Если кто-то в путешествии захотел бы оживить долгую дорогу беседой с другим путешественником, оказавшимся поблизости, к его услугам имелось несколько обычных тем для разговора. Безопасность окрестных мест, местная цена тех или иных монет, качество еды в разных городах и так далее. Но была одна тема, которая всегда легко прилипала к тем, изнывал от нудного пути - в какое время лучше всего путешествовать.

- О, я ненавижу жару и холод.

- Тогда остаются весна и осень?

- Весна - это не так плохо, но я не выношу её этого ужасного беспорядка. В конце концов, даже зимний снег делает весну грязной, когда тает.

Одним из собеседников была молодая девушка, её голову полностью закрывал капюшон, она сидела козлах повозки и расчёсывала мех, лежавший на её коленях. В целом она выглядела просто, единственным её украшением был мешочек, висевший на её шее, но внимательный глаз заметит, что края её рукавов и её пояс не были обтрёпаны и казались новыми.

Вид этой девушки в простой, но хорошо сшитой одежде, её длинные льняного цвета красивые волосы, выглядывающие из-под капюшона, наводили на мысль, что она могла быть странствующей монахиней или даже аристократкой из хорошего рода, сопровождаемой в далёкую землю, где ей готовят пышную встречу.

Правда состояла в том, что эта девушка не была ни монахиней, ни аристократкой, ни даже просто человеком. Её звали Хоро. Она являлась воплощением огромной волчицы, живущей в пшенице. Когда-то она была повелительницей земли под названием Йойтсу, ей поклонялись как богине урожая на земле, лежащей далеко на юге. Мех, лежащий на её коленях, был не просто шкуркой, постеленной для согревания ног, это был её собственный хвост, росший от поясницы.

- В путь следует отправляться осенью, как сейчас. Когда дует прохладный ветерок, это приятно, а когда выглядывает солнце - тепло, а ночами мне очень нравится попивать подогретое вино. И этот спокойный, чем-то одинокий воздух, с которым приближается к нам зима. Разве это не подходит такой мудрой волчице, как я?

Хоро расчёсывала хвост на козлах и болтала, похоже, была в хорошем настроении. Может, именно поэтому мех на её хвосте казался пушистее обычного.

Рядом с ней сидел бывший торговец Лоуренс. Чуть ли не двадцать лет назад он совершенно случайно встретил Хоро, они пережили вместе немало приключений, да так вместе и остались. Они поселились в деревне горячих источников Ньоххира, и уже тринадцать лет прошло с тех пор, как он открыл свою купальню "Волчица и пряность".

- Правда, твой пушистый друг прекрасно сочетается с цветом осеннего леса.

Хоро гордилась своим хвостом и всегда была искренне рада, когда он хвалил волчий мех на нём.

- Но истинная причина, по которой ты любишь осень, в том, что в это время больше хорошей еды, разве нет? - добавил Лоуренс, криво улыбаясь.

Как раз в этот момент Хоро, не оставляя забот о хвосте, набивала рот жареными каштанами.

- В этом мире нет большего счастья, чем поесть хорошей еды.

Его поддразнивание не смутило её, она с радостной улыбкой буквально пожирала жареные каштаны и продолжала расчёсывать хвост. Лоуренс чуть устало вздохнул и крепче сжал поводья.

- Что ж, мы сейчас не трясёмся над каждой мелкой монеткой ради дохода. Мы наслаждаемся сами собой и едим всё, что найдём по дороге.

Хоро повернулась к Лоуренсу с расширенными, щенячьими глазами, сияя от восторга.

Если не считать поручений деревенской общины, ненадолго вытаскивавших их из деревни, прошло уже восемнадцать лет с тех пор, как Лоуренс и Хоро в последний раз сидели вместе на грохочущей повозке.

До открытия заведения в Ньоххире Лоуренс едва ли мог представить себе подобный образ жизни - жить и жить в одной деревне. Странствующему торговцу было дано преодолевать огромные расстояния, и, конечно, он часто не мог дождаться, когда он сможет отправиться в следующее место.

Но управление купальней не оставляло времени для скуки и, что важнее, оказалось очень увлекательным. Возможно, уместнее сказать, что рождение их дочери не оставило Лоуренсу времени тосковать по дороге. Годы пролетели в одно мгновение. И потому не Лоуренс, а Хоро предложила оставить Ньоххиру и некоторое время попутешествовать.

В то же время именно Хоро была куда большим домоседом. Она была из тех, кому для полного счастья требовалось ничегонеделание, ванна и чаша с элем на протяжении всего дня, конечно, ей требовалась особая причина, чтобы предложить поездку.

- Хорошо, тогда... Сначала мы должны решить, куда ехать, но меня интересует, где сейчас эти двое... Последнее письмо пришло от них из города на юге королевства Уинфилд, нет?

Письмо лежало поверх карты, развернутой на коленях Лоуренса. Её украшали две подписи, одна принадлежала Миюри, его с Хоро единственной дочери. Сейчас Миюри уже исполнилось тринадцать лет, возраст, когда все вокруг начинают поговаривать о замужестве. Другую поставил Коул, молодой человек, отправившийся в своё путешествие в надежде стать священником. Его почерк показывал всю серьёзность его стремления к мечте. Лоуренс и Хоро встретили его во время своего путешествия, Коул помогал строить купальню, а после её открытия и управлять. Ещё следовало бы сказать, что он заботился о Миюри с самого её рождения. Когда они ещё были дома, было очевидно, что Миюри очень любила Коула и называла его братом. Хотя они не были друг другу родными, они были, как брат и сестра.

Зимой Лоуренс узнал, что только он, наблюдая за ними, воспринимал их отношения таким образом. А потом, когда Коул отправился вслед за своей мечтой стать священником, Миюри увязалась вместе с ним. Это вывело Лоуренса из неведения, но Хоро, его жена и мать Миюри, оказывается, уже давно всё знала. Она сама отпустила дочь, и Лоуренс ничего не мог поделать. Собственно, он ведь знал, что однажды ему придётся отдать дочь замуж. И если человек, за которого она выйдет замуж, оказался бы Коулом, у него не было бы причин жаловаться. Лоуренс пытался убедить себя в этом, но в душе он всё ещё не смирился.

- В начале весны нам пришло письмо из куда более холодных вод, чем в Ньоххире, - ответила Хоро, будто вдруг вспомнив и продолжая настойчиво укладывать шерстинки на конце хвоста, казалось, ей нет дела до переживаний Лоуренса.

- Верно. Те северные острова, на которых я никогда не бывал. Потом они отправились на юг в королевство Уинфилд, были там весной, может, и летом, и теперь они, вероятно, где-то на юге королевства... Меж их письмами всегда проходит так много времени... Я на самом деле думаю, что должны были принять участие в тамошних событиях, может, в сражениях, даже если они не пишут об этом...

Лоуренс хорошо знал об опасностях и трудностях путешествий. Он не мог сказать что-нибудь беззаботное вроде "Нет новостей - хорошая новость". По дорогам разгуливали разбойники, в городах таилось множество мошенников. Помимо этого можно было заболеть или пораниться. Если кому-то не повезёт быть застигнутым дождём или снегом, он быстро узнает, как легко умереть от холода или голода.

Сердце Лоуренса-отца разрывалось на части, когда он думал о своей милой единственной дочери, но Хоро говорила об этом почти с безразличием.

- О чём ты? У них, должно быть, есть более приятные занятия, чем писать нам письма, нет?

Лоуренс повернулся к Хоро. Похоже, в её уходе за хвостом настала пауза, зато она серьёзней занялась разламываем каштанов и поглощением их содержимого.

- Все письма, которые они посылают, пахнут весельем.

- Весельем... я думаю. Путешествовать - это весело. Вся эта вкусная еда и прекрасные виды вокруг могут запросто захватить твоё сердце.

Лоуренс говорил это больше себе, чем Хоро, которая бросила на него косой взгляд.

- Если ты в это веришь, мне сказать нечего.

Он посмотрел на неё глазами грустного щенка, с которым плохо обращались. Хоро не считала, что она отделалась отговоркой, в действительности её явно выводила из себя неспособность Лоуренса принять неизбежное.

Конечно, сам Лоуренс прекрасно осознавал сложившуюся ситуацию. Он готовился к этому с самого рождения дочери - однажды она наверняка уйдёт к кому-то другому.

- Пока они счастливы... Очевидно, я должен удовлетвориться этим... - сказал он высоким голосом.

Хоро усмехнулась, потом примостилась к нему.

- Как мне досадно видеть, как дурень страдает от таких дурацких мыслей, - сказала она, меж тем её прославленный хвост мягко шелестел. - Я единственная, кто всегда будет рядом с тобой. Неважно, что произойдёт.

Глядя прямо на него, она подарила ему добрую улыбку.

Хоро, неизменно пребывавшая рядом, часто требовала выпивки прямо с утра, а потом снова засыпала, каждый день она с трудом расставалась с одеялом или прямо заявляла, что не хочет сегодня работать. Иной раз закатывала истерики, услышав рассказ какого-нибудь гостя о редком заморском блюде и пожелав непременно его отведать. Из-за этого он часто забывал, что Хоро - мудрая волчица, прожившая столетия.

И эту поездку предложила именно она, предложила, думая о Лоуренсе. Возможно, они как-нибудь сумеют встретиться с Миюри и Коулом, чтобы успокоить тревогу в сердце Лоуренса или помочь ему принять вещи такими, какие они есть.

Он был невыразимо счастлив, что Хоро так беспокоилась о нём. Этому он был рад больше, чем возможности увидеть Миюри. Ему больше ничего не нужно, пока Хоро рядом с ним. Потому что он давным-давно поверил всем сердцем и протянул руку ей, волчице, похожей на человека. Улыбка зажглась на его лице, когда он принял искреннюю улыбку Хоро.

- Да, ты права. У меня есть ты.

Её улыбка стала ярче. Улыбка многовекового опыта и доброты мудрой волчицы. Лоуренс нежно обнял её за плечи и прижал к себе. Его руки сжали её чуть крепче, отчего её хвост радостно забился на её коленях. Отправиться в такое путешествие стоило бы хотя бы потому, оно позволит им больше времени побыть наедине друг с другом.

- О.

- Хм?

Хоро шевельнулась в объятии Лоуренса и посмотрела на него.

- Думаю, нам надо сначала отправиться в Сувернер.

- Сувернер?

Это был ближайший к Ньоххире большой город.

- Мм. Овцы, свиньи и куры должны были за лето обрасти жирком, нет? И этот дурень Милике тоже должен быть где-то там. Мне нравится, что у него всегда есть сладости.

Милике, ещё один не-человек, живущий веками, как и Хоро. Но он был волком лишь наполовину. И самым влиятельным лицом в Сувернере. Могло показаться, они не ладили, но в действительности были удивительно хорошими друзьями. Когда Хоро и Лоуренс были у него в последний раз, им подали засахаренные лепестки цветов.

- Мы удалимся от моря, если пойдём на Сувернер... - ответил Лоуренс, посмотрев в карту, и вдруг почувствовал взгляд, сверливший его щеку.

- Мы не спешим.

- Да, верно, это правда... - сказал Лоуренс, с прохладцей глядя на оживившуюся Хоро. - Не говори только, что ты только что была такой милой, чтобы уговорить меня поехать в Сувернер...

- Чт?.. - волчьи уши Хоро выпрямились, она, глядя расширившимися глазами, не находила слов. - Я... я просто думала о тебе...

Уши её прижались к голове, плечи опустились, хвост обвис, и вся она стала меньше. С её худеньким тельцем и зажмуренными глазами она выглядела так жалко, но разве не Лоуренс прожил с ней столько лет, чтобы чего-то ещё не видеть?

- Персики в меду.

Волчьи уши Хоро против её воли тут же ожили. Лоуренс, прищурившись, посмотрел на неё, и она снова открыла глаза и отвернулась.

- Это всё, что ты думаешь обо мне?!

Он никогда бы не усомнился в искренности беспокойства Хоро о нём, но её тайные побуждения оставались тайными побуждениями.

- Мы только лишь начали поездку. Если мы начнём роскошествовать с самого начала, у нас не останется денег на всё остальное.

- Ты дурень! Разве ты не должен продать твой груз, что позади нас? Город, полный людей, станет для тебя хорошей возможностью!

Хоро имела в виду мешки, сложенные в повозке и наполненные серным порошком из горячих источников Ньоххиры, их ему навязали другие владельцы купален, узнавшие о предстоящей поездке, этот порошок надо было продать по пути.

Пятнадцать с лишним лет прошло с открытия купальни Лоуренса, но он всё ещё считался новичком, его положение в деревне ещё не стало достаточно солидным. Когда главы общины просили его что-то сделать, он не мог отказаться. Лоуренсу надо было продать весь груз за время поездки, большое его количество лищь усложняло его задачу.

- Купальни Ньоххиры заказывают всё в Сувернере. У них полно серы из источников, особо там это не продать.

- Грр...

- Давай двинем на запад и спустимся по реке до портового города под названием Атиф. Все уловы должны быть доставлены в город к этому времени, город должен быть полон рыбой. Крупной, нагулявшей вес, в самом деле, хорошей.

- Рыба не насытит меня... О-о... фаршированные цыплята... жареный поросёнок... телячья лопатка... - стонала Хоро, напоминая служанку, которую держат впроголодь.

Вот только что она за обе щеки уплетала жареные каштаны - и Лоуренс почувствовал лишь раздражение. Ну, хорошо, возможно, она просто жаждала чего-то острого, обильно угостившись сладкими каштанами.

- Ты сейчас так говоришь, а я запросто могу увидеть, как ты просишь хотя бы чуть-чуть, чтобы познакомиться с этой рыбой, приготовленной в Атифе.

В затерянной в горах Ньоххире большая часть рыбы на столах, за исключением речной, была солёной. В основном селёдка, хотя иногда появлялась треска и камбала. Большинство людей не захотели бы есть это каждый день. А свежую рыбу, которую не найти за пределами приморских городов, можно было и варить, и жарить, и тушить.

- А если поискать место, где мы можем торговать, то тебе надо знать, что в Атифе, вероятно, есть молодое вино.

Уши Хоро вздрогнули.

- У них может найтись изюм или, если повезёт, настоящие виноградные гроздья.

Виноград можно было найти только в тех местах, которые связаны с тёплыми странами, поэтому в Атифе он должен был попадаться.

Хоро раздражённо отвернулась, не желая его слушать, но она невольно сглотнула.

- Договорились?

Она хранила молчание.

Было слышно лишь цок, цок из-под копыт лошади да грохот повозки.

Над дорогой, прорезавшей лес, пели пролетавшие птички.

Лоуренс смотрел, щурясь, в небо и радовался хорошей погоде. Его плечо ощутило удар головы Хоро.

- Дурень... - кратко сказала надувшаяся Хоро, явно сдаваясь.

Видя ребячливое поведение Хоро, Лоуренс почувствовал кривую улыбку на своих губах. Но что-то из его чувства относилось к нему самому. Конечно, в какой-то степени он сдерживал аппетит Хоро в купальне. Однако эта обязанность, как правило, выпадала Ханне, отвечавшей за кухню, так что Лоуренс так явно сделал это впервые за многие годы, это не только навеяло воспоминания, но и оказалось довольно забавным. Они всегда так вели себя в тех его торговых странствиях. Улыбка на его лице появилась, потому что он так любил эти разговоры.

- Наконец-то я, кажется, ощутил, что мы путешествуем.

Изменение его интонации заставило уши и хвост Хоро встать дыбом. Спустя короткое время Хоро с некоторой завистью посмотрела на Лоуренса.

- Тогда...

- Э-э, заставляя моё сердце трепетать, ты не заставишь меня ослабить шнур моего кошеля.

Хоро ответила унылым взглядом.

- Хммфф. Слишком досадно, когда обманывают с самого начала.

- Ты всегда это говоришь.

- И что это значит?

- Это ты о чём?

Они перекидывались словами, а повозка лениво катилась по дороге. Потом они посмотрели друг на друга и рассмеялись.

Через деревню горячих источников Ньоххира от гор протекала река, поэтому гости её часто добирались сюда или покидали это место на лодках, особенно если спешили или на дороги наваливало много снега. Но повозка с лошадью в лодке не поместятся, для них нужно нанимать судно должной вместимости с должной командой.

Оценив расходы и приняв во внимание иные соображения, Лоуренс и Хоро решили двигаться на своей повозке. Когда небо приобрело вечерний оттенок, они ещё ехали по дороге. Остановившись, они натянули грубое полотно между двумя деревьями. Вскоре Хоро уже сидела, обхватив колени и надувшись, у небольшого очага из собранных и уложенных камней.

- Остановка... уже здесь...

Они надеялись, постаравшись, успеть добраться до постоялого двора на ближайшей таможне, но за прошедшие годы отвыкли ездить на повозке по горной дороге и двигались медленнее, чем рассчитывали.

- Мягкая кровать... толстое одеяло... тёплая ванна... много мяса и вина... - бормотала Хоро, словно верила, что стоит ей закрыть глаза и попросить, и то, чего она хочет больше всего, наверняка тут же появится прямо перед ней. Однако Лоуренс, не обращая внимания на её жалобы, протянул ей кусок хлеба, темнее обычного - наполовину пшеничного и наполовину ржаного.

- Давай, это испекли специально для нас. Сюда добавлено немного ржи. Помнишь, наши ночлеги в старые добрые времена?

Во времена тех странствий Хоро и Лоуренсу редко доводилось есть белый пшеничный хлеб. Они часто размачивали твёрдый, как дерево, чёрный хлеб в эле, а то и в воде, чтобы его можно было разжевать. Хоро, до глубины души привыкшая к удобствам жизни в купальне, отнеслась к радостному оживлению Лоуренса с явным сомнением.

- А почему не просто обычный пшеничный хлеб?..

- Чистый пшеничный хлеб быстро портится. Он ещё может продержаться среди зимы, но сейчас ещё достаточно тепло, а ещё вернее это будет, когда мы спустимся с гор, - объяснил Лоуренс, подвешивая небольшой железный котелок над очагом и нарезая туда тонкими ломтиками вяленое мясо.

Хоро, удостоверившись, что на ужин будет и мясо, наконец, вздохнула и, смирившись, начала жевать хлеб.

- Нарезай потолще.

- Бережливость, бережливость.

Когда Лоуренс спрятал оставшийся кусок мяса, Хоро устремила на него взгляд, полный слёз.

- Если у нас что-то останется в запасе, это пригодится на обратном пути.

И он продемонстрировал Хоро свою улыбку торговца, в ответ живущая веками и называющая себя мудрой волчицей надулась и насупилась, как маленькая девочка.

- Ты дурень... Давай же, жарь мясо. Этот тёмный хлеб такой горько-кислый, что он в горло не лезет без мяса.

- Да, да, просто подожди чуть-чуть... Хак, хак... - Лоуренс нагнулся, ударил кремнем по кремню, но трут заниматься не желал.- Хм?

Он снова защёлкал кремнями, но искры получались слишком слабыми. Он никогда не разводил огонь в купальне и, похоже, потерял навык.

- Трут сухой, так?.. Сейчас ещё...

После непродолжительной борьбы с кремнями и трутом у Лоуренса заболели руки и свело спину, он со стоном потянулся. И тут он заметил холодный взгляд Хоро.

- Только... ещё немного...

- Надеюсь, что так, - вздохнула Хоро.

Лоуренс снова взялся за кремни, не собираясь сдаваться. Сбивая себе пальцы, он успел услышать три нарочито прозвучавших зевка Хоро, но огонь за это время всё равно не зажёгся.

- Мне надо было попробовать перед отъездом...

- Я беспокоюсь, что будет дальше.

Он с укором посмотрел на Хоро, но она отвернулась.

- Ммхх...

За то время, пока он, сидя на корточках, стучал камнем о камень, в его теле стало болеть всё, из чего оно состояло. Его суставы явно утратили гибкость. Он был поражён, поняв, наконец, что это такое - стареть.

- Вот честно, - вздохнув, заметила Хоро, вернув его из невесёлых размышлений. - Если бы гнев мог разжечь огонь, мне нужно было бы лишь раз подразнить тебя.

Хоро, похоже, сочла бесполезным ругать его дальше, и её отношение вывело Лоуренса из себя.

- Нет, если бы это было так, то куда легче было бы просто пригласить проходящую мимо пастушку поесть с нами.

- О, и что это должно означать?

- Великая мудрая волчица уже должна была бы знать, что это должно означать.

Лоуренс и Хоро посмотрели друг на друга и одновременно вздохнули.

- Ладно, всё в порядке, ещё не зимняя стужа вокруг, но... чёрствый чёрный хлеб и сырое вяленое мясо ввергают меня в ужас. Может, я быстренько сбегаю до купальни за горящими углями на сегодня?

Истинная форма Хоро - огромная волчица, которой несложно за ночь пробежать через три горы.

- Нет... Давай оставим на крайний случай... Но я ценю твоё предложение.

- Хмм? Очень хорошо, ладно. Я знаю, гордости у тебя, как у мальчишки, - поддразнила его Хоро, но он уже не верил, что сумеет разжечь костёр.

- Учитывая происходящее, я чувствую, что Миюри, покинув деревню, справляется лучше нас...

Лоуренса в самом деле расстроило, как жалко он себя проявил, и Хоро, добрая по сути своей, неловко улыбнулась.

- Так и есть. В конце концов, она может охотиться в горах в человеческом облике. Даже я не могу этого сделать.

Проявляя небывалую силу волка в требующих того ситуациях, в человеческом обличье Хоро обычно была не способна сделать больше, чем та юная девушка, какой она казалась.

А вот Миюри, такая же хрупкая и миниатюрная, как Хоро, ловко бегала по горам и в человеческом теле, не уступая обитателям леса. А самыми удивительными были её сообразительность и многочисленные навыки. Она умела устраивать ловушки, забивать добычу, обрабатывать шкуры, вялить мясо, она могла разжечь огонь, вращая палочку, прижатую торцом к дощечке, а пока мясо готовится на огне, натянуть на лук сухожилия животного своими тонкими руками. Она бы сама по себе не пропала бы в горах.

- Мм, самом деле. Этот маленькая дурёха как-то попробовала это, нет?

- Хм? - не понял Лоуренс.

Хоро встала, словно что-то вспомнив, вышла из-под навеса и подошла к повозке. Пока Лоуренс гадал, что происходит, она достала из вещей на повозке мешок.

- В общем, она как-то услышала, что жёлтым порошком можно разжечь огонь, и наделала немалого переполоха, попробовав сделать это в очаге, помнишь?

- Точно, - тут же вспомнил Лоуренс и улыбнулся половинкой рта, воспоминание о Миюри вернулось горечью во рту. - Она узнала об этом от господина Руварда, верно? Способ быстро разжечь огонь.

- И чего бы это не попробовать? Уверена, отвратительный запах - это не самое страшное... В общем, я немного отойду, - сказала Хоро и положила перед ним мешок - с тем самым серным порошком из источников.

- Слышал, лучше взять кусок чистой серы, но... Ладно, я пробую.

Он подозревал, что просто утратил навык использования кремня, но не только Хоро не хотела ночевать без огня. И, решив испробовать всё, он втёр порошок в трут и даже в сухую траву и веточки. Затем сел на корточки, ударил кремнями... Ярко-красное пламя вдруг полыхнуло из тряпичного трута.

- О-о! - хотя попытка Миюри произошла не так давно, он не смог не воскликнуть от восхищения.

Сера, вероятно, тут не сыграла особой роли, он был уверен, что просто восстановил силы после небольшой передышки. В любом случае, разгоревшемуся огоньку не стоило дать погаснуть, он прикрыл его рукой, немного раздул и, дождавшись, когда от трута начал подниматься дым, поднёс огонёк к сухой траве. Она вмиг вспыхнула.

Сущие пустяки, - собирался он сказать Хоро.

Лоуренс встал с сияющим видом и оглянулся. Хоро не было видно. Он внимательнее посмотрел вокруг и увидел, что она спряталась за довольно удалённым деревом, выставив из-за него лишь лицо.

- Не стоило так уж... - засмеялся он.

Но тут вдруг затрещало, будто что-то воспламенилось. Он обернулся и увидел, что от огня валит густой дым. Вокруг распространилось зловоние, и он закрыл лицо рукавом. Воняло жжёным железом - так пахла, сгорая, сера. Дым действовал не только на нос, от него стало противно во рту и разъедало глаза, вызывая слёзы.

И в памяти его запах был достаточно отвратительным, но встретившись с ним сейчас, Лоуренс нашёл намного более мерзким, чем тогда. Когда Миюри, не раздумывая, бросила порошок в очаг, Лоуренса неприятный запах преследовал почти неделю по всему дому, а Хоро страдала от него целый месяц.

Он не мог больше выносить дым и побежал к Хоро.

- Ты, дурень! Не иди сюда!

Хоро без тени игры оттолкнула его, словно никогда не было того дня, когда они обменялись клятвами любви, обещая быть вместе, пока их не разлучит смерть. Хотя Лоуренс немного пострадал, он остановился, увидев, что Хоро держала хлеб. Он тоже не хотел ужинать у этого адского огня, поэтому, задержав дыхание, вернулся к огню, забрал хлеб и бочонок с элем и бросился к Хоро. Та с сердитым видом сморщила свой носик, когда он приблизился, Лоуренс протянул ей бочонок, тогда она нехотя позволила ему сесть рядом. Но её лицо поминутно морщилось, она то и дело фыркала.

- Ты сегодня спишь сам.

Лоуренс впился в неё взглядом - а кто предложил воспользоваться порошком? - но Хоро уже обхватила свой ценный хвост, словно защищая от него. Похоже, ей было невыносимо, что её пушистый хвост будет плохо пахнуть, особенно с учётом того розового масла, которое она старательно наносила на свою шерсть.

До настоящей зимы было ещё далеко, ночи в горах были холодными. Иметь рядом пушистый хвост Хоро при том, что и её тело было теплее обычного человеческого, было весьма немаловажно. Однако если он станет настаивать, она может разозлиться. Лоуренс вздохнул, глядя на дым, поднимающийся от огня, и снова вздохнул. Первый день поездки внушал беспокойство относительно перспектив её продолжения.

Когда на следующее утро Лоуренс, чихнув, проснулся, он обнаружил Хоро уже сидящей на козлах. Она что-то увлечённо писала, вероятно, свой дневник, вечером она его написать не смогла, отказавшись приблизиться к огню. Ему даже стало немного страшно, когда он представил, какие проклятия и жалобы она пишет в связи с ним.

То ли порошок серы полностью сгорел, то ли его нос просто привык к запаху, но он умудрился ночью проспать у огня, к которому он вернулся, когда пахло уже не слишком ужасно. Теперь в белом пепле потухшего костра тлели красные угли.

- Запах улетучился? - спросил Лоуренс.

Хоро тяжело вздохнула. Было не особо холодно, но сыро, её белое дыхание заклубилось в лучах утреннего солнца.

- Как-то да. Честно говоря, эта вонь была бы весьма действенной, чтобы ты мог продавать это как средство от волков.

- Я подумаю об этом.

Хоро шутила, и откровенный ответ Лоуренса заставил её вздрогнуть.

- Думаю, нам пора позавтракать... Нам не удалось поесть чего-нибудь горячего вечером.

- Ты же съела мясо из котла, так? - пожал плечами Лоуренс, укладывая хворост поверх тлеющих углей.

- Я же сказала тебе, что оно пахло не так плохо, как я думала, но ты мне не поверил, - проныла Хоро и слезла с козел. - Сера в повозке не слишком ужасна, но тебе надо что-то срочно предпринять.

Ночью она явно спала в повозке меж мешков с серным порошком.

- Ты вечно сердилась в прошлой нашей поездке, что бы я ни положил в повозку. Рыбу, железо - что угодно.

Когда огонь разросся, Лоуренс поставил на него железный котёл, наполненный вяленым мясом и яйцами, взятыми из Ньоххиры. Пока скорлупа целая, яйца хорошо сохраняются и вносят разнообразие в еду, что придаёт им цену. Их часто помещают в муку или что-то подобное для лучшей сохранности. Нетрудно понять, что в этой поездке яйца были спрятаны в серный порошок. Если их держать не слишком долго, вкус и запах не успеют измениться от подобного соседства.

- Я бы так не сердилась, если бы ты возил что-нибудь повкуснее. Сушёные фрукты, например, или, может, засахаренные, - ответила она восторженно, её хвост дёрнулся.

- Дурёха. Сладости дороги, - передразнил он обычное оскорбление Хоро, отрезая ломоть хлеба и укладывая на него поджаренное мясо, яйца и сыр. - Вот, бери.

- Хммм, - Хоро взяла хлеб, но не стала сразу откусывать, как он ожидал, а пристально посмотрела на него.

- Что такое?

- Хмм, - произнесла Хоро, потом опустила голову, со значением посмотрела на еду и перевела взгляд на Лоуренса. - Я вчера не ела мяса. Полагаю, мяса должно быть больше, чтобы восполнить вчерашнюю недодачу.

Он был изумлён размахом её утреннего обжорства, ему пришлось взять себя в руки, чтобы постараться поддаваться её давлению.

- Нет. В поездках припасы рассчитываются. Ты знаешь из нашего прошлого путешествия, что, не придерживаясь расчётов, мы попадем в неприятность.

Похоже, Хоро всегда любила, чтобы все следовали её желаниям, но она понимала, что упрямство ничего ей не даст, и тогда умела отступить. Она прекрасно видела различия в поведении Лоуренса, который нередко баловал её, когда она давила на него. И когда он твёрдо возразил ей, Хоро осталась явно недовольной, однако нехотя кивнула.

- Из тебя вечно делали болвана.

- Просто назови это проявлением осторожности.

Хоро посмотрела на Лоуренса и пожала плечами. Пожалуй, она так выразила своё удивление его дерзостью так это называть, если вспомнить их прежние совместные приключения. Он тогда часто похвалялся своим торговым умением и по своей воле ввязывался в рискованные дела. Сверх того, он так назвал своё поведение сейчас, всего через несколько часов после случая с костром. Он в её глазах был не слишком убедителен.

- Вчера был лишь наш первый день в дороге за долгое время. Теперь всё пойдёт гладко.

Он не мог не сказать этого, хотя слова прозвучали лишь слабым оправданием. Хоро, вцепившись зубами в хлеб с яйцом, прищурилась, словно нехотя соглашаясь поверить ему.

После этого они отправились в путь и скоро добрались до первой речной таможни - первой или второй по величине на речном пути. Здесь было довольно оживлённо, что не удивительно, здесь завершались пути, начинавшиеся из многих южных краёв. Зерно, заготовленное мясо и изделия из металлов стекались сюда с юга, меха и дерево плыли из верховья реки, морские дары и товары из далёких стран приплывали по реке из порта.

Хоро и Лоуренс решили остаться на ночь на постоялом дворе рядом с таможней, но приехали они перед полуднем и просто немного подкрепились и скоро вышли. За это время хозяин двора успел предложить им судно, услышав об их намерении спуститься по реке до самого моря, что они путешествуют по реке, чтобы достичь моря. Он проявлял рвение, но постоялые дворы на реках часто были в доле с лодочниками, следовавшими вверх-вниз по водным путям, и, убедив гостя заказать проезд на их судах, хозяева могли заработать на гостях лишние деньги.

Монахи, не привыкшие к странствиям, могли охотно принять это предложение, но Лоуренс был когда-то торговцем.

Хоро была ненавистна мысль ночевать под открытым небом, она бы хотела принять предложение, но, когда Лоуренс сообщил, что качество еды снизится на стоимость поездки по реке, она скрепя сердце согласилась двигаться по суше.

Прошло четыре дня после отъезда из Ньоххиры.

- И?.. Что это значит? - спросила Хоро, сидя, ссутулившись, на козлах и опираясь подбородком на руку.

Лоуренс, держа карту в руке, озадаченно озирался вокруг.

- Я... заблудился... - проговорил он слабым голосом приговорённого к казни, со страхом глядя на Хоро.

Хоро не ответила ему милой улыбкой, но и не сердилась.

- Хм, я так и думала, что это может случиться.

- Может, действительно было бы лучше нанять судно, как ты предлагала...

Он знал, на чём споткнулся. Трудностей возникнуть не должно было, вдоль реки до самого моря была проложена дорога, но дорогу в одном месте перегородил ужасный оползень, и дорога, изображённая на карте, стала непроходимой. Они поехали по другой дороге, указанной местными жителями, но она вдруг разошлась на несколько дорог, которые использовали охотники или лесорубы, и здесь Хоро и Лоуренс, наконец, заблудились.

Лоуренс выбрал путь достаточно ровный и широкий для повозки, вдоль тропы были разбросаны хижины угольщиков, и он решил, что это торговая дорога. Когда до него дошло, что на такой новой дороге не могло быть старых хижин угольщиков, они уже миновали скалу, проехали перевал и, оказавшись посреди леса, которого вовсе не было на их карте.

- Это больше не моя территория. К счастью, поблизости, кажется, нет каких-либо неприятностей, - сообщила Хоро, поднимая к небу нос и нюхая воздух.

Вверх она, может, и могла смотреть, но растительность здесь была совершенно иной, не той, что населяла леса Ньоххиры - с невероятно высокими раскидистыми деревьями, ветви которых почти полностью закрывали небо. Свет едва доходил до земли, поэтому низких деревьев почти не было, что позволяло повозке неплохо продвигаться по тропе. По той же причине, несмотря на плотно росшие деревья, лес хорошо просматривался, и иногда Лоуренс ловил на себе странные взгляды и вздрагивал.

Эти взгляды принадлежали каким-нибудь лисам или оленям, и пока с ним была Хоро, властитель властителей леса, ему практически нечего было бояться. Но Лоуренс был человеком и чувствовал природный страх перед бездной леса.

- Кажется, в эту землю люди редко заходят. И это не тропа вовсе, а путь, проложенный потоками воды во время сильного дождя. Всё засыпало палой листвой, из-за этого трудно что-то утверждать наверняка.

Место здорово смахивало на ловушку для людей, подобную тем, что встречаются в горах. К счастью, в их повозке было полно мешков с ужасно пахнущей серой, а Хоро обладала волчьим чутьём. Если бы они смогли просто вернуться назад, проблема была бы решена.

- Давай вернёмся по нашим следам. Мы не сможем понять, куда ехать, потому что не видим солнца в столь густом лесу.

Лоуренс собрался сходить за лошадью, и тут до него кое-что дошло. Хоро держит себя совершенно бесстрастно. Лоуренсу стало стыдно за такую свою бестолковость.

- Ты, наверное, в бешенстве из-за меня, - сказал он.

Будь так, ему стало бы даже легче.

Хоро недоумённо уставилась на Лоуренса.

- Мм-хмм... В бешенстве?

Он обречённо пожал плечами, а Хоро огляделась вокруг и снова понюхала воздух.

- Для тебя в обычае похваляться, что ты позаботился обо всём.

Она не собиралась этими словами поддеть его или выместить на нём досаду, но от этого ему стало только больнее. И что хуже всего, у Лоуренса не было никаких оправданий, а значит и права препираться с ней.

- Кроме того, нет ничего ужасного в том, что мы попали сюда, - голос Хоро был спокоен, как лес под дождём. - Это прекрасный лес.

Несмотря на то, что они заблудились, пытаясь сэкономить на найме судна, на губах Хоро заиграла лёгкая улыбка. Эта улыбка обеспокоила Лоуренса куда сильнее жестоких придирок или издёвок, он ощутил страх, поняв в глубине себя, что Хоро может внезапно исчезнуть среди деревьев. Он поспешно помотал головой и снова огляделся.

- Прекрасный?.. По мне - лес как лес...

Без большого количества низких деревьев и кустов он казался Лоуренсу, скорее, не особо ценным. Ветру было нелегко пробиться внутрь сквозь шапку сплошной листвы, а значит, здесь мало грибов. Если большие деревья - единственная ценность здесь - кто-нибудь начнёт вырубать, вся земля скоро станет бесплодной.

- Он может показаться таким тебе, но... это запах.

Хоро закрыла глаза и глубоко вдохнула. Лоуренс последовал её примеру и ощутил странное спокойствие, вдохнув запах земли, но, в общем, запах был вполне обычным.

- Возможно, человеческий нос не может подсказать. Это запах сиропа. Весь лес пахнет сладким. Я думаю... эти большие деревья наполнены сиропом.

- Не похоже, что они наверху цветут, но... если сок? Если мы сможем добыть немного сока, мы сможем заработать пару лишних монет.

Смешав сок с клеем, можно было бы заделывать смесью щели, а ещё добавлять для аромата при перегонке спирта.

Однако Хоро посмотрела на него с напряжённой улыбкой, как всегда, когда он говорил как торговец.

- Ты только об этом и можешь говорить.

- Но это важно. Знаешь, у меня дома есть великий едок.

- А у моего хозяина нет чувства направления.

Лоуренс не мог спорить с ней в этой ситуации, и, отказавшись от контратаки, повёл лошадь шагом.

- Тебе надо сказать мне, куда идти. Или мы должны просто продолжим идти, надеясь, что встретим дорогу, ведущую к морю?

Хоро смотрела вглубь леса и, казалось, ей больше ничего другого не хотелось, потом она легко вздохнула.

- Если я обернусь волчицей, смогу сразу же найти правильное направление. Но если я это сделаю, эта повозка не сможет туда проехать. Полагаю, в результате всё равно будет быстрее для нас вернуться к дороге, проложенной людьми.

Лес, кроме скал, мог иметь и болота. Он сумел заблудиться, даже когда Хоро была рядом с ним, именно потому, что не каждая дорога должна быть прямой. Лоуренс хотел было извиниться за свою тупость, но Хоро вдруг насторожилась.

- Хм? - произнесла она и, сев прямо, посмотрела куда-то в пространство. - Что это?

Её уши рывком повернулись влево, вправо. Они вполне могли бы услышать, как кашляет блоха. Несомненно, Хоро сразу же услышала бы, если кто-то попытался подкрасться к ним.

- Что там такое? Медведь, какой-то бродяга? Или... разбойники?

Лоуренс тотчас же запрыгнул на козлы и вытащил кинжал из-под сиденья. Было невозможно вовсе избежать опасности во время путешествия. Когда он приготовился дать отпор, прозвучал голос Хоро:

- Это пчела. Необычно для этого времени.

- Пчела?

Вскоре и Лоуренс расслышал слабое жужжание. Он стал оглядываться, и тут рука Хоро внезапно схватила его руку, больно впившись ногтями.

- Чт-что?! Ой, что за?.. - воскликнул он, но расширившиеся глаза Хоро и вздыбившаяся, словно на жёсткой щётке, шерсть на её ушах и хвосте заставили его замолчать.

- О, а... о-о-о... - издавала, казалось, прямо из горла бессвязные звуки Хоро.

Лоуренс заподозрил, что она уловила приближение огромного пчелиного роя, однако из-за толстого ствола одного из деревьев просто вылетела единственная пчела. Он успел подумать, что всё это как-то странно.

- А-аххххххх! - вдруг закричала Хоро.

Лоуренс даже не успел изумиться этому крику, подобного которому никогда не слышал от неё прежде. Прижавшись к нему, она стала тереться лбом об его грудь, будто пытаясь зарыть свою голову в ней. Её уши прижались к голове, а хвост распушился так, что чуть искры не сыпались с него. Он не понимал причин такой тревоги. Всего одна медленно приближавшаяся пчела, не особо злая на вид. Пчела, скорее, казалась сбитой с толку присутствием людей.

Но по мере её приближения жужжание становилось громче, и Хоро дрожала сильнее. Это обеспокоило Лоуренса, он и подумать не мог, что она так могла бояться пчёл. Она обожала мёд и с удовольствием ела личинки пчёл, обжаренные в масле, горячие и очень вкусные, как бутоны лилии. Или, может, это была необычная пчела? Она действительно выглядела немного странно. С её обычного в чёрно-жёлтую полоску тела свисала какая-то белая нить.

Лоуренс наблюдал за пчелой, гудевшей наверху. Хоро дрожала в его руках, словно белка, испуганная яростным драконом.

Следя за пролетавшей над ними пчелой, Лоуренс сумел разглядеть то, что было на ней.

- О, это же... - он безотчётно протянул руку и без труда поймал нить, свисавшую с пчелы.

Он тут же снял свой пояс и быстрым движением накрыл им вырывавшуюся из руки пчелу. Слыша её ожесточённое жужжание, Лоуренс осознал, что Хоро, совершенно бледная, безотрывно смотрит на него.

- Ч-что ты делаешь?

У Хоро не было бы такого лица, даже если бы неожиданно он высыпал на землю всё, что было в его кошеле. Она искоса глянула на пояс, как на нечто ужасное, и тут же отвернулась.

- Выбрось сейчас же!

- В чём дело? Это просто пчела, - пожал плечами Лоуренс.

Хоро сразу напряглась. В ней было много девичьих черт, но он чувствовал, что боязнь пчёл была не из их числа.

- Только не говори, что это пчела - одна из подобных тебе?

То есть существо, живущее веками, понимавшее человеческий язык, дух леса. Будь так, думал он, ей это обращение показалось бы очень грубым, но Хоро сильнее прижала лицо к его груди и покачала головой. Её хвост продолжал подрагивать. Лоуренс с недоумением посмотрел на ткань, под которой сердито жужжала пчела.

- Я-я... я не могу...

- Хм?

- Я не могу... вынести это... - чуть слышно дрожащим от слёз голосом проговорила Хоро. - Одно насекомое поедает другое насекомое... разве нет? Мне плохо от одной такой мысли...

- О... О-охх, - вздохнул он, поняв, наконец.

У людей бывают сильные и слабые черты. Самый стойкий солдат может в ужасе замереть на краю пропасти, самый набожный монах, любящий всё творение Божье, может забыть про свою любовь при виде паука. Лоуренс никогда не слышал, чтобы Хоро не могла справиться с пчёлами или другими насекомыми. Но было нечто, непереносимое ею из самой глубины души. И, похоже, это когда насекомыми овладевают паразиты. Любой, путешествуя по горам и лесам, может встретить что-то тревожащее душу, свойственное этим местам, то, что можно было счесть тёмной стороной мира.

- Хм-м... Но ведь... - заговорил Лоуренс, приближая ткань к Хоро, та отдёрнулась, чуть не свалившись с козел.

- Эк!

- О-осторожней, эй.

- Н-нет! Нет! - не помня себя, кричала она.

Как она мила в своём отчаянии, подумал Лоуренс.

- То, что свисает с пчелы, не паразит. Это простая нить.

Хоро отчаянно мотала головой - твоя ложь меня не обманет. Лоуренс вздохнул, страдальчески улыбнувшись, и она, наконец, приподняла голову.

- Э-это правда?.. - по-детски жалобно спросила она.

Её вопрос всколыхнул в его сердце то, чего он никогда раньше не чувствовал.

- Да. Точно говорю.

Хоро должна была распознать, что Лоуренс не лгал, но он понимал, почему её ещё одолевают сомнения.

- Тогда... почему это... здесь?..

- Спрашиваешь, почему на пчеле нить, так? Ведь у медведей нет катушек, - у Лоуренса была одна мысль на этот счёт. - Ты сказала, в этот лес люди ходят мало, верно?

- Мм?.. Д-да, - ответила Хоро, подняв голову, но тут пчела в ткани снова зажужжала, заставив её замереть.

- Я думаю, где-то тут может быть браконьер, занимающийся пчёлами.

Хоро устремила на Лоуренса широко раскрытые глаза, затем посмотрела на ткань.

- Хочешь сказать, нитка - это метка?.. - мудрая волчица, самую малость успокоившись, конечно, сразу схватила, что он имел в виду. - Но я никогда не видела такого в Ньоххире...

- Это потому, что горы там коварны. Ты не сможешь идти за пчелой в тех горах. Но в этом лесу всё хорошо видно, ты можешь обвязать нитью пчелу, пометив её таким образом, и преследовать до самого улья. Но... если кто-то делает это здесь, он не захотел бы, чтобы его кто-нибудь увидел. Аристократы и землевладельцы, которым принадлежат леса... Чтобы добыть улей, надо заплатить им.

- Мм... Тогда это значит... - Хоро посмотрела на Лоуренса. - Улей... где-то рядом?..

- Я не знаю, много ли мёда будет в нём в это время года.

Ульи собирают с весны и до начала лета. Но ульи, наполненные мёдом до краёв, можно было найти и под конец зимы. Хоро вытерла мокрые глаза и шмыгнула носом.

- Улей...

- Это, конечно, подняло тебе настроение, - поддразнил он.

Хоро нахмурилась и посмотрела на него.

- Может, пойти за ней? - предложил Лоуренс.

Хоро со своими остроконечными ушами и пушистым хвостом вполне напоминала кого-то, готового со всей мочи рвануть вслед за брошенным кожаным мячом, набитым овечьей шерстью. Её приводило в ярость, когда с ней обращались как с собачкой, но её хвост уже беспокойно забил взад-вперёд.

- Но территория пчелы может быть большой. У нас... есть время?

Могло показаться, что Хоро всегда хотела, чтобы всё подчинялось её желаниям, но сейчас проявилась её истинная натура. Когда что-то, чего она действительно хотела, появлялось перед ней, она испытывала сомнения. И с Лоуренсом у неё было так же. Именно Хоро однажды предложила закончить их совместное путешествие, пока она не полюбила его ещё сильней, так сильно, что уже не сумела бы с ним расстаться.

А вот Лоуренс был торговцем. Он жадно тянулся ко всему, чего хотел, насколько ему удавалось осознать желание. А улыбка Хоро была для него тем, чего он хотел больше всего.

- Думаю, мы от путешествия пока получили не так много удовольствия, как ожидали, да? - ответил он. - Сначала мы намучились с огнём и дымом, теперь сбились с пути.

Хоро расправила плечи и хихикнула. Лоуренс лицедейским жестом провёл по щеке Хоро внешней стороной пальцев.

- А ещё я увидел черту моего партнёра по путешествиям, о которой я понятия не имел.

Он знал каждый завиток шерсти от самого основания хвоста Хоро, но никогда не думал, что она настолько не в состоянии вытерпеть, когда одно насекомое поедается другим, что это доводит её до слёз. Осознавая, что одна из её слабостей раскрыта, Хоро хмуро посмотрела на Лоуренса.

- Дурень...

Лоуренс был уверен, что не разлюбил бы её и через сто лет.

- Тогда, думаю, мы отправимся за пчелой. Если оставить здесь повозку, с ней всё будет хорошо, верно?

- Это не то место, куда ходят люди. Скорее всего, поблизости воров нет. Что же до того, где стоит сама повозка... Думаю, это место прекрасно отыщется из-за запаха.

- Верно, значит, сера. Может, взять мешок и сыпать порошок?

- Хм. Дай-ка подумать... А, ясно. Хе-хе-хе.

Лоуренс любовался, как восхитительно она хихикает.

- Это из сказки, нет? Дети заблудились в лесу, и они оставляли за собой кусочки хлеба, чтобы найти дорогу домой...

- Да, есть такая, но ты сама выглядишь, будто пришла из сказки.

Хоро моргнула и улыбнулась.

Лоуренс отдал пояс Хоро и, не медля, принялся собирать всё необходимое для добычи улья. Он захватил пустой льняной мешок, шест, которым можно было подпереть угол палатки, измерить глубину лужи или отогнать бродячих собак, взял ещё немного хвороста, трут и кремни. Затем он собрал все тряпки, что смог найти, чтобы замотать лицо и тело от пчёл. И напоследок мешок серного порошка, чтобы найти обратную дорогу.

- Всё, мы можем идти.

Хоро уверенно кивнула и развернула пояс.

Они опасались, что пчела в ярости может постараться их ужалить, но она, жужжа, сделала круг над их головами, приходя в себя, и улетела, направляясь вглубь леса. Хоро и Лоуренс следовали за ней без лишней спешки, но, следя за нитью, привязанной к пчеле, Лоуренс то и дело спотыкался и несколько раз чуть не упал.

В теле человека силы Хоро соответствовали силам юной девушки, которой она казалась, но её волчья природа всё же с очевидностью проявлялась в том, как умело она пробиралась по гористым местам. Она обернулась посмотреть, как Лоуренс очередной раз споткнулся, и, не переставая улыбаться, почти небрежно вернулась к нему.

- Ну же, тебе надо всем, что в тебе есть, держаться за мной.

Она развернулась и поскакала вперёд. Её пушистый хвост мелькнул перед ним, Лоуренсу пришлось руководствоваться её хвостом, чтобы не сбиться с пути. Он лихорадочно следовал за ней, лёгкой походкой шагавшей впереди, похрустывая листвой и огибая массивные корни деревьев. Время от времени она оглядывалась назад, дразня его счастливой улыбкой.

И в купальне Хоро часто дразнила его из-за его неспособности сохранить былую форму, и он старался сейчас хотя бы удержаться на ногах. Однако ей, похоже, нравилось наблюдать за его усилиями. Расстояние всё увеличивалось, пока в какой-то момент Хоро не остановилась, должно быть, пчела тоже где-то прервала полёт, и Лоуренс, наконец, догнал Хоро.

- Фух, хах... Я действительно не уверен, бежать ли мне дальше за пчелой и тобой.

Он тяжело дышал и тряс одежду на груди, чтобы воздух освежил его тело. Воздух в этом лесу почти не двигался, он ужасно взмок, пока они шли.

- Это потому, что ты всегда так восторгаешься моим хвостом? Тебя хорошо развлекает наша поездка?

Хоро не выразила ни капли признательности за его усердие, но Лоуренс заметил, что не отрывает глаз от её озорной улыбки.

- О, да, лучше не бывает, - ответил он с неудовольствием.

Хоро усмехнулась и, когда послышалось жужжание, подняла голову. Пчела взлетела с дерева, покачиваясь в воздухе.

- Продолжаем.

- Ладно, ладно.

На ходу Лоуренс иногда бросал на землю немного серы, чтобы они не потеряли дорогу обратно к повозке. Он уже понятия не имел, где она может быть. Они были настолько далеки от любых поселений, что оставь сейчас его Хоро, он наверняка умер бы в какой-нибудь рытвине. Но в то же время он сомневался, сможет ли вообще жить, брошенный ею, кривая улыбка пробежала по его губам.

- Слушай, - резко остановившись, сказала Хоро, заставив остановиться и его, в этот момент она что-то заметила на его лице. - Хмм? Что-то случилось?

Но он провёл рукавом по лицу, словно вытирая пот и одновременно стирая с лица свои мысли.

- Нет, ничего. А ты чего?

- Мм... хммм. Улей рядом. Гудит громко. Он довольно большой.

Её яркая, клыкастая улыбка была настолько очаровательной, что было невозможно поверить, что она совсем недавно дрожала в его руках. Их мирная, неизменная жизнь в купальне была, бесспорно, замечательной. Но совместное путешествие становилось чередой неожиданностей, давая возможность открыть друг другу неведомые доселе стороны. Особенно увлекательным это было с таким живым и непосредственным партнёром, как Хоро.

- Что теперь? - поинтересовалась она, выбрав из многообразия своих лиц одно из самых серьёзных.

И он мог уверенно сказать, что она не была такой серьёзной, какой казалась.

- Ты о чём? Лучше всего было бы тебе пойти и забрать улей в волчьей форме. У тебя такой густой мех. Тебя, вероятно, не так просто ужалить.

Повернувшись к нему с укоризненным взглядом, выдававшим её намерение полицедействовать, она изобразила на лице чарующую улыбку, улыбку девушки, уверенной в своей неотразимости.

- Решил положиться на мои волчьи силы?

Так оно и было, но это затрагивало и его гордость. Положиться на твои волчьи силы, чтобы взять улей из леса, - это не стало бы для меня проблемой - хотел бы он ей сказать, но спорить с ней - лишь понапрасну сотрясать воздух. И потом, это же он в первый же день не сумел разжечь огонь, из-за чего они провели очень неуютную ночь, а потом из-за него они заблудились. Если ему не удастся исправиться сейчас, трудно представить, какую компенсацию Хоро сможет вытянуть из него потом.

- Думаю, долг рыцаря - идти в пасть смерти ради своей принцессы.

Лоуренс снял вещи со спины, присел на корточки и стал готовиться. Хоро хихикнула и обняла его со спины.

- Какой ты ненадёжный рыцарь.

Лоуренс был рад её хорошему настроению. Он обмотал тканью лицо, шею, запястья и лодыжки, оставив только глаза, и занялся огнём. Загорелось сразу.

- Прогоним пчёл дымом? - уточнила согласная с его действиями Хоро.

Лоуренс соорудил на конце шеста из веточек что-то вроде птичьего гнезда, добавил тлеющих углей и положил сверху чуть влажные листья. Вверх поднялся белый дымок.

- Этот дымок - больше для собственного спокойствия.

- То есть?

- Если бы мы подожгли так сильно, что нам было бы трудно дышать, это точно сработало бы лучше, но... В общем, под ульем столько листвы, я уверен, что она загорится... В чём дело?

Хоро посмотрела куда-то вверх. Одно мгновение он думал, что ей могло стать жалко, что её мужа изжалят, но она показала рукой на его вещи.

- Почему бы не использовать это?

- Что?

Она предложила использовать этот дьявольский порошок, малое количество которого, добавленное в огонь, вызывает самый ад.

- Что ж, это... - запнулся Лоуренс, но решил, что может получиться не так плохо. - Мы попробуем. Ведь то, о чём ты говоришь, не делает ничего плохого никому в Ньоххире.

Запах серы пронизывал деревню, которую они называли своим домом. Немало деревьев увядало поблизости от неё, делая очевидной связь многих описаний ада с запахом горящей серы.

- И ещё.

- Мм? - безразлично посмотрела Хоро.

- Если все пройдёт хорошо, - с гордостью произнёс Лоуренс, - мы сможем начать продажу всего этого порошка в качестве средства, ранее совершенно не применявшегося.

Хоро, говорившая, что серный порошок будет очень действенен для отпугивания волков, мрачно улыбнулась.

- Ты бы стал зарабатывать деньги, даже попав в тот ад, о котором так часто говорит Церковь.

Какое счастье для Лоуренса как торговца услышать такую похвалу.

В результате улей они заполучили. Он оказался из разряда больших, и мёда можно было ожидать от него много.

Ему пришлось в итоге за это заплатить кашлем и жжением в груди, тремя укусами на лице, двумя на шее и пятью на руках и ногах, ну и, конечно, жгучим запахом серы, исходившим от него такими волнами, что он сам их чувствовал.

Но его награда?

Такая яркая улыбка Хоро, такие сияющие её глаза.

Улей был столь большим, что выкурить всех пчёл внутри было невозможно. Придётся подержать его пока в мешке, а заняться можно будет уже потом, но прежде чем спрятать улей, Хоро отломила кусок соты, сказав, что это "для проверки вкуса", и немедленно воткнула в неё ложку. Сразу потёк мёд, вязко прилипнув к ложке. Более глубокого цвета, чем тот, что обычно видел Лоуренс, он был похож на карамель.

Мёд оказался настолько хорош, что хвост Хоро ходил со всем размахом, когда она подносила ложку ко рту, а, проглотив, она не могла сдержать восторженный крик.

- Ммммм! Как сладко!

- Дай попробовать, - попросил Лоуренс, и Хоро, сидя на козлах, посмотрела на него, как на безжалостного сборщика налогов.

Прикрыв глаза в знак неохотного признания того, что она помнит, кто героически вызвался добыть ей этот мёд, Хоро протянула ему ложку. Устало улыбнувшись, Лоуренс подхватил немного мизинцем и попробовал. Он был сражён головокружительной сладостью, не противоречившей впечатляющему виду мёда. Этот мёд был не просто сладким, он содержал особый аромат, напоминавший запах прелого дерева, создавая впечатление, что вокруг растёт густой лес. Конечно, это придавало вкусу мёда особую глубину и неповторимость.

- Это невероятно. С чего он собран?

- Ты тоже смог ощутить, да? - ответила Хоро, смакуя мёд, слизанный с ложки. - Он рождён большими деревьями в этом лесу. Мёд деревьев.

- Мёд деревьев... Сок, а? Интересно.

Теперь он вспомнил, как пчела задержалась у дерева на пути к улью. В этот день Лоуренс узнал, что пчелы собирают нектар не только с цветов.

- Мне интересно, знал ли браконьер секрет здешнего нектара?

Кто-то же завязал прежде нить вокруг пчелы.

- Мне тоже интересно. Пчёлы могут перелетать невероятные расстояния. Возможно, она получила эту нить, заблудившись на далёкой горе.

Кто бы ни обвязал пчелу, этого своего рода проводника, улей он не нашёл, и сказанное Хоро было вполне возможным.

- Но, малыш, мы точно подцепили крупную добычу, - проворковала Хоро.

Лоуренс убрал всё, что он захватил с собой в поход за ульем, и сейчас разглядывал большой мешок на повозке.

- На какое-то мгновение я не был уверен в том, что там произойдёт.

Его поступка должно было хватить, чтобы оправдать своё имя после первых ошибок в поездке, он бы даже не удивился, если бы этого хватило с лихвой.

Хоро, продолжая жадно облизывать деревянную ложку, заметила обращённый на неё взгляд Лоуренса и фыркнула.

- Собираешься заслужить моё расположение сладостями?

Её красновато-янтарные глаза смотрели прямо на него, но Лоуренс не стал отвечать на её взгляд и, забравшись на козлы, сел рядом с ней. Она нарочито зажала нос и отодвинулась.

- Конечно. Если мы отвезём улей в следующий город, у нас будет целое ведро мёда.

- O-o-o-o.

Увидев загоревшиеся в предвкушении глаза Хоро, Лоуренс даже не потрудился криво улыбнуться. Он щёлкнул поводьями, и лошадь двинулась вперёд.

- Надо же, польза и невезение - и впрямь две стороны одной монеты, правда?

Великий человек однажды сказал, что добрая и злая судьбы переплетены в одну верёвку. Лоуренс был уверен в непререкаемой точности этих мудрых слов.

- Я бы предпочла, чтобы ты подыскал монету с удачей на обеих сторонах.

На язвительное замечание Хоро у Лоуренса был готовый ответ:

- Разве ты сама не желаешь чего-нибудь солёного каждый раз, когда поешь сладкого? Это то же самое.

- Может, ты и прав.

Затем Хоро положил свою руку на руку Лоуренса, державшую поводья и прижалась к нему.

- Мы заблудились, потому что кто-то солёный сэкономил на лодке. Я очень надеюсь, что в следующем городе ко мне хорошо отнесутся.

- А? Постой, это было...

- "Это было" - что, хм?

Лоуренс потерялся в словах, видя перед собой светлую улыбку Хоро. Она чуть кивнула, и ему, наконец, удалось выдохнуть.

- То, что мы получим за мёд. Это твой предел.

Лоуренс посмотрел на довольно просиявшую Хоро.

- Ха-ха. Какая весёлая поездка, нет?

Она крепче сжала его руки, прильнув к нему поближе.

Может, ему следовало сказать ей, что в такие моменты она никогда не жаловалась на его запах. Но даже если Хоро так вела себя вполне осознанно, это не обязательно означает, что с её стороны всё это одно лишь лицедейство. Лоуренс мог видеть разницу между искренней и показной улыбкой своей любимой жены.

- Да, это весело. Ужасно весело, - сказал он. - Я ведь с тобой, в конце концов. Конечно, это будет весело.

Глаза Хоро расширились, её уши и хвост пришли в движение.

Они были глубоко в лесу, далеко от любого человеческого поселения.

Не оправдываясь ни перед кем в частности, Лоуренс хотел, чтобы люди знали: если кто-то учует поблизости что-то особенно сладкое, то это может быть только улей в повозке - и ничего больше.