Том третий

Глава 70. Вновь поднимаются ветер и волны [1]

[1] «ветер и волны» - образно об осложнениях, неприятностях, конфликтах.

Когда занавес кареты был поднят, Сун Линсинь первой сделала шаг вперёд и склонилась в приветствии.

– Це [2] приветствует Ваше Высо... ах! – не успела она закончить, как из кареты внезапно выскочил маленький тигрёнок, и от испуга она издала пронзительный крик.

[2] «Це» – уничижительное «обращение женщины к самой себе.

Этот визг перепугал Сяо Хуана, и он недовольно зарычал на женщину. Гэ Жои подхватила тигрёнка на руки и отступила в сторону.

– Что за вопли? – послышался недовольный голос Цзин Шао. Он только что выпрыгнул из экипажа и бросил мимолётный взгляд на застывшую женщину, после чего повернулся и протянул руку, чтобы помочь спуститься человеку, всё ещё находившемуся в карете.

Му Ханьчжан был облачён в газовую накидку с широкими рукавами поверх тёмно-синего стёганого халата, волосы были заколоты позолоченной короной, инкрустированной сапфиром, что придавало ему ещё более элегантный и благородный вид. Нить едва заметного беспокойства, беспрестанно сопровождающего мужчину, ныне была смыта опытом, который он приобрёл в бою. Всё его существо было подобно драгоценному мечу Ханьчжан, извлечённому из ножен и притягивающему всеобщее внимание.

Слуги поместья застыли в ошеломлении. Мяо Си прошептала Чжи Си: «Ванфэй становится всё краше».

– Ванфэй, этот слуга с нетерпением ждал вашего возвращения и днём и ночью! – с этими словами к карете подбежал чрезвычайно взволнованный Юн Чжу.

Му Ханьчжан взглянул на Сун Линсинь. Вид женщины вызывал в его сердце неописуемо неприятное чувство. Он повернул голову и посмотрел на Цзин Шао, стоявшего рядом с ним.

Цзин Шао в этот миг тоже обернулся и обнаружил, что его Ванфэй пребывает не в лучшем расположении духа. По правде говоря, раньше он не видел в этом ничего особенного, но теперь, всякий раз, глядя на эту наложницу, он испытывал жгучую вину. В итоге принц сердито рявкнул:

– Кто позволил тебе выйти? – он едва не забыл об этой женщине. Теперь, увидев её перед собой, Цзин Шао вспомнил: он ведь отдал приказ, согласно которому ей не разрешалось покидать Восточный двор без дозволения принца. Так почему же она сейчас стоит здесь?

– Ваше Высочество… – Сун Линсин надеялась, что Прин Чэн давным-давно позабыл о том приказе. Сегодня она приоделась особенно красиво, чтобы поприветствовать его, но оказалась разоблачена в мгновение ока.

Чем дольше Цзин Шао смотрел на неё, тем сильнее злился, и когда он уже был готов взорваться от гнева, стоявший рядом с ним супруг схватил его за руку.

– Пойдём внутрь, снаружи сильный ветер, – Му Ханьчжан легонько сжал его ладонь. Стоять перед поместьем и отчитывать свою наложницу у всех на виду – куда это годится? Кроме того, Хао Дадао всё ещё стоял рядом!

Цзин Шао пристально посмотрел на До Фу и обнял своего Ванфэй за талию.

– Идём.

Обменявшись с Хао Дадао парой фраз, пара вошла в дом первой. Хао Дадао не стал ничего говорить о семейных делах Его Высочества. Управляющий Юн лично проводил его в гостевые покои.

Лицо До Фу, похожее на паровую булочку, расцвело морщинками, он повернулся к Сун Линсинь, которая стояла в стороне с пепельным лицом:

– Наложница Сун, вам лучше поскорее вернуться в Восточный двор. Пожалуйста, не усложняйте жизнь этого слуги.

Поместье принца ничуть не изменилось – казалось, даже деревья и цветы остались теми же. После полугода отсутствия у них не возникло чувства, что всё вокруг им знакомо и в то же время чуждо.

Целый день тряски в карете, да ещё и вынужденная задержка у городских врат весьма утомили их. Слуги уже подготовили горячую воду, и пара приняла ванну вместе. Цзин Шао прильнул к своему Ванфэй, целуя его и поглаживая, однако его оттолкнули прочь. Не смирившись с результатом, принц продолжил свои поползновения.

– Я устал, у меня нет сил, – Му Ханьчжан изо всех сил пытался освободиться.

Цзин Шао нежно прикусил его белое плечо и намекающе предложил:

– Я не буду идти до конца, просто расслабься, м?

Му Ханьчжан поджал губы, зная по опыту – подобным речам Цзин Шао доверять не стоило, но всё же больше не отталкивал его. С его молчаливого позволения слегка мозолистые ладони супруга продолжили ласкать его грудь.

– Что ты собираешься делать… ах, с наложницей Сун? – откинувшись назад, Му Ханьчжан положил голову на плечо Цзин Шао и посмотрел вверх на разноцветную резьбу облаков на потолке. Хотя жизнь в дороге была нелегка, там мало что тревожило его сердце. Но едва вернувшись в богато украшенный дворец, он почувствовал, что в этом месте ему не по себе.

– Ревнуешь? – услышав его слова, Цзин Шао на мгновение замер, после чего ухмыльнулся и прикусил ушко супруга.

– Ты член императорской семьи, для тебя иметь трёх жён и четырёх наложниц – это естественный ход вещей. Чэнь... ах! – от внезапно проникшего внутрь пальца всё его тело прошибла дрожь, вырвав из уст полувскрик-полувздох. Му Ханьчжан прикусил нижнюю губу. Хотя горячая вода расслабила его, резкое вторжение всё же причинило некоторую боль.

– Тебе не позволено говорить подобное! – недовольно проворчал Цзин Шао. Эти слова словно перенесли его в те времена, когда он ещё не переродился. Почему же даже сейчас, проведя столько времени рядом с ним, Цзюнь Цин всё ещё произносит эти речи?

Му Ханьчжан нахмурился от ощущения пальцев, растягивавших и подготавливавших его вход. Он прикусил губу, отказываясь издать хоть звук.

Видя его в таком состоянии, Цзин Шао не мог не огорчиться. Успокоившись и тщательно обдумав слова своего супруга, он вдруг осознал, что они были сказаны лишь под влиянием ревности. Эта мысль вновь привела его в восторженное расположение духа. Осторожно наклонившись поближе, он осыпал поцелуями лицо Цзюнь Цина. Движения его рук стали гораздо нежнее, он нащупал знакомую точку и принялся дразнить и разминать её снова и снова.

Му Ханьчжан сжал губы и по-прежнему не желал проявлять слабину, но по мере того, как руки Цзин Шао двигались всё быстрее, сдавленные стоны всё же прорвались наружу.

Одной рукой лаская чувствительное местечко, а другой поглаживая уже поднявшийся и затвердевший член Цзюнь Цина, Цзин Шао приблизил губы к его уху и тихо промурлыкал:

– Если ты сегодня удовлетворишь своего мужа, то он завтра же разведётся с Сун Линсинь, что скажешь, м?

– Угх... – Му Ханьчжан наклонил голову, чтобы отвести ухо, и бросил: – Если Его Высочество не удовлетворён, то может пойти искать утешения в объятиях своих наложниц... ах! – два пальца с нанесённой на них ароматической мазью вновь втиснулись в его тело, растирая и растягивая его изнутри.

– Это невозможно. У этого принца не встанет ни на кого, кроме тебя, – Цзин Шао самодовольно улыбнулся и слегка приподнял его.

– Ты, ах... – от столь вульгарного признания красивое лицо Му Ханьчжана из розового стало пунцово-красным. Он собирался продолжить спор, когда крепкие руки, до сей поры осыпавшие его ласками, внезапно разжались, и его тело опустилось в аккурат на давно застывший в нетерпении член Цзин Шао.

– Больно... – Му Ханьчжан тяжело дышал, оперевшись на плечо мужа. На самом деле Цзин Шао уже достаточно подготовил его, и вторжение было не таким уж и болезненным. Тихие стоны, подобные этому, больше походили на заигрывание.

От звука его голоса у Цзин Шао перехватило дыхание. Приподняв пальцами подбородок сидевшего в его объятиях супруга, принц крепко поцеловал его:

– Цзюнь Цин, ты учишься плохим вещам.

– А? – разум Му Ханьчжан стремительно пустел. Не в силах осмыслить слова Цзин Шао, он ответил мужу лишь озадаченным, чуть гнусавым звуком.

Видя его растерянность, Цзин Шао улыбнулся. В глубине души он был рад, что Цзюнь Цин наконец научился расслабляться в такие моменты. Обхватив мужчину за талию, он начал уверенно двигаться.

Чжи Си, пришедшая накрыть на стол, обнаружила, что остальные слуги замерли у порога комнаты. Она велела им оставить еду и немедленно разойтись, после чего, бросив короткий взгляд на плотно закрытые двери внутренней комнаты и залившись румянцем, тоже поспешно удалилась. По пути девушка столкнулась с Гэ Жои, державшей тигрёнка, и улыбнулась в приветствии:

– Гунян [3], Ванъе и Ванфэй сейчас отдыхают, так что пока не входите в их покои.

[3] Гунян – обращение к незамужней девушке.

Гэ Жои взглянула на служанку, на губах которой красовалась вежливая улыбка, а в глазах крылась враждебность. Подумав про себя: «Как скучно», – девушка перехватила Сяо Хуана поудобнее и, чуть улыбнувшись, произнесла:

– Сестрица, нет нужды в подобных церемониях. Меня зовут Жои, ныне я служанка Ванфэй. Надеюсь, сестрица не откажется помочь мне наставлениями.

Стоило Чжи Си услышать эти слова, и настороженность исчезла из её взгляда. Она-то подумала, что на эту красавицу Ванъе положил глаз во время похода, а оказалось, что это новая служанка Ванфэй.

Во внутренних покоях Цзин Шао ни сном ни духом не ведал о небольшой стычке между служанками. Удовлетворённо поцеловав покрасневшие уголки глаз Му Ханьчжана, он вынес супруга из ванны.

Му Ханьчжан безвольно опустил голову на плечо Цзин Шао, каждая мышца в его теле ныла. И без того утомлённый долгой дорогой, теперь мужчина был настолько изнурён, что больше и пальцем не желал пошевельнуть.

– Ты голоден? Я прикажу подать ужин, – Цзин Шао осторожно опустил его на кровать и подоткнул одеяло.

– Нет аппетита, – проворчал Му Ханьчжан и повернулся на бок, подставив взгляду мужа лишь спину.

Цзин Шао накинул нижние одежды, обнял мужчину поверх одеяла и мягко поцеловал его.

– Как бы ты ни устал, тебе следует немного поесть, – с этими словами он направился к дверям. Вскоре после этого Чжи Си принесла чашку с кашей и два гарнира. Поставив блюда на маленький столик рядом с кроватью, она поклонилась и удалилась.

Цзин Шао же тем временем радостно подхватил лежащего на кровати супруга и усадил к себе на колени, после чего взял чашку.

– Когда завтра предстанешь перед Императорским двором, не будь импульсивен, даже если кто-нибудь позволит себе ядовитые замечания в твой адрес, – сделав один глоток, Му Ханьчжан потянулся за ложкой, но Цзин Шао ловко избежал его руки.

– Мгм, завтра мне нужно будет нанести визит во дворец Принца Жуя и рассказать брату о владыке Хуайнани, – Цзин Шао съел ложку каши, после чего зачерпнул ещё одну, чтобы накормить супруга.

– Я поутру отправлюсь во Дворец Фэнъи к Матери-Императрице, – Му Ханьчжан покачал головой, не желая больше есть. – После этого навещу резиденцию Великого Маркиза Севера.

Согласно правилам приличия, после долгого отсутствия первым делом необходимо было уважить родителей. Более того, он уже давно не слышал вестей от своей матушки, что немало его беспокоило.

Цзин Шао доел оставшуюся кашу и неразборчиво что-то промычал в знак согласия.

На следующий день Цзин Шао, облачённый в полагающиеся ему по статусу светло-голубые придворные одежды, вновь занял своё место в золотом зале Императорского дворца.

Император Хунчжэн был очень доволен тем, как Цзин Шао позаботился о двух вассальных правителях. Суровое выражение редко покидало лик монарха, однако сейчас он щедро хвалил Цзин Шао перед всеми чиновниками.

– Причиной успеха кампании послужила проницательность Отца-Императора, этот принц лишь выполнял приказы, – смиренно произнёс Цзин Шао, склонив голову. Более того, по его словам, наибольший вклад в успешный исход сражений внёс Хао Дадао, генерал, с которым принц якобы «случайно столкнулся» во время своего похода.

Император Хунчжэн его действия пришлись по душе. Казалось, что его сын, ушедший воевать, вернулся куда более спокойным и уравновешенным человеком. Перед утренним собранием у монарха была аудиенция с Хао Дадао. Узнав, что его предком был великий генерал Хао предыдущей династии, Император распорядился присвоить мужчине титул «Юнъу Цзянцзюнь» – «Бесстрашный Генерал» [4].

[4] «勇武» - «храбрый/ воинственный/ доблестный», «将军» – «генерал/ полководец/ командующий»

Чиновники Дачэнь вторили похвалам Императора, в то время как Цзин Юй, Четвертый принц, стоял в стороне, склонив голову, отчего выражение его лица было трудно разглядеть. Первый принц отправился сражаться с южными варварами и до сих пор не вернулся, в то время как Цзин Шао уже усмирил двух вассалов и вернул ко двору могучего генерала! Цзин Юй украдкой подмигнул чиновнику, стоявшему напротив него.

Цзин Чэнь спокойно окинул взглядом младшего брата, занявшего положение в центре зала, и никому не под силу было определить, какие эмоции царили в этот момент в его сердце.

– Император, это великое достижение со стороны Принца Чэна – вернуться со столь внушительной победой. Подобный успех действительно достоин празднования, однако же, награды должны выдаваться справедливо, а наказания – непреклонно! – из рядов придворных внезапно выступил один чиновник.

Цзин Шао подобрался. Он продолжил смотреть прямо и хранить молчание, не выказывая никакой реакции на слова этого человека.

Сколько бы чиновник не ждал, с уст Принца Чэна так и не сорвалось гневного окрика, в зале внезапно воцарилась тишина, которая смутила мужчину. Тем не менее, он должен был закончить начатое, так что, собравшись с духом, продолжил свою речь:

– Что касается того, в чём заключается проступок, этот покорный слуга считает, что помощник Военного министра может поведать больше деталей.

Как только он это сказал, выражения лиц всех присутствующих переменились. Сун Ань, помощник Военного министра, приходился родным отцом наложнице Принца Чэна. И теперь он выступит с критикой в адрес собственного зятя?

Цзин Чэнь повернул голову, чтобы посмотреть на Сун Аня, который заметно дрожал, делая шаг вперёд, и взгляд принца стал заметно мрачнее.

– Этот чиновник докладывает Императору, что Ванфэй Принца Чэна ослушался закона, предписывающего жене оставаться дома и управлять домохозяйством, и вместо этого тайно последовал за Принцем Чэном на поле боя, – возвестил Сун Ань, обливаясь холодным потом.

– Это правда, – Граф Юнчана тоже вышел вперёд, и его голос разнёсся по всему залу: – Чэн Ванфэй проигнорировал традиции и закон и вмешался в вопрос государственной важности, словно это была незначительная проблема его собственного внутреннего двора. Этот чиновник считает, что подобные действия заслуживают сурового наказания. В противном случае, что, если остальные офицеры и солдаты, имея прецедент в лице Принца Чэна, тоже захотят взять с собой в походы своих жён и детей. Куда же это годится?!

Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.

Его статус: перевод редактируется