Ноэль припомнил, что ему недавно донесли недавно назначенные Роксане куклы: она почти не позволяет им ей прислуживать.

Теперь, после ее вопроса о том, куда запропастились предыдущие слуги, он подумал, что причина может быть в том, что они попросту не пришлись ей по вкусу.

Пусть те куклы и были уже сломаны, починить их не составляло особого труда.

А если ремонт потребует слишком много времени, можно просто «приделать» их лица другим куклам и отправить Роксане.

Все равно марионетки-слуги, в сущности, ничем друг от друга не отличаются.

Однако Роксана ответила отказом:

— Не стоит. Не хочу причинять тебе лишние хлопоты.

— Что ты, какие хлопоты! Чего бы ты ни захотела, я все сделаю.

— Я все равно завтра покину Бертиум.

После такого аргумента у Ноэля не осталось возможности настаивать.

Проигнорировав пристальный взгляд юноши, Роксана аккуратно заправила прядь волос за ухо.

Ноэль проследил глазами этот элегантный жест.

— Все, кто здесь работает, ведь куклы?

Вопрос Роксаны заставил Ноэля встрепенуться от удивления.

— Как ты поняла? Неужели так заметно?

Ноэль бросил взгляд на кукол, которые так и застыли, расплывшись в улыбках. Очень широких и неестественных.

Но Ноэль лишь слегка наклонил голову в сторону, будто и вправду не понимал, что с ними не так.

— У них всех ледяные руки.

— Ох…

Ноэль издал неопределенный звук, который можно было трактовать так: «Об этом-то я и не подумал».

Разминавшая плечи Роксаны служанка поспешила убрать руки.

Другие куклы, что крутились около девушки и прислуживали ей, стали особенно осторожны, стараясь не коснуться ее.

Ноэль озадаченно свел брови, размышляя о том, что, возможно, Роксана отвергала заботу новых слуг как раз по этой причине.

— Т-Тогда я буду усердно работать над тем, чтобы сделать кукол с подходящей температурой тела!

Никак не отреагировав на пылкий выкрик Ноэля, Роксана безразлично продолжала потягивать предложенный слугами напиток.

В нем не было сюрпризов, как в чае Никса, да и на вкус был вполне сносным, так почему бы не выпить?

***

Это место, Бертиум, было королевством Ноэля.

Роксана прекрасно понимала это, а отправив ядовитых бабочек на разведку, она узнала и о том, что Бертиум поделен на две части.

В главном особняке жили Ноэль, его правая рука, Данте, и куклы, а все остальные люди обосновались в домиках на заднем дворе.

Ноэль уже достаточно долгое время пренебрегал родственниками и не собирался останавливаться.

Так что недовольство Ноэлем и его куклами среди людей только росло день ото дня.

По этой причине между двумя группами время от времени возникали конфликты.

У всего есть своя обратная сторона, и мирный и прекрасный на первый взгляд Бертиум не исключение.

Кроме того, кажется, Ноэль был осведомлен о ядовитых бабочках Роксаны, и потому во время ее первого дня в поместье (даже до начала праздничного банкета) все слуги скрывались под масками, чтобы она не увидела лица Никса раньше положенного.

К этой мысли подталкивало и то, что сам Ноэль и куклы были очень осторожны в своих словах и действиях, даже когда Роксаны не было рядом.

Хотя, видимо, они не до конца понимали, на что способны ее бабочки, раз иногда все же были слишком беспечны.

Так, во время прогулки в саду с Ноэлем, получив донесение о разговоре между Данте и Никсом от бабочки, которую она заранее отправила, Роксана в задумчивости прикусила краешек губ.

Ей также стало известно о ссоре, произошедшей между Никсом и людьми из домиков на заднем дворе.

Судя по всему, конфликт между ними был глубже, чем изначально предполагала Роксана.

Люди попросили Данте позвать Ноэля, чтобы он выслушал их, но мужчина только отмахнулся от них как от назойливых мух.

После нескольких попыток убедить Ноэля пойти к ним Данте сделался мрачнее тучи и ушел ни с чем.

Как и ожидалось, увидев возвращающегося в одиночестве Данте, люди были возмущены до предела.

Бертиуму было далеко до спокойствия, и пусть причины были разные, но этим он очень походил на поместье Агриче.

Стоя у окна, Роксана пристально вглядывалась в залитый лунным светом пейзаж. В конце концов она оторвалась от этого занятия и задернула шторы.

Завтра, как и планировала, она собиралась покинуть Бертиум.

***

— Сегодня твой последний день в этом поместье.

Плесь-плесь. Чайная чаша с позолоченным ободком наполнилась жидкостью.

— Так жаль… Если бы только у нас было больше времени, то мы смогли бы теснее пообщаться.

Никс, как и всегда, светился добродушием.

Он так же лично прислуживал на последнем чаепитии.

— Сегодняшний чай я готовил с особой тщательностью. Надеюсь, тебе понравится.

Роксана подавилась смешком, когда невольно сравнила его нынешнюю улыбку с той зловещей гримасой, что она видела вчера с помощью ядовитой бабочки. Они были ни капли не похожи.

Но было что-то общее в резко изменившемся взгляде Ноэля Бертиума, коротко брошенном на нее вчера в саду, и в скрупулезности Никса, что снова подавал ей отравленный чай.

Не считая того пригласительного письма с шантажом, они оба не позволяли себе открыто угрожать Роксане и принуждать ее к чему-то.

Но даже если что-то не на виду, не значит, что этого не существует.

Хотя сейчас может показаться, будто сим прощальным чаепитием они готовы спокойно отправить ее восвояси, нетрудно догадаться, что это не конец и так легко они ее не отпустят.

Роксана не стала сразу же пить поданный Никсом чай, а только поглаживала кончиками пальцев края чашки.

Никс продолжал улыбаться, наблюдая за ее действиями.

Выглядеть невозмутимым у него получалось намного лучше, чем у его хозяина.

Роксана медлила, добавляя сладкие кубики из стоящей напротив сахарницы в чашку.

Один, два, три…

По мере того как количество кубиков сахара, таявших в теплом чае, увеличивалось, тишина между ними двумя становилась все гуще.

Роксана говорила, что не любит сладкий чай, но сегодня почему-то решила изменить своим вкусам.

Не отрывавшийся все это время от пальцев Роксаны Никс подал голос:

— Если хочешь сказать что-то напоследок, то сейчас самое время это сделать.

— «Сказать что-то напоследок»?

Взгляд Роксаны, сосредоточенной на постепенно исчезающем в чашке сахаре, метнулся наверх.

Они смотрели друг на друга в упор.

— Я? Тебе?

— Как-никак, я все-таки разделяю одну внешность с Асилем.

Никс состроил до невозможности невинную мордашку.

— Твой брат погиб довольно неожиданно, поэтому у тебя, должно быть, осталось то, что ты не успела ему сказать. Посему, если хочешь, можешь поделиться ими со мной, думая обо мне как об Асиле.

С приросшей к лицу улыбкой Никс добавил полушепотом:

— Как вчера.

Сколько нежности было в его виде и тоне голоса, но под их покровом, где-то внутри, в тишине притаилось настоящее зло.

Роксана не стала бы отрицать очевидного – Никс наслаждался этой ситуацией.

Можно было бы подумать, что он всего лишь исполнял приказ хозяина, потому вел себя так, пытаясь задержать ее. Так и есть. Но в то же время это была не вся правда.

Роксана наконец поняла, что же в Никсе не давало ей покоя.

С момента их первой встречи он всегда пытался заставить девушку нервничать, а потом наблюдал за ее открытой реакцией.

Точно он сам стал кукловодом, дергающим марионетку за веревочки.

Никс был одним из тех, кто чувствует удовлетворение только после того, как вдоволь наиграется с чужими чувствами.

— Никс.

Губы Роксаны, которая безмолвно смотрела на него все это время, немного разомкнулись, чтобы произнести его имя.

— Знаешь, почему я не покинула Бертиум с самого утра, а решила остаться и понаблюдать за тобой еще немного?

Никс хотел было ответить, но Роксана и не планировала его слушать:

— Думаешь, я осталась, потому что ты меня заинтересовал, раз у тебя тело Асиля? Потому что, смотря на тебя; на то, как ты говоришь и двигаешься; пародируешь настоящего человека, я смогу хоть немного утешиться?

Тонкие пальцы, что медленно обводили края чайной чашки, словно звери, бродившие рядом со своей добычей, остановились.

— Отнюдь…

Никс оцепенел, когда Роксана сложила губы в улыбке, такой холодной, будто она была соткана из хлопьев инея.

— Я осталась, чтобы решить, стоит мне убить тебя перед уходом или оставить в живых.

Даже глаза Роксаны выражали твердую уверенность в том, что жизнь собеседника целиком и полностью находится в ее руках.

Никс почувствовал, как внутри что-то кольнуло.

— Что же ты такое говоришь?

Но он сразу сориентировался и изобразил недоумение, как будто не понимал, о чем она говорит.

— Зачем же ты ни с того ни с сего заявляешь подобное? Ах! Ты, наверное, рассердилась из-за моего предложения высказаться как твоему брату?

— Да, — легко согласилась на предложенную версию Роксана. — Так что прекращай свою невыразительную актерскую игру. Хватит строить из себя Асиля. Тебе все равно это не идет, и похожи вы только внешне.

Никс проглотил резкие слова Роксаны.

— «Актерскую игру»… Почему ты так думаешь? Я ведь сам по себе такой.

Непонимающее выражение лица не заставило себя ждать.

Если бы кто-нибудь другой увидел такого Никса, то ему непременно стало бы того жаль.

Улыбка Роксаны стала еще холоднее.

— Для того, кто должен только прислуживать за чаепитием, у тебя неплохо подвешен язык.

Она подняла чашку и вылила все содержимое прямо на стол.