— Весы любви?.. Как те, которые были в поэме Амура?

— Да. На грядущем фестивале будет использован одноимённый артефакт.

Мы собрались в нашей беседке. Со мной была моя дорогая сестра, а присоединились к нам принцы Юу и Сейн. Как и обычно, нас обслуживала крестьянка, и, как бы мне ни было неприятно это признавать, хоть она и была лишена такта Лене, но в заваривании чая и подаче сладостей она, возможно, превзошла её. К нашему шоку, ей уже удалось приготовить тирамису, которое сестра показала на днях. Это, вероятно, также являло собой львиную долю причин, по которой господин Юу и господин Сейн решили присоединиться к нам сегодня, поэтому, хоть это и не приятно, я не могла не почувствовать толику благодарности.

В настоящее время сестра слушала от господина Юу объяснения предстоящего Фестиваля любви. Как человек, имеющий тесные связи с церковью, господин Юу был хорошо осведомлён о религиозных обрядах и церемониях, поэтому дорогая сестра слушала его с особым вниманием.

— Разве поэма Амура не простая сказка?

Возможно, из-за того, что они были в одинаковом положении относительно наследования престолов своих государств, сестра говорила с принцем Юу гораздо более дружелюбным тоном, чем с господином Сейном.

— Поговаривают, что сами стихи — вероятно, смесь разных историй, переплетённых вместе.

— Но весы всё же настоящие?

— ... Полагаю, что они — какой-то магический артефакт.

Принц Юу быстро вставил свои пару слов, соглашаясь с господином Сейном, прежде, чем продолжить.

— После открытия магических камней — недавнего нашего новшества — мы смогли разработать собственные магические артефакты, но есть и артефакты с таинственными силами, появившиеся ещё задолго до этого.

Без знаний о существовании магических камней или о том, как они работают, на протяжении большей части нашей истории подобные явления приписывались к божественным.

— Так... Ты хочешь сказать, что в этих весах тоже есть волшебный камень?

— ... Полагаю, что так.

Господин Сейн кивнул, но было видно, что интерес его направлен совсем не на разговор: я заметила, как его взгляд постоянно возвращался к тирамису. Он уже съел немного, но может ли так быть, что на самом деле он сладкоежка? Тогда... Может, стоит попросить плебейку научить меня готовить?

— Ясно. И так? Как именно этот артефакт будут использовать на фестивале?

— Для дуэлей или, возможно, как способ найти партнёра для свидания вслепую... Проще говоря, люди будут соревноваться за желанную невесту.

Весело ответил господин Юу.

— Как и написано в поэме, борьба за любовь всегда была источником конфликта. Традиции фестиваля восходят к народным стихам, являя собой способ решения проблем в соревновательной форме.

— И что же, люди будут делать подношения?

Сказала сестра в шутку. И это комментарий, который мог опустить только тот, кто знал подробности о поэме Амура. Как иностранке, сестре требовалось глубокое понимание нашей культуры, чтобы так точно подметить такое.

— Верно. Люди будут класть свои подношения на весы, и вес решит исход.

Сестра казалась удивлённой тем, что господин Юу так легко подтвердил то, что она выдвинула в шутку.

— Я в шоке. Меня обучали культуре и истории королевства Бауэр, поэтому я знала историю, описанную в поэме Амура, но понятия не имела, что весы действительно настоящие.

— Ну, эти детали в конце концов это больше относится к традиционным обычаям Бауэра. Полагаю, Ваш учитель просто не мог охватить всё это.

Когда господин Юу допил свою чашку чая, плебейка молча налила ему вторую. Он поблагодарил её, прежде, чем продолжить.

— Но, хоть мы и говорим, что они соревнуются весом своих подношений, весы сравнивают не физическую массу. Они настроены так, чтобы сравнивать предметы в зависимости от того, насколько сложно получить каждый, поэтому чувства действительно влияют на конечный результат.

— О? Тогда, полагаю, в идеале стоит преподнести шёлковый бутон?

— Если верить истории фестиваля, кажется, что именно он и весит больше всего.

— Ясно, значит, и эта часть легенды верна.

Очень немногие удостаивались чести увидеть настоящий шёлковый цветок. Хоть я сама и видела его изображения только в книгах или на картинах, я слышала, что это был мистический цветок, испускающий слабое свечение.

— Вы, кажется, очень заинтересована в фестивале, Манария. Может у тебя есть на то причины личного характера?

Господин Юу поддразнивал её, эффектно интересуясь, есть ли кто-то, кто ей интересен. Погодите, дорогая сестра... влюблена? Эта мысль оставила во мне далеко не самые мирные побуждения, но у меня было достаточно благородства, чтобы скрыть это.

— Вовсе нет, но разве Вам не кажется это интересным? Романтичным, может... Если бы мне представилась возможность, я бы и сама доверила свои чувства весам.

— Но дорогая сестра, мы обе женщины. Не нам возлагать чувства, ведь за нас и должны бороться.

Несмотря на свои слова, я знала, что буду чувствовать себя одиноко, если сестра найдёт себе возлюбленного.

— Должно быть прекрасно, что у тебя уже есть Рэй, не так ли, Клэр?

— Что?! Господин Юу!

Я огрызнулась, когда поддразнивания принца обратились на меня.

— О, вот как? У Клэр и Рэй такие отношения?

А потом и сестра присоединилась. Господи!

— О, дорогая сестра, только не говори мне, что и ты туда же. Не надо таких глупостей. Она только дразнится.

Излив свой гнев, я сделала глоток из своей чашки.

— Я не раз говорила ей, что мои чувства самые что ни на есть серьёзные, но не могу до неё достучаться.

— О? Значит ли это, что любовь Рэй безответна?

— Однажды я сделаю так, что она станет взаимной.

— Ты... я больше не буду слушать эту чушь, слышишь?

Я бросила на неё резкий взгляд, чтобы она замолчала, и всё же почему-то плебейка казалась счастливой. Серьёзно, что с ней не так?..

Когда я заметила Релэр, покачивающуюся на столе, я скормила ей крошки своего тирамису, которые она мило съела.

— Кроме того, если уж и вступать в однополые отношения, то я бы выбрала госпожу Манарию, а не кого-то вроде тебя.

— Ах-ха-ха! Вот слышу такое от тебя, и сердце радуется. Я бы тоже была счастливее проводить дни с тобой, Клэр, а не с каким-то заурядным джентльменом.

— О, сестра!

Дорогая сестра с радостью подыграла моей маленькой шутке. Вот уж у кого действительно было прекрасное чувство юмора. Да, шутки должны быть элегантными, а плебейке не помешало бы научиться кое-чему!

— О, если подумать, то Манария же и была первой любовью Клэр, не так ли?

— Господин Юу! Не стоит поднимать этот эпизод моего детства!

— О точно! Ты приняла меня за мальчишку, верно?

Я почувствовала, как хочу сжаться от упоминаний этих смущающих событий: они говорили о том периоде моей жизни, кода меня отдали под заботу графа Ларнаха.

После того, как я потеряла маму, на моём сердце остался огромный шрам. Мы расстались с ней в ссоре, и у меня никогда не будет шанса всё исправить. Этот факт омрачил моё детство — нет, даже сейчас, когда прошло столько лет, шрам всё ещё глубок.

Некоторое время после смерти моей матери я закрылась. Поскольку она была грозной парой моего отца на политическом ринге, мой отец был слишком занят устранением последствий, чтобы уделять мне внимание, в котором я нуждалась. Вместо этого он доверил меня нашим родственникам в доме Ларнах — именно там я впервые познакомилась с сестрой.

— Меня... спасли твои слова, дорогая сестра.

Пока я упивалась сожалением и винила себя во всём, что произошло, сестрёнка сказала мне такие слова:

— Никто не винит тебя, Клэр.

Она смогла уловить мои чувства, чего не смог сделать мой отец. И затем она продолжила:

— Здесь и сейчас, с этого самого момента, я клянусь тебя защищать.

Она процитировала строчку из клятвы любви, которая была в поэме Амура. Я не думаю, что в то время сестра питала ко мне какие-то романтические чувства, и я знаю, что она просто хотела меня подбодрить... Но, услышав эту строчку, вырванную прямо из сказки, я безумно в неё влюбилась.

Я имею в виду, что в юности она выглядела просто невероятно очаровательным мальчиком!

— Мне и эта часть Вас нравится, госпожа Клэр.

— Серьёзно, почему ты говоришь такой вздор ни с того ни с сего?!

— Прошу прощения, что не смогла сдержать эмоций.

И опять плебейка со своей чепухой. Не смогла сдержать эмоций? Ты серьёзно заявляешь, что вообще когда-либо пыталась себя сдержать?

— Ясно... Значит, Рэй действительно любит госпожу Клэр, ясно...

Сестра прошептала это, улыбаясь, будто нашла что-то новое и интересное. Похоже, что она сохранила за собой эту дурную привычку.

Это была привычка запугивать любого, кто мог её заинтересовать, подобно озорному мальчишке. К счастью, в её случае она знала, где проходят границы, поэтому дела никогда не заходили слишком далеко. Тем не менее, некоторые её действия всё равно могут показаться несколько экстремальными.

— Ну что же, тогда это плохо, ведь Клэр сказала, что предпочла бы меня.

Сестра притянула меня к себе, заключив в объятия.

— Боже, сестра, зачем же так внезапно?

Хоть я и спросила об этом, я не могла не чувствовать ностальгию: когда мы были моложе, она часто обнимала меня так.

... Крестьянка? Почему у тебя лицо дёргается? даже Релэр выглядела взволнованной.

— Клэр, если бы я сказала, что люблю тебя, ты бы мне поверила?

— Конечно. То есть, я верю в это даже сейчас.

— Фу-фу, вот как? Понятно.

Сестра счастливо улыбнулась. Это была не романтическая любовь, но даже сейчас я всё ещё восхищаюсь сестрой.

— ... Рэй, ты чай льёшь.

— Извиняюсь.

Плебейка устроила нехарактерно большой беспорядок. Что она творит? Релэр в панике увернулась от горячего чая, растекающегося по столу.

— ... Что-то случилось? Бледнеешь...

— Нет, ценю Вашу заботу, но ничего.

Подумать только, что сам господин Сейн будет волноваться из-за неё. До чего же она нахальна для простолюдинки! Но... действительно ли она в порядке? Теперь, когда он сказал об этом, её лицо действительно выглядело довольно бледным...

— ... Клэр с Манарией действительно хорошо ладят.

— ... Ага, ладят. Хотите добавки?

— ... Рэй, это не чайник, тут молоко.

С ней точно что-то не так. Возможно, я слишком загрузила её с тех пор, как Лене ушла.

Возможно, следовало дать ей немного отдохнуть. Такая мысль пришла ко мне в голову, когда я нехарактерно для себя обнаружила, что беспокоюсь о ней.