Только Сората выдохнул с облегчением после сдачи промежуточных экзаменов, к которым готовился как никогда рьяно, настал день школьной поездки.

Небо прояснилось, температура колебалась от плюс пятнадцати до плюс двадцати, что позволяло ходить днём без куртки. Судя по вечернему прогнозу, погода на Хоккайдо во время школьной поездки тоже будет отменной. По крайней мере, о дождях синоптики не заикнулись.

Выйдя на улицу, Сората бросил на землю сумку, куда сложил вещи с запасом на три ночи и четыре дня.

— Ну, остаётесь за старших.

Сорату, Масиро и Нанами вышли проводить Иори с Канной.

— Всё ништяк, я же тут, Кохай-кун!

Ответила жившая по соседству замужняя студентка. Много чего Сората захотел высказать, но решил не отвлекаться от темы.

— Иори, Канна-сан, остаётесь за старших, — подчеркнул он специально для кохаев.

— Обязательно запирайте окна и двери, — добавила Нанами.

— Положись на меня! — Иори гордо ударил себя в грудь.

— Да. — Канна, в отличие от сверстника, ответила равнодушно.

— И за кошками присмотрите. Еду...

— Кормить утром и вечером, да? — Канна спросила так, будто умирала от скуки. — Десятый раз со вчера это слышу. Я же не дегенерат, который подглядывает за девушками в ванной. Поняла с первого раза.

— Что за дела? Ты о ком?

Иори сразу догадался, что речь шла о нём.

— Удивительно. Думала, ты не заметишь.

— Раз понеслось оно по трубам, спрошу прямо. Ты как ко мне относишься?

— Раз по трубам, скажу прямо. Сората-сэмпай разрешил тебя унижать.

— Не припомню такого!

— Это новый способ избавляться от стресса, — непринуждённо выдала новый абсурд Канна. — В общем. Готова сотрудничать, — чинно обратилась она к Иори, намекая, что и впредь будет его оскорблять.

— Ну, нормальная тема.

— Нормальная?!

— Нормальная?!

Голоса Сораты и Нанами прозвучали одновременно.

— Одно но.

Канна не пропустила мимо ушей невнятную фразу Иори.

— Какая мне от этого выгода, а?

— Сможешь разговаривать с девушкой. Тебе хватит.

— Хм, ну так-то да.

Иори кивнул с задумчивым видом. Какая же у него система ценностей?!

— Но погоди!

Всё-таки он заметил что-то не то.

— Если говорить о девушках, я представляю таких, как Мисаки-сэмпай!

Иори быстрым движением указал на грудь Мисаки.

— А ты тянешь только на девочку… А!

Ещё до того, как Иори договорил, Канна наступила ему на ногу каблуком.

— Ай! Больно!

Парень запрыгал на месте, держать за правую ногу.

— Вижу, вы хорошо ладите, — сказал Сората, понимая всю безнадёжность ситуации. Он уже представлял, как эти двое, оставшись в общежитии одни на несколько дней, грызутся как кошка с собакой.

А ещё Тихиро тоже пропадёт из общежития на время школьной поездки, потому временно выписали другого учителя… но вряд ли он сумеет сохранить мир.

— Канда-кун, пора идти.

Нанами подняла с земли большую сумку.

Масиро тоже подобрала свой багаж, и почему-то бодрой она не выглядела. Она, конечно, никогда не радовалась всяким событиям, но всё же не так ведут себя старшеклассники перед школьной поездкой.

— Чегосики, Масирон? — обратила на неё внимание Мисаки.

— ...

Масиро пристально посмотрела на Сорату, выражая что-то взглядом.

— Ч-что?

— Ничего...

Но казалось, словно она хотела о чём-то поговорить.

Сората заметил, но не стал переспрашивать. Ведь догадывался о причинах перемен… Покопавшись в себе, он понял, что изменился сам.

«Я просто восхищаюсь Сииной?..»

Чувства, которые поселились в груди Сораты, после промежуточных экзаменов лишь обострились и теперь, в день школьной поездки, затуманили рассудок.

Они сбивали с толку, отчего Сората с тех самых пор не мог посмотреть Масиро в лицо.

Когда утром они встречались в столовой, Масиро говорила:

— Сората, доброе утро.

— Ага...

Тот делал вид, что хочет налить молока в стакан, и отводил взгляд.

Когда Сората на обеде приносил ей бэнто, который забыл отдать...

— Сиина, вот.

— Поем с тобой.

— А, это, у меня кое-какие дела на обеде… — врал он. На самом деле он бесцельно таращился в окно.

А вечером Сората изо всех сил пытался сократить время, когда они оставались с Масиро наедине. Когда она приходила к нему в комнату, он твердил как заведённый: «Схожу-ка я в ванную», «Надо в туалет» или «А не поесть ли перед сном? Да, так и сделаю».

В те моменты Сората думал, что отлично её дурил, но, вспоминая об этом позже, понимал, что вёл себя с ней как с посторонней. Наверняка и Масиро заметила эту неестественность.

Ещё недавно девушка цвела, однако от прежней радости не осталось и следа, словно вымыли из неё все краски. Она и от Сораты держалась на расстоянии, многозначительно помалкивая.

— Ну, пошли, — низким голосом сказал Сората, взваливая на плечо тяжёлую сумку.

Место встречи им назначили перед школьными воротами в Суйко. Оттуда они поедут на автобусе в аэропорт.

Только ребята тронулись, раздался скрип двери Сакурасо.

Взгляды всех собравшихся устремились на вход — там стоял совершенно неожиданный человек… Рюноске. Он оделся в футболку с длинными рукавами и джинсы, взял с собой сумку — по-видимому, со сменной одеждой на три ночи и четыре дня. Кроме того, он прихватил дорогой на вид противоударный кейс для ноутбука.

— Акасака?!

— Канда, пока мы не виделись, ты успел забыть моё лицо? Как жестоко.

Рюноске не стал ждать оправданий от удивлённого Сораты и стремительно пошёл в сторону школы.

— Он живёт в комнате 102? Акасака... сэмпай?

Канна немного опешила, впервые увидев человека, с которым жила в одном общежитии.

— Он и правда существует.

— А я во второй раз его вижу, — почему-то возгордился Иори.

— Стой, Акасака!

Рюноске встал в нескольких метрах впереди.

— Ты поедешь в школьное путешествие?

До сего дня Сората кучу раз уговаривал его поехать с ним, но в ответ слышал лишь: «Не поеду», «Бесполезная трата времени» и «Отстань». А в последний раз дошло до того, что Горничная его обозвала особенно грубо:

«Сората-сэмпай, вы что, гомик?»

Акасака сошел с ума?

— Канда, а ты не едешь?

— Еду! Как иначе?!

— Тогда шевели булками. Мы опаздываем.

— Кто бы говорил! И это скорее мне надо тебя вопросами заваливать!

— Ничего не знаю.

Рюноске ушёл вперёд, не дав времени на допрос.

— А! Блин. Короче, мы пошли.

Сората наскоро попрощался с Иори и Канной.

— Мы погнали, — сказал он и Мисаки, после чего вместе с Масиро и Нанами поспешил за Рюноске.

— Счастливого пути!

Обернувшись разок, Сората увидел, как Мисаки подпрыгивает и энергично машет им вслед.

С вылета самолёта из аэропорта Ханэда прошло примерно час и двадцать минут.

«В скором времени прибываем в Новый аэропорт Титосэ».

В не очень-то спокойном салоне прозвучало автоматическое объявление, после чего его продублировали на английском.

Самолёт, который до недавнего времени держался выше облаков, резко пошёл на снижение.

Внизу, насколько хватало взора, распростёрлась величественная равнина, ясная погода позволяла оценить большую землю во всей красе.

Огромные поля. Растущие всюду зелёные деревья, которые норовили заполнить все пустоты. Редкие дороги, которые убегали в незримые дали...

Пока на глаза не попалось ничего похожего на аэропорт. «Ещё подождать?» — подумал Сората, и тут самолёт резко потерял высоту, а следом парень почувствовал мощный толчок от контакта с землёй.

— Ох.

От инерции тело вжалось в кресло, а корпус самолёта затрясся.

Скорость упала, прозвучало объявление о прибытии в Новый аэропорт Титосэ, и настроение набившихся в салон самолёта учеников Суйко резко приподнялось. Вот теперь по-настоящему начиналась школьная поездка.

Посреди всеобщего ажиотажа раздался спокойный голос.

— Сели? — прозвучал вопрос с соседнего от Сораты места.

Там сидел с невозмутимым видом Рюноске. Он умудрился выключиться сразу после отбытия из Ханэды и проснуться по прибытии.

Как бы Сората ни хотел, проникнуться всеобщим трепетом у него не получилось. Да он и не чувствовал вокруг ничего такого. Не ощущал того волнения, который должен испытывать старшеклассник в школьной поездке.

В голове засело столько мыслей, что лицо неизбежно их выдало.

— Что за угрюмый вид? — спросил Рюноске.

— Потому что у тебя вид трудяги, который поехал в командировку!

Одно то, что Рюноске составил ему компанию, было почти чудом. Даже верилось с трудом.

— Акасака, из-за чего передумал? Взял и внезапно поехал.

Сората был безмерно благодарен за то, что его не оставили одного в компании девушек, да и просто радовался другу в поездке, но всё же резкая перемена не давала покоя. Ведь Сората не мог представить, чтобы Рюноске просто взял и без причины согласился на школьную поездку...

— Ты же сам попросил меня поехать.

— Тебя тронуло моё настойчивое приглашение?

— Меня оно достало.

— Вон оно что!

В конце концов, Рюноске зачастую переводил разговор на Горничную, а сам умывал руки.

— Ну и почему поехал? — спросил Сората ещё раз, отказываясь сдаваться.

— ...

Рюноске вроде как начал подбирать слова.

— Моя причуда, — спустя небольшую паузу кратко объяснил он, настаивая, что нечего об этом думать, чем пробудил в Сорате ещё больше любопытства.

Пока Сората решал, надавить на Рюноске посильнее или нет, самолёт состыковался с терминалом и настала пора идти в аэропорт.

Первыми завопили ученики, которые больше всех хотели оказаться на землях Хоккайдо, и учителя стали их ругать. Так и должна была выглядеть правильная поездка старшеклассников. Лишь Рюноске залипал в планшете, почитывая на ходу новостные сайты.

Собравшись в одном месте, ученики Суйко разделились на группы и приготовились к своим планам. Ведь дальше их пути расходились.

Одна группа продолжила изучать аэропорт, а другая сразу же бросилась на поиски сувениров. Первопроходцы, которые хотели немедленно рвануть в Саппоро, уже пропали из холла.

Сората, не отходя от Рюноске, первым делом встретился с тремя девушками из их группы… Нанами, Маю и Яёй. Их группа получила номер «Е».

— Ну, тоже пошли уже.

По первоначальному плану команда Сораты хотела отправиться в Саппоро и обойти традиционные достопримечательности: Часовую Башню, Парк Одори, Телевизионную башню Саппоро и прочее.

— Агась, возражений нет! — энергично воскликнула мелкая Маю.

По её сигналу все направились к платформе на станции с информационным табло.

Спустя где-то полчаса тряски в электричке они попали на вокзал Саппоро.

Пасторальные рисовые поля за окном резко сменились городским пейзажем с прямоугольными многоэтажками.

Рядом с вокзалом возвышались великолепные дома, которые по размаху едва ли уступали столице. Количество снующих туда-сюда людей тоже резко выросло, и если не смотреть на дорогу, в кого-нибудь непременно врежешься.

— Тут прям движуха, не то что возле аэропорта, — поделилась впечатлением Маю.

Пройдя через терминал, Сората всех остановил и попросил отойти к стене, чтобы никому не мешать и проверить состав группы. Нанами, Маю и Яёй послушались, но не Рюноске.

— Я сразу в отель, — заявил он, шустро проходя мимо.

— Акасака-кун. У нашей группы планы! — тут же предупредила Нанами, но Рюноске не собирался останавливаться. Он сделал вид, что ничего не услышал, и моментально растворился в потоке людей.

У Маю в голове тут же созрел новый план.

— А, ну, ничего не поделать. Яёй, побежали за Акасакой-куном, — выдала она почему-то монотонным голосом.

— И правда, выбора нет. Давайте на две группы разделимся.

Яёй наигранно поддержала предложение подруги.

— С-стойте, вы!

Маю подмигнула встрепенувшейся Нанами, посылая некий сигнал. Не успел Сората опомниться, как следом она подлетела к нему и пылко заявила:

— Канда-кун, позаботься о Нанами, ладно?

— М-Маю?!

— Ну, пошли, Яёй.

Пока Сората с Нанами стояли в шоке, Маю взяла Яёй за руку и тут же погналась за Рюноске. Спины парочки тоже исчезли в толпе.

— ...

— ...

Когда их столь откровенно кинули, даже Сората догадался о намерениях девиц. Те решили помочь подруге в любовных делах.

То, что Рюноске уйдёт работать, стало полной неожиданностью, но хитрые девушки могли с самого начала это спланировать. Прыти им не занимать.

— Ты, ну, прости. Втянула тебя в это.

— А, не.

— А я их предупреждала, чтобы не перегибали палку...

«Не помогло», — пробурчала Нанами.

— Ничего не поделать, пошли вдвоём, — предложил Сората, не желая зацикливаться на больной теме.

— Ага, — ответила с улыбкой Нанами.

Из школьного путеводителя они узнали, что до первого пункта из списка достопримечательностей — Часовой Башни — идти от вокзала Саппоро минут десять.

Поверив, Сората с Нанами вместе вышли с вокзала.

Ещё недавно они думали, что северный миллионник мало чем отличался от столицы, но, когда углубились в город, заметили разницу.

В отличие от столицы, Саппоро, казалось, был аккуратно разделён на блоки. Кварталы правильной формы выстраивались в красивые ряды, а соединяли их тихие дороги, причём в городском пейзаже почти не было склонов и подъёмов, потому транспортные артерии удавалось рассмотреть довольно далеко.

Да и атмосфера разительно отличалась. В самолёте объявляли, что максимальная температура в городе двадцать градусов, что соответствовало столице, но благодаря низкой влажности местный воздух невероятно освежал. Что уж там говорить, тут сезона дождей не бывало. Аж на зависть пробивало.

— Удивительно, да? — внезапно сказала шедшая рядом Нанами.

— М?

— Ну, гуляю с Кандой-куном по далёкому незнакомому городу.

— А, ну да, точно.

Определённо, ощущения были какие-то по-особенные. Незнакомый город. Незнакомые люди. Чужеродность мира вокруг, и Нанами — единственная знакомая. Хоть Сората и испытывал тревогу, с ней рука об руку шло спокойствие. Будто впереди ждало волнительное приключение на двоих, отчего пробудился дух авантюризма. Если бы гуляли все вместе, не испытали подобного.

— Из-за Акасаки школьная поездка сама на себя не похожа.

— Точно… Ну и хорошо. — Последнюю фразу Нанами проговорила скорее самой себе.

— Что?

— Не я одна ведь это чувствую… — ляпнула девушка, но потом резко одумалась. — А, нам же скоро поворачивать? — немедленно сменила она тему.

Они проверили карту и убедились, что до Часовой Башни рукой подать.

Когда они, не переходя дорогу, повернули направо, открылся вид на искомое белое сооружение. Вернее, картина сменилась на обычный деловой квартал с офисными зданиями, и на секунду закралось подозрение, что ноги привели не туда. Но пройдя чуть дальше и подняв взгляд, парочка определённо увидела знаменитую Часовую Башню с заострённой крышей и большими буквами.

Других туристов там не оказалось, и Сорате с Нанами удалось какое-то время полюбоваться Башней тет-а-тет, пока они не почувствовали позади себя чьё-то приближение.

— Ого… Это Часовая Башня?! Круто, прям в городе! Крутяк! — дурачился обладатель подозрительно знакомого голоса.

Сората с Нанами обернулись. Их взгляды одновременно сказали: «В смысле?..»

Думая, что не может такого быть, Сората повернулся, и тогда стало ясно: очень даже может.

По неведомой причине там стоял человек, который сегодня утром у дверей Сакурасо провожал в школьную поездку Сорату, Масиро и Нанами, — Иори. Он с отвисшей челюстью таращился на циферблат Часовой Башни.

— Иори?!

— Иори-кун?!

Пораженная парочка воскликнула одновременно.

— О, сэмпаи!

Иори тут же подбежал к ним, улыбаясь до ушей. Он оделся в обычные вещи, которые скорее подошли бы для дома. И про свои традиционные наушники не забыл. Вместо того, чтобы спросить Сорату, как они здесь оказались, парень выдал:

— Сэмпаи, вы свиданку в другом городе устроили?

— Н-нет, это...

Если смотреть со стороны, они гуляли вдвоём. Как это выглядело?.. Да любой бы подумал только одно. Принял бы их за влюблённую пару, которая отправилась в тур по Хоккайдо...

— О-остальные из группы разбрелись по своим делам, вот мы и остались с Кандой-куном вдвоём! Т-ты всё перепутал...

— Вот же класс, я тоже хочу на свиданку с девушкой.

Иори совершенно не слышал оправданий сэмпаев.

— А ты тут вообще откуда, Иори?

Более-менее Сората представлял, но… он знал лишь одного человека, который способен выдавать подобные приколы.

И когда он уже приготовился хвататься за голову, появился виновник.

— О, Кохай-кун и Нанамин! — завопила Мисаки, подбежав к ним вприпрыжку. За ней плелась, кто бы мог подумать, измученная Канна.

— Нас привела Мисаки-сан. Ух, на Хоккайдо даже воздух сладкий! Ух, круче некуда.

Шёл будний день, понедельник, а от Иори даже не пахло чувством вины за то, что он внаглую пропускает уроки. Он радовался поездке на Хоккайдо даже больше, чем Сората.

— Похоже на то...

Стоявшая рядом Нанами внезапно почувствовала себя уставшей.

— Кохай-кун, Нанамин, вы чего такие кислые?!

— А ты, смотрю, навеселе, Мисаки-сэмпай...

— Так ведь школьная поездка!

— У тебя, вообще-то, нет!

— Вы одни поехали в школьное путешествие, что за наглость!

— Ты в прошлом году ездила!

И зачем она их провожала утром?

— Если думал, что меня удовлетворит один раз, ты сильно ошибаешься!

— Удовлетворяйся в другом месте!

— Невозможно! — по-пацански отрезала Мисаки. — Погнали, Иорин! — скомандовала она и тут же рванула внутрь Часовой Башни. Иори безропотно последовал за девушкой. Никак он не мог противиться её заразной энергетике...

Сората остался в компании Нанами и Канны.

— Не подумал бы, что и ты за ней пойдёшь.

— Хотела, не хотела, без разницы. Я вас проводила, а потом меня без объяснений посадили в машину и повезли в аэропорт… — недовольно надула губы Канна. — Привезли силой, без вещей… даже без кошелька.

— Ага, ясно. Мисаки-сэмпай та ещё оторва.

Сората по своему опыту знал. Однажды ему предложили поесть рамэн, а по пути увезли в Саппоро. А когда позвали на такояки, потом восемь часов везли в машине до Осаки. Сората до боли понимал, каково Канне.

Судя по кислому виду Нанами, она припомнила день, когда её насильно увезли в Нагасаки на местную лапшу с водорослями и овощами.

Хоть и стала студенткой, хоть и вышла замуж, хоть и поменяла фамилию с Камигуса на Митака, Мисаки оставалась всё той же инопланетянкой.

— Ну, раз такое дело, ничего не поделаешь. Давай тоже веселиться, Канна-сан.

— Да, — как-то безвольно ответила та.

В отличие от Иори, она сильно переживала из-за прогула уроков. Но у неё ещё не прошёл шок от встречи с инопланетной формой жизни под названием Мисаки...

— А.

Тут Сората вспомнил кое-что важное.

— Ты чего? — слегка наклонила голову набок Нанами.

— А как же кошки?

За ними попросили четыре дня присматривать Иори с Канной. Но оба находились в Саппоро… Значит, еду они кошкам не давали.

— Я позвонила Канде-сан и попросила помочь, — сказала Канна таким тоном, словно выполнила порученную ей миссию. Как и ожидалось от почётной ученицы, которую выбрали представителем новеньких на церемонии поступления. Ни одного изъяна.

— Ясно. Тогда ладно.

Хотя Юко Сората не очень-то доверял.

Он посмотрел на часы. Уроки как раз подходили к концу.

Старший брат достал мобильник и набрал номер младшей сестры. Не успел пройти первый гудок, как в трубке зазвенел голос Юко:

— Братик! Кошки вот-вот буду накормлены! Ах, стойте, подождите! Сейчас дам!

Сората молча оторвал мобильник от уха и без зазрений совести оборвал разговор. Судя по всему, она там веселилась.

Сората убрал телефон в карман и уведомил ожидавших ответа Нанами и Канну:

— Ага, всё нормально.

Заплатив за вход, Сората с остальными последовали за Мисаки внутрь Часовой Башни и оказались в выставочном зале с историческими записями о развитии Башни в частности и Хоккайдо в целом.

Там царила удивительная тишина, как в библиотеке, и даже звуки машин снаружи пропали.

Компания обошла зал по кругу, осматривая экспонаты. При каждом шаге деревянный пол звучно поскрипывал, чем-то напоминая коридор Сакурасо.

— Немного похоже на Сакурасо, да? — сказала Нанами, угадав момент. На губах сама собой возникла улыбка. — А, что? Я сказала что-то не то?

— Нет. Просто я подумал о том же самом.

— Вон оно как.

Вышло немного неловко.

Взгляд от смущения метнулся в сторону и упал на подошедшую Канну. Судя по виду, она что-то хотела сказать.

— Что?

— Можно сказать?

— Зачем спрашивать, говори.

— Вы разговариваете совсем как влюблённая пара.

— Это ты хотела сказать?!

— Возьму на заметку, пригодится для следующего любовного рассказа.

Канна промчалась мимо Сораты и быстрым шагом пошла по лестнице, которая вела на второй этаж. Даже не дала возможности возразить, отчего после её ухода осталась странноватая атмосфера.

Несколько секунд Сората с Нанами молчали.

— П-пошли тоже.

— А-ага.

Почему-то сегодня такое происходило постоянно...

Второй этаж представлял собой просторное помещение без раздвижных дверей и перегородок, а высокий потолок давал ещё больше ощущения свободы.

Канна старательно делала вид, что увлеклась монитором, на котором показывали документальное видео, Иори таращился в окно и восторженно вздыхал.

Что касалось Мисаки, она играла в гляделки с репликой часов в углу комнаты.

Чтобы скрыть неловкость, Сората отошёл от Нанами поближе к Мисаки. Самое время посверкать фотокамерой.

— Тебе явно веселее, чем нам, Мисаки-сэмпай.

— Кохай-кун, а тебе не весело?!

— Весело.

Но у Сораты была веская причина не веселиться. Ведь до конца школьной поездки он должен сдержать обещание и ответить на важный вопрос.

— Мисаки-сэмпай.

— Чего, Кохай-кун?

— Любить — это вообще как? — серьёзно спросил он, и Мисаки, оторвавшись от экспоната, посмотрела прямо на Сорату.

— Ответ у тебя вот тут, — сказала она с мягкой улыбкой, показывая ему на грудь. Там, в центре, билось сердце.

— Но я ещё ничему не научился, ничего не добился. Разве я могу с кем-то встречаться и по-настоящему им дорожить?..

— Откуда я знаю?!

— Э?!

От резкого наезда Сората оторопел.

— Кохай-кун, у тебя цветущая юность!

— Почему надо мной глумятся?..

Он и правда не понимал. Может, ошибся с выбором советчика.

— Вопрос не в том, что хотят услышать Масирон и Нанамин.

Мисаки резко переключилась на мягкий тон и заговорила спокойно.

— Тогда в чём? — снова спросил Сората, не понимая хода мыслей Мисаки.

— В том, что хотят услышать двое.

— Услышать?

— Любишь или нет… вот что.

На голову упал молоток. Вот какой эффект произвели сказанные без колебаний слова Мисаки.

Как она и говорила.

— Когда отказывают — это невыносимо.

Мисаки хоть и несла порой околесицу, но никогда не врала.

— Крутая ты, Мисаки-сэмпай.

— В чём?

— Да во всём.

Его заставили понять, что ломал голову он не из-за того, что надо. Прежде всего он должен был подумать, к кому он сам испытывает какие-то чувства.

Любит или нет?

Требовался чёткий ответ.

Искренний, ведь сердцу не прикажешь.

— Кохай-кун, ноги в руки и вперёд! — Мисаки хлопнула его по груди.

— Не понимаю.

Ему просто велели бороться, ничего толком не объяснив.

— Лады, погнали дальше, Иорин, Панцу! — позвала Мисаки Иори с Канной.

— П-пожалуйста, не называй меня так! — оторопела Канна.

— О, а довольно точно.

Вот как раз потому и не подходило.

Канна почему-то бросила на Сорату колкий взгляд.

— Сейчас надела, — объяснила она, придерживая низ юбки. И как это связано?

— Тогда Панцирь? — Мисаки наклонила голову набок.

— Такого тоже не надо.

— Тогда как тебе Панпан [1]?! — Мисаки, едва не прыгая на месте, выдавала совершенно неуместные варианты. Сората уже хотел сказать ей, чтобы взяла себя в руки и придумала что-то не про трусы, но...

— Вроде неплохо, напоминает имя для панды, — на удивление спокойно отреагировала Канна.

— Не, по-моему, лучше завязывай, — влез Сората. Как представил, что кохая будут так называть на людях, ему поплохело.

— Почему?

— Потому что злые дяди что-нибудь странное подумают.

— Раз ты понял, Сората-сэмпай, значит, тоже подумал что-то злое?

Его пронзили ледяным взглядом. Совсем не оценили проявленную заботу.

— Так, итоговый вариант! Пойдём, Хасэпан!

Напоминало название лавки с аппетитными булками, но по крайней мере звучало в рамках приличия. Хотя полностью от темы трусов не отошли...

— Что ж, пожалуйста, — вздохнула Канна, и на её лице отчётливо прочиталась усталость. Ещё бы, в конце концов, она имела дело с Мисаки. Она ещё хорошо держалась, подумал Сората.

— Лады, прыгаем в тачку и гоним на Асахигаву, к белым мишкам! Фоллоу ми, Иорин, Панцу!

— Ты же только что выбрала «Хасепан»!

Возглас Канны разлетелся эхом по просторному помещению.

— Спят твои соседи, белые медведи~

Мисаки пропустила вопль мимо ушей и, напевая себе под нос какую-то песенку, вылетела с Часовой Башни, а Иори, подпевая, последовал за ней.

— Ну, блин… — сбитая с толку Канна не нашла других вариантов, кроме как смириться, и последовала за теми двумя наружу.

После ухода шумной троицы на втором этаже Часовой Башни вновь воцарилась тишина. Да и других туристов не было.

— Пойдём тоже?

— Ага.

Когда Сората с Мисаки вышли на улицу, намереваясь пойти в Парк Одори, дорогу прямо перед ними пересекла на голубом гибридном автомобиле Мисаки.

— Мишки, хой~! — Вопли Мисаки разлетелись эхом по Саппоро.

— Давай забудем, что это видели.

— Давай.

В этом их мысли совпали.

Парк Одори тянулся от Часовой Башни непрерывной полосой. Он проходил через центр города с запада на восток и выглядел как полоса густой растительности. Тут и там стояли фонтаны со скульптурами, а ещё повсюду ярко цвели анютины глазки.

Народ отдыхал на лавочках, сидел на краю фонтанов, ел купленную в ларьках варёную кукурузу. В общем, наслаждался днём.

Сората с Нанами, с головой нырнув в умиротворяющую атмосферу, пошли в сторону Телевизионной вышки Саппоро, которая возвышалась вдалеке.

Время подходило к четырём часам дня.

Когда солнце двинулось к горизонту, резко подул прохладный ветерок.

Сората выходил из Нового аэропорта Титосэ в одной только футболке с длинными рукавами, но даже так вспотел во время прогулки. Теперь ощутимо похолодало, а если специально зайти в тень, то температура казалась ещё ниже.

Нанами, которая надела лишь бледную блузку, временами растирала от холода руки.

— У меня есть кофта, тебе пригодится.

— А? В-всё нормально… Апчхи!

— ...

— ...

— У меня есть кофта, тебе пригодится, — повторил Сората, словно непись из ролевой игры.

— С-спасибо, — на этот раз смиренно ответила Нанами.

Сората вытащил из сумки худи на молнии и дал девушке. Та немного замялась.

— Я хорошо её постирал, не переживай.

— Меня не это беспокоит. Тебе самому не холодно?

— Ну, я ж парень.

— Спасибо… Ты у меня парень надёжный.

— ...

— П-прости! Что я несу.

Паникуя, Нанами попыталась надеть худи Сораты, чтобы скрыть неловкость, но руки настолько сильно дрожали, что не получилось засунуть в рукава.

— Что ты делаешь?

Сората, придержав рукав, помог девушке одеться.

— С-спасибо.

Разумеется, мужская вещь была Нанами немного великовата, да и не очень сочеталась с её одеждой. Но всё же девушка выглядела довольной.

Тут раздался знакомый голос:

— Канда-ку-ун!

На перекрёстке тротуаров стояла, энергично махая рукой, Фукая Сихо — художница-одноклассница Масиро. А рядом — как раз Масиро. Они оказались в одной группе на время поездки. Их сопровождали три человека, тоже девушки. Судя по всему, в классе искусств парней и девушек в одну группу не ставили. Да и вообще во всём классе человек едва десяток набирался, а значит, ещё одна группа из их класса состояла из одних парней.

Загорелся зелёный свет, и обе группы одновременно пошли навстречу, встретившись на середине.

Взгляд Сихо скользнул по Сорате и Нанами. Девушка словно о чём-то подумала, увидев, как они гуляют лишь вдвоём. Да ещё и Нанами надела одежду Сораты.

Но вслух Сихо сказала совсем другое:

— Сората, вы теперь к телевышке?

Сихо развернулась к радиобашне позади.

— Ага, а вы, похоже, идёте оттуда, куда идём мы.

— Ага, а потом побродим по музею, он там рядом!

Она вела себя процентов на двадцать энергичнее обычного. Видать, подогнала ползунки у себя в голове специально для школьной поездки.

— Ожидаемо для учеников с художки.

— Ещё бы.

Тем временем светофор начал мигать.

— Ох, надо расходиться.

Помахав рукой, Сихо с Масиро перешли через «зебру» до конца.

Сората с Нанами торопливо достигли противоположной стороны — там парень обернулся посмотреть, не обернулась ли она, чтобы посмотреть, не обернулся ли он.

Взгляды встретились. Сората сразу почувствовал вину и отвернулся.

На переходе между ними остановились машины, а когда светофор вновь загорелся зелёным, Масиро на Сорату с противоположной стороны уже не смотрела. Зато он увидел вдалеке спины её сопартийцев из класса искусств.

— ...

— Слушай, Канда-кун.

— Ч-что?

Он блуждал в мыслях, потому от зова Нанами дёрнулся.

— Между тобой и Масиро что-то произошло?

— В-в смысле?

— С начала промежуточных… вы странно себя ведёте.

— ...

Он не мог сказать, что совсем ничего не произошло. Но ведь ничего существенного, потому и говорить вроде как не о чем.

Разве что заметил один нюанс.

Чувства к Масиро, которые он изначально принял за любовь… На самом деле он лишь восхищался её целеустремлённостью и способностью без колебаний двигаться вперёд, к цели...

— Ничего.

— Правда?

— Ничего.

— Раз так говоришь...

Нанами не поверила, голос выдал её. Но дальше они больную тему решили не трогать.

Вместо этого Нанами смягчила тон.

— А, Канда-кун, смотри.

Она потянула спутника за рукав. Когда парень поднял голову, перед глазами нарисовалась вывеска ларька со знаменитым мягким мороженым из местного молока. Яснее ясного, Нанами хотела вместе его поесть.

— Аояма, один только вопрос.

— М?

— Тебе разве не холодно?

— Благодаря тебе уже нет.

— А вот мне чутка холодно!

По мере приближения солнца к горизонту температура воздуха ощутимо падала, ветер чуть ли не леденел.

— Ну, ты парень или кто?

— Хватит меня брать на слабо!

Они болтали о всяких глупостях. Но каждый раз, когда они встречались взглядами, непринуждённо расплывались в улыбке. Тут и понимать ничего не надо было...

Сколько за сегодня раз это произошло? Да какая разница? Главное, что это происходило между ним и Нанами.

И вдруг Сората подумал, что всё это стало для него драгоценными воспоминаниями.

Дзин говорил, как влюблённые становятся парой. Сората в этот миг прочувствовал смысл его слов.

Когда они купили билеты на обзорную площадку Телевизионной вышки Саппоро, им заодно выдали скидочный купон на мягкое мороженое, которое они только что ели.

Пока парочка поднималась на лифте к обзорной площадке, Нанами с неприязнью посмотрела на купон.

— Надо было сначала на вышку пойти.

Сората тоже пожалел о лишних тратах, потому поддержал Нанами:

— А-ага, точно.

Хотя отреагировала Нанами немного не так, как он ожидал. Она впилась в купон пристальным взглядом. Сората почувствовал, что понял ход её мыслей.

— Аояма, неужели хочешь ещё? — спросил он.

— Э-это...

— Это?

— Можно… — безропотно призналась она. — П-просто жалко выкидывать скидочный купон. Хотя и есть уже хочется, да?

— Не совсем понимаю твоё «да?»...

— В смысле ни. Тобто хо՛чу!

Пока она искала оправдания, лифт просигналил о прибытии. И когда они выходили на смотровую площадку, девочка-лифтёр сдавленно засмеялась, отчего стало немного стыдно.

— Это из-за тебя, Канда-кун.

— Нет, из-за тебя, Аояма. Сто процентов.

— Ну… наверное.

Сората догнал надувшуюся Нанами, которая ушла чуть вперёд, и посмотрел на сцену снаружи. Первым на глаза попался вокзал Саппоро, куда они подались сразу из аэропорта. Далее парочка прошла вдоль стены и увидела во всей красе длиннющий Парк Одори, где они только что гуляли. А потом всё поле зрения занял район Сусукино.

Посреди выстроившихся в ряд зданий кое-что выделялось.

Колесо обозрения.

Оно сильно уступало в размерах тому, на котором недавно катались, но всё же на фоне окружающих зданий впечатляло габаритами. И медленно вращалось.

— А. — Нанами, тоже заметив колесо обозрения, удивлённо ахнула.

Если сейчас они встретятся взглядами, станет очень неловко. Сората прекрасно это понимал, но его словно заставила неведомая сила.

Он вспомнил поцелуй тем днём. Ощущение на губах завладело всем его разумом, дерзко выгнав остальные мысли.

— Канда-кун?

— А? А.

— Куда смотришь?

Нанами выглядела немного озадаченной, хотя прекрасно знала ответ на свой вопрос. Её щёки приобрели цвет лепестков сакуры.

— Н-нет, не так.

— Что не так? — посмотрела она на него снизу вверх с укором.

— Нет, всё так.

— Хочешь? — храбро прошептала Нанами.

Сердце подпрыгнуло в груди и отозвалось в голове.

— С-слушай!

— Можно.

— А?

Сората столь сильно удивился, что почувствовал себя дураком.

— Если выберешь меня, можно сколько хочешь.

От несвойственной для Нанами провокации Сората замер с открытым ртом. Девушка прекрасно понимала, что ей такое совсем не идёт, оттого её щёки мгновенно залились румянцем. Аж до ушей покраснела.

— Н-ну скажи уже что-нибудь… Одна я потею, как дурочка.

Нанами лихорадочно помахала себе на лицо.

— П-прости… — Прозвучало это чересчур вымученно. Ведь Нанами, которая откровенно соблазняла, выглядела невероятно мило, отчего разум и здравый смысл Сораты дали сбой...

И снова он поглядел на её губы.

— Канда-кун, пялишься...

— А, не...

— Но, знаешь, мне приятно.

— О.

— Очень приятно.

Охваченное смущением лицо Нанами разрывало мозги Сораты в клочья, как молот арбуз. Ничего вокруг Сората уже не видел. Да и где он сейчас находился, перестало иметь хоть какое-то значение. В тот миг для него существовала только Нанами.

— ...

— Ч-что? Канда-кун, смотри только на меня...

— ...

Нанами вела себя как настоящая девушка. Какие бы невзгоды ни падали на её плечи, пусть даже любовь, она держалась стойко… Она любила Сорату всем сердцем и не боялась это показать.

А ведь на самом деле она волновалась из-за ответа… Но не подавала вида, чтобы не беспокоить Сорату...

Когда она рядом, каждый день наполнен весельём. Настоящим весельем. Вот как искренне думал Сората.

— Н-ну, что?

Трогая локоны волос, покрасневшая Нанами потупила взгляд. Она вроде как посмотрела куда-то вдаль, но вряд ли что-то там увидела.

— Н-ну, скажи что-нибудь?

При виде того, как Нанами смущённо жестикулирует, сгорает от стыда и краснеет, у Сораты ещё сильнее билось сердце.

На какого угодно человека он так бы не отреагировал. Перед ним стояла именно Нанами, потому и пустился пульс во все тяжкие. Сората уже не ничего, кроме девушки, не видел.

Почему его захлестнули такие чувства, он теперь понимал без раздумий. Они взросли в его душе какое-то время назад. Медленно-медленно, они набирали силу, не давая себя заметить.

Нет, в какой-то мере Сората их заметил, но неосознанно запихнул в дальний уголок сознания, ведь предчувствовал: стоит дать им выход, и они вырастут, как снежный ком...

Но теперь Сората понял, что было слишком поздно.

«Я не заметил, как полюбил Аояму?..»

Отныне его чувства будут лишь расти и расти.

Любовь к Нанами станет ещё сильнее, чем сейчас.

Так Сората думал…

Когда Сората с Нанами пришли в гостиницу, значившейся последней в списке дел на первый день, настала половина седьмого и солнце опустилось к горизонту.

Вернувшись на землю со смотровой площадки, парочка воспользовалась скидочным купоном и съела ещё по мягкому мороженому, а потом побывала в старом кирпичном здании администрации Хоккайдо, обошла университетский музей, и на этом планы подошли к концу. Оставалось доехать на трамвае до гостиницы.

Там в фойе классные руководители устроили остальным только что пришедшим ученикам Суйко перекличку.

Сората с Нанами тоже подошли к Кохару, которая ждала на диване. От их изначальной группы не хватало ещё троих… Акасаки Рюноске, Такасаки Маю и Хондзё Яёй.

— Кохару-сэнсэй.

Когда к ней обратились, Кохару, со скучающим видом листавшая путеводитель по Хоккайдо, подняла лицо.

— Э-э-э, мы на месте.

— Да, теперь вся группа «Е» в сборе.

Она сделала пометку ручкой на листке, который закрепила на планшете.

— Так, забирайте багаж и несите в комнату. Мальчики в другой корпус...

Классрук показала пальцем на коридор в глубине фойе.

— Девочки в этом корпусе.

Кохару на удивление хорошо справлялась с работой учительницы.

— В гостинице есть обычные люди и ученики других школ, так что не забывайте о нормах приличия. Ладно?

— Хорошо.

Парочка забрала доставленный из аэропорта на автобусе багаж с запасом вещей на три ночи и четыре дня. Гуляк даже не отчитали за то, что они разбрелись кто куда. Судя по всему, остальные ученики тоже на свои группы забили.

— А, вы двое, — окликнула их Кохару, когда они собрались поднять сумки.

Сората вместе с Нанами подождал следующих слов.

— Я ночью буду караулить, в чужие кровати не лезьте, — сказала Кохару.

— Щ-що вы несёте?! — пожаловалась Нанами, перейдя на кансайский.

— Разумеется, не будем, — спокойно, с небольшим опозданием, ответил Сората.

— Не уверена. Обстановка новая, девушки ведут себя более открыто.

«Неужели правда?» — Сората вопросительно посмотрел на Нанами.

— Н-ничего подобного! Канда-кун, не смотри на меня.

— Частенько слышу истории о девках, которые из любопытства пробираются в комнаты к парням, и это заканчивается всяким.

Неужели и это правда?

И опять Сората взглядом вопросил Нанами.

— Никакое не частенько! Хватит на меня смотреть, — разбушевалась она.

— В моём классе вы как раз самые подозрительные, Канда-кун, Аояма-сан.

— Н-ничего подобного! — отчаянно запротестовала Нанами.

— Даже неприступные на вид девицы перед тем, как открыть сердце, сначала раздвигают ноги.

Учительница уже откровенно перешла на пошлости.

— Я-я иду к себе.

Нанами подняла багаж и с возмущённым видом ушла к лифтам.

— Ну, я тоже.

— Канда-кун, есть серьёзный разговор.

— О чём?

— Не забудь предохраняться, ладно?

— Вам как объяснить, чтобы отстали?! Вы за кого нас держите, сэнсэй?!

— Прости, это, ну...

— Надеюсь, вы зарубили себе на носу.

— Но вы же постоянно живёте под одной крышей в Сакурасо. Потерпите хоть немного, зачем сегодня рисковать?

— Сэнсэй… вы совсем того? Сегодня вы какая-то особенно доставучая, — небрежно заявил Сората.

— Выслушай, Канда-кун! — резко воскликнула Кохару, наклонившись вперёд и взяв его за руку. Нос защекотал запах взрослой женщины. А когда руку зажали между двумя выпуклостями, кожа мгновенно покрылась странным потом.

— В последнее время Тихиро-тян заладила, что у них с Кадзуки-куном всё сладко-гладко, а мне она отказывает. Ну не жестоко ли?

— Тогда почему бы и вам не завести парня?

— Вон как? Мне тоже надо вести себя более открыто на большой северной земле?

Кохару приблизилась ещё сильнее.

— Ж-желаю вам удачи.

Когда она чуть ли не прижалась к нему, едва не поцеловав, у Сораты подскочил пульс.

— Канда-кун, ты возбудился? — игриво спросила женщина.

— Вовсе нет. — Как бы в подтверждение своих слов Сората отодвинул от себя Кохару.

— Фу, грубиян, — обиженно, совершенно неподобающе для учителя, буркнула она. А сидевший на диване рядом учитель-мужчина средних лет укоризненно на неё посмотрел.

Сората взял багаж и, чтобы сбежать, удрал в фойе. Там он пошёл по коридору в поисках второго корпуса.

По пути парень прошёл мимо группы незнакомых людей в тёмно-зелёных спортивных костюмах. Походили на учеников другой школы, про которых говорила Кохару.

Проводив их краем глаза, Сората дошёл до лифтов.

Номер его находился на седьмом этаже. Пока спускался лифт, в кармане завибрировал мобильник. Сората достал его и проверил экран. К удивлению, отображалось там имя человека, о котором недавно вспоминала Кохару.

Фудзисава Кадзуки.

Тот самый геймдизайнер, которым восхищался Сората. Изначально Кадзуки заседал в жюри, когда Сората пришёл на прослушивание по программе «Давайте сделаем игру», а потом даже стал активно помогать.

К своей удаче, Сората во время подготовки презентации проекта хорошо сработался с Кадзуки. Они даже обменялись контактами.

Но всё же, зачем Кадзуки звонит?

Палец, которым Сората нажал кнопку «Ответить», с непривычки задрожал.

— Д-да. Канда.

— Это Фудзисава. Уже потерял меня, наверное?

Первым делом Кадзуки учтиво извинился в привычной для себя манере. В последний раз они разговаривали в середине марта. Тогда он известил о неудаче на итоговом заседании по проектам.

— Я тоже виноват, совсем пропал.

— Можешь говорить?

— А, ну, да.

Как раз тогда подошёл ожидаемый лифт. Из него повалила толпа учеников Суйко, отчего стало шумно.

— Ты на улице, да?

До Кадзуки, который был далеко, донёсся через телефон людской гам.

— Да, на самом деле в школьной поездке… Сейчас я в гостинице на Хоккайдо, — честно ответил Сората, не собираясь ничего утаивать.

— А, то самое время года?

В голосе промелькнули нотки ностальгии. Кадзуки ведь тоже окончил Суйко, потому запросто мог что-нибудь вспомнить.

— Тогда не смею мешать. В другой раз.

— А, нет, немного времени есть! — Сората поспешно остановил Кадзуки, который собрался вешать трубку.

— Тебе нормально?

— Наоборот, если закончим разговор и я ничего не узнаю, то буду ломать голову, зачем звонили, и школьная поездка пойдёт коту под хвост.

Сората высказался начистоту. Кадзуки сам ему позвонил. Уже ничто не успокоит Сорату, пока он не узнает причину звонка.

— Ясно. Ну, раз так, — по-доброму засмеялся Кадзуки.

Сората, настраиваясь на беседу, отошёл от лифта и направился в сторону непопулярной пожарной лестницы, а там навалился спиной на стену.

— По правде говоря, наметилась новая программа отбора проектов.

От слов Кадзуки сердце подпрыгнуло в груди. Но не из-за волнения или страха, а того, что ожидания оправдались.

— Речь о программе «Давайте сделаем игру», с которой ты знаком не понаслышке. В последнее время наметилась проблема растущих затрат на разработку, оттого возникла угроза сокращения линейки игр.

— Так.

— Когда остро встаёт вопрос стоимости разработки и реализации проекта, приходится максимально дотошно готовиться к демонстрации.

— Ну, да.

Сората на своей шкуре испытал всю суровость судей из игровой компании. Поначалу у него даже документы забраковали, а когда одобрили, началась чехарда с презентацией, которая показалась сущим адом. А в качестве босса выступило жюри, которое оценивало результат и решало, выделять ли бюджет… к тому же ещё и выбирало между двумя вариантами.

— Изначально целью программы «Давайте сделаем игру» был поиск инновационных идей и новых талантов, но рынок и финансовый мир внесли коррективы, потому прежний подход не соответствует нынешним реалиям.

— Придумали новый отбор проектов?

— Да.

— Какого рода? — не вытерпев, спросил Сората о самом для себя интересном.

— Мы решили придать программе форму специальной компьютерной школы, а для работы с уже одобренными проектами и командами решено арендовать оборудование.

— Командами… да?

Слово обладало для Сораты особенным смыслом. Сродни его мечте стать геймдизайнером и разрабатывать игры… Как в прошлом году, когда ребята на культурном фестивале создавали «Галактического кота Няборона». Такую же команду Сората страсть как хотел собрать.

— Формально можно участвовать в одиночку. Но одному заниматься всем… гейм-дизайном, программированием, графикой, звуком — это практически невозможно.

— Ну, это да.

— Ключевое отличие от «Давайте сделаем игру» в том, что разработка не будет спонсироваться. А ещё смысл в том, что платформодержатель не предоставляет свой персонал.

Вот почему к участию допускались команды. Требовалось привести своих людей.

— Затраты на разработку — это один вопрос. Набор сотрудников — тоже серьёзная проблема, потому решено создать техническую школу, которая станет специализированной средой, и открыть приём заявок.

— То есть это расширение?

— Да. Требования к участникам снижены, программа совершенно новая. Именоваться она будет «Игровой лагерь».

Сората почувствовал, как внутри воспылал.

«Хочу туда». От этой мысли стало жарко.

— В отличие от «Давайте сделаем игру», комиссия ознакомится с черновиком, а затем устроит «Интервью с простой презентацией и серией вопросов и ответов». На основе этого вынесет решение. Нагрузка значительно снижена по сравнению с «Давайте сделаем игру». И чем больше набросать идей, тем выше шанс пройти.

— То есть...

— Мне кажется, раз ты дошёл до итоговой комиссии, то наверняка пройдёшь и здесь.

Сората стиснул зубы, будто ставя на бумагах печать, а если бы так не сделал, то расплакался.

— Но хочу тебя кое о чём предостеречь.

— О чём?

— Пожалуйста, запомни. Каким бы проект ни был интересным, если его посчитают нереализуемым, то не пропустят.

— ...

— Жюри будет оценивать не только увлекательность проекта, но и сможет ли его создать конкретная команда.

— Сможет ли...

Звучало разумно. Если Сората не сможет претворить в жизнь задумку, то и смысла нет. Нарисованный пирог не съесть. Играть в идею из головы не получится. Играть можно только в готовую игру.

— Проект успешно одобряют, игру благополучно создают, и тогда её отправляют на финальную оценку.

— А?

На итоговой комиссии решался вопрос, будет проект реализован или нет. Другими словами...

— Да, разумеется, в случае одобрения игра готовится к распространению и продаже. Ведь конечная цель для разработчика — это продать свою игру и получить прибыль, — отстранённо, как настоящий взрослый, рассуждал Кадзуки. — В случае успешно пройденной итоговой комиссии затраты на разработку полностью компенсируются. Однако в случае отказа не выплачивается ни иены, а игру не пускают в продажу. Ну, сейчас речь идёт об аренде рабочих помещений, уж это-то должно быть по карману.

— Рабочее помещение...

Почему-то от одного слова настрой подскочил до небес. Сон становился явью.

— Главный плюс «Игрового лагеря» в том, что итоговое жюри оценивает уже готовый играбельный продукт, а не план или идею. Ну, а большой минус в том, что до окончания разработки трудишься бесплатно… Думаю, это позволяет собрать в одном месте людей, которые горят идеей и готовы ловить шанс.

Говорил Кадзуки без волнения, почти безэмоционально, что порой сбивало с толку. Ещё когда они познакомились, он как будто занимал нейтральную во всех смыслах позицию.

О какой бы мелочи ни заходил разговор, о хорошей или плохой, Кадзуки всегда её разбирал по совести. При этом он не вёл себя как чей-то друг. Он выдерживал баланс, оставаясь где-то посередине, хорошенько всё взвешивал, порой подбирал слова, а порой предлагал использовать предложенную идею в игре.

— Если суммировать, ну, что-то вроде этого. Есть какие-нибудь вопросы?

— Всё понятно. Большое спасибо.

— Если интересно, выйди на связь...

Сората не дождался, когда у него спросят прямо.

— Интересно! — выпалил он.

— По голосу понял, что звонок вышел продуктивным.

Кадзуки изо всех сил сдержал смех.

— П-простите. Просто переволновался.

— Нет, такой задор очень важен. Позже вышлю тебе на почту документы. Когда вернёшься из поездки, пожалуйста, посмотри.

— Да. Огромное вам спасибо.

— Ну, пока.

Сората даже после окончания разговора не смог сразу двигаться. Сердце трепетало. Его переполняла искренняя радость.

Он хотел собрать команду разработчиков и создать компанию. Позвать хоть того же Рюноске. Как раз в самое время подвернулся шанс. Разумеется, Сорате не хватало опыта, а одного задора не хватит, чтобы преодолеть серьёзную преграду. Например, даже если Рюноске согласится участвовать, ещё как минимум нужно найти персонал на графику и звук.

Но хоть и понимая, Сората едва удерживался от того, чтобы пуститься в пляс.

Для начала надо попробовать рассказать Рюноске об «Игровом лагере».

Подумав об этом, Сората захотел сию же секунду попасть в номер гостиницы. Рюноске пришёл раньше, значит, скорее всего, уже разложил ноутбук и долбил по клавиатуре, набирая код.

Лифт всё никак не приходил, и Сората без конца жал на кнопку вызова, не понимая, что это бесполезно. И когда лифт наконец пришёл, парень стремглав в него залетел.

Нажал на кнопки «седьмой» и «закрыть двери».

Двери неторопливо закрылись, и лифт с Соратой начал подниматься, вдавливая ноги в пол.

По пути он останавливался на каждом этаже, выпуская других людей. Когда дело дошло до седьмого этажа, Сорате показалось, что прошло минут пять.

Раздался сигнал о прибытии, и не успели двери раскрыться наполовину, как парень вылетел на этаж.

А там, метрах в пяти дальше по коридору… Сората заметил у торгового автомата с напитками Рюноске.

— М?

Сората не поверил своим глазам, потому что увидел нечто совершенно неожиданное.

Рюноске был не один. Он стоял рядом с двумя учениками другой школы в тёмно-зелёных спортивных костюмах, с которыми Сората пересёкся в коридоре на первом этаже.

Юноша был примерно одной с Соратой комплекции, с впечатляющими уложенными воском волосами. Он выглядел как звезда своего класса.

У девушки осветлённые волосы спускались до плеч, ногти сверкали от яркого лака, лицо блистало от стильного макияжа.

Парочка разговаривала с Рюноске, который совершенно не походил на объект их интереса.

— Ты и правда не изменился.

— Застрял в одном состоянии.

Голоса незнакомцев были наполнены беспокойством.

— А вы изменились. Я секунду понять не мог, кто вы такие.

После ответа Рюноске юноша сделал к нему шаг.

Сората инстинктивно побежал.

— Акасака? — позвал он, приближаясь, и двое в зелёных костюмах одновременно развернулись.

Они поглядели на него оценивающим взглядом… как Сорате показалось.

— Ладно, пошли уже, Такуми, — обратилась девушка к парню и тут же собралась уходить.

— А, погоди, Мая.

Парень последовал за ней.

— Кто это? — тихо спросил Сората у Рюноске, косясь на удалявшихся старшеклассников.

— Знакомые со времён средней школы, — кратко объяснил он, намекая, что не горит желанием вдаваться в подробности. Сората хоть и загорелся любопытством, но не осмелился давить.

Чтобы сменить пластинку, он заговорил про отбор проектов.

— Кстати, со мной только что связывался Фудзисава-сан. Похоже, он организует новую программу отбора игровых проектов.

— Надо же, — как всегда равнодушно ответил Рюноске. Вполне ожидаемо. А вот другие вели себя совсем не так, как Сората ожидал.

Кто-то на него смотрел.

Заинтересовавшись, Сората развернулся в поисках этого человека и заметил возле лифта недавнюю парочку, которая посылала ему колкий взгляд.

Неужто Сората сказал что-то такое, что их задело?

— Такуми, пришёл.

Парочка зашла в подошедший лифт, и пока двери полностью не закрылись, не отводила взгляды. Причём вовсе не от Рюноске, а от Сораты.

Сората в непонятках повернулся к Рюноске, но тот и не думал отвечать. В своём репертуаре он тут же потопал к себе в номер, даже не дав Сорате времени для вопросов.

Им с Рюноске выделили просторный двухместный номер, так что было где развернуться.

На большом столе у окна лежали ноутбук и планшетный компьютер, которые точно не выдавали в гостинице. Их уже подключили к электричеству и локальной сети.

Рюноске, зайдя в номер, уселся за планшет и молча начал работать.

Сората, разбирая вещи, какое-то время поглядывал на занятого соседа. Как-то странно он выглядел. Поначалу казалось, что он сосредоточился на работе, но по прошествии некоторого времени Рюноске стал то двигать, то останавливать руку по одному и тому же короткому шаблону.

Судя по его лицу, он переживал не из-за алгоритмов. Каждый раз, когда рука замирала, его точно одолевали какие-то тяжёлые мысли.

— Слушай, Акасака.

Тот оторвался от экрана и повернулся к Сорате.

— Можно спросить?

— Если ты про тех двоих, то я уже вроде сказал, это знакомые со средней школы. Ни больше, ни меньше, — пресёк Рюноске попытку достать его расспросами.

Теперь будет сложновато узнать, с кем он говорил.

— Как бы сказать, я удивился.

Сората завалился на кровать и обратился скорее к потолку, а не Рюноске.

— Чему?

— У тебя есть знакомые, вот чему, — довольно грубо заметил Сората, но именно потому, что хорошо знал повадки Рюноске.

— Лучше бы с ними не знакомился, — сказал будто самому себе тот.

— А? — переспросил Сората, не расслышав.

— Ничего. Не забивай голову, — отрезал одной фразой сосед. — Лучше другое расскажи. Ты про этот отбор проектов говорил?

Рюноске подошёл к кровати и сунул распластавшемуся на ней Сорате планшетный ПК.

Парень бросил взгляд на экран. В электронном письме подробно говорилось об «Игровом лагере», о котором объяснял Кадзуки.

— Ага, то самое...

Кое-что Сорату очень сильно обеспокоило.

— Какого чёрта ты как ни в чём не бывало читаешь мою почту?!

Сората давно перестал удивляться выходкам Рюноске, но не мог просто так взять и промолчать.

— Почему ты думал, что я не вижу письма, которые приходят на сервер Сакурасо? Как у тебя голова работает, я не в силах понять.

Развивая мысль, Рюноске вернулся к стоявшему на столе ноутбуку.

— Подумай об этической стороне!

— Этика персональные данные не защитит.

Сорату опять разбили в пух и прах. Оттого он решил, что целесообразнее будет вернуться к теме.

— Мне показалось интересным, вот и решил поучаствовать. Ты как?

— Если хочешь довести дело до победного конца, не такой и плохой вариант. Даже если нацелен создать в будущем компанию, необходим стартовый капитал. А для его поднятия лагерь — самое то. Но что со звуком и графикой? С учётом задумки на них нужно как минимум по одному человеку.

Рюноске уже сосредоточился на экране ноутбука, ловко отстукивая пальцами партии на клавиатуре. Так он словно боролся со стрессом.

Что касается графики, под рукой были два человека с заоблачными навыками. Первая — гениальная художница, ставшая мангакой, Масиро. Вторая — инопланетянка, которая создавала общепризнанные шедевры независимого аниме, Мисаки. Их мастерство не вызывало ни малейших сомнений.

Но звать их двоих Сората не планировал. Масиро делала мангу, Мисаки — аниме. Они обе выбрали свой путь. А цель Сораты, создавать игры, всё-таки немного отличалась.

— Значит, на этот раз попросим Риту? — ради шутки назвал Сората имя, чтобы не молчать.

— В этом случае я откажусь. Ни при каком раскладе мне это не предлагай, ясно? — затараторил с серьёзным видом Рюноске.

— Ш-шучу я, шучу...

Сората говорил о подруге Масиро со времён Англии — Рите Эйнсворт, которая тоже пыталась стать художницей. Рюноске видел в ней заклятого врага. Но Риту к нему прямо-таки тянуло, аж до того, что она каждый день слала ему из далёкой Англии письма. Но почти все незаметно для Рюноске уничтожала Горничная...

— На звук есть один человек, который живёт рядом.

Химэмия Иори, первогодка Суйко с музыкального направления из комнаты 103 Сакурасо. Но сейчас Иори переживал кризис и решал, хочет ли он заниматься музыкой. Сората не хотел к нему лезть, пока не услышит ответ.

— Попросим Хаухау-сэмпай?

— У неё хорошие навыки. Но она разве не собралась учиться в Австрии?

— Да, плохо будет, если помешаем с учёбой.

Теперь, ломая голову над персоналом, Сората прекрасно понимал слова Кадзуки о трудности набора людей. По идее, Сорате повезло, ведь школа при университете искусств располагала великим множеством ценных кадров, но, когда дело дошло до попыток набора команды мечты, всё накрылось медным тазом.

Когда разговор зашёл в тупик, Сората с Рюноске притихли и закрыли тему «Игрового лагеря».

Вяло пролетело полчаса, и наступило время ужина.

Наевшись жареной баранины с овощами в банкетном зале, ребята отправились по расписанию на водные процедуры.

— Акасака, пойдёшь в баню?

— Обойдусь душем в номере.

— Ну, а я пойду.

Оставив Рюноске в комнате, Сората пошёл в публичную баню снимать накопившуюся за день усталость. Огорчало лишь то, что там от души веселились перевозбуждённые одноклассники. Как Сората ни старался, расслабиться не получилось. Он поймал себя на мысли, что принять ванну в номере, как Рюноске, было бы намного спокойнее.

Сората вышел из гигантской ванны, где плескались одноклассники, сел перед душем и вылил на голову кадку горячей воды, а когда намылил волосы шампунем, почувствовал кого-то рядом.

— Ух~ Школьная поездка — это тема! — прозвучал до боли знакомый голос — Иори.

Он тоже вылил на голову кадку воды, как Сората, и словно собака затряс волосами, разбрызгивая воду. Затем, выкрикнув непонятное «жах», начал натирать голову.

— В средней школе конкурсы и репетиции не давали ездить!

— Ты почему здесь, Иори?

Покрывшись гусиной кожей, Сората включил душ и смыл с головы шампунь.

— Мисаки-сан привезла нас в ту же гостиницу.

— Много номеров свободных?

Приехали ведь ещё ученики из других школ.

— Кажется, свободными были только самые крутые номера на верхнем.

Там располагались номера класса люкс и королевские апартаменты.

— Там же… королевский люкс, да? — соединил Сората оба варианта.

От Мисаки другого не ожидали. Её инопланетная энергия сочеталась с невероятными финансовыми возможностями, которые позволили ей одновременно с выпуском из школы купить жильё в новостройке по соседству с Сакурасо.

— Повезло тебе, Иори.

— Да?

— Отправился в школьную поездку.

— Да!

Теперь они одновременно вытирались полотенцем.

— Ах да, Сората-сэмпай.

— Что?

Сората поглядел на лицо Иори через зеркало у входа.

— Нужен совет.

Чего это он внезапно? Раз говорил с серьёзным видом, значит, о музыке. Подтверждая догадку, Иори принялся с особым тщанием промывать все десять пальцев, столь важных для игры на пианино.

— На самом деле я...

— Ага.

— В последнее время как-то всё странно.

— Ага, знаю.

И не только в последнее время, а вообще.

— Ну, у меня же не с головой проблемы?

— А сам не знаешь? Ну ты молодец.

Сората окатил душем тело, избавляясь от гусиной кожи.

— Ну, не сказал бы, — засмущался Иори, одновременно с Соратой орудуя душем.

— Вообще-то, я тебя не хвалю.

— Да? Правда?

Почему-то временами Иори походил на Юко.

— Ну… И что за совет нужен?

— С того дня я не могу выкинуть из головы плоскодонку в очках.

— ...

У Сораты, который услышал совсем не то, что ожидал, отвисла челюсть.

— Сората-сэмпай?

— А… прости. Я думал, ты про музыку скажешь. В смысле с того дня?..

Наверное, с того самого. Раз это сказал Иори, вариантов было немного. Например, день конкурса. Тогда Иори разразился руганью, сорвав музыкальный номер. А ещё однажды он заглянул Канне под юбку.

— Разумеется, я про 3 мая… День без трусиков.

— Не опошляй День конституции!

Всё-таки он увидел под юбкой самое запретное место.

— Что мне делать? И во сне, и утром, и на уроках, и на большой перемене, и на маленькой всё время думаю только о ней.

Иори с серьёзным видом посмотрел на Сорату. Но они оба были голые, потому не очень-то хотелось глазеть друг на друга.

— Э-э-э, ну, короче...

Иори, растягивая время, чтобы подумать, прополоскал мочалку в кадке.

— Можно спросить совета в любви?

Из всех людей он спросил это именно у Сораты? Да ещё в такое время… Да это Сората больше хотел попросить у кого-нибудь совета.

— Нет, не то, — отстранённо сказал Иори.

— А? Не то?

Слова и действия Иори будто шли разными дорогами.

— Ты же в курсе, Сората-сэмпай? Я люблю здоровенные сиськи. Как непреложная истина мироздания. Большие сиськи, и всё тут!

— Ага, знаю.

Сорате было лень спорить, потому он пропустил «истину мироздания» мимо ушей.

— Большие сиськи, сисяндры! — во всеуслышание завопил Иори, внезапно сжав кулаки и вскочив на ноги.

Смысл ускользал. Или же слова несли буквальный смысл? В самом деле, большие сиськи называли сисяндрами. Да, вне всяких сомнений.

— Иори, у тебя причинные места видны. Может, сядешь?

— Да.

Иори покорно опустился на зад.

— Ну, вернёмся к нашей Канне.

— Что мне делать?

— День и ночь не можешь выкинуть её из головы?

— Да.

— То есть ты влюбился?

— Нет. Говорю же, у меня не встаёт на плоских. У тебя с головой проблемы, Сората-сэмпай? — с серьёзным видом пожурил Иори. Но из них двоих тупил всё же Иори.

— И всё-таки Канна-сан тебя беспокоит?

— Да.

— По-моему, ты начал к ней относиться как к представителю противоположного пола.

— Нет-нет, исключено… Нет, стой, ну-у-у… Если Сората-сэмпай так говорит, то да?

Иори задумался, сложив руки на груди и сильно насупив брови. Словно командир эпохи Сэнгоку, который уединился за картой.

— Ну нет, как я вскарабкаюсь на равнину?

— А зачем тебе куда-то карабкаться?..

— Всё-таки это иллюзия! Фантазия, вот что! Именно! Точно-точно! Во, кого птенец видит первым после того, как вылупился, того принимает за родителей, разве нет? Вот и меня поработил секретный девичий сад, который я первым увидел. Дикий, животный инстинкт, да и только! Вон оно как! Сиськи!

Странные речи он говорил, а «сиськи» в конце казались вдвойне лишними.

— Знаешь, Иори. Если завёл речь о вылупившемся птенце, значит, дикий инстинкт сработал и ты влюбился?

— Ч-что?! Нет-нет, я не согласен! Той девке не хватает пары сисек, чтобы быть сисястой!

— Вон как… Ну, тогда ничего не поделать. Надо немного подумать.

— Ага, хорошо.

Усталость должна была уйти, но вместо этого навалилась с новой силой.

— А, да, хочу ещё кое о чем посоветоваться.

— Ещё что-то?

Уж теперь-то о музыке?

— Сората-сэмпай, трусы не могли бы одолжить?

— Нет!

— Что так сразу?! — Иори сложил ладони вместе, как в молитве.

— Если нет сменной одежды, дуй в магазин и покупай! Деньги, так и быть, займу!

Покинув общую баню и оставив там Иори, Сората, собравшись вернуться в номер, пересёкся по пути в коридоре с группой девушек из другой школы в знакомых тёмно-зелёных спортивных костюмах. Среди девушек была и знакомая Рюноске. Сората, немного заинтересовавшись, прошёл мимо. И хотя народу было прилично, он легко выцепил взглядом в толпе нужного человека.

Определённо, девушку звали Мая. Сората узнал её даже среди людей одного с ней возраста и в одинаковой одежде. Настолько она выделялась.

Она не подала вида, что заметила его. А с чего бы. Она ведь Рюноске знала, не Сорату. Потому-то, когда они разминулись, его застигли врасплох.

— Слышь, — позвали за спиной.

— Ох, — вырвалось у парня.

Мая, остановившись, отделилась от остальных.

— Акасака в номере.

— Раз тут нет, значит, там.

— И правда.

— Нам надо поговорить.

Её жёсткие манеры кололи, подобно шипам.

— Со мной?

В ответ она молча кивнула. Повисла какая-то угрожающая атмосфера… И почему на Сорату взъелись после первой же встречи?

— Э-э-э, я — одноклассник Акасаки, зовут Канда Сората.

— Да я не спрашивала.

— Тебе нормально общаться с человеком, которого даже имени не знаешь?

— Очень даже.

— В-вон как.

— Икэдзири Мая.

— А?

— Имя.

— То есть всё-таки представилась! — запутался Сората, ведь она не удосужилась пояснить.

— Реагируешь ты стрёмно.

Девушка всё время демонстрировала равнодушие.

— Ну и о чём хотела поговорить?

Она слегка прикусила накрашенные помадой губы.

— Игру...

— А?

— Игру делаешь? С ним?

С ним. То ли близка она была с ним, то ли держала дистанцию. По тону Маи Сората так и не понял. Догадался лишь, что говорила она про Рюноске.

— Не то чтобы делаем.

— Ясно.

Мая едва заметно приуныла.

— Надеюсь скоро начать.

Стоило ей это услышать, как к Мае в мгновение ока вернулась вся суровость.

— Лучше бы тебе отказаться.

— С чего бы? — спросил Сората, посмотрев девушке прямо в глаза.

— Потому что пожалеешь, — заявила Мая, после чего развернулась обратно, словно ставя в разговоре точку.

— А, подожди.

— Что? — спросила Мая через плечо.

— Извини. По-моему, отказаться уже нельзя.

— ...

— Я хочу это сделать с Акасакой.

— Вот достал. Ты вообще слушал?

— А что я сказал, слушала?

— ...

— Отказаться невозможно, — высказался Сората, не принимая иных вариантов.

— ...

Мая молча поглядела на него. Нет, даже вгрызлась в него взглядом.

— Ну, и ладно. Как хочешь, — выплюнула она, затем исчезла в глубинах коридора.

— Что это было?

В самом-то деле, между ними тремя… Рюноске, Маей и человеком по имени Такуми в средней школе что-то произошло.

— Акасака, блин...

Попытки вообразить то, как Рюноске что-то с кем-то вытворяет, не увенчались успехом. Раньше Сората не разговаривал с ним о временах средней школы. Чего не знал, того не знал.

— Прям давно знакомы.

Возникло некое подобие чувства вины. А затем одна мысль внезапно вытеснила остальные.

— Неужели Акасака знал, что эти двое поедут на Хоккайдо, потому согласился на школьную поездку?..

Сората проговорил мысль вслух, и оттого она прозвучала более правдоподобно.

Рюноске всегда ставил написание программ на первое место в списке приоритетов. Даже уроки в школе он посещал самый необходимый минимум — две трети. Невозможно, чтобы такой парень без веской причины, под влиянием настроения отправился в школьную поездку.

— Потом попробую разузнать.

Рюноске запросто мог уйти от ответа, но попытка не пытка.

По пути в номер Сората набрёл в вестибюле на первом этаже на лавку сувениров. Там внутри он заметил знакомую спину.

Перед полкой с брелоками стояла Канна. Ранее Сората натолкнулся в бане на Иори, потому и Канна не вызывала вопросов.

Девушка оделась в гостиничную юкату, которые выдавались после бани, а очки сняла. На руке висела корзинка с одеждой и полотенцем.

В магазине Канна с энтузиазмом выбирала брелоки, собираясь что-нибудь купить в подарок.

Сората подошёл ближе и позвал её.

— Канна-сан.

Съёжившись на секунду от страха, Канна повернулась к Сорате.

— Сората-сэмпай… да?

Она посмотрела исподлобья, прищурившись.

— Ну, да.

Могло показаться, что она впилась в него взглядом, но на самом деле нет. Без очков Канна плохо видела, потому и всматривалась. Хотя он стоял прямо перед ней...

— Настолько плохо видишь?

— Да. Даже с такого расстояния не различаю деталей, — сказала она. — Надо ближе...

А потом поднялась на носочки и приблизилась лицом к Сорате.

— И правда, Сората-сэмпай.

Она всё же смогла на нём сфокусироваться. Но затем словно что-то заметила и толкнула Сорату в грудь, отпихивая от себя подальше.

— Ты что вытворяешь?..

Почему-то на Сорату разозлились.

— Прости, — смиренно извинился он.

— Сората-сэмпай не сделал ничего плохого. Пожалуйста, не извиняйся. — Опять на него разозлились. — Это… Я оставила очки в номере, — сказала Канна как бы в оправдание.

— Тогда первым делом вернулась бы в номер.

Выбор сувениров почти на ощупь был задачей не из лёгких. Канна держала прямо перед лицом брелок с полярной версией Габлинчёбира. В противном случае она бы даже не увидела крупную надпись о том, что изделие продаётся исключительно на Хоккайдо.

— Ключ от номера у Мисаки, а она ещё в бане.

— А, понятно.

Без ключа не попасть в номер, потому она убивала в магазине время.

— Не очень хочу, чтобы меня видели без очков, не мог бы ты смотреть в другую сторону?

Она слегка надулась.

— Почему?

— А так непонятно? — агрессивным тоном спросила Канна.

— Нет, не очень.

— Без очков я как на иголках… — Она ни с того ни с сего отвернулась.

— По-моему, тебе лучше без очков.

— ?!

Канна пронзила его взглядом.

— Пожалуйста, прекрати шутить.

Сората поделился честным мнением, а Канна почему-то опять на него взъелась.

Она молча вернулась к выбору подарков.

— Этот понравился?

Она уже какое-то время смотрела на брелок с Габлинчёбиром-полярным медведем.

Стоило Сорате указать пальцем, как девушка резко вернула брелок на полку и надела маску равнодушия.

— Так-то неплохой выбор.

Сората взял товар, который Канна вернула на место.

— Я не взяла с собой кошелёк.

Именно. Сората узнал от неё ещё днём, что Мисаки внезапно повела её с собой, не дав времени на сбор багажа.

— Тогда я куплю.

От пятисот иен он не обеднеет.

— А?

— Простите, нам вот это, пожалуйста, — решительно обратился Сората к продавцу за стойкой.

— Ах, сэмпай.

В пару к брелоку добавили ещё один точно такой же.

— В отдельные пакеты, пожалуйста.

Вместе с НДС получилось тысяча пятьдесят йен.

Сората передал недовольной с виду Канне бумажную упаковку с брелоком. Но брать его она не торопилась.

— Ты не считаешь меня расчётливой женщиной?

— Не считаю. Всякое бывает.

— Правда?

— Ты думаешь, я настолько узколобый?

Сорате стало даже немного грустно.

— Ну… большое спасибо.

Пакетик с брелоком наконец-то оказался в руке Канны.

— Не надо благодарить. Я всё равно собирался пойти за сувенирами, заодно и Юко подарок выбрал.

Глядя на полученный от Сораты пакетик и думая, подходит ли ей вообще белый медведь Габлинчёбир, Канна приподняла уголки рта в улыбке. Обычно она редко показывала эмоции.

— Пожалуйста, не пялься на меня, — сказала она, но вопреки своим же словам глядела прямо на Сорату. — И в-вообще, я только из бани вышла, не при наряде...

Канна, внезапно засмущавшись, отвела взгляд.

Волосы у неё ещё оставались влажными, кожа красноватой, а тыльная сторона шеи — покрытой капельками влаги. А ещё Канна, как подобает, надела юкату, и затянутый пояс подчёркивал ягодицы, её округлые, манящие изгибы без единой складки. И ткань плотно прилипла к телу, отчего очертания трусиков точно стали бы видны...

Заметив взгляд Сораты, Канна прикрыла попку корзинкой в руках.

— Куда смотришь?

Её глаза наполнились гневом с толикой стыда.

Тогда-то Сората понял, почему его просили не пялиться.

— Н-неужели не надела?

Канна кивнула через силу.

— У тебя же с писательством наладилось дело?

— Э-это другое.

— А, ясно. Мисаки-сэмпай внезапно потащила сюда, и ты не взяла сменку?

Сората припомнил, как встреченный в общественной бане Иори умолял его одолжить трусы.

— Мисаки-сан много вещей на сменку накупила.

Лицо у Канны стало такое, будто она вспомнила что-то неприятное. Может, Мисаки заставляла её примерять гору вещей. Хотя тогда могла бы и на Иори прикупить.

Нет, первым делом надо спросить, почему Канна опять не надела бельё.

— Неужели стресс?

— Наверное… Увидела сэмпая и вся извелась.

— А? Меня?

Канна утвердительно кивнула.

— Я что-то сделал?

— Был нежен со мной.

Фразу «со мной» она произнесла слишком тихо, и Сората не расслышал.

— А? Что?

— Ничего.

— Ну нет, если такое мне говорят, я уже не успокоюсь.

— Сэмпай, разве у тебя нет других забот помимо меня? — с крайне недовольным видом заметила Канна.

— Как жестоко.

Девушка говорила про Масиро с Нанами.

— Сиина-сэмпай невероятно красивая.

— Ну, да.

— Характер, правда… странноватый.

— Ну, да.

Они на пару натянуто улыбнулись.

— А Нанами-сэмпай милая.

— Ага.

— Она всегда старается изо всех сил, идёт к цели напролом и со всей душой… очень я этому завидую.

— Вон как.

Хорошо она думала о Нанами, подумал Сората. Да и он точно так же считал.

— Говоря по правде, по-моему, тебя на них двоих не хватит.

— Согласен.

— По-моему, так говорить не очень хорошо.

— Ты же сама это сказала, нет?!

Новенькие в этом году хоть и отличались, но оба были какие-то сумасбродные.

— Прошу меня простить за то, что принижаю себя на фоне Сиины-сэмпай и Аоямы-сэмпай.

— Ну.

Обе девушки признались, что любят его. Долгом Сораты было стараться изо всех сил не ударить в грязь лицом. Вот что хотела сказать Канна.

— Всё в порядке. У тебя тоже есть хорошие стороны, Сората-сэмпай.

— Приятно слышать.

— Ты по крайней мере меня спас.

— Если ты про рассказ, то не меня благодари, а Дзина-сана.

Канна крепко сжимала стыки на юкате.

— Узнали бы люди про то самое, я бы в школу больше ходить не смогла… Но ты продолжил нормально со мной общаться. Даже сейчас.

— Я просто в Сакурасо привык ко всяким мелким странностям.

— Странно как раз то, что ты называешь мой секрет мелким.

— Если меня не подводит память, ты объясняешь, в чём моя хорошая сторона?

— Извини. Отвлеклась.

Не успел он опомниться, как вернувшаяся в обычный режим Канна застигла его врасплох.

— Сложный я человек.

Не понимая смысла фразы, Сората невольно нахмурился.

И разговор застопорился.

Далее Сората бродил по магазину в поисках подарков, собираясь дождаться вместе с Канной, когда Мисаки вернётся из бани.

Прошло минут пять. И нарисовалась, словно выпрыгнула из-за угла, Мисаки в юкате.

Увидев сувениры, Мисаки ворвалась внутрь и как угорелая забегала мимо полок.

— Тётенька! Беру от сих до сих! — выдала она нечто чудовищное.

Если бы это сказала не Мисаки, списали бы на шутку. Но Мисаки всегда была серьёзна. Сората и не помнил, чтобы она когда-нибудь шутила...

— А ну-ка стой, сэмпай! — поспешно остановил он её.

— Я уже стояла, Кохай-кун!

— Пожалуйста, не скупай весь магазин!

— Всё нормуль, деньги есть!

Мисаки с гордостью вытащила из корзинки один в один как у Канны кошелёк. Миленький кошель с нарисованным Габлинчёбиром. Вот только сейчас чарующая вещичка казалась Сорате оружием массового поражения.

Толщина кошелька бросала вызов здравому смыслу, достигнув размеров кирпича. Такой и от пули запросто спасёт. Даже от двух или трёх.

— Сэмпай, ты богатым поэтом заделалась?!

— Я миллион лет ждала школьной поездки и экономила на завтраках!

— Такую пачку на завтраках не накопить!

На уговоры Мисаки ушло двадцать минут. Из-за этого только что побывавшие в бане Сората с Канной опять вспотели.

Когда Сората оставил девиц и вернулся в номер, там уже стояла почти непроглядная тьма. Лишь тусклая подсветка помогала найти путь.

На одной из двух кроватей, на дальней, уже спал Рюноске.

Сората вспомнил, как он говорил, что программисту надо обязательно спать по восемь часов в сутки. Точнее, писал в чате или в сообщении. Может, это вообще Горничная рассказывала. Хотя сейчас детали не имели большого значения.

Рюноске спал, потому не получится спросить про их отношения с Икэдзири Маей.

Да что между ними в средней школе могло случиться?

Сората соврал бы, сказав, что ему неинтересно. Очень даже интересно.

Почему Мая столь жёстко говорила?

Сората лёг на кровать, плотный матрас принял его спину с распростёртыми объятиями. Но ощущения отличались от привычной кровати, отчего было неспокойно.

Сората повернул голову и посмотрел на свернувшегося в калачик Рюноске. Прямо как ребёнок.

Сората молча взял в руку мобильник. Горничная могла что-нибудь объяснить, если спросить.

«Слушай, Горничная, насчёт Икэдзири Маи», — настрочил он, а потом остановился, стёр предложение и закрыл мессенджер.

Лучше будет спросить у Рюноске прямо, решил Сората, заодно напоминая себе, что сейчас у него есть другие заботы. Не тот случай, чтобы закрывать на них глаза.

Он обещал дать ответ до конца школьной поездки. Оставшееся время утекало сквозь пальцы. Но Сората уже понимал, что проблема была не во времени.

Ещё он понял свою ошибку, на которую указала Тихиро.

Дзин спрашивал, с кем он представляет себя в будущем.

Мисаки объясняла, что всё сводится к тому, любишь или не любишь.

И сегодня он понял, что его мысли обращены к Нанами.

Ответ… нашёлся, подумал Сората.

Но вызвал ответ боль и страдания, взяв сердце в тиски. Словно его со всех сторон сжало невидимой силой. Обязанность принять какое-то решение легла на плечи непосильным грузом.

Больше они не смогут оставаться в прежних отношениях. Им уже не вернуть былую непосредственность.

Сората до боли хорошо это понимал, и понимание душило. Он не знал, много или мало времени провёл с Масиро и Нанами под одной крышей в Сакурасо. Но совместные воспоминания точно стали сокровищем, равного которому не было. Ни один день не проходил впустую, каждый отпечатывался в памяти. Чем не повод для гордости?

Сората думал, что хорошо бы так провести весь остаток времени до выпуска из Суйко. Вместе улыбаться, спорить, ранить друг друга, а потом успокаивать и вновь улыбаться. Думал, вот бы весёлые и добрые деньки шли дальше.

Но Масиро с Нанами сделали семимильный шаг в неясное будущее, оставив позади спокойное настоящее. Их отношения навсегда изменятся, и получится достичь того, чего не получалось прежде...

Сората невольно вспомнил былые времена, и пускай о чём-то он жалел или вёл себя как неженка, в ту пору они могли беззаботно смеяться.

— Ясно… Уже «былые».

Он не хотел замечать, но подсознание сделало работу за него. Сколько ни решай, сколько ни страдай, дорогу назад ему отрезали с концами.

Как только обе девушки признались в любви, время, которое, казалось, должно длиться вечно, превратилось в «былое».

— Вот так всё и меняется.

События и эмоции, которые ещё недавно создавали «настоящее», теперь отправлены в фотоальбом памяти. И разрешения никто для этого не спрашивал...

Сората думал, вот оно — счастье. Ведь появился человек, который сильно к нему привязан...

Именно потому нужно было верно ответить на раскрытые чувства.

Да, пора уже взять волю в кулак.

В непроглядной темноте зазвонил переговорник...

Сората встал с кровати, гадая, кто бы это мог быть.

Когда он с силой открыл дверь, на пороге стояла Нанами с распущенными волосами.

— Н-Нанами?!

— Я-я к тебе, — кокетливо, что на неё не походило, сказала Нанами.

— А? — только и смог выдать застигнутый врасплох Сората.

Оба проглотили языки.

Момент получился самый что ни есть неловкий, и Нанами от стыда резко залилась румянцем.

— Н-ни! М-Маю так говорила! А-а я насправди ни! — ошалело оправдалась Нанами за странное приветствие. — К-Канда-кун, слышал? Насправди ни!

Тем временем дальше по коридору раздался голос учителя-мужчины, который отчитывал шумных подростков.

— Аояма!

Сората схватил её за запястье и утащил в комнату.

— А? Ах.

Когда дверь закрылась, комната с выключенными лампами вернулась в состояние кромешной тьмы.

Какое-то время парочка молча прислушивалась к звукам из коридора. Время на часах было уже позднее, и визиты в номера к противоположному полу приветствовались.

Главное, их не поймали, а остальное неважно.

— К-канда-кун?

— М?

— О-отпусти… и отойди.

Сората до сих пор держал Нанами за руку, а ещё прижал к стене.

— П-прости.

Он резко отпустил её и отодвинулся.

— Нет, ничего такого… просто напугалась.

— Препод чуть не застукал, да?

— Нет, ты резко меня потянул… затащил в номер… Я уж и не знала, что ты задумал...

— Н-ничего я не задумал! — взвыл он, после чего осознал: в глубине комнаты спал Рюноске… И продолжал спать. По крайней мере, не подал вида, что проснулся.

— Это… сложно объяснить.

— Слушай, Аояма… Ты не особо-то сопротивлялась.

В неподходящий момент опять повисло молчание. В темноте они плохо видели друг друга, но всё же смотрели в глаза и не решались сдвинуться ни на миллиметр.

Взгляд Нанами наполнился беспокойством и нетерпением и приковал внимание Сораты, не давая отстраниться.

Парень неосознанно сглотнул слюну.

Неужто настал миг, когда можно кое-что сделать? Вернее, если не сделать, то Нанами потеряет лицо?

Стоило лишь прокрутить мысль в голове, как переговорник запищал во второй раз.

— Э!

— Ах!

Оба от удивления чуть ли не подпрыгнули на месте.

— Попали! А если препод?! Аояма, прячься!

— Г-где?!

Сората потянул её за руку и увёл в ванную, после чего захлопнул дверь. Из ванной почему-то раздался крик, но парень не придал ему значения, сделал глубокий вдох и открыл дверь.

Перед глазами всё залилось белыми красками.

— ...

На пороге стоял не учитель-надзиратель. А Масиро. Стояла одна-одинёшенька.

— С-Сиина?

Вот теперь он забеспокоился о ванной.

— Сората.

В контрасте с Соратой, у которого дрожали глаза, девушка выглядела абсолютно сдержанной.

— Ч-что?

Трясся он от страха того, что его могли раскусить и раскритиковать.

— Завтра.

— М?

— Отару.

— А, ага.

По одной лишь фразе Сората понял, ради чего пришла Масиро.

— Обещал в свободный день.

— Знаю. Пойдём смотреть канал, да?

Перед промежуточными экзаменами Сората ей пообещал.

— Потом другие места хочу посмотреть.

— Т-точно. Соберёшь идеи, потом это. Обязательно пойдём, — протараторил он, не в силах скрыть замешательство.

— Ага.

Масиро кивнула. Но не подняла лицо.

— Сората.

— Ч-что?

— ...

— ...

— Нет, всё-таки ничего, — сказала Масиро.

Парень чуял, как Нанами в ванной сдерживает дыхание.

Пульс вырос до небес. Как и чувство вины, которое возникло где-то в пятках и моментально заполнило всё тело.

— До завтра.

— А-ага.

— Спокойной ночи, — коротко сказала Масиро, после чего пошла к коридору, который вёл в главный корпус.

Проводив её взглядом, пока она не исчезла, Сората закрыл дверь, и Нанами вышла из ванной.

— Кстати. У тебя тоже какое-то дело, Аояма?

— Нет… Ничего. Я тоже пойду к себе.

— Стой, Аояма.

— Если учитель застукает, быть беде.

Она показала бесподобную, лишённую изъяна улыбку. Именно потому Сората догадался, что она врёт… Именно потому не смог её остановить.

____________

1. «панцу» — это, само собой, трусы, а «панпан» может означать как шлепок, так и набухание и даже проститутку.