Чёрная как смоль стрела сверкнула на солнце холодным и грозным блеском. В последний момент Цзин Шао внезапно повернул голову, и стрела пронеслась мимо, оцарапав его щёку и оставив после себя жгучую боль. Из летящих ниже стрел правая со звоном задела его серебряную броню, а левая пронзила левую руку!

– Хмпф… – холодно фыркнув, Цзин Шао потянулся к древку стрелы и вытащил её из раны. Затем он легко выхватил лук, притороченный к седлу, и выпустил три стрелы в ответ.

Те взмыли в воздух, образовав иероглиф «品»: левая стрела, сверкая железным наконечником, нацелилась в сердце, правая должна была пронзить лёгкое, а последняя украсит собой чьё-то горло! Вражеский генерал не ожидал, что Цзин Шао не только увернётся, но и найдёт в себе силы контратаковать. Поспешно вскинув лук, он выпустил стрелу, чтобы блокировать приближающуюся опасность. Два наконечника столкнулись. Выпущенная с большей силой, стрела генерала пронзила и расколола стрелу Цзин Шао на три части, в то время как две другие стрелы, сбитые с курса, упали на землю.

Никому из присутствующих ещё не доводилось видеть таких поразительных навыков стрельбы из лука. На мгновение все застыли, точно истуканы. К тому времени, как они пришли в себя, Божественный Лучник развернул коня и ускакал. Юго-Восточная армия, которая собиралась устроить им засаду, поспешно отступала.

Чжао Мэн собрался было во главе отряда кавалерии отправиться в погоню, но Цзин Шао опустил лук.

– Не преследовать.

В отряде Юго-Восточной армии осталось менее сотни солдат. Гнаться за этой горсткой по узкой горной тропе было опасно, и выигрыш не стоил бы потерь.

– Выше Высочество, вы ранены, – Хао Дадао убрал меч и присоединился к остальным. Увидев, что Цзин Шао придерживает левую руку, он подошёл, чтобы выяснить, в чём дело.

Только сейчас Цзин Шао почувствовал боль и судорожно втянул воздух через стиснутые зубы.

– Повремените пока с верховой ездой. Пусть военный советник поможет вам обработать рану, – многозначительно посоветовал генерал левого фланга.

Стоило только Цзин Шао услышать это, как он тут же соскочил с коня и, подав знак войску продолжать наступление, нырнул в карету советника.

Му Ханьчжан спокойно смотрел на представшего перед ним мужчину. Не говоря ни слова, он помог супругу снять доспехи, разорвал рукав, насквозь пропитанный кровью, и тряпкой, смоченной в приготовленной для чая воде, обтёр кожу. Рана была небольшой, но глубокой и до сих пор кровоточила. К счастью, задета была лишь плоть, и кости не пострадали. Му Ханьчжан взял кровоостанавливающий порошок и щедро посыпал им рану.

– Ай, больно, больно! – взвыл скривившийся от боли Цзин Шао.

Му Ханьчжан остался глух к его отчаянным стенаниям. Остановив кровь, он достал маленькую бутылочку из зелёного нефрита и нанёс слой лекарства. Затем, сняв свой матерчатый пояс, мужчина осторожно перевязал им рану. Затянув аккуратный узел, он отпустил руку Цзин Шао.

Принц наконец смог выдохнуть с облегчением. В прошлой жизни, когда он атаковал Юго-Восток в восемнадцатом году эпохи Хунчжэн, Генерал-Божественный Лучник выпустил в него три стрелы. В тот раз он неосознанно попытался уклониться, но одна из них всё-таки вонзилась ему в грудь, и это едва не стоило Цзин Шао жизни. Он накрепко запомнил этот урок, и теперь отделался лишь незначительной травмой, так что можно было признать, что ему удалось избежать худшего. Всё это время его снедало подспудное беспокойство, и вот теперь он мог расслабиться.

Подняв глаза и обнаружив, что его Ванфэй по-прежнему остаётся бесстрастным, принц невольно почувствовал обиду; его ранили, но Цзюнь Цин не проронил ни единого слова в утешение. В мужчине взыграло желание придвинуться поближе и хотя бы съесть в отместку немного тофу [1], но в следующее мгновение его тело оказалось в кольце тёплых рук.

[1] «есть тофу» - приставать, лезть, заигрывать, распускать руки.

Му Ханьчжан крепко прижал к себе супруга, и лишь после этого к нему вернулась возможность дышать. Тёплое прикосновение доказало ему, что этот человек всё ещё жив, цел и невредим в его объятиях. Развернувшаяся только что сцена вселила в него неподдельный страх. Вид трёх стрел, летящих в Цзин Шао, который был не в силах увернуться от них, казалось, заставил небо и землю поблекнуть в глазах Му Ханьчжана, а его дыхание замерло в груди.

Цзин Шао окутал лёгкий аромат, тёплые руки мягко ласкали его. Мужчина на мгновение замер и осоловело смотрел в никуда, прежде чем внезапно осознал, что находится в объятиях Цзюнь Цина! Его улыбка постепенно становилась всё шире и шире, он подался вперёд, чтобы обнять своего Ванфэй за талию, расслабившись и устраиваясь в его объятиях поуютнее. За обе жизни ещё никто так не обнимал и не утешал его, когда он был ранен, и сердце принца переполнилось эмоциями как никогда прежде. Если бы он женился на женщине, она бы сейчас, наверное, вовсю рыдала; разве смогла бы она вот так держать его в объятиях и подставить плечо?

Экипаж продолжал медленно двигаться вперёд, и никто из них не произнес ни слова; слышался лишь размеренный перестук деревянных колес по каменной тропе.

– Цзюнь Цин… – Цзин Шао радостно потёрся щекой о тёплую грудь супруга.

Му Ханьчжан погладил мужа по голове и слегка вздохнул, постепенно приходя в себя. Опустив взгляд на прильнувшего к нему мужчину, он с теплом в голосе произнёс:

– Думаю, ты, устал; облокотись на меня и поспи немного, – Цзин Шао только что прошёл через жестокую битву. Подобное испытание наверняка измотало его до предела.

Естественно, Цзин Шао очень хотелось бы так и поступить, но его беспокоило, что он слишком тяжёлый для Цзюнь Цина, и тот скоро устанет. Протянув руку, он схватил подушку, чтобы примостить её на колени своего Ванфэй. Удобно обхватив рукой стройную талию и вдыхая едва уловимый аромат, он умиротворённо закрыл глаза.

Хотя горный хребет Лянъи выглядел внушительно, требовалось не так уж много времени, чтобы преодолеть его. Как только они спустятся на равнину, можно будет не опасаться внезапных засад, до самой юго-восточной границы. Таким образом, последующие нескольких дней раненый принц с чистой совестью провёл в карете военного советника.

Сяо Хуан был очень недоволен вторжением Цзин Шао. Изрядно подросший зверь занимал теперь много пространства, и спящие в экипаже мужчины чувствовали себя стеснёнными. Так что Цзин Шао частенько спихивал Сяо Хуана спать на подставку для ног.

И принцу весьма полюбилась эта тигриная подставка, ведь можно было стянуть носки и потереться подошвами о густой рыжий мех. Обычно Сяо Хуан не обращал на это внимания. Однако если это затягивалось, он вскидывался, чтобы цапнуть Цзин Шао за ногу. Му Ханьчжан поначалу требовал прекратить безобразие. Позже это показалось ему забавным. Он даже поддался влиянию Цзин Шао и дразнил Сяо Хуана кусочком сушёного мяса, заставляя его перевернуться на спину и показать своё брюхо, чтобы Цзин Шао мог потереться об него!

Спустя несколько дней они добрались до юго-восточной границы. Перед ними простирались холмы и несколько скалистых гор. Слой за слоем, складка за складкой тянулись вдаль возвышенности. Пейзаж казался бесконечным. По этой причине местные жители называли этот район «Чунлин» [1].

[1] «Повторяющийся горный хребет».

Юго-восток не был столь запустелым, как юго-запад. Население здесь было многочисленным, а ресурсы - изобильными. Хоть Юго-Восточный правитель славился своей жестокостью и распущенностью, в бою он был силён, и под его начало один за другим вставали талантливые генералы. В этом краю холмов вроде бы и не было очевидных опасностей, которых нужно было бы остерегаться, но в то же время, угрозы таились буквально повсюду!

Цзин Шао вновь занял своё место во главе армии, но спустя почти месяц непрерывных боёв им не удалось продвинуться даже на сотню ли; военные действия зашли в тупик.

Цзин Шао смотрел разложенную перед ним карту, холмистые возвышенности занимали почти половину Юго-Восточного феода. Мужчина вздохнул: скоро наступит зима. Даже если бы ему удалось сейчас начать атаку на резиденцию Юго-Восточного правителя, следовало опасаться, что они уже не успеют вернуться в столицу к празднованию Нового года.

– Война – это ведь не детская забава. Разве может всё быть легко и просто? – Му Ханьчжан пододвинул к нему чашку с чаем.

– Угу… – вздохнул Цзин Шао. Битва за Юго-Запад прошла слишком гладко, что сделало его немного безрассудным и порывистым.

– Почему тебе так не терпится вернуться в столицу? Есть какое-то важное дело? – Му Ханьчжан присел рядом с ним и огляделся. Интересно, куда подевался тигрёнок?

– Ничего особенного, – озорно улыбнулся Цзин Шао, – результат не изменится, даже я не приложу к этому руку самолично. – Во всяком случае, прежде чем покинуть столицу, принц уже передал это дело Жэнь Фэну. Если он не сможет вернуться к тому времени, его подчинённый сам всё уладит.

Му Ханьчжан недоумённо приподнял брови. Судя по реакции Цзин Шао, это не должно быть чем-то особо важным. Беспомощно покачав головой, мужчина встал и отправился на поиски тигрёнка.

Сяо Хуан сидел на скале за пределами лагеря и внимательно наблюдал за рыбой в реке. Вода журчала, и большие серебристые рыбины резвилась в её потоках. Они выглядели очень аппетитно!

Бултых! - Когда Му Ханьчжан подошёл поближе, то успел увидеть, как большой шар рыже-чёрного меха прыгнул в реку. Однако поймать рыбу ему не удалось, вместо этого он промок насквозь.

Тигрёнок выбрался на берег и встряхнулся. Пушок на его мордочке слипся из-за воды. Это было довольно забавно. Подняв голову и заметив своего хозяина, зверёк радостно бросился к нему.

Увидав покрытые грязью тигриные лапы, Му Ханьчжан быстро увернулся в сторону. Он ведь только вчера выкупал его, и, похоже, все старания оказались напрасными.

– Авву! – не сумев наловить себе еды, тигрёнок улёгся на спинку возле ног своего хозяина и, принимая умилительные позы, стал выпрашивать сушёное мясо.

«Ту-дуу» – неподалеку раздался звук горна, который знаменовал собой начало очередного сражения двумя армиями.

– Цзюнь Цин! – Цзин Шао, который отправился за своим Ванфэй, чтобы позвать его на обед, увидел, что его супруга привлёк звук горна, и потянул его к небольшому холмику, с которого можно было бы осмотреться. Всё, что удалось разглядеть с такого расстояния – сплошную тёмную массу, в которую слились две непримиримые армии. Клубилась пыль, и звуки боя сотрясали небо.

– Если мы продолжим сражаться так, как сейчас, боюсь, в жертву будут принесены жизни многих солдат, – Му Ханьчжан нахмурился, глядя на далёкое поле боя. – Не было ли в последнее время каких-нибудь вестей от Гэ Жои?

Цзин Шао приобнял его со спины.

– Нет, её положение определенно не из лёгких, и я с самого начала не надеялся получать от неё донесения, – Гэ Жои была секретным оружием, припрятанным подле Юго-Восточного короля. Естественно, об этом никто не должен пронюхать. Если бы в ходе выполнения такой незначительной задачи, как доставка новостей, была бы допущена ошибка, все усилия девушки пошли бы прахом.

– Ах? – Му Ханьчжан вдруг удивлённо воскликнул в объятиях принца. Когда Цзин Шао проследил за направлением его взгляда, то обнаружил, что Юго-Восточная армия, удерживавшая небольшое преимущество, внезапно развернулась и отступила. Судя по положению солнца в небе, только что наступил полдень. Должно быть, у противника что-то случилось, если уж войска отступают в такое время.

– Давай возвращаться, – предложил Му Ханьчжан, повернувшись к мужу.

Цзин Шао кивнул и потащил своего военного советника обратно в центральную палатку. Через некоторое время прибежал маленький солдат с донесением.

– Докладываю... – маленький солдат ворвался в центральную палатку и опустился на колени. – Докладываю командующему: Юго-Восточная армия внезапно отступила, и генерал Хао спрашивает, преследовать их или нет.

Какое-то время Цзин Шао что-то бормотал себе под нос. Хотя преследовать загнанного в угол врага опасно, увиденное на холме не казалось уловкой, призванной заманить их в засаду.

– В погоню! – всего два простых слова, но от них веяло решимостью. Получив приказ, гонец тут же вскочил на коня и умчался.

Хао Дадао последовал указаниям принца и тем самым погрузил Юго-Восточную армию в полнейший хаос. Он бросился на врага, не заботясь о последствиях, и к наступлению ночи вернулся в лагерь в залитых кровью доспехах. Не тратя времени на то, чтобы привести себя в порядок, генерал направился прямиком в центральную палатку, чтобы отчитаться.

– Этот генерал считает, что, судя по положению юго-восточной армии, в их лагере должно было произойти что-то серьёзное, – Хао Дадао вытер кровь и пыль с лица. – Командир, по мнению этого генерала, что бы у них там ни стряслось, сейчас самое подходящее время стереть с лица земли Юго-Восточную армию, пока их разум в смятении.

После отчёта Хао Дадао сердце Цзин Шао невольно застучало быстрее от волнения. Эта ситуация напомнила ему тот момент, когда он получил известие о смерти Юго-Восточного короля в своей предыдущей жизни.

Му Ханьчжан слегка нахмурился. Он взял Цзин Шао за руку и жестом попросил его не поддаваться импульсу. Затем он обратился к Хао Дадао:

– Генерал, вы хорошо потрудились. Ступайте отдыхать, мы примем решение завтра.

Преследовать врага ночью было бессмысленно. Хао Дадао подавил беспокойство в своём сердце, отсалютовал, накрыв ладонью кулак, и покинул палатку.

Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.

Его статус: перевод редактируется