Проснувшись, он первым делом увидел физиономию Иори. От поцелуя отделяли жалкие два сантиметра, и Сората рефлекторно отпихнул нежеланное лицо.

— Э-э-э… — протянул Иори в полусонном состоянии, но всё же не проснулся.

Скорее наоборот.

— Какая стесняша...

Бормоча во сне о чём-то своём, Иори обхватил подушку и смачно её засосал.

Дабы не попасть под горячие губы, Сората моментально ретировался и, стоя у края кровати, поглядел сверху на довольного соню. Хороший тому сон приснился, наверное.

А вот причина, почему они оказались в интересной ситуации, была простой.

Когда Сората накануне ночью собрался спать, в номер заявился Иори.

— Спать с тобой в одной комнате я не собираюсь. Немедленно уходи. Если не уйдёшь, я звоню в полицию, — с ледяным взглядом отчитала его Канна, держа наготове мобильник, а потом Иори, который не успел ничего возразить, выгнали в коридор.

Сбитый с толку, он не придумал ничего лучше, кроме как искать прибежище в комнате Сораты. Вот только у него номер был парный. Само собой, лишь с двумя кроватями. Более того, когда нарисовался Иори, на одной уже дрых без задних ног Рюноске, потому Сорате с Иори пришлось делить оставшуюся...

— Меня чуть не лишили ценного...

Кровать рядом, где спал Рюноске… оказалась пустой.

Из другого угла комнаты доносились ритмичные постукивания по клавиатуре. Там за столом у окна работал с половины седьмого утра Рюноске.

— Акасака, доброе утро.

— Ага, — привычно коротко поприветствовал тот, не отрываясь от монитора.

Ну, хотя бы ответил, уже хорошо.

Первым делом Сората умылся и привёл в порядок взъерошенные во сне волосы. Ушло минут пять, и когда он вернулся в комнату, там ничто не поменялось: Рюноске в своей манере с головой погрузился в работу, а заплаканный от радости Иори погряз в грёзах, бормоча «Вот это сиськи…»

Сората посмотрел на часы — до завтрака ещё оставалось немного времени. Уселся на край кровати, где ночью спал Рюноске, и от скуки спросил у него:

— Вчера во сколько лёг?

Когда Сората вернулся из бани, в комнате свет уже выключили и стояла кромешная тьма.

— В десять.

— А встал?

— В шесть.

Ровно восьмичасовой сон.

— Не очень похоже на старшеклассника в школьной поездке...

В других номерах народ наверняка сбивался в кучки и развлекался всю ночь напролёт. Одни играли в какие-нибудь карты или портативные приставки, а другие без умолку болтали о всяком разном… кто в кого влюбился, кто с кем начал встречаться, кто кому хочет признаться во время поездки, кому дадут от ворот поворот, а кто с самого начала был обречён. Вот так выпускники обычно проводили первую ночь в школьной поездке.

Ложился спать в десять вечера только Рюноске.

— Давай-ка объясню тебе, раз не понимаешь.

— Последняя фраза точно лишняя.

— Значит, понимаешь?

— Что именно?

— Главную причину, по которой в наших игровых компаниях увольняют людей.

— Какие мрачные разговоры с утра пораньше...

— Ну и?

— Ну-у, как сказать. Слышал, затраты на разработку растут. Значит, нельзя делать одни убыточные игры?

— Такое часто говорят о зарубежных компаниях. Типа, придёшь завтра и свой стол не найдёшь. Говорят как бы в шутку, но зачастую это оказывается не шуткой.

— Зачастую?

Не до такой же степени?

— На самом деле говорят «Со следующего месяца вы больше не работаете в нашей компании. Ищите новую работу».

Воображение сразу нарисовало на удивление живую, и оттого жестокую сценку. Сорату пугали поисками новой работы ещё прежде, чем он начал работать. Тоска да и только.

— А в японских компаниях не так?

— Главная причина — недобросовестное отношение к обязанностям. Другими словами, от человека, который утром не пришёл в офис, избавляются.

— А?

— Если ты думал, что гейм-дизайнеры работают абы когда и ведут беспорядочную жизнь, то сильно ошибался. Они те же офисные работники. Сарариманы. Ни больше, ни меньше.

— Но ведь распорядок у них гибкий? Какой-никакой простор в рабочих часах есть?

— Да, во многих компаниях график гибкий. Но это не значит, что ты волен сам его устанавливать, как вздумается. Часто гибкий график сочетается с урезанием сверхурочных. Также есть ключевые часы, когда присутствие обязательно. Как, по-твоему, люди могут работать в команде, если каждый приходит как хочет?

Сората попытался представить коллектив, в котором каждый работает в своём темпе, и ответ пришёл сам.

— Наверное… никак.

Современные игры создавались командами, где люди советуются друг с другом и регулярно проводят разбор полётов. Даже Сората прекрасно понял, что если коллеги будут приходить на работу в разное время, то ничего не выгорит. Часы не будут идти, если в них шестерёнки ставить по очереди.

— Я раньше слышал, как программист подсел на MMORPG и приезжал на работу на последнем поезде.

— На последнем?.. Как-то сурово.

Словно он работал до обеда и уходил домой.

— Его предупреждали, а он игнорировал и даже на работе занимался своей гильдией, и через несколько месяцев его попросили уйти.

— Это как же надо подсесть...

— Короче, я к тому веду, что человек, который игнорирует нужды команды и думает только о себе, забывая про общее дело, команде не нужен.

— Общее дело...

Сорате показалось, что Рюноске сделал акцент на этой фразе. Да и не поспоришь.

— Мне показалось, или ты говорил про себя?

— Я сказал лишь то, что сказал. Ни больше ни меньше, — расплывчато ответил Рюноске. Вполне в его духе. Для Сораты это прозвучало как утверждение, и в то же время он вспомнил про вчерашний случай… с Икэдзири Маей.

— Кстати, Акасака.

— Что?

— Вчера по пути из бани я встретил Икэдзири Маю из другой школы.

Пальцы Рюноске резко замерли.

— Немного с ней поболтал.

Но он тут же опомнился и продолжил набирать на клавиатуре код.

Сората без задней мысли продолжил о своём:

— Она сказала, что мне лучше не разрабатывать с тобой игру.

— Вон как.

Его тон голоса нисколько не переменился. Любые попытки понять по лицу его мысли с треском провалились. Вместо этого Сората вывалил на Рюноске свои:

— Я сказал, что хочу с тобой работать.

— ...

— ...

— Канда, с кем, где и о чём ты говоришь, меня не касается.

— Ну, я болтал с твоей знакомой у тебя за спиной… и услышал то, чего от тебя никогда не слышал. Вот и стало как-то стрёмно. Решил совесть очистить.

— Ещё что-нибудь говорили?

— Нет, только это. Не знаю, к чему это было.

Рюноске откинулся на спину, вытянув ноги.

— Ясно… тогда ладно.

Его голос показался слегка каким-то далёким. Может, из-за смены позы. Или же по другой причине?

Стоило разговору на миг прерваться, как новых слов подобрать не получилось.

Тишину прогнал гул переговорника.

— Кто там спозаранку? — спросил Сората, направляясь к двери.

Он повернул ключ, открыл дверь и увидел Канну в повседневной одежде — развевающейся блузке и коротких шортах, причём блузка едва прикрывала вырез, и на мгновение Сората испугался, что девица опять ничего там не надела.

Как и вчера при встрече после бани, на Канне не было очков. Она прищурилась и с недоверием поглядела на вышедшего к ней Сорату.

— Канна-сан?

— Сората-сэмпай… да?

Похоже, и контактные линзы она не надела.

— Где очки?

— Пожалуйста, ответственнее выбирайте слова...

— А? А, ага..

Она говорила про их вчерашнюю встречу в магазине сувениров.

— Мисаки-сан попросила меня позаботиться о том дурне.

Внезапно Канна поменяла тему. Имя она не назвала, но по единственной фразе стало понятно, о каком дурне идёт речь.

— Иори, да? Ну, зайдёшь?

— Хотите привести кохая утром в свой номер? А ещё что хотите? Я тут подожду.

— А ты не в курсе, что, если первогодку заметят возле номера парней, поползут слухи? — предположил Сората не самый радостный исход, посматривая с опаской по сторонам.

— ...

Канна ненадолго задумалась.

— А вы ничего не сделаете? — настороженно спросила она.

— Я не любитель приводить кохаев к себе по утрам и что-то с ними делать.

— Вон оно как. Даже если бы я не зашла, у вас ещё есть Сиина-сэмпай и Аояма-сэмпай.

— А ты остра на язык.

— Пока не ответили на признание в любви, вы — враг девушек, Сората-сэмпай, потому советую побыстрее что-нибудь решить.

— ...

Ему насыпали пуд соли на рану, а крыть было нечем.

— Я наполовину пошутила, не надо так болезненно реагировать.

— А на другую половину, значит, серьёзно?

Канна не ответила, но зашла в номер.

За неимением другого выбора Сората пошёл с ней к кровати, на которой дрых Иори.

— Слышь, Иори, подъём.

— Ням-ням… — отреагировал он, как в манге.

Канна изумлённо вздохнула… вернее Сорате так показалось.

— Быстро вставай.

Она схватила обеими руками покрывало и одним рывком стянула с Иори. Тот оказался в мятой юкате. Да не просто мятой, а словно в заднице побывавшей. Руки у него оставались в рукавах, но вот спереди всё было открыто. Прямо как у извращенца-эксгибициониста, который распахивает пальто. Хоть трусы за ночь никуда не убежали.

— ...

Канна молча потянулась к тумбочке, где стояли часы, и без малейших раздумий зарядила ими соне по голове.

— Ай! — взвыл Иори, после чего с недовольным видом открыл глаза. — Что за дела… Ещё немного, и я бы попал в рай на земле. На сиськи Мисаки-сэмпай, — пожаловался он, медленно поднимая туловище. — Доброе утро, Сората-сэмпай.

— Ага, доброе.

— Я вот подумал, — с задумчивым видом сказал Иори. — Масло первого отжима, которое extra virgin, — это же эротично.

— Я догадывался, что ты продолжишь нести пургу про сон, но...

— Вместо тупых разговоров лучше быстрее переодевайся. Мы выезжаем.

Взгляд Канны наполнился отвращением. Она словно глядела на испражнения.

— И вообще… почему тут плоскодонка в очках?

— Мисаки-сан попросила сходить за тобой.

— Лучше бы меня разбудила замужняя студентка Мисаки-сан… — разочарованно повесил нос Иори. А потом, словно что-то заметив, наклонил голову набок. — А? Почему у меня голова так раскалывается?

— Тебе врезали, пока ты спал, — немедля соврала Канна.

— Ну и дела. Тогда ладно, — как обычно быстро согласился Иори. — Кстати, у тебя сегодня лицо какое-то не такое.

Он в полусонном состоянии пристально вгляделся в девушку.

— Никакое оно... не такое.

— А!

— Ну, а теперь чего?

— Ты же плоскодонка в очках, а сейчас без очков! Гляди, Сората-сэмпай, ну же, гляди!

— Ну, я в курсе, ещё вчера Канну-сан видел без них.

— Да ты ещё страннее выглядишь.

Иори впился взглядом в Канну, изучая её данные.

— Сменной одежды с собой не было, Мисаки-сан всё покупала… Так уж вышло. И мы не сами выбирали вещи.

Кстати, Иори тоже носил купленные вчера трусы — боксеры с реалистичным принтом дикого медведя.

— Ты вся красная, заболела?

— Я стесняюсь!

В ответ на придурковатое замечание Иори Канна неосознанно призналась.

Чтобы скрыть смущение, он молча схватила те же часы и хорошенько приложила к макушке парня.

— Ай!

— Быстро собирайся. Если не придёшь, бросим тебя на Хоккайдо и уедем.

— В тебе нет ни капли доброты или заботы к другим людям?!

— К тебе — ни капли.

— Стульчак от унитаза и то добрее и заботливее!

— Тогда не держу. Там тебе и место, — бросила напоследок колкую фразу Канна, после чего, не оставляя Иори шанса возразить, раздражённо покинула номер.

— Что за фигня с утра? ПМС? — призадумался Иори, потирая голову.

Хорошо, что Канна к тому времени уже вышла из комнаты, иначе она точно бы закидала его ещё более едкими словечками.

— Точно, Сората-сэмпай.

— Я не считаю гарцинию эротичной.

— Э? Правда?! Ты такой взрослый, Сората-сэмпай. А я только услышу про неё, как сердце сразу трепещет. Вот, потрогаешь? — предложил Иори, глядя на Сорату и хлопая себя по груди.

— Нет, воздержусь, — вежливо отказался тот.

— Вон как… — понуро опустил голову Иори.

— Ты настолько сильно хотел, чтобы я потрогал?

— А? Нет! Просто, ну, как бы...

— Как бы что?

Сидевший на кровати, скрестив ноги, Иори выглядел совсем уж каким-то убитым.

— Круто, не успокаивается.

— ...

Не поняв смысла сразу, Сората стал молча ждать продолжения.

— Ещё никогда я не делал таких долгих перерывов с репетициями...

— Уже долго, да?

Сората слабо представлял. Долгий перерыв, о котором говорил Иори, составлял всего один день… Вчера он жаловался, что не мог репетировать на пианино. Действительно, всего один день. Лишь один день. Но для Иори, который занимался ежедневно, и такой отрезок времени казался долгим.

— Да я и не жалею.

— Правда?

— Раньше я даже думать не мог об отдыхе. Боялся, если пропущу день, то разучусь… Одна игра была в голове. Уже не понимал, зачем играю на пианино и вообще музыкой занимаюсь. Теперь ясно — паузы всё-таки надо делать.

Глядя на Иори, Сората вдруг подумал, что тот отправился на Хоккайдо отнюдь не бездумно. Характер у него такой, к музыке он относился со всей серьёзностью. Она уже стала частью его тела.

— Ах, всё никак не успокаивается. Ух~ В паху неймётся! Что за прекрасное чувство, Сората-сэмпай?!

У Иори словно переключатель щёлкнули, музыкант вскочил с кровати и запрыгал по комнате, как ужаленный.

— Аж искры из глаз. У тебя шило в одном месте?..

— В паху!

— Можно без подробностей. Точнее, нужно.

С самого утра у Сораты вышел перерасход психической энергии. Получится ли благополучно пережить день?

— Ах! Акасака-сэмпай, пожалуйста, одолжи!

Прыгавший без устали Иори, допрыгал наконец до стола в дальнем углу и, не дождавшись разрешения Рюноске, схватил планшетный компьютер.

— Не бери без разрешения.

— Я же попросил. Точно...

Иори прикоснулся к тач-панели и активировал планшет.

Да что он там задумал?

Сората из любопытства глянул сбоку и увидел на экране клавиатуру пианино. Запустили приложение, которое достоверно воспроизводило звуки музыкального инструмента.

Иори тут же начал играть обеими руками.

Вышла какая-то неровная композиция. Немного комичная, но порой переходящая в депрессивные, серьёзные мотивы.

Когда начали играть, Рюноске не стал требовать планшет назад. Он продолжил набирать код, но при этом краем глаза посматривал на Иори. Да и уши у него словно развернулись в сторону музыки, как у кота.

Сората тоже сосредоточился на мелодии. Череда звуков собиралась в единый поток, создавая мир чистых эмоций и заставляя с нетерпением ждать следующей ноты.

Иори завершил мелодию минуты за три.

Сората восторженно захлопал в ладоши и спросил:

— Что это за мелодия?

Во всяком случае, он её не знал.

— «Марш туманным утром», нет?

Странное название.

— А есть такая мелодия?

— Я только что сочинил от балды.

— Э?!

— Судя по всему, типовая, — к ещё большему удивлению Сораты, поделился впечатлением Рюноске. Всё-таки он внимательно слушал.

— Нет, правда, от балды. Я просто превратил в музыку ощущение лёгкости, которое у меня возникло в паху.

То, что Иори называл «от балды», Сорате казалось почти безупречным исполнением. По крайней мере, его уши не уловили никакой импровизации. И когда он задумался, почувствовал на себе взгляд Рюноске.

— Что, Акасака?

— А ведь у тебя под рукой достойный кандидат.

Сората моментально понял намёк. Речь шла о кандидате на роль композитора для команды «Игрового лагеря».

И правда, Сората раньше боялся, одобрит ли Рюноске способности Иори, но теперь не осталось никаких сомнений, что его импровизация впечатлила. К тому же Иори был парнем, потому для Рюноске вообще не было ни одного минуса.

Хотя сейчас им следовало первым делом подумать совсем о другом вопросе — согласится ли сам Иори. Видел ли он себя и дальше в мире музыки? Вот какой кризис Иори в последнее время переживал.

— О чём речь?

— Нет, ни о чём.

— Правда? Тогда куда бы сегодня пойти?

Мгновенно переключившись на другое, Иори открыл на планшете сайт с достопримечательностями Хоккайдо.

— Вчера Саппоро, потом Отару и Хакодатэ?

— Кстати, ты каждый уголок хочешь облазить?..

— Мисаки-сан говорила, что сегодня повезёт меня в Отару.

— Ясно...

— Какие планы, Сората-сэмпай?

— Я...

Только Сората начал говорить, как зазвонил мобильник.

Пришло сообщение.

Парень взял телефон с прикроватной тумбочки и проверил письмо. Его отправила Масиро, а в теме значилось: «Место встречи».

Прочитав и подняв голову, Сората ответил Иори:

— Я сегодня тоже поброжу по Отару.

Небо Хоккайдо и во второй день одарило великолепной погодой. Тепло солнца и прохлада ветра создавали идеальную температуру.

Утро ребята целиком посвятили экскурсии по молочному производству.

— Если пошли на экскурсию, загляните на пивной завод, — пробурчала Тихиро, когда они с ней столкнулись.

— А если найдёте сыр, я бы от вина не отказалась. Канда-кун, организуй, ладно? — в шутку добавила Кохару. Даже отвечать ничего не хотелось.

— Кстати, Канда. Вчера в отеле Камигуса была, да?

— А, я тоже видела. С ней ещё был первоклассник из Сакурасо?

— Тут я глух и нем.

— Ну, ты тот ещё инвалид.

— Подобные провокации на меня точно не действуют.

— Ух~ Канда-кун такой взрослый!

Тихиро с Кохару постоянно забавлялись с ним вот так.

После экскурсии все пошли обедать. А поев, сели на автобус.

Путь лежал в Отару. Если верить девушке из путеводителя, дорога займёт в лучшем случае тридцать минут.

Сората по пути украдкой поглядывал на сидевшую справа Нанами. Ему не давал покоя вчерашний визит Масиро, когда у него в комнате пряталась Нанами.

Тут они встретились взглядами.

— Канда-кун, что?

— Нет, ничего. Не смотрю, — крайне неубедительно оправдался он.

— Если ты про вчерашнее, то не переживай.

— Аояма?

— Ты ведь дал обещание?

— Ага, точно.

— Что-то там про сбор данных.

Она целиком услышала их разговор с Масиро. Иначе и быть не могло, их же разделяла тонкая дверь ванной.

— Но я немного волновалась.

— О чём?

— Будешь ли ты за это извиняться.

Движение автобуса сильно заглушило голос Нанами. Половину Сората не расслышал, но отведённый взгляд и смущённая улыбка всё дополнили без слов.

От неловкости и лёгкого напряжения оба замолчали.

— Та-ак. Подъезжаем к Отару. Ничего не забудьте, — прервала тишину Кохару, заняв микрофон и выдав себя за экскурсовода. Парни радостно загалдели, а вот большинство девушек их не поддержало.

В самом деле, до Отару было рукой подать.

За окном показалось море, и разговор с Нанами, само собой, прервался.

Минуты через три школьный автобус приехал к отелю Отару, который станет прибежищем на второй день поездки.

Проверив свои номера, ребята перетащили багаж.

Сорате достался номер на пятом этаже. Не вариант, а мечта: из большого окна открывался изумительный вид на океан — настоящее раздолье для глаз.

Пока Сората проверил туалет с ванной и содержимое холодильника, перевалило за половину второго. После этого начиналось по-настоящему свободное время. В отличие от Саппоро, прогулочная зона Отару была компактно сбита, потому на группы здесь учеников не делили. Когда Сората изучал карту города в автобусе, казалось, что пешком можно запросто дойти до всех достопримечательностей.

Занявший тот же номер Рюноске проигнорировал вид из окна и сразу по прибытию включил ноутбук, чтобы погрузиться в работу. Гулять как турист он явно не собирался.

— Ну, я пошёл, — сказал Сората, стоя к нему спиной и готовясь к выходу.

Он дал Масиро обещание.

Через несколько минут Сората дошёл до станции Отару в трёхстах метрах от гостиницы. Её Масиро утром указала в качестве места встречи.

«Два часа дня. Перед станцией Отару».

До жути короткое сообщение, но прогресс был налицо. Раньше она сокращала «Сората» до непонятного «Со», а порой вообще отправляла одно «Са»... Не догадывалась четырежды на букву нажать.

Сората посмотрел на часы. Уже перевалило за два часа дня. А через несколько минут будет половина третьего.

Каждый раз, когда в поле зрения попадал ученик в знакомой форме Суйко, Сората радовался, но то шёл другой человек, отчего радость менялась на раздражение, ведь стоять у всех на виду особого удовольствия не доставляло.

Сколько бы он ни ждал, дело не двигалось с мёртвой точки, потому Сората взял телефон и набрал Масиро. Уже в третий раз. В предыдущие разы дозвониться так и не получилось, вместо живой Масиро отвечал автоответчик. Если что-то случалось дважды — это совпадение, а вот если трижды — то тенденция...

Слушая раздражающие гудки, Сората краем глаза заметил фигуру девушки, которая бежала от гостиницы, и молча повесил трубку.

Остановленная красным сигналом светофора, девица стала нетерпеливо таращиться на пролетавшие туда-сюда машины, словно наблюдала за теннисным матчем.

Загорелся зелёный, и она помчалась дальше, не жалея сил.

Низ её цельного платья с рюшечками покачивался, широкополая шляпа на голове защищала от солнца, неудобные для бега сандалии миленько цокали по асфальту. Лишь альбом для набросков, который она прижимала к груди, выбивался из общей картины.

Впечатление девушка производила неописуемое.

Разумеется, бежала к Сорате та, кого он хорошо знал… Масиро.

Как и всегда, её лицо почти не выражало никаких эмоций. Скорее наоборот, демонстрировало подлинное равнодушие… Но она бежала, сама, хотя раньше никогда так не делала, если Сората не тянул её за руку.

А теперь что?

Она бежала к Сорате второпях, словно боялась опоздать.

Когда их взгляды встретились, она ради последнего рывка прибавила скорости и не сбавила темпа, пока не добежала до Сораты. Дыхание сбилось, щёки покраснели от притока крови, а из-под шляпы показались волосы, которые, обычно взъерошенные, девица не поленилась выпрямить утюжком.

— Сората, — сказала она наконец, когда дыхание вернулось в норму.

— Ч-что?

Оторопев от пристального взгляда, Сората рефлекторно посмотрел в сторону.

— Ждал?

— Ждал. Ты на полчаса опоздала.

— Му. — Масиро почему-то недовольно промычала. Хотя ждать заставили Сорату. — Почему злишься?

— Потому что ты опоздала!

— Я же бежала, — недовольно надула губы она.

— Это понятно, но если торопилась, надо было раньше из гостиницы выходить!

Дорога от гостиницы до станции пешком занимала не более пяти минут.

— Собиралась долго.

Масиро показушно вытянулась в струнку. Но одновременно с этим женственно опустила взгляд, а на её лице проступило беспокойство.

Странно она себя вела… подозрительно по-девичьи, сама на себя не походила. Выглядело это как-то глупо, но при этом до жути мило.

— Много времени ушло.

Теперь она оправдывалась.

Вот такую смесь из нетерпения и беспокойства источала Масиро. Сорате казалось, что он кожей ощущает её пульс, отчего сердце забилось в такт.

Уже и не хотелось винить себя за то, что принял свои чувства к ней за «восхищение».

— Т-тогда собирайся быстрее.

Эмоции Сората изо всех сил держал в узде, вот только тело уже настроилось на послезавтра. И ничего с этим не поделать.

Смотреть прямо на Масиро слишком опасно. Вот о чём кричали инстинкты.

— И всё?

— В-в смысле всё? — У него заплёлся язык.

— Что ты хотел сказать.

— М-мне ещё пожаловаться?

Она аж разошлась.

— Запрещаю жаловаться.

— Тогда что ещё сказать?

Спина покрылась неприятной испариной.

Масиро молча уставилась на него. И не просто, а исподлобья, прикрывая глаза полем шляпы. Вела себя она по-настоящему странно. Её жесты, поведение, каждое слово оказывали сокрушительный эффект. Да такой, что разум Сораты балансировал на грани нокаута.

Её выражение лица отличалось. Масиро была такой же светлолицей, но сегодня выглядела иначе. А когда Сората украдкой посмотрел на неё сбоку, понял причину.

— Т-ты… накрасилась? — с опаской выдавил из себя он, не выдержав огромного давления и тишины.

— Ага.

Получился почти незаметный естественный мейкап.

Оба промолчали.

Глаза Масиро выдали, что она чего-то ждала. Но Сората не нашёл слов для ответа. Мило, красиво, неплохо, немного по-взрослому — всё это не то. Сегодняшняя Масиро взбудоражила его рассудок сильнее, чем когда-то ещё, лишая дара речи.

В поисках другой темы для разговора Сората отвёл взгляд.

— М-Мисаки-сэмпай помогла?

— Научила, а сделала я сама.

Масиро рывком приблизилась к нему.

— А-а неплохо получилось.

Сората неестественно выгнулся назад, лишь бы не сближаться с девушкой до опасных значений. Он нутром чуял, что иначе быть беде.

— В рисовании я мастер.

— Заменила холст своим лицом?

Всмотревшись, парень невольно согласился, что она довольно умело использовала весь набор косметики.

— Сората.

— Ч-что?

— И всё? — спросила Масиро, надув щёки и поглядев на Сорату.

— И-и всё!

— Ну и ладно.

Сомнительный ответ.

— Ну и ладно, — повторила она. — И ладно.

— А-а ты упёртая! Короче, надо идеи собирать или как?!

Сората постучал пальцем по альбому для зарисовок в руке Масиро.

— Т-точно! Идеи! — воскликнул он скорее самому себе.

— Ага, — услышал Сората позади, когда пошёл вперед.

И тут же едва слышно сказали:

— Сората... дурак.

Вряд ли ему показалось.

Первым делом они направились к каналу — главной достопримечательности Отару. Они вместе шли по широкому тротуару, который тянулся от станции. Нет, на половину шага Масиро от него отставала.

Довольно неприятное ощущение.

Впереди виднелось море, что располагало к хорошему настроению, но шли Сората с Масиро будто порознь.

Да и разговор вообще не клеился.

— С-сегодня ясно. Здорово, да?

— Да.

— ...

— ...

— В-вчера в Саппоро весело было?

— Весело.

— ...

— ...

— Н-ну, хорошо.

— Хорошо.

— ...

— ...

Незамысловатый у них выходил разговор, словно у парочки на первом свидании.

Нет, не «словно», а очень даже похоже.

К выбору одежды Масиро подошла основательно. Да и макияж научилась делать, хотя раньше никогда им не интересовалась. А её реакция на то, что она опоздала к назначенному времени, ставила окончательную точку.

«Значит, мы на свидании?!»

Стоило один раз осознать, и Сората уже не понимал, как ещё мог описать их ситуацию.

Путь до канала занимал минут десять, но Сората не знал, чем их заполнить.

Он и вчерашнюю прогулку с Нанами принимал за свидание. Но они старательно держали дистанцию, и хотя порой между ними возникала странная атмосфера, крайностей, как сейчас, они худо-бедно избегали. Масиро же так не могла.

Сората думал вести себя как обычно. Без конца увещевал в голове, что надо действовать как прежде. Вот только он никак не мог вспомнить, как это — «прежде».

О чём они вообще раньше с Масиро говорили?

Каждый день по пути в школу и обратно они не особо-то много болтали. Масиро была не из разговорчивых, да и Сората не пытался её разговорить.

Так и выходило, что они шли молча. До недавнего времени их обоих это не беспокоило.

А теперь от неспособности продолжить разговор у него до боли сжималось сердце. Незримая сила сдавливала его со всех сторон.

От странного нетерпения шаг сам собой ускорился, захотелось хоть на секунду раньше добраться до канала. Пускай прибытие к каналу не решит проблемы...

Когда они вышли на многополосную дорогу, по которой туда-сюда гоняли грузовики, на противоположной стороне увидели приличную толпу людей. Вероятно, приближались к каналу.

Сората остановился перед дорогой из-за красного света, и шедшая немного позади Масиро неспешно его догнала.

— Сората, — позвали его, а он сразу вставил своё:

— Канал, походу, там.

— Ага...

Масиро словно вложила в ответ второй смысл. Ясно дала понять, что хочет говорить, неважно о чём. Совсем на неё не походило.

— М?

— Ничего...

Её дутая манера говорить уже напрягала.

Загорелся зелёный, и Сората позвал Масиро вперёд.

— Чего? Говори, если хочешь что-то сказать.

— Не хочу.

Ему дали от ворот поворот. Из-за чего она взъелась?

Пока Сората думал, светофор сменил фазу, и впереди показалось место назначения — канал Отару, прямо рядом с магистралью, по которой проносились грузовики. По фотографиям складывалось впечатление, что место намного тише, но если вспомнить историю портового города и заметить раскинувшиеся вокруг склады, всё становилось на свои места.

Впереди, после десяти ступеней лестницы… на три метра ниже уровня дороги шла вдоль берега канала тропа.

— Пошли вниз?

— Ага.

Они спустились по лестнице, и картина целиком переменилась, напомнив фотографии из буклета и первое о них впечатление. Нет, всё стало именно таким, каким вырисовывал буклет.

Спокойная водная гладь. Ряд старых складов, от которых веяло историей. Главная улица пропала из виду, потому и бешеный трафик перестал мозолить глаза.

Понаехавшие туристы наслаждались умиротворённой атмосферой. Парочки помоложе любовались через изгородь на воду, а парочки постарше делали семейные фотографии на память. Даже озорные ученики Суйко временами попадались на глаза.

На лавочках сидели и рисовали канал похожие на местных люди. Прекрасные у них выходили работы. На большой пробковой доске вывесили картины размером с открытку, с прицепленными ценниками.

Что до Масиро, она в мгновение ока выбрала место и открыла альбом для набросков, плотно прижала его к изгороди безопасности и начала водить карандашом. Рука двигалась чётко и уверенно. Теперь, даже если Масиро позвать, она проигнорирует.

Сората занял пустую скамейку рядом и сосредоточился на той, кто энергично орудовала карандашом.

Стоявшая у берега хрупкая девушка, старое здание в западном стиле. Наброски выходили что надо. Дом в самом деле выглядел как из другой страны и эпохи.

Чуть погодя вокруг Масиро один за другим собрались люди. Всех, кто проходил мимо, очаровывала атмосфера хрупкости, которую девушка источала, и незнакомцы задерживались посмотреть. А когда её возвышенный вид полностью овладевал их вниманием и они видели альбом, раздавались восторженные возгласы: «Ого», «Круто» или «Ах».

Но они не знали. Она всего-то делала зарисовки, чтобы потом превратить их в фоны для манги...

— Ты реально крутая.

Она обладала шармом, который мгновенно приковывал внимание толпы, талантом, который мгновенно завладевал разумом.

Впору называть это магией.

Сорату она тоже очаровала. Рассудок тут просто не работал. Её запредельный талант и нечеловеческие усилия заставляли общество признать её существование. Она обладала силой превращать действия в результат. В ней жили способности, за которые Сората готов был продать душу.

— Сората.

Элементарное обращение привело его в чувство.

У него перед самым носом стояла Масиро. Она наклонилась к нему, сидевшему на скамейке, и пристально смотрела.

— О.

Сората рефлекторно выгнулся назад, упёршись в спинку, лишь бы сохранить дистанцию.

Тело Масиро заняло всё его поле зрения, но взгляд парня невольно впился в одну точку.

Чуть расстёгнутый воротник. Из-под одежды выступал участок белой кожи возле ключицы и бледно-голубое нижнее бельё.

Спустя секундную задержку мозг послал сигнал об опасности, и Сората тут же поднял взгляд. И тотчас поймал взгляд Масиро.

Наверняка она заметила, как он куда-то пялился.

Результат не заставил себя ждать.

Масиро, чтобы закрыть брешь в одежде, заслонила грудь альбомом...

— Куда смотришь?

— Н-никуда.

— Смотреть нельзя.

— Я-я же сказал!

— Если ты не мой парень, то нельзя.

— Т-ты это говоришь в такой ситуации?!

Голова закипела, думать стало совершенно невозможно.

— Сората тоже любит сиськи?

— Пожалуйста, не повторяй за Иори!

— Значит, не любишь?

— Вопрос не в том, люблю или нет… Я неосознанно туда повернулся, можно сказать, и-инстинктивно. Если видно, то смотрю. Даже если кажется, что видно, всё равно смотрю. Это, ну, то же самое, как если услышишь за спиной звон монет и рефлекторно обернёшься!

— Лучше побольше?

— Ты проигнорировала мои отчаянные извинения?!

— Как у Мисаки?

— С её уровнем мало кто сравнится.

— У Риты тоже большие.

— И-и правда.

— Видел?

— Сквозь одежду, и только!

— Правда, что они становятся больше, если мять?

— Вроде есть такая городская легенда, но это не ко мне!

Ну, способ увеличивать грудь массажем и правда мог существовать...

— Короче, мы в самом центре главной достопримечательности Отару. Может, хватит о всякой ерунде говорить?

— Я тоже не хочу об этом говорить.

— А кто начал? Не ты ли, Сиина?!

— ...

— Почему притихла?

— ...

— Право хранить молчание?

Масиро кивнула.

— Тебе бы… адвоката.

— ....

Масиро всё ещё пользовалась правом хранить молчание. Зато глазами что-то намекала. От такого её поведения становилось не по себе. Выглядело так, словно она насупилась и хотела вывалить вагон и маленькую тележку жалоб, но молчала. И оттого мучалась.

Говорить ей гадости Сората вовсе не собирался, но...

— С-Сиина? — позвал он, а она впала в ещё большее уныние, оставив прежний задор где-то позади. Сората уже ничего не понимал.

— Ч-чего ты? Если хочешь что-то сказать...

Прежде чем он добавил «то говори»....

— Ничего не хочу, — тонким голоском перебила она.

Сората ничего не понимал. Что вообще происходит? Явно произошло что-то неприятное, но что именно — он и понятия не имел.

— Идеи… уже закончим собирать?

Пришлось срочно менять тему.

— Ага.

— Тогда посмотрим что-нибудь ещё?

— Ага.

Сората повёл немного понурую Масиро подальше от канала.

Покинув улицу с каналом, они направились к Северному Уолл-Стрит.

Как ранее узнали из путеводителя, в прошлом здесь располагался экономический центр Хоккайдо. В нём плотно друг к другу стояли банки в западном стиле, которые построили в период между эпохами Мэйдзи и Сёва.

Городской пейзаж принимал здесь причудливую форму, туда и направились Сората с Масиро.

Как и прежде, Масиро держалась чуть позади Сораты, а когда он останавливался, чтобы подождать, она его за несколько шагов догоняла. И так повторялось без конца.

Каждый раз, когда он останавливался, она пристально смотрела ему ниже пояса и явно хотела что-то сделать, хоть и молчала.

— ...

— Сиина, если чего-то хочешь, говори.

— Руку...

— М?

— Руку хочу взять.

— ...

Смысл её слов раскочегарил внутричерепную печку. Но та жарила вхолостую и не могла выдать подходящий ситуации совет.

— Руку — в смысле мою?

— Да.

— Э, плохая идея!

— Почему?

Их со всех сторон окружали достопримечательности, где сновали ученики Суйко. Сората видел нескольких знакомых перед станцией Отару и ещё нескольких возле канала. Да и на Северном Уолл-Стрит замечал парочку. Если взяться за руки, к чему это может привести? Было ясно как день. Всякие слухи поползут со скоростью света.

— Почему? — ещё раз спросила Масиро.

— ...

Приготовленное в уме оправдание всё никак не покидало рта. Сората понимал: оно лишь формальное.

Просьба Масиро его ошарашила не потому, что он боялся мнения окружающих.

Он не искал причины в других. Сейчас на сцене были только лишь они вдвоём — Сората и Масиро.

Пока он не дал ответ на признание… Пока их отношения были туманными, за руки держаться не следовало.

Вот к чему сводилась истинная причина.

— К-короче, так нельзя!

— Сората дурак… — едва слышно прошептала девушка, упав духом.

— С-Сиина, смотри, там вроде интересный магазин.

Чтобы сменить тему, Сората показал на старое деревянное здание дальше по курсу. Там продавали распространённые в Отару стеклянные изделия.

Не дождавшись ответа, он шагнул внутрь магазина. Потом зашла и Масиро.

Аккуратный магазин внутри был заставлен всевозможными товарами из стекла. Чашки, винные бокалы, высокие стаканы, вазы, а также фигурки животных и аксессуары.

Красный, жёлтый, оранжевый, зелёный, синий, фиолетовый — магазин играл всевозможными яркими красками.

— Красота.

Когда Сората взял голубой с градиентом стакан, столь же ясные глаза Масиро заблестели.

Она более-менее заинтересовалась, оттого Сората мысленно вздохнул с облегчением.

— У вас школьная поездка? — дружелюбно обратилась к ним работница магазина лет за двадцать пять.

— А, да.

— В мастерской вон там можно самим попробовать, если хотите. На память оставите, — до жути приветливо сказала девушка, наверняка приняв их за парочку, которая устроила незамысловатое свидание в школьной поездке.

Вот только на деле у них были сложные отношения, что отзывалось болью в голове на каждом шагу.

— Самим попробовать — это в смысле взять палку с нагретым стеклом на кончике и подуть?

— Верно. Подуть в трубочку.

Сората несколько раз видел по телевизору, как это делают. В раскалённом котле плавят стекло, крутят палку в форме соломинки и дуют, придавая нужную форму. Всегда хотелось попробовать, хотя собственные навыки вызывали большие сомнения. И вообще, стеклянная масса выглядела до жути горячей.

— Сората.

Именно в тот миг его позвали, отчего появилось дурное предчувствие.

— Ч-что?

— Я сделаю.

— Погодь-погодь. Если обожжёшься, будет катастрофа!

— Раз так, у нас есть варианты без огня, — моментально вклинилась ушлая продавщица.

Она взяла с полки стакан, который состоял из прозрачной и мутной частей, на нём выгравировали что-то вроде медведя с лососем в пасти.

— Вот на эту грубую мутную часть напыляют песок. Делают обдувку песком, и получается картина.

Масиро с головой ушла в показанные образцы.

Тут ожоги ей не грозили, так почему бы и нет.

— Ну, хочешь?

— Хочу, — сразу ответила она.

Как и говорила девушка из магазина, мастерская действительно находилась сразу под боком.

Инструктором работал мужчина примерно тридцати лет. Вроде и много… а вроде и мало. Как бы то ни было, получив наставления, Сората с Масиро уселись перед рабочим столом и нарисовали на предложенной бумаге картину. Затем её обрежут и подровняют.

Масиро молча водила ручкой по бумаге. А Сората без конца стирал линии, рисовал их заново, потом опять стирал и вновь рисовал.

Спустя минут десять мучений инструктор средних лет подал голос:

— У тебя невероятно красивая девушка.

— А? Не, она не моя девушка.

— Ох, правда?

Непонятно чего ожидая, мастер откровенно огорчился.

— Я люблю Сорату, — внезапно сказала Масиро, оторвавшись от увлекательного дела. И выглядела она почему-то до жути недовольной. Злилась из-за того, что её не назвали девушкой. Но ведь в нынешней ситуации её таковой не назвать.

— Э-э-э?! — искренне удивился работник мастерской. А потом, моргнув несколько раз, спросил:

— Сората-кун?

— Да.

Сората вынужденно поднял руки, будто бы сдавался в плен.

— Нанами тоже любит Сорату. — Масиро активировала термоядерную бомбу.

Глаза мастера округлились, как бы спрашивая: «И Нанами-тян?»

Теперь уже и сдаваться было мало, впору было капитулировать...

— Одноклассница.

— Ух! — Теперь к удивлению в голосе мужчины добавилась радость. — Неужто оно самое? Точно. Любовный треугольник! — Он точно возбудился. Ещё бы, для посторонних людей ситуация казалась интересной. — Ох, ничего себе. Ничего ж себе. Впервые в жизни вижу. Любовный треугольник. Они правда существуют. Ух, балдёж. Треугольник! А по тебе не скажешь, что ты альфач!

— Э-э-э...

Мастеру всякого наговорили, а он, наоборот, взбодрился.

Сората удручённо улыбнулся, а Масиро рядом резко встала на ноги.

— О, что случилось?

— ...

Понурая девица быстро похлопала себя по ягодицам.

— Сиина?

— ...

— Если нужна уборная, там дальше.

Мастер указал на тёмно-синюю занавеску. Масиро, ни слова не говоря, исчезла за ней.

— Раз хотела в туалет, надо было сказать.

— Парень, ты не вкурил.

— А?

— Таково девичье нутро.

Мужчина закивал в подтверждение своих слов.

Вернувшаяся из туалета Масиро выглядела одновременно злой, надутой, понурой и даже немного смущённой. И вот с такой перегруженной аурой она, стараясь не смотреть Сорате в глаза, села на своё место.

— Сората полный дурак, — тут же еле различимо прошептала.

— А ты не перепутала?

— ...

Масиро полностью проигнорировала возражение Сораты.

— Закончила, — показала она готовую картину, закрыв тему.

И говорить не надо, что получилось у неё просто изумительно. Десять кошек выстроились в линию и маршировали. Изобразила она явно кошек Сораты. По порядку шли Хикари, Нодзоми, Кодама, Цубаса, Комати, Аоба, Асахи, Мидзухо, Цубамэ и Сакура.

Когда Масиро на пробу намотала бумагу на стакан, тот идеально подошёл по размеру, а рисунок чётко зациклился: Хикари шла аккурат за Сакурой.

— Ого, твоя девушка могёт.

— Сказал же, она мне не девушка… — поправил Сората, и Масиро опять недовольно на него зыркнула.

Мужчина явно выбрал сторону Масиро.

— А вот парень у тебя тот ещё грубиян. Да, грубиян, какого ещё поискать. Ха-ха, — залился смехом мастер.

— Хозяин тоже мастак гостю гадости говорить.

— Мне ещё в детстве в личном деле писали, какой я прямолинейный.

— У классрука своё мнение.

— Правда? — съехидничал мужчина, не переставая хитро улыбаться. Своей напускной несерьёзностью он напомнил Сорате Дзина.

— Ну, летучая мышь тоже сойдёт.

— Вообще-то это кошка.

— Так, теперь давайте вырезать.

Он старательно игнорировал слова Сораты.

Состроив лицо, будто он не при делах, мужчина достал из пенала два резца и с улыбкой передал Сорате с Масиро.

С начала работы прошло где-то полтора часа. Получив готовый стакан, Сората с Масиро покинули мастерскую.

Парочка шла по главной улице Сакаймати, где стройными рядами стояли продавцы сувениров и сладостей, а толпы людей сбивались в кучи, по пути останавливалась у продавцов музыкальных шкатулок и свечей, а у знаменитого торговца сладостями купила и съела баумкухен.

К шести часам вечера, когда уже смеркалось, Сората и Масиро вернулись в вестибюль гостиницы.

Ученики Суйко кучковались тут и там. Они тоже только что вернулись с прогулки по Отару, бесцельно стояли в вестибюле и болтали, не горя желанием расходиться по номерам.

Сората направился к лифтам и по пути непринуждённо спросил у Масиро:

— Повеселилась в Отару?

Сората думал, она спокойно скажет «ага», но Масиро промолчала. Наоборот, она внезапно замерла посреди вестибюля.

— Сиина? — позвал он её, обернувшись.

— ...

Выглядела она серьёзной.

— Что?

— Было... скучно.

Голос Масиро совсем не напоминал её привычный. И не было ощущения, что фразу адресовали парню.

— А? — переспросил Сората, да так вяло, словно просто выдохнул. Окружающий воздух тут же показался ледяным.

— Скучно.

Масиро крепко прижала к груди снятую шляпу. Её лицо выражало недовольство вкупе с грустью. А ещё раздражение и сожаление.

Сбитый с толку, не знающий что сказать, Сората забегал взглядом по интерьеру. Стоявшая впереди администратор заметила неладное и посмотрела в сторону парочки. Перед колонной на глаза попалось декоративное растение с большими листьями. Под потолком висела роскошная люстра. Но ничто из этого не заняло ум Сораты, и парень в итоге вновь посмотрел на Масиро.

Её руки, державшие шляпу, дрожали. И тогда Сората кое-что заметил. У Масиро не было того, что должно было.

— А где альбом?

Шляпа забирала у Масиро обе руки.

Стакан, который они сделали в мастерской, лежал в сумке Сораты, но парень не припоминал, чтобы ему давали альбом.

— Нету.

— Посеяла где-то?! — неосознанно повысил он голос, поражаясь тому спокойствию, с которым она сказала «Скучно».

— Пойду поищу.

Сората развернулся и уже сорвался с места...

— Всё равно, — сказала Масиро ему в спину.

— А? — раздражённо повернулся Сората.

— Мне всё равно.

— Почему?!

— Не нужен.

— Что ты несёшь?!

— Не нужен.

— Сегодня ты какая-то странная.

— Странный Сората.

Масиро сильно сжала губы и гневно уставилась на Сорату. Нет, вернее будет сказать, она пронзила его взглядом.

— В каком смысле странный?

— В последнее время меня избегаешь.

— ?!

Всё тело сотрясло от удивления, отчего оно одеревенело. Губы задрожали от страха. Одни лишь эмоции, не растеряв силы, вырвались в ответ наружу.

— Почему ты сейчас об этом заговорила?! — разошёлся Сората, инстинктивно пытаясь скрыть чувство вины, которое не хотелось бередить. Он понимал, что эмоции у него льют через край, а раздражение берёт верх. Но не мог с ними совладать.

— Почему злишься?

Потому что его раскусили.

Но следующая фраза сорвалась с губ Сораты другая.

— Потому что ты странно говоришь! — сказал он, и та частичка спокойствия, которая ещё оставалась у него в голове, тут же намекнула, что он перегибает палку. — Нет… Я не злюсь.

Но хоть он и отчаянно пытался успокоить голос, скрыть раздражение не получилось.

— Врёшь. Злишься.

Разумеется, даже Масиро это заметила.

— Ты вроде тоже недовольная.

Сората думал, что успокоил нервы, но на деле пошёл на Масиро в словесную контратаку. Лишь так он мог защитить ту часть себя, которую хотел поглубже запихнуть.

— Из-за Сораты.

— А?

— Не похвалил одежду! — Голос Масиро эхом разлетелся по вестибюлю. Резко усилилось ощущение того, что на них смотрят ученики Суйко. Масиро, которая обычно вела себя тихо, приковала к себе всеобщее внимание.

— Я и над причёской старалась.

— Ты… что несёшь?

Да что она заладила?

— И макияж сделала.

Сората спрашивал про альбом.

— Быстро шёл! В сандалиях ноги болели!

Масиро, казалось, говорила полную околесицу, а Сората стоял столбом, не в силах сообразить, как отреагировать.

— И по имени меня не называл!

— ...

— Обещал называть, когда мы наедине...

Масиро выглядела так, словно сдерживала слёзы.

Она смотрела на Сорату… только на него, и винила только его.

— Хотела взяться за руки!

Количество зрителей всё росло. Как раз подходило время, когда заканчивались свободные часы и ученики Суйко возвращались в гостиницу...

— Что там такое?

— Любовная ссора?

— Это Сиина-сан? Надо же, они встречаются.

Вестибюль наполнился болтовнёй назойливых зевак.

Обычные туристы тоже остановились посмотреть. А ещё сбоку маячили администраторши, которые не знали, вмешаться или нет.

— Сиина, пойдём-ка отсюда.

Лучше сменить место, подумал Сората, а потом взял Масиро за руку.

— Отпусти.

Но его руку тут же отбросили.

— Все на нас смотрят...

— И что?

— ...

— Я говорю только с тобой.

Она дала понять, что окружающие её не интересуют.

— ...

Сората понял, что уже бесполезно её затыкать. И не понимал, с каким лицом на неё смотреть. Впервые он испытывал с ней такие трудности.

Растерянность Сораты окончательно вывела Масиро из себя.

— Надоел...

— В смысле?

— Ты надоел!

Она бросила в него шляпу.

— Э…

Сората оторопело закрыл лицо, и шляпа плюхнулась на пол. А когда парень открыл закрытые на секунду глаза, Масиро уже спешила к лифтам.

Из толпы зевак выскочила Фукая Сихо. Она подобрала шляпу возле Сораты и пошла вслед за Масиро. Единожды девица обернулась, словно хотела что-то сказать, но в итоге промолчала и не раскрыла своих мыслей.

— Чёрт! — от безысходности выругался Сората, когда Масиро пропала из виду. Но ругань не прояснила мысли. А стоило топнуть по полу, раздражение полилось через край.

Останься он здесь ещё хоть немного, пропадёт.

Сората пошёл к пожарной лестнице, там ускорил шаг и побежал наверх, перескакивая через две ступени. Добежал до пятого этажа — дыхание, разумеется, сбилось, а сердце заколотилось как бешеное. Вылетел в коридор и остановился возле номера 503, который планировал сегодня занять.

Потянулся к дверной ручке. Но сдвинуть её не получилось.

— ...

Раздражение переворошило всё внутри.

— Знаю, это я!

Плохо себя вёл именно он.

Не отвечал, когда надо было.

Сората сам прекрасно это понимал. Но не понимал, как ему надо реагировать на Масиро, которая сегодня вела себя напористо.

Надо было похвалить её одежду, удивиться макияжу, взять за руку и называть по имени? Но как Сората мог такое себе позволить? Ведь он пока не ответил на её чувства и их отношения оставались неясными. Разве мог он бездумно бросаться фразами, которые Масиро принимала близко к сердцу?

— Ну и что мне делать?!

Поддавшись эмоциям, он со смачным звуком впечатал голову в дверь. Не сразу, немного позже, лоб зашёлся жгучей, пульсирующей болью.

— Ай, — пробурчал Сората себе под нос. Затем поставил сумку перед дверью и развернулся обратно к пожарной лестнице, ускорил шаг, перешёл на бег и сам не заметил, как на полной скорости помчался вниз по ступеням.

Достигнув первого этажа, Сората прорвался сквозь поток только что вернувшихся в гостиницу учеников Суйко, через вестибюль вылетел наружу и побежал без оглядки по окутанному мраком городу.

— Дерьмо!

Злость текла из него рекой. Но Сората и сам не до конца понимал, на кого он злился. Больше не понимал.

Он лишь бежал, жалуясь на всё вокруг, сбивая дыхание и терпя боль глубоко внутри… И понимал он только то, с кем именно связаны его страдания.

Масиро.

Она заставляла его бездумно бежать вперёд.

— Какого чёрта?!

Люди на улице удивлённо озирались на внезапно заоравшего Сорату. Тот не мог контролировать даже собственное тело. Оно само бежало. Сердце само кричало. Если он остановится, если перестанет кричать, кипевшие внутри эмоции достигнут критической точки и тело просто взорвётся. Потому он вынужденно бежал. Вынужденно кричал.

Сората прибежал к каналу, откуда начинался их путь.

Когда они пришли сюда днём, Масиро держала альбом для набросков. Ведь она встала перед изгородью и действительно рисовала.

Сората спустился по ступеням, встал у берега и огляделся по сторонам, но не заметил ничего похожего.

Как только он сбавил скорость, с тела полился пот. Недолго думая парень вытер его рукавом, но голова опять покрылась испариной.

Сората обыскал все основные места, где они ходили. Когда понимал, что в очередной точке альбома нет, бежал дальше. В итоге он обошёл всю улицу и повернул к Северной Уолл-Стрит.

Людей там было заметно меньше, чем днём, но Сората и не жаловался, ведь так проще проверять закоулки.

Миновав Северную Уолл-Стрит, он достиг главной улицы Сакаймати с рядами разных магазинчиков и там по очереди вламывался в лавки, куда они с Масиро заглядывали.

Сората спрашивал про альбом у продавцов. Поначалу при виде ошалелого парня все разводили руками, но, когда вспоминали про Масиро, тут же шли на контакт. Сората нисколько не удивлялся. Иначе и быть не могло.

Он двинулся по улице на юг, прошёл ещё немного и увидел последнее место, где они с Масиро побывали, лавку музыкальных шкатулок. Дальше они точно не заходили.

Дыхание участилось до предела, боль разрывала лёгкие. Сората понимал, что сердце бешено гоняло кислород по всему телу, но не чувствовал, что кислород поступает вовремя. Пересохшее горло не могло втягивать воздух ещё сильнее.

Сората растерял скорость, и хотя пытался бежать изо всех сил, ноги утратили энергию и заплелись. До такой степени, что Сората много раз едва не потерял равновесие и не упал.

Доковыляв до лавки с музыкальными шкатулками, он зашёлся громким кашлем. Как раз в тот миг парень шагнул туда, где был сильный перепад дороги, и эффектно брякнулся, словно ребёнок с неокрепшими ногами.

Он упал на ладони и колени, которые от встречи с землёй взорвались от боли. А когда проверил, увидел на штанине здоровенную дыру.

Дыхание всё не унималось, быстро вскочить на ноги не получилось бы.

Изогнувшись, Сората перевернулся на спину. Каменная кладка ещё не остыла после солнечного дня, и спина почувствовала приятное тепло.

— Во всём виновата Сиина! — вырвалось в следующий миг.

Что, почему, зачем — не имело значения.

Сората просто возложил ответственность на Масиро, убеждая себя в собственной правоте.

До сих пор именно так и было.

С тех пор, как они встретились...

Масиро им злоупотребляла.

«Какого цвета ты хочешь быть?»

Его поразил до глубины души тот мимолётный вид на остановке перед университетом, словно гигантский стеклянный шар с картиной внутри. И когда его внезапно об этом спросили, Сората невольно дрогнул.

«Можно «Сората», да? Красиво звучит. Мне нравится».

Невинная фраза заставила сердце биться чаще. Она попросту захватила его душу. То, как пульс пустился в пляс, навечно отпечаталось в памяти.

Но настоящий шок ждал впереди.

От бардака в комнате отвисла челюсть. А когда узнал, что девушка не способна даже переодеться сама, погрузился в пучины отчаяния.

А ещё его назначили дежурным по Масиро… Каждый день он готовил ей сменку, стирал одежду, после ванной сушил ей волосы феном, ходил вместе с ней в школу и обратно, чтобы не потерялась. В общем, погряз с головой в ненавистные дела… И так проходил день за днём.

С тех пор как он стал заботиться о Масиро, пролетело больше года. Потому Сората больше, чем кто-либо, стал ближе к Масиро. Ни с кем другим более тесных отношений у неё не было.

Баумкухен любила, а креветки выбирала, в дынной булке съедала только тесто, спала под столом, а мангу каждый день рисовала, пока не заснёт, ведь посвятила всю себя мечте, а когда она что-то хотела, шла до конца, и от её силы щемило сердце; но ещё она уплетала булку, не дойдя до кассы, когда ей что-то не нравилось, дулась, ненавидела проигрывать, вела себя жутко упрямо, недовольно мычала, требуя, чтобы ей угодили, многого требовала, когда чего-то не понимала, мило наклоняла голову набок, с приятной интонацией называла Сорату по имени, порой делала вид, что знает то, чего не знает, рисовала немыслимые картинки, не зазнавалась из-за своего таланта, не кичилась им, чем по-настоящему восхищала, но при всём своём таланте не могла ничего сама, временами забота о ней превращалась в катастрофу, а временами увлекала, от её беззащитного вида подскакивал пульс, а то, как она смущалась и краснела, сражало Сорату наповал, её пристальный, ясный взгляд пленил, как тихая морская гладь, тонкий голосок ласкал слух. Масиро и гоняла Сорату, и напрягала, и раздражала, и бесила...

А ещё Масиро сказала, что любит его...

Куда ещё жёстче.

Сложить всё это вместе, и получится Масиро.

Сложить всё это вместе, и получится их совместная в Сакурасо жизнь. Если ещё вспомнить про ссоры...

Сложить всё это вместе, и получится образ Масиро, который жил внутри Сораты.

Его мимолётность пугала, от утончённого голоса щемило сердце, поступки за гранью понимания заставляли беспокоиться и злиться, а её сила лишь напоминала о собственном бессилии.

Сората и не заметил, как у него внутри поселились такие разные Масиро.

Столь разные эмоции она ему подарила.

Чувства, которые он испытывал к Масиро, одной простой фразой «восхищение» описать было нельзя.

Восхищение он и правда испытывал, но не только его одно. Всё не сводилось лишь к нему одному.

Если сложить все его чувства вместе, тогда получится что-то похожее на правду.

— ...

Сората задал себе вопрос, прикрыв глаза.

«Знаю, каково тебе, Кохай-кун».

Внезапно в уме всплыла фраза Мисаки.

— Знаешь, да?

Снова спросил он, положив руку на грудь.

— ...

Перед глазами бил луч света, и в нём улыбалась Масиро.

— Так оно и выходит...

Он знал с самого начала.

Убегал от того, чтобы признать.

Убеждал себя, что во всём ошибается.

Не решался заглянуть в своё сердце, где существовали двое...

Но вот теперь настало время, когда придётся посмотреть правде в лицо.

Когда Сората открыл глаза, на него свысока взирало звёздное небо северных земель.

Даже в лавке музыкальных шкатулок — последнем лучике надежды — Сората не нашёл следов альбома. Выбора не осталось, и Сората решил вернуться по дороге, по которой примчался. Но даже по пути к каналу не заметил ничего похожего.

Силы ожидаемо иссякли, и, спустившись к воде, Сората плюхнулся на скамейку. Там он привёл в порядок дыхание, которое сбилось до безобразия, словно он в высокую гору поднялся, до того в голове гудело. Пришлось много раз глотать слюну в надежде, что пройдёт.

Газовые фонари, освещая ночной канал, наполняли его романтикой. Туристы-парочки расхаживали тут и там. Лишь Сората сидел на лавочке в гордом одиночестве.

Тут к Сорате приблизилась мелкая тень.

— Сората-сэмпай.

Он молча поднял голову и увидел перед собой Канну с руками за спиной.

— Надо же какое совпадение, что здесь встретились.

— Это не совпадение.

— М?

— Я видела в вестибюле гостиницы Сорату-сэмпая и Масиро-сэмпай.

— Ясно… прости. Заставил поволноваться.

Она последовала за ним?

— Вовсе нет… Хотела передать.

Канна застенчиво достала из-за спины знакомый предмет — альбом для набросков.

— А.

Руки сами метнулись вперёд.

— Я искал его!

— Потому я пошла за ним.

— Тоже его искала? Спасибо.

Если она слышала их с Масиро разговор, то нечему удивляться.

— Нет, это...

Взгляд Канны забегал.

— После полудня мы тоже пошли гулять по Отару...

Почему-то она стала тянуть слова.

— И случайно увидели вас и Сиину-сэмпай...

Вот теперь Сората, наконец, догадался, о чём хотела сказать Канна. Говоря коротко, она ходила за ними по пятам.

— Я случайно пошла в одну с вами сторону и заметила, что Сиина-сэмпай забыла вещь в магазине сувениров.

Наступила пауза.

Канна сама-то понимала, что слабо оправдывалась?

— Ну, спасибо тебе за случайность.

— Не злитесь?

— А надо?

— Если меня просто так простят и не накажут, не успокоюсь.

— Какая ты серьёзная, Канна-сан.

— Потому что уже приготовилась к выговору.

— Ясно. Ну, прости. Не то настроение. Лучше скажи, почему мне принесла? Разве не Сиине надо?.. Или позвонила бы, и тогда мне не пришлось бы бегать ночью по Отару.

— У меня нет ни вашего номера, ни почты.

Девушка недовольно надула щёки.

— А, и правда...

Задумавшись, Сората не смог вспомнить, чтобы они обменивались контактами. До сих пор они частенько виделись лицом к лицу в Сакурасо, потому и надобность не возникала.

— Давай сейчас обменяемся? — предложил он, доставая мобильник.

— Да, — сказала Канна без тени сомнений, но, когда открыла висевшую на плече небольшую сумку, изменилась в лице и тихо ахнула. — Ах.

— Забыла его?

— Н-нет. Это...

— А~ Не хочешь давать номер парню?

— Тоже нет. В вас я уверена больше, чем в среднестатистическом парне, — заявила Канна, отведя взгляд.

Не угадав сразу, Сората потерялся в догадках.

— А, это… У меня нет никаких скрытых мотивов, — словно оправдался он, уверенно глядя перед собой.

А затем, будто приготовившись к бою, девица достала мобильник — с белым корпусом и простым дизайном. На ремешке висел брелок, который вчера купил в магазине подарков Сората. Полярная версия Габлинчёбира.

— Сразу прицепила, значит.

— Н-нельзя?

— Нет, наоборот, хорошо.

Они обменивались репликами, параллельно соприкасаясь инфракрасными портами для передачи номера и почты.

Канна сразу постучала по экрану, словно меняя предложенное имя.

Подглядев, парень увидел, что она изменила «Канда Сората» на «Сората-сэмпай». И сделала она это с довольным лицом.

— Я специально искала вас, так как хотела кое-что спросить, — внезапно сменила тему Канна, застигнув врасплох, но потом Сората понял, что тему вернули изначальную. Канна ответила, почему пришла к нему, а не к Масиро.

— Хотела спросить?

— Можно… сесть рядом?

Взгляд Канны упал на свободное место на скамейке.

— Конечно.

— Прошу прощения, — вежливо сказала девушка, присаживаясь.

— Ну, и что хотела спросить?

Канна сосредоточила взгляд на водной глади канала.

— Если смотреть только на одного человека, это любовь?

— Ну, наверное.

Вопрос прозвучал неожиданный, но Сората к своему удивлению ответил быстро. Ведь последние несколько недель только о любви и думал.

— Когда слышишь его голос и оборачиваешься в поиске, это тоже любовь?

— Думаю, да.

Сората последовал примеру Канны и устремил взгляд на спокойный канал. Но мысли были совсем не о воде. О Масиро и Нанами...

— Если каждый день перед сном думать о нём, тоже?

— Ага, — тихо сказал Сората, кивая.

А затем, медленно вставая, выплеснул накопившееся внутри:

— А ещё ты с ним постоянно ругаешься, злишься, думаешь, что уже ни видеть его, ни говорить с ним не хочешь. Все твои мысли только о нём. Это и есть любовь.

— Сората-сэмпай, вы сейчас про Сиину-сэмпай?

— ...

— Или про Аояму-сэмпай? — бесцеремонно спросила Канна.

Как и ожидалось, Сората проглотил язык. Но к удивлению, горло не сдавило. Ведь он полностью разделял только что сказанные им слова. Значит, подобрался ближе к пониманию такой невнятной штуки, как любовь.

— Если ненавижу, то ненавижу.

Не дождавшись ответа, Канна вставила своё мнение.

— Ясно.

— Если он будет ругаться, я его так просто не прощу. Подольше подожду. А если разозлюсь на него и решу, что не хочу его видеть, то больше с ним не заговорю.

— Жестоко.

— Ненавижу людей, которые меня ранят.

— ...

— Потому ваши слова вызвали во мне зависть.

— Зависть?

— Вы даже в ссорах и злости видите любовь, удивительно. Находите её там, где сразу и не видно.

— Ну, наверное.

— Хотя вы немного лицемер.

— Ну, не без этого.

Уголок его рта приподнялся в кривой ухмылке.

— Как по мне, если можешь полюбить другого человека со всеми его плюсами и минусами, он будет счастлив.

До самого конца Канна не отрывала взгляд от поверхности воды и не реагировала на взгляды Сораты. Она крепко сжала кулаки на коленях, а лицо выглядело так, словно девушка что-то упорно защищала.

Сората начал искать нужные слова.

— Я возвращаюсь в гостиницу. — опередила его Канна. — Если останусь тут ещё немного, захочу скинуть вас в канал.

— Почему?!

— Потому что наврали мне, сэмпай. Хочу хорошенько вас наказать.

— А?

Сората нахмурился, не понимая, о чём она.

— Я разве не спрашивала, как зовут того, кого любите?

— Ага...

Она припомнила их разговор тех времён, когда её сослали в Сакурасо. Сората тогда случайно узнал секрет у неё под юбкой, и чтобы обуздать стыд, он раскрыл Канне свой секрет… то есть имя любимого человека.

— Тогда я правда так думал. Хотя, наверное, трудно было поверить.

— Да не сказала бы, что трудно. Я вижу вас насквозь, Сората-сэмпай. Знаю, когда врёте.

— То есть я простак?

Глядя на пристыженного Сорату, Канна, словно удовлетворённая, улыбнулась.

Она резко встала, игнорируя вопрос.

— Что ж, пора назад.

— Проводить до гостиницы?

— Нет, не стоит. Здесь рядом, — сказала она, показывая пальцем в сторону отеля, где остановились Сората с ребятами.

Уже вторую ночь они там проведут.

— Береги себя.

— Да.

Выпрямившись, Канна пошла прочь вверх по ступеням и растворилась в ночи.

Когда Сорату оставили одного, вокруг словно исчезли все звуки. В руках остался принесённый девицей альбом.

Сората невзначай перелистнул страницы. На нескольких из них Масиро нарисовала канал.

Сората знал, что смотрел на простые наброски, но их выполнили на столь высоком уровне, что отличить скетч от готовой картины у обывателя не получилось бы. Хоть прямо сейчас выставляй на продажу. Рисунки Масиро позволяли прочувствовать подлинную теплоту города и его обитателей, и даже лучше, чем если смотреть на него своими глазами или запечатлеть на фотографии. Сколько ни любуйся, впечатление не ослабевало. Наоборот, с каждым мгновением картина потрясала ещё больше.

Сората ещё перелистнул страницы.

Телевизионная вышка Саппоро, Парк Одори, Часовая Башня. Вчера Масиро там побывала.

Снедаемый любопытством, Сората пролистал дальше.

— Это...

Дальше взору открылась неожиданная картина. В стиле манги. На странице без разделения на фреймы нарисовали одну и ту же пару в разных ситуациях.

Беглого взгляда Сорате хватило, чтобы разглядеть в парне себя, а в девушке — Масиро.

Вначале они встретились у станции. Девица оделась в миленькие вещи в западном стиле, волосы уложила не как обычно, и парочка болтала ни о чём. Она радовалась, когда её хвалили, и стеснялась, когда называли по имени.

В сцене прогулки они шли рядом и держались за руки, а парень старался идти медленнее, чтобы девушка за ним поспевала.

Во всём мире словно остались они вдвоём, и никто не мешал.

Наброски очень походили на сегодняшний день Сораты и Масиро. Итог полностью отличался, но в целом соответствовало.

Сюжет невинного свидания. По крайней мере, Масиро таким его хотела видеть.

Картины говорили, что Масиро заранее придумывала план на сегодня. Хотела весело провести время с Соратой...

Но пока он не ответил на признание, не мог себе позволить такие вольности, как хвалить её одежду и счастливо держаться за руки, словно они близки.

Но своей отстранённостью он ранил Масиро.

Тогда как было бы правильно?

Размышляя, Сората пролистал дальше и снова увидел зарисовки в стиле манги. Пара любовалась ночным видом, шла по канатной дороге, разглядывала церковь. Масиро нарисовала то, куда хотела бы сходить в Хакодатэ. В знаменитые места, о которых говорил путеводитель.

Мысль, что при нынешнем раскладе вряд ли получится реализовать задуманное, разрывала сердце.

Сората закрыл альбом.

Как до такого докатилось?

Он всегда думал, что любит Масиро. Должен любить. Но стыдился своей неспособности творить… А Масиро, которая рвалась вперёд, слепила...

В прошлогодний сочельник Сората решил накрыть крышкой расцветавшие в сердце чувства. Возможно, он совершил страшную ошибку. В самом начале его чувства были чёткими, но их нещадно подавляли, и теперь они извратились. До такой степени, что Сората уже не понимал, к кому именно их испытывал… Потому-то ранил окружающих, страдал сам и вообще непонятно что вытворял.

Когда Сората отрешённо посмотрел на фасад склада, внезапно назвали его имя.

— Сората...

Он поглядел по сторонам.

В четырёх-пяти метрах под газовым фонарём одиноко стояла Масиро. К груди она прижимала, как нечто ценное, альбом...

— Ты...

Сората тут же сообразил, что, потеряв зарисовки, она пошла рисовать их заново.

Когда парень рефлекторно вскочил на ноги, девушка попятилась назад.

Грудь пронзило невидимой иглой.

— Вот.

Он показал Масиро альбом для набросков.

— А, — сорвался с губ девушки тихий звук.

— К тебе можно подойти?

— Да… — едва слышно прозвучал её слабый голос.

Сората медленно, выверяя каждый шаг, приблизился к Масиро, протянул ей альбом, и та стремглав его проверила.

— Мой.

— Канна его нашла и принесла.

— Нужно поблагодарить.

— Ага, точно.

Оба замолчали.

О делах они договорили, а дальше разговор не клеился.

— Слушай, Сиина.

— Что?..

— Прости. Я хоть и считаю твою одежду милой, даже сейчас не могу это сказать. Макияж полный улёт, но признаться не могу.

— ...

— И держаться за руки не могу. И по имени… не могу назвать, даже когда мы наедине.

— Ясно...

Масиро понуро опустила взгляд.

— Я должен дать ответ. А до тех пор ничего не могу.

— Сората.

— Что?

— Я хочу быть рядом с тобой.

— ...

— Но быть с тобой больно.

Масиро с силой прижала руки к груди.

— Сиина...

— Мы провели день вместе… Я долго готовилась, думала, будет весело, но получилось не то. Даже не вполовину.

— ...

— Мне… страшно.

— ....

— Страшно возвращаться в Сакурасо.

Ведь после школьной поездки ничего как прежде не будет...

Что именно изменится, никто пока не знал, но именно решение Сораты определит дальнейший ход событий.

— Может, мне больше нельзя рядом с тобой быть?

— Я...

— Если я рядом, то что делать Нанами?

Что ответить, Сората не нашёл. Он до боли понимал, что дарить улыбку одновременно обеим невозможно...

— Сорату, который на меня не смотрит, я точно возненавижу.

— ...

— Всё не так... как я думала.

Шаг за шагом Масиро раскрывала Сорате все болезненные переживания.

— Думала, будет много радости.

— ...

— Любить — значит страдать, да?

Сората прикусил нижнюю губу, лишь бы вытерпеть, а иначе мог расплакаться. Иначе мог поддаться чувствам и обнять Масиро...

— Нанами, наверное, чувствует то же самое.

Ответить Сората ничего не смог.

Наступил третий день школьной поездки, и задор ожидаемо поутих. Ученики Суйко потихоньку привыкали к путешествию, потому вели себя куда спокойнее.

Разбившись по группам, ребята тихо-мирно закончили утренний список дел, а после обеда сразу сели на автобус до Хакодатэ.

Путь лежал неблизкий — примерно двести пятьдесят километров.

После выезда из Отару прошло три часа, но Хакодатэ так и не показался впереди. Как объяснила девушка-гид, до прибытия оставалось около полутора часов.

Родные просторы ужасали. Вот он, Хоккайдо.

Первый час в автобусе стоял галдёж, но теперь народ молча скучал. Да ещё и солнце плыло к закату, и ребята один за другим погружались в дрёму.

К тому же в большинстве своём они в первые два дня, в Саппоро и Отару, не спали ночью. Были и те, кто после разрядки мобильников заснул беспробудным сном.

Спереди и сзади Сораты, который сидел где-то в середине автобуса, слышалось сопение, похрапывание, а порой и разговоры во сне. Те, кто не спал и хотел поболтать, учтиво перешли на шёпот.

Сората несколько раз тоже попытался заснуть, но попытки не увенчались успехом. Ведь рядом с окном… сидел и работал за ноутбуком Рюноске. Как в первый, так и второй день он выключал свет в комнате Сораты в десять вечера, оттого Сората вдоволь высыпался и теперь не мог сомкнуть глаз.

— Не смотри на меня недовольно без причины.

— Причина есть.

Взгляд Рюноске тем временем скользил по строчкам кода на дисплее, выискивая баги или типа того.

— Даже если есть, не смотри на меня недовольно.

— А что можно?

— А я знаю?

— И правда...

На этом разговор с Рюноске завершился. Программист всем видом намекал, чтобы от него отстали. Не хотел, чтобы ему мешали работать.

Смирившись, Сората замолчал.

— Слушай, Канда-кун, — обратились к нему с места через проход. Там проснулась Нанами, которая ещё секунду назад мирно посапывала во сне. Её правая щека, на которой она лежала, покраснела. Хотя лучше ей не говорить.

— Что? — понизил голос Сората, чтобы не беспокоить других

— Ночью Хакодатэ классный, да?

Когда автобус приедет на место, солнце уже скроется и наступит лучшее время для ночных видов.

— Точно, — бездумно ответил он.

— Канда-кун, ты какой-то кислый.

— Не говори как Мисаки-сэмпай.

— ...

Нанами резко закрыла рот.

— Аояма?

— С Масиро опять что-то произошло?

— Это её надо спросить. И в смысле опять?..

Ну, на самом деле произошло.

— Ночные виды там правда классные.

— Ясно.

— Если не против, можем вместе посмотреть.

— Да можно, только...

Если учитывать недавние события, не лучше ли отказаться?

— Ты не обещал Масиро?

— ...

Настрой был не тот, чтобы давать Масиро обещаний. После вчерашнего отношения между ними осложнились.

— Всё-таки что-то случилось. Слухи ходят о вашей ссоре в вестибюле отеля.

— Слухи, говоришь… из них две трети правда, а треть — враньё.

— А в чём правда?

— Это было в вестибюле отеля.

— Разве такое не надо считать вместе?.. А ссора — это враньё?

— Мы не ссорились. Вроде бы.

Он просто выслушал претензии. Ничего более.

— Я медлю с ответом, вот в чём дело.

— Раз такое дело, больше не лезу.

Сората специально так сказал, чтобы точно поняли.

— Слушай, Канда-кун.

— Что?

— Уже завтра.

Последний день школьной поездки.

— Решил, чем займёшься в свободное время?

— Не решил.

— А если со мной его проведёшь?

— ...

Сразу ответить не вышло, и воцарилась тишина.

— Можно немножко подумать?

— Ага.

— Я же обещал дать ответ… ответить в конце школьной поездки.

— Точно.

— Я хочу как следует ответить. Как следует подумать… Как ты и сказала. Обдумаю, каким вижу будущее. Серьёзно обдумаю.

— Спасибо.

— Это мне надо благодарить.

— Это да, — сказала Нанами, после чего хихикнула. Для Сораты осталось загадкой, какие эмоции ей управляли.

— А, съешь это?

Нанами вытащила из кармашка на сиденье спереди коробочку со сладостями и предложила Сорате. На коробочке было написано: «Эксклюзивный шоколадный Габлинчёбир с Хоккайдо».

Сората взял одну конфету в виде миленького медведя, который угрожающе рычал, закинул в рот и тут же почувствовал насыщенный сладкий вкус.

— Мисаки-сэмпай вчера в номер целую гору навалила.

И правда в стиле Мисаки. Сората не видел воочию, но живо представил себе сцену и от абсурдности улыбнулся, а Нанами улыбнулась вслед за ним.

Через полтора часа автобус с опозданием в десять минут прибыл к гостинице в Хакодатэ. Пока ребята перетаскали багаж по номерам, незаметно наступило время ужина.

Покончив с едой, Сората и остальные вновь уселись в автобус и двинули на гору Хакодатэ, чтобы посмотреть на знаменитые ночные виды портового города.

Перевалило за восемь вечера.

Автобус поднимался в гору по извилистой дороге, отчего пассажиров мотало то влево, то вправо.

Когда проехали где-то половину пути, от окон справа раздались восторженные возгласы — сквозь густорастущие деревья проглядывал ночной пейзаж.

К несчастью для Сораты, он со своего места мало что видел. Вскоре деревья закрыли для всех обзор.

Потом народ опять восторженно взвыл, и когда это повторилось четырежды, автобус доехал к парковке около обзорной площадки.

— Та-а-ак. У вас полча-а-асика, — лениво предупредила Кохару, и ребята вышли наружу.

Как и обещал, Сората пошёл с Нанами к обзорной площадке. Они поднялись по нескольким лестницам, пока, наконец, не осталось ничего, закрывающего обзор.

По ногам пробежала дрожь. По рассказам все знали, как здесь круто, но никакие слова не могли передать всей прелести местных видов. И когда те раскинулись перед глазами, по коже побежали мурашки.

— Круто, — неосознанно вырвалось у Сораты.

Город переливался огнями. Нет, он даже не напоминал город. Скорее величественную картину, которую нарисовали на гигантском холсте и до которой вовек не дотянуться, как ни вытягивай руки.

Со всех сторон донеслись восторженные вздохи, отчего захотелось, чтобы людей было меньше. Но вскоре понаехали ученики других школ, и на обзорной площадке возникла толкучка. Идеальное для на наблюдения место превратилось в набитый людьми вагон, где даже пошевелиться толком не давали.

— Аояма, ты как?.. — забеспокоился Сората, развернувшись.

Но Нанами к тому времени уже куда-то пропала. Парень огляделся по сторонам, но не нашёл её. Стоя на месте, он создал бы затор, потому вынужденно влился в поток людей.

Пройдя чуть дальше, Сората заметил уходящую вверх канатную дорогу. Рядом с ней на глаза попалась ещё одна площадка. Она располагалась намного ниже обзорной площадки, но и с неё открывался прекрасный вид.

Стоявшая на ней одинокая девушка больше, чем что-то ещё, побудила Сорату оказаться там.

Пойдя назад, парень вышел к парковке, оттуда повернул к канатной дороге и пошёл на другую сторону.

Всего-то немного изменился угол обзора, а ночной вид стал намного лучше. И девушка, которая интересовала Сорату, ещё стояла там.

— Сиина.

Держась за изгородь, Масиро неспешно развернулась. Стоявшая спиной к ночному городу, она выглядела какой-то нереальной. Будто Сората смотрел кино или ожившую сцену из романа.

— Хорошее ты место нашла.

Отсюда они могли спокойно насладиться видами.

— Ага, — едва заметно кивнула Масиро, не собираясь отворачиваться от идущего к ней Сораты.

— Завтра едем назад.

— Это… да.

Встав рядом с Масиро, он посмотрел вниз на Хакодатэ. С обзорной площадки доносились возбуждённые крики, но здесь, где кроме парочки ходили всего несколько простых туристов, царила тишина.

— Сората.

— Что?

— Завтра хочу быть с тобой.

— Ещё поищем идеи? — спросил он, пряча напряжение.

— Нет, — мгновенно ответила девушка.

— Тогда...

— Я люблю тебя, потому хочу быть вместе, — напрямую… прямо в лоб раскрыла свои мысли Масиро. — Других причин нет.

Разум дрогнул. В ушах застучал пульс. Всё тело затряслось.

— Нельзя?

— Не то чтобы нельзя...

— И что?

— Аояма тоже позвала, ждёт ответа, — признался Сората.

— Ясно… — пробурчала Масиро.

А затем позади раздался другой голос:

— Ладно.

Сората удивлённо обернулся и увидел Нанами.

— Аояма...

— ...

— Прости. Я увидела, как ты сюда пошёл… Пришла за тобой и услышала.

— Да ничего такого.

— С кем завтра провести время, выбирать тебе, Канда-кун, — сказала Нанами, перебив оторопевшего Сорату.

Тот проглотил язык. Его внутренности передавило.

— Давай с этим покончим.

— Э?!

— Я или Масиро? Выбирай, Канда-кун.

Сората тут же догадался, что она предвосхитила завтра.

Говоря «покончим», Нанами имела в виду то самое в буквальном смысле.

— Я буду ждать на станции Хакодатэ.

Нанами вела себя абсолютно открыто, подавляя в себе целый калейдоскоп страхов.

— А ты?

— Я… буду ждать Сорату здесь.

— В десять утра пойдёт?

— Ага, — ответила Масиро, одновременно кивая.

Если смотреть из гостиницы, станция и гора Хакодатэ находились в противоположных сторонах. Разумеется, оказаться одновременно в двух местах Сората не сможет. Выбрать придётся что-то одно.

Две девушки смотрели на него.

Дыхание стало глубоким.

Сердце не думало успокаиваться.

— Понял, — ответил Сората, глядя в девичьи глаза.