В иммиграционном офисе, где ведьмы путешествовали между современным миром и Геенной. Соединенный с “порталом” холл, как и каждый день, сегодня был переполнен ведьмами.

И из этого самого портала появилась ведьма со светло-розовыми волосами, похожими на цветущую сакуру. В ее пурпурных глазах, сиявших гордостью и уверенностью, не читалось ни праздности, ни кокетства. С поджатыми тонкими губами, очаровательными линиями талии и своей статью, пока она шагала к центру холла короткими, но точными шагами, эта ведьма демонстрировала ауру харизматичного лидера.

Как только беседовавшие в холле ведьмы обратили на пришедшую свои взгляды, они замолчали. После чего быстро опустили головы.

— ...

Ведьмы быстро осознали, кем является эта женщина: персонажем, который выделяется даже среди уважаемых ведьм. Ведьмой Завета, герцогом Элоа Тиферет. Впрочем, причина, по которой они склонили головы, заключалась не только в уважении к ее титулу.

А в том, что эта женщина убила сотни известных Гомункулусов и десятки преступников ради безопасности невинных людей и ведьм. Независимо от того, насколько упрямо и самодовольно вели себя эти ведьмы, они все отдавали дань уважения ее благородным поступкам. В отношение этой благоговейной реакции Элоа просто взглянула на них, прежде чем подойти к ведьме, которую искала.

— Приятно тебя видеть, мадам Денеб Джемини.

— Герцог Тиферет. Ты хорошо поживаешь?

Перед ней стояла седовласая ведьма, одетая в старомодное платье с оголенными ключицами, которая с улыбкой ее приветствовала. Как только Денеб получила звонок Герцога, она оставил свой плотный график на Альбирео и вышла поприветствовать ее одна.

В этом не было ничего неожиданного. В конце концов, семья Джемини получала огромную прибыль, покупая у Герцога артефакты и наследства, после чего перепродавая их. Она являлась клиентом, который обеспечивал их постоянным снабжением высококачественными магическими инструментами и артефактами, благодаря чему ей предоставляли VIP-обслуживание в лице самой Денеб.

— Где Эа Садалмелик?

— Может, нам перейти в другое место, где мы сможем поговорить? Я приехала сюда на карете.

— Тогда идем.

Герцог прошла мимо Денеб довольно грубой манерой, но она поняла причину этого. Хотя на первый взгляд Элоа могла казаться спокойной, но Денеб ясно видела, что она силой пытается подавить свои эмоции. И, подобно бомбе замедленного действия, эти эмоции могут взорваться в любой момент.

Эта розоволосая ведьма все прошлое столетие скиталась по современному миру, с тех пор ни разу не возвращаясь в Геенну. Но, только услышав новость о смерти Эа, она тут же помчалась сюда. Настолько сильным было ее желание убедиться в подлинности новостей собственными глазами, несмотря на то что у нее был доступ к устройству дальней связи.

Две ведьмы сели друг напротив друга в элегантной карете. Как только Денеб устроилась на своем месте, Элоа приоткрыла губы и начала разговор.

— Эа Садалмелик мертва? Эти новости правда?

— Прежде всего, хотела бы выразить свои соболезнования. Эта правда, что прошлой зимой Ведьма Водолея пробралась в Геенну, чтобы напасть на барона Мэригольд, но была быстро убита ей в бою.

В тот момент, когда она закончила говорить эти слова... Денеб увидела, как острый взгляд и стойкое выражение лица Элоа рухнули. Но она все еще смотрела на седовласую ведьму с недоверием. Вероятно, именно по этой причине она посетила ее напрямую, так как Денеб была личностью, способной собирать наиболее более точную информацию.

— Невозможно...

— Герцог...

— Невозможно. Эта женщина совсем не проста... ее живучесть можно сравнить с тараканом... Что насчет ее тела? Вы нашли его? — спросила Элоа и наклонилась к Денеб так, словно собираясь наброситься на нее.

Это поставило последнюю в затруднительное положение. В конце концов, если бы Герцог не смогла совладать со своим гневом и хотя бы легонько ударила по карете, то та неизбежно бы разбилась, как дом в горах, на который обрушился оползень.

— Мы не нашли ее тело... Однако, учитывая природу магии самосущности барона Мэригольд... по крайней мере мы смогли подтвердить, что она испарилась без следа.

Природа Магии Частиц заключалась в том, чтобы вмешиваться в окружающую среду посредством микроскопических частиц. Эта магия разрывала любого оппонента на кусочки, шаг за шагом. В тот злополучный день, услышав рассказ близняшек, Денеб сразу же бросилась к месту битвы, где обнаружила кричащую Амелию и Сиву в ее объятиях. Барон не пострадала, а Садалмелик превратилась в удобрение для цветов.

Ясно как день, что между их навыками и Рангом был огромный разрыв. И с подобной разницей Амелия ни за что не позволила бы Садалмелик сбежать. По крайней мере, Денеб была уверена в этом.

Чем дальше она заходила в своих объяснениях, тем жестче становилось лицо Элоа. В этот момент ей едва удавалось подавлять свое тяжелое дыхание, смешанное с отрицанием правды и чувством обиды.

— Ты сказала, что с Садалмелик билась барон Мэригольд, верно? Я хочу встретиться с ней лично. До сих пор не могу поверить, что эта злая лиса мертва. Пожалуйста, организуй для меня встречу с ней.

Тон Элоа пылал желанием не сдаваться легко в этом вопросе.

С другой же стороны, Денеб оказалась в трудном положении. Это потому, что она узнала от Софьи о том, в каком состоянии сейчас находилась Барон. Она заперлась в хижине, в которой проживала во времена своего ученичества, заявив, что ни с кем не хочет видеться. Учитывая обстоятельства, Денеб не приходилось сомневаться, что золотоволосая ведьма пребывала в глубокой печали после расставания со своим рабом, который по неизвестным причинам отверг ее любовь.

— Это...

Хотя она колебалась, Денеб знала, что Герцог Тиферет не отступит. И если она откажет ей здесь, то ведьма просто уйдет и найдет Амелию сама.

Поскольку дела обстояли так, Денеб решила, что для всех будет лучше правильно устроить встречу.

— ...Хааа... ладно, поехали. Я отвезу тебя к ней.

— Спасибо.

И вот так карета тронулась к кипарисовому лесу, где уединялась Амелия.

***

Ее повседневная жизнь превратилась в монотонную рутину: вялую и унылую пленку. С момента ухода Сиву, Амелия занималась тем, что у нее получалось лучше всего.

Похоронив всю свою печаль и боль, она погрузилась в магические исследования. Занимаясь ими, ей удавалось сосредотачиваться на том, чтобы не вспоминать о болезненных вещах.

О том, что от ее счастливой, наполненной теплыми красками жизни не осталось ни следа. Словно, вернувшись во время до встречи с ним, Амелия осталась в бесцветном мире, убегая от всего непонятного и сложного. Потому что иначе она бы вспомнила.

Его глаза, наполненные обидой...

Его голос, наполненный разочарованием...

Перед глазами Амелии лежал лист бумаги, на котором она записывала пришедшие в голову волшебные формулы. Если она ничего не могла придумать, то записывала все известные данные на чистом листе бумаги. Так она избавлялась от блуждающих мыслей, которые занимали ее голову. Так у нее не оставалось времени чувствовать боль.

Точно так же, как тогда, когда из ее жизни ушла Учитель. Благодаря этому ей удавалось, пусть и немного, заглушить свою боль и спрятаться от своей печали.

Хотя, по сравнению с тогдашним, сейчас Амелия чувствовала кое-то другое. Несмотря на то, что она прошла через ту же самую ситуацию и использовала тот же самый метод, чтобы справиться с ней, в отличие от первого, ей не удало не убить, не заглушить свои эмоции. Она могла хоть с головой погружаться в исследования, но, когда солнце садилось и ночь вступала в свои права, в ее мысли непременно проникал этот мужчина.

Шин Сиву.

– Хруст.

Она услышала звук своего упавшего сердца, а уголок бумаги в ее руках оказался скомкан.

— ...

Руки Амелии стали дрожать, потом что ее выносливость была почти исчерпана, чуть не доведя себя до предела и заставив свой разум помутиться. Она взяла еще один чистый лист бумаги и уже собиралась продолжить писать, как вдруг услышала шум снаружи.

— Сначала я зайду и получу ее разрешения.

— Нет, я войду сама.

На ее лбу появилась легкая морщинка.

«Я же просила, чтобы меня никто не беспокоил.»

Амелия была раздражена, ведь в конце концов, она не просила многого. Одиночества. И ей не получалось найти даже этого.

Дверь в хижину распахнулась, и в нее вошли две женщины. Одна из них оказалась знакомым лицом, Денеб Джемини, а другая — ведьмой с розовыми волосами, которую она раньше не встречала.

— Могу я вам чем-то помочь?

С губ Амелии сорвался холодный, вопросительный тон. Осознавая, что с ней шутки плохи, Денеб с извиняющимся выражением лица попросила у нее понимания.

— Пожалуйста, простите нас за то, что мы пришли так внезапно. У этой персоны есть кое-что, о чем она хочет спросить вас... об Эа Садалмелик...

Но, прежде чем она успела закончить фразу, невысокая ведьма вышла вперед и спросила:

— Простите меня за то, что я вторглась сюда без разрешения. Барон Мэригольд, не могли бы вы рассказать мне о том дне, когда вы встретились с Эа Садалмелик?

— Позвольте мне сначала представить вас. Это герцог Тиферет...

Затуманенная своим беспокойством, Элоа сразу же перешла к делу, даже не представившись, что побудило Денеба сделать это вместо нее.

Узнав личность неизвестной ведьмы, Амелия сразу осознала причину, по которой она пришла к ней. Новость о том, что ведьма-подмастерье самой герцога Тиферет была убита Ведьмой Водолея, разнеслась настолько далеко, что даже нечувствительная к слухам Амелия знала об этом.

Враждебность в ее глазах моментально исчезла. В конце концов, Амелия тоже знала боль потери любимого человека.

Затем, предложив двум гостям место присесть, она сказала:

— Я принесу чай.

***

— ...Я видела ее последний миг своими глазами.

— ...

Амелия без утайки пересказала события, произошедшие в тот день, хотя иногда она чувствовала боль в груди, когда речь заходила про Сиву.

Как она и ожидала, Герцог пришла к ней в настолько большой спешке, чтобы узнать о подробностях смерти Эа, и убедиться, что та действительно мертва. Амелия понимала это чувство. В конце концов, у нее был только один шанс в жизни отомстить своему обидчику.

За исключением того, что ее шанс оказался упущен, ведь это Амелия стала той, кто нажал на спусковой крючок. Но в тот момент у нее не было другого выбора.

— Приношу свои извинения.

Этими словами Амелия закончила свой рассказ. Герцог же слабо поднялась со своего места.

— ...Вы теряли ее из виду за это время, хоть на миг? Или заметили в ней что-то неожиданное?

— Нет.

— Вы чувствовали, что попали под магию иллюзий, или что была применена магия пространства?

— Нет.

— Ясно... благодарю вас...

Элоа, которая выразила свою благодарность дрожащим голосом, будто к концу расспросов она потеряла всю свою энергию, ощущалась совсем другим человеком, чем когда она только вошла. Ее прежний острый взгляд заменился мрачным, а величественно-благородный тон превратился в тон больного. После она выбралась из хижины, оставив за собой Денеб и Амелию.

Денеб сделала глоток уже остывшего чая, прежде чем поставить чашку и сказать.

— Герцог с трудом сохраняла самообладание.

— Я не слепая.

— Если бы я оставила ее одну, она бы сама ворвалась к вам... Вот почему я привела ее несмотря на то, что знала, что это будет грубо с моей стороны...

— Все в порядке, я не сержусь.

— Тогда прошу меня простить.

Увидев состояние Амелии, Денеб подумалось, что та находилась в лучшем состоянии, чем ожидалось.

«Или может, она притворяется?»

Вежливо попрощавшись, Денеб вышла из хижины, между тем сравнивая нынешний внешний вид Амелии с тем, который она видела в прошлом.

Когда Джемини оставили своим близняшек на ее попечение, Амелия выглядела как вылитая живая кукла. Хотя, даже с точки зрения ведьмы, она являла собой образец красоты, но эта красота казалась искусственной, так как была лишена каких-либо человеческих эмоций.

Когда Денеб пришла к ней во второй раз, чтобы купить право собственности на Шин Сиву, Амелия стала гораздо более живой, чем раньше. Хотя она стала проявлять больше негативных эмоций, таких как нервозность и легкий гнев, это помогало ей выглядеть человеком, который может чувствовать как радость, так и печаль.

И теперь, сравнивая те две ее наружности с нынешней, Денеб пришла к выводу, что она стала выглядеть ближе к первоначальному варианту. Хотя внешне Амелия выглядела хорошо, но при этом она стала излучать холодную резкость, которая, казалось, разрезала все соприкасающееся с ней.

— Она так сильно расстроена?

Однако Денеб не была ее няней, поэтому ей не нужно было беспокоиться о состоянии девушки. Поэтому она направилась прямо к Элоа, которая стояла немного дальше.

— Что ты собираешься делать дальше?

— ...Не знаю.

— Как насчет небольшого отдыха? Я приготовлю тебе место в моем особняке.

— Не нужно, мне еще есть чем заняться. Есть один враг, которого мне нужно выследить, и я должна убить его прежде, чем он снова телепортируется.

— Ты только пришла, и уже уходишь?

— У меня нет выбора.

Денеб не могла не подумать, что ведьма рядом с ней слишком много работает. Она даже отказалась от своих магических исследований и жила во имя мести, чтобы больше никто не испытал того горя, через что пришлось пройти ей.

Но теперь, когда одна из целей, которую Элоа преследовала в течение столетия, внезапно исчезла, ее грудь не могло не заполнить чувство пустоты.

— Приятно было увидеться с тобой после стольких лет.

«Если бы только она могла отдохнуть хотя бы чуть-чуть.»

С этими чувствами на уме, Денеб задала ей последний вопрос.

— ...Куда ты направляешься?

— В Корею.

Из уст Элоа вырвался этот простой ответ.