Прозвучал тихий шелестящий звук, и Лоуренс проснулся. Через мгновение он успокоился, осознав, что снега быть не могло. Лето в Ньоххире уже пролетело - быстро, как всегда, но для снега было слишком рано.

Когда его зрение прояснилось, он увидел Хоро, вычищавшую хвост.

- Этот звук...

С приходом снега работы в купальне сразу становилось много. Лоуренс облегчённо вздохнул и расслабил напряжённую шею. Как только приходила осень, гости, приезжавшие на лето, отправлялись восвояси. Наступало время подготовки к зиме, драгоценная часть года. Осенью он мог позволить себе немного отоспаться.

- Убедись, что ты убрала выпавшую шерсть... - сказал Лоуренс, и, отвернувшись от Хоро, натянул до плеч одеяло. В это время он уступал своей пенящейся сонливости, чтобы отойти от накопившейся усталости.

- Ох.

Куча меха навалилась ему на лицо. Конечно, это был не кроличий мех, который бы согревал его во сне. Это был, несомненно, безупречно уложенный мех, отличавшийся от оленьего, кроличьего и вообще любого животного, питающегося травой или орехами. Однако это был не грубый лисий или жёсткий медвежий мех.

Величественно-гладкий, способный скользить в диком лесу подобно ветру - волчий мех. Обычно он хвалил этот мех и восхищался им, теперь же это лишь мешало ему спать. Он достаточно небрежно отвёл рукой хвост Хоро от лица и взамен получил её пощёчину.

- Ухрр... Что?

- Разве ты не сказал, что сегодня мы идём собирать каштаны?

- Мы можем пойти в полдень...

В нём укоренилось понимание, что если бы он ударил не только по хвосту, но и по руке, Хоро пришла бы в ярость.

Почти бессознательно Лоуренс взялся за её руку на его щеке, обхватил пальцами и потянул к губам, чтобы поцеловать... но вдруг провалился в сон и захрапел.

Брошенная Хоро вздохнула, её хвост недовольно помахивал.

- Вот дурень, - проворчала она, тоже скользнула под одеяло и прильнула к спине Лоуренса.

Это было самое начало осени.

Вся Ньоххира была погружена в молчание, лишь ветерок гулял поутру в деревне.

Лоуренс оставил сообщения для Ханны, заправлявшей на кухне, и Селим, на которую, хотя она в купальне ещё и года не проработала, он мог положиться во всём - от домашних дел до расчётов доходов и расходов. Беспрестанно засыпая, он всё же к полудню покинул купальню. Плохо, что дни в Ньоххире стали уже заметно короче, стемнеть могло уже довольно скоро.

За плечами у него был мешок, набитый хлебом, жареным и вяленым мясом, там же лежали свёрнутые мешки для орехов и грибов и меха для воды и вина, чтобы пить по дороге. Он оделся, как в то время, когда он был торговцем. Хоро не стала нагружать себя чем-то, она шла впереди по дороге, гоняя стрекозу подобранной палкой.

- Тебе не кажется, что это несправедливо? - проворчал Лоуренс, поправляя мешок, Хоро безразлично посмотрела назад.

- Что? - отозвалась она невинным тоном.

- Ничего, - вздохнув, ответил Лоуренс.

Хоро шла по лесу с такой лёгкостью, будто её стройное тело обрело крылья. Похожая на юную девушку лет пятнадцати, она была на самом деле воплощением волчицы, обитавшей в пшенице, и она проживёт ещё сотни лет, конечно, она была искусна в передвижении по горам. А ещё у нее были волчьи уши и хвост, и её хрупкое тело скрывало мощь огромной волчицы. Иногда она останавливалась и принюхивалась, а потом, не поворачиваясь к Лоуренсу, указывала палкой на корни деревьев или другие места.

Лоуренс подобно верному слуге осматривал указанные места и обычно находил большие грибы. Иной раз там попадались гнёзда полевых мышей, их обитатели тревожно выглядывали из своей норы. Он извинялся за плохое поведение Хоро и оставлял кусочек гриба.

- У тебя сегодня хорошее настроение, - весело сказал Лоуренс, укладывая в мешок очередной гриб.

Должно быть, она чувствовала себя привольней, когда не прятала волчьи уши и хвост, обычно тесно прижатые косынкой и поясом, когда кто-то посторонний их мог увидеть в купальне или деревне. За лето побывало много гостей, и работы Хоро хватало. А ещё посреди этой работы в этом году было обнаружено тело путешественника, заплутавшего годы назад в этой земле и здесь же умершего, что вызвало немалую суматоху. Сейчас все волнения остались позади, и она, похоже, наслаждалась свежестью ясной погоды начала осени от всего сердца.

И Лоуренс тоже чувствовал себя свободней. В прошлом году их единственная дочь Миюри была бы с ними. Миюри, невинная, как само солнце, становилась сущим волчонком, попав в лес. Она никогда не шла, глядя прямо перед собой, она бегала вокруг них, кувыркалась, наталкивалась на кусты и деревья и всегда громко смеялась. Иногда она брала в рот ядовитый гриб, проверяя свою отвагу.

В этом году им не приходилось с напряжением следить за озорством Миюри, они могли позволить себе, не торопясь, понаблюдать за белкой, грызущей орех на ветке дерева, как раз когда они проходили мимо.

Но Лоуренсу была по душе невыносимость её жизнерадостности.

Прошло больше шести месяцев, как его единственная дочь Миюри отправилась в путешествие с Коулом, своим названным старшим братом. Лоуренс гадал, не беспокоится ли он из-за этих двоих не только в силу простой родительской привязанности, но и потому, что ему так не хватало их жизненной силы.

И Хоро не без оснований издевалась над Лоуренсом, этим дурнем, видя, как он беспокоится о Миюри, читает и перечитывает её письма. И сейчас она бежала по тропинке вперёд и казалась такой до странности сияющей лишь потому, что могла опустошать эти тихие безлюдные места.

- Нет, неужели я переоцениваю её?

Хоро впереди притворилась, что охотится на змей с молодой лисой, видимо, только начинавшей самостоятельную жизнь. К хвалёному хвосту мудрой волчицы прилипли опавшие листья, но сама она хихикала от восторга.

-Уф, - перевёл дыхание Лоуренс.

Ему следовало ожидать этого - его вела Хоро, прекрасно знавшая горы вокруг Ньоххиры до каждой мышиной норы, несмотря на всю её игривость мешки, захваченные им, быстро наполнялись. Он может совсем измучиться прежде, чем они дойдут туда, где росли каштаны. Лоуренс запросил привала поскорей, и подобная духу леса, Хоро указала на росшие впереди деревья. Там оказалась залитая солнцем поляна с поваленным деревом. Он сел на его ствол, украшенный выросшим из него цветком с тонким стебельком и светло-розовыми лепестками, и положил заполненные грибами мешки - хоть продавай.

- Вот, вода, - сказала появившаяся откуда-то Хоро с мехом в руке.

Должно быть, она где-то набрала свежей воды из ручья, пока он сидел на повалившемся дереве, занимаясь их обедом.

- О, спасибо. Я готовлю еду, так что подожди чуток.

- Мм. Конечно, и мяса побольше.

В её голосе не было ни тени ехидства. Она стояла рядом с Лоуренсом, блажено глядя сузившимися глазами на раскачивающиеся на ветру деревья. Лоуренс чуть улыбнулся, игриво навалил на хлеб гору мяса и протянул Хоро. Её глаза удивлённо расширились, потом она просияла и взяла хлеб с мясом, вернее, мясо с хлебом.

Осенний лес был лучшей кладовой, но здесь в это время года было куда опасней заснеженных гор зимой. Ведь то, что люди находили вкусными, было вкусным и для животных.

Хоро с детской одержимостью насобирала целую кучу каштанов, но не смогла всё унести и села там же у каштанов, выбирая те, что попортили жучки.

Тем временем Лоуренс, ожидая её, вдруг услышал резкий хруст сломанной ветки, обернулся и увидел большого медведя, нависавшего над ним. Сделай он неосторожное движение, взмах одной из этих когтистых лап убил бы на месте. Лоуренс замер и снова посмотрел в его чёрные глаза. Когда Хоро вернулась, её хвост дрогнул.

- Что тебе нужно?

Лоуренс был человеком и не понимал чувств зверей в лесу. Но воплощение волчицы Хоро их понимала, а Лоуренс, в свою очередь, понимал чувства Хоро. Поэтому, следя за выражением её лица, он мог приблизительно узнать, о чём думает зверь. Увидев её спокойную улыбку, он решил, что появившийся медведь был вежливым.

- Ты хочешь каштанов? Я не против, если ты возьмёшь вон те. Они с жучками. Бери, сколько хочешь.

Медведь коротко фыркнул, словно вздохнул, уткнул морду в груду каштанов с жучками, отобранные Хоро, и принялся их поглощать. Хоро с удовольствием наблюдала за его трапезой, потом медведь вдруг поднял голову, будто задумавшись, и она поднесла мех к его пасти и дала напиться.

- Как пчёлы в этом году? Переживут ли они зиму, вот, что меня интересует?

Хоро, любительница сладкого, пыталась расспросить хозяина леса о пчелиных делах. Медведь, видимо, не хотел говорить, где можно найти его любимый мёд, но обречённое выражение его морды подсказывало, что у него не было возможности отказаться ответить ей, и он что-то тихо пробурчал.

- Хм. Значит, лучше всего будет следующей весной на Лебединой вершине.

Хоро о горах в округе знала куда больше местных охотников и лесорубов. Лоуренс не возражал против использования этих знаний для получения еды, но не хотел в одиночку тянуть на себе сбор, охоту и всю переработку этой еды. Особенно не хотелось ему связываться с ульями.

Не говори ей слишком много о ульях, - подал Лоренс знак медведю.

Он снова погрузился в размышления, тем временем медведь что-то прошептал Хоро, отчего её уши встали торчком.

- Что? Целая поляна брусники?!

Казалось, она услышала очень приятное известие, но когда Лоуренс посмотрел на небо, оно уже начало менять цвет.

- Ты это слышал? Брусника! - дёргала Хоро Лоренса за рукав с самым серьёзным выражением на лице, но тот продолжал отбирать каштаны.

- Солнце скоро зайдёт, и у нас полно каштанов. И грибов. В следующий раз.

- Ты, дурень! Если мы сейчас же не пойдём быстро, там всё съедят!

Даже с огромным медведем, терпеливо ожидающим её, Хоро вела себя как ребёнок, когда речь шла о еде.

- Мы не сможем съесть всё это за день. Впрочем, если бы там нашлось несколько прожорливых волчиц, - другое дело.

В прошлом году ему рвали бы оба рукава: правый - мудрая волчица Хоро, левый - его единственная дочь Миюри.

- Значит, завтра. Мы должны!

Лоуренс вздохнул и согласился. Настоящей ошибкой было бы сказать, что если она действительно хочет столько съесть, пусть сама и идёт. Хоро хотела пойти с ним вместе. И он сдался, потому что его беспокойная личность была счастлива её таким себялюбивым просьбам.

- Кстати, о бруснике. Может, сохранить её немного в сахаре и отправить Миюри? - промолвил Лоуренс, и уши Хоро нервно дёрнулись.

- Она всё равно будет приставать к малышу Коулу насчёт всякого вкусного. Лучше не портить её.

Хотя рядом с Миюри Хоро вела себя, как подобает матери, в еде они обе соперничали подобно сёстрам.

Лоуренс упомянул имя Миюри и теперь жалел об этом. Раскрыв рот, он уже не мог удержать слова, что он таил в своём сердце, и они посыпались наружу.

- Мы давно не слышали о ней... Надеюсь, она в порядке.

- Отсутствие новостей - хорошая новость, разве нет?

- Ладно, наверное, так...

Коул отправился в путь, ведомый большими надеждами, Миюри повсюду следовала за ним, льнула к нему, как с старшему брату, а вместе они наделали много шуму во многих местах.

Хотя Лоуренс думал, что всё с ними должно быть хорошо, он не мог избавиться от своих волнений. Ещё важнее для него было то, что его драгоценная единственная дочь странствовала одна с совершеннолетним мужчиной, пусть это и был прямой и честный Коул. Обеспокоенный всеми этими неприятными мыслями, он ощутил сильный удар.

Это была раздражённая Хоро.

- Клянусь, ты никогда не изменишься.

Хотя он признавал её правоту, от этой боли ему избавиться не удавалось.

В своём раздражении она вернулась к медведю и стала гладить ему шею.

- Самцы - дурни.

Похоже, это была медведица. У Лоуренса было неприятное ощущение от осознания, что купальня тоже стала территорией женщин. Он отбросил изъеденные жучками каштаны, отряхнул руки и встал.

- Нам пора двигать обратно.

Хоро ещё раз похлопала медведицу по голове и, чего она прежде не делала, взяла часть груза себе. Похоже, её худенькому телу этот вес был тяжёл, но принимать волчью форму она не стала. Пошатнувшись, она крепко сжала руку Лоуренса.

- Как думаешь, что у нас сегодня может быть на ужин?

Лоуренс устало улыбнулся, и они пошли по лесной дороге домой, разговаривая только о хорошей еде.

Лучшее время дня в лучшем времени года.

Лоуренсу нравилось вести пустой разговор с Хоро, идя по тропинке, но в один момент он заметил, что выражение лица Хоро вдруг омрачилось. Это случилось уже недалеко от купальни.

- Что-то не так?

- Мм...

Хоро смотрела дальше по тропинке в сторону купальни. Она непрерывно нюхала, нервно подёргивая ушами и хвостом.

- Что-то случилось в купальне?

В худшем случае мог произойти пожар, но тогда она уже была бы в волчьем теле. Лоуренсу было трудно представить, чтобы вор мог пробраться внутрь и сделать что-то плохое. И Ханна, и Селим были не-людьми и смогли бы дать отпор любым ворам.

Тогда...

- Может... Миюри дома? - тревожно спросил Лоуренс, и Хоро, наконец, посмотрела на него и усмехнулась.

- Дурень. Но это не слишком далеко от истины.

Лоуренс наклонил голову в сторону, и Хоро, поправив мешки на спине, недовольно пояснила:

- Я не совсем знаю, что там, но пахнет многими животными.

У них гость - странствующий укротитель?

Когда они вернулись в купальню, он с удивлением увидел группу из десяти человек. Было достаточно необычно увидеть новых гостей, которые не только приехали, когда летнее время закончилось, но и вообще не предупредили о приезде заранее. Лоуренс увидел взволнованное лицо Селим среди них.

Это означало, что...

- Уу... Что, каждый?

...каждый из этих гостей, пришедших после окончания сезона, был не-человеком.

Кони, бараны, козлы, быки, кролики, птицы, олени. Среди них были даже две девушки, выглядевшие постарше Хоро и Селим, одетые монахинями, как это было принято у странствующих женщин. Они представились, уважительно поприветствовав Хоро и Селим и достаточно многословно - Лоуренса.

Но была видна их неподдельная радость, они даже не боялись Хоро или Селим, волчиц. Высокий мужчина-олень поприветствовал Лоуренса последним, схватив его за плечи своими длинными руками.

- Я так надеялся в один день прийти в эту купальню! Купальня, созданная лишь для такого народа, как мы!

Перед глазами Лоуренса всё плыло, Хоро смотрела с безразличием, но остальные гости лучились улыбками и кивали, во всём соглашаясь с оленем.

- Небеса, мои мечты сбылись, я наконец-то здесь. Все откликнулись на предложение собраться, когда я их пригласил. Непривычные к странствиям, мы столкнулись с большими трудностями в дороге, но - о! Как мы рады добраться сюда!

Олень снова от души обнял Лоуренса. Тот невнятно что-то пробормотал, повторяя про себя слова оленя. Купальня, созданная лишь для такого народа, как мы?

- Для меня большая честь услышать такие добрые слова, но... могу я спросить, от кого вы узнали о нас?

Некоторые гости впервые приходили сами по себе, не нуждаясь в приглашении, чтобы остановиться в купальне, но большинство прибывало по рекомендации других. Ответил Лоуренсу невысокий полный мужчина-козёл, похожий на хозяина винного магазина.

- На самом деле, никто, но среди нас, живущих на юге, это достаточно хорошо известно. Говорят, на севере этого мира есть земля горячих источников, где мы можем избежать любых столкновений. Что если туда пойти, там найдётся купальня, в которой даже мы могли бы спокойно отдохнуть, не боясь людских глаз. И называется она...

- "Волчица и пряности"! - хором пропели все, будто сговорились заранее.

Несомненно, они в своём долгом путешествии собрались у костра и говорили о месте, в которое они направлялись. Лоуренс это знал, знал до боли, и, казалось, что радость разрывала его сердце. Но от этого же он чувствовал себя ужасно.

- Ясно... Хорошо, я очень рад приветствовать вас после столь долгого путешествия.

Как бывший торговец и как хозяин купальни Лоуренс начал с того, что проглотил свои вопросы и поприветствовал их с самой широкой улыбкой, на какую был способен. Напомнив Селим об их усталости с дороги, он поручил ей отвести их в свои комнаты.

Проследив за тем, как странные гости заходят внутрь, Лоуренс почесал голову. Хоро, стоявшая рядом, сердито пожала плечами.

- У слухов ноги быстрее моих.

- Причём не слишком точных, - намекнул на причину случившегося Лоуренс.

Знакомые не-люди, с которыми он и Хоро познакомились во время своего странствия, наверняка понарассказывали другим воплощениям об их купальне. Те рассказали своим знакомым. Не-люди иногда оказывались среди сопровождения их гостей. Они невинно сопровождали своих хозяев, живя в этом мире, как люди, и применяя свои способности воплощений. Конечно, войти в мир людей было им нелегко, и многие из них видели в Хоро источник надежды и символ удачи.

Он мог представить, каких преувеличений набрались рассказы об их купальне. Одно из них - считать, что в этой купальне не-люди могли запросто отдыхать.

- Хорошо, что в это время больше никого нет... - задумчиво сказал Лоуренс.

- Могут быть неприятности, если они придут зимой, - отозвалась Хоро.

Чувство стеснения из-за необходимости скрывать себя от людей в такой маленькой купальне было всегда источником недовольства Хоро.

- У меня есть опасения на этот счёт, но мы дадим им знать действительное положение купальни и позаботимся, чтобы они как можно дольше пробыли здесь.

Лоуренсу было приятно видеть, что они пришли, так много ожидая от его купальни, но Хоро стояла рядом со всё ещё мрачным лицом.

- Стесняешься, как обычно? - поддразнил Лоуренс, уши и хвост Хоро ощетинились.

- Дурень, - откликнулась она и наступила ему на ногу.

Затем безо всякого стеснения прильнула к нему.

- Это ниже моего достоинства...

Он удивился внезапному проявлению её нежности, но ухмыльнулся и обнял её в ответ. Конечно, повелителю леса было совершенно неприлично, подобно щенку, преклоняться перед человеком, олицетворением травоядных. Он мог бы посмеяться над этим правилом, как над проявлением тщеславия, но у вечной девы было много правил.

- Тогда ты хочешь, чтобы я преклонился перед тобой? Ты бы сохранила своё лицо таким образом.

Уши Хоро встали дыбом. Мудрая волчица едва не попала в ловушку слов Лоуренса, но всё же сумела избежать этого.

- Ты дурень. Можно подумать, я та, перед кем ты всегда преклоняешься.

Скажи он: "Но разве это не так?" - укус её был бы ему обеспечен. Он, улыбаясь, опустил плечи, взял руку Хоро и поцеловал её.

- Я в долгу перед тобой за то, что ты всегда со мной.

- Хм.

Хоро осталась очень довольна проявлением благодарности своего вассала, но вскоре они обменялись сухими улыбками и стали готовиться развлекать своих гостей.

Название этого места - Ньоххира - было почти легендой на юге.

Большинство людей, рождаясь в городах и деревнях, так всю жизнь и проживали в своих домах. Даже моряки, странствовавшие по всему миру, ходили от берега до берега и редко знали о странах, порты которых они посещали.

Потому путешествие продолжительностью в месяц с лишним в далёкую землю горячих источников, затерянную среди гор, путешествие, из которого можно было и не вернуться, могло быть названо паломничеством на край земли. Может, поэтому истории достигали краёв, откуда добирались эти гости межвременья, приукрашенными, преувеличенными и попросту искажёнными.

- Мы, воплощения баранов, очень гордимся историей о Рубинхайгене, церковном городе - той, в которой господин Лоуренс и госпожа Хоро вместе с легендарным золотым бараном отменили монополию торговли золотом, упрямо удерживаемой Церковью.

- А я слышал о том, что вы сделали в городе Реноз. Я был так счастлив - вы были так возмущены торговлей мехом и вложили столько денег, чтобы спасти мех, - ответил олень барану.

Перед очагом была расстелена оленья шкура, где все уселись в круг. Ляжкам Лоуренса было не особо удобно.

- Э-э, в общем, это совершенно особенная история, которая потрясла нас больше всего: история деревни Пасро, забывшая свой долг благодарности и пытавшаяся напасть на госпожу Хоро и господина Лоуренса, отвратившего нападение силой искренней любви! Как я слышал, ты нанял наёмников ценой нескольких тысяч серебряков, нет?

- Нет, не так. Господин Лоуренс выкупил сноп пшеницы, в котором спала госпожа Хоро, у бессовестного торговца ценой всего, что имел ...

- Странно, ведь я слышал...

Лоуренсу каким-то образом удавалось всё же прослеживать, какие настоящие события превратились в сплошную путаницу. Он лишь сидел, криво улыбаясь, но в действительности беспокоила его Хоро. Он бросил на неё взгляд, когда она отпила вина, она посмотрела в ответ - Я не буду сходить с ума из-за этого.

- Господин Лоуренс, что было на самом деле?!

Шумные гости, возбуждённые вином и завершением долгого путешествия, пододвинулись ближе к Лоуренсу, и он отпрянул, а в это время две самки из числа гостей прижимались к Хоро рядом с ним.

- Твоя история любви с господином Лоуренсом так давно известна!

- Правда ли, что главным стал блеск твоего хвоста?

Эти вопросы пугали его уже тем, что он себе представлял ответы Хоро на них. Когда он перевёл взгляд на неё, она лишь сверкнула озорной усмешкой.

- Господин Лоуренс, пожалуйста, оставайся с нами до утра!

Гости много раз подняли свои заздравные чаши, сидя вокруг котла с грибами и без всякого мяса. Лоуренс постарался рассказать о своём странствии с Хоро так, чтобы не разочаровать слушателей. Получилась история грандиозного приключения, о котором он долго не вспоминал. В то же время он охотно выслушивал новости, принесённые ими из мест, через которые он когда-то проходил.

А когда он спросил, от кого они услышали эти истории, его удивило, что они, оказывается, знали Эльзу и даже ездили в маленькую деревню, где она жила с мельником Эваном. Именно там хранились записи о древних временах, собранные отцом Эльзы, и, вероятно, у них были свои причины для поездки.

Когда Лоуренс задумался над этим, ему что-то тихо протянули. Это был мужчина-конь, отличавшийся мужественным лицом от добрых лиц прочих гостей.

- Это для тебя, господин Лоуренс, - он держал конверт.

- Что это?

- Письмо от госпожи Эльзы.

- От Эльзы?

- Мне следует отдать его тебе, прежде чем мы выпили слишком много, - улыбаясь, пошутил конь, впрочем, кое-кто уже повалился на пол и захрапел, и Селим накрыла его одеялом.

Лоуренс поблагодарил и взял конверт.

Эльза честно и ревностно управляла церковью, оставленной ей отцом. Ей Лоуренс и Хоро были многим обязаны, это она ругала Лоуренса за то, что они не брали друг друга за руки, как положено влюблённым, это она вдохновила Лоуренса на отчаянный шаг, позволивший ему и Хоро в итоге остаться вместе. Она, истинно верующая, обещала оправдать их любовь перед лицом самого Единого Бога. Неожиданные посетители, должно быть, застали её врасплох, но она со свойственной ей верностью не забыла написать им, и он от этого ощутил себя счастливым.

- Большое спасибо.

- О не стоит, это моя обычная работа. Я не мог позволить себе расслабиться и выпить, пока нес письмо, - усмехнулся конь.

Как воплощение лошади он обладал и быстрыми ногами. А поскольку работа посыльного требовала большего доверия, чем работа торговца, она, похоже, соответствовала и характеру мужчины-коня с суровым лицом.

Лоуренс рассматривал конверт письма Эльзы, и гадал, не воспользоваться ли случаем и попросить его доставить письмо Коулу и Миюри. Писем от них давно не было, он не был уверен, где они и что с ними. Чтобы отправить письмо, обычно требовалось побеспокоить многих людей, на что он без веской причины не решался. На мгновение он подумал, что этот конь мог бы быстро и надёжно доставить письмо.

Но он не знал, что тогда скажет ему Хоро.

Как бы там ни было, во время этого застолья она наверняка испытывала смятение чувств, выслушивая разговоры об их прошлом. Она всегда хотела, чтобы Лоуренс перестал быть странствующим торговцем и обосновался на одном месте, и он иной раз задавался вопросом, не она ли разрушила его мечты торговца.

Это событие вырвало и её из состояния осенней расслабленности, и Лоуренс решил лишний раз не волновать её. Подумав так, он положил письмо Эльзы в нагрудный карман и отложил мысль обратиться к коню с просьбой.

- Спасибо за письмо от Эльзы.

Мужчина-конь улыбнулся, все захлопали в ладоши, и они продолжили пить.

Оживлённое застолье затянулось далеко за полночь.

- Уугх...

Лоуренс проснулся и ощутил, что у него ужасно пересохло в горле, к тому же он обнаружил, что находится не в спальне. В камине перед ним одинокий язык пламени танцевал по поверхности большого полена. Одеяло укрывало его до самой шеи, а когда он поднялся, оказалось, что каждый сустав в нём болит и ноет.

- О, доброе утро, - сказала, заходя, Селим, с ней была метла, она уже занималась работой.

Чувствуя вину, Лоуренс почесал голову, и Селим беспокойно улыбнулась ему.

- Все в ванне.

- А Хоро?

Уйдя спать в одиночестве, она с утра пребывала бы в ужасном настроении. А раз на одеяле, которым он был укрыт, не было волос Хоро, значит, она не заползла к нему под одеяло, как обычно. И тут Лоуренс заметил лист бумаги под одеялом и взял его в руку. На нём этим знакомым корявым почерком было написано: "Кажется, довольно важное письмо, хмм?" Похоже, это значило: почему это ты спишь с письмом от другой женщины в кармане. Он подумал, что это должно быть шуткой, она не могла забыть запаха Эльзы, но на Селим Лоуренс посмотрел не без робости.

- Госпожа Хоро тоже с ними в ванне. Умм... Она взяла с собой много выпивки...

Селим занималась и покупками. Судя по её тону, они выпили столько, что её сморил сон, когда она сидела перед книгами записей.

- Уф... Хорошо. Спасибо.

- Без проблем, - ответила Селим, забирая одеяло из рук Лоуренса. - Немного воды?

Лоуренс в ответ махнул рукой, глядя, как она складывает одеяло.

- Я в порядке. Мне всё равно надо умыться.

Селим работала вместо своего глупого хозяина, напившегося до беспамятства. Он не мог её больше отвлекать. Селим почтительно кивнула и стала убирать в большом зале.

Лоуренс, похлопывая по больной голове, направился к кухне. Ханна была там и, как всегда, суетилась над едой. Он прошёл через кухню и вышел в сад, к колодцу. Умываясь, он слышал радостные голоса, доносившиеся от ванн. Он подумал, стоит ли ему показаться у ванн, но было бы плохо попасть туда не вовремя и нарваться на предложение выпить. А если Хоро расстроена, хорошим это точно не кончится.

Лоуренс вытер лицо по дороге в дом и, войдя, натолкнулся на кого-то в коридоре. Мужчина-конь, доставивший письмо от Эльзы.

Большинство мужчин выглядит более величественно при свете камина, а женщины - более очаровательно. Разочароваться их видом при дневном свете - обычное дело. Но конь выглядел безупречно в своей строгости. Его безупречность оттеняли чисто выбритое лицо и прекрасно подобранная одежда.

- Доброе утро, господин Лоуренс.

Он больше походил на дворцового служащего, чем на купавшегося здесь гостя.

Лоуренс поприветствовал его в ответ и не удержался от заинтересовавшего его вопроса:

- Ты обычно так одеваешься?

Вероятно, он не стал бы так одеваться, отдыхая в ваннах.

- Нет, мне нужно кое-что сделать по моей работе.

Лоуренс удивился, на лице мужчины-коня появилось выражение некоторой вины.

- И я бы хотел кое-что спросить у тебя, господин Лоуренс.

- У меня? О чём же?

- В общем. Я надеялся, что ты скажешь мне, где эта купальня.

Конь вытащил из кармана конверт из покрытой узором ткани, скреплённой восковой печатью. Лоуренс слышал, что среди аристократов было так принято, если письмо отправлялось важному лицу, но сам он увидел это впервые.

На узорчатой ткани значилось название купальни Ньоххиры.

- Я понял, почему ты так одет, но что значит всё это?

Вопрос сам из него выскользнул, но он понимал, что конь не мог бы быть посыльным, если бы рассказывал лишнее о послании аристократа первому встречному. Лоуренс виновато улыбнулся, но конь усмехнулся и покачал головой.

- Не волнуйся, здесь нет политики. Аристократ, вручивший мне письмо, приказал мне, скорее, распространить слово этого письма по дороге.

- А?

Распространить слово письма?

Лоуренс в недоумении уставился на коня, и тот спокойно закрыл глаза и заговорил, словно глашатай, объявляющий людям на улице слово своего повелителя.

- Проходящие мимо, остановитесь и слушайте. Королевство Розен посылает слово от имени властителя Субарбийской земли. Это весть о герое, плававшем на нашем корабле.

Конь бережно держал конверт обеими руками, торжественности его лица соответствовала его прямая осанка - более прямая, чем ровные складки его одежды.

- Он плавал на нашем корабле, посланный нам Богом, и храбро пересёк воды семи морей. Движимый Божьим повелением, он всегда проявлял храбрость, стоя на защите гребцов в открытом море.

В этот момент Лоуренс догадался, которая купальня была нужна и что это за письмо. Одного из сыновей из этой купальни попросили помочь обслужить гостя, повелителя далёкой земли, и вскоре юноша покинул купальню и отправился в путешествие. Эта деревня была слишком тесна молодым, за её пределами им открывался весь мир, обещавший путь к приключениям и успеху.

Но назад вернулось лишь письмо, доставленное совершенным в своей непреклонности посланником. Если бы юноша преуспел в том, что намеревался сделать, он бы вернулся сам.

Лоуренс посмотрел на коня.

- Он храбро сражался и ушёл к Всевышнему. Нашим именем мы возносим ему славу.

Лоуренс сопроводил посланника к требуемой купальне, где тот в той же манере повторил оглашение послания своего господина. Это пришло к хозяевам купальни, словно ниоткуда, но они, видимо, были готовы к такому исходу, провожая своего сына.

Хозяин купальни опустил голову, но скоро взял себя в руки и выказал должное уважение достойному посланнику.

Похоже, юноша, покинув деревню, поступил на службу в прибрежной стране и стал моряком, выбрав путь рыцарей морских берегов. Аристократы обычно не отправляли уведомления на родину вассала, если он не был из знатного рода, вероятно, этот юноша отличился в сражении.

- Посему в соответствии с морскими традициями мы отправляем вам это вознаграждение с корабля.

Конь достал из кармана кошель, полный серебряных монет, и передал хозяину. Тот снова поблагодарил посланника и пригласил в дом. Лоуренсу больше здесь нечего было делать. Он молча поклонился коню, повернулся на каблуках и ушёл.

Ньоххира снова была спокойной сегодня под этим чистым небом.

Лоуренс тоже время от времени сталкивался с несчастьями во время своих странствий. Не раз ему приходилось отворачиваться от просивших помощи. Он думал, что давно научился встречать холодный, колючий ветер с бесстрастным лицом.

Но сейчас его била лёгкая дрожь от осеннего ветра. Сейчас у него было слишком много того, чего он не хотел потерять. Он понял это ещё яснее, когда смотрел на коня, который пришёл с известием о смерти юноши.

Лоуренс быстро вернулся в свою купальню.

Он был хозяином купальни, которая должна была нести гостям радость, но он не мог им улыбаться с таким тяжёлым выражением лица. Лоуренс похлопал себя по щекам, поднимая настроение, и вошёл в дом. Представшее перед ним зрелище застало его врасплох. На полу большого зала лежала Хоро с багровым лицом и мокрой тряпкой на лбу.

- Господин Лоуренс, - обратился к нему мужчина-кролик, похожий на одного весёлого разносчика, продававшего детям в деревне сладкие булочки, жонглируя ими при этом.

Он старательно обмахивал стонавшую Хоро одеялом, Лоуренсу показалось, что перед ним разыгрывают какое-то комедийное действо.

- Чт-что всё это такое?

- О, дорогой господин Лоуренс, мы состязались с госпожой Хоро в ванне, кто больше выпьет...

Похоже, она упарилась, выпив слишком много. Для неё было важной работой присоединиться к гостям во время их вечеринок, но это временами заканчивалось для неё потерей сознания.

- Эй, Хоро, - позвал Лоуренс, похоже, она услышала, глаза её приоткрылись. Хоро в таком виде он видел много раз и когда они странствовали и когда они открыли купальню.

- Воды... - почти простонала она, веки её дрогнули.

- Я позабочусь о ней, - вздохнув, сказал Лоуренс кролику.

Тот с виноватым видом поднялся, кивнул и вышел. Похоже, он чувствовал себя ответственным за то, что Хоро пришлось столько выпить.

Лоуренс снова вздохнул, опустился на колени рядом с Хоро и потянулся к кувшину. Он оказался пустым.

- Сколько ты выпила?

Хоро попыталась ответить, но её вырвало.

- Побудь здесь. Я пойду добуду немного свежей воды, - вставая, сказал он, рот Хоро приоткрылся.

- Я... выиграла...

Он был застигнут врасплох, но всё же смог улыбнуться.

- Хозяину положено проиграть.

- Дурень... - с трудом выговорила она и громко икнула.

Лоуренс в очередной раз вздохнул, взял кувшин и направился в кухню, такое поведение Хоро означало, что вся работа снова окажется на плечах госпожи Селим.

Им всё ещё нужно было перебрать, высушить и очистить собранные вчера грибы, поджарить каштаны, пока в них не завелись жучки, потом каштаны надо было частью залить мёдом, частью высушить и размолоть в муку. С такими мыслями Лоуренс вошёл на кухню и обнаружил, что множество людей с закатанными рукавами суетится там.

- О, господин Лоуренс.

- Э-эм?..

- О, вода, понятно, - кто-то, не обращая внимания на его недоумение, вырвал кувшин из его рук. - О, небо, госпожа Хоро умеет пить. Те из нас, кого мы называли бездонными бочками, быстро сдались. Они, должно быть, валяются сейчас без сил по своим комнатам.

Прокричав это, мужчина побежал к колодцу в саду.

Лоуренс стоял на месте и безучастно смотрел, как эти люди занимаются делами купальни, он понятия не имел, что им сказать. Кто-то мыл грибы, кто-то измельчал каменную соль, кто-то старательно чистил каштаны, а ещё один, вспотев от усердия, размешивал мёд в горшке.

Среди них выделялась Ханна, с большим достоинством раздававшая поручения.

- Госпожа Ханна, что всё это такое? - спросил, наконец, Лоуренс.

Ханна резко пожала плечами и подошла к нему.

- Хозяйка Хоро попросила их поработать вместо неё.

Рот Лоуренса горько скривился, но все работавшие посмотрели на него, восхищённо улыбаясь.

- Госпожа Хоро, в конце концов, всех победила.

- Мы обещали.

- И как же, оказывается, здорово она умеет пить!

Эти похвалы выглядели вполне правдоподобно, но теперь ему стало ясно, что Хоро состязалась, кто больше выпьет, поставив на кон свою работу, которую она не хотела делать. И к тому же могла выпить днём, чего ей ещё было желать.

Кое-что из хитрости той, кто называл себя мудрой волчицей.

- Прости, что заставил ждать, господин Лоуренс.

Хозяин купальни мог лишь поблагодарить, взять кувшин и посоветовать остальным не работать слишком много. С тем он вышел из кухни.

Холодная вода студила ему руки через металл кувшина, когда Лоуренс шел по коридорам, размышляя. Он гадал, правильно ли он понял ситуацию, поэтому прежде, чем вернуться в большой зал, он поднялся на второй этаж, там две женщины весело подметались и чистили полы.

- А, приветствуем, хозяин Лоуренс!

Он думал, что они одеты монахинями для дороги, но, возможно, они всегда были такими изысканными. Они выглядели старше Хоро и не казались такими покорными, как Селим - таким девушкам позволили бы держать свечи на городском празднике, за такими увивалось бы немало молодых людей. Он смутно припоминал, что на вчерашней вечеринке у камина они назвались сёстрами.

- Вы, кажется, не состязались с Хоро, так?

Они обменялись взглядами и просияли.

- На самом деле мы из тех, кому невмоготу без работы.

Рукава их длинных одеяний, похожих на мантии, были закатаны, а подолы завязаны над коленями. Небрежность их вида вызывало ощущение исходящего от них здоровья, Лоуренс почувствовал странное волнение, увидев их длинные голые ноги, полные юной женской силы. Он, стараясь унять волнение, подумал, что ему следует быть благодарным за то, что Хоро оставалась внизу.

Закончив с полом, они вытерли пыль, с удовлетворением осмотрели комнату и заговорили.

- Я слышала ещё, что надо бы почистить сажу в дымоходе и убрать пепел из печи.

- Не почистить ли нам серебро? Я просто обожаю, когда всё сияет!

- Мы так хотели чем-нибудь заняться всю дорогу сюда. О, как мы хотели, чтобы мы смогли заняться уборкой!

Они искрились жизнерадостностью, отличавшую их от взрывной Миюри и, конечно, от Хоро. Казалось, уборка действительно приносила им удовольствие.

И не только эта комната, но коридор не вызывал нареканий. Более того, они не забыли приоткрыть окна и двери для проветривания помещений. Их изрядная сноровка свидетельствовала об их опыте работы в больших особняках. Услышав про чистку столового серебра, он припомнил, что они, кажется, были воплощениями птиц, это кое-что проясняло. Птичьи гнёзда, попадавшиеся ему в лесу, отличались дотошной опрятностью, а когда у кого-то пропадали блестящие вещи, первым делом их искали в гнёздах на ближайших деревьях.

При всём при том он по-прежнему сомневался, можно ли позволить гостям заниматься грязной работой. Вообще-то это было работой Хоро, и его чувство вины лишь усиливало то, что она сейчас спит в таком виде на полу. С другой стороны, если девушки были не заняты и хотели работать, тогда, может, будет правильным позволить им это. Время гостей прошло, из Ньоххиры ушли и музыканты, и танцовщицы с акробатами, возникала проблема, как провести время.

После некоторого беспокойного размышления Лоуренс отважился уточнить:

- Это все действительно нормально?

Девушки переглянулись и радостным хором ответили:

- Конечно!

Двое, проигравших Хоро в состязании, лежали без чувств в своих комнатах, а восемь остальных устроили в купальне настоящую большую уборку. Работа Лоуренса выполнялась без него, и он то и дело замечал Селим, также не знавшую, чем заняться и бесцельно бродившую вокруг. В итоге она, видимо, вспомнила, что деловые расчёты у неё никто не отберёт, и занялась у конторки подсчётами по заказам.

Лоуренс сидел с Хоро в большом зале, наблюдая за всеми и за слабеющим огнём в камине. Хоро, похоже, становилось лучше, она выглядела не такой больной, и он слышал её мягкое, уютное похрапывание. Вероятно, для неё не было ниже её достоинства предстать в таком состоянии. Он натянул на неё соскользнувшее, когда она повернулась, одеяло и отвёл в сторону волосы с её щеки. Её волчьи уши подёргивались, когда их легко щекотал поток воздуха, и её похрапывание не прерывалось.

Когда пришло сразу столько гостей, он постарался взять себя в руки, ожидая вместо осеннего отдыха получить дополнительную работу по подготовке к зиме, сейчас же у них была небольшая передышка, и ему следует поблагодарить Хоро за её уловку. Если бы их гости усердно работали, Лоуренс и Хоро имели бы больше времени побыть вдвоём.

Лоуренс улыбнулся спокойному лицу спящей Хоро и перевёл взгляд на огонь в очаге. Большое толстое полено, брошенное туда этим утром, горело лениво, как и всегда. Казалось, оно могло так гореть вечно.

Это Ньоххира, особая деревня, защищённая парами купален и мелодиями музыкантов. Её сотни лет обходили стороной войны, она всегда дарила людям горячую воду и улыбки. Было немало тех, кто называл это место землёй мечты, и было много тех, кто трудился, чтобы это было так.

Но это не значит, что обитатели Ньоххиры были свободны от действительности.

Лоуренс вздохнул. Он думал, что понимал это, но случившееся всего лишь напомнило ему, как пар от ванн омрачил его зрение. Плохие новости могут прийти вдруг, нежданно. Посланник в безупречной одежде и серьёзным выражением лица раскроет запечатанный конверт и зачитает слова. Лоуренс с этим ничего не мог поделать, останется лишь слушать. В крайнем случае, можно попробовать закрыть уши... Дойдя в мыслях до этого, он посмотрел на Хоро.

Судьба, которой она так боялась. Момент, когда внезапный порыв ледяного ветра донёсся из-за пара, когда они давно отвыкли кутаться в плащи.

Лоуренс молча посмотрел на свою руку и вдруг вспомнил про письмо Эльзы. Оно было всё ещё в кармане. Он достал его и вскрыл печать.

Сухое официальное приветствие, напомнившее ему красивые медовые глаза Эльзы, контрастирующие с постоянно непреклонным выражением её лица. Далее материнским тоном сообщалось о недавних событиях и рождении её третьего ребёнка.

А потом: "Давайте встретимся снова".

Такое короткое предложение, но за ним скрывался главный смысл письма.

Эльза легко и свободно читала проповеди, но рассказчик из неё был плохой.

Давайте встретимся снова. Пока от холодного ветра не увяли все деревья.

- Угрхх... - простонала Хоро, и Лоуренс вернулся к действительности.

Просыпаясь, она повернулась и уткнулась лицом в ногу Лоуренса.

- О, это ты...

- А ты думала - кусок мяса? - ухмыльнулся он и погладил её щеку обратной стороной пальца, её хвост довольно застучал под одеялом.

Хоро подняла голову, и он решил, что она собирается подняться, но мудрая волчица лишь положила голову ему на ногу и, поёрзав, нашла удобное положение. Она не собиралась вставать и работать. Работа и так шла так быстро, как Хоро была бы не в силах при всём старании, и это было результатом её хитрости. Было бы не очень хорошо потакать ей в её ленивой дрёме. Лоуренс вздохнул и потянулся к её спине, чтобы поднять.

- Что было в письме? - вдруг спросила она.

Это был голос мудрой волчицы Хоро, в нём не было слышно никаких признаков опьянения, и Лоуренс, не ожидавший от неё столь скорого возвращения, остановился. Но в этом голосе не было слышно и ревности, хотя письмо и пришло от другой женщины. Хоро очень хорошо знала строгость Эльзы.

Рука Лоуренса, протянутая, чтобы поднять её, легла ей на плечо.

- Приветствие, такое твёрдое, что сломалось бы, стукни я по нему, - он вздохнул. - И она сказала: "Давайте встретимся снова".

Он жил как странствующий торговец, для которого эти слова сопровождались чувством, что, расставшись с кем-то, он с ним больше никогда не увидится. Возможно, именно поэтому он так переживал из-за Миюри.

- Ты отправишься увидеть её?

Лоуренс не мог увидеть лицо Хоро, положившей голову ему на ногу. Но он предполагал, что её глаза открыты и смотрят в пол. Он не знал, почему она спросила, но знал, что ответит.

- Конечно, нет.

Что бы он ни чувствовал, положение дел таково, что он не мог отправиться. Даже сейчас, когда Селим работает в купальне, он не знал, сможет ли она справиться с ней, когда придёт много гостей. К обычным гостям ещё добавятся те, кто скоро придёт в Ньоххиру из селения для паломников, которое строили братья Селим. Её руки были заняты делами. В этом состояла сейчас её жизнь.

Время будет уходить, пока они заняты и не смогут даже подумать о том, чтобы покинуть это место. И однажды кто-то, может, гость, постучит в дверь купальни и скажет - Письмо господину Лоуренсу...

Такова жизнь в обществе людей, мир слишком широк, а дороги слишком узки. Он мог заботиться лишь о том, до чего дотягивался, и даже это можно назвать роскошью.

Лоуренс потёр плечи Хоро, она глубоко вдохнула, потом выдохнула.

- Ты ничего не делаешь, только беспокоишься о Миюри. Ты всё ещё хочешь её увидеть?

Лоуренс замер.

- Я слышала, почему этот конь пришёл сюда. Ты можешь себе представить, с каким лицом ты вернулся в купальню, недовольный дурень?

И кто из нас вечно думает о будущем в таком мрачном свете? - подумал он, но её уши дёрнулись, словно от подавляемого хихиканья, она знала, что он так подумает. Но почему Лоуренс не улыбнулся...

Потому что не знал, зачем она заговорила об этом.

- Я знаю, что ты должна выдавить, чтобы рана зажила. Поэтому ты бьёшь меня по больному месту?

- Ты дурень, - ответила Хоро, переворачиваясь.

Её красновато-янтарные глаза были такими добрыми, что он отпрянул.

- Знаешь... - начала она и остановилась, пряча глаза от Лоуренса.

Затем Хоро вдруг засмеялась, садясь столь величаво, что можно было подумать, что её боль растаяла без остатка, и затем прижалась к взволнованному Лоуренсу.

- Э... эй, ты... - забормотал он, не зная, что ей сказать, ведь она не злилась, не плакала и даже не казалась раздражённой.

Он наклонился к ней, чтобы обнять, и от её запаха, более резкого, чем обычно, когда она, много выпив, перегревалась в ванне, у него защипало в носу. Хоро уткнулась лицом в его грудь и потёрлась об него, словно втирая свой запах.

- Я вела себя достаточно избалованно с тех пор, как ушла Миюри.

- Я, мм... - изо всех сил старался найти ответ Лоуренс, её слова были правдой, которую он не стал бы отрицать, если сказать это вслух, Хоро всю спину ему расцарапает.

- Хе-хе, - хихикнула и над ним, и над собой она. - Мои глаза не подвели меня, когда выбрали тебя.

- Что ж, я бы сказал, ты сделала удачную покупку, и то же самое скажу и о себе.

Хвост и уши Хоро пришли в неистовое движение. Однако вскоре она вдруг перестала хихикать, её настроение разом поменялось, и она отпустила его.

- Но весы не уравновешены, - тихо сказала она потом. - Я должна отплатить тебе за всё, что ты сделал.

Лоуренс продолжал пребывать в недоумении, и Хоро усмехнулась этому.

Он любил её улыбку, когда обнажались её клыки, когда она казалась озорной и ехидной, а в глубине души была заботливей и искренней кого бы то ни было.

- Давай отправимся в путешествие, - сказала она.

Лоуренс был удивлен, услышав, что пришло из ее рта.

- А?.. Что это за?.. - пробормотал Лоуренс, не веря ушам своим.

- Я сказала ровно то, что подразумевала. Мы пробыли здесь пятнадцать лет. Это довольно долго для мира людей. Для нас было бы лучше иной раз позволить себе выйти в мир. И, возможно, будет к лучшему ослабить твоё глупое беспокойство о Миюри, нет?

- Что ж... - Лоуренс вдруг наткнулся на лавину мыслей, которые не мог выразить словами, и Хоро знакомым движением пожала плечами.

- Вероятно, ты гадаешь, что станет с купальней?

Конечно! - шевельнулись губы Лоуренса, но слова изо рта не вышли.

Хоро должна была знать, сколько усилий требуется для обслуживания купальни. А знать, насколько это важно, она должна была даже лучше, чем он. Старые хозяева закрывали свои лавки и уходили в паломничество в преддверии последних лет своих. Но ему это было слишком рано.

Хоро всегда бросалась в крайности, что-то предлагая, но это уже было слишком. Лоуренс в итоге нахмурился, гадая, уж не с пьяной ли головы вылезло её предложение, но Хоро, похоже, видела его насквозь.

- Как всегда, ты слеп, - пронзила она его словами.

- Это не так. Я лишь вижу, как ты говоришь и ведёшь себя дико, как и всегда, - ответил он, и Хоро выпятила грудь, словно в противостоянии.

Лоуренс воспользовался возможностью продолжить возражать ей.

- А как насчет купальни? Мы её закроем? Сомневаюсь, что она будет работать без нас. А если мы закроем один раз, гости из дальних краёв не вернутся снова в то же время. Пройдёт не меньше года для этого. Чем мы будем жить до того? Нам надо будет заново налаживать связи с поставщиками. Тебе действительно надо...

- Полагаю, тебе надо немного больше верить во всё, чего ты достиг, - невероятная глубина улыбки Хоро заставила Лоуренса замолчать. - Ты сделал из этой купальни нечто замечательное. Все гости рады быть здесь. Хотя малыш Коул и Миюри ушли, мнение гостей не изменилось. Здесь сейчас всё идёт правильно.

Лоренс ничего не мог ответить на её гордую, сияющую улыбку. Хоро почти никогда не хвалила людей. Она была зловредной и сварливой, особенно со своим спутником.

- Гости не будут сердиться, если мы уедем на год или два. Скорее, они будут рады помочь нам, когда мы вернёмся.

Лоуренс ни мгновения не верил, что это будет так замечательно, но он задумался о разных гостях, которых они принимали. В обыкновении торговцев быть особо осторожными в отношении радужных планов.

Но сомневаться в словах Хоро, значит сомневаться в своей уверенности в том, что гости любят их купальню. И оно так и было - гости действительно любили это место.

Понимая это в общем, Лоуренс имел серьёзную причину, из-за которой ему было трудно согласиться с внезапным предложением Хоро.

- Н-но я про что... мы что, оставляем купальню пьяным гостям? Госпожа Селим будет вести все расчёты без меня, а госпожа Ханна не может покинуть кухню. Что бы ты ни думала, так не получится.

В действительности исключительность Ньоххиры была создана простой старой, как мир, тяжёлой работой. Лоуренс с вопросом посмотрел на Хоро, задумавшись, не слишком ли он потакал ей, раз она забыла об этом, но Хоро просто сердито посмотрела в ответ.

- Ты дурень. Я и рискнула своей жизнью, чтобы увидеть, насколько это возможно.

- А?

На его ошеломление она ответила своей обычной раздражённой улыбкой.

- Или ты думаешь, что я использовала свой разум, чтобы просто посостязаться с ними, нет?

Хоро затеяла с гостями состязание, кто больше выпьет, и выиграла его, и потому гости должны были сделать за неё всю работу.

- Э-это не...

...то, что ты делала! - не договорил, конечно, Лоуренс. Он понял её намерения и почти прокричал:

- Ни за что!

Мудрая волчица усмехнулась.

- Я лежу здесь и сплю, а ты так глупо сидишь и с любовью смотришь на меня, а в это время работа в купальне идёт лучше обычного, разве не так?

Лежать и спать - это для купальни то же самое, что им отправиться в путешествие. А он сам только что видел работу гостей.

Лоуренс потерялся в словах, и Хоро раздражённо вздохнула.

- Я, безусловно, сделала хорошее приобретение. Почему ты не задумаешься о том, что приобрел ты?

Хоро обняла его не как прежде, а как змея, опутывающая свою добычу. В последнее время Лоуренс много раз присматривал за ней.

Но Хоро была, в конце концов, Хоро.

- Мы, конечно, не можем отлучиться слишком надолго, но они смогут заменить нас, если мы уйдём только на полгода. Наша награда - свободное время, пока не наступит новая пора приезда посетителей.

Эти гости приехали сюда, совершив долгий путь, чтобы побывать в невероятной купальне. Как же хозяева её могли так гордиться очарованием своего заведения, если не могли поверить в эту страсть?

- Ты...

- Хм?

Она обняла Лоуренса за поясницу, хмурясь ему и зловредно размахивая хвостом. Лоуренс посмотрел на неё сверху вниз и смог лишь улыбнуться.

- В общем, я просто подумал, как мне не надо было думать о воплощении волчицы, которая живёт в пшенице.

- Хм, - снова посмотрела на него Хоро, словно требуя пояснить.

- Ты хорошо позаботилась обо мне. Было бы моё приобретение хорошим, если бы оно не росло в цене, верно?

Хоро расширила глаза, затем улыбнулась краем рта, обнажив клыки.

- Ты дурень.

Он уже много слышал от неё эти слова. И согласился с ними.

Сколько бы времени они ни провели вместе, он никогда не сможет полностью понять, как она прекрасна.

- Так ты серьёзно? - уточнил Лоуренс, ответ Хоро последовал незамедлительно.

- Да. Мы сможем заодно увидеть лица наших внуков.

- Чт-то!..

Хоро ухмыльнулась, увидев, что он потерял дар речи.

Она всегда такая... Чем больше Лоуренс морщился, думая так, тем счастливее вилял её хвост.

- Я Хоро, мудрая волчица. Ты у меня как на ладони, - сказала она, в то время как её лицо тёрлось об его грудь.

Нет, именно поэтому она избалованная, подумал Лоуренс, обнимая её стройный стан. Когда подобная волчица однажды прилипнет к нему, он уже никогда не сможет её отпустить.

- Какая пугающая мысль, - пробормотал Лоуренс, сдаваясь, и разбил прогоревшее полено в очаге.

Шла осень, самое счастливое время в лучшее время года.