Снег растаял, прошли весенние праздники, и настало время молодой зелени.

Гостям купален, стремящимся сбежать в Ньоххиру от летней жары, ещё будет время проявить себя, а самое шумное, полное безумств, зимнее время было ещё очень далеко. Деревня понемногу притихала, здания начали ремонтировать или перестраивать, готовясь к следующему сезону, в каждой купальне воцарилась тишина.

Купальня "Волчица и пряности", в которой работал Коул, не была исключением. Гости разъехались, хозяин купальни Лоуренс пошёл на деревенское собрание, а его жена Хоро на сей раз из любопытства увязалась за ним. Скорее всего, собрание лишь называлось собранием, а на деле будет устроено празднество с обильным застольем из тех продуктов, что были доступны в это время. Женщина по имени Ханна, заботившаяся о кухне "Волчицы и пряности", тоже ушла, собираясь поискать грибов, горных съедобных растений и других припасов. Поэтому Коул, проработав всё утро, ближе к обеду заскучал.

В таких случаях ему следовало бы открывать богословские тексты и изучать учение Бога, но времени было достаточно и, что более важно, достаточно горячей воды. Прежде чем заняться обедом, что оставила ему Ханна, он погрузился в пустую от гостей ванну и вздохнул. Глядя в голубое небо. Такое тихое и приятное время.

Рядом стояла кружка сладкой медовухи, к которой он пристрастился с недавних пор. На миг устыдившись своей лени, он сделал глоток и наклонил голову назад лицом к распростёршемуся перед ним одним прекрасному голубому небу. Сейчас ему больше нечего было желать, он ощутил приближение того счастья, о котором говорил Бог. Оно подошло ближе, чем когда-либо могли ему раскрыть его богословские тексты...

"Ах..."

Он хотел, чтобы это длилось вечно.

Он отложил работу и добросовестную преданность учёбе в сторону, позволив себе поддаться приступу лени...

- Бра-а-а-а-а-ат!

Коулу показалось, что он уловил далёкий голос. Он решил, что задремал и услышал голос во сне, но затем крик повторился, уже отчётливей.

- Бра-а-а-ат!

Похоже, возвратилась Миюри, ходившая на реку поиграть. Единственная дочь хозяина "Волчицы и пряности" Лоуренса и его жены Хоро, Миюри часто называла его братом и восхищалась им. Ей шёл двенадцатый год, она приближалась к возрасту раннего замужества, думая об этом, он ощущал лёгкую грусть. При этом в последнее время он ощущал беспокойство и совершенно противоположного свойства.

- Я в купальне! - отозвался он.

Вскоре он услышал, как её ноги шлёпают по земле, и, наконец, Миюри оказалась у ванны.

- Вот ты где! Брат!!

Когда она его увидела, её лицо словно озарилось. У неё с мамой были одинаковые черты лица и цвет глаз, но улыбались они по-разному. Улыбка Хоро - мягкая, словно медленно разогретая в меду, а у Миюри - точно летнее солнышко. Ярко светилась и иной раз обжигала других.

- Брат! Смотри, смотри! Смотри на это! Разве это не здорово?!

Она тряхнула клетку, которую держала обеими руками, и побежала к нему. Её одежда была насквозь мокрой, вероятно, она в пылу игры не раз падала в воду. Её покрыли бесчисленные свежие царапины - она с детства сохранила неизменными и свою энергию, и невинность, её улыбку наполняло очарование, перед которым никто не мог устоять, если её видел. У неё была великая сила давать другим ощутить её юность и бесхитростность.

Потом к её улыбке добавилось беспокойство.

- Миюри, если так бежать... -

...Ты поскользнёшься - собирался завершить он, но уже никак не успевал.

Миюри так увлечённо бежала, что, попытавшись остановиться на краю ванны, неожиданно для себя лишилась опоры.

- А? - вскрикнула она и плюхнулась в ванну вместе с клеткой.

Брызги окатили голову Коула и оставили за собой пузыри на поверхности воды. Двенадцатилетних девочек учили вышиванию и готовке, учили улыбаться, не показывая зубов, и робко склонять свои головки.

Как это было далеко от того, чем каждый день занималась Миюри.

Ему было бы грустно, если бы та, о ком он заботился как о своей сестре, вышла бы замуж, но в последнее время его стало беспокоить, посмотрит ли кто-нибудь на неё, как на свою невесту. Он вздохнул и отправился за Миюри, никак не выныривавшей. И тут он понял: в воде что-то двигалось.

- Пфах! - издала Миюри, когда её голова, наконец, появилась над водой.

- Миюри, что ты тут твор?..

- Брат! Не стой просто так!

Она пристально смотрела на воду, даже не взглянув на него, и к чему-то готовилась. Потом медленно погрузилась в воду, и на этот раз её лицо и руки почти сразу показались над поверхностью.

- Эй... Стой же! - прикрикнула она на толстого круглого угря, извивавшегося в её руках. - А, а, уйдёт же, уйдёт... Ой!

Угорь выскользнул из её рук, и Миюри странно кособочась, рванулась за ним и снова нырнула. Кажется, то, что извивалось сейчас в воде, было добычей Миюри, пойманной в реке. Чуть в стороне, большой угорь мощно выпрыгнул из горячей воды и тут же плюхнулся обратно. Коул, стоя перед Миюри и рыбой, плещущейся в воде, глубоко вдохнул и выдохнул.

- Миюри!

Его тихий и приятный момент растаял в этот миг.

Когда Коул рассказал эту историю, та, что разместила рыбу на раскалённых углях в очаге, усмехнулась. У неё были волосы цвета льна, красноватые глаза и лицо, такое же, как у Миюри. И телосложения они были одного. Она выглядела лет на пятнадцать и если молчала, казалась прелестной миниатюрной девушкой. Однако её улыбка вызывала странные чувства у каждого, кто её видел. Ёе она, должно быть, обрела во мраке своей жизни, ужасающе долгой. Хоро, мама Миюри, не была человеком. Её тень на стене, противоположной от очага, обладала остроугольными ушами и хвостом. Она была воплощением волчицы, её называли мудрой волчицей, ей когда-то поклонялись как богине, живущей в пшенице, и она будет жить ещё сотни лет.

- Это не смешно. Нам повезло, что здесь сейчас нет гостей.

- А что? Рыба в ванне сэкономит время, когда надо будет набрать закусок для вина или ещё чего-то, разве нет?

Рассказ Коула лишь развлёк Хоро.

Рыбу, которой удалось ускользнуть из клетки, упавшей вместе с Миюри в ванну, оставили жить в бочке с водой, остальных приготовили. Просто выбросить их представлялось глупым, но и предложить угрей другим жителям деревни казалось неуместным, поэтому часть закоптили, часть засолили, остальное поджарили на очаге.

Причина, по которой они не решились отправить первого угря в кипящую кастрюлю, заключалась в том, что им было невыносимо снова отправлять беднягу в горячую воду.

- И куда теперь делась эта дурёха? - спросила Хоро, щедро присыпав рыбу солью и облизав пальцы.

- Господин Лоуренс отругал её и отправил её рубить дрова.

Хоро подняла глаза от рыбы, сочно шипевшей при поджаривании.

- Хм?

Большие острые уши на макушке дёрнулись. Хотя она была женой хозяина купальни и на сотни лет старше Коула, ему её уши и пушистый хвост, если честно, были очень милы. Когда он был младше, она бесчисленное число раз позволяла ему держаться за этот хвост.

- Что-то случилось?

- Мм. Слишком тихо для колки дров.

В купальне гостей не было, по этому было очень тихо. Зевни сейчас мышь - это было бы слышно среди этой тиши.

Если Хоро, хвалившаяся своими острыми, как у волка, ушами, сказала об этом, то эта тишина что-то означала.

- Господин Лоуренс должен присматривать за ней...

- Мой дорогой муженёк изрядно выпил. Он вполне мог уснуть.

Хоро и сама могла немало выпить.

- Пойду проверю, - поднялся Коул.

- Мм. Ах, пока не ушёл, пожалуйста, положи изюм в воду.

- Изюм? - обернулся он.

Глаза Хоро сверкнули, она махнула хвостом.

- Подарок кое-кого, ездившего на юг. Дали нам на встрече. Он довольно сладкий сам по себе, но мне сказали, что воду после вымачивания изюма можно использовать для теста, тогда получится очень сладкий и вкусный хлеб.

Когда речь заходила о еде, Хоро проявляла себя куда большим ребёнком, чем Миюри. Но изюмовый хлеб - звучало маняще.

- Малыш, ты ведь любишь сладкое, не так ли? Было бы неплохо попробовать немного, прежде чем положишь воду. Я разрешаю.

Она назвала его, как тогда, когда он впервые повстречал Хоро и Лоуренса, ещё ребёнком, и от этого он немного смутился. Но, хотя он и вырос, он по-прежнему предпочитал сладкую медовуху горькому элю, поэтому не мог возразить против того, что она относится к нему как к ребёнку.

- Спасибо. Я возьму немного.

- Вперёд.

Отправив его, Хоро вновь проявила активный интерес к жарившейся рыбе. На лице Коула заиграла лёгкая улыбка, он направился к задней части здания.

Пока он шел по тёмному коридору, стояла полная тишина. Если бы Миюри действительно колола бы поленья, он должен был бы слышать соответствующий треск. Сарай для дров располагался рядом с кухней, и сначала он заглянул туда. Однако изюма, про который говорила Хоро, не увидел. Может, Лоуренс этим изюмом пытался поощрить Миюри заняться дровами. С такими мыслями Коул вышел из дома и заглянул в сарай для дров. Под лучами звёзд и луны, опершись на нижнее полено целой их горы, крепко спал Лоуренс, хозяин купальни.

- Господин Лоуренс, - раздражённо проговорил Коул.

Послышалось нечто вроде нгхх, сопение на мгновение прекратилось, чтобы тут же возобновиться. Лоуренс выглядел ещё достаточно молодо, мало изменившись с их первой встречи, но он постоянно себя ругал за то, что не может выдерживать хмельные напитки, став старше, и, похоже, он не преувеличивал.

Само собой, Миюри нигде не было видно. На Лоуренсе не было ничего, кроме одеяла, и Коул мог предположить, что это работа его дочери. Ему хотелось бы думать, конечно, что это была её забота об отце, но, скорее, так она хотела не дать отцу рассердиться на неё за то, что она устранилась от горы дров. Возможно, в этом проявлялась его слабость как отца, но он никогда не выходил из себя из-за Миюри.

- Но куда она делась?

Хоро и Лоуренс вернулись домой к обеду, и как только её отец узнал о случившемся, он тут же велел Миюри наколоть дров. Вероятно, она проголодалась, унаследовав не только лицо и красноватые глаза Хоро, но и её аппетит. Для неё было немыслимым лечь спать без еды.

Размышляя, он расслышал плеск воды, вплетавшийся в негромкий храп Лоуренса.

- Она в купальне?

Неподалёку от сарая с дровами Коул вышел на выложенную камнем дорожку к купальне и пошёл по ней, пока не добрался до широко распахнутого входа ванны, выходившей прямо на улицу, там уже обнаружились признаки присутствия Миюри.

- Сколько раз ей говорить не разбрасывать свою одежду по дороге во все стороны?.. - проворчал он со вздохом, собирая её вещи. Он аккуратно сложил каждый предмет и увязал поперёк стопкой, когда услышал её голос из-за перегородки.

- Давай, ты можешь сделать это!

Что бы она ни делала, казалось, у неё всегда полно времени. Кажется, тут собрались поиграть дети из других купален. Все они были прискорбно непослушными, но Миюри выделялась даже среди них и, конечно же, была их вожаком. Недоумевая, чем они могли заниматься в этот час, Коул зашёл за перегородку, и его челюсть тут же отвисла. Невероятное зрелище заставило его уронить прекрасно сложенную стопку одежды Миюри на пол.

- Ха-ха-ха-ха!.. Мм?.. - совершенно нагая Миюри заметила Коула и перестала смеяться.

Свет луны и звёзд ярче всякой свечи освещал развернувшуюся перед Коулом сцену. Прекрасные волосы Миюри пепельного цвета с серебряными вкраплениями, унаследованного от отца, размашисто виляющий пушистый хвост того же оттенка, и сама она, гордо стоявшая на камнях, окаймляющих край ванны без видимых стыков.

На сей раз Коул отложил на потом свою досаду на отсутствие у неё девичьей стыдливости. Простил выставленные напоказ волчьи уши и хвост, унаследованные от мамы, обычно она их прятала. И даже смог не обратить внимания на конопляный мешочек в её правой руке и горку, подозрительно смахивающую на изюм, на ладони её левой руки, эту горку она достала только что из мешочка.

Самое неприятное он увидел там, куда смотрела Миюри.

На маленьком островке посреди ванны лицом к лицу стояли два медведя.

- Миюри... Ч-что происх?..

- Ха-ха-ха, брат! Вовремя!

Она резко развернулась и ловким прыжком бросилась к нему на грудь без всякой сдержанности и раздумий. Худая и хрупкая, на целую голову ниже его, она была настоящим сорванцом во всём блеске своей юности.

Коулу удалось поймать её, и, прежде чем он успел начать выговаривать ей, она подняла голову:

- Видишь, видишь, брат? Только посмотри на это!

Сияя, она показывала рукой, в котором держала мешочек, на островок.

- Что ты тут делаешь? И что делает тот изюм, который подарили госпоже Хоро и господину Лоуренсу?

Миюри удивлённо посмотрела на свои руки, но тут же улыбнулась.

- Хи-хи-хи. Хочешь немного?

- Миюри! - сразу предостерёг он.

Её плечи напряглись, уши поникли и даже глаза закрылись. Но её руки не выпустили изюма, а когда он потянулся к мешочку, Миюри, повернувшись, выскользнула от него.

- Ну же, брат, не шуми так, - недовольно протянула она.

У него заболела голова, он даже растерялся, не понимая, на что сердиться в первую очередь, однако он не сомневался, что его главной заботой были медведи, стоявшие на островке друг против друга.

- Постой, скажи мне, что там.

Ньоххира - это место, спрятанное глубоко в горах, и диких животных можно было встретить даже в деревне. К тому же купальни по окраинам деревни врезались в территорию лесных обитателей, среди которых наибольшие опасения вызывали волки и медведи. Случись происходящее здесь в любой другой купальне, переполох охватил бы всю деревню.

- Что там? Они сказали, что тоже хотят немного изюма, и я сказала, что любой может получить, если победит в схватке.

- В схватке?..

- Да. И чтоб не кусаться и не царапаться. Я не хочу, чтобы они поранили друг друга. Кто первым упадёт в воду - проиграл.

Миюри, воплощение волка, как и её мама, видимо, могла разговаривать с лесными животными. Как в сказке. Но в таком случае её безграничная невинность привела почти к жестокости.

- Не-нет, заставляя этих двух медведей сражаться, ты...

Лоуренс настоял на сооружении этого островка в центре ванны, он вложил невероятно много труда, таская сюда камни, создав для выступления музыкантов место, какого не было больше ни у кого из хозяев купален. Драгоценность, созданная его потом и тяжёлым трудом, и, конечно, он не мог себе представить, чтобы на островке стоял кто-нибудь, кроме людей. Медведи внимательно следили за движениями друг друга, двигаясь по кругу, а меж тем с краёв островка уже осыпались первые камни. Когда медведи схватятся всерьёз... Коул уже видел, как островку приходит конец. Но если он скажет им прекратить схватку, медведи его не поймут. Во всех смыслах. Может, позвать Хоро на помощь?

Меж тем нагая Миюри высоко подняла руку с горсткой изюма.

 - Эй, если вы хотите это, покажите мне, на что вы способны!

Возможно, она пыталась подражать сейчас своей матери, бывшей когда-то вожаком стаи. И медведи, с их гордостью и вожделением к сладкому, глядя друг другу в глаза, угрожающе обнажили клыки.

Пожалуйста, прекратите, - хотел взмолиться Коул, но Миюри уже скомандовала:

- Готовься... Начали!

Под грозный рокот рычания медведи сошлись. Наводящая ужас медвежья мощь заставила островок и всю ванну затрястись, будто от страха, поверхность воды покрылась волнами.

Когда очередной камень падал в воду, раздавался громкий вздох. Коул беспомощно наблюдал за сражением медведей, поднявшихся на задние лапы и толкавших друг друга. В какой-то момент Миюри оказалась рядом с ним.

- Эй, брат?

От этого обращения он ощутил даже что-то вроде страха. Под светом луны и звёзд голое тело Миюри казалось отлитым из сплава серебра и льда. Она смотрела на него и мило улыбалась.

- Брат, как думаешь, кто победит?