Пятница в конце апреля.

Я наконец вернул спокойствие духа.

Мне всё снились сны о том, как меня избивает дядя и целует Макино-сенсей, отчего я стал неспокойным.

Даже сейчас вспоминаю, и сердце начинает биться быстрее, но до аритмии не дошло.

И вот первая половина пятницы.

— Отлично! Идём!

Пятый урок подошёл к концу, я вернулся из туалета, и Танака обнял меня за плечо.

— Какой-то ты взволнованный.

— Ну а как иначе?! Сегодня пятница, и наконец шестой урок! Какой же долгой была неделя!

Посторонний бы не понял, о чём речь, но я понимал Танаку.

Шестым уроком у нас искусство.

Это не обязательный предмет. В начале года нам на выбор дают музыку, изобразительное искусство и каллиграфию. Я и Танака выбрали каллиграфию.

Петь перед всеми было неловко, к рисованию душа не лежала, и выбирали мы методом исключения.

Это была большая ошибка.

Когда мы узнали, какими красотками были учителя музыки и рисования, то впали в уныние... К тому же учителем каллиграфии оказался строгий мужик, и мы вообще впали в отчаяние.

Однако...

— Погоди. Мне приготовиться надо.

Я достал из сумки вещи и отправился в дальний класс на третьем этаже вместе с другом.

Там был кабинет музыки.

Да... Ничего не знающие первогодки в первую очередь рассчитывают на каллиграфию. А нашей второй надеждой стала музыка.

— Первый ряд наш!

Мы вошли в кабинет музыки, и Танака занял место. Столы тут располагались вдоль ступенек. И лучшие места занимали те, кто приходили первыми, у парней особо популярным был первый ряд. И всё потому, что отсюда было лучше всего видно лицо Ондо-сенсей.

Я сел рядом с Танакой, вздохнул, и тут прозвенел звонок.

Из подготовительной комнаты появилась Ондо-сенсей.

Всё такая же красотка, парень сразу же засмотрелся на неё.

— Все собрались. Кирисима, командуй.

Кирисима-сан из клуба лёгкой музыки дала команду, и урок музыки начался.

Мы стали смотреть мюзикл, начатый на той недели. Он шёл полтора часа, так что за урок мы не успевали посмотреть его полностью, вот и перенесли на следующую неделю.

— Сегодня вы тоже должны будете изложить ваши мысли на бумаге. Смотрите внимательно, — сказала девушка и потушила свет.

Вспоминая, что было в прошлый раз, я посмотрел на экран.

... Но почему-то содержание не лезло в голову.

Кое-что волновало меня.

Просьба, высказанная на вечеринке для одиноких.

Сейчас я исполнял три роли. Одну их них — возлюбленного — я можно сказать исполнил.

Но оставалось ещё две.

Братишки Кохинаты-сенсей.

И сына Ондо-сенсей.

Они обе со времён вечеринки молчали.

С Кохинатой-сенсей я на занятиях не виделся, и на классных часах она не появлялась.

С Одно-сенсей я виделся лишь раз в неделю, но она ни о чём не просила.

Может я ей больше не нужен, но я вспомнил, какой пылкой она была во время вечеринки, и мне кажется, что это не так.

Они наверняка меня попросят о чём-то.

Но... Роль младшего брата ещё я могу понять, приятное предложение «быть приголубленным» я принимаю... Вот только что за роль сына? Что мне делать?

Я дал согласие, но если так подумать, то ведь совсем ничего не ясно.

Что Ондо-сенсей хочет, чтобы я сделал?

Сходить на мюзикл, куда только родителей с детьми пускают?

Или в семейный автобусный тур отправиться?

Если это так, то можно понять, почему она не звонит. Даты у всего запланированы. Когда время подойдёт, она позвонит...

Тут в классе начались разговоры.

Блин! Фильм закончился!

— А теперь напишите ваши впечатления. После звонка я их соберу.

Что делать?.. Я же не знаю, что с середины происходило. На той неделе у меня столько всего было, что и первая половина почти из головы вылетела.

Л-ладно, надо писать! Это же мюзикл, напишу о том, что поют хорошо, а игра меня поразила.

Выразив чувства в четырёх строках, я услышал звонок.

Шесть остались пусты... Но вполне сойдёт.

Успокаивая себя, я покинул класс, после классного часа мы должны были разойтись, но...

— Икома-кун, пройди в учительскую. Тебя Ондо-сенсей зовёт, — сказала Макино-сенсей, и у меня чуть сердце не выпрыгнуло.

Неужели прознала, что я фильм не смотрел...

Нас распустили, и я поспешил в учительствую, чтобы поскорее успокоить сердце.

— Пришёл.

Я вошёл внутрь, а Ондо-сенсей сидела за столом. На аккуратно прибранном столе было моё сочинение...

— Что это?

— ... Впечатления.

— Это впечатления? «Было интересно», «здорово», «я бы тоже хотел играть»... И правда впечатления. Но про сюжет ты ни слова не написал.

— П-простите... — я поклонился, а когда поднял голову, Ондо-сенсей холодно смотрела на меня.

— Ты внимательно фильм смотрел?

— Н-ну...

— Не смотрел?

У. Злится.

Она не из тех, кто будет кричать, но ничем не легче, когда тебя спокойно отчитывают. В том числе и потому, что красотка ругает.

— Если честно, то я задумался... И всё пропустил.

Ондо-сенсей вздохнула.

— Да уж, ничего не поделаешь. Одолжу, просмотри и напиши, — она дала мне коробку с фильмом. — У тебя есть планы?

— Нет...

— Тогда посмотри, как вернёшься. Понял?

— Да. Понял.

— Вот и хорошо. А теперь домой.

— Д-да. Прошу простить...

Вроде простила, но как же тяжело, когда она ругает. Подавленный я вернулся домой.

Там я начал смотреть мюзикл. Это была история об ученике начальной школы, который считал всем для себя занятия с непопулярным рок-музыкантом. Я не интересовался ни музыкой, ни роком, но сюжет был подан в комедийной манере, так что смотреть было интересно.

Потом я написал мнение.

Думал посмотреть отзывы в интернете, но надо описать собственные чувства. Впечатления от просмотра у меня остались, про них я и писал.

— ... Отлично. Закончил.

Я посмотрел за окно: уже было темно. А на часах было больше семи. Пора бы в раменную.

А... Но Ондо-сенсей говорила иногда самому готовить. И как поступить? Я успел устать, потому сегодня поем в ресторане.

Только я так решил, как мне позвонили. Это была Ондо-сенсей.

Будто следила за мной. Я в спешке выглянул в окно, но там никого не оказалось.

Вздохнув с облегчением, я ответил.

— Да, Икома слушает.

«Ондо. Ты уже закончил писать сочинение?»

— Да. Как раз недавно закончил.

«Вот как. Я зайду и заберу фильм, не возражаешь?»

— Нет... Но если вы в школе, я и сам могу.

«В школе, но уже на стоянке. Разговариваю из машины. Твой дом по пути, так что я заеду».

— Понял. Тогда ладно.

Она сказала, что через пятнадцать минут будет, и повесила трубку.

Через пятнадцать минут. Поесть я не успею. Фильм недолго отдавать. Можно и потерпеть ещё немного.

Я закрыл коробку с ДВД, заняться было нечем, я перечитывал впечатление и исправлял ошибки. И вот позвонили.

Я открыл дверь и предложил Ондо-сенсей войти.

— Прости за вторжение.

Она пришла ко мне уже во второй раз. В прошлый раз это был домашний визит. Тогда была мама, но в этот раз мы одни. И сейчас я нервничаю куда сильнее.

Я проводил её в гостиную и поставил на стол ячменный час. Ондо-сенсей пила чай и читала сочинение.

— Н-ну как? — волнуясь, спросил я, а девушка убрала диск и сочинение в сумку.

— Хорошо написал.

Слава богу...

— На это ушло больше времени, простите, пожалуйста...

— Не извиняйся за то, что отнял моё время. Но плохо, что ты на уроке сосредоточиться не можешь. В следующий раз соберись. Понял?

— Буду внимательнее.

— Хорошо, — кивнула она и уставилась на меня.

Ч-что? Вроде мы закончили.

— Вообще есть ещё одна причина, почему я пришла, — поняв мои подозрения, сказала она.

— Это связано с вечеринкой для знакомств?

— Да. Из-за работы объяснить было всё некогда. Рассказ будет долгим, не против?

— Нет.

Я с радостью уделю ей время, к тому же мне было интересно, что за роль сына. Раз она собралась рассказать, я с удовольствием послушаю.

— Я возвращаюсь домой лишь дважды в год. На Обон и новый год. Друзей у меня там нет, и с семьёй я почти не общаюсь. И когда приезжаю, ничего интересного там всё равно не происходит.

А? Она же вроде про роль сына говорить собиралась.

Так почему про свой дом рассказывать?

— Всё случилось на новый год. Первое посещение храма. Я одна. Зимний вечер, кажется, что даже звёзды замёрзли. Немного сожалея, я вышла из дома и в итоге пошла в храм. Даже не знаю, присматривает за ним кто-то. Маленький храм... Обычно там тихо, но в этот раз кто-то был. И я увидела.

А, что? Это ужасы какие-то?

Она так рассказывала, что мне даже холодно стало.

— ... Ч-что вы увидели?

— Девушка, с которой я училась в средней школе, пошла с семьёй в храм.

Обычная история ведь!

Чего такого зловещего там произойти могло?!

— Говорить не хотелось, так что я решила просто её проигнорировать. Но она сама заметила меня и заговорила... Сказала, что я всё такая же красивая.

Похоже она и в школе была настоящей красоткой.

— Я думала просто поддакивать и уйти. Но вот, что она сказала: «Похоже нас здесь свела сама судьба, давай добавлю тебя в групповой чат».

— А.

Нечасто такое бывает. Знакомая из дома при встрече добавляет в групповой чат. У меня бы такого не случилось.

— Отказываться было неловко, вот я и присоединилась. Там были все мои бывшие одноклассники. Все поприветствовали меня.

— Это же хорошо?

— Тут-то и начались проблемы. Для начала та, кто пригласила меня, была замужем и беременная.

И это проблема? Поздравлять надо. Я ещё вопрос не озвучил, как сенсей назвала вторую проблему.

— А вторая проблема — темы, которые все обсуждали. В апреле я почитала, что там... Все про замужество и роды пишут.

Её бывшим одноклассникам сейчас по двадцать восемь — двадцать девять лет. Не удивительно, что они замуж выходят и рожают. Можно сказать сейчас самое время для этого.

— Это... Так в чём дело?

— В том, что они себя выше меня ставят.

Вы циничная!

Слишком циничная, сенсей!

— Никуда они себя не ставят! Просто по-дружески делятся!

— Я знала, что ты так скажешь. Была бы у меня в школе обычная жизнь, я бы поздравила их.

— А у вас не обычная жизнь была?

— Да, — кивнула она. — Я была популярной. Очень. Парни из моей школы, да и из других приходили признаваться мне. Молодые и крутые учителя подкатывали ко мне. А я всем отказывала. Что тогда, что сейчас меня подобное не интересует. А вот обычным школьницам такое было интересно. И для других я, популярная среди парней, была неприятна.

— То есть они вам завидовали?

— Верно. Я слышала, как они злословили. Та, кто меня пригласила, была одной из них.

— Но раз она вас позвала, значит сейчас хорошо относится к вам? К тому же она замужем, так что у неё нет причин завидовать.

— Я тоже хочу в это верить. Но перед этим она спросила: «А, ты одна пришла? У тебя нет любимого?» Это явно была попытка унизить меня, — она говорила спокойно, но в ней бушевал тихий гнев.

Я не знаю, что на сердце у её одноклассницы.

Но сенсей считает, что та ставит себя выше неё. Отыгрывается за то, что было в прошлом.

И чтобы утихомирить её гнев, кроме как выйти замуж, другого способа не было.

Ну и вот.

— И как это связано со мной?

— На золотой неделе будет встреча выпускников средней школы. Изначально я не думала на неё идти. Я просто не вынесу их бахвальства. К тому же они и детей туда взять собираются. Понимаешь, что будет, если я там одна появлюсь? Думаю, это очевидно.

— Вы слишком себя накручиваете. Все просто хотят повеселиться, и никто не будет над вами насмехаться из-за того, что вы не замужем.

— В лицо не будут. Но думать точно будут: «Была такой популярной, и до сих пор одна, надо же».

Воображение у неё саморазрушительное.

— Но вы хотите пойти?

— Да. Ведь теперь у меня есть ты.

— ... Я?

Появилось нехорошее предчувствие.

— Если скажу, что у меня взрослый сын, они не будут носы задирать.

И оно оправдалось!

— Ничего не выйдет! Я слишком большой, чтобы вашим сыном быть!

— Скажу, что растила как следует, чем точно всех поражу, уверена.

— А я не уверен! Они поймут, что я никакой не сын!

— Ты отличный сын. Верь в собственную сыновью силу.

Что ещё за сыновья сила?! Это в толковом словаре есть вообще?!

— Вам ведь двадцать восемь? Странно, что у вас шестнадцатилетний сын. Ведь получается, что вы меня в двенадцать родили.

— Жена Маэды Тосииэ Матсу вообще-то тоже в двенадцать лет родила.

Вообще-то сейчас времена другие!

— Сейчас такого уже нет! И у вас встреча выпускников средней школы, то есть считайте с начальной школы... Вы с ними с двенадцати лет знакомы?

— Со всеми.

— Тогда они точно обо всём догадаются!

— Успокойся. У меня всё продумано.

— Продумано?

— Да. Я сама понимаю, что невозможно сказать, что я в двенадцать родила.

— Ну да...

— Потому тебе будет десять.

Над моим возрастом потешается?!

— Не тяну я на десять!

— Но мой авторитет поднимется, если я скажу, что родила тебя в восемнадцать.

— А мой упадёт!

— Всё в порядке. У тебя лицо детское.

— Даже у детского лица есть предел! Я на десять никак не выгляжу!

— Успокойся. Как есть мы на встречу не пойдём. У нас будет особая тренировка.

— Тренировка?

— Да. Я научу тебя вести, как полагается десятилетнему.

Вначале вёл себя как возлюбленный, а теперь придётся вести себя как десятилетнему. Быть возлюбленным тяжело, а это в разы сложнее.

— Не смогу я десятилетнего изображать.

— Тут нет ничего невозможного. Просто вспомни, каким ты был в десять лет. Если будешь вести себя так же, сойдёшь за десятилетнего. Какие у тебя были отношения с матерью в то время?

— Я переживал, когда на меня смотрели и старался к ней не липнуть.

— Забудь о том, что было в десять.

Быстро она слова назад берёт!

— Почему?!

— Я хочу быть матерью, которую любит сын. Ты должен быть десятилетним ребёнком с комплексом матери.

— А не слишком моя роль усложняешься?!

Что-то я не уверен, что отыграть смогу!

— Понимаю, не получится сразу стать десятилетним ребёнком с комплексом матери. Потому и будем тренироваться, чтобы ты постепенно подходил к этому.

— Тренироваться?

— Жить вместе. Начиная с завтрашнего дня.

Жить вместе с сенсеем?

Если честно, не хочется мне идти на встречу выпускников как младшекласснику с комплексом матери. На меня там с неприязнью смотреть будут.

Но я рад, что буду жить вместе с сенсеем.

Сложно даже мечтать о том, что я буду жить с такой красоткой.

За мероприятие боязно, но я смог убедить отца Макино-сенсея, что я её возлюбленный. И в этот раз как-нибудь справлюсь!

— Понял. Я согласен!

И вот со следующего дня целую неделю я буду жить с Ондо-сенсей.

***

Следующий день, суббота, после полудня.

— Прости за вторжение.

Когда занятия в клубе лёгкой музыки закончились, Ондо-сенсей пришла ко мне домой. Вместе с чемоданом она прошла в мою гостиную.

— Большая сумка.

Промочив ячменным чаем горло и вздохнув, она сказала:

— Для путешествий у меня только такая. Большая, но вещи внутри самые обычные. Всё, что надо для работу, сменная одежда на несколько дней и косметика.

Полный набор для того, чтобы жить.

Похоже она и правда собралась это сделать. И теперь начинается радостная и смущающая совместная жизнь.

Единственное, что меня волнует, — моё положение.

Я играю роль сына Ондо-сенсей, а ещё и возлюбленного Макино-сенсей.

Я переживал, не будет ли считаться совместное проживание изменой... Но я ведь только играю роль возлюбленного.

Макино-сенсей на самом деле меня не любит. Так что я могу без проблем жить с другой.

— Давайте я провожу вас в комнату. Сюда.

Мы вошли в комнату в японском стиле на первом этаже. Это помещение использовали родственники, когда останавливались. Там с нового года никого не было, но я стабильно прибирался там.

— Футон и подушка здесь.

— Спасибо. Но это ни к чему. Я принесла свою подушку.

— Специально взяли?

— На чужой мне плохо спится.

— Могу понять. Я когда бывал у бабушки, постоянно не мог нормально заснуть. Потому решил, что надо брать свою подушку.

— Вот что значит мать и сын, мы похожи. Чувствуются общие гены, — обрадовалась сенсей, обнаружив между нами нечто общее.

— Это... Мы уже начали отыгрывать семью?

— Конечно. С того момента, как я вошла в дом. Неделю мы будем вести себя как семья. Я буду отличной матерью, которую любит сын, а ты десятилетним ребёнком с комплексом матери.

Что ни думай, а нагрузка на меня слишком велика, но я согласился, так что надо довести дело до конца.

— Кстати, ты уже обедал?

— Да. Полчаса назад.

Услышав, сенсей нахмурилась. Она обычно всегда спокойная и бедна на эмоции, но было очевидно, что девушка недовольна.

— Простите. Вы собирали поесть вместе со мной?

— Нет, я уже тоже поела.

— Тогда почему нахмурились?

— Потому что ты ответил не как полагается десятилетнему ребёнку с комплексом матери. Ты должен был сказать: «Да! Я уже поел, мама!»

Сурово...

— Это я должен говорить?

— Конечно. Если это я буду говорить, кто-то подумает, что у меня с головой не всё в порядке.

Обо мне то же самое подумаю!

— Ладно, рипит афте ми: «Да! Я уже поел, мама!»

— Д-да. Я уже поел, мама.

Было так стыдно, что у меня лицо запылало.

— Неубедительно прозвучало. Видно, что тебе неловко. Говори увереннее.

— Будто я могу вот так сразу...

— Ну что за ребёнок. У нас впереди неделя, так что постепенно привыкнешь.

Слава богу. Спарты удалось избежать.

— Кстати, сенсей, а вы играть не будете?

Она ведёт себя как обычно. На мать совсем не похожа.

— Мама. Зови меня мамой. И без излишнего уважения. Спрашивай как полагается.

— ... Это, мама, а ты не будешь играть роль?

— Для меня «хорошая мать» — это та, которую любит сын. Если ты меня полюбишь, можно считать, что всё получилось. И да, я буду звать тебя не Икомой, а Юки.

Не честно!

Несправедливо, что только ей просто будет!

— Что ж. Раз мы сытые, пойдём за покупками, — не обращая внимания на моё недовольство, предложила сенсей.

За покупками? Если пойдём вместе, то напряжение снизится. То есть так повысится близость. С Макино-сенсей я тоже гулял, чтобы научиться вести себя так, будто я её возлюбленный.

— Да. Я пойду за покупками с мамой! Возьми меня с собой!

— Быстро ты учишься. Может у тебя с рождения комплекс матери.

Услышав не самую лестную похвалу, я сел в машину сенсея.

Мы приехали в небольшой торговый центр. Туда же, куда я на свидание с Макино-сенсей ходил.

У станции нас могут увидеть знакомые, а тут вероятность этого близка к нулю.

Если меня увидят с Ондо-сенсей, то поймут неправильно, а если я ещё и липнуть буду, я от стыда в школу ходить не смогу.

Я не знал, что она хочет купить, но уже за этот выбор был ей благодарен.

— Чтобы не потерялся, возьми меня за руку.

— Д-да, мама.

Я взял её протянутую руку.

Гладкая и прохладная, очень приятная.

Держась за руки, мы вошли внутрь.

Свободную руку сенсей приложила к подбородку, а потом направилась в продуктовый магазин.

Картофель, лук, морковь, свиная нарезка и прочее она сложила в корзину и теперь взяла сладкий карри.

— Больше нам ничего не надо?

— Нет. Ничего.

Сенсей недовольно нахмурилась.

Ч-что? Я что-то не то сказал? Вроде как полагается ребёнку ответил.

— Юки. Кто ты сейчас?

— Это... Десятилетний ребёнок с комплексом матери.

— И что ты должен сказать матери, которая набрала всё для карри и собирается домой?

— Что?.. Не знаю.

— Попросить сладости.

Слишком сложно!

— Тебе же десять лет. Ты не только разговаривать, но и вести себя должен как десятилетний. Ну же, говори.

— Э-это, мама. А что-нибудь сладкое можно?

— Нет.

Нет?!

Что это вообще было?!

— Ясно. Прости за эгоизм, мама.

— Ты слишком правильный. Начинай капризничать.

Будто специально.

Подавив стыд, я стал топать ногами.

— Нет! Хочу сладкое! Купи, мама! Купи сладкое!

— Мама, что это?

— Тс, не смотри.

Семья меня чудиком посчитала!

Лишь бы они поблизости не жили...

— Что за ребёнок. Если куплю, ты же хорошо почистишь зубы?

— Д-да. Конечно.

И перед едой не ешь.

— Ага. Понял.

— Ладно. Поможешь маме, и я дам тебе сто йен.

— У-ура. Спасибо, мама.

Я взял три шоколадки по тридцать йен, взял сенсея за руку, и мы направились к кассе. Кассир старался не смотреть на меня, пока рассчитывал, после чего я сбежал на стоянку. А дальше мы сели в машину.

— Весело было ходить с мамой за покупками?

— Да! Весело! — выкрикнул я.

— Боже. Юки, как же ты любишь маму. Как бы не сказал, что женишься на маме.

— Нет! Я всегда буду маминым ребёнком!

— Хи-хи. Какой же ты милый.

Мой ответ удовлетворил её. Похоже с курсом мы определились. С этим мы разобрались и направились домой.

***

После шести Ондо-сенсей начала готовить.

Непривычно было видеть её в фартуке, но и не странно. Он ей очень шёл, прямо сексуальная домохозяйка, я даже подумал, что мы новобрачные.

Хотя мы мать и сын.

Обычно десятилетние дети, пока еда готовится, играют в игры или читают мангу, но у меня комплекс матери. И чтобы ей не было так тяжело, надо ей помогать.

— Эй, мама. Я помогу тебе!

— Спасибо. Но это ни к чему. Не хватало, чтобы ты ножом порезался.

— Вот как. Тогда буду тихо ждать.

— Нет. Ты десятилетний ребёнок, обожающий мать. И должен сделать лишь одно.

Лишь одно... И что? Даже не догадываюсь.

Ответа у меня не было, и сенсей сама ответила:

— Правильный ответ: Ты должен доставать меня, говоря «мама, в животике пусто».

Говорить такое было стыдно, но я рад, что можно было подоставать её.

— Значит я могу начинать?

— Нет.

Нет?! Значит теперь доставать нельзя!

— П-почему нельзя?

— Я готовлю, и это опасно. Жди, пока я не закончу.

Я ведь изначально это и предложил!

Это сбивало с толку... Но один вид сенсея в фартуке делал меня счастливым.

Она резала картошку и морковь, после чего начала что-то искать.

— У тебя миксер есть?

— В шкафу в самом дальнем углу...

Для карри миксер нужен?

— Нашла. Вот.

Гюи-и-и-и-и-и-и!

Она стала измельчать овощи.

Зачем?..

— А. Это чтобы овощи в горле не застряли?

— Нет. Но я делаю для тебя, верно.

— В каком смысле?

— Ты ненавидишь овощи. Потому я их измельчаю. Когда ты набьёшь рот вкусным карри, я признаюсь: «Вообще-то там полно овощей». И тогда ты поймёшь: «А ведь на самом деле овощи вкусные!»

Я люблю овощи, и она всё ещё до еды раскрыла, но теперь я понял, что она сделать пытается.

— Подойди. Там тебе наклейку, — измельчив овощи, сенсей поманила меня.

На упаковке от карри была наклейся с персонажем из известного аниме.

— Вай, спасибо, мама!

Играя ребёнка, я подбежал к ней... А?

— Эй, мама. Это же карри быстрого приготовления.

— Ах, и правда. Как неожиданно. Не буду открывать.

— Да я не против...

— Нет. Я хочу, чтобы ты ел домашний карри мамы. У тебя ру есть?

— Да. В этом ящике.

Я достал пакет из ящика, и сенсей нахмурилась.

— Средней горькости. Но я справлюсь. Покажу, на что мама способна.

Я и в детстве нормально такое ел, но для сенсея я «не люблю овощи» и «не люблю горькое».

Похоже хочет, чтобы было сладко? Мёда у меня нет... Ну, она сказала, что покажет, как умеет готовить, так что мне остаётся ждать.

— Сахар... Нашла.

... Стоять!

— Э-это, мама. Карри и сахар плохо совместимы.

— Не переживай. Будет вкусно.

Не надо! Не накладывайте столько! Хотя бы скажите, почему мне переживать не стоит!

— Этот карри будет таять у тебя во рту.

Точно? Скорее у меня от него желудок растает.

Я старался подавить тревогу, а сенсей открыла карри быстрого приготовления.

— А? Почему вы взяли карри быстрого приготовления?

— Его будет есть мама.

Не честно!

— Почему только мама будет карри быстрого приготовления есть?!

— Нельзя же, чтобы еда испортилась.

Там вообще-то солидный срок годности! Ни к чему торопиться!

— Давай есть.

Я принёс на стол карри и приготовился. Всё же сенсей старалась. Попробовать надо!

Я зачерпнул ложкой... И попробовал.

Хм, сладко...

Запах карри, а вкус сахара. В процессе я ощутил и вкус карри, после чего эта мерзкая жижа просочилась в моё горло.

— Как на вкус?

— А-ага. Очень сладко! И тает...

— На самом деле я использовала овощи.

Когда она сказала это, я подумал, что возненавижу овощи.

Вот как, эта мерзкая жижа — овощи...

И что делать? Вторая ложка не лезет. Сказать, что я сыт? Да, так и сделаю.

Я же ребёнок. А у ребёнка маленький желудок, она должна принять это!

— Э-это, я уже наелся.

— Нет. Ешь всё. Иначе не вырастешь.

— Я уже вырос! У. Что-то руки немеют... Не могу ложку поднять.

Я прибег к последнему средству. Глупость конечно, но надо спастись от этого карри.

— Мама тебя покормит.

Пути к бегству перекрыты. Вариантов не осталось... Сенсей взяла ложку и поднесла к моему рту сахарный карри.

Восемь вечера.

— Юки. Пора мыться.

Меня закормили сладким карри, после чего я стал делать домашнее задание у себя, как вдруг без стука вошла сенсей.

Ничем подозрительным я не занимался, но от неожиданности подскочил.

— Ах, ты домашнюю работу делаешь. Какой молодец.

Погладила.

Улыбаясь, она погладила меня по голове.

Красивая женщина добра ко мне, конечно на моём лице появилась улыбка.

Она держала меня за руку, чтобы не потерялся, покупала сладости, гладила по голове, хвалила...

Я думал, меня ждёт спартанская мать, но она оказалась очень снисходительной.

Было неловко, но такая жизнь вполне ничего.

— Я уже закончил. Можно мне в ванную?

— Да. Можешь расслабиться в ванной.

— Да, — ответил я, взял сменную одежду и пошёл в раздевалку. Когда снимал одежду, дверь открылась.

Это была Ондо-сенсей.

— Ва. Ч-что?!

Я тут же натянул трусы, которые уже начал снимать. Ладно комната, но тут бы могла и постучаться!

— Ты чего переполошился?

Точно. Я же десятилетний. Рано для периода полового созревания. К тому же у меня комплекс матери. Нечего паниковать. Вот что хотела сказать сенсей.

Это тоже часть тренировки. Десятилетний сын должен отбросить всякий стыд! Да, я встану перед сенсеем голым!

Так я решил... Но ведь и правда стыдно.

Я не мог продолжить раздеваться...

— Что?!

И тут почему-то начала раздеваться сенсей!

Она сняла кардиган, расстегнула рубашку, и выскочила скрытая лифчиком грудь.

Колых!

Такая большая, что мне показалось, что именно этот звук я и услышал. Она взялась за юбку... Не время пялиться!

— Что вы делаете?!

— Так. Я же сказала, никакого уважительного обращения. Ты сын с комплексом матери. Общайся со мной как с матерью.

— Мама, почему ты раздеваешься?!

— Чтобы помыться!

— Тогда иди первой! Я позже схожу!

— Нет. Я пойду вместе с тобой.

— Почему?!

— Это я должна спрашивать. Я думала, ты позовёшь меня, а сам первым пошёл. Я так удивилась.

Это я спрашивать должен!

Значит десятилетний ребёнок с комплексом матери должен вместе мыться! Такая роль. Но я так не могу!

— Или ты не хочешь мыться со мной?

— Не то что бы... Но...

Ух! Да, я дурак, не способный сказать нет!

Довольная моим ответом, сенсей сняла юбку. Я увидел мягкую плоть в фиолетовом белье.

Талия стройная, но бёдра сочные. Попа округлая, а кожа гладкая, идеал для любого парня.

Так, хватит! Нечего пялиться!

Сенсей уже собралась снимать лифчик, и я отвернулся. Повернувшись к ней спиной, я разделся и зашёл в ванную. Я помылся и запрыгнул в воду.

Сердце как бешеное стучит. Тело горит. Я так перегреюсь. Только сенсей об этом ничего не знала и вошла в ванную в чём мать родилась. Ополоснулась и залезла в ванную.

Я бросил взгляд на её грудь, и температура тела ещё подскочила.

— ... Э-это, мы теперь каждый день вместе мыться будем?

— Конечно. Мы же семья. Будем мыться и спать вместе.

— И спать тоже...

Я представил, как буду спать с Ондо-сенсей, и сердце забарабанило.

И тут она меня обняла.

— Ва?! Вы что делаете?!

Я стал утопать в её большой груди. Так она меня всего накроет.

— Обнимаю.

— Это я и так вижу! Почему вы меня обнимаете?!

— Потому что ты смущаешься. Как сам видишь, я отбросила смущение. Чтобы любить тебя как сына. И ты должен поступить так же. Если будешь исполнять роль сына вот так, то так и продолжишь смущаться.

Логично. Если как она сказала, я отброшу стыд, станет легче.

Но я не могу. Я просто не могу вынести, что она меня голым увидит, хотя и наоборот невыносимо. Я на неё смотрю не как на мать, а как на женщину. У неё же в нужных местах всё на месте, и её обнажённое тело — слишком сильный стимул для меня.

— Ах, хочешь, чтобы мама приласкала.

Я лишился сил и лицом оказался прижат к плечу Ондо-сенсей. Я ощущал от неё запах женщины, всякий раз, как вдыхал, тело начинало пылать изнутри.

Обнажённая красотка обнимает меня и прижимается большой грудью, голова перестала соображать. Сознание отдалялось...

— ... М!

Очнувшись, я увидел знакомый потолок.

Почему я на кровати? Вроде в ванной был... Не помню, как вышел оттуда.

Я лежал на сенсее, а потом сознание стало отдаляться, и...

— Очнулся, — прозвучал прекрасный голос.

Я повернул голову и увидел, что рядом лежит сенсей.

На ней было что-то вроде махрового халата. Довольно вызывающего.

Я и сам был в пижаме. Это сенсей меня переодела? Когда подумал, что учительница видела меня полностью голого, стало стыдно.

— Сенсей, вы меня перенесли.

— Мама.

— ... Мама, ты меня перенесла?

— Да, верно. Непросто было.

Ну да. Это же второй этаж. Сенсею с её тонкими руками непросто было отнести меня. Могла бы и оставить меня. Но решила позаботиться, чтобы я не простыл.

— Прости, пришлось из-за меня попотеть.

— Не бери в голову. Ты ведь мой милый мальчик. Ради сына мать готова на всё, — она улыбнулась точно святая. — И это я должна извиняться. Для тебя женское тело — слишком сильный возбудитель. Я не думала, что ты потеряешь сознание.

— Не извиняйся. Всё же тебе пришлось нести меня до комнаты.

— Да. Тебе повезло со мной. Даже если ты потеряешь сознание, пока я рядом, всё будет в порядке. Так что и завтра будем спать вместе.

В итоге она со мной будет?!

— Или ты не хочешь мыться со мной?

— Не то что бы...

Ух! Не могу отказать!

Я могу мыться с ней лишь неделю. Если откажусь, потом точно пожалею. Буду думать, что глупо поступил.

Потом буду видеть сенсея в школе, вспоминать этот день и краснеть, но это мелочь по сравнению с радостью от купания вместе!

— Ладно, давай спать.

— Вы хотите спать?

— Обращение.

— ... Ты хочешь ложиться?

На часах только девять. Рано спать.

— Сейчас тебе десять. Засиживаться допоздна вредно.

Она и мои привычки под десять лет поменять решила?

Я ещё часа два сижу, но сегодня столько всего было, так что я устал. Потому лягу.

— Иди ко мне.

Она развела руки, а я положил голову на грудь как на подушку, от сенсея очень приятно пахло.

Если так подумать, это ведь прекрасный опыт?

Уверен, что так. Нечасто хоть о ком-то такая красотка заботится.

Хоть смейся, хоть плачь, теперь мы живём вместе.

А значит надо наслаждаться!

— Спокойной ночи, мама.

— Спокойной ночи, мой малыш.

Моё лицо утопало в её ложбинке, пока я засыпал.

***

Начало мая, суббота.

Начало Золотой недели, и я был невероятно напряжён. В машине работал кондиционер, но ладони потели.

Скоро полдень, а голода не было. Зеркала под рукой не было, но наверняка я весь бледный.

— Скоро будем на месте, — сказала управлявшая машиной сенсей, а у меня сердце сжалось.

Прошла неделя, и настал день встречи выпускников.

Обычно она проходила вечером после официальной церемонии, но сегодня все были с детьми, так что устроили её днём.

И они согласятся, что я десятилетний?

Или поймут, что я не настоящий сын сенсея?

Я предполагал второе. Всю неделю я старался походить на ребёнка с комплексом матери. Но был не уверен, что мне поверят. Мне рисовалось будущее, в котором всё будет раскрыто.

— Мама... Я точно справлюсь?

— Всё будет хорошо. Веди себя уверенно, и тебя не раскроют. Я тебя со всеми познакомлю, отвечай уверенно.

— Да! Обязательно отвечу.

— Хороший ответ. А теперь представься, как тебя мама научила.

— Ондо Юки!

— Возраст?

— Десять лет!

— Любимая еда?

— Всё, что готовит мама!

— Как проводишь обеденный перерыв в школе?

— Бегаю! Я занял первое место на соревнованиях!

— Что не любишь?

— Папу, который нас бросил!

— Экселент.

Она похвалила, но смогу ли я соврать? Что-то неспокойно.

— Вот, это там. Заведение с красной вывеской.

Машина продолжала ехать, и вот впереди показалась вывеска с человеческий рост.

— Ресторан с барбекю?

— Есть можно сколько угодно. Ешь, пока не наешься.

— А! Но мамина еда ведь лучше!

— Не капризничай. Когда вернёмся, приготовлю вкусный карри, так что потерпи.

— Ура! Я обожаю мамин карри!

Я только вкус маминого карри и знаю.

У нас трижды в день он был. Скорее всего сенсей только его готовить и умеет.

К счастью очень сладкий был лишь в первый день. Со второго она стала готовить обычный сладкий карри... Вот только несбалансированное питание — одна из причин проблем со здоровьем.

И всё же барбекю. Я его люблю... Но полезет ли мясо ко мне в желудок? От беспокойства и напряжение как бы не вырвало.

— Прибыли.

Машина остановилась на стоянке, мы вышли и сразу же ощутили запах жаренного мяса.

— Мама! Кроме нас никого нет! Может встречу выпускников отменили?

— На стоянке машины есть. Скорее всего все уже внутри.

Ух! Последнюю надежду раздавила!..

Мы попали в пробку, потому приехали с опозданием, всё началось минут пять назад. Прибывать с опозданием хуже всего. Все на нас будут смотреть.

— Вот я и представлю своего сына. И тогда больше никто надо мной потешаться не будет, — радовалась сенсей. Она была уверена в успехе.

Такая оптимистка или я так хорошо играю?

В любом случае мы шли в заведение.

К сожалению больше было не сбежать.

А значит идти оставалось напролом. Гордо играть свою роль.

Отлично, вперёд! Сделаем это!

Я десятилетка с комплексом матери!

— Ну, заходим.

— Да, мама!

Мы переступили порог. Нас сразу же встретил шум, и сотрудник подошёл к нам.

— Добро пожаловать. Вас двое?

— Я пришла на встречу выпускников средней школы Инахасира, куда нам пройти?

— Вы пришли на встречу выпускников. Вам сюда.

Нас проводили вглубь заведения. Это была комната в японском стиле.

Всего пятнадцать мужчин и женщин и восемь детей.

Дети были от двух до пяти лет. Кто-то сидел на стульях и играл с игрушками. Кто-то из них разговаривал и лип к родителям.

Детин вроде меня не было.

— А! — одна из женщин заметила нас. Она с подозрением посмотрела на меня, но помахала сенсею.

— Ты пришла! Сюда!

На нас собрались общие взгляды, и под ними мы сели на свободные места. Я нервничал, а Ондо-сенсей прошлась как модель по подиуму.

— Ондо-сан... И правда пришла.

— Всё такая же красивая.

— Почти не изменилась.

Мужчины стразу же стали бросать в мою сторону взгляд.

— Это кто... Младший брат?

— А? Разве у Ондо-сан был младший брат?

— Я с ней учился с начальной по старшую школу, но его не видел.

Брат, которого не должно быть, вызвал перешёптывания. Взгляды с красотки переметнулись на меня, когда Ондо-сенсей заговорила:

— Это мой сын.

Поднялся шум.

— А, сын?.. Сын?!

Не веря, взрослые смотрели на меня.

Не удивительно. Учитывая возраст сенсея, сложно представить, что у неё сын вроде меня.

— Да. Мой сын Юки. Представься.

— Ондо Юки! Десять лет!

— А, десять лет?.. Десять лет?!

Взгляды стали ещё подозрительнее.

Тут кто-то сказал:

— Ого, Ондо-сан, у тебя десятилетний сын. Н-но он слишком большой для десятилетнего.

— Каждый день он хорошо питается и спит как положено. Вот и вырос таким большим.

— Я люблю, как мама готовит! И спать с мамой тоже!

Всех накрыла тишина.

От их взглядов больно! А тишина пугает! Кто-нибудь, скажите хоть что-нибудь!

Догадайтесь уже, кто я! Всё равно никто не верит! Облегчите мои страдания!

То ли они поняли мои чувства, то ли это чистое любопытство. Одна из женщин спросила у сенсея:

— Ондо-сан, когда ты замуж вышла?

— Во время мероприятия никто об этом не говорил.

— Я не выходила замуж. Его отец, когда узнал о беременности, сразу же скрылся.

— Н-не может быть. Тяжело тебе было.

— Н-но я и не знала, что у тебя ребёнок есть.

— Нелегко в университете было?

— Я живу с моим милым сыном. И никогда не думала, что мне тяжело.

— Мне с мамой не одиноко!

— В-вот как. Какой ты молодец.

Они неловко стали улыбаться.

Похоже не знают, как со мной себя вести.

Ну вот.

Вот и всё.

Так со мной никто и не заговорил. Тема оказалась шокирующей, и никто не стал говорить с сенсеем о воспитании детей.

... Наверное это хорошо.

Сенсей ведь довольна?

Она представила меня как своего сына... Смогла отыграться, а потом начались разговоры про замужество и роды.

А у сенсея нет детей.

Она не замужем, любимого у неё тоже нет.

И пока ей будет казаться, что все её превосходят, обида никуда не денется.

Так предполагалось.

— Вот мясо. Оно горячее, так что я подую.

— Спасибо, мама.

Сенсей выглядела удовлетворённой.

Уж не знаю, считала ли она, что отыгралась, но она смогла заткнуть тех, кто завидовал ей в школе и злословил, потому воспринимала это как успех.

Так что и я считал, что не зря терпел это всё.

— Скажи «а».

— А.

— Вкусно?

— Да! Вкусно, мама.

Я ел мясо, ощущая на себе взгляды. И из-за напряжения не ощущал вкус любимого мяса.