— Ох, Райсин… Ты уже… — Яя нежно провела белым пальчиком по вожделенному. — Такой твердый… Хе-хе, неужели мои прикосновения настолько приятны?

— Ах-х… — едва слышно простонал Райсин. — Яя…

— Да?

— Я рад, что ты решила помыть посуду, но прошу, делай это молча.

Все это происходило на первом этаже лазарета, в палате рядом с кабинетом доктора.

Девушка-автоматон стояла у раковины в углу и мыла посуду.

— Не обращай внимания. Ты меня совсем не замечаешь, вот я и решила потренироваться на тарелке, — пробурчала она.

— В чем потренироваться?!

— Как тереть спинку!

— Что-то не похоже! Зачем ты так рукой елозишь?!

— А, тренироваться лучше на скалке или сосиске… — неожиданно заметил еще кто-то.

Райсин и Яя одновременно повернулись к двери и увидели улыбающуюся Анри в костюме горничной, которая держала перед собой корзину с бельем.

— А… Э… Я вымою посуду. — Анри покраснела до ушей и, уронив на пол корзину, вырвала из рук Яи тарелку.

— Какая-то лиса… заняла моё место… — вся дрожа, бормотала Яя.

— Эй! Не смейте учить Анри похабным вещам! — раздался сердитый возглас, и в палату вошла Шарль. Ее прекрасные золотые локоны выбивались из-под берета, на котором сидел стальной дракончик Зигмунд.

— Ты снова здесь, Шарлотта-сан?

— Ну да. А что, какие-то проблемы? Может, Анри и под охраной Нектара, но они не избавят ее от домогательств разных извращуг. Я буду к ней как можно ближе, так что, случись беда, смогу выручить. .

— Врешь! Ты сюда из-за Райсина ходишь! — взвилась Яя.

— Я не… Вздор! Клевета! И вообще, меня положение обязывает заботиться о больных и раненых!

— Тогда иди работать медсестрой в городскую больницу!

— Прости, но я занята Вечером.

— На все-то у тебя отмазка есть! А-а-а, раз так, я лично выкурю всех лис!

— Отлично! Зигмунд, преподай этой строптивице пару уроков!

Дракончик вздохнул и перелетел на кровать к Райсину.

— Ни секунды покоя, да, Райсин?

— Ага… Гляжу, и тебе достаётся?

Юноша и дракончик обменялись горькими ухмылками. Казалось, еще чуть-чуть, и Яя с Шарль схлестнутся. Анри изо всех сил удерживала сестру. Так или иначе, энергия у сестер Белью била через край. В глубине души Райсин радовался, когда видел их — в особенности Шарль — такими активными.

Буквально пару дней назад директор устроил собрание школы по поводу произошедших событий.

На собрании Шарль извинилась перед всеми за устроенный ею бедлам и за то, что разрушила часовую башню. Уже то, что суровая Ти-Рекс публично покаялась, произвело на учеников сильнейшее впечатление. Вдобавок кто-то распустил слух, что Шарль пыталась спасти свою сестренку Анри, которую взяли в заложники.

Когда хулиган совершает добрые дела, к нему начинают относиться чуть лучше. Помогло и участие директора: ученики стали куда терпимее к Шарль.

Однако не все оказалось так просто.

Выяснилось, что ученик, которого считали виновником всех событий, — глава исполнительного комитета Седрик Гренвилл — все это время провел взаперти в собственном доме.

Другими словами, Райсин сражался с ненастоящим Седриком. Тогда кто же это мог быть? Участник Вечера? Если так, то какова его цель?

Ответов не было и ломать голову, считай, бессмысленно. Достаточно порадоваться, что сестрам Белью больше ничего не угрожает.

Тем временем в палате Яя опять переключилась на Райсина:

— Ра-а-айсин… Ты сейчас с таким теплом смотрел на Шарлотту-сан!

Тот вздрогнул.

— А ведь на меня ты так никогда не смотришь! Неужели вы еще тогда сблизились?.. А потом, у меня за спиной… вы с этой лисой…

— Нет! Ты все не так поняла! Шарль, скажи ей!

Шарль вспыхнула и открыла было рот, чтобы ответить, но тут же его захлопнула и смущенно отвела глаза. Такое смущение обычно считается косвенным доказательством.. Яя тут же взбесилась и опять начала скандалить.

И тут кто-то резко сдвинул ширму.

Яя от неожиданности замолчала. Райсин же решил, что сейчас к его горлу вновь приставят меч, и невольно напрягся.

Из-за шторы показался Локи, недовольно зыркнул на соседа алыми глазами, но, ко всеобщему удивлению, так ничего и не сказал, а просто вышел из палаты, чуть прихрамывая. Стальная механизированная кукла Херувим, лязгая конечностями, последовал за хозяином.

— Чего это он? Я думала, опять ссору затеет, — озадачилась Шарль.

— Райсин, что ты с Локи сделал? Нечто аморальное? — с беспокойством спросила Анри.

— Ничего я с ним не делал!

Яя вдруг вскочила на кровать.

— Райсин, а ну снимай штаны!

— Хотя бы попытайся придумать для этого нормальный предлог!

— Надо узнать, удачный ли сегодня день…

— А штаны мне зачем снимать?!

— Продолжим начатое! Прямо здесь и сейчас покажем им, как страстно мы проводим каждую ночь! Докажем, что какой-то там невесте, Локи или сестрам-лисам с самого начала не было места в наших отношениях!

Яя с угрозой уставилась на сестер Белью, вот только выглядела она точно разъяренный котенок. В уголках глаз уже собирались слезы.

— Больше ты меня не проведешь! Я уже давно поняла, что ночью вы не делаете ничего предосудительного, — фыркнула в ответ Шарль.

— Шарль!.. Наконец-то ты поняла! — обрадовался Райсин.

Девушка внезапно покраснела.

— Ну, ты ведь сам сказал, что я… могу беспокоить тебя… сколько захочу… Это ведь значит, что ты… будешь заботиться обо мне всю жизнь, верно?

Райсин ее не расслышал и непонимающе склонил голову набок. Зато Яя все прекрасно поняла и тотчас разразилась громкими рыданиями.

— Э?! Яя?!

— Яя! Ты куда?!

Девушка-автоматон перескочила через ошарашенную Анри и выбежала в коридор, в дверях сбив с ног Фрей. Та от неожиданности шлепнулась на пятую точку и даже юбку придержать забыла. Когда Райсин увидал, как что у нее под юбкой и как упруго всколыхнулась грудь Фрей, он невольно покраснел.

— Каждый день только и делают, что мешают заниматься… Достали! — проворчал Локи, ковыляя по дорожке, которая шла через небольшую рощу. — Мы же участники Вечера, нет? Победитель получает все, проигравший — ничего. Это же суровая игра с нулевой суммой. Хотят валять дурака — их дело, но пусть хотя бы конца Вечера дождутся. Ты ведь тоже так считаешь, Херувим?

— Hmm… Yes?

— Что-что? Думаешь, за ними интересно наблюдать?

— No, no… I’m ready.

— Лучше вернусь в общежитие, — фыркнул Локи.

— Yes, I’m ready. — Херувим, подобно верному псу, поплелся следом, лязгая всеми сочленениями.

Невозмутимость Херувима помогла Локи прийти в себя.

«И куда я так тороплюсь?» — задумался он.

На самом деле ответ ему был прекрасно известен. Его беспокоило, что раны заживают не так быстро, как хотелось бы.

Будь он один, всё это не было бы такой проблемой. Уж как-нибудь он бы выкрутился. Однако…

Перед глазами Локи всплыло улыбающееся лицо сестры.

«Глупости!» — тут же потряс головой он, старательно отгоняя образ.

И Локи, часто переставляя костыль, заковылял по дорожке.

Он шел к общежитию мальчиков «Рафаэль». Туда селили только юношей с отличными отметками, притом каждого — в отдельную комнату. Общежитие почти ничем не отличалась от общежития для девочек «Грифон», только построено было раньше.

Попадаться людям на глаза Локи не хотел, поэтому решил обойти здание через парк и войти с черного хода, но вдруг ощутил слабую магическую энергию и остановился. Юноша прислушался.

Из-за деревьев доносился едва различимый звук, напоминающий то ли шорох одежды, то ли…

«Всхлипы?»

Локи секунду колебался, но все же направился в глубь рощи, где вскоре обнаружил маленькую фигурку, которую освещали лишь пробивающиеся сквозь листву лучи солнца.

У парня возникло стойкое ощущение, будто ему посчастливилось встретиться с лесной феей.

Девушка казалась беглянкой: из одежды — только платьице. Обуви вообще никакой, и каждый мог видеть ее белоснежные ножки.

Локи ее не узнал, и раз так, то ученицей она быть не могла.

«Автоматон?» — спросил самого себя Локи. .

Однако девушка выглядела слишком живой, чтобы быть куклой.

На ее щеках играл румянец, по сосудам, проглядывавшим сквозь бледную кожу, бежала кровь. Трудно вообразить, чтобы в столь хрупкое тельце поместили механические детали. Бегущие по щекам слезы тоже казались настоящими.

Чтобы сделать куклу неотличимой от человека, мало дать ей человеческий облик.

Если не постараться, получится нечто отвратительное, похожее на ходячий труп.

Однако в этой кукле ничего омерзительного не было. Она выглядела как обычная девушка, по крайней мере, внешне. Конечно, у всех учеников автоматоны высшего качества, но есть куклы и особо тонкой работы — вроде Яи у Райсина или «отряда» Магнуса. Их творят в строжайшей секретности.

Девушка, видимо, почувствовала на себе взгляд и резко обернулась. Слезы на ее щеках заблестели в лучах солнца.

— Вайсс киндер…

У Локи задергался глаз, стоило ему услышать эти слова.

Тем временем Яя тоже шла по лесу, надрывно рыдая.

— У-у-у… Дурак! Знаешь же, что я чувствую… — капли слез горошинами скатывали по лицу девушки, срывались с подбородка и падали на дорожку.

Какая же это мука…

Шарль настолько красива, что одним своим присутствием будто озаряет всё вокруг. У нее роскошные золотистые волосы. Она выше ростом и лучше сложена.

Яя, к своему сожалению, превосходит ее лишь в размере груди.

Правда, у Шарль грудь еще может вырасти. Она ведь человек, а не кукла, образ которой уже никогда не изменится.

В сердце Яи будто нож вонзили. Слова, что она сказала сестрам Белью, теперь обернулись против нее самой.

Это кукле нет места в отношениях между мужчиной и женщиной.

Слезы вновь подступили к горлу. Яя не выдержала и зарыдала в голос.

— Почему ты плачешь? — вдруг услышала она. Кто-то стоял за спиной.

От неожиданности девушка-автоматон даже прекратила плакать и, всхлипывая, обернулась.

Там стояла ученица с красивыми серебристыми волосами, ниспадающими до пояса. Одного только взгляда на ее ласковую, полную доброты, улыбку достаточно, чтобы исцелить любые душевные раны.

Яя прежде уже видела эту особу. Она ходила на те же занятия, что и Райсин.

— Кажется, это наш первый разговор. Приятно познакомиться, милая куколка, — девушка улыбнулась еще шире и приложила руку к груди довольно скромного размера. — Меня зовут Алиса Бернштейн.