Небесная синева наливалась глубиной, из леса доносился запах растительности. В горах с деревней горячих источников Ньоххира, где по полгода лежит снег, наконец, наступило лето.

Лоуренс, хозяин купальни "Волчица и пряности", наполнил лёгкие летним воздухом, но кое-что уже дало ему знать о смене времени года. Это произошло, когда он завершил работу с книгой записей и принёс чернила обратно в спальню.

- Право же... - вздохнул в волнении Лоуренс, открыв дверь.

Он до того гадал, где может быть его жена Хоро, она не попадалась ему в купальне, она обнаружилась здесь в спальне, крепко спящей на кровати. На столе стояла почти полная чаша с элем, должно быть, она сделала несколько глотков, глядя в небо, а потом прикорнула.

Прохладный ветерок, влетевший в открытое в это время года окно, коснулся его щеки, как пение птиц ласкало его слух. Не было большей роскоши, чем проводить дни, лениво наблюдая за плывущими в ярком голубом небе облаками.

Среди всего этого была Хоро, она, лёжа на спине с приоткрытым ртом, напоминала глупую кошку. Её правая рука, покоясь на животе, приподнималась и опускалась в такт её мягкому похрапыванию. Понаблюдав за ней, он заметил, как её рука изредка почёсывала живот, и он не мог не улыбнуться.

Лёжа на кровати в такой позе, она выглядела девочкой немногим старше десяти лет, и было заманчиво сказать ей, что так спать очень неприлично для девушек её возраста, но, увы, Хоро не была той, которой казалось. Её истинным обликом была огромная волчица, живущая в пшенице и следившая за её урожаем. И потому её голову украшали волчьи уши, покрытые шестью того же льняного цвета, что и её волосы, а сзади у неё рос пушистый хвост. Шерсть на её хвосте, без ухода за которой она не могла обойтись, трепетала под лёгким ветерком, залетавшим через окно.

Её волчья природа проявлялась не только в ушах и хвосте, но и в том, как она спала. Зимой Хоро подобно волку сворачивалась калачиком, пряча лицо, но по мере того, как становилось теплее, она постепенно разворачивалась. В эту пору она лежала на спине, широко раскинув руки и ноги. Ничто в этом мире не могло её напугать, она просто наслаждалась всем, что было вокруг неё. Она выглядела до глупого умиротворённой.

Без сомнения, Хоро бы рассердилась, узнай она, что Лоуренс определял время года по её манере спать. И тогда он больше не сможет с нетерпением ждать этого момента каждый год, поэтому он очень старательно таил свой маленький секрет.

В этом году он тоже позволил себе насладиться любованием Хоро совсем недолго, а потом опустил взгляд на стол у кровати. Там ещё лежали перо и бумага, на которой рядом с надписью был изображён довольно грубый рисунок. Рисунок смородины, которую они собрали вчера, и несколько ягод лежало на бумаге.

Сама смородина была вполне съедобной, но при этом такой кислой, что невольно сморщишься. Время от времени Хоро сама брала в рот кислые ягоды, чтобы посильней вздыбить шерсть на хвосте. Они собрали много смородины, чтобы есть с сахаром, сварить вместе с мёдом или оставить перебродить.

Лоуренс взял одну из чёрных ягод и покатал её по ладони. Затем посмотрел в окно, глубоко вздохнул и подсел к Хоро на край кровати. Он несколько мгновений смотрел на её спокойное спящее лицо с закрытыми глазами, затем осторожно двумя пальцами положил ягоду ей на губы. Её волчьи уши выпрямились, веки затрепетали, ему показалось, что она сейчас проснётся, но её лицо быстро расслабилось. Скорее всего, это было лишь проявлением её волчьей настороженности, её губы даже не сомкнулись.

Губы огромной прожорливой волчицы шевельнулись, даже во сне почуяв еду, и ягода смородины упала в рот...

- Ням... Ммм... - она распробовала смородину. - Мммммммм!

Хоро вскочила от страшно кислого вкуса.

- Мн, нгх... Кха. Ч-что за?!

Машинально проглотив ягоду, она проснулась и стала тереть горло и грудь.

Лоуренс, довольный её переполохом, протянул ей эль, который она не допила. Хоро не упустила возможности и схватила чашу, быстро оценивая ситуациию. Смородина на столе, улыбающийся Лоуренс на краю кровати - догадаться не сложно. В её красновато-янтарных глазах вспыхнул огонь.

- Ты... дурень!..

Давным-давно Лоуренс задрожал бы от страха, увидев такую ярость в глазах, но прошло столько лет с тех пор, как они поженились. Он забрал опустевшую чашу из рук Хоро, которая попыталась укусить его, и большим пальцем стёр с губ белую пену.

- Встаёшь?

Хоро посмотрела на улыбавшегося Лоуренса, схватила его запястье обеими руками и с силой вытерла рот его рукой. А потом укусила его ладонь и сердито отвернулась.

- И что же это должно означать?!

Тщеславие Хоро не слишком ладило с удивлением. В то время как слишком многое могло ввергнуть её в плохое настроение, он, вероятно, мог избежать наказания, ему выпадали случаи увидеть эту её сторону, чтобы попытаться успокоить её хандру работой. Он протянул руку погладить её по голове, но она оттолкнула его руку.

Лоуренс обожал Хоро, когда она дулась, но ему пришлось заговорить, прежде чем она действительно разозлится на него.

- У меня есть работа для тебя. Сейчас твоя очередь.

Она сердито посмотрела на него, а потом вздохнула и встала с постели.

Лоуренс расстелил на столе большую, истрепавшуюся карту, от неё поднялась пыль, Хоро немедленно чихнула.

- Шмыг... Что такое? - недовольно спросила Хоро, вытирая нос.

- Ты не помнишь? - с ещё более недовольным видом отозвался Лоуренс.

- Хм? - Хоро с недоумением посмотрела на него, но, переведя несколько раз взгляд то на карту, то на мужа, она чуть дёрнула ушами. - А... Ап-чхи! Шмыг... А чего ты принёс эту старую штуку?

Похоже, она вспомнила. Карта была испещрена всевозможными пометками, в одном месте осталось пятно от пролитого эля.

Эту карту Лоуренс и Хоро составляли во время поисков хорошего места для строительства купальни, когда они ещё только начали своё дело здесь, в Ньоххире. Иначе, это была своего рода старая карта сокровищ, которая помогала им найти свой дом в северных землях.

- Как только клад найден, карта сокровищ теряет свою ценность. Я совсем забыл о ней. Только Миюри её пару раз рассматривала, так ведь?

Лоуренс протянул руку и вытер нос Хоро носовым платком, её хвост забил об пол.

- И? Зачем тебе это? Надеюсь, ты не хочешь открыть ещё одну купальню?

Сделать пристройку к купальне "Волчица и пряности", расширить дело... Он когда-то давно мечтал об этом. Теперь же важнее сохранить их купальню скромной, но особенной.

- Нет, я хочу попросить тебя посмотреть путь отсюда сюда.

Палец Лоуренса скользнул от деревни Ньоххира на запад. Глубоко в лес, за горную гряду, туда, где даже самых маленьких общин ещё не было.

- Я хочу, чтобы ты нашла дорогу, которая соединит эти места.

- Дорогу? - с сомнением переспросила Хоро.

- Ты была здесь много раз в теле волка, верно? - ответил Лоуренс.

- Это правда, но... Нет, именно поэтому я знаю, что там нет дороги.

Лоуренс имел в виду путь, который должен был соединить деревню горячих источников Ньоххиру с определенным местом. В том месте имелось единственное здание, которое ещё недавно внушало опасения Ньоххире, которое могло стать соперником деревни.

- Я знаю. Мы её проложим. Но ты знаешь, где пройти будет легче, а где тяжелее, верно? И ещё одно, - Лоуренс дотронулся до кончика волчьего уха Хоро. - Должны быть места в лесу, в которые люди точно не захотят войти.

Хоро нахмурилась и поджала губы. Её красноватые глаза пристально смотрели на него, похоже, он поручал ей весьма хлопотное дело.

- Какое хлопотное дело ты мне даёшь.

Он так и думал, что она это скажет, Лоуренс устало улыбнулся и пожал плечами.

- Разве не так? Проложить дорогу до постоялого двора родичей Селим? Это как? Не считал ли ты их соперниками в деле?

Селим была молодой девушкой, работавшей в купальне, она тоже была не-человеком. Как и Хоро, она была воплощением волчицы и пришла вместе со своим братом и друзьями, тоже волками, с юга в поисках безопасного места для жизни. После ряда событий Селим начала работать в купальне Лоуренса, а её брат Арам и остальные родичи устроились иначе. По другую сторону гор от Ньоххира они готовились открыть постоялый двор для тех, кто захочет посетить это место, объявленное святым.

Воспоминания о тревоге хозяев купален Ньоххиры из-за слухов о соперниках в лице Арама и остальных, обосновавшихся там, были свежи в памяти Лоуренса. Но у Селим и её брата таких намерений не было, не было у них и источника для купальни рядом с их поселением, как и способностей к этому делу.

К тому же для них важнее была Селим, бывшая одной из них, а также то особое почтение, которое они испытывали к Хоро. Короче, тех или иных доводов Араму было достаточно, чтобы предложить следующее: "Могут ли купальни Ньоххиры принять паломников, приезжающих к нам?"

Лоуренс принял на себя заботу об этом деле и сообщил о нём на собрании хозяев купален Ньоххиры. Будучи консервативными во всём, они всё же не были слепы в деловых вопросах. Они поняли, что не будет соперничества за гостей, более того, было бы весьма недурно заполучить новых гостей - странствующих паломников. Да и обычные гости, приехав в Ньоххиру, могли бы получить что-то новое, если бы установилась связь между этими местами. Хотя хозяева часто хвастались своим умением развеять скуку своих давних гостей, особого разнообразия в их способах не было. А благодаря новому месту паломничества, гости могли неспешно съездить на несколько дней к Араму, облегчив работу хозяев купален.

Собрание единодушно согласилось, но возникла проблема.

- Значит, дорога?

- Было бы хорошо использовать звериные тропы, но думаю, что мы бы создали проблемы жителям леса, начав их использовать.

Хоро скрестила руки и поводила настороженными ушами по сторонам, в её горле зародилось рычание. У леса были свои законы, тому лес доставит неприятностей, кто будет наивно предполагать, что всё будет в полном порядке. Тем более, что Хоро не стремилась вернуться в лес огромной волчицей, чтобы заставить всех слушаться её.

- Слишком далеко, чтобы на человеческих ногах пройти весь путь за день, понадобится место для ночлега. Никому не будет хорошо, если рядом окажется пещера с медведем или олений путь, верно? Я подумал, что ты знаешь, как это решить.

- У-унннг... - простонала Хоро, глубоко вздохнула и, как ребёнок, топнула ногой. - Почему бы Селим не заняться этим? Те, кто в лесу, поймут, если она скажет, что действует от моего имени.

Для Селим, также воплощения волчицы, это было вполне по силам.

Но она была совершенно незаменимым работником в купальне. С рассвета до заката она в одиночку заботилась обо всём, что случалось в доме, а ночью надевала очки из полированных осколков стекла и при свечах вела учёт в их книге.

Если бы Лоуренс высказался бы честно, он бы сообщил, что Хоро в это приятное время года целыми днями спала в своей постели, соблазнённая прохладным ветерком, и пользы от неё было вдвоё меньше, чем от Селим.

Впрочем, он знал, что сказать об этом - значит, поставить под угрозу всю купальню, он призвал всю свою мудрость бывшего торговца, которым он когда-то был.

- Есть причина, по которой я могу просить только тебя.

- Хм? - с сомнением посмотрела на него Хоро, подбадривая его убедить её в этом.

Лоуренс почти шептал свой ответ Хоро особенно чарующим способом.

- Большинство гостей, приезжающие купаться в водах Ньоххиры, - люди немолодые, верно? И отправляясь в поселение Арама, им придётся идти пешком.

- Хочешь сказать, я тоже старая?..

Хоро прожила уже сотни лет. Он увидел, как мелькнули её клыки, но, конечно, сохранил спокойствие.

- Нет. Причина, по которой я не могу отправить с этим госпожу Селим, это то, какое у тебя тело.

- Хмм?..

Лоуренс положил руку на щеку Хоро, провёл большим пальцем по углу её глаза, затем похлопал ее по голове. Когда она притворялась, её подобная ребёнку фигурка была почти манящей.

- Открыть новый путь - тяжёлая работа, и одна лишь попытка решить, куда начать идти, уже вызовет спор. Если мы оставим это медлительному собранию, нам никогда не дождаться решения. Но если бы ты смогла пройти путь в твоём теле, то и большинство гостей Ньоххиры смогут. Вот почему ты можешь объяснить, почему нужно проложить дорогу именно там, где она нашлась для тебя, верно?

Хоро посмотрела на карту, затем снова на него широко открытыми несчастными глазами. Лоуренс собрал всю силу, какую смог и облёк в слова.

- Ты намного привлекательнее госпожи Селим. Ты сможешь лучше убедить жителей деревни.

Глаза Хоро с тихой тоской глядели на Лоуренса. Всякий огонёк угас в них, но тут она вдруг зажмурилась и отвернулась.

- Хммфф, - вздохнула Хоро, поджав губы, меж тем её уши и хвост радостно порхали. - Единственное, что у тебя есть, - это твои слова. Ладно, я уступлю твоим сладким речам.

Лоуренс почтительно наклонил голову в сторону изображавшей раздражение Хоро.

- Ты очень помогла.

Хоро отвела взгляд и фыркнула, затем, закрыв глаза, повернулась к нему плечом и подтолкнула. Лоуренс устало улыбнулся и обнял явно напрашивавшуюся на это волчицу.

- И? Мне надо только провести линию, обозначив хорошую, по моему мнению, дорогу?

- Нет, деревенские охотники, лесорубы и Арам пройдут там вместе, ты присоединишься к ним.

Хоро в уюте его рук сузила глаза, вдруг проявив несогласие.

- Что, будут другие? Я не хочу, чтобы меня видели. Ты чувствуешь то же, нет?

Хоро не была человеком и не старела. За годы, проведённые в деревне, она стала как можно реже появляться на людях, чтобы скрыть это. Но была и другая причина - Хоро была довольно застенчивой.

- Пожалуйста. Они, наконец, признали меня членом общины. Если ты, моя жена, хорошо с этим справишься, мы сможем стать одними из них.

Хоро, волчица, живущая в стае, была ещё чувствительней к таким вещам. Она когда-то пыталась управлять урожаями пшеницы в деревне, одинокая и не ведающая благодарности, и она хорошо знала, как больно жить, чувствуя себя чужой.

Огорчение на её лице ещё не разгладилось, когда она, в конце концов, вздохнула и опустила плечи.

- Хмм... И в какую это неприятную семью я угодила, выйдя замуж?

- Спасибо. Я ценю это, - Лоуренс снова обнял Хоро, её хвост прошелестел назад-вперёд.

- Хорошо, полагаю, будет не слишком ужасным разок прогуляться с тобой.

От её улыбки при этих словах Лоуренс почувствовал себя виноватым. Она, конечно, поняла это и с удивлением уставилась на него.

- Хм... мм?

- Прости... Я должен остаться в купальне.

Глаза Хоро чуть расширились, а улыбка погасла. Её волчьи уши печально дрогнули и опустились. Он не знал, что и сказать, такой счастливой она казалась, узнав о возможности пройти с ним вместе через горы... Но тут он заметил, как распушился её хвост и вздохнул.

- Слушай, может, хватит притворяться?

Печаль исчезла с лица Хоро, как лопается пузырь на луже в дождь. Теперь её глаза смотрели на него очень холодно.

- Хммм. И чем ты будешь заниматься, пока меня уводят в горы?

- По крайней мере, я не буду дремать на кровати, сделав глоток эля.

Прекрасно поняв, в чей огород брошен камень, Хоро принялась сверлить его взглядом.

- Или ты решила сделать мою работу? Это не займёт много времени, поэтому я не буду возражать, если ты сделаешь её как следует.

- Кгрхх... - прочистила она горло от неожиданности. - Т-твою работу?

Работа в купальне подразделялась на каждодневную, поддерживающую жизнь в доме, и сезонную. Последняя особенно отличалась большим количеством хлопотливых дел вроде уборки урожая и его обработки для последующего сохранения. Казалось, Хоро пыталась вспомнить, что это за работа, поэтому Лоуренс напомнил ей.

- Сушка серного порошка на солнце для подарков гостям.

- Ох.

Источники вместе с водой выбрасывали серу мелкими жёлтыми частичками. Эта сера отличалась от обычной, растворенной в воде, и, по слухам, очень помогала при болях и распухании суставов, а также при порезах. Гости, поверившие слухам, любили смешивать порошок с горячей водой и пить. Лоуренс как-то тоже попробовал, это средство мигом прочистило ему кишечник, так что он не мог сам советовать его пить, но удовлетворять требования заказчика - обязанность торговца.

Но серу, скопившуюся у выхода источника, требовалось сначала поместить в неглазурованный горшок для удаления воды, а затем просушить на солнце. Большинство гостей покупали что-либо в большом количестве, что усложняло подготовку товара. К слову, разжигать большой костёр и сушить порошок на нём получалось бы накладно, поэтому порошок просушивался летом, когда солнце жарче и бывает чаще. Но сама подготовка к просушиванию была тоже нелёгкой работой. Мокрый серный порошок после удаления воды в пористом горшке затвердевал, его надо было разбивать в горшке на куски и вываливать для просушки на расстеленную ткань. А потом браться за следующую порцию серы. И так раз за разом.

Несомненно, Хоро начнёт ныть уже после третьего раза. Она прикинула все за и против под пристальным взглядом Лоуренса и улыбнулась.

- Ладно, как представитель купальни я, полагаю, должна много работать ради благосклонности деревни.

Похоже, она пришла к выводу, что ей лучше будет прогуляться по лесу. Лоуренс спокойно смотрел на неё, и Хоро ответным взглядом потребовала от него ответа. Он пожал плечами и вздохнул.

- Я скажу госпоже Ханне приготовить тебе что-нибудь вкусненькое, я рассчитываю на тебя.

Она немедленно ущипнула его за руку.

- Дурень. Ты веришь, что меня всегда можно подкупить едой?

- Так ты отказываешься?

- Я ничего такого не сказала.

Хоро шумно выдохнула через нос, Лоуренс лишь вымучено улыбнулся.

В прошлом, Лоуренс не раз навьючивал Хоро-волчицу, но делать это в её человеческом облике было странно. Он повесил ей на спину мешок с письменными принадлежностями и едой и плотно завязал верёвки, чтобы ей ничего не мешало на горных дорогах. Теперь, когда она будет идти с другими жителями деревни, придётся прятать её уши и хвост. Уши мог скрыть капюшон, труднее было справиться с хвостом.

Говорят, легче всего спрятать дерево в лесу, и они решили использовать меховую отделку одежды. Даже летом в горах, там, куда не попадает солнце, достаточно прохладно, поэтому подозрений ни у кого не будет. Ему осталось только довериться лицедейству и красноречию Хоро на крайний случай.

- Я рассчитываю на тебя.

- Хм.

Хоро, в дорожной одежде, выглядела не расстроенной, а, скорее, взволнованной. Перед уходом она поднялась на цыпочках и подставила ему своё лицо, и Лоуренс, вздохнув, поцеловал её в щёку.

- Хе-хе. А теперь будь хорошим мальчиком.

Лоуренс ухмыльнулся: А кто тут у нас такой одинокий и цеплючий? И Хоро радостно блеснула клыками и пошла вниз от купальни по склону холма. Внизу она присоединилась к деревенским охотникам, Арам, одетый как монах, низко склонил перед ней голову, и они пошли. Напоследок Хоро отчаянно помахала ему рукой, и они пропали из виду.

На лице Лоуренса появилась отстранённая, странно сентиментальная улыбка.

- Прошу прощения, хозяин Лоуренс? - послышался тонкий голосок.

Это была Селим, девушка, работавшая в купальне, она стояла немного позади него и тоже провожала Хоро.

- Может, мне следовало пойти вместо...

У Селим были светлые волосы до плеч, когда она оборачивалась волчицей, обретала белую шубу, достойную богов, она выглядела виноватой, но это означало, что она привыкла к своему положению. Хоро часто дразнила его, упрекая в слабости к несчастным девушкам, и Лоуренсу приходилось проявлять осторожность в общении с Селим.

- Нет, в последнее время она почти не работала. Без тебя, госпожа Селим, купальня бы остановилась. Ты видела, как она до того дремала, разве нет?

Селим подравняла плечи, будто смутилась, перебрав образы в своей памяти. Она чуть не кивнула в своей искренности, но тут же быстро покачала головой.

- Н-нет, мне нравится работать, и хозяйка Хоро с радостью протянет мне руку, если нужно.

- О том я и говорю. Она считает, что всё в порядке, пока лодка не начнёт тонуть. В её душе нет стремления грести быстрее.

Она словно говорила ему - какой ты странный, если тебе это нужно.

Селим смущённо улыбнулась Лоуренсу, затем медленно произнесла:

- Или, может, это секрет проживания долгой жизни.

Селим была хорошей, она улыбнулась, пытаясь спасти лица их обоих.

- Возможно и так. Весы опрокинутся, если переложить свинца на одну чашу.

- Действительно, - просияла она, и Лоуренс улыбнулся в ответ.

Будь тут Хоро, она бы одарила его сейчас своим взглядом, но Лоуренс хотел бы, чтобы она немного поучилась искренности у Селим, которая никогда не использует свою улыбку как оружие.

- Э, хозяин Лоуренс, у меня есть вопросы по нашим итогам.

Проводив Хоро, они пошли к дому.

- Я подсчитала прошлой ночью все наши расчёты по расходам.

- Что-то не сходится? Только не говори мне, что нам не хватает?

С очками Селим стала куда лучше читать и писать, и очень скоро Лоуренс смог поручить ей ту же работу, которую он прежде доверял Коулу. Например, Селим прекрасно выполняла денежные расчёты, потому что работала не наскоками, а осторожно и последовательно.

- Нет, это насчёт монет.

Лоуренс всё понял сразу.

- А... на размен...

Он даже чуть вздохнул, и Селим немедленно извинилась.

- Я пыталась разнести серебро по видам монет в соответствии с необходимой оплатой наших заказов, но у нас не остаётся мелких монет...

- Это не твоя вина, госпожа Селим, - успокаивающе сказал Лоуренс и почесал голову. - Это обсуждали и на собрании. В этом году торговля повсюду процветает, и монет не хватает.

- Значит... какое-то время не будет оплаты? - Селим развела руки, глядя на него круглыми глазами, словно пытаясь передать ему своё беспокойство.

- Крупные покупки мы можем производить чеками, значит... То, что останется - это мелкие расходы и размен денег для гостей, верно?

Требования гостей разменять деньги либо чеки были особенно важны. Среди их удовольствий во время длительного пребывания в купальне были выступления танцовщиц и музыкантов. Скучные, похотливые старики засовывали медные монеты за одежду разгорячённых соблазнительных танцовщиц, находя в этот момент весь смысл жизни в улыбках, полученных в ответ на их подношения.

В Ньоххире были и те, кто ходил по купальням с домашними наливками, элем и сладостями, для них гостям тоже требовалась мелочь, так же как и для оплаты услуг проводников или охотников, сопровождавших гостей.

Отсутствие разменной монеты означало большие неудобства для многих людей.

- Я постараюсь что-то придумать, поэтому, если сможешь, как-то продержись немного.

- Конечно.

Селим была кроткой девушкой, она не казалась расстроенной из-за этого, но с упрёками гостей пришлось бы столкнуться ей, когда дойдёт до размена денег. Лоуренс было несколько неудобно из-за этого. Он увидел, как она коротко кивнула и вернулась к работе, а затем вздохнул.

- Что-то придумать... Придумать, да?

Лоуренс упёр руки в бока и посмотрел в небо. Его купальня углублялась в горы от Ньоххиры, которая и сама была удалённым местом. Ближайший подходящий город находился в нескольких днях пути по реке или по дороге. Эта проблема с монетами возникала даже у менял самых крупных городов, что мог сделать хозяин затерянной в горах купальни.

До него с другой стороны здания доносилась музыка и оживлённые голоса гостей. Лоуренс как хозяин купальни был обязан поддерживать эти смех и оживление. Здесь был дом, о котором они с Хоро мечтали, опускать руки было немыслимо.

- Но мечтательность в этом мире - мучение само по себе, так ведь? - проворчал, ухмыльнувшись, Лоуренс и вернулся к работе.

Деревенское собрание собиралось ежемесячно летом и зимой - в самую напряжённую пору в Ньоххире - и дважды весной и осенью. Однако хозяева купален устраивали встречи и по своему усмотрению, если возникнет необходимость. Зачастую собрания перерастали в вечеринки, но могли проходить и очень серьёзно.

- Ладно, хорошо, дело с дорогой в деревню Святая Селим пошло хорошо.

Сообщение собранию о проверке пути делал Лоуренс, так как его жена Хоро участвовала в этом. Никто из других хозяев не имел особых возражений против того, чтобы проложить дорогу там, где легко бы прошла такая девушка, как Хоро. Они решили для поселения Арама выбрать название Святая Селим. У Лоуренса, Хоро и Селим не было выбора после того, как они устроили чудо святой, чьё тело стало серебром после погребения, ведь Селим назвала своё имя архиепископу. Впрочем, никто бы не подумал, что святая и Селим из купальни Лоуренса - это одно и то же.

- Надеюсь, никто не будет против оставить распределение расходов на прокладку дороги, продажу срубленной древесины и строительство хижин на будущее.

- Возражений нет, - почти хором ответили хозяева купален.

Хотя летом время было менее напряжённым, чем зимой, но когда приходит и уходит много гостей, разговор о деньгах приведёт лишь к путанице. Пока напряжение не спадёт, ни одна из купален не могла знать, сколько денег удастся заработать.

- И теперь следующий по очереди вопрос... - тут глава собрания запнулся, - серьёзная нехватка разменных денег, свалившаяся на нас.

- А что менялы в Сувернере? - крикнул то-то, не сдержав волнения.

Сувернер считался ключевым городом в торговле в удалённых северных землях, и Ньоххира торговала именно с ним. Всякий раз, когда в Ньоххире оказывалось слишком много или слишком мало разменных денег, деревня первым делом обращались к менялам Сувернера.

- Они могут попросить у нас монет вместо того, чтобы их дать.

- Это при том, сколько их мы дали им весной?

По завершению напряжённой зимы деревня Ньоххира обычно отвозила менялам Сувернера накопленные в купальнях монеты, в большом количестве. Возобновление деятельности многих людей после зимы повышала ценность монет, потому деревня получала дополнительную прибыль.

- А как насчёт компании Дива?

Этот вопрос задали Лоуренсу. Дива имела большое влияние на дела всего северного края, она даже чеканила самую надёжную монету, а Лоуренс наладил с ней связи ещё во времена своих странствий как торговца.

- Я послал им письмо, но они честно ответили, что будет трудно чеканить новые монеты, так как все шахты затоплены растаявшим летом снегом.

Имея нужные инструменты для чеканки, они не могли делать новые монеты без исходного материала. Похоже, шахты Дивы сейчас не могли дать его в нужном количестве.

- Ладно, я уверен, что каждое место с законным оборудованием сходит с ума, чтобы придержать свой исходный металл. Выпуск новой монеты сейчас сделает их богатыми.

- О-ох, давненько я не видел блестящей серебряной монетки!

- Торговцы, что в последнее время приходят и уходят, все с дорожными чеками и все жалуются, что из-за этого им трудно заключать сделки.

Дорожные чеки представляли собой бумагу с обозначенной на ней суммой денег. Они намного удобенй тяжёлых монет в дороге, в то время сами по себе они ничего не стоили. Лоуренс понимал ощущения тех торговцев.

- Если бы мы только могли давать танцовщицам эти дорожные чеки!

Все дружно засмеялись.

- Даже если мы будем уверять их, что клочок бумаги заменяет монеты, девушки вряд ли улыбнутся...

В каком состоянии ни были монеты, все признавали ценность кусочков металла.

- Думаю, всё, что мы можем сделать, - это заставить танцовщиц, музыкантов, торговцев и разносчиков тратить заработанные ими монеты у нас, а мы бы собрали их.

Они были очень проницательными, поэтому знали самые выгодные места, где можно было взять деньги. К сожалению, Ньоххира не была в их ряду, и их монетам было суждено покинуть деревню.

- Или, может, нам самим петь и танцевать для гостей.

Все рассмеялись ещё громче. Но в их смехе сквозило отчаяние, показывавшее их беспомощность перед лицом нехватки монет.

- Думаю, у нас нет иной возможности, кроме как выдержать это, - устало сказал глава, вызвав вздох у всех хозяев.

Опустилась тяжёлая тишина.

- Хотя мы не можем петь или танцевать... - заговорил один из хозяев - ему принадлежала купальня, в которой подавали самую вкусную еду в Ньоххире. - У нас недавно состоялось одно прекрасное событие, способное выцарапать кое-какую монету на размен, не так ли? Разве этого не хватило бы?

У нас? Прошелестели негромкие голоса по всей комнате. Говоривший хозяин смотрел прямо на озадаченного Лоуренса.

- То, что предложил ты, господин Лоуренс.

- А?

Все взгляды обратились на него.

- Эти твои "предварительные" похороны.

Кровь прилила к лицу Лоуренса не из-за смущения, он вдруг ощутил себя счастливым.

- А, лечь в гроб при жизни... ты имеешь в виду?

- О да, я помню эту мысль. Это было интересно. Что с ней теперь?

Людям трудно сказать самое важное даже самым близким, пока они не попадут на смертное ложе. Лоуренс задумал проводить прижизненные похороны, чтобы рассказать другим то, что обычно стыдились сказать, чего смущались. Гости собирались в Ньоххире летом и зимой, а Лоуренс предложил пригласить гостей в межсезонье - весной или осенью. Они это однажды испробовали, деньги вкладывать было не нужно, и получилось, в общем, неплохо, но хозяева купален были нерасторопны и консервативны. В межсезонье они привыкли отдыхать, им не хотелось брать на себя ни хлопоты, ни ответственность, на этом всё и застряло.

Лоуренс даже подумывал над вопросом, не взять ли всё на себя, но, всё ещё оставаясь новичком для других, он не хотел излишне выделяться, чтобы не создавать повод для отчуждения. Он не помнил до этого момента об этом и теперь чувствовал странное оживление.

- Мы можем продавать свечи в качестве пожертвований на похоронах, и если мы передадим по людям коробку для пожертвований, танцовщицам, музыкантам и странствующим торговцам придётся заплатить какую-то мелочь. Ключевой момент: сказать им, что по чуть-чуть - вполне достаточно, это лишь для развлечения. Конечно, отличным дополнением стала бы чья-то серебряная монета.

Все понимающе кивнули. Глава хлопнул в ладоши.

- Это точно убьёт двух пташек одним камнем. Ясно, что если летом с монетами так плохо, то зимой будет только хуже. И поэтому, хотя мы не можем сделать это сейчас, я не считаю чем-то плохим обсудить проведение этого мероприятия осенью. Как насчёт этого?

В маленьких общинах согласие до мельчайших подробностей, как правило, трудно достижимо, но сейчас некоторые вопросы, связанные с этим предложением, были решены почти мгновенно. Слово "согласен" прозвучало на разные голоса по всей комнате в сопровождении поднятых рук, Лоуренс стал свидетелем одобрения деревней его задумки.

- Хорошо, пока остановимся на этом. Сейчас нам нечего решать, поэтому давайте сосредоточимся на деревне Святой Селим.

Здесь сделать предстояло немало. Голоса в комнате сливались в нарастающий шум, а Лоуренс тем временем направил взгляд на хозяина купальни, выдвинувшего это предложение. Мужчина сразу заметил его взгляд и только пожал плечами, будто понял Лоуренса. Он был владельцем купальни, никогда не допускавшим промаха, когда придумывал изысканные блюда для своих гостей, поэтому, похоже, он просто предложил то, что показалось ему полезным, не как одолжение Лоуренсу. Но сам Лоуренс был доволен. Это означало для него ещё один шаг в деревенское общество.

- Итак, на сегодня хватит, давайте отметим наши решения. Мне очень интересно узнать, насколько удался первый сидр в этом году.

Другие владельцы купален захлопали в ладоши, поддерживая главу, и начали готовиться. Хотя сейчас было посвободней, чем зимой, многие из собравшихся были рады возможности выпить, пока солнце ещё высоко в небе посреди неистового лета. Все начали доставать принесённую снедь и бочонки с выпивкой.

"Мы собрали много грибов этим летом", "Эй, что там с древесным углем?!"

Лоуренс обычно старался осторожничать на таких вечеринках, но сегодня, похоже, он мог позволить себе насладиться напитком. Хоро может рассердиться, если он придёт домой с красным лицом, но он подумал, что именно сегодня она может ему это простить. Трудности с монетами нависали над ними тёмной тучей, зато осмотр будущей дороги к поселению Арама прошёл без проблем.

Хоро лежала на животе, размахивая хвостом и дрожа всем телом от того, что Лоуренс разминал ей стопы.

- А ещё, где бы я ни присела, они тут же рвали мне траву, чтобы я не сидела на камнях, а когда бы мы ни переходили через какой-нибудь отрожек, мужчины несли меня на руках, а иногда они делали простенькие носилки из палок и несли меня на них. Я чувствовала себя настоящей принцессой. Кажется, время от времени испытывать такое не так уж и плохо.

И кто сейчас так благородно трудится над тем, чтобы ты чувствовала, что к тебе относятся, как к принцессе? - хотелось спросить Лоуренсу, но такое он обычно оставлял при себе. Похоже, она поладила с Арамом и охотниками, вместе с которыми проходила, осматривая будущую дорогу, так что вряд ли что-то могло омрачить то наслаждение, которое она сейчас испытывала.

- Сначала я думала, что этот парень Арам - грубый мальчишка, но с ним всё в порядке. Его нос довольно остёр в лесу. Охотники тоже достаточно опытны - для людей. Они хорошо знают правила леса. У них не было бы проблем и без меня.

Для Хоро было весьма необычно хвалить других. Но, может, причиной тому стали три кролика, свисавшие с её пояса, и несколько великолепных на вид коричневых грибов размером с её голову, привязанных у неё за спиной, когда она вернулась домой.

- Значит, я думаю, мы сможем проложить дорогу, а?

- Мм... Оохх, сильнее...

Хоро, несомненно, устала от долгой ходьбы, Лоуренс крепче сжал её стопы, и шерсть на её хвосте встала дыбом.

- Хууух... - со стоном выдохнула она. - И? Как для тебя всё прошло?

Спрашивая, Хоро не тронулась с места и продолжала лежать, обнимая подушку.

- Как для меня всё прошло?

- Разве сегодня не было собрания?

Обычно её не интересовали собрания. Кроме случаев, когда Лоуренсу приходилось выпить слишком много. Он подумал, действительно ли от него так пахнет, и тут хвост Хоро проворно изогнулся и ударил его по руке.

- Ты дурень. Я всегда могу сказать, когда ты в приподнятом настроении.

Словно она говорила, что видит его насквозь даже с закрытыми глазами. Но так как она и впрямь раскусила его, он начал мягко разминать её икры, как бы извиняясь за то, что недооценил её.

- Да, случилось нечто грандиозное. Помнишь, мы придумали эти прижизненные похороны и даже опробовали их, да? Это могут действительно сделать.

- О-хо.

И это может решить проблему с монетами. Все вокруг признают его, если он сможет освободить деревню от этой занозы.

- И благодаря твоей помощи я, наконец, смогу стать членом общины деревни.

- Мм. Это... это... гран... ди...

Лоуренс счастливо благодарил Хоро, разминая её ноги, её хвост, наконец, склонился направо и замер. Он увидел, что она спит, из её полуоткрытого рта донеслось мягкое похрапывание.

Ночь ещё только начиналась, примерно в это время она обычно потягивала свой эль и совала нос в дела Лоуренса, когда он работал с бумагами. Она сегодня за ужином не пила много. Возможно, ходьба по горам утомила её сильнее, чем она думала.

Лоуренс нежно погладил голову Хоро и натянул на неё одеяло. Потом он собирался немного позаниматься бумагами, но её спокойное, уютное дыхание заставило его передумать. Он задул свечу и тихо, чтобы не разбудить Хоро, скользнул под одеяло. В его голове мелькнула мысль, что она в такой позе изомнёт подушку. Да ладно, подумал Лоуренс, закрывая глаза, и сразу провалился в сон.

Дела двигались своим чередом: монет не хватало, проверка будущей дороги продолжалась, время шло и они просто сосредоточились на своей работе. Вид Хоро, с мешком за плечами покидавшей каждое утро купальню, стал привычным зрелищем, а вечерами перед сном они рассказывали друг другу о событиях дня.

Проведение ритуальных похорон в разгар напряжённого лета было невозможно, они пока были отложены до начала осени, но проблема с монетами усугублялась день ото дня. Хоть зови каменщика сделать каменные деньги. Можно также было попробовать спуститься с гор в города, чтобы набрать разменной монеты, владельцы купален обсуждали ситуацию. Последний способ давал какую-то надежду.

Но - опять же - кто из деревни мог бы в это загруженное время уйти на сбор монет? У Лоуренса было кое-какое соображение насчёт того, кому можно было бы дать такую работу. Каждый день глядя, как уходит Хоро, он с тревогой думал, что другие жители деревни могли попросить пойти его, тогда ему пришлось бы закрыть купальню.

Похоже, Хоро нравилось гулять по горам, сегодня она снова захватила мешок, возможно, для грибов, или орехов, или ещё чего-то. Он представлял, с какой жадностью она наполняет его и потом возвращается домой, шатаясь под его тяжестью. Раздумывая, не приготовить ли ей хорошего эля, он высушивал серный порошок из источников на пустыре перед купальней. Когда время подходило к обеду, он поднял голову и не поверил глазам: из-за дерева появилась Хоро.

- А? Что... что случилось?

Было бы мило, если бы она пришла в обед домой повидаться с ним, потому что почувствовала себя одинокой, но они давно знали друг друга. Он обратил внимание на её мрачный вид. Она молча вышла из леса, остановилась перед Лоуренсом и вздохнула.

- Дело осложняется, - пробурчала она.

Вдруг её глаза остановились на чём-то позади него. Лоуренс обернулся и увидел Селим с корзинкой для просушенного серного порошка.

- Арам с остальными наблюдают за горой. Я вернулась одна позвать кого-нибудь.

Глаза Селим расширились, когда она услышала имя своего брата.

Лоуренс нахмурился, услышав, как было произнесено слово "наблюдают".

- Что-то опасное?

Деревня Ньоххира лежала на самом краю мира. И те, кому всегда нужно было держаться подальше от глаз людей, сбегали и прятались в подобных местах.

- Это не невозможно, сказали они.

- Хм?..

Уклончивый ответ Хоро озадачил его ещё больше, она глубоко вздохнула.

- Я бы хотела, чтобы малыш Коул был здесь...

Лоуренс нахмурился, неожиданно услышав это имя.

- Коул?

Коул, с которым они встретились без малого двадцать лет назад, когда Лоуренс странствовал вместе с Хоро как торговец, и который долгое время работал в купальне. Если им понадобился Коул, он мог подумать лишь об одном.

- Только не говори... - сказал он вполголоса, - что там что-то осталось от ужасных розыгрышей Миюри?

Их единственная дочь Миюри была безрассудным сорванцом и любила розыгрыши. Он не мог сосчитать все опасные затеи, что она устроила, жители деревни потеряли бы сознание, если бы узнали про них. Для Миюри Коул был за старшего брата, она вечно липла к нему, и если из-за неё случались неприятности, обычно с ними разбирался Коул.

Лоуренс вспомнил про это, но кривая улыбка Хоро дала ему понять, что он неправ.

- Потому что малышу Коулу и Миюри так хорошо вместе?

Лоуренс вздрогнул от подковырки Хоро, похоже, она, наконец, справилась с напряжением, сковывавшем её горло.

- Здесь не то. Малыш Коул. И эти его сложные знания.

- Знания Коула... Церковь?

Хоро сказала, что всё осложняется. Лоуренс положил руки на худенькие плечи жены и спросил её, как хозяин купальни.

- Что случилось?

То, что рассказала Хоро, было действительно сложным.

Он не был физически силён, и его деньгами не решить всех проблем. У него было лишь знание, полученное за годы торговых странствий, и немалые связи.

- Приношу самые искренние извинения, что так всё внезапно.

- О нет, я всегда ценю то, что ты делаешь, господин Лоуренс.

Коренастый аббат шёл по горной дороге, его ещё влажные бороду и волосы шевелил ветерок. К счастью он ещё не успел что-нибудь выпить, наслаждаясь ванной. Они обрисовали ему ситуацию и попросили пойти с ними.

- И я бы не хотел напоминать тебе снова, но... - заговорил Лоуренс, когда они шли по тропинке, однако аббат поднял руку, показывая, что договаривать не нужно.

- Я знаю. Это Ньоххира, где глаза Бога застилает пар от ванн. Скорее, я тот, кто должен поблагодарить тебя.

Хоро сердито следила за двумя мужчинами, обменивавшимися напыщенностями.

Этот бородатый аббат был главой большого монастыря, именовавшимся Харивельским, он пришёл под конец весны и попросил Лоуренса о странной услуге.

Попросту, по городам пронеслись ветры церковных перемен, а церкви и монастыри, скопившие богатства, становились в этой ситуации крайними. Аббат попросил помощи у Лоуренса, предполагая раздать имущество монастыря тем, кто больше всего в этом нуждался. А "раздать тем, кто больше всего нуждался в этом" означало "найти того, кто купит его по самой высокой цене".

Обладая знаниями бывшего странствующего торговца, обзаведясь обширными связями и припомнив правила различных видов торговцев, Лоуренс решил помочь этому человеку, насколько мог.

А теперь ему самому пришлось просить об ответном одолжении. Аббата попросили осмотреть то, что Хоро с остальными случайно обнаружили, изучая будущую дорогу.

- Вы нашли в горах мёртвого путешественника, с подозрительным знаком, так? - спросил настоятель, двигаясь быстрым шагом по горной тропе.

- Похоже, тело пролежало там некоторое время, - ответил Лоуренс. - Он погиб в очень маленькой пещере.

Хотя Лоуренс не рассказал всех подробностей, аббат, похоже, понял суть ситуации.

- Да присмотрит за ними Господь, - пробормотал аббат. - В действительности многие еретики бегут на север. За ними на север ползут и инквизиторы, чтобы обеспечить за ними присмотр в публичных местах. Я сам и мои соратники... мы все чувствуем, что будет незачем жить, если в дела Ньоххиры впутается инквизиция, и мы больше не сможем купаться в этих водах.

- Спасибо.

Ближайший город был в нескольких днях пути отсюда, а близлежащие общины сразу узнали бы, если бы кто-то потерялся, поэтому у человека, найденного в пещере, несомненно, была причина уйти в горы. Хотя по странному символу в его вещах сразу было ясно, что это не обычный путешественник, кем он мог быть, они не знали.

Хоро с остальными не могли этого решить, как не могли и просто закопать его и сделать вид, что никого не видели. Обеспокоенные находкой, они решили отправить Хоро в деревню, чтобы найти кого-то, кому можно было доверять.

По пути Хоро, Лоуренс и аббат сделали небольшой перерыв, а потом, пройдя ещё немного, встретили поприветствовавших их Арама и охотника с луком. Как только они пришли, один из дровосеков разжёг огонь неподалёку от порослей.

Лоуренса удивило, насколько близко это место было от деревни. Единственный вход в пещеру представлял собой расселину в укрытой папоротником скале, её было нелегко заметить, даже если знать точное место.

- Осторожней, не поскользнитесь.

Следуя указаниям охотника, Лоуренс вместе с остальными протиснулись через расселину и спустились в пещеру.

- Мм, хмм... Ха-ха, прямо как спускаться в самый ад, - произнёс аббат, с сомнением поглядывая на узкий вход при его большом теле.

Однако ему удалось вполне благополучно спуститься.

Снаружи пещера выглядела тёмной дырой, но света внутрь попадало достаточно, чтобы она показалась удивительно яркой.

- Лучшего места для укрытия и не придумать.

Пещера была размером с сарай, в ней даже среди лета было прохладно. В воздухе чувствовался этот особый запах мокрых камней, они увидели в углу небольшой поток холодной воды.

Пещера не была глубокой, они сразу увидели тело. Как подобает человеку веры, аббат взялся за символ Церкви, висевший у него на шее, и произнёс:

- Да упокоит Господь его блуждающую душу.

Тело не было изъедено, похоже, оно просто высохло. Умерший сидел, прислонившись к стене и расставив ноги, Лоуренс подумал, что он выглядит, как старик-угольщик, выпивший эля в своей хижине и уснувший на месте. Даже когда Лоуренс странствовал, найти у дороги труп было делом более чем необычным, но он никогда не встречал что-то подобное в таком нетронутом месте.

В пещере была вода, фрукты были развешены под потолком пещеры, похоже, жизнь этого человека постепенно угасала, пока он здесь ел, пил и спал. Трудно сказать, была ли эта угасавшая жизнь мучением для этого человека, или он сохранял надежду до самого конца. Глядя на тело, Лоуренс почему-то чувствовал, что верно последнее.

- Он выглядит, будто просыпался совсем недавно, - сказал аббат.

Это не было преувеличением. Тело не было тронуто ни насекомыми, ни мышами. Его левая рука сжимала сумку, лежавшую у него на животе, а правая держала что-то вроде бумаги. Издали он выглядел, как старик, заснувший, читая её.

- Кажется... он должен был позаботиться о своих инструментах или записать сделанную работу, - продолжил аббат.

Лоуренс мысленно согласился с ним.

Возможно, пролежав долгие месяцы и годы, инструменты покрылись не просто ржавчиной, а чем-то вроде мха, так что не сразу и различишь, но у тела лежал целый ряд их. Все они лежали так, что умерший мог дотянуться до них, можно было подумать, что он здесь собирался устроить лавку.

- Молоток, зубило, напильник... а это, должно быть, пила. В его руке письмо? Нет...

- Это...

Аббат вытащил не непрочную бумагу, а пергамент, способный храниться тысячу лет в нужных условиях. Здесь было сухо, и он прекрасно сохранился. Но когда они увидели, что там, Лоуренс и аббат разом потеряли дар речи. Хоро до боли сжала руку Лоуренса, и он взглянул на неё. Её лицо было напряженным и немного бледным. Она не была угрюмой, как тогда, когда вышла к купальне. Она была обеспокоена.

Пергамент, взятый из руки мёртвого, был заполнен бесчисленными изображениями волков. Одни были обычными, другие - двухглавыми. Они показывали свом клыки или прятали их, словом самые различные изображения волков теснились на листе.

- Вера в волков?

Язычники, осуждаемые Церковью, всегда вызывала в памяти тех, кто поклонялся каким-нибудь жабам, но Лоуренс знал, что в мире много разновидностей веры. Кто-то поклонялся большим скалам, или огромным деревьям, или даже родникам, кто-то почитал орлов и медведей, кто-то даже рыб. И волки встречались не реже орлов.

Лоуренс знал, почему Арам и Хоро, найдя тело, предпочли бы не заметить его. И почему забеспокоилась Хоро, опасаясь, что это может привести к большим проблемам. Еретик, поклонявшийся волкам и проникнувший в горы близ Ньоххиры, мог вызвать немалый шум.

- Но мы пока не можем сказать что-то определённое. Что внутри этой сумки...

Аббат быстро помолился и осторожно протянул руку к сумке, которую держало тело. Он отодвинул руку, словно высохшую ветвь и открыл конопляную сумку, оттуда выбежала большая сороконожка.

- Прости, кажется, ты там спала, - спокойно произнёс аббат и вытащил то, что лежало внутри.

Там был железный стержень, не покрытый мхом, как остальные инструменты, и даже не утративший блеск. Размером он был с рукоять топора, а когда аббат поднял его, стержень напомнил основание причудливого подсвечника. Но Лоуренс узнал, что это, да и аббат явно тоже признал его.

- Хм, - вздохнул он, скорее, облегчёно, а не озадачено или недоумённо. - Не похоже, что это представляет еретическую проблему.

Аббат передал предмет Лоуренсу. Он был тяжёлым и холодным. Глаза Хоро расширились, когда она внимательно рассмотрела его. Второй раз в жизни Лоуренс держал подобное.

- Этот человек... чеканщик монет?

- Символ волка, - сказал аббат и, потянувшись к телу, и вытер поверхность кулона, висевшего на шее мертвеца.

Снятый слой пыли обнажил изображение волка.

- Это же самое на всей его одежде, - проговорила Хоро.

Теперь и Лоуренс заметил это. То, что он принимал за пятна по всей одежде и даже на сумке, было изображениями волков, выцветших за месяцы и годы.

- Там ещё... А, я так и знал. Клеймо.

Это был кусок металла, достаточно маленький, чтобы поместиться на ладони, изображения волков были выгравированы на упорах для пальцев.

- А это, надо полагать, и есть то, что они чеканили. Двуглавый волк - довольно необычный рисунок.

На квадратном куске металла, размером с ладонь взрослого, было выгравировано изображение волка с двумя головами. Хоро отшатнулась от незнакомого, жуткого образа. Но у неё была определённая причина для этого.

- Страна, разрушенная в войну давным-давно... возможно ли? - прошептала она.

- Если нет, значит, кто-то пытался построить свой дом на новой земле, когда война разорила землю и загасила их мечту. Судя по его одиночеству, он, похоже, был слугой, миновавшим сражения и направившимся на север выполнить последнее желание своего повелителя... Он должен быть из времён моего деда. Герб с изображением двуглавого зверя - это слишком много для этих времён, - ответил ей Лоуренс.

Хоро, полная сомнений, повернулась к нему.

- Этот символ напоминает те, что использовали старые империи.

Аббат нашёл в сумке и копию Священного Писания, он искренне помолился за умершего, явного последователя веры.

- Волк более других свидетельствует о силе и даёт хорошие урожаи, поэтому его изображение часто используется. Я не особо помню, когда это было, но тот кулон, что я сделал для тебя из волчьей монеты, а?

Эти монеты шюми также якобы удерживали волков на расстоянии, поэтому их ценили путешественникам.

- Две головы, обращенные влево и вправо, означают, что его острый взгляд взирает на все земли от востока до запада. Ныне, с тех пор, когда территории разделились на части, и мечта о мире для кого-то одного более немыслима, этот рисунок могут использовать только страны с долгой историей.

Хоро послушно кивнула, но Лоуренс, вглядевшись, заметил что-то ещё. Он обнаружил, что рисунок и высота граней слева и справа отличались.

- Это... Первый рисунок был изношен, и он вырезал новый. Что означает...

Наброски, заполнившие страницу пергамента, были остатками мечты этого безвестного ремесленника, которому не с кем было поговорить в этой пещере. Когда Лоуренс сказал об этом Хоро, она печально прищурилась и перевела взгляд на покойного ремесленника. Её рука сильнее сжала руку мужа в ощущении утраты кого-то, привязанного к волкам.

Тем временем аббат закончил молитву и медленно встал.

- Должно быть, это было Божьей волей - ему погибнуть здесь, а нам его найти. Давайте выясним для уверенности, чей это герб, а затем похороним его как должно.

- Да.

Этот аббат любил выпивку и мясо, он пришёл к Лоуренсу с просьбой, чтобы поскорее освободить свой монастырь от проблем из-за чрезмерных богатств, собранных в нём. Но последовавшие слова прозвучали довольно искренне.

- Как бы то ни было, здесь холодно. Давайте похороним его на кладбище Ньоххиры и отогреем его замёрзшую душу.

Они выбрались из пещеры, объяснили всё Араму и остальным, с нетерпением дожидавшихся результатов их осмотра, затем назначили день.

В итоге, благодаря связям аббата Харивеля с гостями других купален, в умершем опознали выходца из одной маленькой страны, уничтоженной лет пятьдесят назад. Пожилой землевладелец, почти месяц добиравшийся сюда с далёкого юга, узнал этот символ. В его глазах угадывалась тоска, когда он говорил о времени, разорившем войнами мир так, что сегодня это было трудно себе представить.

Когда боевые действия стихли, различные следы войны обнаруживались повсюду среди полей и деревень. Некоторые дома были отстроены заново - знак чьих-то сбывшихся надежд, но многие были с корнем вырваны течением времени.

Молот с клеймом, принесённый из пещеры, был тщательно вымыт и зачищен, когда его вынесли на солнечный свет, стало видно, что прежний рисунок, как и думал Лоуренс, не был полностью затёрт.

Многие издавна мечтали о единении под властью большой империи.

Как бы там ни было, происхождение путешественника разрешилось без особого труда, и Лоуренс, сообщив ситуацию другим владельцам купален, предложил похоронить тело на кладбище деревни, и именно это вызвало затруднения.

- Проклятье, о чём вы говорите?! Наш монастырь как раз расположен недалеко от Штена, откуда пришёл путешественник, и может похвастаться историей в двести семьдесят лет...

- Если мы заговорили об истории, то наша церковь ведёт своё летоисчисление от святого Имода и уже шестьсот двадцать...

- Нет же, да подождите, пожалуйста. Писание путешественника было издано с аннотаций преподобного Пирсона, и ясно, что он принадлежал к школе Ридола! Поэтому уместнее всего нам, монастырю Миллая, принести облегчение душе путешественника...

"Не путай нас!", "Как ты смеешь!", "Что-что ты сказал?!"

В деревне Ньоххира собрались высокопоставленные священнослужители со всего мира. Они собрались в складском помещении и безобразно переругались во время спора о том, кому из них проводить похороны путешественника. Дайте сотне морских капитанов один корабль - ругани не избежать. Здесь собрались мужчины с белыми и чёрными бородами, лысыми головами, блестящие от жирного пота, разгорячённые, в гневе, с руками, тощими, как сухие ветки, и торчащими животами, бьющимися о столы. Казалось, кто-то собрал в одной комнате вместе быков, козлов и баранов.

Когда уже разволновавшиеся хозяева купален стали хватать друг друга за воротники, рыцари в латах и железных шлемах принялись растаскивать их, устав от всего этого.

Важные гости сидели в тёмно-красных креслах и внимательно смотрели на происходящее, это были землевладельцы, поддерживавшие священнослужителей. Раз они хотя бы жертвовали церквям и монастырям на своей земле, они полагали, что влияние священнослужителей, поддерживаемых ими, является прямым проявлением величия их собственной власти. Кроме того, человек, умерший в пещере, жил в войну с верой и преданностью в своём сердце и умер во имя мечты, он являлся героем войны.

Вопрос, кто утешит душу этого человека, не мог быть решён компромиссом в Ньоххире, где собрались многие высокопоставленные люди.

В углу помещения Лоуренс посмотрел на символ и позволил себе вздохнуть. Он быстро закрыл рот, чтобы не получить замечание, и услышал тихий смешок.

- Настоящая глупость, - сказал тот самый старый землевладелец, который опознал происхождение путешественника. Он не был одним из постояльцев Лоуренса, но он несколько раз снимал знаменитую ванну "Волчицы и пряности", устроенную в гроте, поэтому они знали друг друга в лицо.

- Он жил во время войны. Я думаю, что нам следует просто сделать так, как делали в войну.

- В войну?

У Лоуренса были знакомые наёмники, но они предпочитали избегать войны, так как это мешало их делам. Он знал об этом не особо много.

- Да. На поле битвы без каких-либо священников просто хоронили останки и кропили выпивкой или, если они не пили, хоронили их с любимой едой. Нудная молитва и личность проводившего церемонию не имели значения.

Да, очень просто, как и подобает полю битвы, где практичность была в цене.

Землевладелец был лысым, тощим и старым, но Лоуренс легко представил себе, как он с мечом в руке кропит элем могилу товарища.

- Но война ушла, и те, кто умеет говорить, действуют, как им нравится. Возможно, это присуще мирному времени, но... - старый землевладелец тоже вздохнул, затем подмигнул своему помощнику, и тот помог ему подняться. - Кстати, эта твоя ванна в гроте открыта?

- Хмм? О, да, пока каждый тут участвует в этом беспорядке.

- Замечательно. Я позже воспользуюсь ей.

- Непременно. Скоро увидимся, - почтительно склонил голову Лоуренс и проследил, как уходит старый землевладелец.

Затем, понимая, что только даром потратит здесь время, ушёл и сам.

Не все желающие могли попасть в зал заседаний, снаружи стояли плотной толпой люди и пытались заглянуть в открытые двери. В дверях стоял человек, который рассказывал толпе, что происходит внутри, толпа с наслаждением внимала пересказу.

Лоуренс вздохнул, глядя на это, и тут его кто-то потянул за одежду, он обернулся. Это была Хоро, прикрывавшая голову капюшоном, на её лице отображалась скука.

- О, в самый раз. Я как раз возвращался в купальню.

Хоро коротко кивнула и быстро пошла прочь. Она вела себя, как ребёнок, которого потащили в церковь посреди игры, но в первую очередь она сама хотела увидеть, что происходит, вот и последовала за ним. Обычно она шла рядом, но сейчас - на несколько шагов впереди него. Это обычно означало, что она сердита, поэтому следовало предположить, что сердита она из-за того, что осталась одна. Однако она сама сказала, что будет ждать снаружи, значит, дело в чём-то другом.

Они шли в гору к купальне, шум зала заседаний остался позади, стала различима музыка, доносившаяся из купальни.

- Не беспокойся об этом, - сказал Лоуренс.

- О чём? - переспросила Хоро, не оборачиваясь, Лоуренс грустно улыбнулся.

- Это беспокойство не твоя вина.

Улучшив момент, он как-то расспросил её о подробностях. Само собой, и Хоро, и Арам нашли тело по запаху, используя свои волчьи носы. Они могли просто оставить тело на месте, но подумали, что тот человек мог потеряться, поэтому они пошли проверить... А так как при нём оказалось множество вещей, связанных с волками, они не могли сделать вид, что ничего не видели. Последствия не оказались связанными с ересью, но привели к серьёзному разбирательству среди гостей.

Честный Арам, конечно, извинился за доставленные неприятности, и Хоро тоже должна была чувствовать себя несколько ответственной, несколько последних дней она казалась подавленной и несколько беспокойной. Однако она твёрдо заявила:

- Меня не заботят ссоры этих бородатых.

Лоуренс хотел спросить её, зачем ей хотелось посмотреть, как те кричат друг на друга, но ему казалось, что тогда она разозлится. Может, сказывалась гордость той, что именовала себя мудрой волчицей, повелительницей лесов, но, что бы тут ни было, Хоро была чувствительной и временами чувствовала себя одинокой, поэтому он не мог оставить её одну. Хотя можно было сказать, что с ней приходилось нелегко, Лоуренс думал, что она открывалась лишь ему одному, и это действительно делало его счастливым. Или, может, это трудность его личности торговца зажигала его любым проблемным заказом партнёра.

- Но, ты, с тобой всё в порядке? - спросила Хоро, оглянувшись на него через плечо.

- Со мной? - недоумённо переспросил Лоуренс, заставив лицо Хоро исказиться.

- То, что ты задумал - не случилось бы то же в такой же степени, нет?

Они, наконец, понимали друг друга. Хоро говорила о прижизненных похоронах, которые предлагал Лоуренс.

- Вероятно... Если бы мы решили провести прижизненные похороны как мероприятие Ньоххиры, гости наверняка бы перессорились из-за очерёдности. Глядя на всё это, я прихожу к выводу: да, я не думаю, что мы сможем это сделать.

Они пробовали провести эти похороны, когда почти не было гостей, и всё прошло хорошо. Но когда это стало деревенским событием, священник, стоявший и говоривший перед гробом, станет лицом Ньоххиры. Ему не сложно было представить, как старики бросаются вперёд, похваляясь своими качествами.

Но Хоро то чего больше всего волновалась? Не успел Лоуренс, внёсший свой вклад в деревенское сообщество в виде предложенного им обряда, порадоваться тому, что другие жители деревни его признали, как она, пусть случайно, сделала всё это напрасным... Это походило на ловушку для разума, в такие она частенько попадала, но Лоуренс не думал, что это так на самом деле.

- Но здесь есть и хорошее, в некотором смысле.

Хоро нахмурилась, показывая, что не нуждается в таких хромых утешениях.

- Это правда. Потому что я не думал, что духовенство окажется столь тщеславным и упрямым. Представь, что бы произошло, если бы мы всего лишь объявили наши поддельные похороны, не увидев этого. Мы привлечём к себе ещё больше внимания.

- И? - откликнулась Хоро продолжая оставаться на несколько шагов впереди него.

- Видишь ли, мы бы тогда уже не смогли просто отменить наши планы. Если в результате все гости передерутся, кто был бы виновен? Я. Мне бы тогда не быть членом общины, я бы остался с терновой кроватью. А ты спасла меня. Я тебе благодарен.

Улыбка Лоуренса была серьёзной, и она замедлила шаг, приближаясь к нему.

- И потом, фальшивые похороны должны были и деньги принести, но теперь мы знаем, что это с самого начала было невозможным.

Лоуренс говорил, словно для себя. Это было не столько утешением для Хоро, сколько его жалобой.

- Похороны проходят с пожертвованиями и обрядами, поэтому мы думали, что можем неназойливо выманить у гостей монеты, но обычно же священник, ведущий церемонию, берет всё. Если у нас в деревне нет священника, деньги заберёт приглашённый. Конечно, и другие из духовенства не будут молчать. Во многом из-за этого, хотя не только из-за этого, они так много спорили на собрании, - Лоуренс непритворно вздохнул. - Честно говоря, моё чутьё прибыли затупились с тех пор, как я перестал торговать.

Хоро всё ещё не смотрела в сторону Лоуренса, но он чувствовал, что она слушает. Он тогда произнёс, успокаивая не Хоро, а самого себя:

- Я снова увидел возможность быстро разбогатеть и чуть не попался. Мне удалось избежать этого лишь потому, что я часто предлагал хорошие мясо и выпивку.

Хоро повернулась и стукнула его по руке.

- Не делай из меня такой дурочки. Я не снабдила тебя никакой мудростью.

- Но ведь забота богини - приносить удачу, разве нет?

Он взял её руку и поцеловал тыльную часть кисти. Но улыбка медленно сползла с его лица, потому что её лицо оставалось мрачным.

- Слушай. Ты не виновата в этой суматохе, и никто никогда не говорил мне, что я привнёс в деревню ненужные проблемы. И, на сей раз, мы сбежали, не особо шурша перьями.

Когда они странствовали по его торговым делам, их то и дело обвиняли в бедах, которые они будто бы привозили с собой в деревни. Хоро обладала особенным чутьём на такие ситуации - вроде инстинкта самосохранения. Теперь же вокруг не было ни капли беспокойства, гости были заняты суетой в зале заседания, а хозяева в действительности были даже рады пустующим купальням, получив нежданный короткий перерыв в напряжённую пору.

- Я тоже это знаю.

Лоуренс хотел спросить её, что же её так расстроило, но промолчал, увидев её готовое расплакаться лицо, когда она, ещё идя впереди, обернулась.

- Хоро? - позвал он, его предчувствия разгорались быстрее удивления.

Что беспокоило Хоро? Она была разочарована чем-то ему неведомым? Его охваченное сомнениями сердце тревожно билось в грудь.

Она на ходу резко повернулась на каблуках, как отпрыгивающий на бегу кролик, и обняла Лоуренса.

- Уфф! - чуть не повалился он на спину, но удержался сам и удержал её.

Хоро уткнулась лицом в грудь Лоуренсу и крепко обхватила его руками. Он был сбит с толку её порывом, он принялся искать для неё какие-то слова...

- Ты здесь, так ведь? - вполголоса первой сказала она.

- А?

Хоро крепче обняла его и повторила:

- Ты здесь - это ведь настоящий ты?

Хоро смотрел прямо на него, её лицо словно заволокло туманом беспокойства.

- Ты... - пробормотал потрясённый Лоренс, Хоро снова уткнулась ему в грудь.

Мимо прошёл знакомый купец, он часто приезжал в деревню, а сейчас явно делал вид, что не видит их. Лоуренс опасался несусветных слухов, которые теперь точно распространятся, но для него теперь важней была Хоро.

- Эй, идём туда. Здесь люди ходят.

До купальни было недалеко, но рядом с дорогой оказался подходящий пенёк. Он отвёл за руку Хоро туда, и они присели. Они смотрели на деревню, и Лоуренс вспомнил, что это им уже случалось делать, когда он был странствующим торговцем. Неловкие примирения после стычек, или задержки в пути, вызванные наводящими тоску дождями, изливавшимися на землю целыми днями или ...

Надменная принцесса, всхлипнув, прильнула к Лоуренсу. Он обхватил свои плечи и стал думать. Ты здесь - это ведь настоящий ты? - спросила она. Он легонько похлопал её по спине и устало вздохнул.

Третья причина такого поведения Хоро.

У неё было плохое видение.

- До меня сейчас дошло. Ты представила, что тело в пещере может быть мной, так?

Тело Хоро вздрогнуло. Похоже, он прав.

Хоро будет жить веками, годы и десятилетия могут пройти, пока она спит. И поэтому жизнь человека для неё подобна мимолетному сну, и сам Лоуренс иногда встречался с этим. Он гадал, не были ли его счастливые дни просто сном, в то время как настоящий он дремал один в своей повозке.

К тому же тело, найденное в пещере, несомненно, принадлежало страннику. Он держал в руках пергамент, полный изображений волков. Вполне возможно, что Хоро, всегда думавшая о самых странных вещах, сочла это символичным. Если всё так, он мог понять странное выражение её лица, с которым она пришла звать его в купальню.

- Мы никогда не изменимся, - сказал Лоуренс с улыбкой, и Хоро посмотрел на него внимательными глазами, её щёки всё ещё были мокрыми от слёз, а губы странно кривились. - Ответ прост. Больше всего тебя напугало клеймо, не так ли?

Глаза Хоро расширились, Лоуренс криво улыбнулся.

- Ну же, доверься мне немного.

Пусть она называла его глупцом, он так долго был с Хоро, что он, в общем, научился понимать её мысли.

Однако она кисло посмотрела на него и прошептала: "Дурень".

- Всё хорошо. Мы убегали по северным землям с солнечным клеймом в сумке, но всё закончилось хорошо. Мы точно не укрылись в пещере от неудачи и не умерли там.

Слёзы снова навернулись на глаза Хоро, и она опустила взгляд.

Но такая возможность, конечно, была. Таким опасным было то приключение. Они запросто могли потерпеть неудачу в своём стремлении поддержать мечту казначея Дивы кролика Хильде, и тогда Лоуренс бы оказался таким же путешественником.

Если бы ему некуда было идти и не к кому обратиться за помощью, он бы жил в пещере с Хоро и медленно уходил из жизни. Хоро оставалась бы у его мёртвого тела достаточно долго, чтобы суметь забыть, почему она там. В конце концов, границы снов, которые она видела во сне, постепенно размывались, и она могла счесть, что мир в её сне и есть настоящий.

Всё это могло быть.

- Этого никогда не было. Мы прекрасно вышли из этого.

Благодаря удаче и Хоро.

Он прижался губами к её виску и вдохнул её запах. Этот, навевающий приятную тоску запах сухой пшеницы, несомненно, принадлежал ей.

- Ты пошла посмотреть на суматоху в зале заседаний, чтобы убедиться, что имя погибшего путешественника не Крафт Лоуренс, верно?

Хоро, чуть поколебавшись, опустила голову и кивнула.

Это просто глупо, чуть не сказал Лоуренс, но его слова застряли. Хоро мелко дрожала в его руках. Время их жизни было разным, а значит, миры, в которых они жили, отличались куда основательней, чем он мог себе представить. Хоро знала это и много раз пыталась отступиться. Но именно он всегда держал её за руку и никогда не отпускал, и он обязан сделать её счастливой.

Лоуренс заново всё обдумал и посмотрел вдаль, задаваясь вопросом, что он мог сделать сейчас. Обнять её, поцеловать, выпить с ней тёплой медовухи перед очагом в любое время. Ему нужно было как-то убедить себя, что он может сделать Хоро такой же счастливой, каким был он.

Он смотрел на деревню из зарослей и думал. Если бы он мог войти в её сны и стереть все кошмары в каждом закутке её сознания.

Когда он подумал об этом, его осенило.

- О, это, я думаю, мы могли бы сделать.

Хоро вздрогнула в его руках. Лоуренс небрежно пригладил её волосы.

- Эй, Хоро? - обратился он так, будто собирался спросить что-то на прогулке, и она, конечно, подняла голову. - Знаешь, я не могу доказать, что это не сон, но...

Хоро беспокойно опустила бровь, но он обнял её за плечи и, подхватив рукой под коленями, поднял её, словно новобрачную, глаза Хоро широко раскрылись в удивлении. - Если это сон, давай сделаем его прекрасным.

Она то ли вдохнула, то ли затаила дыхание. Потом её горло дёрнулось.

- Что ты?.. - хрипло проговорила она.

- Всё просто, - он поцеловал уголки её глаз. - Давай похороним плохое.

Несмотря на лето, от леса к ночи повеяло влажной прохладой, её шумный выдох породил белое облачко.

- Ты... настоящий дурень!.. - сказала Хоро в волчьем теле, она выглядела необычайно кроткой.

Лоуренс взъерошил ей шерсть у шеи и поправил лопату на своём плече.

- Такое безрассудство, в общем, не так уж и плохо, нет?

Казалось, она может изобразить раздражённую полуулыбку даже на волчьей морде.

- Хммф. Дурень.

Она ткнула носом в его голову, и Лоуренс улыбнулся, увидев её счастливо виляющий хвост.

Арам, находившийся в купальне Лоуренса из-за суматохи в городе, и его младшая сестра Селим не могли не заметить обращения Хоро в волчицу. Они вместе вышли посмотреть, что происходит, и Лоуренс позвал их.

- Ладно, позаботьтесь о доме, пока нас нет.

Они отшатнулись и кивнули.

- Ну, пошли.

- Мм.

Хоро и Лоуренс шли к пещере.

Хоро мучила тревога, потому что тот путешественник с куском пергамента с изображениями волков в руке и чеканным молотом с двуглавым волком был в этой пещере. Поэтому они просто собирались сами заполнить дыру. Если это сон, им нужно лишь отвести взгляд от всего, что пыталось пробудить её от приятного сна.

Прежняя Хоро, возможно, презирала такой беспочвенный довод. Стараясь удостовериться, она, возможно, не захотела бы принять столь простой способ. Но с ходом времени изменились и их отношения.

Лоуренс следовал за хвостом Хоро, как ребёнок, она шла на шаг впереди и вела вперёд. Ночной лес, он никогда ему не нравился, но он не боялся, с ним была Хоро. Он шёл столь решительно, что не смог остановиться, когда её хвост стал быстро приближаться, и его голова погрузилась в мех на хвосте.

- Пфа... эй, Хор...

Её хвост не дал ему договорить.

- Кто-то здесь есть, - шёпот Хоро был похож на рычание в глубине горла.

Лоуренс молча выбрался из меха её хвоста и напряг глаза. Было ещё довольно далеко, но за деревьями он разглядел огонёк.

- Кажется... мы были не единственными дурнями.

- То есть? - спросил Лоуренс, и Хоро обнажила клыки в усмешке.

- Возможно, стычка решивших применить силу, когда спор дела не решил.

Лоуренсу было нечего сказать, он лишь раздражённо улыбнулся.

- Что нам делать? Выпрыгнуть и объявить о прибытии представителя леса?

Хоро опустила голову и льстиво потёрлась лбом о тело Лоуренса. Она предлагала ему быть таким глупым, каким он хотел. Лоуренс приласкал её едва видимую в темноте морду, но про себя он лишь простонал.

- Было бы забавно, но... если так сделать, может объявиться ещё одно чудо.

- Значит, нет?

- Те, что кричат там, точно скажут, что, раз им явилось чудо, то им всё и надлежит решать. Это точно. Будет только больше проблем.

- Ммм... - Хоро недовольно махнула хвостом.

- Но я никак не думал, что стольким людям придёт в голову унести тело посреди ночи... Дерьмо, жди теперь, пока мы не сможем похоронить его.

Большие глаза Хоро медленно моргнули, затем сузились.

- Есть у него душа или нет - почему бы не спросить прямо её?

- Уверен, это намного всё ускорит, - со смехом согласился Лоуренс, но внезапно остановился. - Прямо... его душу?

- Что, ты говоришь, твои уши лучше моих? - Хоро игриво наклонила голову, пытаясь накрыть Лоуренса своим большим ухом - в нём вполне мог бы ребёнок укрыться от дождя.

Он чувствовал себя мышкой и постарался увернуться от её озорства, мысли пронеслись в его голове.

- Нет... Полностью ли понимаем мы желания путешественника?

- Хмм?

- В таком случае... Умм...

Возможно, сказывался возраст, но его голова работала не так, как следовало. Но всё должно было вот-вот сойтись.

Хоро пристально посмотрела на него, на пещеру, и снова повернула к нему морду.

- То есть отчеканить монету или что-то в этом роде?

Это было то, о чём мечтал путешественник. Чеканка монет была символом власти властителя земли.

- Конечно, но как думаешь, почему мы так волновались из-за проблемы с монетами?

Хоро чуть отстранилась и прищурилась, как волчица, следящая за добычей.

- Я Хоро, мудрая волчица. Не недооценивай меня. Чекань мы просто нашу собственную монету, всё бы усложнилось в вопросах о территории, не так?

- Именно. И не только, но у нас нет материала.

- Переплавь другую монету.

- Фух. Ты знаешь очень много.

Хоро ткнула его носом.

- Прости, прости!

Хоро фыркнула.

- Что за глупость. Но есть и другая проблема.

- Хм?

- Тебе часто говорили это, разве нет?

Лоуренс посмотрел на Хоро, нависавшую над ним. Он широко развёл руки и пожал плечами.

- Никто не может взять деньги в загробный мир. Как бы мы сказали этому несчастному путешественнику, что его мечты сбылись? Может, поступить по обычаям войны, про которые сказал тот лысый старик? Похоронить монеты?

И тут Лоуренс ясно увидел свет в тёмном лесу.

- Это оно! - крикнул кто-то.

Лоуренс почувствовал, как что-то огромное толкнуло его вниз. Это была лапа Хоро, и сама она прижалась к земле, глядя на свет.

- Ты дурень!

- Прости...

Они выждали несколько мгновений, но, похоже, их, к счастью, не заметили.

- И? Что ты надумал?

Хоро легла на живот и посмотрела на Лоуренса сердитыми глазами. Это были глаза усталой жены, с глупым супругом которой она бесчисленное число раз попадала в неприятности, когда он думал о способе заработать деньги. Полуулыбка на её губах была проявлением возбуждения, с которым она желала увидеть его очередной глупый замысел. Лоуренс рассказал ей, и Хоро радостно замахала хвостом.

А придумал Лоуренс, конечно, хлеб собственной выпечки, для чего ему потребовалось немного набраться навыка. Подготовив всё необходимое, на следующее утро он направился в уже нескончаемую суету зала заседаний.

- Потому-то, как я уже говорил...

- Если вы не признаете это, тогда мы...

- Если ты будешь размахивать пустыми доводами, твоя вера...

Среди беспрестанных споров Лоуренс и его помощники пробились через толпу и вошли в зал. Зрители и землевладельцы с их слугами странно смотрели на них, но никто не пытался остановить их шествие, потому что его возглавлял старый землевладелец.

- То, что мы сейчас должны искать на самом деле, - это спасение души агнца, - заявил с пеной у рта один священник.

Старый землевладелец высоко поднял свой длинный меч и бросил его вместе с ножнами на длинный стол. Мужчины с раскрасневшимися лицами, гоготавшие, как гуси на болоте, вытянули шеи и замолчали.

- Действительно, то, что мы должны искать, - это спасение его души, - сказал землевладелец.

Другой священник с видом, будто он проглотил камень, осмелился открыть рот:

- Вот почему этот способ...

- Этот способ?

Священник, который должен был именовать себя слугой Бога, смолк под взглядом воина, явившегося с древнего поля битвы. Землевладелец прожил достаточно, чтобы даже бородатые мужчины годились ему в сыновья или даже во внуки.

- Мы знаем вот что, - заговорил старый землевладелец, и тишина пала на забитый зал заседаний. - Этот человек жил своими мечтами и умер в них. Тогда что ещё остаётся, кроме реальности его мечтаний?

Он достал из кармана молот для чеканки монет.

- Н-нет, это нехорошо! - поражённо воскликнул землевладелец зрелых лет, сидевший на стуле с малиновой подушкой.

- Держи свой норов при себе! Вот именно это сейчас будет нехорошо! - поспешно вмешался другой землевладелец.

Они не были против потасовки священнослужителей, но сейчас побледнели при виде молота. Все понимали, что когда старый землевладелец его достал, ситуация обострилась.

- Хмм? И чего ты так испугался? Как думаешь, что я буду с ним делать? - закаленный в боях, он улыбнулся хитро, словно лиса.

Землевладельцы и священники, казалось, лишь сейчас заметили Лоуренса и его помощников.

- Что, ты не?.. Постойте, те люди - владельцы купальни? Вы что, хотите принести беду в эту деревню?

- Чушь, - ответил глава собрания, он, владелец одной из старых купален, согласился с замыслом Лоуренса и протянул ему руку ради мира в деревне. - Мы для наших уважаемых гостей не желаем ничего, кроме приятного времяпрепровождения в Ньоххире. Ради этого мы хотим помочь путешественнику.

- И вон она - проблема. Вы же хотите чеканить монеты из-за той ситуации, что с ними сложилась, разве нет? Глупо думать, что так вы убьёте двух пташек одним камнем. Не думаю, что вам так легко удастся чеканить деньги, как компании Дива.

Волнение этих слов словно говорило, что даже думать о подобном грешно, но старый землевладелец махнул молотом, будто прогонял назойливую муху.

- Кто сказал, что мы будем чеканить монеты? Мы истинные слуги Божьи. И поэтому, согласно его учению, мы осуществим мечту ушедшего.

- Погоди, но... "Мечта ушедшего"? Это... - нерешительно вымолвил священник.

- Конечно, используя эти клеймо и молот, - чётко произнёс старый землевладелец, - мы будем делать что-то с символом его страны. Нет сомнений, что он был бы счастлив, если бы все использовали это что-то, сделанное с помощью этих инструментов.

Землевладельцев помоложе его утверждение не на шутку рассердило. Разве они заслуживали признания полноты их прав?

- В этом и есть проблема, о которой мы говорим. Для чего вы используете инструменты для чеканки, если не для монет? Хотите молотом замешивать тесто?

Несколько голосов возвысились в согласном возмущении.

- Что ж, ты не слишком далек от истины, - старый землевладелец своей улыбкой придавил бушующего юнца.

По сигналу старого воина Лоуренс с помощниками стянули покрывала с принесённых корзин.

- Ч-что это за?..

Сладкий запах и запах масла внезапно разнеслись по залу заседаний.

- Я не очень разбираюсь в еде, но, по словам господина Лоуренса, странствовавшего по всему миру, учитывать интересы всех - это то, чем живут небольшие деревни. И с учётом этого нами сделаны такие вещи.

Лоуренс подошёл к землевладельцам и раздал им содержимое корзины.

- Это... пресный хлеб?

- Не... это не просто пресный хлеб. Это печенье?

- Хм... Оно не такое, как печенье на юге...

Конечно, богатые землевладельцы в еде разбирались. Это было вмеру пропечённое хлебное тесто с большим количеством яиц и масла. И они сразу разобрали рисунок.

- О! Хлебная монета, сделанная тем штампом!

- Ни один землевладелец не останется недовольным, так?

- В конце концов, в нашей деревне нет гильдии пекарей.

Глава к их мнению добавил еще несколько своих слов.

- И это ещё кое-что из того, о чём мечтал бывший торговец господин Лоуренс, и я уверен, что все когда-то думали об этом.

После такого озорства Лоуренсу пришлось продолжить в том же духе.

- Я всегда думаю, как бы съесть кучу монет.

Собравшиеся здесь обладали огромным и значимым богатством. Холодные, вымученные усмешки скользнули по их губам, но не порождённые гневом.

Заговорил старый землевладелец:

- Когда-то я прошёл через войну, а потом как-то раз последовал за тем, кто жил мечтой. На поле битвы нам не хватало еды и питья, и Божьей защиты было не видать. Много лет назад в горах капеллан был сражён недугом и больше не оправился. Мы были лишены роскоши предать земле тела наших друзей под слова молитвы. Всё, что мы могли сделать, это вырыть яму и похоронить, окропив могилу элем или положив кусок вяленого мяса вместо памятного знака.

Слушая его слова, те, кто мог поведать другим свои боевые истории, внимали с суровым выражением на лице, отдавая должное этой боевой истории.

- Как человек, переживший то время, я считаю, что воплощение в жизнь последнего желания ушедшего открыло бы ему путь для его нового путешествия.

Все землевладельцы поднялись со стульев и встали на одно колено в знак верности долгу. Здесь и священники не могли продолжать упрямиться. Если они утратят добрые отношения с землевладельцами, им придётся худо по возвращению домой.

Наступил великий момент молчания, когда старый землевладелец ждал возражений священников. Затем, увидев, что все они опустили глаза, он заговорил:

- На полях сражений я похороню этого человека так, будто он был моим другом. Вы, люди веры...

Агнцы Божьи подняли глаза.

- Молитесь за хлебные монеты, похороненные в его могиле, дабы они могли достичь небес.

Священники переглянулись. Они уже не оценивали, кто важнее из них. Никто не знал, чья молитва сопроводит хлебные монеты на небо, не будет больше споров о представительности и гордости.

- Тогда... ладно...

Выслушав их тихие разрозненные голоса, старый землевладелец кивнул.

- Тогда этот разговор окончен! Действуйте!

Он хлопнул рукой по столу, и все поднялись.

На этом нежданная сумятица в Ньоххире закончилось.

Толпа несла гроб к пещере, где спал путешественник. Похоже, некоторые из хозяев купален пошли с ними, но Лоуренс, не спавший всю ночь, лишь проводил их взглядом.

Вчера он рассказал свой замысел старому землевладельцу и получил восторженное одобрение, потом надо было обойти каждую купальню, чтобы всех поставить в известность. Уже это заняло немало времени, но потом ещё пришлось попросить Арама и Селим помочь с замешиванием теста и разбудить Ханну. Они разожгли печь и подготовили железное клеймо и молот для чеканки, хлеб был готов к рассвету.

Усталость тяжестью навалилась на его плечи и спину, болело за глазами. Лоуренс думал о том времени, когда молодой торговец, которым он был, мог три дня вести дела, не смыкая глаз, воспоминания вызвали кривую улыбку на его лице.

Когда почти все скрылись из виду, он, наконец, открыл рот:

- Хочешь вернуться в купальню?

Хоро, пришедшая последить за ходом дел в зале заседаний, коротко кивнула. Они взялись за руки, и Хоро принялась отцарапывать тесто, прилипшее к его пальцам и так и не отмывшееся.

- Эй, больно же.

Хоро не ответила, она сосредоточенно отковыривала тесто от его ногтей.

- Ты хотела пойти посмотреть погребение?..

Несколько шагов она молчала, потом снова начала выцарапывать тесто.

- Нет, - в конце концов, произнесла она с видом маленькой дувшейся девочки.

- Правильно. Беспокойство безопасней похоронить в земле.

Хоро сердито фыркнула, показывая ему всем видом, что она перестала царапать его пальцы только потому, что ей стало скучно.

Они молча шли по деревне Ньоххира, по её обычно оживлённой, а теперь тихой и пустой улице. Казалось, что всё это веселье деревни источников было лишь сном.

- Ты боишься уснуть? - спросил он, и Хоро застыла на месте.

У неё не было другой причины воздерживаться от того, чтобы выпить и уснуть после целой ночи, проведённой в хлопотах с тестом.

Если она заснёт, она может проснуться от этой действительности. Это испугало её, поэтому она сопровождала Лоуренса. Он посмотрел на неё со слабым подобием улыбки, потом встал перед ней, шаря в нагрудном кармане. Он вытащил тонкий кусок хлеба с выжженным рисунком волка.

- Вот.

Лоуренс поднёс это к губам Хоро, но она поморщилась и отвернулась. Он пожал плечами, разломил пополам и съел половину.

- Остальное тебе.

Он положил вторую половинку в мешочек с пшеницей, висевший на шее Хоро. Это был новый мешочек, старый она отдала Миюри. Хоро не противилась, но она взглядом спросила, что он задумал.

- Если ты проснёшься где-то далеко одна, на каком-то пшеничном поле...

Глаза Хоро широко раскрылись. Лоуренс в волнении улыбнулся и положил руки на её щёки.

- Если это произойдёт, лишь следуй за запахом этого хлеба. Там ты меня найдёшь.

Хоро смотрела на улыбку Лоуренса, из её глаз текли слезы.

Затем она, похоже, вспомнила, что называла себя мудрой волчицей. Обладательница волчьих ушей и хвоста одного цвета с её льняными волосами глубоко вздохнула и заставила себя улыбнуться.

- Тогда сделай так, чтобы это был не хлеб, а пряность.

- Потому что пряность делает еду вкуснее?

Взорвавшись смехом, Хоро прильнула к Лоуренсу.

Лоуренс обнял её стройное тело и сказал:

- Вернёмся в купальню. Купальню, которую мы с тобой создали.

Взмахнув под плащом хвостом, Хоро кивнула и схватила Лоуренса за руку. На этот раз она не держала её так, как будто ей надо было сказать что-то ещё.

Они шли вместе.

И шло короткое лето Ньоххиры.

Над ними висело ярко-голубое небо, которое, казалось, могло поглотить их целиком.