Сколько бы он ни убирался, по углам комнат собиралась пыль, а в заброшенном сарае, само собой, с годами стало просто немыслимо грязно. Он искал ручную мельницу, которая вдруг понадобилась деревенскому совету, но она никак не находилась.

- Странно... не думаю, что выбросил её, и раз Ханна не пользуется ей, она должна быть здесь...

Лоуренс встал, почесал голову и выглянул из пыльного сарая.

- Ты не можешь найти её? - поинтересовалась Хоро, сидевшая на пне перед небольшим старым сооружением, кутаясь в шерстяную шаль. Если бы она тихонько сидела, её, с этими распущенными льняными волосами, длинной юбкой и с ещё чем-то детским в выражении её лица, можно было принять за юную невесту - только что из-под венца.

Однако Хоро была не столь юна, как выглядела, из-под её одежды выглядывал волчий хвост одного цвета с её волосами. Он не был частью одежды, пришитым для тепла, это был самый настоящий хвост, а его владелица являлась воплощением волчицы, прожившей несколько веков.

Больше десяти лет назад она познакомилась с Лоуренсом, в то время странствующим торговцем, и составила ему компанию в его полном приключений путешествии, чтобы, в конце концов, приехать в северную деревню горячих источников - Ньоххиру - в роли его жены.

- Могу ли я попросить тебя вынюхать запах камня, а?

Как воплощение волка, Хоро обладала большими, острыми звериными ушами, а её нюх соперничал с чутьём любой собаки. Она могла даже вынюхать что-то, потерявшееся в горах, но маленький жёрнов, возможно, требовал от неё истинного подвига.

- Если бы ты спал с этим в руках каждую ночь, я бы сумела.

- Если бы я тебе изменил с этим, я бы испытывал жуткие страдания.

Он мог легко вообразить, как Хоро с кружкой эля в руке наблюдает за его мучениями.

- Дурень. Я бы разорвала тебя в клочья за такое прелюбодеяние.

Она наклонилась и упёрлась подбородком на ладонь, демонстрируя ему свои клыки.

Лоуренс подумал, что если что-то подобное случится, она, вопреки ею сказанному, будет скорее грустной, чем злой, и слёзы на её глазах будут куда большим мучением для него, чем простое разрывание на части.

- Я обязательно учту это.

- До тех пор, пока ты будешь следить, чтобы это не покидало твой маленький ум.

Хоро встала и, подскочив к дверям сарая, заглянула внутрь.

- Тут полно вещей.

- Прошло пятнадцать лет с тех пор, как мы начали строить купальню. Так что собралось действительно немало.

- Мм. Правда, видишь это и будто возвращаешься в прошлое.

В сарае хранились и вещи, нередко используемые - топоры, пилы и молотки, и те вещи, которые гости забыли или оставили на хранение, всё это было уложено поверх прочей всячины вроде деталей для ремонта сломанных стульев. Все они, так или иначе, напоминали о прошедших в этой деревне годах.

- Эта сеть, это та, что... Ведь это она была колыбелью для Миюри? - улыбаясь одними глазами, Хоро зашла в сарай и погладила пальцем запылившуюся сеть, свисавшую с потолка.

Точнее, не колыбелью, а небольшим гамаком, куда они укладывали свою дочь, когда им нельзя было отвлечься от какого-то дела, а просто оставив её одну, трудно представить, какую беду может принести чрезмерная энергичность Миюри. Их дочь унаследовала великолепную кровь Хоро, у неё выросли собственные волчьи уши и пушистый хвост, почти такого же размера, как и она сама. Когда Миюри посадили в сетку, она выглядела, как пойманный в ловушку волчонок.

Дни и месяцы с тех пор пролетели как одно мгновенье.

- Она так хорошо помещалась в такую маленькую сеть.

- Да, она быстро выросла, - вздохнул Лоуренс, подумав, что тогда увеличение её роста вдвое увеличивало её энергию вчетверо. - Хм, о, точно.

- Мм?

- Миюри иногда играла здесь. Возможно, она просто взяла мельницу для какой-то из своих затей.

Хоро сначала озадаченно посмотрела на Лоуренса, затем усмехнулась.

- Вполне возможно. Я помню, одно время она заинтересовалась приготовлением мазей.

Их дочь с упоением собирала травы и грибы для захватившего её занятия, перетирала их между жерновами и лепила шарики из полученной массы. Почему-то все деревенские дети были одержимы тогда этой забавой.

- Возможно, положить мельницу на место показалось ей слишком тяжёлой работой, и она просто бросила её где-то в горах, - предположила Хоро.

- Я спрошу её... - с явственным вздохом ответил Лоуренс и положил руку на дверь. - Эй, я уже закрываю.

Хоро, с любопытством обводившая взглядом сокровища сарая, повернулась к нему. Затем, уже собираясь выйти, вдруг остановила взгляд на углу помещения.

- Что не так?

- Ммм... мне кажется, я могу что-то вспомнить...

Хоро потянулась к кучке маленьких предметов, стоявших на деревянной полке. Под слоем грязи и плесени было трудно различить, что там. Хоро взяла один, сдула пыль и обтёрла подолом своей одежды, предмет оказался маленьким стеклянным флаконом. На лице Хоро мелькнула тень улыбки.

- А, да. Этот... из-за него тоже может оказаться невозможным найти мельницу.

- А? - начал переспрашивать Лоуренс, но тут же понял сам, уголки его рта сами собой потянулись вверх, хотя улыбка вышла несколько кривой. - Точно, теперь я вспомнил.

- Ты заполучил этот флакон, когда мы путешествовали, верно? Так давно... - Хоро положила руку на пробку флакона. - Разве Миюри не нашла его здесь и не забросала нас вопросами со своим обычным любопытством?

А потом она вынула пробку, выпуская на свободу воспоминания Лоуренса.

***

Этот флакон к нему попал во вторую весну, которую он встретил вместе с Хоро.

Путешественники похожи на перелётных птиц. От снежных северных краёв до южных жарких стран и синих морей движутся они весь год во всех направлениях. В отличие от городских торговцев они не привязаны к земле или людям и достаточно свободно меняют одни места на другие. Однако куда бы они ни отправились, везде они останутся чужаками, которым было бы трудно завести близких друзей. Так было всегда. Даже после смерти их тела истлели бы, никем не узнанные, близ какой-нибудь деревни, через которую пролегал их путь, или просто на обочине дороги. Хотя те, к кому приезжали торговцы со своими товарами и делами, встречали их и принимали, это не означало дружбу.

Трудно отделить удобство путешествовать от одиночества. Здравый смысл подсказывал найти кого-то, кто будет сидеть рядом с ним на козлах, чтобы расстаться с тоской одиноких ночей. Просто придётся поступиться какой-то частью удобства.

- Почему мы едем на восток? - раздался её голос сзади.

Она счастливо сидела рядом с ним на козлах, пока три дня назад её настроение не изменилось к худшему.

Он знал причину.

- Разве я не сказал тебе? - ответил Лоуренс, держась за поводья и не удосуживаясь оглянуться назад.

Была весна, ветер всё ещё оставался холодным, но солнце становилось всё сильнее с каждым днем. Повозка двигалась бесконечными полями высокой травы. Лоуренс чувствовал, что Хоро дуется за его спиной. Её хвост, вероятно, раздулся от злости. Лоуренс вздохнул, но не потому, что был раздражён её себялюбием.

- Я хочу, чтобы мы тоже отправились на запад. Мы живём в дороге уже три недели. Я хочу взять всем напоказ комнату с кроватью, набитой шерстью, и напиться вина под завязку. Я хочу поздно проснуться и обедать у открытого окна, лениво поглядывая на суету городских улиц.

И всё же на развилке дороги Лоуренс повернул повозку на восток. Потому что он был странствующим торговцем, и ему предстояла встреча с заказчиком.

- И ты отбросил в сторону такие важные вещи ради возможности заработать!

- Правильно. Я люблю золото. О, прекрасный румион! - преувеличенно возвысил голос Лоуренс и услышал стон Хоро позади себя.

Хоро сама понимала, что в этой ситуации ничего не поделать, просто ей, вероятно, было неразумно ожидать, что они остановятся отдохнуть в городе.

Но настоятель монастыря, которого я знал много лет по мелким делам, попросил меня об одолжении, поэтому у меня не было выбора, кроме как отправиться к нему. И он попросил меня помочь несчастному агнцу, которого неожиданно вызвали домой исполнить долг аристократа, хотя именно его семья решила поместить его в монастырь в юном возрасте. Мы не только сможем приблизиться к этому новому молодому аристократу, вероятно, столкнувшемуся с огромными трудностями из-за своего невежества в мирских делах и совершенно не в состоянии отличить правое от левого, но у нас даже может появиться возможность помочь ему! За это взялся бы любой торговец, а кто нет... тот точно не торговец.

После нескольких совместных с Хоро приключений он ей пообещал больше не участвовать в опасных делах, но он не только полагал, что это дело не из таких, но и предполагал, что это - новая работа, обещающая большой доход. Единственное, чего придётся лишиться, это немедленного отдыха, его придётся немного задержать, но взамен они познакомятся с землевладельцем, что важно уже само по себе.

Хоро должна была уже понять это, но всё ещё нехотя спорила.

- Ты... - словно из глубины души проговорила она.

Если Лоуренс продолжит в том же духе и действительно разозлит спутницу, она наверняка не позволит ему греться ночью её тёплым хвостом под одеялом. Несмотря на весну, оставалось ещё довольно холодно, особенно по ночам.

- Я знаю, знаю. Но в то же время я делаю это и для тебя.

Ответа не было, поэтому он вздохнул, прежде чем продолжить.

- Хотя место, куда мы направляемся, мало, это всё же дом аристократа. Предвижу гостеприимство...

Он внезапно почувствовал тёплое дыхание на затылке и невольно сжался. Хоро различала ложь своими волчьими ушами, это было для неё детской игрой.

Не дожидаясь, пока ему вцепятся зубами в шею, он сдался и обернулся.

- Я понял. Обещаю. Если мы доберёмся до дома аристократа, и они подставят твоему странствующему торговцу холодное плечо, то мы уйдём в ближайший город. Мы потратим наши деньги там.

Если и не с кроватью, набитой шерстью и обитой шелком, то с кроватью, набитой соломой, они, без сомнения, получили бы комнату под крышей в любом городе вокруг. Тогда ужин, скорее всего, составит поросёнок или курица, в крайнем случае, рагу из всевозможных сезонных овощей и грибов. Они продвинулись на юг достаточно далеко, до виноградарских мест оставалось совсем немного, поэтому вина также можно было купить сколько угодно.

- Я хочу распрощаться с холодной кашей и скисшим элем, - заявила Хоро, воткнув в него обвиняющий взгляд и некоторое время пристально глядя им на него.

Затем она, наконец, глубоко вдохнула и шумно выдохнула через нос.

- И ты обязательно должен выкупаться.

- А?

Удивлённый Лоуренс невольно принюхался к своей одежде. Вроде, подумал он, не так всё с ней плохо ещё, но потом кое-что понял. Кажется, именно поэтому Хоро хотела остановиться на отдых в городе.

- Если ты хочешь холодными вечерами греться у моего хвоста, тебе надо быть немного опрятней. Я не потерплю никаких клещей или вшей!

Хоро уделяла особое внимание заботе о своём хвосте. Гордостью наёмника были безупречно начищенный клинок и закалённые мышцы, а её гордостью был хвост. Поэтому хотя Хоро делала всё, что могла, чтобы смириться со своим попутчиком, с которого насекомые, казалось, даже прямо сейчас ползли к ней, было очевидно, что она была на пределе.

- Не так уж плохо я пахну... - возразил наудачу Лоуренс.

Это не составляло для него проблемы, пока он ездил сам, но с тех пор, как к нему присоединилась Хоро, он прикладывал некоторые усилия, чтобы быть почище. У Хоро, однако, было своё суждение.

- Я-то всегда пахну сладким цветочным ароматом, но ты просто никогда этого не замечаешь, - заметила она, поднося руку к носу.

Ей действительно всегда сопутствовал сладковатый аромат, но даже Лоуренс знал, в чём тут фокус.

- Это благодаря маслу, которое ты втираешь в хвост. И оно, кстати, недешёвое.

Хоро пристально посмотрела на него.

- Ты дурень. Я всегда так пахла!

- Раз ты так говоришь...

Спорить было бессмысленно, он повернулся вперёд и снова взял поводья. Даже если бы её мягкий, сладкий аромат, которым лёгкий ветерок щекотал его нос, был просто запахом масла, Лоуренс не возражал против этого. Хотя... Разве так пахнет её масло?

Пока он пребывал в недоумении, Хоро принюхалась и стала смотреть по сторонам.

- Мм... Я вдруг почуяла что-то сладкое. Может быть, кто-то что-то печёт?

- Нет, это... - стал отвечать он, но тут дорога посреди поля резко повернула, и ему стало ясно. - Ага.

- Какое чудо! - не без удивления воскликнула Хоро, её реакция была вполне уместной.

Зелёное поле, словно его кто-то обрезал, превратилось в бесконечный пурпурный ковёр, расстилающийся перед ними.

- Однако... слишком много хорошего...

Лоуренса это не слишком обеспокоило, зато Хоро со своим острым обонянием предпочла зажать нос, пока они двигались по дороге через поле цветов, на чей опьяняющий запах слетелось множество пчёл.

Преодолев с подобными предосторожностями цветочное поле и переехав ручей со скрипевшей грязной и обшарпанной водяной мельницей, они, наконец, увидели свою цель. Как заранее разузнал Лоуренс, деревня, до которой они скоро доберутся, называлась Хадиш. По ширине дорожек между домами он сразу понял, что деревушка эта маленькая. Он не знал, так ли это на самом деле, но ему как-то довелось услышать, что дорожки в деревне сделаны такой ширины, чтобы можно было нести гроб, когда кто-то умрёт. Там, где некому было проводить усопшего, ширина была настолько мала, что повозка на ней не поместится. Но его больше заинтересовало расстояние между домами.

- Может, здешние селяне не ладят меж собой? - предположила Хоро.

До встречи с Лоуренсом она столетиями пряталась в пшеничных полях деревни Пасро, поэтому у неё было довольно острое понимание ситуации в человеческих поселениях. А дома в Хадише были настолько далеко друг от друга, что нельзя было увидеть лицо человека в дверях соседнего дома.

- Но вместе с тем дороги очень чистые. Трава срезана, а земля утрамбована. Меж домами бродит много кур.

Если бы жители деревни не ладили, то куры никоим образом не могли бы свободно бродить, они бы стали причиной вечных ссор или обвинений в воровстве.

Он смотрел на деревню, ветер доносил сладкий аромат, и ему в голову приходило лишь одно слово - покой.

- Должна быть причина. Странно, что на таком большом поле они почти ничего не выращивают.

Все города, окружённые стенами, переполнены, немалое число горожан при первой возможности вышло бы в поле с плугом.

- Может, король здесь злой, и все убежали? Может, нам тоже стоит бежать?

Хоро всё возвращалась к своему, хотя они зашли уже далеко.

- Я не думаю, что такого не может быть, но, по словам настоятеля, человек, занявший место аристократа, действительно заслуживает доверия. Я не думаю, что он сделал бы что-нибудь злое.

- Хмм... - при словах "заслуживает доверия" Хоро нахмурилась. - Как сейчас вижу. Будто они живут каждый день своей жизни на одних жареных бобах и воде, да? Даже за столом они ведут себя так, как будто кто-то умер - так тихо, так мрачно...

Хороший монах должен был стремиться к простой еде и быть молчаливым вплоть до обета полного молчания. Конечно, это полностью противоречило далёкому от таких принципов образу жизни Хоро. Может, это была одна из причин её беспокойства в последнее время.

- Если именно сюда мы должны были попасть, тогда смотри, почему не в тот дом? - спросила Хоро, указывая на один из домов. - С карниза свисают лук и сушёная форель. В саду бродят куры и свиньи, и земля в огороде чёрная.

Глядя на этот дом, можно было подумать, что он ещё тысячу лет будет оставаться таким же, увенчанный короткой и прочной крышей из соломы, на которой будто повалялась целая свора собак. Хотя кровати им предоставят, скорее всего, из колючей соломы, зато Хоро была уверена, что еда будет хорошей. А поскольку местные жители могли готовить стол из того, что собирали прямо с поля, то и выпивки можно было ожидать достаточно.

- Но не каждый монах аббатства будет так строго придерживаться умеренности. Не говоря уже о монастырях, чьи дома посещают семейства утончённых аристократов, даже если это бедные, отдалённые деревни. Я не думаю, что они встретили бы аристократов бобами, жаренными с луком.

И потом, было важно остановиться в доме аристократа. Если это позволят один раз, этим гостям будет разрешено останавливаться здесь снова. Так закладывалось доверие. Это Лоуренс и объяснил своей спутнице. Хоро скривила гримасу, словно проглотила жука.

- И нам предстоит иметь дело с молодым аристократом, внезапно исторгнутым в мир смертных и глубоко обеспокоенным. Если мы справимся, я уверен, что и нам кое в чём помогут, когда откроем лавку.

Он говорил так, словно просто оценивал потери и прибыли, но, конечно, он не собирался дать этому молодому аристократу справляться с делами ему в убыток. Подвернись какой-то непорядочный торговец, желающий воспользоваться неопытностью нового аристократа, не знающего рыночных цен, и сделать на этом быструю монету, он был бы изгнан.

- Ты!.. С меня хватит! - заявила Хоро, сытая этим всем по горло, и свернулась калачиком в повозке.

Хотя Лоуренс находил, что её настроение значительно улучшилось, усталость дороги всё ещё способствовала её раздражительности. Однако он чувствовал, будто с ней это не происходило, пока он не решил остановиться в монастыре. В этом было что-то странное - неужели она так сильно хотела поехать в западные города?

Пока он думал о причинах, из дома, на который указала Хоро, вышло много людей. Впереди всех стоял невысокий, лысый старик, люди за ним казались жителями деревни. Все они казались недовольными, жались друг к другу и разговаривали. Некоторые из них нарочито устремляли взгляд к нему, другие старательно качали головами.

Затем они все заглянули внутрь дома.

- Хоро, - тихонько через плечо позвал Лоуренс.

Даже из глубины повозки благодаря своим ушам она могла услышать, о чём те люди говорили. Конечно, Хоро знала, что если там, куда они направляются, происходят ссоры, то важно заранее уловить суть происходящего.

- Хмм, - лишь буркнула себе под нос волчица.

Удивлённый столь плохим настроением спутницы, Лоуренс стал оборачиваться, и как раз в это время те люди у дома заметили посторонних. Почувствовав на себе их взгляд, он посмотрел в их сторону, они действительно смотрели на него. Лоуренс подъехал на подходящее для разговора расстояние.

- Здравствуйте, - поприветствовал он их. - Я вижу, что все собрались вместе. Может, по поводу весеннего праздника?

Он говорил, улыбаясь, строя из себя недотёпу, неспособного уловить висящего в воздухе напряжения. Жители стали нерешительно переглядываться, пока, наконец, низкорослый старик не посмотрел в его сторону.

- Странник, как я вижу. Праздник в нашей деревне будет летом, - и он довольно неискренне изобразил веселую улыбку. Кажется, этот старик был главой деревни.

Лоуренс сошёл с козел, несколько жителей деревни пристально посмотрели на его коня, кто-то даже пробормотал: "Добрый конь". Свернувшуюся на дне повозки Хоро никто не заметил.

- Да, обычно я двигаюсь по своему торговому пути к северу отсюда, но меня попросили кое в чём помочь.

- Помочь?

- Я слышал, что в здешних местах правит новый аристократ, лишь недавно вступивший во владение землями. Мой старый знакомый попросил меня отдать ему дань уважения.

Когда он упомянул об этом, люди позади главы деревни обменялись многозначительными взглядами. Возможно, они вместо обычных для этого времени года занятий собрались сегодня именно из-за аристократа.

- О-хо-хо. Итак, ты имеешь в виду аббатство, откуда приехал наш господин?

- Да. По приказу настоятеля.

Он не знал, по какой причине жители деревни были настроены против землевладельца, и пока он делал вид, что ничего не замечает. Он придерживался своей истории с той же улыбкой недотёпы, он просто приехал исполнить своё поручение.

- И потому не подскажете мне, где поместье господина?

Городские аристократы жили в стенах города, и найти их было несложно, а вот где жили землевладельцы, посторонним было трудно определить. Как бы там ни было, после вопроса Лоуренса глава деревни оглянулся через плечо на людей позади него.

- Так, ты выбрал лучшее время, - сказал он, и жители деревни, толпившиеся у дома, быстро расступились, освободив вход. - Землевладелец как раз сейчас здесь, в этом доме, по делам. Я скажу о тебе.

Пройдя между жителями деревни, глава деревни вошёл в дом. Вскоре он вернулся, за ним следовал человек.

- Это торговец, - сказал глава деревни, деликатно выдвинув человека вперёд.

Про него можно было сказать: "большой человек", он был высокого роста, широкоплечий, с объёмной грудью. Мощью он напоминал дикого барана, его пушистая борода доходила до груди, и по толщине рук казалось, что из плеч у него растут ноги. Хотя его одежда в знак его положения была оторочена мехом, он выглядел не иначе как главарь шайки разбойников. Конечно, крепкие монахи не были редкостью, как и монахи с чертами лица, тронутыми возрастом. Однако что бы себе ни думал Лоуренс, перед ним стоял мужчина возрастом за полсотни лет, мощь его пальцев и форма ногтей явно указывали на годы труда.

Тот растерянный маленький агнец, о котором говорил аббат? Внезапно вызванный из монастыря и водворённый в дом землевладельца?

Глаза мужчины энергично сдвинулись, чуть не скрипнув от скорости перемещения, и остановились на Лоуренсе, глядя сверху вниз.

Не успел Лоуренс прийти в себя и найти какие-то слова, мужчина обернулся и отошёл в сторону.

- А?

Из-за спины мужчины появилась девушка с аккуратным лицом и рыжими волосами, собранными сзади на шее в пучок.

- Тебя послали из аббатства Иоанна?

Её длинный плащ был почти лишён вышивки, однако при всей простоте отделки ткань на плащ пошла хорошего качества. С её шеи свисал янтарный кулон в форме слезы. Однако важнее этих красноречивый деталей было то, что большой мужчина неловко поклонился ей.