Внутри яростно дергающегося кокпита бронеробота громыхала неразборчивая боевая какофония. Визг тревожных зуммеров, бесстрастный голос бортового искусственного интеллекта, отрывистые команды Мао заглушали друг друга.

— Доклад о повреждениях. Ущерб класса «В» в области правого бедра. Активизирую системы ADC [1]

— Отставить AML.

— Так точно. AML отключена. Снижение нагрузки на поврежденные мускульные волокна прекращено…

— Насколько еще хватит ресурса?

— Затрудняюсь ответить.

— Я подразумевала поврежденную область мышечной ткани.

— Приблизительно от 45 до 160 секунд. Рекомендуется немедленно выйти из режима боевого маневрирования.

— Сейчас не время.

Попадание тридцатимиллиметрового снаряда противника в правую ногу бронеробота Мао повредило мускульный пакет бедра и часть системы амортизации. Мускульный пакет, как и подразумевало его название, представлял собой часть мышечной системы БР. Объединенные в мощные мускульные связки сверхпрочные полимерные волокна, сокращавшиеся под воздействием электрических импульсов, позволяли манипуляторам бронеробота двигаться с легкостью и грацией человеческих конечностей. Бедренный «мускул» правой ноги начал постепенно рваться из-за повреждений от снаряда и под воздействием огромной нагрузки, приходящейся на него. Микроскопические волокна лопались одно за другим, и вскоре вся конечность должна была выйти из строя. Когда это случится, боевая машина потеряет подвижность в зоне видимости противника и немедленно будет уничтожена. Жизнь Мао повисла на толстой, но уже надорванной связке мышечных волокон мускульного пакета правого бедра. Не волосок, но тоже рвется.

Искусственный интеллект машины предложил считать защиту поврежденной области приоритетной и снизить нагрузку, но Мао отменила это решение. Чтобы уклониться от атак противника, придется по максимуму использовать мускулы, пока они еще могут сокращаться.

— Рекомендуется немедленное отступление с поля боя.

— Сбежать? Ха, если бы я могла…

— Ракетная атака. Направление — четыре часа, дистанция — четыре, три ракеты.

Взвыл особенно противный зуммер тревоги. Со стороны «Бегемота» A, который уже выбрался на пляж, приближались три управляемые ракеты.

— Ох!!!

M9 затормозил на бегу, прочертив ступоходами длинные рытвины по опаленной земле и выбросив в воздух облака пыли. Торможение было таким резким, что Мао почувствовала, как будто ее желудок собрался выскочить наружу. Ракеты тоже слегка изменили курс; они наводились прямо ей в лицо — в голову бронеробота, где располагались телекамеры внешнего обзора. Повернув голову им навстречу, она установила головные пулеметы на максимальную скорострельность и нажала на спуск. Поскольку система подачи патронов была беззвеньевой, менять магазины или ленты не требовалось, и очередь превратилась в настоящий шторм подкалиберных пуль с сердечниками из обедненного урана. Одна из ракет взорвалась в воздухе. Головка самонаведения второй ракеты была, вероятно, повреждена, и та потеряла цель.

Последняя ракета была уже так близко, что у Мао не осталось другого выбора, кроме как попытаться уклониться. Быстро шагнув вправо, бронеробот, сконцентрировав всю энергию в движительной системе, прыгнул в противоположном направлении. Шарниры поврежденной правой ноги издали резкий металлический визг, оказавшись под чрезмерной нагрузкой.

Ракета дала близкий промах и врезалась в землю.

Прыжок оказался коротким. Прочертив невысокую параболу, M9 Мао прорезал облака дыма и рухнул в горящие джунгли. Обычно бронероботы приземлялись на ноги, где были смонтированы мощные амортизаторы, но, опасаясь за поврежденные мышцы, она разбалансировала БР еще в полете. Десятитонная машина кубарем покатилась по земле, перевернувшись через левое плечо. Оставив за собой просеку из расщепленных и вырванных с корнем деревьев, бронеробот, наконец, остановился. Мао потрясла головой, старясь прогнать дурноту от страшных сотрясений и вращения.

Но времени перевести дух не оставалось. Снова завизжал знакомый зуммер.

— Ракетная атака. Направление — одиннадцать часов. Дистанция — три, три ракеты.

Приближались новые ракеты. «Бегемот» снова открыл огонь из 30-мм автоматов. Он не давал ей времени остановиться и прицелиться. Ей пришлось прыгать, катиться по земле, бросаться из стороны в сторону, выпуская неприцельные очереди в направлении противника. Удивительно, но мускулы правого бедра еще держались, хотя им давно уже следовало бы порваться от таких перегрузок. Она доверила нерегулярные, случайные маневры уклонения компьютеру, а сама сосредоточилась на следующей угрозе. Программа движения искусственного интеллекта ее бронеробота вступила в состязание с прицельной автоматикой «Бегемота», поливающего ее длинными очередями тридцатимиллиметровых снарядов. Однако попасть неуправляемыми снарядами в быстро движущуюся мишень на таком расстоянии было непросто, и три приближающиеся самонаводящиеся ракеты были куда как опаснее. Обстреляв их на бегу из головных пулеметов, торопливо и неприцельно, она все же смогла сбить одну ракету. Включив на полную мощность оптическую систему маскировки, она затормозила и отпрыгнула назад. Бледный световой фантом продолжил линию движения замаскированного зеркальными голограммами бронеробота, и она врубила систему радиоэлектронного подавления из состава комплекса ECS. Две оставшиеся ракеты навелись на радиолокационные ловушки и промахнулись.

Близкие удары сотрясли землю. Еще раз повезло. Бронеробот Мао рухнул на спину, утонув в зарослях дождевых джунглей.

— О-х-х-х… — выдохнула она в изнеможении.

Но битва еще не кончилась. «Бегемот» A быстро приближался, и если она немедленно не встанет, то превратится в дуршлаг. Она подтянула колени бронеробота к груди и попыталась отработанным прыжком подняться на ноги.

Но не смогла. Заряда электроэнергии не хватило на сокращение искусственных мускульных волокон.

Используя прожорливый энергоемкий режим ECS, и одновременно совершая резкие боевые маневры, она полностью исчерпала резервы мощности конденсатора. Необходимо было не менее десяти секунд, чтобы палладиевый реактор успел снова зарядить конденсатор. Кроме того, мускульный пакет правого бедра, наконец, лопнул. Она больше не могла встать.

Проклятье.

Ругаясь, она попыталась ползти. Загнанный в угол М9 Мао мог только медленно елозить на спине в смешанной с пеплом грязи.

У нее больше ничего не осталось. Все дистанционно управляемые через протокол ITCC-5 боевые системы уже вышли из строя. Теперь, когда «Бегемот» выбрался на берег, самоходные мины были бесполезны. Наземные мины, расставленные на пляже уже давно сдетонировали под воздействием объемных взрывов авиабомб.

Подняв единственное оружие, которое у нее осталось — 40-мм автоматическую пушку, Мао открыла огонь длинными очередями. Бесполезно. Никакого эффекта. Все снаряды были отражены силовым полем.

Гигантская фигура «Бегемота» нависла над ней как гора, закрыв собой дымное небо. С его брони рушились водопады океанской воды. Подавляющий, всесокрушающий образ.

«Бегемот» навел огромное орудие на машину Мао, но передумал. Вероятно, решил не тратить крупнокалиберный снаряд понапрасну. Он неторопливо приблизился и занес правую ногу над пытающимся отползти бронероботом.

Расплющить М9 одним махом. Как тяжелый танк давит беспомощных раненых пехотинцев.

Вот так это произойдет, да? Дерьмо.

Оказавшись перед лицом неумолимой смерти, Мао со странным любопытством обнаружила, что чувствует скорее огорчение, чем страх, и что ее боевой дух сильнее отчаяния. С последней горькой гордостью она выпрямилась, сдержав позорный крик ужаса.

Жизнь, которую она вела со времен службы в морской пехоте не прошла даром — в этом она была уверена. По крайней мере, подумала она, я не была девчонкой, за спиной которой смеялись бы парни. Я доказала это всем.

Заляпанная вязкой грязью подошва ступни противника, размером с теннисный корт, заслонила небо. Спасения не было. Превратившаяся в гигантский пресс нога вражеского бронеробота была последним, что осталось в ее поле зрения.

Удар.

Через мгновение броня M9 сомнется, расплющив кокпит и превратив пилота в кровавое месиво. Успеет ли она хотя бы почувствовать боль…

Нет.

Она крепко зажмурила глаза, но мгновение, которого она ждала, так и не наступило.

Удары и тряска подсказали ей, что ее «Гернсбек» тащит на себе другая боевая машина. Это был бронеробот лейтенанта Кастеро. Он сумел незаметно подобраться и в последний момент выхватить ее М9 из-под опускающейся вниз, как занесенный молот, ноги «Бегемота». Это дерзкое предприятие удалось только потому, что в то же самое время несколько 57-мм снарядов поразили голову «Бегемота» и ослепительными вспышками разбились об силовое поле. Однако они отвлекли внимание врага на Курца, который стрелял, не показываясь, из какого-то укрытия.

Одержав победу над первым «Бегемотом», Курц и остаток его подразделения пришли ей на помощь в самый последний момент.

— Ты цела, Мао? — прозвучал в наушниках голос Кастеро. Его M9, который был виден на дисплеях ее кабины с неожиданного и искаженного ракурса, потому что тащил ее БР на плече, был в ужасном состоянии. Головная часть была полуразбита, броневая защита плеча сорвана, а левый манипулятор отсутствовал ниже запястья. Скорость, с которой он двигался, совсем не напоминала стремительные прыжки М9, поскольку он тащил двойной груз.

— Лейтенант, оставьте меня, теперь дорога каждая секунда…

Несмотря на прикрытие Курца, рассвирепевший «Бегемот» принялся поливать их из 30-мм автоматов. Кастеро пытался уклоняться на бегу, но не сумел. Несколько тридцатимиллиметровых снарядов дали прямые попадания, разбивая бронеплиты на куски. Бронеробот лейтенанта Кастеро потерял равновесие, и две сцепившиеся машины покатились кувырком.

«Бегемот» двинулся, было, в их сторону, но назойливые выстрелы Курца раздражали его пилота, и, наконец, вывели его из себя. Испустив низкий грозный рев, он остановился и навел гаубицу в том направлении.

Жерло огромного оружия повернулось и застыло, нашарив цель…

В этот момент снаряд, выпущенный из пушки Курца, влетел прямо в ствол.

Это был поразительный выстрел, сделать который было не проще, чем продеть нитку в игольное ушко с десяти метров в темноте. Из всех щелей орудийного механизма вышибло пламя, ствол раздуло. Потом сдетонировал снаряд в зарядной каморе, и в руках «Бегемота» прогремел мощный взрыв. Гигантский бронеробот отшатнулся, выронив разбитое оружие. Гаубица с грохотом рухнула в джунгли острова Мерида, сокрушая обгоревшие пальмы.

— Ха, снова попался. Ничему не учатся, сопляки, — с презрением пробормотал Курц.

Несмотря на то, что он лишился основного оружия, у «Бегемота А» все еще оставались четыре мощных и скорострельных шестиствольных автомата. Курц больше ничего не мог сделать, чтобы прикрыть отступавших калек.

Машина Кастеро все еще могла двигаться, и, использовав передышку, он затащил бронеробот Мао за ближайшую скалу и оставил там, а сам снова выпрыгнул на открытое место.

— Я уведу его прочь отсюда. Вылезайте из кабины и бегите на базу.

— Это опасно, остановитесь…

— Это — приказ, младший лейтенант [2]!

Не оставляя времени для спора, полуразбитый бронеробот Кастеро снова встретил «Бегемота» лицом к лицу.

Жаловаться было глупо, но в распределении целей наблюдалась некоторая несправедливость…

Лейтенант Крузо скрежетал зубами, рывками двигая свой M9 от укрытия к укрытию, стараясь сбить с толку прицельную систему «Бегемота C». Покрытый скальными останцами район имел значительно больше мест, чтобы укрыться, чем область на северном побережье, где пришлось сражаться Мао.

Конденсатор его машины был полностью заряжен, боеприпасов оставалось достаточно, а главное, он сохранил трезвый рассудок и способность к оценке тактической ситуации.

Он был в самом лучшем состоянии по сравнению с Мао и всеми остальными пилотами, но не мог оказать им никакой поддержки. Противник уже заметил, что Крузо противостоит ему в одиночку, и теперь у лейтенанта не было ни единой секунды покоя. Блефовать, делая вид, будто здесь сосредоточены большие силы Митрила, дальше было невозможно.

Вдали лейтенант мог различить эскадрилью из десятка крупных транспортно-десантных вертолетов противника, которые один за другим приземлялись на западном побережье острова. Теперь, когда все системы обороны были уничтожены, остановить их было некому.

Крузо поудобнее перехватил ручку джойстика.

— Выдвинуть ZA-3 на огневую позицию. Огонь по готовности по «Бегемоту» C.

— Так точно.

Беспилотный M6, замаскированный в укрытии среди скальных останцов в восьмистах метрах — его последний резерв — открыл огонь гиперскоростными противотанковыми ракетами с кинетическими боеголовками. Внимание «Бегемота» ненадолго было отвлечено, и M9 Крузо, «Фальке» [3], молниеносно выпрыгнул из-за скалы, выстрелил из автоматической пушки и бросился бежать на полной скорости.

В этот момент пришло сообщение от майора Калинина из командного центра:

— Штаб вызывает Урц-1. Сколько еще времени вы сможете отвлекать «Бегемота» C?

— Самое большее — пять минут.

— Вас понял... Когда больше не сможете его удерживать, возвращайтесь на базу. Противник начал штурм подземных помещений, идет бой на ближней дистанции.

— Враги могут использовать химическое оружие.

Если противник закачает боевые отравляющие вещества типа «зарин» или «табун» в подземные коридоры и ангары базы, то у него не будет проблем с подавлением сопротивления защитников. Мало того, весь командный состав Митрила будет уничтожен, и оборона без управления стремительно развалится. До сих пор, во всех прошлых операциях, этот противник еще ни разу не выказывал излишнего гуманизма, и странно было бы ожидать человечности и сострадания теперь, в разгаре решающей битвы.

— Я в курсе. Если они захватят фильтровентиляционные установки в зоне C3, все кончено. Мы собираем весь боеспособный персонал для обороны. Пока же, сконцентрируйтесь на своем противнике.

— Так точно.

Уничтожен. Сбит. Совершил вынужденную посадку. Серьезные повреждения. Загорелся. Легкие ранения. Серьезные ранения. Состояние критическое. Погиб. Пропал без вести. Связь отсутствует.

На голову Тессы, командовавшей обороной острова, беспрестанно сыпались донесения. Всякий раз, получив рапорт, она отдавала новые приказания, не изменяясь ни в лице, ни в голосе. Информация в ее голове лишь переходила из раздела в раздел.

Даже узнав о гибели капрала Спайка, она лишь отметила как безвозвратные потери один М9 и «одного квалифицированного пилота», внесла поправки в подсчет резервов, которые еще имелись и пересмотрела тактическую ситуацию, исходя из нового соотношения сил.

Она не думала в тот момент больше ни о чем.

Все же, что сопровождало его знакомый образ — циничная улыбка, его раздражающие реплики, огонь, который загорелся в конце разговора в его глазах, все это она заперла глубоко в своем сердце. Потому что он больше не вернется.

— Командир, — доложил майор Калинин. — Десант противника высадился на западном побережье острова на десять минут позже, чем ожидалось, благодаря уничтожению «Бегемота» B. Несмотря на то, что уничтожен лишь один из трех, эта потеря должна быть весьма болезненной для противника. Десятиминутная задержка, наряду с психологическим ущербом для врага и потерей уверенности в своих силах, очень помогут нам в текущей ситуации.

Приблизительно еще десять минут должно было пройти до того момента, как вражеские десантники окажутся у входов в подземные сооружения базы. Можно было ожидать, что не менее чем на тридцать минут их задержат мины и ловушки. Сколько еще протянет база, если пехотные подразделения Митрила окажут им соответствующее сопротивление? Каких потерь будет стоить это выигранное время?

— Капитан, — теперь докладывал капитан второго ранга Мардукас, который руководил работами на «Туатха де Данаан» и находился в подземном доке.

Он сообщил, что атомная десантно-штурмовая подводная лодка будет полностью готова к выходу в море через два с половиной часа.

Самой большой проблемой была загрузка ядерным топливом активной зоны палладиевого реактора, основной энергетической установки корабля. Если прервать перезагрузку и отплыть, не завершив процедуру до конца, всего через несколько недель субмарина потеряет возможность двигаться. Если же придется двигаться на повышенной скорости, что было весьма вероятно для успешного уклонения от преследования, то этот срок станет еще меньше. Палладиевый реактор существенно отличался от обычных атомных реакторов, используемых на боевых кораблях, которые могли работать без перезарядки активной зоны больше десяти лет.

Если же операция погрузки топливных элементов, которая происходила в данный момент, будет завершена, ТДД-1 сможет находиться в боевом подводном режиме не менее восьми месяцев (если не учитывать продовольственных запасов для экипажа).

Но палладиевый реактор был не единственной проблемой. Если выйти в море, не завершив ремонт компрессоров, обеспечивающих подводную лодку сжатым воздухом, необходимым для продувки балластных цистерн, дифферентовки и прочего, при определенных условиях они могли бы своим шумом демаскировать субмарину и привести ее к гибели. Погрузка прочих запасов, включая продовольствие, не была закончена и на сорок процентов.

ТДД-1 сможет покинуть док не раньше, чем через два с половиной часа.

Мардукас сказал это совершенно определенно. При условии штатного завершения всех работ это время нельзя было сократить ни на минуту.

Два с половиной часа.

Смогут ли защитники базы Мерида протянуть так долго?

Невозможно.

Не до жиру, быть бы живу. Решившись, Тесса быстро дала Мардукасу новые инструкции:

— Прекратить перезарядку реактора, свернуть ремонт компрессорных установок. Проверить герметичность прочного корпуса.

— Это все, что нам остается. Вас понял, исполняю.

В голосе Мардукаса чувствовалась горечь, но никаких возражений он не выдвинул.

Калинин, слышавший приказы, которые отдала Тесса, вопросительно взглянул на нее.

— Командир?

— Мы не сможем продержаться так долго, не так ли? Я имею в виду, в течение двух с половиной часов.

Калинин мгновение помолчал, и глухо проговорил:

— К сожалению, нет.

Это было странно.

Большинство штабных работников, вероятно, ничего особенного не заметило, но Калинин сегодня вел себя иначе, чем обычно. Дело было не в том, что его приказы и команды были неправильными. Они были безупречными, как всегда, быстрыми и точными.

Но что-то в нем неуловимо изменилось.

Было ли это потрясение?

Возможно. Сегодня Митрил получил такой удар, которого еще никогда не испытывал. Однако опытный офицер, ветеран советских сил специального назначения, он, без сомнения, повидал на своем веку немало сцен еще более ужасающей резни. Сложившаяся сейчас ситуация тоже была отчаянной, но Тесса не верила, что только это могло его так встревожить. Закаленный в бесчисленном множестве боев командир, майор обладал бесценным и редким даром — невозмутимым хладнокровием и стальной волей, что так редко встречается даже среди военачальников. Раньше в таких ситуациях на его лице нельзя было заметить ни тени тревоги или сомнения.

Взглянув на него, Тесса не столько увидела, сколько почувствовала…

Колебание.

Да, колебание. Казалось, Калинина разрывает на части неразрешимая дилемма, какой-то вопрос, захвативший большую часть его сознания. Что-то большее, чем проблемы, с которыми они столкнулись сегодня.

Как будто перед его внутренним взором встали призраки прошлого, а на плечах повисли тяжкие грехи. Какую туманную завесу будущего он пытается пронзить взглядом?

— Майор?..

— Прошу прощения, командир. Мы должны сделать все, что мы можем, но…

В это момент пришло сообщение от Курца, который докладывал с поля сражения:

— Урц-6 — штабу. Веду бой с «Бегемотом» А, — в его голосе не было и следа обычной энергии. — Основное оружие противника выведено из строя. Гаубица разбита, у «Авенджеров [4]» заканчиваются боеприпасы. Ракеты и прочее оружие, насколько я могу судить, тоже кончились. Однако…

Это были замечательные новости, но в голосе слышались лишь уныние и опустошение. Прежде, чем они успели спросить, в чем дело, Курц продолжил:

— …Однако Урц-3 уничтожен. Старина Кастеро погиб. Он получил множество попаданий тридцатимиллиметровых снарядов с близкой дистанции, а потом «Бегемот» раздавил его. Подтверждаю его гибель.

— Это штаб, вас понял. Хорошая работа, возвращайтесь на базу, — ответил Калинин.

— Нет, еще рано. Наблюдаю высадку десанта противника. Осталось мало боеприпасов, но… вернусь на базу, после того как врежу им, как только смогу.

— В этом нет необходимости. Возвращайтесь скорее, — заговорила Тесса.

— Спасибо за заботу, Тесса. Но, в общем, я хочу попробовать протянуть немного. Если я не смогу, то...

Курц тяжело вздохнул.

— Если не сделаю этого, то как я смогу смотреть им в глаза, когда придет время? Еще я не знаю, что случилось с Mao, так что... удачи вам.

— Вебер?!

Прежде, чем Тесса успела остановить его, Курц прервал передачу.

В холодных небесах Токио гулко рокотал вертолет.

Информация, выданная сенсорами «Арбалета» показала, что вертолет был полицейским. В четырех километрах на запад барражировал вертолет телевизионщиков.

Вдали завывали сирены полицейских автомобилей. Инфракрасный прицел, который доставал намного дальше, чем невооруженный глаз, дополнил картину: транспортные вертолеты, несущие бронероботов Сил Самообороны тоже находились наготове, циркулируя маршрутом, огибающим район по периметру.

Западные районы Токио были охвачены паникой, вызванной сражением неопознанных противоборствующих вооруженных формирований прямо на мирных улицах города.

Весь этот беспорядок случился из-за перестрелки Соске и оперативников Амальгам. Но мирный, непривычный к войне город не замер в ужасе. В отличие от Кабула или Бейрута, большинство его жителей лишь краем уха услышали о случившемся по радио и продолжали жить обычной жизнью.

Это было неправильно. Совершенно неправильно.

Что же сейчас творится в школе?

Соске пилотировал «Арбалет», осторожно перепрыгивая с одной крыши на другую, направляясь окольным путем к средней школе. Ни раньше, ни сейчас он не собирался сдавать свою боевую машину противнику.

Он обещал привести «Арбалет» на территорию заброшенной фабрики на окраине района Сенгава ровно в одиннадцать часов и ожидать там с открытым люком, чтобы продемонстрировать свое миролюбие.

Такова была договоренность, заключенная с противником по телефону, но Соске совершенно не собирался ее исполнять. Точно так же, как и противная сторона. Они обязательно устроят засаду, чтобы захватить его в плен. Это было вполне логично. Логично также ожидать в заключении пыток, наркотиков, допросов с детектором лжи и бог знает чего еще.

Единственное, что Соске получил от этого соглашения, это время. По крайней мере до одиннадцати часов противник должен воздержаться от безрассудных поступков и убийств. Что же, сейчас счет времени шел на секунды и о более ценном подарке он и не мечтал. Конечно, враги тоже прекрасно это понимали. Вовсе не гуманизм или чувство чести удерживало их палец на кнопке подрывной машинки. Им тоже нужно было время, они тоже готовились, расставляли ловушки и засады, настраивали капкан для зверя, который вот-вот придет.

Теперь, когда полиция и журналисты наводнили всю округу, скрытно перемещаться стало еще труднее, чем раньше. Соске мог легко справиться с одной или двумя патрульными машинами, но — уничтожить пятьдесят?!

Он быстро отбросил идею использовать сенсоры «Арбалета», чтобы попытаться обнаружить заряды взрывчатки в школе. Проведя осторожную разведку с безопасной дистанции, он убедился, что Канаме была совершенно права, и противник раскинул вокруг школы частую сторожевую сеть. Оптические датчики, инфракрасные датчики, РЛС миллиметрового диапазона. Внимательные глаза часовых.

Даже используя ECS, «Арбалет» никак не мог незамеченным приблизиться к школе. Из этого следовало, что использовать аппаратуру бронеробота для обнаружения зарядов невозможно.

Бронеробот слишком велик.

Но, что, если...

Аккуратно перепрыгнув на крышу офисного здания, стоявшего в километре к северу от школьного комплекса, и тщательно изучив обстановку с помощью пассивных датчиков, Соске проговорил:

— Ал.

— Слушаю вас, сержант.

— В полностью автономном режиме управления, сколько времени тебе потребуется на то, чтобы добраться отсюда до зданий школы?

— Приблизительно сорок секунд.

— Когда ты окажешься там, сколько времени ты сможешь оперировать включенной на полную мощность системой активного радиоподавления из комплекса РЭБ [5]?

— В зависимости от ситуации, приблизительно 150 секунд.

— Так...

Подумав немного, Соске нажал кнопку открытия люка кокпита. Он взял автомат, малогабаритную радиостанцию, цифровую карту города и проворно выбрался из кабины.

— Не отключать ECS. Ожидать указаний в боевом режиме номер четыре. Двинешься, как только я прикажу. Следующие координаты…

Он считал показания с дисплея цифровой карты, обозначил необходимые координаты и путевые точки.

— Так точно. Закрываю люк.

Крышка пилотской кабины на груди «Арбалета» соскользнула вниз и закрылась с отчетливым клацаньем. Соске отвернулся и двинулся к тамбуру, в котором находилась лестница, когда его остановил гулкий голос Ала.

— Сержант.

— Что такое?

— Не оставляйте меня здесь.

Бровь Соске поползла вверх в ответ на эти странные слова.

— Я же сказал, что вызову тебя позже, верно? Не собираюсь оставлять тебя. Ты находишься в засаде.

— Вас понял.

— Почему ты вдруг так заговорил?

— У меня появилось предчувствие.

— Предчувствие?

— Да. Мне кажется, что нам придется расстаться.

Мелисса Mao, выбравшись из разбитой машины, с автоматом в руке бежала через пылающие джунгли. Уцелел ли кто-нибудь из соратников, ей было неизвестно.

Она насквозь промокла, переползая по болоту, толстая корка грязи засохла от опаляющего дыхания лесного пожара на ее франтоватой повседневной униформе. Но она бежала. Необходимо было добраться до базы. Сейчас это было единственным, что она могла сделать.

Хотя остров Мерида и казался микроскопической пылинкой в безбрежных просторах Тихого океана, если измерять его человеческими шагами, он был совсем не маленьким. Ничуть не меньше в поперечнике, чем центральные районы Токио. Через густые дождевые джунгли, пересеченные оврагами и ручьями, было совсем непросто пробраться измученному и избитому человеку.

Перепрыгнув через разлапистые корни огромного дерева, Мао по пояс провалилась в маленькую речку. Задыхаясь от обжигающего дыма, она рвалась вперед, разбрызгивая грязную от пепла воду.

Над головой ревели турбины низколетящих вертолетов. Они совсем не были похожи на знакомые звуки митриловских «Пэйв Мар». Это были транспортные вертолеты противника — скорее всего, «Супер Стэллион».

Ищут ее?

Нет, не может быть. Основная задача противника состояла в том, чтобы взять под контроль подземный комплекс главной базы. Гоняться за одним-единственным убегающим бойцом врагам недосуг. Она с трудом, оскальзываясь, взобралась на противоположный берег ручья, продралась сквозь заросли, и, пытаясь сбросить с себя цепкий плющ, устремилась дальше, к юго-востоку.

Стоп. Но верно ли это направление? Ей стало стыдно, но, не имея компаса, она была совершенно не уверена, куда надо идти, хотя множество раз тренировалась на здешних полигонах, и должна была бы знать их как свои пять пальцев.

Еще и лесной пожар.

Было трудно дышать. Голова кружилась. Ее заново промокшая униформа курилась паром, на голову сыпались угольки и горящие листья. Все тело болело. Если сейчас она столкнется с врагами, то в таком состоянии ей останется только погибнуть.

Колено, которое она растянула давным-давно, снова пострадало, когда Мао выбиралась из подбитой машины, и отчаянно болело. Каждый шаг был пыткой.

В какой же стороне база? Мне нужны перевязка и боеприпасы, тогда я снова смогу драться.

Пробираясь, словно в тумане, по подвернувшейся под ноги звериной тропинке, Мао вдруг резко остановилась. Перед ней возник белый тигр.

Гибкое, стремительное тело, как будто нарисованное тушью на рисовой бумаге плавными гибкими движениями кисти. Ни единого темного пятна. Изящный силуэт дрожал и плыл в душном, горячем и задымленном воздухе тропического леса.

Галлюцинация?

Не веря глазам, она протерла их грязным рукавом. Но белый тигр не исчез, а лишь легко прыгнул с места и, неслышно ступая, побежал в подветренном направлении. Мао показалось, что он как будто приглашает следовать за ним.

— Проклятье...

Она стиснула зубы, и, тяжело цепляясь за ветки, последовала за призраком.

Он сумел подобраться достаточно близко.

Однако незаметно пробраться в школьные здания под пристальным наблюдением противника было почти невозможно. Вероятно, до начала уроков или после них, он смог бы это проделать, но сейчас, когда занятия были в разгаре, любой человек, шагающий по пустынному школьному двору, немедленно вызвал бы подозрение.

Следовательно, эта возможность отпадала.

Кроме того, смог бы он найти все взрывные устройства, которые спрятал противник? Заряды могли быть расположены где угодно, в зданиях была масса подходящих мест. Неизвестно, сколько бомб, и как их вычислить.

Даже если бы он нашел их, поможет ли это? Времени совсем мало, и он сможет самостоятельно обезвредить всего лишь один заряд, не более. Разрядить все сразу невозможно.

Если не…

Соске, который сумел незаметно пробраться в небольшой торговый квартал в паре сотен метров от школы, бросился к ближайшей телефонной будке. Он раскрыл сотовый телефон Канаме, нашел в ее записной книжке нужный номер и быстро набрал его на телефоне-автомате.

— Номер абонента, который вы набрали, временно недоступен. Пожалуйста, перезвоните позже.

Правильно. Сейчас середина урока. Несмотря на это, Соске попробовал еще раз.

— Номер абонента, который вы набрали, временно недоступен…

То же самое. Он повесил трубку и снова набрал номер. Электронный голос терпеливо повторил сообщение. Механический и неумолимый.

— Номер абонента, который вы набрали…

— Слушаю?..

Спокойный, глубокий мужской голос. Получилось.

— Сэр, у меня есть просьба, — даже не поздоровавшись, быстро проговорил Соске. Секунду помедлив, его собеседник — Хаясимидзу, ответил:

— У вас неприятности, не так ли?

— Да.

— Понял. Что я должен сделать? — проговорил он, даже не пытаясь уточнить детали.

Соске сглотнул, и объяснил, что ему нужно.

— Это серьезное дело. Меня могут снять с моего поста.

— Но это необходимо сделать.

— Я просто шучу. Буду рад помочь.

— Благодарю вас.

— Это не проблема. Но…

Хаясимидзу едва слышно вздохнул.

— Все это означает прощание, верно?

— Вероятнее всего.

— Ясно. Что же, удачи тебе… Это были прекрасные десять месяцев. Я рад был познакомиться с тобой. В самом деле.

— Я тоже. Мне было хорошо среди вас.

— Дерзай. И, пожалуйста, передай ей привет от меня. Что касается этого вопроса, сделаю все, что в моих силах.

— Хорошо.

— Удачи.

Он отключился, остался лишь тоскливый монотонный гудок, звучащий в трубке.

Командир штурмовой группы «Амальгам» — его имя было Курама — не находил ничего особенного в том, чтобы взорвать целую школу.

Крупный мужчина с коротко стрижеными волосами, он носил маленькие круглые интеллигентные очки. Тяжелый, слегка небритый подбородок выдавал в нем человека сильной воли. Курама был наемником. Искушенный в боевой тактике, он не был склонен к беспричинной жестокости, также как и к излишнему гуманизму…

Он просто сделает все, что должно быть сделано.

Вот и все.

Сейчас боевой опыт Курамы, его испытанное во множестве сражений чутье единодушно кричали: «Нет нужды в милосердии. Взорви все».

Неопределенное и подозрительное соглашение, которое он заключил, уже само по себе подразумевало такой исход. Какой смысл запугивать, если у тебя не хватит смелости выполнить свою угрозу?

Но это было еще не все. Потеряв в яростном бою с Соске десятерых солдат, Курама получил право на возмездие. Он полагал именно так. Так что теперь он совершенно не испытывал никаких неудобств или угрызений совести, положив палец на кнопку подрывного радиопередатчика.

Это будет прекрасно.

Пусть этот парень тоже почувствует боль.

Так думал Курама.

— Белый БР появился? — спросил он по радио одного из своих бойцов, который прятался в здании заброшенной фабрики. Тот тихо прорычал:

— Пока нет.

— Вас понял.

Он спокойно снял предохранитель с кнопки радиовыключателя, похожего на маленькую радиостанцию или телефон, который он держал в руке. Получив кодированный сигнал, соответствующий установленному ключу, радиодетонаторы восьми подрывных зарядов, спрятанных в разных местах школьных зданий, одновременно инициируют взрывчатку.

Одно нажатие пальца. И все будет кончено.

Что произойдет потом, он не знал.

Сражение, убийства. Точно так же как всегда. Он не колебался.

В этот момент заговорил один из наблюдателей:

— В школе заработал сигнал пожарной тревоги.

Наверняка это была работа Сагары Соске. Он подговорил кого-то из своих друзей поднять тревогу.

Но на что он рассчитывал, какой смысл в этом призыве к эвакуации? Неужели он думает, что тысяча учеников средней школы, которые участвовали в пожарных учениях хорошо, если один раз в году, сумеет быстро покинуть школьные корпуса? Даже если бы эта кнопка была единственным, что имелось в запасе у Курамы.

Пронзительный звон огласил всю территорию школы. Потом сигнал прекратился, за ним должно было последовать объявление, разъясняющее суть проблемы.

— Внимание, внимание. Говорит школьный совет, — произнес спокойный мужской голос. — В северном здании школы сложилась опасная ситуация. Некий добровольный помощник школьного совета — да, как вы и подумали, именно он — принес с собой новое боевое отравляющее вещество. По причине очередного несчастного случая летучее химическое вещество просочилось наружу. Пожалуйста, немедленно эвакуируйтесь из корпусов на школьный двор в течение 100 секунд. Те, кто промедлят, погибнут. Пожалуйста, поторопитесь.

Боевое отравляющее вещество? Это просто смешно. В обычной школе, где ученики наверняка никогда даже не слышали таких слов, это не должно сработать. «Пожарная тревога» звучала бы рациональнее.

Сагара Соске. Чего ты добиваешься?

Курама покрепче сжал в руке выключатель детонаторов. На лице его было написано разочарование. Колебания и нерешительность продолжалась приблизительно пять секунд. Вздохнув, он нажал кнопку.

Заряды должны были взорваться немедленно.

Но они не взорвались.

Два нажатия, три. Никакой реакции.

Кодированный радиосигнал не прошел, детонаторы не сработали.

Тем временем, ученики продолжали эвакуацию из школы, и совсем не как нормальные, благонамеренные и законопослушные школьники. Они мчались по коридорам и лестницам как бешеные, на их лицах, которые Курама мог разглядеть в бинокль, были написаны отчаяние и ужас. Это было странно.

— Что происходит?!

— Зафиксировано чрезвычайно мощное электромагнитное излучение. Направление — зона D.

Наблюдательный пост на крыше жилого дома с северной стороны от школы должен был вести наблюдение и не пропустить приближающийся бронеробот. Как это ни печально было признать, белый бронеробот возник ниоткуда прямо на той самой крыше. Он отключил систему ECS, и теперь стоял на одном колене, открыв взорам своею великолепную и грозную фигуру. Почему наблюдатели не обнаружили его приближения?

Нет, это могло подождать. Выключив ECS, бронеробот переключил всю мощность реактора на систему РЭБ и теперь накрыл весь близлежащий район полем подавляющего любые радиосигналы электромагнитного излучения. Но он не сможет продолжать ставить помехи длительное время. Вероятно, самое большее — две-три минуты.

— Атаковать немедленно, — приказал Курама связисту. — Этот БР сейчас не в состоянии двигаться.

Один человек и один бронеробот, чтобы спасти 1200 человек.

Последняя операция из тех, что Соске выполнял в Токио, оказалась самой трудной.

Оставив «Арбалет» в боевой готовности, Соске тихо прокрался в наблюдательный пункт противника в жилом доме недалеко от школы и беззвучно прикончил со спины троих человек, которые контролировали этот сектор. Он выключил датчики и сенсоры, проделав отверстие в наблюдательной сети, потом передал условный сигнал для «Арбалета». Несмотря на то, что тот двигался в беспилотном режиме, Ал успешно справился с проникновением через «слепое пятно».

После этого Соске оставил наблюдательный пункт и незаметно пробрался на территорию школы. «Арбалет» ожидал, держа под контролем вражескую заставу.

Соске дождался условленного времени и привел в действие свой план. Мощные помехи забили весь радиодиапазон, и, пока «Арбалет» глушил вражескую радиоаппаратуру, Соске бросился к торцевой стене северного корпуса. Его сообщник в школе, Хаясимидзу Ацунобу, уже передал сообщение о необходимости эвакуации.

Однако время, в течение которого «Арбалет» мог подавлять радиосигналы, было ограничено. Только две или три минуты. Этого было слишком мало, невозможно было представить, что все ученики успеют спастись из школы.

Но эта школа отличалась от других.

Наверняка это была единственная школа в Японии, которая была готова к таким вещам.

Нападавшие не учли этого в своем плане. За последние десять месяцев школьники и учителя столько раз сталкивались со взрывами, стрельбой и химическими атаками, что реагировали молниеносно и без раздумий. Как в сказке, при словах: «Волк, волк идет!»

Соске раньше не задумывался над этим, но теперь сумел обратить сей факт, которым не следовало бы, конечно, гордиться, на пользу. Странно, но у него остались друзья, наподобие Хаясимидзу, которые искренне старались помочь.

Как результат их усилий, ученики отчаянно спасались прочь из школы, толкаясь и прыгая через несколько ступенек сразу.

«Неужели все, на что я способен — это устрашение?» — печально и смущенно подумал он. Однако сейчас этому можно было только порадоваться.

Когда ученики окажутся в школьном дворе, даже если подрывные заряды сдетонируют, они останутся целы.

Кроме одного человека.

И теперь Соске бежал изо всех сил, чтобы спасти этого человека.

У него было совсем мало времени.

К тому же это время будет куплено дорогой ценой.

Система активного радиоподавления из состава комплекса РЭБ, которым были оснащены «Арбалет» и остальные M9, принципиально отличалась от пассивных систем маскировки, таких как ECS. Излучая по всем волнам мощные электромагнитные импульсы, она забивала помехами экраны радиолокаторов, глушила любые радиосигналы. Другими словами, так же, как мощная сирена заглушает голоса людей или шум шагов.

Однако, как Соске, так и другие пилоты бронероботов, очень редко использовали эту функцию системы РЭБ. Почему?

Потому, что включенная система напоминала яркий прожектор в ночи. Противник без всякого труда определял пеленг, а потом и местоположение бронеробота. На это пришлось пойти, чтобы не допустить прохода радиосигналов на подрыв спрятанных в школе зарядов, но для «Арбалета» это было равносильно самоубийству.

Механический мужской голос гулко раскатился по району средней школы и окрестностям.

— Тревога. Обнаружены тяжеловооруженные пехотинцы противника. Двенадцать единиц. Дистанция — один, направление — 3-0-5, 2-2-7, 1-6-4.

Говорил «Арбалет» с крыши жилого дома к северу от школы через мощные внешние динамики. В этот момент Соске уже карабкался по пожарной лестнице на крышу северного школьного корпуса. Из-за полностью забивших радиодиапазон помех Соске и «Арбалет» тоже не могли использовать радиосвязь. Поэтому пришлось действовать по старинке. «Арбалет» использовал английский военный сленг, поэтому большинство школьников и жителей окрестных домов ничего не могли понять, но противник, вероятно, знал эти термины в совершенстве. Что поделать, Соске жизненно необходимо было иметь представление о ситуации.

Враги приближались к «Арбалету». Они знали, что в данный момент он не мог перемещаться.

Надо торопиться...

У Соске были определенные соображения, где могут держать Киоко. Когда дело доходило до школьного комплекса, он знал о нем больше, чем все ученики, вместе взятые. Местами, где в это время дня не появляются ни школьники, ни обслуживающий персонал, были насосная станция водоснабжения на крыше и подвал под спортзалом. Однако толстые стены цокольного этажа затрудняли проникновение электромагнитных волн, поэтому он выбрал станцию водоснабжения.

В запасе оставалось не более ста секунд.

Поводя взятым наизготовку пистолетом-пулеметом, он выбрался на крышу школьного здания. Противника не было видно. Он бросил вперед инициированную дымовую шашку, затем стремительно перебежал открытое пространство крыши. Враги могли наблюдать со стороны, так что снизить видимость было необходимо. Восточная четверть крыши была отгорожена проволочной оградой, закрывавшей водяные резервуары. Он сбил простой замок на решетчатой дверце ударом приклада.

Она была здесь.

Внутри загородки, привязанная к стальному кронштейну водяного бака, сидела Токива Киоко.

Ее тонкие руки были скованы наручниками и жестоко заломлены над головой, рот завязан платком, а поверх расстегнутой школьной курточки тянулся толстый детонационный шнур, на котором висели бруски пластиковой взрывчатки и коробка радиовзрывателя.

Ее бледное лицо было измучено и опустошено страхом. Прелестные большие глаза за стеклами очков покраснели, на щеках засохли дорожки пролитых слез. Когда она поняла, что появился никто иной, как Соске, она отчаянно замотала головой и попыталась что-то сказать.

— М-м-м…

— Подожди, Токива.

Он осторожно приблизился, но остановился, заметив многочисленные лазерные датчики движения.

Не было времени разбираться с ними. Он ловко переступил через лазерные лучи, расположенные на высоте колена, и пробрался к Киоко.

— Я совершенно точно спасу тебя. Не двигайся.

Он разрезал кляп острым боевым ножом, и Киоко тонким и дрожащим голоском выговорила:

— Эти люди, я их не знаю… но они сказали, что знакомы с Каной…

— Они лгали, — ответил он, осматривая бомбу, привязанную к телу Киоко.

Как он и предполагал, это была не очень сложная бомба. Он увидел, что схема дистанционного радиовзрывателя была довольно простой, нехитрыми были и несколько ловушек. Если бы он перерезал провод, который был захлестнут вокруг ее тонкой талии, подрывной заряд сработал бы. Если вытащить из шашки ВВ [6] основной взрыватель — нет, это было невозможно. К нему тоже был присоединен датчик, который взорвал бы все, едва взрыватель тронулся бы с места. Чтобы найти способ обмануть его, требовалось время. Множество драгоценных секунд…

Киоко проговорила слабым и полным слез голосом:

— Не понимаю. Не понимаю, что происходит… с Каной все в порядке?

— С ней все хорошо. Она находится в безопасном месте…

Воздух сотряс резкий звук взрыва, докатившийся от стоящего на севере жилого дома.

«Арбалет» подвергся нападению. Это был разрыв гранаты РПГ — ручного противотанкового гранатомета, которыми были вооружены пехотинцы противника.

Композитная броня «Арбалета» до некоторой степени была в состоянии противостоять попаданиям легких кумулятивных боеголовок, но противник не собирался ограничиваться одним выстрелом. Второй разрыв, третий. Ударные волны продолжали сотрясать воздух.

— Нахожусь под обстрелом. Система РЭБ функционирует нормально. Осталось тридцать секунд.

Голос Ала. Соске не знал, какие повреждения получил «Арбалет», поскольку не видел его с крыши. И ему все еще нужно было кое-что сделать. Осталось двадцать пять секунд.

— С-сагара, что это…

— Все в порядке. Закрой глаза.

Слишком поздно было обезвреживать хитрый сенсор, который сработал бы при попытке вынуть детонатор из куска пластита. То же самое и с ловушками, не позволявшими снять взрывчатый пояс с Киоко. Единственное, что ему оставалось, это попытаться обмануть радиосхему, которая принимала кодированный сигнал с основного пульта управления. Он вынул инструменты и тестер, затем пробежал пристальным взглядом вдоль электрической схемы подрывной цепи. Знакомый тип. Он слышал о нем от Спайка, товарища по команде SRT. Он вспомнил устройство схемы. Подключил провод и закоротил контур напрямую. Имелась вероятность взрыва, если сделать это неправильно, но выбирать было не из чего.

Осталось пятнадцать секунд.

Бомба не взорвалась. Но нужно было сделать еще многое. Он прочитал номер конденсатора электрической схемы. Вспомнил его тип и емкость. Прицепив клемму тестера к выводам конденсатора, он выровнял напряжение. Электронная стрелка прыгнула и успокоилась посередине шкалы.

Осталось десять секунд.

Во многих криминальных драмах и боевиках, что он видел прежде, были сцена типа: «Какой провод я должен перерезать, красный или синий?..» Но это было неправильно. Если бы шансы были пятьдесят на пятьдесят, то не стоило бы и беспокоиться. Азартная игра, в которой пришлось участвовать Соске, была гораздо более нечестной.

От микросхемы вело шестнадцать ножек-выводов.

Пятнадцать из них были ложными.

Осталось пять секунд.

Ему нужно было по особенностям устройства бомбы прочесть характер и индивидуальность человека, который ее снарядил. Был ли неизвестный противник ниже уровнем, чем Соске, который постигал саперное дело в самых жестоких академиях и лабораториях — на полях сражений? В расположении ложных выводов подрывной микросхемы, как в зеркале, отразилась индивидуальность его противника. Оставалось только прочесть. Лишь опытный сапер смог бы это сделать — молниеносно понять характер противника, узнать, что он любит, что ненавидит. Рациональность его сознания, привычки и хобби.

Где же ведущий провод, где спрятал его подрывник? Вернее, как бы он сам сделал это?

Рука, в которой были зажаты кусачки, стала мокрой от пота.

Три секунды.

Какой из них?

Две секунды.

Какой же нужен?

Одна секунда.

Если бы это был он — этот провод.

С безжалостной убежденностью и ожесточением он перекусил один из проводов.

Мгновение длилось вечно.

— ECS отключена. Выполняю следующую…

Звук разрыва заглушал голос Ала. Это был разрыв следующей гранаты, выпущенной по «Арбалету». Это не был заряд в руках Соске.

Он угадал. Он сделал это. И Ал протянул столько, сколько нужно.

Он сумел отключить радио-детонатор. Соске глубоко вздохнул, встряхнул в воздухе правой рукой, чтобы расслабить окаменевшие мышцы.

— Сагара… Сагара…

— Не двигайся. Я только обманул радиовзрыватель. Теперь надо демонтировать ловушки.

Правильно, еще слишком скоро расслабляться. В тот момент, когда враги увидят, что взрывное устройство не сработало, они поймут, что проиграли и примут меры. Тем более, что остальные заложники — ученики — уже эвакуировались из заминированных зданий школы, и взрывать другие заряды было бессмысленно.

От атакованного «Арбалета» никаких сообщений не поступало. Был ли он уничтожен, или отступил с поля боя?

— Не понимаю… что происходит, — невнятно пробормотала Киоко.

Не зная, как ей ответить, Соске, ни на миг не прекращая работы, просто мягко проговорил:

— Прости.

— Сагара?

— Да?

— Кана рассказывала, что тогда, в тот день, когда угнали наш самолет, тот злодей, который забрал ее…

— Он мертв. Здесь его нет.

Вспоминая лицо Гаурона, неторопливо шагающего по центральному проходу аэробуса, Соске быстро и точно продолжал препарировать микросхему детонатора.

— Тогда почему? И к тому же...

Ее голос задрожал. Вдруг, как будто под напором беспокойства и тревоги рухнула плотина, Киоко разразилась градом вопросов:

— Тогда кто-то действительно охотится за Каной, правда? Вот почему мы все оказались замешанными в этом? Поэтому все страдали? Почему же…

— Не надо винить Чидори.

— Но почему она ничего не сказала мне? Я же знала. Я видела, что что-то очень тревожит ее. Сколько бы раз я ни просила: «Расскажи мне», она молчала. А я думала, что мы с ней лучшие подруги. И все равно... — грудь Киоко судорожно поднималась вверх и вниз, она чуть не плакала: — И ты все знал об этом. Вы с ней — единственные, кто понимали, что происходит. Разве мы все не были друзьями?

— Токива…

Боль сжала его грудь, как будто кто-то ковырнул его сердце тупым ножом.

— Не хочу умереть, ничего не зная. Но... как же я? Разве я вам чужая? Разве я посторонняя для Каны и для тебя? Я не хочу так. Мне этого не выдержать. Думаешь, я все стерплю?

— Токива…

— То же самое со всеми остальными ребятами. Ведь это было опасно? Почему ты ничего не рассказал? Что происходит? С тех пор, как ты появился, все время происходит что-то странное. Я не понимаю…

— Я…

— Кто ты?

Соске промолчал.

— Что… ради всего святого, что ты такое?!

Киоко всегда была милой и доброжелательной, но теперь в ее словах звучала горечь. Нет, она не обвиняла, ни следа злости не было в ее голосе. Она просто жаловалась. Она отчаянно сдерживала слезы. Невинная и чистая, она столкнулась с людьми и миром непонятными, чуждыми, враждебными и ужасными настолько, что единственной и честной реакцией была эта тоска и печаль.

И этот жестокий вопрос.

Что ты такое?

— Я...

Голос Соске дрогнул, его рука, присоединявшая зажим-крокодил к следующему проводку микросхемы детонатора, замерла.

— Я...

— Он — убийца, — раздался сзади мужской голос.

— Что?!

Киоко сглотнула.

Соске едва сдержал инстинктивный порыв схватить автомат и отпрыгнуть в сторону. Стоило ему прервать работу, отпустить провода и зажимы, и детонатор немедленно бы сработал.

Он просто медленно повернул голову.

Трое оперативников противника непринужденно приближались к водяным цистернам. Их оружие было нацелено точно на него. Вероятно, они предусмотрительно выждали до того момента, когда он не сможет освободить руки.

Крупный, коротко стриженый мужчина в середине, казалось, был главарем. Он носил черное длинное непромокаемое пальто, а его артистическая небритость демонстрировала некоторое пренебрежение общественными вкусами. У него были длинные, изящные пальцы пианиста или сапера-подрывника. Его сдержанное поведение, тем не менее, говорило о том, что он прекрасно осознает свою силу. Спокойный и философский взгляд выдавал снайпера или охотника.

Конечно...

Вспомнив все, что произошло с прошлой ночи, Соске понял, что этот человек и направлял охоту. Он не был обычным дуболомом-боевиком. Он ловко спугнул его из укрытия, неустанно преследовал, обставив его путь красными флажками, а потом загнал в угол, в сеть, которую осталось только затянуть. До сих пор Соске удавалось обманывать его только за счет лучшего знания местности.

— Ты далеко зашел. Для одиночки, — проговорил мужчина.

— Ничего удивительного. Вы подставились сами, как идиоты, — нахально ответил Соске, продолжая разбираться с проводками.

— Этот твой ядовитый язык — просто нечто, Сагара Соске. Или правильнее сказать, Касим?

— Кажется, ты знаешь обо мне.

— Да, я немного в курсе дела.

— Ты работал с Гауроном, верно, Курама? — негромко сказал Соске, и бровь врага в удивлении поползла вверх.

— Хм, какая честь. Ты тоже слышал обо мне?

— В те времена, когда был в Ливане. Мне пришлось наблюдать твои художества.

— А, это было незначительное дело. Ты, наверное, понимаешь. Но оно получило слишком большой резонанс, и поэтому мне пришлось сменить местопребывание. Так же как и тебе.

— Такой наемник, как ты, который сумел прикончить сразу пятерых бойцов SAS [7], берет в заложники девочку-школьницу, которая даже не понимает, что к чему?

— Ну, ты же не станешь называть меня трусом, верно?

Взглянув на дрожащую Киоко, которая ни слова не понимала из их разговора, Курама фыркнул:

— Маленькая мисс. На его месте я бы все же рассказал вам. Этот человек — практикующий профессиональный убийца. Он принадлежит к тайному наемному вооруженному формированию, и является специалистом по части разнообразного оружия и боевой тактики. История о том, что он школьник, переведенный в вашу школу — ложь, от начала и до конца. Он пробрался в ваш класс, использовав поддельные документы.

— Что… что вы говорите такое…

— Убить человека для него — раз плюнуть, если вдруг возникает необходимость. Он слеплен из того же теста, что и мы. Десяти минут не прошло с тех пор, как он бесшумно и аккуратно убил троих из моих подчиненных. Очень умело.

— Сага… ра?

Расширившиеся глаза Киоко остановились на груди Соске, потом на его щеках, тыльной стороне его ладоней. Его рубашка, руки и лицо были покрыты каплями не до конца засохшей крови — они лучше всяких слов подтверждали красноречивые разоблачения Курамы.

— Однако пока мы тут приятно болтаем, «Митрил» раскатывают по асфальту тонким слоем.

— Что?

— Ваша главная база скоро падет. Мои соболезнования… но, я слышал, принято решение не брать пленных. Так что не имеет значения, как далеко ты сбежишь, подкреплений не будет. То же самое можно сказать и об этом белом БР, который сейчас скрылся. Скоро появятся наши бронероботы.

Соске не ответил.

— Пока тебе все удавалось, но это — конец. Сдавайся. Если ты тихо и без шума передашь нам Чидори Канаме, то я могу гарантировать безопасность этой девочки.

Киоко задохнулась:

— Передать вам?.. Канаме?.. Что вы имеете в виду?

У Соске не оставалось возможностей для сопротивления. Едва он уберет руки с электросхемы взрывателя, которую он, наконец, обезвредил, его немедленно и безжалостно пристрелят, и его мозги забрызгают несчастную Киоко.

Тогда…

Неожиданно раздался стук каблуков по крыше. Кто-то выбежал с лестницы, и, тяжело дыша и спотыкаясь на ходу, торопливо направился к водяным бакам.

— Токива! Где ты? Нужно немедленно эвакуироваться! Если ты здесь, отзовись, пожалуйста! — раздался голос молодой женщины.

Они увидели женщину, подбежавшую к решетке. Лет двадцати пяти, стройная, с короткой стрижкой и в строгом деловом костюме. Ее грудь вздымалась, как будто она пробежала всю лестницу сломя голову.

— Взять ее, — приказал Курама.

— Есть, сэр.

Один из подчиненных повернулся и выскочил ей навстречу.

— Что, что такое, кто вы?.. Здесь запрещено находиться посторонним… ой, больно! — закричала женщина. Она попыталась убежать, но на высоких каблуках это ей не удалось, боевик легко догнал и схватил ее.

— Пустите меня!..

Грубо сжав ее запястье, оперативник притащил женщину за загородку, к водяным резервуарам, туда, где стояли Соске и остальные. Она побледнела, ее губы прыгали в ужасе:

— Токива?.. И Сагара? Что здесь происходит? Кто эти люди? Почему на тебе наручники…

— Кажется, это одна из здешних преподавателей, — сказал подчиненный Курамы.

— Прекрасно. Поставь ее на колени.

— Ах!..

Боевик грубо нажал на ее плечи, и женщина упала на колени. Потом он упер ей в затылок ствол автомата, хотя она даже и не пыталась сопротивляться.

— Перестаньте…

— Ты должен немедленно и безо всяких условий сказать, где находится Чидори Канаме. Сейчас я продемонстрирую тебе всю серьезность наших намерений. Жаль, что это будет именно твоя учительница.

— Т-ты в порядке, Токива? Как ваш классный руководитель, я попытаюсь убедить их отпустить вас. Не надо бояться, договорились?

Киоко был напугана, конечно, но даже в таком состоянии она с удивлением уставилась в лицо учительницы.

Потом она озадаченно и жалобно спросила:

— Кто вы такая?

— Что…

В этот момент женщина вскочила.

Ее движения были молниеносными. Она отбила в сторону ствол автомата, нацеленного на нее сзади, одновременно захватив запястье боевика, вывернула его и бросила мужчину через себя. Раньше, чем он ударился об землю, она выхватила спрятанный под короткой юбкой небольшой пистолет и выстрелила ему в затылок. Он был убит на месте.

Соске тоже начал действовать в тот же самый миг. Он уронил отключенную плату радиовзрывателя и выхватил нож. Лезвие резко блеснуло, и нож полетел в Кураму. Тот успел лишь прикрыть шею левой рукой, и острие ножа пронзило ее насквозь.

Второй боевик попытался застрелить женщину, но оказался недостаточно быстрым. Прикрываясь телом убитого противника, она выстрелила первой. Соске тоже выхватил из кобуры Глок [8] и всадил в последнего врага несколько пуль. Получив попадание в голову, боевик опрокинулся наземь.

Курама отпрыгнул, прикрывая голову левой рукой с торчащим из нее ножом, выпустил неприцельную очередь из автомата, зажатого в правой. Соске и «учительница» стремглав пригнулись, и пули гулко пробарабанили по стальному баку с водой, рикошетируя и высекая искры. Они оба выстрелили. Курама был поражен несколькими пулями в грудь, но его лишь отбросило назад.

Они стреляли снова и снова, выпустив по нему все оставшиеся патроны. Должно быть, он был облачен в бронежилет, и пистолетные пули не нанесли ему критических ранений. Со скоростью, которую трудно было ожидать от такого крупного человека, Курама метнулся назад и вылетел из выгородки.

…Если я смогу поймать его и заставить говорить...

Соске сменил магазин и рванулся было за ним, но женщина остановила его.

— Постой, сержант, — проговорила она совершенно спокойным голосом, совершенно непохожим на дрожащий, испуганный голосок, который она использовала минутой раньше. — Сейчас не время за ним гоняться. Сначала надо разобраться с бомбой.

— М-м...

— Я не права?

Глядя на Соске, она стащила с головы короткий парик. Издали она была очень похожа на его классного руководителя, Кагуразаку Эри, но это была не она.

Белки ее удлиненных, холодных глаз подчеркивали цепкие маленькие зрачки [9], а миниатюрное, белое, воскового цвета лицо напоминало японскую куклу.

— Это ваше настоящее лицо?

— К сожалению.

— Так вы — женщина...

— Тебе что, больше нечего сказать? — раздраженно ответила агент Разведывательного отдела «Митрила» под кодовым именем «Тень». — Или, когда я раскрыла свое прикрытие, чтобы помочь тебе, я тебе уже не нравлюсь?

Соске опустился на колени рядом с ошеломленной Киоко и начал снимать последние ловушки с подрывного заряда.

— Что вы делали до сих пор?

— Искала вас обоих. Вчера вечером, когда вы возвращались домой из школы, я, как обычно, заняла мой наблюдательный пункт, рядом с квартирой «Ангела».

— … Можете подержать это устройство? Светодиод горит? Там, внутри?

— Иисусе...

— Благодарю.

— Врешь ты все.

— Вовсе нет… И что случилось дальше?

— Потом они снова сцапали меня. Тот пепельноволосый парень и его роботы незаметно подкрались сзади. Почему они не убили меня, не знаю. Я очнулась в два часа ночи, и с тех пор пыталась догнать вас.

Соске отключил датчик на детонаторе, снова замкнул схему взрывателя и медленно выковырнул патрон детонатора из бруска пластита.

— Это все?

— Пока нет...

Он разрезал детонационный шнур, обмотанный вокруг талии Киоко. Стрелка тестера прыгнула, когда сработала последняя ловушка, и ток прошел по схеме, но ничего не произошло, поскольку детонатор уже был вынут и лишился капсюля.

— Вот.

— Хорошенькое дело...

Видимо, ей раньше не приходилось участвовать в разминированиях. «Тень» глубоко вздохнула и вытерла вспотевший лоб.

— Так что ты планируешь делать теперь, сержант?

— Вы тоже хотите знать, где она? — саркастически спросил он, и по невыразительному лицу женщины промелькнула тень. Нет, не гнев или раздражение. Скорее это было похоже на печаль.

Отвернувшись от нахмурившегося Соске, она взглянула через решетчатую загородку наружу.

— Этот человек убрался с дороги, но облава еще не закончилась. Как только они перегруппируются, они снова вернутся. Школьники, вероятно, будут в безопасности, но нам лучше быстро взять ноги в руки.

— Знаю.

— Должно быть, нам будет трудно сбежать.

— Это не так.

Женщина из отдела разведки не знала о функциях автономного маневрирования «Арбалета». Если Ал все еще цел…

— Ал, слышишь меня? — Соске вызвал его по радио.

— Так точно, сержант.

— Доложи о повреждениях.

— Повреждения класса «Б» правого бедра и нижней части правого манипулятора. Повреждения класса «С» левого плеча и левого бедра. Система ACD функционирует нормально. В связи с обстановкой установлен приоритет режима боевого маневрирования. Работа системы AML приостановлена.

— Твоя позиция?

— Приблизительно к северу от школы. Приближаются три бронеробота противника в режиме ECS.

— Можешь стряхнуть их с хвоста и прибыть на территорию школы?

— Попытаюсь.

Соске прекрасно видел все с крыши. От северного жилого района донесся раскатистый грохот разрыва и в небо поднялся столб белого дыма. Со стороны школьного двора донеслись громкие голоса удивленных и напуганных учеников.

В их родном городе разверзся хаос.

Они не ожидали увидеть свой город таким.

— Ты собираешься бороться до конца, сержант?

— Да, — сказал Соске, помогая Киоко встать. — Сначала я разберусь с противниками и скроюсь. Потом заберу Чидори, и мы убежим. Туда, где… куда-нибудь.

— Что, если она скажет «нет»?

— Она не скажет.

— Это то, во что ты хочешь верить?

Соске сжал кулаки.

— Что вы об этом знаете? Я думаю только о том, как защитить ее.

— Ты...

— Я защищу ее любой ценой... Что бы ни случилось.

Вдали появился «Арбалет». Было видно, как он прыгал с крыши на крышу, со здания на здание, разматывая за собой тонкую полоску белого дыма.

— Я отнесу вас с Токивой в безопасное место. Потом можете делать, что захотите.

— Но…

— Чидори я не отдам. И не думайте.

Похоже, что Киоко хотела что-то спросить, но Соске положил руки ей на плечи и сказал так мягко, как только мог:

— Прости, что я оставил тебе такие страшные воспоминания, Токива.

— Сагара…

— Я... я именно такой, как сказал тот человек. Скорее всего, я больше не появлюсь в школе. Прощай.

— Да, но…

Соске вручил смущенной Киоко ключ. Ключ от квартиры Канаме.

— Когда все успокоится, пожалуйста, сходи к ней и забери ее хомячка. Чидори волновалась за него.

— Ах...

Сильный порыв ветра промчался по крыше, раздался высокий звук двигательной системы, и они вздрогнули. Под ногами приземлившегося на крыше северного корпуса школы «Арбалета» треснул бетон.

Бронеробот был сильно поврежден. На его белой броне виднелись пятна копоти и оплавленные дыры. По ним можно было сосчитать места попаданий. То, что он уцелел после нескольких ударов кумулятивных гранат, говорило о надежности его композитной бронезащиты.

— Противник приближается. Пожалуйста, поторопитесь.

Опустившись на колено, «Арбалет» быстро открыл люк. Соске бросился к нему, но остановился и прокричал Киоко:

— Токива!

— Что?

— Я был счастлив с вами. Спасибо.

Не было времени ждать ответа. Соске взлетел по выступам брони и запрыгнул в кокпит.

— Закрыть люк. Боевой режим четыре. Максимальная мощность.

— Так точно.

Он наскоро подогнал манипуляторы внутреннего управляющего контура, перевел реактор на предельную выходную мощность. Просигналил датчик системы ECCS [10]. Приближались три БР противника. Северо-северо-запад. Дистанция .

«Арбалет» прыгнул к секции водоснабжения, наклонился и подхватил Киоко и «Тень». Соске услышал через внешний аудио-динамик вскрик Киоко.

— Противник открыл огонь.

— Мать твою!..

Он прыгнул. Снаряды, выпущенные машинами противника, рванули впереди и позади него, проделав в бетоне крыши большие пробоины. Водяной бак лопнул, и вниз хлынули пенистые водопады. Мощность боеприпасов, которыми стреляли орудия бронероботов, намного превосходила все оружие, что использовали до сих пор противники-пехотинцы. Обломки бетона и острые стальные осколки пробарабанили по броне «Арбалета». Бронеробот перелетел улицу перед фасадом школы и приземлился на автомобильной парковке перед маленькой фабрикой. Он опустил девушек на землю позади грузовика.

Соске сначала не понял, что случилось.

Киоко упала на асфальт. В глаза бросилась кровь на голове и руке и быстро набухающая темно-красным белая школьная курточка на ее боку. Шрапнель поразила ее, когда он уклонялся от первого удара.

Как же так…

Как новобранец, лежащий в воронке и разглядывающий свои руки и ноги, оторванные взрывом, Соске на мгновение замер, потеряв дар речи.

Это произошло.

Все-таки произошло.

Почему — эта девочка? Почему это случилось с ней? Что же мне теперь делать?

Слабый крик заставил его очнуться: кто-то орал снаружи.

— …жант! Сержант!!!

Это была «Тень». Хотя она была также поцарапана в нескольких местах, она уложила Киоко на спину и торопливо расстегивала ее окровавленную школьную форму.

— Я позабочусь о ней! Ты должен спешить!

— А...

— Что ты делаешь?! Вперед!

Он очнулся, шок больше не туманил его сознание. Об этом он подумает позже. Боевые инстинкты холодным вихрем вымели из головы все лишнее.

Соске обернулся. Бронероботы противника уже были здесь.

— Противник рассредоточился. Обозначаю цель Майк-2 как первоочередную, — спокойно проговорил Ал.

— Майк-1.

— Так точно.

«Арбалет» ринулся вперед.

Три вражеских бронеробота синхронно прыгнули, чертя траектории в свинцовом небе. Они пытались напасть с разных сторон.

Их ECS отключились.

Серый городской камуфляж. Массивные округлые силуэты. Соске узнал их. Это были бронероботы типа «Веном» — те самые, что противник называл «Чодар».

Держитесь, ублюдки...

Он не мог использовать автоматическую пушку, поскольку не хотел разрушать город еще больше.

Его правая рука совершила резкое движение внутри сенсорного контроллера. В манипуляторе «Арбалета» появился мономолекулярный резак.

____________

1. Adc — automateddamage control system, автоматическая система контроля повреждений. и aml[✱]aml — active motion limitation system, автоматическая система ограничения движений..

2. Aml — active motion limitation system, автоматическая система ограничения движений..

3. Лейтенант кастеро старше по званию младшего лейтенанта мао, хотя она и командует подразделением.

4. М9 «falke» — экспериментальная версия бронеробота, выпущенная малой серией в западной германии.

5. «avenger» gau-8/a — семиствольная 30-мм автоматическая пушка с вращающимся блоком стволов и внешним электроприводом, основное оружие американского штурмовика «thunderbolt». скорострельность 4200 выстр/мин, использует подкалиберные бронебойные снаряды с сердечником из обедненного урана.

6. Рэб — радиоэлектронная борьба. система активного подавления забивает все каналы радиочастот мощными помехами.

7. Вв — взрывчатое вещество.

8. Sas — specialair service, британское специальное подразделение, занимающееся разведкой и диверсиями в тылу противника.

9. Австрийский пистолет, пользующийся большой популярностью. полностью пластиковая рама значительно снижает вес и магнитное поле (что актуально для скрытого ношения в городе). его отличает большая емкость магазина — до 17 зарядов на некоторых моделях, и достаточно высокая надежность.

10. В японской традиции люди с глазами «санпаку» — то есть такими, белки которых видны не только по сторонам зрачка, но и под или над ним, считаются обреченными на раннюю безвременную смерть, трагическую судьбу.

11. Eccs — система анти-ecs.