После каникул всегда наступает меланхолия, но сегодня я был бодр.

Наверное у меня такое впервые в понедельник.

— Доброе утро. Ты сегодня рано, Икома... М? У тебя что-то хорошее случилось? — Танака заметил перемены во мне. И спросил сразу же с порога.

— Ну да! Много всего случилось!

Что именно, я рассказать не мог, но со вчерашнего дня я наслаждаюсь жизнью.

Второе утро вместе с Кохинатой-сенсей было просто чудесным.

Она нежно разбудила меня, отвела за руку в ванную, и пока я умывался, поставила завтрак на стол.

Если бы мы вместе пришли в школу, стали бы расходиться слухи, потому из дома мы вышли по отдельности, но мне пожелали счастливого пути.

Вроде всего ничего, но я уже весь сияю.

— Много всего? Неужели ты меня обскакал и подружку нашёл?

— Нет у меня девушки. Или похоже, что есть?

— Ты так лыбишься, что вполне возможно. Если появится, ты же расскажешь? Может у неё подруга есть?

— Если что, расскажу.

Я исполнял роль возлюбленного. Но только роль. И Танаке об этом рассказать не мог.

И именно Макино-сенсей, для которой я изображал парня, написала мне прошлым вечером.

Утром я проверил: «У меня к тебе важный разговор. Хочу зайти завтра после занятий к тебе. Сообщи, во сколько удобно будет».

Я должен был изображать её возлюбленного, чтобы от неё отстал отец.

Он стал доставать её вопросами про парня, и она познакомила его со мной, и похоже он отцепился.

Я встретился с дядей, и цель была достигнута, но я так и продолжил играть роль. Скорее всего по этому поводу она и связалась со мной.

Скорее всего дядя начал спрашивать, не расстались ли мы, и чтобы доказать, что это не так, надо снова с ним встретиться. Стоило подумать об этом, как в груди снова возродился страх.

Дядя очень страшный. И за то, что я украл поцелуй его милой дочки, он меня возненавидел. Не хотелось бы с ним встречаться...

Но и Макино-сенсей я в беде бросить не могу.

Дома я буду в режиме братишки, но надо будет перед Макино-сенсей играть роль возлюбленного, на которого можно положиться.

Прежде чем отправиться в школу, я написал ей «после занятий меня любое время устроит». И тут же получил ответ «спасибо». Похоже разговор важный, и она хочет лично всё обсудить.

Прозвенел звонок, и пришла Макино-сенсей.

Здесь мы не могли ни о чём поговорить, и после классного часа я покинул кабинет вместе с одноклассниками.

Вот занятия подошли к концу. Я вернулся домой и не мог успокоиться.

Я сказал, что буду ждать в любое время, но у меня тут Кохината-сенсей. Сейчас её не было, но придёт она неизвестно когда.

Вдруг Макино-сенсей что-то не устроит, когда она узнает, что я живу с Кохинатой-сенсей, пусть та лишь изображает роль моей сестры. Посчитает это изменой и обидится.

Я переживал, и вот в дверь позвонили.

Я ответил и увидел на пороге Макино-сенсей.

— Юки-кун, какой-то ты встревоженный. Случилось чего? — спросила она, когда мы прошли в гостиную.

Назвала по имени, значит сейчас мы влюблённые.

А потому сложно было сказать, что я с кем-то живу. Но лучше сообщить заранее, пока всё само собой не случилась.

— Вообще-то я живу с Кохинатой-сенсей.

— С Кохинатой-сенсей?

— Да. И мы не встречаемся... Вы же помните, на вечеринке она говорила, что хочет, чтобы я стал её младшим братом. И теперь мы живём как брат и сестра.

Ни о чём не знавший человек спросил бы, что я несу, но Макино-сенсей лишь опустила голову и сказала «вот как».

— Вот почему она была в таком хорошем настроении в учительской.

— Кохината-сенсей?

— Что-то напевала. Значит ей весело с тобой.

Я был рад услышать это. Она не изображает радость, находясь передо мной.

— Конечно жаль её, но мне надо позаимствовать тебя на полдня.

— Позаимствовать меня?

Она виновато кивнула:

— Отец снова хочет с тобой встретиться.

Так и знал...

Он меня не переваривает. И раз собрался встретиться вновь, хочет в очередной раз проверить, подхожу ли я его дочери.

— И когда?

— В следующую субботу. Но не как в тот раз. Всё сложнее, потому я и пришла поговорить.

Проблема уже в том, что с ним видеться надо, так что может быть сложнее?.. Что-то мне очень тревожно.

— И что тут сложнее стало? — собравшись, спросил я, и Макино-сенсей ответила:

— Отец хочет встретиться с твоими родителями.

Ну вот! Плохое предчувствие оправдалось!

Понимаю желание узнать родителей парня. Понимаю, но... Я не могу с ними познакомить.

Ведь в таком случае дядя узнает, что я старшеклассник.

— Всё же это невозможно, — увидев моё лицо, сенсей сдалась. Говорила она расстроенно.

Мои родители далеко. По такой причине можно избежать встречи в субботу.

Но это не значит, что они никогда не вернутся, да и дядя может сказать, что сам к ним отправится.

Если постоянно отказывать, он может начать что-то подозревать. Если сказать, что у меня сложная семья, он продолжит предлагать расстаться со мной.

Я играю роль её возлюбленного. И я должен сделать всё для Макино-сенсей!

— Я не говорил, что это невозможно. Папа точно не приедет, но с мамой я бы мог познакомить. Правда с поддельной.

Когда сказал это, глаза сенсея широко открылись. Она догадалась, о чём я.

— Хочешь представить Ондо-сенсей как свою мать?

— Да. Возможно она откажется, но можно попросить её уговорить.

Мы не разбежались с концами, но она свою цель исполнила.

Мы должны были играть роль матери и сына на встрече выпускников. И теперь ей ни к чему возвращаться к этому, чтобы встретиться с отцом той, кто играет роль моей возлюбленной.

Будучи готовым к тому, что она откажет, я написал Ондо-сенсей.

«Могли бы встретиться с отцом Макино-сенсей как моя мать?»

Нелепая просьба.

Нужно время, чтобы понять смысл подобного.

Так я думал, но ответ пришёл сразу же.

«Отправляюсь к тебе. Расскажешь обо всё подробнее».

Похоже она только собиралась домой, потому что прибыла сразу.

— Ах, Макино-сенсей тоже здесь.

— У меня важное дело к Юки-куну. В школе я поговорить об этом не могла. И раз вы здесь, я бы и вас хотела попросить. Понимаю, что просьба непростая, и всё же...

— Не переживайте. И позвольте мне услышать обо всём.

Под взглядом женщины, я рассказал Ондо-сенсей обо всём.

— ... В общем я бы хотел, чтобы вы как моя мать встретились с отцом Макино-сенсей.

— Я не против, — тут же согласилась она, смутив меня.

— Уверены? Я ведь уже не играю роль вашего сына...

— Ах, не помню, чтобы освобождала тебя от этой роли.

А?

— Там вы ещё не закончили?.. Ещё одна встреча выпускников намечается?

— Нет, ничего такого.

Слава богу. Не хочу, чтобы меня опять туда тащили.

— Просто если ты не будешь моим сыном, они опять начнут зазнаваться, болтая про замужество и беременность.

— Ясно.

В общем я должен играть эту роль для её морального успокоения.

— И пусть сейчас ничего такого нет, но мне нужен будет сын на случай, если снова будут проходить встречи выпускников.

Всё же мне опять придётся идти туда!

— Вы же меня уже представили, не обязательно снова ходить...

— Обязательно. Наверняка кто-то усомнился, что ты мой сын.

Например, все...

— Если буду и дальше тебя приводить, все поверят, что ты мой ребёнок.

Значит мне ещё много раз приходить на встречи выпускников...

Но и она будет играть роль моей матери. Стыдно, но перетерпеть можно!

— В общем, Макино-сенсей, теперь я вместе с вами.

— Спасибо. Возможно мой отец наговорит что-то грубое, но пожалуйста, изобразите мать Юки-куна.

Мы договорились, и тут услышали шум в прихожей.

— Я дома, — вернулась Кохината-сенсей.

Похоже она зашла в магазин, в руке у неё был пакет.

— А? Макино-сенсей? И Ондо-сенсей тоже?

Она была с нами во время вечеринки для одиноких, потому Кохината-сенсей не перепугалась, увидев их сейчас.

Но озадачена была.

— Почему вы здесь?

— А вы что здесь делаете, Кохината-сенсей? — удивилась Ондо-сенсей, не знавшая, что девушка здесь живёт.

— Я сестрёнка Ю-куна. И со вчерашнего дня живу здесь.

— Ясно. Вот оно как.

Обычно такое легко было не принять, но Ондо-сенсей жила со мной как мать, потому восприняла спокойно.

Я стал убирать продукты в холодильник, а Макино-сенсей всё объясняла.

Кохината-сенсей всё выслушала и явно заинтересовалась этим.

— Я хочу жить как сестра с вами. И показать всем, какой замечательный братишка Ю-кун!

— Спасибо за помощь. Полагаюсь на вас, — поблагодарила Макино-сенсей, а вот мне было неспокойно.

— Значит Ондо-сенсей и Кохината-сенсей теперь мать и дочь?

Тогда появляется два вопроса.

Первый: разница в возрасте между ними не такая уж и большая.

И вторая: я сомневаюсь, что они смогут вести себя как семья.

— Если вы неуверенно будете изображать семью, дядя заподозрит неладное...

— Знаю. Потому я буду жить с тобой и Кохинатой-сенсей. Тогда мы сможем вести себя как семья, — уверенно сказала Ондо-сенсей, а Кохината-сенсей согласилась с ней. Других вариантов нет, потому похоже придётся согласиться.

— Полагаюсь на вас. И на тебя тоже, Юки-кун.

— Положитесь на нас! — уверенно кивнул я, чтобы успокоить Макино-сенсей.

Со следующего дня и до субботы началась наша семейная жизнь.

***

На следующий день после занятий.

Меня переполняли ожидания.

Всё потому, что теперь я буду жить с двумя девушками. Они обе красотки и заботятся обо мне. Конечно я взволнован таким поворотом.

— Но нельзя слишком радоваться. Мы ведь семья.

Сестра Кохината-сенсей и мать Ондо-сенсей... Я живу с ними, чтобы отец Макино-сенсей не усомнился в том, что мы семья.

Но я всё равно взволнован. Нельзя так. Если мы не будем вести себя естественно, дядя обо всём догадается... Подумает, что это какая-то семья напрокат.

Сегодня вторник, а случится всё в субботу. Времени немного, но надо привыкнуть жить с двумя красотками.

Всё будет хорошо. Как говорят, красота уже на третий день приедается. К нужному дню они будут для меня не женщинами, а сестрой и матерью!

Так я решил, но за день точно не привыкну. Когда рядом такие красавицы, я просто не смогу успокоиться.

Хоть и не могу собраться, надо как-то домашнюю работа доделать.

Когда я доделал задание по литературе, в коридоре послышался шум. Кто-то подходил.

Кто это? Ондо-сенсей? Или Кохината-сенсей? Скорее всего первая. Кохината-сенсей обычно «я дома» говорит.

— Ах, ты занимаешься.

Да, это оказалась Ондо-сенсей. Как обычно не постучалась.

Раньше, когда я изображал десятилетнего ребёнка с комплексом матери, она не стучалась, а я по этому поводу ничего не говорил.

Но в этот раз всё иначе.

Дядя мой возраст не знает, но считает, что я уже отучился. И Ондо-сенсей должна это понимать.

Иначе потом проблемы будут. Вдруг она перед дядей будет вести себя так, будто мне десять.

Тогда я больше не смогу быть «надёжным парнем» Макино-сенсей.

Она должна относиться ко мне как ко взрослому!

— С возвращением, мам.

— Мама. Больше нежности.

— Это было, когда мы на встречу выпускников ходили. А сейчас я взрослый... Мне должно быть двадцать. Надо перед дядей вести себя соответственно.

Не очень я впечатление оставлю, если перед отцом любимой буду комплекс матери изображать.

Лучше уж быть самостоятельным мужчиной.

— Можно сказать, что на кону жизнь Макино-сенсей. Потому можешь поступать как сам хочешь.

— Спасибо, мама!

— Но я буду обращаться с тобой как с маленьким.

— Почему?!

— Для матери сын в любом возрасте милым остаётся. Конечно ты для меня маленький ребёнок.

— Н-но, мама. Неловко перед дядей обниматься будет, это как-то неправильно.

— Не переживай. Перед дядей я не буду лезть. Мама как-нибудь сдержится, — гордо заявила она, мне же оставалось лишь поверить.

— И я узнать хотел, что это?

В руке у Ондо-сенсей был пакет из магазина. Не похоже на продукты...

— Бумага для рисования, мелки и рамка. Я подумала, что ты меня нарисуешь, и зашла в магазин.

— Зачем?!

— Чтобы поставить. Семья, в которой есть рисунки, выглядит счастливее.

Понятно. И правда логично.

У меня дома нет никаких совместных воспоминаний с Ондо-сенсей. И если дома будут рисунки, меньше шансов, что поддельная семья окажется раскрыта.

Но.

— Рисунки в спальне родителей есть. Может перенести их в гостиную?

Я их с трёх до пяти лет рисовал. Ничего особенного. Там никто не поймёт, моя это мать или Ондо-сенсей.

— Нет. Я не смогу выдавать чужой портрет за свой. И так ты опорочишь воспоминания родителей.

В странные моменты она серьёзной становится.

— И нам нужен групповой чат и почта.

Не уходите от темы! И это ваша главная цель?!

— З-зачем нам чат и почта?

— Они снова зарываться начали... «Мой малыш в саду мамин портрет нарисовал».

— Она не зарывается, а счастьем делится...

— Я отплачу с процентами.

Ух. Плохо! Она не остановится!

— В общем с тебя двадцать рисунков.

А не слишком много?..

— Понял. А с портретом отца что делать? Или ему ничего не достанется?

— Пока я была беремена тобой, он нашёл другую и сбежал, потому его портрет не нужен.

Тяжкая роль...

Становилось лишь хуже, в итоге я решил, что мне лучше не знать лица отца.

— Может сестрёнке тоже нарисовать.

— Скажем, что её рисунками украшена другая комната. Она занята на работе, и я не хочу нагружать её ещё.

Я тоже домашним заданием занят.

— Так. Я буду готовить ужин, а ты делай домашнее задание.

— ... Что готовить будешь?

— Карри.

Снова карри трижды в день?

Я рад, что для меня готовить будут, но хотелось, чтобы это делала Кохината-сенсей...

Точно мои мысли её достигли, девушка как раз вернулась.

Она подошла, постучалась и вошла.

— Я дома, Ю-кун. Мама тоже уже вернулась.

— Да. Только что. Собираюсь готовить ужин.

— Ты можешь отдохнуть.

— Предоставь ужин мне.

— Считай это заботой твоего ребёнка.

— Это ни к чему. Прибереги заботу до времени, когда я состарюсь, — гордо заявила Ондо-сенсей, а Кохината-сенсей улыбалась. Они выглядели как обычно... Но мне кажется, что воздух в комнате стал искриться.

— Мама, а что ты готовить собралась?

— Карри.

— Ю-кун не хочет карри есть.

— Правда?

— Н-нет, ну... Сегодня нет настроения для карри.

— Сделай так, чтобы появилось.

— П-понял. Настроение для карри появилось.

— Нельзя так, Ю-кун. Ты не должен просто поддакивать маме. Скажи честно, что хочешь есть то, что приготовила сестрёнка.

— Нет. Ребёнок хочет есть то, что приготовила его мать.

Каждая хотела накормить меня.

Ну тогда...

— Может вы вместе приготовите?

Так Ондо-сенсей сможет и другие рецепты узнать, и спорить они перестанут. К тому же совместная готовка укрепит семейные узы. Трёх зайцев одним выстрелом.

Поняв, что я хочу, они затушили свой тихий гнев.

— Это... Кохината-сенсей, как вас зовут?

— Кохару.

— Кохару, что ты собралась готовить?

— Мясо с картошкой.

— Тогда я добавлю присыпку для карри.

— Так ведь карри получится!

— Тебе так этого не хочется? Ну ладно. Тогда обойдёмся без карри. В этом доме есть коробка для обеда?

— Есть... Ты куда-то собралась?

— В сад. Нам нужна фотография с пикника.

Ясно. Лучше, когда есть хоть одна семейная фотография. Если дядя увидит её, сразу подумает, что мы настоящая семья.

— Юки, когда закончишь делать домашнее задание, переодевайся и приготовь покрывало, — дав указание, Ондо-сенсей пошла на кухню с Кохинатой-сенсей.

Закончив, я переоделся, и стал копаться в вещах на первом этаже, пока не нашёл покрывало. Я постелил его в саду, как раз тут и еда была готова.

Мы взяли еду для троих и сели на покрывало.

... Если так подумать, мясо с картошкой не странно смотрятся на пикнике? Можно было бы в другой день сфотографироваться, но с завтрашнего дня дожди обещают. Потому фотографироваться остаётся сегодня.

Снимок сделали на телефон сенсея.

Установив таймер, мы снялись во время еды, после чего начали есть.

— Ю-кун, скажи «а».

— Спасибо!.. Ага, вкусно.

— Юки, скажи «а».

— Спасибо!.. Ага, отлично получилось.

Из-за их соперничества было неуютно, но приятно, когда тебя две красотки кормят.

Закончив есть, мы вернулись в дом. Они мыли посуду, а я пошёл в ванную.

Там я забрался в воду.

Хотелось расслабиться, но было некогда.

Домашнее задание я закончил, но ещё рисунки рисовать. К тому же так, будто их маленький ребёнок сделал.

Может стоит рисовать, смотря на сенсея?.. Нет, всё же не стоит. Их рисуют в садах, а там лиц родителей не видят...

Щёлк.

Тут дверь в раздевалку открылась. Я услышал, как шелестит одежда, кто-то попытался остановить, кто-то дал отказ, потом спор...

Ондо-сенсей и Кохината-сенсей вошли в ванную.

Обе голые.

Гладкая вспотевшая кожа, раскачивающиеся груди, округлые бёдра, и всё напоказ.

Ко мне подходили две красотки, а я отвёл взгляд.

— Т-так подождите! Остановитесь!

Я остановил их.

Ух! Будто я на них голых посмотреть хочу!

— У-уже можно двигаться? — слегка смущённо спросила Кохината-сенсей.

Ну да. Она просто не желала уступать Ондо-сенсей, а мыться со мной не собиралась.

И всё же, терпя стыд вошла в ванную. Так не хотела, чтобы любимого братишку Ондо-сенсей забрала. Если прогоню, то она может подумать, что я её как сестру не люблю.

Я их обеих выгнать не мог. Ондо-сенсей уходить точно не собиралась.

Она уже собиралась залезть в воду. Видевшая это Кохината-сенсей уступать не собиралась и тоже полезла. В итоге они оказались прижаты ко мне.

Грудь! Грудь к лицу прижалась, ничего не видно! Блэк-аут настал!

— Блин. Мама, не прижимайся так к Ю-куну! Ему дышать нечем!

— Всё нормально. Юки чемпион по задержке дыхания.

Что-то я такого не помню!

— Правда? Ну ты даёшь, Ю-кун!

— Н-нет! Это не так!

— Ах. Щекотно. Хоть ты и сосёшь, молоко не появится.

— Юки-кун всегда грудь любил. Сколько бы ни было, всё ещё мамин малыш.

— Не так всё!

Но грудь я люблю!

Слегка сожалея, я смог отодрать лицо от груди.

— Пха!.. Хха... Хха... Успокойтесь немного... Липнуть в ванной опасно...

— П-прости. Сестрёнка подумала, как будет весело с тобой в ванной, вот и...

— Я не злюсь! И тоже рад возможности помыться с тобой!

— Правда?! Я так рада! Ю-кун, я тебя обожаю!

Жамк!

— Мама тоже тебя любит.

Жамк!

С-снова я в сэндвич с сиськами превратился! Как бы сердце от перевозбуждения не остановилось!

Я зажат голыми и красивыми учительницами... Как-то раз я уже терял сознание, но в этот раз выдержал. До этого я каждый день мылся с Ондо-сенсей, успел привыкнуть.

Но если я и дальше буду эту мягкость ощущать, надолго меня не хватит!

— Я голову помою!

— Сестрёнка тебе помоет.

Кохината-сенсей поднялась. И я сразу же отвёл глаза.

— А тело предоставь маме.

Ондо-сенсей тоже поднялась. И я сразу отвёл глаза.

— Я-я и сам помыться могу...

— Не отказывайся. Давай сюда.

— Не поскользнись.

Держа за руки, они вытащили меня из ванной.

Прижимаясь грудью к моей спине, Кохината-сенсей стала мыть мою голову, а Ондо-сенсей тёрла меня спереди мочалкой.

Д-да что происходит?! Это нормально, что я через такое в шестнадцать прохожу?! Для меня это явный перебор!

Тело запылало.

Но нельзя.

Надо терпеть.

Если не справлюсь, только семейные отношения испорчу!

Я смог отвлечься и перетерпеть это. Моё тело отмыли, и я покинул ванную.

— ... Устал.

Рисовать завтра буду, а сегодня спать...

Решив так, я выключил свет и лёг в кровать. Воцарилась тишина, и я смог успокоиться. Я уже начал зfсыпать, и тут дверь открылась.

— Ю-кун, спишь?

— Я спою тебе колыбельную.

— Не надо. Я уже засыпаю...

— Тогда сестрёнка ляжет с собой.

— Мама ляжет с тобой.

Они забрались на кровать. И зажали меня с двух сторон. Руками я ощущал что-то мягкое, и сердце бешено застучало.

Сегодняшний день был слишком напряжённым для моего сердца. Если так продолжится, не уверен, что доживу до субботы...

***

И вот суббота.

— Ах, ты куда-то собрался?

За десять минут до назначенного времени я стал обуваться, и ко мне обратилась Ондо-сенсей. А позади появилась Кохината-сенсей.

— Ю-кун, тебе нельзя уходить. Сегодня ты главный герой. Если надо что-то купить, предоставь это сестрёнке.

— Нет. Я просто подумал встретить их на улице.

За это время я сделал всё, что было необходимо. Мы провели много времени голыми и сблизились как семья, и неловкости, которая была в первый день, не ощущалось. Уже не так просто понять, что мы не настоящая семья.

Проблема лишь в том, что меня не выносит дядя. Конечно, всё же я с его дочкой целовался, но нельзя это так оставлять. Я хотел хоть немного улучшить его отношение и решил подождать на улице.

— Можно сестрёнке подождать с тобой?

— Нет, приготовь лучше чай. У тебя он вкуснее, чем у меня получается.

— Предоставь это мне! Приготовлю такой вкусный, что он каждый день за ним приходить будет!

Не хватало, чтобы он каждый день наведывался, но было бы неплохо, если дяде моя семья понравится. Тогда можно сказать, это будет успех.

— Мама, тебе тоже не обязательно идти со мной.

— Да. Можешь встретить дядю сам.

— Спасибо.

Она приводили меня, и я вышел из дома.

С утра шёл слабый дождь, но сейчас небо прояснилось. Скоро и лужи высохнут.

Тут я услышал шум двигателя. И вот машина въехала на стоянку.

— Вот и мы, Юки-кун.

Вышла Макино-сенсей. Я собирался ответить, но тут из машины выбрался дядя, точно пытаясь помешать мне.

— Так вот где ты живёшь.

Такой же суровый. Ещё и в кимоно. Будто босс якудза. Я тут же напрягся.

Нет, не бояться! Надо быть уверенным! Я должен выглядеть как парень, на которого можно положиться!

— Да, я живу здесь.

— Хм. Не похоже, что ты дом сам построил. Это дом твоей семьи, значит работаешь ты неподалёку. Или получаешь так мало, что прокормить себя не можешь.

Ничего хорошего. Я пытался успокоить сердце, но получал удар за ударом.

— Блин. Пап, это грубо! — резко Макино-сенсей посмотрела на него, помогая мне.

— Но это ведь серьёзно...

— Хватит, прекрати уже грубить. Мы же договаривались. Вроде не ребёнок, но данного слова держать не собираешься?

— Ух...

После упрёка дочери, дядя виновато притих. А потом уставился на меня так, будто говорил, что это из-за меня на него дочь разозлилась. Я поёжился от такого жуткого взгляда, а сенсей ткнула его в бор.

— Блин. Ты обещал не пялиться так. Уже второе обещание нарушил, непутёвый ты взрослый. Соберись уже.

— У-у меня от рождения рожа такая. Не могу я не пялиться зло.

— Правда? Прости, Юки-кун, мне жаль, если он тебя обидел.

— Н-нет, ничего! Не будем здесь стоять, проходите. Мама тоже ждёт возможности поговорить с вами.

— Хм. Прости за вторжение.

— Блин. Теперь ещё нарушил обещание не фыркать.

Сколько вообще этих обещаний?

— Э-это вообще просто привычка.

— Папа, у тебя лицо страшное. Не будешь осторожен, напугаешь семью Юки-куна.

— Буду внимательнее...

Дядя выдохнул, чтобы сделаться проще, и вошёл в дом. Когда мы разувались, к нам подошли.

— Добро пожаловать. Спасибо, что пришли к нам в гости.

Ондо-сенсей.

Увидев такую красавицу, дядя захлопал глазами. И вот наконец пришёл в себя.

— ... Сестра?

— Я мама.

— Мама?!

У дяди чуть глаза на лоб не полезли при виде такой молодой мамы.

А Макино-сенсей ударила его по спине.

— Эй, папа, хватит на чужую мать пятиться.

— Что? Да не пялился я на неё!.. Просто подумал, что это сестра, она ж такая молодая...

— Хи-хи. Спасибо на добром слова. Но я и правда мама Юки.

— Да я не пытался комплимент сделать... Вам ведь больше тридцати не дашь.

— А двадцать восемь?!

Понимаю, что бесит, но не говорите настоящий возраст!

— А?! Двадцать восемь?!

Ну вот! Дядя не знает, что и думать! Если вам двадцать восемь, вы меня в восемь родили! Что ж вы делаете, Ондо-сенсей!

— Хи-хи. Я пошутила.

— П-пошутили?..

Дядя смог успокоиться. Ну да. Куда лучше, если это шутка окажется, чем если она и правда в восемь родила.

— Пап, это отвратительно у впервые встреченной женщины про возраст спрашивать.

— Ух...

На его лице читалось «я теперь виноват?».

Вроде похвалил за то, что молодо выглядит, а всё равно на него разозлились.

— Это, пройдём в гостиную?

— Угу. Давайте.

Нельзя его недовольным отпускать. Дядина цель — найти способ нас разлучить, а значит стоит осторожно подбирать слова.

Переобувшись в тапочки, мы пошли в гостиную. В коридоре стояли рисунки.

— Хо. У вас их... Много.

— Он меня с детства любит. Вроде уже взрослый и самостоятельный... А всё рядом. Может ведь и один жить, но заботится обо мне и живёт со мной.

— Ясно, вот оно как.

Благоприятное впечатление. Теперь он стал лучше думать обо мне. Думая так, я приводил дядю в гостиную.

— А-а это что?.. — выдавил дядя.

На стене была огромная семейная фотография. Сенсей посмотрела вдаль, точно прошлое вспоминала.

— Семейная фотография с пикника. Кажется, что это было недавно.

Так и было недавно.

— Ясно. Какой большой снимок... Похоже пикник удался.

— Да, у нас после него осталось много прекрасных воспоминаний. Ах, мой маленький Юки привёл такую красивую подружку. Как же быстро дети растут.

— Т-точно. Моя дочка ещё недавно крохой была...

Говоря, он сравнивал меня и фотографию. Пытался отличия найти.

А их не было. Её ведь четыре дня назад сняли. У дяди нервный тик начался от того, что я от себя на снимке не отличаюсь.

— Кстати, на снимке ещё одна девушка... Это кто?

— Моя дочь.

— Хо. У вас дочь есть? Такая большая.

— Да, она всегда такой большой была, соседи нас за сестёр принимали.

— Понятно. Моя дочка тоже всегда взрослой выглядела. Тоже за сестёр принимали.

— Вас и её?

— Нет! Её с женой моей. Жена такая же красавица как и дочь, малышка вся в неё пошла.

— Выделываетесь?

— Чего?!

Неожиданная враждебность озадачила дядю.

И тут.

— Чай готов, — появилась Кохината-сенсей.

Слава богу. Я уж думал, что Ондо-сенсей сейчас взорвётся. Дружелюбная девушка переменила атмосферу в комнате, и выражение на лице дяди смягчилось.

— Спасибо. Здорово ведь, папа. Ты же в машине всё жаловался, что пить хочешь.

— Да не жаловался я...

Хоть он и говорил так, но похоже был рад. Видать из-за первой встречи с семьёй парня дочери он нервничал, и у него в горле пересохло.

— Присаживайтесь, — предложил я, и Макино-сенсей села на диван.

Но дядя садиться не стал.

— Можно вашим туалетом воспользоваться? — спросил он у меня.

— Конечно. По коридору и направо... Вас проводить?

— Не надо, — сказал он и покинул гостиную.

Я вздохнул.

Из-за напряжения в горле пересохло. Надо бы чай попить.

— Гья-а-а-а-а-а-а-а!

Ч-что случилось?! Это же дядя кричал! Что там произошло?!

Таракан там вряд ли мог появиться, да и не стал бы дядя из-за таракана кричать.

Мы поспешили в сторону туалета.

И увидели сидевшего на полу дядю, дрожащим пальцем указывающего внутрь.

— Ч-что случилось, дядя?.. Ува?!

Я проследил, куда он смотрел, и тоже вскрикнул.

В туалете были развешаны мои фотографии.

И не одна или две. А двадцать или тридцать, в общем очень много. На всех было моё улыбающееся лицо крупным планом.

А, что это? Я об этом ничего не знаю! Жуть!

— Ч-что это?

— Мой сын, — озадаченно ответила она.

Это выражение... Так это вы преступница?!

Раньше в туалете этого не было. Это было сделано, пока я выходил. Я разрешил делать всё, что захочется, но это явно перебор!

— З-зачем тут фотографии сына?.. Ещё и лицо крупным планом?..

— Потому что он у меня милый. Туалет место интимное, которое должно дарить покой, у вас есть дочь, потому вы должны понимать.

Да кто такое поймёт!

— П-понятно. Но только фото сына? Фотографий дочери не видать...

— Вы бы хотели воспользоваться туалетом, любуясь на фотографии моей дочери?

— ...

Кохината-сенсей посмотрела на дядю, и выглядела слегка напуганной. Не надо! Не смотрите так на дядю!

— Ририка, можно тебя. И тебя... Икома-кун, отойдём?

Он поманил нас в коридор. Мы обулись, вышли, и дядя вытаращился на нас.

— Да что с вашей семейкой?! Что за дом ужасов такой?!

— Эй, отец! Это грубо, вообще-то!

— А по мне нормально! Мать слишком молодая! Вся стена рисунками завешана! И фотография, на которой лица ровно такие же как сейчас! А этот жуткий туалет! Я в поместье с призраками каком-то! — недовольно сказал он и схватил Макино-сенсей за руку. — Больше не приходи сюда! Я не хочу, чтобы ты общалась с этой семьёй!

— Нет.

— Почему?! Это же дом ужасов!

— Это не так. Тут живёт прекрасная семья.

— В каком месте?!

Его явно озадачило мнение дочери.

Вообще я с дядей был согласен. Сам после туалета успокоиться не мог. Но поддержать дядю не мог.

— Как говорят: стерпится — слюбится. Пожил бы ты с ними, папа, сам бы понял, какая у них хорошая семья.

— Такой день точно не настанет! Не заставляй себя лишь потому, что тут твой возлюбленный.

— Я и не заставляю. Я люблю Юки-куна. И с ним мне никакие ужасы не страшны.

Она сбросила дядину руку.

Он задрожал и посмотрел на меня.

В этот раз я ухожу, но я не позволю Ририке выйти за тебя замуж.

А, замуж? Это что...

— А отношения признаёте?

— Отношения — ещё ладно. Но свадьбы не будет!

Никаких проблем. Мы лишь играем влюблённых.

С неприязнью мы как-то разобрались, но если бы он ещё и пожениться нам разрешил, это бы только проблем Макино-сенсей добавило.

— Это ведь здорово, Ририка-сан!

— Да. Отец, наконец ты понял, какой замечательный Юки-кун.

— Он точно лучше собственной матери.

Наверное, это хорошо.

Результат отличный, можно сказать, что ради этих слов я и жил.

— Мама у меня очень серьёзная и добрая. Я бы хотел, чтобы вы попили с ней чай и поболтали... И я сниму фотографии в туалете.

— Не обременяй себя. Некогда мне ждать. Извинись перед сестрой, что я чай попить не смог.

Похоже ему и правда в туалет хочется. Сказав лишь это, дядя убежал.