И вот так сбитый с толку, наполовину убеждённый, наполовину сомневающийся Цзин Шао побратался с правителем Хуайнани. Трое мужчин просидели в Павильонах Зелёного Бамбука весь день, словно знали друг друга много лет, а не пару шичэней. Разговор лился непринуждённо: от драгоценного меча они переходили к искусству войны, от кулинарных деликатесов – к знаменитым красавицам, от уличных сплетен – к поэзии и песням, и так до тех пор, пока солнце не склонилось к западу, лишь тогда настало время прощаться. Гу Хуайцин сказал паре, что остановился в «Садах Шэшуй» [1] в Пинцзине, так что, если у них будет время, они смогут его навестить.

[1] Шэшуй (涉水) – «перейти реку вброд», вероятно, название арендованного поместья или постоялого двора/гостиницы.

Провожая взглядом две удаляющиеся фигуры, Гу Хуайцин стоял, заложив руки за спину, и на его лице постепенно проступала улыбка. У Принца Чэна и его супруга были свои сильные стороны. Останься эти двое порознь, в беспокойстве не было бы нужды, но, будучи вместе, они идеально дополняли друг друга. Один был учёным мужем, другой – воином; один храбро бросался в бой, другой придумывал стратегии и планы. Если эти двое станут его врагами, следовало опасаться, что в будущем его будут ждать большие неприятности.

– Господин, вы завтра возвращаетесь в Даньян? – спросил телохранитель, подводя лошадь.

Город Даньян был столицей вотчины Хуайнань и располагался не очень далеко, но и не слишком близко от Пинцзяна.

– Нет, пошли назад весточку, – Гу Хуайцин со вкусом потянулся и сверкнул улыбкой. – Срочных дел всё равно нет, так что пускай они там сами разбираются.

Услышав это, телохранитель поперхнулся воздухом. «Ничего срочного нет, так что разбирайтесь сами». Да если бы не было никакой срочности, разве ж ему нужно было бы проделывать весь этот путь до самого Пинцзяна? Если бы Хуайсян-дажень [2] услышал это, он, вероятно, снова упал бы в обморок от гнева.

[2] Дажэнь – уважительная форма обращения, вроде «Его превосходительство», «господин», также используется по отношению к великому/мудрому/высоконравственному человеку.

Цзин Шао и его Ванфэй возвращались в резиденцию Лу Чжаньпэна. До этого момента они и не осознавали, насколько далеко ушли во время своей прогулки, и дорога назад оказалась весьма длинна. Было поздно, нанять паланкин уже не представлялось возможным, так что супругам пришлось идти пешком по известняковой дорожке. Му Ханьчжан немного устал. Цзин Шао мягко коснулся его лица, после чего присел на корточки, подставляя спину и предлагая понести его.

– Поднимайся, со мной всё в порядке. Что за неподобающий вид это будет, если ты понесёшь меня на спине, – Му Ханьчжан огляделся и увидел, что все уличные торговцы уже закрыли свои прилавки. Дорога была пуста, и лишь от музыкальных заведений, расположенных на другом берегу реки, всё ещё доносился шум.

– Скорее залезай, иначе мне придётся нести тебя на руках, – предупредил Цзин Шао, собираясь встать и притянуть мужчину в свои объятия.

Не в силах переубедить мужа, Му Ханьчжан наклонился и прижался к его спине. Сгорая от неловкости, он обнял Цзин Шао за шею, чувствуя себя на редкость смущённым и растерянным.

Цзин Шао обхватил стройные ноги супруга, поднялся и медленно зашагал по дороге, освещённой последними лучами солнца. Яркие блики танцевали в водах тихой и безмятежной реки Циншуй. Принц чуть сменил положение Му Ханьчжана и успокаивающе похлопал его по бедру.

Покачиваясь в такт размеренным шагам, тот постепенно расслабился. Тепло их тел передавалось даже через плотные одежды. Плечи Цзин Шао были очень широки, и было так удобно опереться на них подбородком. Умиротворённый Му Ханьчжан позволил себе отдохнуть и даже легонько качнул ногами в воздухе.

– Как думаешь, почему владыка Хуайнани пожелал стать твоим названным братом? – спросил он, задумчиво глядя на прозрачную сверкающую воду.

– Понять его труднее, чем кого-либо ещё, – Цзин Шао потерся щекой о щёку супруга. – Этот парень поступает, как ему заблагорассудится, и он двуличен: маски праведника и злодея на его лице сменяются быстрее, чем ты перелистываешь страницы книги. Быть может, он просто считает, что это весело.

– Мгм... – невнятно промычал устроившийся на его плече Му Ханьчжан, очевидно погруженный в раздумья.

– Ты что-то заметил? – Цзин Шао мягко подтолкнул супруга повыше.

Му Ханьчжан мгновение молчал, обдумывая, как лучше выразить свои впечатления.

– Он обладает богатым опытом, обширными знаниями и выдающимися способностями. В общении приятен и не скуп на улыбку; такой человек обычно легко располагает к себе окружающих.

Цзин Шао кивнул. Владыка Хуайнани полностью соответствовал этому описанию и действительно заслуживал того, чтобы его называли «опытным, знающим и чрезвычайно способным».

Юго-Западный и Юго-Восточный вассальные регионы были утихомирены. Правитель Хуайнани всегда демонстрировал полное удовлетворение своим нынешним положением, и никто не мог придраться к нему. Однако, учитывая характер Императора Хунчжэна, вассальное государство Хуайнань также рано или поздно будет поглощено. Более того, сражения, в которых они участвовали на этот раз, прошли на редкость гладко, и Цзин Шао боялся, что это приведёт к излишней самоуверенности и высокомерию императорского двора; самое большее через год они прикажут ему подчинить последний вассальный регион. Если Цзин Шао удастся наладить сотрудничество с правителем Хуайнани, чтобы создать видимость войны и потянуть время, то в итоге он не только сохранит военную власть в своих руках, но и сможет в процессе накопить достаточно серебра [3], чтобы помочь Цзин Чэню взойти на трон.

[3] То есть, прикарманить средства, выделяемые на военную кампанию.

– Когда имеешь дело с тигром, лучше оставаться настороже, – Му Ханьчжан знал о плане Цзин Шао и не преминул напомнить ему об опасности.

– Я разберусь с этим, – кивнул мужчина. Несмотря на угрозу, которую мог представлять этот потенциальный союзник, принц всё равно сумел бы одержать над ним верх. Объединить силы с Гу Хуайцином он запланировал уже давно. Хотя этот человек был вероломным и непостоянным, ему была присуща великая мудрость. Подумав о чём-то, Цзин Шао сказал с улыбкой: – Тигры не обязательно причиняют вред. Взять вот хотя бы Сяо Хуана.

Когда он упомянул маленького тигрёнка, Му Ханьчжан не смог удержаться от смеха. Если дать этой глупой маленькой животинке немного сушёного мяса, он, вероятно, даже одеялом будет готов служить.

Исчезающие солнечные лучи освещали фигуры двух людей, отбрасывая длинную тень на известняковую дорожку.

На следующий день пара отправилась в «Сады Шэшуй». Они взяли с собой драгоценный меч, некогда пребывавший во владении правителя Юго-Востока, и заодно захватили тигрёнка.

Маленький тигр отчаянно не желал выходить на улицу. Там было так холодно, он мог бы просто остаться в доме и спать подле жаровни. Му Ханьчжан погладил Сяо Хуана по голове. Этот малыш стал вялым, как только его усадили в карету. Наверное, он боялся холода.

– Как тебе может быть холодно с таким-то густым мехом? – Цзин Шао ухватил тигрёнка за загривок. Его шёрстка была мягкой и пышной, и всё же он мёрз?

– Говорят, даже львы боятся холода. В зверинце владыки Хуайнани должно быть очень тепло, – Му Ханьчжан вновь коснулся головы тигрёнка. Причина, по которой они взяли Сяо Хуана с собой, заключалась в том, что Гу Хуайцин вчера упомянул, что держит льва в своей временной резиденции. Он купил его у заморского торговца в этом году. Цзин Шао и Му Ханьчжан скоро вернутся в столицу, до этого им нужно было многое обсудить с правителем Хуайнани, и Сяо Хуан был отличным предлогом для сегодняшнего визита.

«Сады Шэшуй» были самым большим гостиным двором в городе Пинцзян. Там было много отдельных павильончиков, но самым важным было то, что здесь были горячие источники.

– Это тот тигрёнок, которого вы растите? – Гу Хуайцин улыбнулся и протянул руку, чтобы потрепать Сяо Хуана по шерсти.

– Авву! – сердито ответил Сяо Хуан, оскалив зубы и избегая его прикосновений.

– Какой крепыш, – Гу Хуайцин беззаботно рассмеялся и провел их внутрь. – Львёнок, которого я завёл, не привык к холоду, поэтому я поместил его в тёплый павильон.

Хоть он и назвал это помещение «тёплым павильоном», на деле оно представляло собой целый крытый двор, полный зелёной травы, цветов и деревьев. В середине был бассейн с горячим источником. Клубившийся над ним пар был густым и тёплым. Однако недалеко от входа проходила изгородь, не дававшая посетителям пройти дальше. За ней спал маленький лев размером примерно с Сяо Хуана, а поодаль можно было заметить несколько кроликов, сгрудившихся в уголке и жующих траву.

– Если мы поместим их вместе, боюсь, они могут подраться, – Му Ханьчжан посмотрел на маленького тигра, который с любопытством осматривал окрестности, положив лапы на изгородь и вытянув шею, а затем перевёл взгляд на спящего львёнка. Он справедливо опасался, что его тигра ждёт лишь поражение.

– Они ещё детёныши, насмерть драться не станут, – Цзин Шао было очень любопытно посмотреть, что произойдёт, когда эти двое столкнутся друг с другом, так что, схватив маленького тигра за шкирку, он кинул зверька внутрь.

– Авву! – тигрёнок внезапно оказался переброшен через заграждение. Обескураженный малыш, спотыкаясь, сделал несколько шагов, после чего уселся на землю и с интересом уставился на маленького льва, лежавшего неподалёку.

Львёнок открыл глаза. Увидев незваного гостя, он медленно поднял голову, но не встал, а просто продолжил внимательно смотреть на Сяо Хуана.

– Создания вроде них должны расти в дикой природе, нет смысла делать из них домашних кошек, – Гу Хуайцин повёл их в другой отапливаемый павильон, чтобы предложить чай.

– Послезавтра мы уезжаем в столицу, – мягко сказал Му Ханьчжан.

Гу Хуайцин поставил перед ним чайный сервиз. У него не было слуг, выполняющих эту задачу, так что он самолично заваривал, настаивал, пробовал и подавал чай. Движения его были плавными, как вода, и отточенными, наблюдать за ним было приятно и довольно занимательно. Мужчина протянул две чашки чая своим гостям. Когда он услышал слова Му Ханьчжана, в его движениях не было заминки, и его ответ прозвучал спокойно:

– Вы добились больших заслуг при подавлении этого восстания. По возвращении в столицу вам стоит быть осторожнее.

Супруги переглянулись; похвала за успехи в подавлении мятежа и последовавший за этим совет проявить осторожность. Иными словами, этот человек демонстрировал свои добрые намерения.

– Старший брат, – поколебавшись, всё-таки произнёс Цзин Шао, – поскольку мы дали клятву, я буду откровенен: теперь, когда Юго-Восток и Юго-Запад подчинены, каковы твои планы?

Гу Хуайцин, опустив голову, готовил чашку чая для себя. Вопрос принца заставил его чуть приподнять уголки губ и усмехнуться. Вместо ответа он поинтересовался:

– А каковы планы второго брата [4]?

[4] «Эр-ди» (второй младший брат) – обращение старшего брата ко второму по старшинству среди младших братьев. Третий и последующие братья должны были бы звать его «эр-гэ», «второй старший брат». Цзин Шао зовёт Гу Хуайцина «да-гэ».

Общение с умными людьми экономило массу времени. Все трое невольно улыбнулись.

– Хотя Хуайнань мала, мои предки управляли ею в течение многих лет, поэтому мы всё ещё сильны, – сказал Гу Хуайцин, переводя взгляд на Му Ханьчжана. Глядя на изящные и красивые черты лица мужчины, он не мог сдержать коварной ухмылки. Каждое последующая его фраза становилась неприличней предыдущей. – В столице нынче не слишком спокойно. Если младшему брату не по вкусу такая жизнь, можешь воспользоваться моим гостеприимством и покровительством [5].

[5] Словосочетание «投靠» можно истолковать разными способами: «отдаться под покровительство/ искать защиты», «поступить на службу» и «продаться/ переметнуться/ примкнуть».

Услышав это, Цзин Шао тяжело грохнул чашкой по столу.

– Нашей вчерашней драки тебе показалось недостаточно?

Гу Хуайцин потёр всё ещё покрытый синяками подбородок и улыбнулся, но ничего не сказал.

– Если старшему брату наскучит его нынешний образ жизни, он тоже может воспользоваться нашим покровительством в столице, – сказал Му Ханьчжан с вежливой улыбкой.

Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.

Его статус: перевод редактируется