-то другого? Ты не проглотил ничего моего, так что же мне возвращаешь?

Но это чудовище продолжало кататься по земле, испытывая сильную боль, и едва ли могло потрудиться ответить. Чувствуя себя в полной растерянности, Се Лянь начал сначала рисовать талисман, решив сначала захватить существо, прежде чем прояснять с ним все вопросы. Но как ни странно, в тот момент, когда он хлопнул по этому талисману, чудовище неожиданно превратилось в большую и неуклюжую куклу дарума, с животом, который был намного больше и круглее, чем у других дарума, что невероятно смешно. Се Лянь находил это одновременно забавным и трогательным. Он рассматривал нарисованный им талисман, гадая, как он мог превратиться в это. Неужели он сделал пару неверных штрихов?

Но это тоже не было большой проблемой. Эта битва была попросту до крайности легкой, и когда Се Лянь вышел из горных глубин, день стал солнечнее. Держа куклу дарума в рукаве, он поспешил обратно в город.

Теперь, когда он сделал что-то для этого Сань Лана, Се Лянь чувствовал себя счастливым и уже начал думать о том, как представит пойманного монстра Сань Лану. Он втайне предупредил себя, что если Сань Лан выразит удивление, то ему все равно следует сохранять сдержанный вид и не показывать своего восторга. После того, как Се Лянь всю ночь бродил и бегал, у него болели ноги, и поэтому он сел в прилавок по пути и получил бесплатную чашку чая, чтобы выпить.

Пока он пил, вдруг услышал, как кто-то сзади бросился к нему и закричал:

— Се Лянь!

Се Лянь тут же поставил чашку с чаем на стол.

Кто же был этот человек, так осмелившийся выкрикнуть его имя прямо посреди главной улицы? Даже среди королевского двора мало кто проявил бы такое неуважение; разве не все обращались к нему как к Его Высочеству, с большим почтением и почтением?

Се Лянь повернул голову, чтобы посмотреть, и тот человек неожиданно оказался простолюдином. Он нес большой деревянный ящик и большими шагами двинулся вперед, крича:

— Подожди! Погоди-ка! Ты забыл Се Ляня! Донеси и его тоже!

Значит, человек звал не его, а кого-то, у кого было такое же имя, как у него! Но Се Лянь нашел это еще более любопытным. Хотя в действительности он не очень заботился о табу на избегание имен и тому подобных вещей, но думать, что кто-то осмелится иметь точно такое же имя, как у него, было удивительно!

Но он сразу же понял, что «Се Лянь», о котором говорил этот человек, был не человеком.

Рядом с Се Лянем сидел мужчина. Человек, который нес коробку, подошел и сел рядом с этим человеком. Он похлопал по деревянному ящику и сказал:

— Я взял Се Ляня с собой. Не забудь принести его к тому человеку, которому сегодня служит твоя семья! Не отметай это суеверие. Если ты не покажешь их вместе, то будет очень много неудач!

— Да, конечно. Естественно, я это знаю...

Се Лянь просто не мог больше этого выносить и открыл рот, произнося:

— Извините меня...

Оба человека, как один, повернули головы и посмотрели на него. Се Лянь сказал:

— Пожалуйста, простите этого человека за бесцеремонность. Извините, а что в этой коробке?

Тот человек сказал:

— Разве я уже не говорил этого? Это Се Лянь внутри.

Се Лянь не понял:

— Но... разве Се Лянь не Его Высочество?

Два человека, казалось, нашли это очень забавным, сказав:

— Никто и не говорил, что он не был Наследным Принцем. Он всегда был им, с самого начала. Смотри! - сказав это, они открыли шкатулку.

Глаза Се Ляня расширились. Нежданно, внутри этого деревянного ящика оказался крошечный алтарь для поклонения, а внутри него – незатейливая и простоватая статуэтка бога, заклинателя, одетого в белое, с соломенной шляпой на спине.

Он не признал этого.

— ... - Се Лянь был совершенно не в состоянии осмыслить это, и сказал:

— Вы хотите сказать, что эта статуэтка принадлежит наследному принцу Сянь Лэ, Се Ляню?

— А кому же еще?

Другие люди начали собираться вокруг, один за другим, и часть из них смотрела на него так, словно он был редчайшим человеком:

— Ты, молодой человек, действительно странный – тоже похож на заклинателя, так почему же не знаешь даже такой простой вещи?

Другая половина смотрела на эту «статуэтку бога»:

— Ух ты! Резаная фигурка этого мусорного бессмертного совсем не плоха! Выглядит довольно скорбно.

— Да, полна трагедии и горя. Один взгляд – и сразу чувствуешь, что это образ несчастья!

— Отлично, отлично! Чем уродливее он выглядит сейчас, тем лучше будет выглядеть, когда тот, другой, поможет ему раскрыться. Выставите их вместе в течение максимум восьми дней, и результаты будут на лицо.

— ...

Се Лянь с неведением сказал:

— Мусорный бессмертный? Как он стал мусорным бессмертным?

Окружающая толпа сказала:

— Заклинатель, ты действительно очень странный! Се Лянь всегда был мусорным бессмертным, с самого начала!

— ...

Се Лянь вообще был не из тех, кого легко разозлить, но в этот момент он почувствовал легкое раздражение.

Любой, кто слушал, как другие люди смеются и издеваются над ним за то, что он собирает рухлядь, не чувствовал бы себя очень счастливым. Через мгновение он встал и глубоким голосом сказал:

— Неужели у всех есть какое-то недовольство королевской семьей Сянь Лэ? Даже если так, то то, как вы оскорбляете наследного принца, не соответствует этикету.

Толпа посмотрела, переглянулась между собой и засмеялась над ним, говоря:

— Что ты говоришь? В соответствии с этикетом какой страны? Страна Сянь Лэ была уничтожена более восьмисот лет назад!

***

Час спустя Се Лянь все еще пребывал в некоторой растерянности, пока шел по главной улице.

Это было слишком страшно. Все, что он только что принял, было просто слишком страшно для него самого.

«Как было уничтожено государство Сянь Лэ? Разве мои царственные отец и мать все еще не живы и здоровы? И как я мог его уничтожить? Я проиграл битву? Я уничтожил свою страну? И я был дважды низвергнут? Я стал сборщиком рухляди?»

Он снова и снова задавал себе эти вопросы и повторял себе снова и снова: это невозможно. Невозможно. Это невозможно!

Он пытался убедить себя: «Все это попросту нереально, должно быть, какой-то злодей создает проблемы за кулисами».

Тем не менее, все казалось ему странным: странные акценты, странная одежда и странные здания, и даже странные Фэн Синь и Му Цин – все это говорило ему, что это не кошмар, и место это также не какая-то иллюзия. Ни один демон не смог бы создать столь обширную и реалистичную иллюзию.

Действительно, прошло восемьсот лет.

Как могло случиться так, что прошло восемьсот лет?

Как же он стал таким через восемьсот лет?

Страна Сянь Лэ была разрушена; его царственные отец и мать были мертвы; Фэн Синь и Му Цин вознеслись. И он стал сборщиком мусора.

Как же все таким стало?

Такого просто не может быть. Так не должно было быть!

Се Лянь шел все быстрее и быстрее, пока, в конце концов, не начал бежать, как будто огромная и безграничная тьма давила на него сзади, собираясь поглотить. Внезапно мелькнул красный силуэт, и долговязая фигура появилась перед его глазами, говоря:

— Даочжан, куда ты пошел? Я долго искал тебя повсюду.

Это был Сань Лан. Он все еще улыбался и, сказав это, хотел подойти и взять Се Ляня за руку, однако Се Лянь, увидев его, почувствовал, как по всему его телу пробежали мурашки, и громко закричал:

— Не подходи ко мне!!!

Его крик возымел немедленное действие. Сань Лан сделал паузу, но выражение его лица не изменилось. Он сказал:

— Что случилось?

Се Лянь крепко сжал кулаки и холодно сказал:

— Кто ты такой, черт возьми? Что ты собираешься делать?

Сань Лан сказал:

— Я думал, что вчера мы неплохо поладили, и больше не заботимся об этих мелочах.

— Ты солгал мне, - сказал Се Лянь.

После минутного молчания Сань Лан сказал:

— Значит, ты уже знаешь.

Се Лянь сказал:

— Я уже знаю, что сейчас... Восемьсот лет спустя.

Обычно ему не требовалось так много времени, чтобы понять, что все было не совсем правильно, но этот человек намеренно скрывал от него все, держа очарованным, обманутым и сбитым с толку до тех пор, пока он даже не смог бы понять, где находится север; иначе как он мог узнать правду только через день?

Сань Лан сделал шаг к нему, говоря:

— Ваше Высочество.

Се Линь сделал еще несколько шагов назад, крича:

— Не подходи ближе!!! Если ты подойдешь еще ближе, я тебя ударю!

Его голос и тело дрожали. Се Лянь был чрезвычайно напуган.

Он боялся не какого-то демона или монстра, и не того человека, который стоял перед ним и мог подразумевать добро или зло. Он был в ужасе от всего этого странного мира. В этом мире он был лишен славы, которой мог бы гордиться, без верных подданных, без своих родителей, которые нежно любили его, без своего собственного государства, без верующих, которые любили и уважали его. Ничего, абсолютно ничего у него не было!

Но Сань Лан сделал еще один шаг к нему, сказав:

— Не бойтесь, Ваше Высочество.

— ...

Услышав эту фразу, Се Лянь изменился в лице.

Он вдруг вспомнил – в тех отрывочных воспоминаниях, человек, сказавший ему на ухо глубоким голосом: «Не бойтесь, Ваше Высочество».

Как он мог этого не понять?

Манера речи и голос обоих мужчин были совершенно одинаковы!

Се Лянь был так зол, что даже задрожал, когда сказал:

— Это ты... это действительно ты...

Думая о том, как этот человек обманул его и водил по кругу, в то время как сам он не чувствовал ничего, кроме благодарности и был полон добрых чувств, даже называл его «гэгэ» – Се Лянь не мог этого вынести, и его гнев взлетел до небес. Он набросился с ударом, крича:

— Ты лжец!

Этот удар пришелся прямо в грудь Сань Лану. Се Лянь приготовился ударить во второй раз, но обнаружил, что почему-то не может пошевелиться.

Это его собственное тело остановило его!

Се Лянь не мог понять, что происходит, но Сань Лан схватил его за руку. Се Лянь вздрогнул и тут же бессвязно закричал:

— Не трогай меня! Ты, лжец, ты лгал мне. Я больше никогда тебе не поверю. Ты...

Но Сань Лан спокойно сказал:

— Ваше Высочество, поверьте мне.

— Я никогда тебе не поверю! - гневно воскликнул Се Лянь, - Я..!

Однако так же, как и его атака была остановлена, «я никогда», которое должно было последовать, почему-то не смогло сорваться с его губ.

Беспокойство и боль в глазах этого человека были совершенно и абсолютно искренними. Любой, кто видел, как человек показывает такое выражение другому человеку, больше не будет сомневаться в его искренности.

Словно желая отгородить Се Ляня от этого странного мира, так пугающего его, Сань Лан наконец заключил его в объятия, нежно поцеловал в волосы и сказал теплым и нежным голосом:

— Не бойтесь, Ваше Высочество. Все это осталось в прошлом. Ваше Высочество. Ты все это пережил.

— ...

Спустя долгое время тело Се Ляна наконец размякло.

Теперь же, отбросив в сторону весь свой стыд и разочарование, он тщательно обдумал: в отрывочных сценах его сна голос человека, который звал его, всегда был предельно теплым и нежным, без малейшего намека на принуждение.

Что же касается его самого... Хоть он действительно умолял о пощаде и плакал, но по тому, как он звучал, можно было понять, что в его голосе не было даже намека на нежелание. Просто до сих пор он не желал встречаться с правдой лицом к лицу, и потому не обнаружил ее.

По крайней мере, Се Лянь наконец-то понял, почему в тот момент, когда он увидел этого человека, он не мог не захотеть доверять ему. К несчастью, у «него» после восьмисот лет были отношения с Сань Ланом, которые были... не совсем простыми.

Он полностью отказался от борьбы со своим телом и пошел навстречу желанию своего сердца, уткнувшись лицом в грудь Сань Лана. Он сказал приглушенным голосом:

— Мы...

Сань Лан сказал:

— Мгм.

После долгого молчания Се Лянь пробормотал:

— Почему... я вдруг начисто забыл все, что произошло за эти восемьсот лет?

— Это моя вина, - сказал Сань Лан, - Накануне ты внезапно получил молитву посреди ночи и ушел в слишком большой спешке. Я не помог тебе восстановить духовные силы, и вовремя не сказал тебе, что когда монстр кусает, он проглатывает твои воспоминания.

Се Лянь сказал:

— Тогда это попросту не твоя вина. Это я был неосторожен.

Сань Лан сказал:

— Его Высочество никогда не будет виноват.

Се Лянь выдавил из себя улыбку, а затем снова удрученно сказал:

— Тогда, Сань Лан, как я... вызвал разрушение государства Сянь Лэ?

В конце концов, он так дорожил своим народом, и его честолюбивым желанием было, чтобы Сянь Лэ продолжало процветать еще тысячу лет.

Сань Лан обнял его еще крепче и убежденно сказал:

— Это была не твоя вина.

Се Лянь пробормотал:

— Как же я так сильно опустился? Как же я стал таким?

Кто же не начинал с того, что хотел совершить великие подвиги, которые сдвигали бы небеса и землю и жили бы во веки веков? Хотя, возможно, лишь один из миллиона людей действительно смог бы воплотить эту мечту в реальность, но Се Лянь никогда не сомневался, что он будет тем самым одним из миллиона.

Возможно, именно поэтому Сань Лан не дал ему узнать, что прошло уже восемьсот лет.

Сань Лан сказал:

— Ты не потерпел неудачу.

Се Лянь покачал головой и сказал:

— Но у меня больше нет верующих.

Сань Лан сказал:

— Есть.

Одна только мысль об этом заставляла Се Лянь горевать. Он сказал:

— Я мусорный бессмертный. Я собираю рухлядь. Конечно, никто не станет мне поклоняться, и никто не примет меня за Бога. Кто будет уважать бессмертного, собирающего мусор?

Это было совершенно не похоже на то, что он видел во сне.

Но Сань Лан сказал:

— Разве я уже не говорил тебе? У тебя есть верующий человек.

Се Лянь поднял голову. Сань Лан слегка улыбнулся ему и сказал:

— Ваше Высочество, я сказал, что ты очень скоро сможешь встретиться с Хуа Чэном. Прямо сейчас ты с ним познакомился.

— ...

Се Лянь поднял голову и, глядя ему в лицо, и сказал, слегка смущенный:

— Сань Лан, ты... когда ты узнал меня?

Хуа Чэн сказал:

— Очень, очень давно, еще до того, как ты вознесся.

Се Лянь медленно моргнул.

Хуа Чэн снова сказал:

— Ваше Высочество, наверное, нынешний «ты», возможно, почувствуешь, что «ты» после восьмисот лет – это огромная неудача. Возможно, ты чувствуешь разочарование и не можешь принять это. Но, пожалуйста, поверь мне, все совсем не так.

Его блестящий левый глаз пристально смотрел на Се Ляня, и взгляд его был таким же мягким и нежным, как и голос.

Он сказал:

— Ты спас меня. Я всегда смотрел на тебя.

— В этом мире есть бесчисленное множество людей, которые более «удачливы», чем ты, но никто из них не смог бы спасти меня так, как ты, и никто из них не смог бы сделать то, что сделал ты...

— Ты даже не представляешь, сколько мужества ты дал мне, чтобы я сегодня стал самим собой.

— В моем сердце, ты навсегда мой единственный Бог.

Се Лянь сказал:

— И ты навсегда мой самый преданный верующий.

Едва он закончил говорить, как пришел в себя. Эта фраза, которую он только что произнес, в тот момент он инстинктивно выдал ее в ответ, как будто раньше уже слышал такое заветное обещание. Но Сань Лан начал улыбаться, поднял его руку, поцеловал тыльную сторону ладони и сказал:

— Да.

— ...

Спустя долгое время Се Лянь, казалось, пришел к какому-то решению и вытащил из рукава куклу дарума чудовища, сказав:

— Это чудовище поглотило мои воспоминания?

Хуа Чэн принял этого монстра, сказав:

— Так это действительно Ваше Высочество разрушило его новое логово.

Се Лянь кивнул головой, говоря:

— Чтобы восстановить мои воспоминания, мне придется действовать с ним здесь, да?

В ладони Хуа Чэна эта кукла дарума открыла свой большой рот. Из ее пасти вылетело несколько крупиц света, похожих на светлячков, которые полетели и окружили Се Ляня.

— Поймай их, - сказал Хуа Чэн, - и ты сможешь восстановить эти восемьсот лет воспоминаний.

Услышав это, Се Лянь протянул им руку. Однако, прежде чем прикоснуться к ним, он остановился.

Восстановить восемьсот лет воспоминаний – все равно что заново пережить эти восемьсот лет, вновь пережить все, что произошло: агонию от сотен мечей, пронзивших его сердце, стыд от того, что он потерпел полное поражение, гнев от бессилие и неспособности что-либо сделать.

Хотя он и знал, что через мгновение все это действительно закончится, кончики его пальцев все еще слегка дрожали.

Хуа Чэн стоял позади Се Ляня, давая ему почувствовать, что его спина упирается в крепкую стену. Он услышал голос Хуа Чэна позади себя:

— Не бойтесь, Ваше Высочество.

Хуа Чэн обхватил его руками за талию и сказал:

— Поверь мне. Сколько бы времени это ни заняло, я всегда буду ждать тебя. Ты все равно встретишься со мной снова.

Вот именно. Они все равно встретятся снова.

И вот Се Лянь протянул руку к огням.

Подобно звездам, крапинки света растворились в кончиках его пальцев. Перед его глазами все еще стоял яркий свет, как будто приближалось что-то обжигающе горячее. Прежде чем этот яркий свет достиг его, Се Лянь сказал:

— Я очень рад, что встретил тебя.

После того как он произнес эту фразу, пятнышки света растворились в его теле и исчезли. Се Лянь медленно повалился вперед и был пойман Хуа Чэном.

Спустя долгое время Се Лянь наконец начал шевелиться. Как только он открыл глаза, Хуа Чэн тихо сказал:

— Гэгэ?

Се Лянь медленно улыбнулся, протянул руку, погладил лицо Хуа Чэня и сказал:

— Я снова встречаюсь с тобой.

Хуа Чэн тоже начал улыбаться, говоря:

— Разве я этого не говорил? Верь мне.

Се Лянь вздохнул и сказал:

— Считается ли это, что мы снова ждали друг друга еще восемьсот лет?

Хуа Чэн сказал:

— Разве я не говорил, что независимо от того, сколько времени это займет, я всегда буду ждать тебя. Однако...

Он потянул Се Ляня вверх. Они стояли лицом к лицу, и Хуа Чэн крепко держал его за руку, говоря с улыбкой:

— Прямо сейчас я не хочу, чтобы мы снова разлучались даже на мгновение.

Не было никакого способа изменить прошлое.

Восемьсот лет назад семнадцатилетний Се Лянь, который был предметом всеобщей гордости, не мог знать, что ждет его в будущем. Судьба открыла ему две двери. Путь Бога Войны оставил мимолетное, но неизгладимое впечатление; в одно недолгое мгновение демон встретил бессмертного на мосту. И он открыл обе двери.

После этого он остался один в бурных волнах бессилия и неспособности вернуться на небеса, и изо всех сил старался прожить эти долгие и мучительные годы. Боль, гнев, разочарование, ненависть, отчаяние, безумие. Сердце такое же безразличное, как усопший пепел.

И после этого усопший пепел вернулся к жизни.

Однако все это было уже в прошлом.

*

— Гэгэ, добро пожаловать обратно.

— Мгм...

— Послушай, я же сказал, что ты все равно встретишься со мной снова. Я не солгал тебе.

Се Лянь посмотрел на Хуа Чэня и сказал:

— Правда?

Хуа Чэн слегка улыбнулся и сказал:

— Конечно. Когда это я врал Его Высочеству? Гэгэ, я...

— ...

— ...

Се Лянь сунул руку за пазуху одеяния Хуа Чэня и достал листок бумаги, читая вслух:

— Получив заботу Сань Лана гэгэ, Се Лянь не имеет возможности отплатить ему, и готов исчерпать ту малую силу, которая у него есть, чтобы помочь гэгэ решить его проблемы, и поэтому уедет на некоторое время. Пусть Сань Лан гэгэ не беспокоится, потому что Се Лянь вернется вскоре после отъезда.

Хуа Чэн поднял бровь, заложил руки за спину и ничего не сказал. После того, как Се Лянь закончил читать вслух, он скопировал манеру Хуа Чэна и поднял бровь, сказав:

— Сань Лан гэгэ, хороший гэгэ, ты действительно хороший.

Хуа Чэн рассмеялся и сказал:

— Хорош я или нет, но разве гэгэ не понимал этого с самого начала?

Лицо Се Ляня слегка покраснело, и он неопределенно сказал:

— ...Я не совсем понимаю, о чем ты говоришь. В любом случае, за эти два дня ты зашел слишком далеко, и тебе следует подумать.

Хуа Чэн серьезно сказал:

— Гэгэ, не будь таким. Эти два дня я постоянно обращался с тобой вежливо и благопристойно, и мне было очень тяжело сопротивляться.

Се Лянь сказал:

— С каких это пор ты обращаешься со мной вежливо и прилично? Ты, очевидно... очевидно...

Он явно дразнил его, и дразнил с большим удовольствием. Думая о том, как за эти два дня он превратился в наивного, глупого и избалованного[2] семнадцатилетнего болванчика, ворочаясь с боку на бок, пока Хуа Чэн играл с ним... Когда Се Лянь еще раз с полной ясностью вспомнил, что произошло, он просто не мог смотреть лично на себя, не смог сдержать стон и не помассировать виски. С совершенно серьезным выражением лица Хуа Чэн сказал:

— На самом деле, даже если меня ругают как бесстыдного, неприличного, презренного кретина[6], Сань Лан не жалуется и не сожалеет.

— Если гэгэ недоволен, он может продолжать ругать меня. Для Сань Лана это не имеет значения.

Се Лянь был просто не в состоянии слушать дальше.

Помассировав виски, он выскользнул из комнаты. Когда Хуа Чэн повернул голову, другой человек уже исчез. Он сказал:

— Гэгэ? Не убегай, ладно, это моя вина, гэгэ!

Не зови больше гэгэ!

Автору есть что сказать:

«Занятный случай с Его Высочеством, когда память Наследного Принца улетучилась», закончен.

Что касается того, что Собирателя Цветов Под Кровавым Дождем (Сюэ Юй Тан Хуа) сказал о желании «сокрушить уродливую голову» монстра, то этот монстр был сохранен им, и в один прекрасный день, после получения позволения Се Ляня, он единожды воспользовался этим, и злой сон Хуа Чэнчжу наконец стал явью, но это то, что произошло позже!

Примечания:

[1] 山魈夜猫鬼哭狼嚎 [шань сяо е мао гуй ку лан хао]. 山魈 или шаньмао, может ссылаться к типу приматов мандрил, но также и к одноногому существу/монстру, который обитает в горах в китайском фольклоре. А 夜猫 или йемао буквально переводится как ночной кот, но также может ссылаться и к сове. 鬼哭狼嚎 [гуй ку ланг хао] – это буквально крики призраков и вой волков.

[2] 山主 [шань чжу]. Почетный титул прислужников для чудовища, букв. господин/владелец горы. (Например, как подданные Хуа Чэна в Призрачном Городе называют его 城 [Чэнчжу] или господином/владельцем города)

[3] 屁滚尿流 [пи гун ниао лю]. Букв. (так сильно сопротивлялся и паниковал, что) пукал и писался без остановки.

[4] 小白脸 [сяо бай лянь]. Букв. «маленькое белое личико» – так называли молодого человека с красивым лицом. Это не совсем комплимент, и обычно используется в дразнящем (в лучшем случае) или уничижительном (в худшем) контексте.

[5] Именно так Му Цин описал Се Ляня вчасти экстр про амнезию.

[6] Смотрите, как Се Лянь ругал Хуа Чэна в началечасти экстр про амнезию.