— Всё ещё дуешься?

Слова Куслы повисли в воздухе, словно дыхание на морозе, а потом, через некоторое время, исчезли.

И затем он услышал звук разбивающихся минералов.

— Это всего лишь небольшая шутка, понимаешь?

БАМС

В этот раз удар был еще громче, и минеральная порода, размером с охапку, раскололась.

— Небольшая... шутка?

Та, кто держала молоток и зубило возле минеральной породы, медленно подняла голову.

Это была девушка, которая на первый взгляд напоминала маленький белый меховой комочек.

Её чистые белые волосы, в сочетании со сверкающими глазами, которые выглядели весьма интригующими, придавали ей сходство с замысловатой куклой.

Кусла приложил руку к своей щеке, уперев в рабочий стол, как он заметил в надоедливой манере.

— ... Ну, всё равно. Возможно для кого-то это выглядит иначе.

— Ты худший!

Кусла по-своему уступил ей, но она слегка повернула голову, обнажив маленькие клыки, словно зашипев на него.

— Ты... просто сделал... по-подлость!..

— ...

Чистейше белая девочка, вероятно, она весила в половину меньше Куслы, но он отвел от неё свой взгляд.

Однако он не сожалел о своих поступках.

— Такая шумиха на пустом месте.

Девушка уставилась на рассеянно бормотавшего Куслу и крепко кусала губы, а её тело дрожало. Такую реакцию от неё стоило ожидать, но её изумрудно-зеленые глаза постепенно искажались.

— Чего? Эй, почему ты плачешь...

Возможно, Кусла сказал это слишком быстро, так как её лицо больше не смотрело вверх, и она снова погрузилась в измельчение куска минералов, словно это был заклятый враг её семьи. После такого зрелища он ясно понял, что она более упряма, нежели та руда, которую девушка и разбивала.

Боже мой. Кусла почесал голову.

Благодаря некоторой суматохе, которая произошла месяц назад, девушку номинально наняли помощницей в мастерскую. Рассказывали, что она пришла из далекой пустыни на юго-востоке. То место являлось главным театром боевых действий в континентальной войне с язычниками, которая продолжалась более двадцати лет, и девушку приняли в Хор Ордена Клаудиса — громадную организацию, получившую богатства и авторитет — атрибуты власти. В рамках этой организации, Хор окрестили идиллической частью, и всё же люди, собирающиеся там, определенно не являлись невинными, благочестивыми верующими.

Однако, эту девушку — Ул Фенесис — точно это не интересовало. Её расу подвергали гонениям ещё до начала этой войны, и это продолжилось в течение чисток, которые и шли с войной, опустошавшей языческие земли, пока она не осталась единственной на этом свете. Не важно: страна, район, город, организация — они все окрестили это «проклятой кровью», очерняя людей, а все, кто пытался приблизиться к ним, приравнивались к демонам. Конечно же Рыцари не защищали Фенесис из сострадания. Они держали её, намереваясь использовать проклятую кровь в качестве настоящего проклятия.

Следуя обычной логике, те, кто имел связь с проклятыми, сами навлекали на себя проклятие.

Для людей, которые отважились путешествовать из города в город, такая логика была глупой, но для тех, кто прожил всю жизнь в городе или городке, это самый лучший способ поддерживать порядок. Всякий раз, когда совершалось вредоносное деяние, человек никогда не мог вернуть первоначальную репутацию и служил примером.

Иными словами, это времена, когда честь важнее жизни.

И Фенесис — это существо, которое в значительной степени бросало вызов этому миру.

А теперь появилась совершенно естественная причина, чтобы Фенесис работала в этой мастерской, а точнее, чтобы группа Куслы находилась рядом с ней. Он, неохотно наблюдающий за упрямой Фенесис, человек с самой необычной профессией в мире. Он алхимик..

Кусла вяло вздохнул и открыл книгу. Конечно, эту книгу можно было считать драгоценной, но с точки зрения редкости, Фенесис можно оценить гораздо выше.

Сочетание белых волос и зеленых глаз было такой редкостью, что лишь богатые люди могли потратиться на неё. Кроме этого выделялись ещё и другие аспекты, такие как её красивое лицо, серьёзность, методичность и послушность. Если бы работорговец из далекой земли продал её, то, без всяких сомнений, она принесла бы ему целое состояние.

Тем не менее, к счастью или к несчастью, её ждала другая судьба — попасть в зловещую организацию Рыцарей, как проклятое орудие.

И с упрямым выражением лица она громила минералы на мелкие кусочки, яростно тряся головой.

Она точно закроет голову вуалью, когда выйдет на улицу, скрывая свои уши, словно наказывая себя. Фенесис так поступает, не потому что боится, что другие увидят — возможно она также чувствует, что эти уши — некое табу.

Если девушка захочет дисциплинировать себя, то Кусла по-своему обучит её. Естественно, её самоупрекающая поза не проявит каких-либо признаков радости.

Именно поэтому Кусла запретил ей носить вуаль в мастерской. Пусть она и была против этой идеи, но всё же не озвучила свой отказ. Похоже, что ей было неловко первые два-три дня, но к этому времени Фенесис полностью привыкла к этому и просто обернула бандану вокруг лба, чтобы собрать свои волосы. И её пушистые волосы сейчас тряслись.

Белый мех покрывал её кошачьи ушки и блестел несколько иначе, чем волосы.

— Кусла.

Кусла внезапно услышал своё имя и посмотрел на лестницу, ведущую на верхний этаж. Несколько алхимиков довольно редко работают вместе, но из-за предыдущих инцидентов, в этой мастерской он работал вместе со своим старым другом Вэйлэндом.

— Я собираюсь прогуляться в порт.~

— Ах, да… чего? В порт?

— Охо-хо-хо.

Вэйлэнд с его грязными длинными волосами и неопрятной бородой скорее походил на бандита, нежели на алхимика. Ухмылка на его губах походила на ту, которая появлялась при размышлениях, как использовать украденные сокровища, но алхимики могли направиться в порт по нескольким причинам.

— Появилась какая-то информация?

— Охо-хо-хо.

Вэйлэнд больше не мог скрывать ухмылку и сразу же повернулся, намереваясь уйти.

А Кусла уставился на лестницу, на которой уже никого не было, и встал от раздражения.

Держась за поручень, всё ещё попахивающий свежей древесиной, он поднимался вверх по лестнице. Эта мастерская сгорела в результате поджога месяц назад, а восстановили её лишь несколько дней назад.

Однако это место предназначалось для создания опасных лекарств и работ с высокими температурами, поэтому и создавалось с учетом возникновения пожаров, мастерская не пострадала так сильно, как казалось со стороны, и ремонтные работы завершились быстро.

Лишь неделю назад трио Кусла-Вэйлэнд-Фенесис снова встретились после инцидента. Однако создавалось ощущение, будто им здесь очень удобно, словно они прожили тут в течение долгого времени.

Как только Кусла поднялся на верхний этаж, то заметил взволнованного Вэйлэнда, собирающегося уйти.

Даже если Кусла хотел узнать какие-то детали, то вряд ли он сможет получить что-то от алхимика, который не хочет это разглашать.

— Кстати говоря.~

Однако Вэйлэнд, надев своё пальто, в этот раз неожиданно заговорил сам:

— Почему малютка Ул так разозлилась?~

— … Да кто знает?

— Ну, не то чтобы я не понимаю твоего озорного желания подразнить девушек, которые тебе нравятся.~

— ...

Такое чувство, будто остатки пищи сгнили и воняли.

По крайне мере, именно такое выражение лица Вэйленд увидел у Куслы.

— Я просто назвал ей старое название сталагмита — вот так вот пошутил.

— ... Сталагмита? А-а-а, тех, которые нашли в известняковых пещерах, да? Почему ты рассказал ей об этом?~

— Старый термин — «именно эта штука мужчины».

Когда Кусла произнес это, Вэйлэнд якобы попытался вспомнить, беспечно уставившись в потолок. Немного погодя его взгляд вернулся обратно на Куслу.

— ... Малышка Ул действительно замерла, когда повторяла его вслух, да~

— Угу. Это такое зрелище: в одеянии сестры повторять название «этой части тела» снова и снова.

— ...

Weyland tried to give a surprised look, but stroked his chin gently as he spoke,

Вэйлэнд попытался придать своему лицу удивленное выражение, но нежно почесал подбородок и сказал:

— Если честно, то я сам хотел бы это увидеть~

— Ну, я же говорю, — произнес Кусла, на что Вэйлэнд слегка улыбнулся и фыркнул, направившись к выходу.

И затем он положил руку на дверь, сказав:

— Ну, в любом случае я не буду говорить о твоих увлечениях, но она возненавидит тебя, если будешь сильно её заставлять. Ты потеряешь всё, если тебе что-то понравится, а ей — нет.

— ... Боже, тебе это говорить совсем не нужно.

Кусла сам не собирался произносить столь наивные слова, будто бы у него не такие взаимоотношения с Фенесис.

Однако, если честно, то к Фенесис у него возобладали не плотские мысли, а желание защитить, и вместо любви присутствовал лишь порыв относительно инструментов и знаний.

Также, думая о Фенесис, Кусла вспоминал как заботился о молодой птичке, которую разместил под крышей своей прошлой мастерской. Её родитель умер повстречавшись с кошкой, и он решил вырастить её. Это чувство явно походило на то в прошлом. Эту птичку забрали из-за внезапного несчастного случая, и она умерла без присмотра. В конце концов, птица не выучила основ выживания, а именно не научилась летать. Конечно же, обстоятельства с Фенесис походили на то, что случилось с той молодой птичкой.

Но хотя Фенесис может и глупа как птица, её затруднительное положение намного сложнее. Тут между ними пролегла решающая разница — он прилично задолжал перед Фенесис. Это и привело к тому, что у Куслы появилось желание наложить на неё свои руки, и убедиться, что она не сойдет со своего пути.

И тем не менее, Фенесис в его глазах была удобной. Кусла никогда бы не подумал унничтожить взращённую им молодую птичку, но если это Фенесис, то тут совсем другое дело.

Поэтому Кусла был уверен в отношении своего поведения к Фенесис.

Воплощение этой путаницы и стало его желанием, чтобы Фенесис могла самостоятельно выжить, но его беспокоило то, что она будет крепко стоять на своих ногах и покинет его.

Если говорить об этом прямо, возможно, он хотел эмоционально привязать её к себе?

У Куслы создавалось ощущение, что он близок к правде, но она казалась ему не совсем правильной.

— ... Второе имя «Куслы» (Интерес) не способно плакать.

Его немного удивило то, что он на самом деле серьёзно задумался над этим вопросом; вздохнув, Кусла закрыл дверь.

Затем он закрыл ставни, открытые для проветривания. Хотя на дворе стояла зима, но солнце светило очень ярко, и в комнате было светло, несмотря на закрытые ставни.

Кусла не беспричинно закрыл дверь, когда Вэйлэнд сообщил ему о своём уходе. Даже алхимики, так очерняющие мир, подвергались неожиданно большому числу нападок со стороны воров, вламывающихся в мастерские, в надежде испытать свою удачу.

Алхимики нанимались людьми, потому что они разбирались в металлургии и ядовитых веществах, и подобные технологии требовали больших денежных затрат. Если они были в состоянии получить знания и опыт, то, безо всяких сомнений, они получали подавляющее преимущество в войне или позволяли массово сократить военные расходы. Если разработать новые металлургические технологии, то возможно даже удастся возродить брошенные шахты, о которых уже никто не заботился, и которые могут быть весьма продуктивны.

В любом случае такие возможности требовали огромного количества денег и такие вещи, как человеческие жизни, просто ничтожны перед такими суммами. Находились те некоторые, кто решался которые решались раздробить головы интеллектуалов и их интеллектуальную собственность, а другие могли просто уничтожить их, чтобы те не попали в руки врага. На самом деле, предыдущий владелец этой мастерской — очень умелый алхимик — был убит своим же нанимателем, и, более того, абсурдность заключалась в том, что наниматель подозревал, что алхимик слишком опытный и может вскрыть его коррумпированные схемы.

Алхимики — это люди, которые живут в такой среде, исследуя металлы и руды.

Они, вероятно, имеют разные цели, но у большинства из них было некоторое сходство.

Если взглянуть на причины из-за которых они жили в этом проклятом мире, находились те, кто желал преследовать свои мечты, некоторые понимали всем своим сердцем, как бы они не проявляли упорство – Бог никогда им не улыбнется, а также были и те, кто думал, что Бог никогда им не улыбнется, но они посвящали свои жизни любимому делу, пусть даже с риском для жизни.

Поэтому алхимики — мечтающие идеалисты, жертвующие своими жизнями, честью и гордостью, а также людьми.

И они звали свои мечты землёй Магдалы.

Кусла не был исключением, поскольку он стремился к методу получения Божьего металла, названного Орихалком. Более того, он искал некоторые вещи, которые казались слишком нелепы.

И вот, он безмолвно спустился по лестнице.

В мастерской, построенной возле скалы, имелись также спальня и кухня, выходящие на дорогу, так что можно было спуститься с обрыва на нижний этаж. В то время нижний этаж мог считаться подвалом, но он лучше всех открывался солнцу, потому что располагался возле скалы, с которой открывался отличный вид.

С лестницы Кусла посмотрел вниз на Фенесис, сидящую на плетеной циновке в мастерской на нижнем этаже, эквивалентному подвалу, и разбивающую минералы.

Её спина изгибалась, когда она с яростью разбивала минералы. Тоже самое происходило в первый раз, когда она занималась работой по очистке металла. Фенесис поначалу тратила много усилий, но её эффективность возросла, когда Кусла сказал ей думать о ненавистном ей человеке, когда она бьёт.

Владельца этого милого личика точно наполняла решимость.

Однако Кусла тогда понял, что Фенесис отличается от птички, и то, что она не невинный котенок, которым казалась.

Во всяком случае, из-за её проклятой крови все сторонились Фенесис, а всю её расу вырезали. У нее, вероятно,было много болезненных воспоминаний, которые заставляли слепо искать место, где её примут и похоронят одиночество, не знающее границ. Она всегда верила, что независимо от места, не важно, как жестоко бы к ней не относились, одиночество можно отбросить, пока кто-нибудь пожелает принять её.

И поэтому, одна из причин, по которой Фенесис пришла сюда, несомненно заключалась в отсутствии выбора. Не важно, как она пыталась отказаться — как только её начальник дал добро, то Фенесис тут же заставили вернуться в мастерскую, прямо как в приключении, которое у неё продолжалось до сих пор. Однако Кусла предпочел поверить в то, что Фенесис приходила сюда, исходя из собственных желаний.

С другой стороны Кусла собирался принять Фенесис, потому что та задолжала ему. Благодаря Фенесис, Кусла (Интерес), назвавшийся так, из-за того, что не считал людей людьми, наконец-то смог заметить, что всё же способен любить,

Но Кусла точно не святой, и, естественно, держал Фенесис по эгоистичным причинам. Фенесис была необходимым «компонентом» для достижения его мечты.

Он так стремился заполучить силу, способную защитить дорогих ему людей, и тех, кого стоит защищать в этом проклятом мире до самого конца. Эта сила и есть Орихалк, и он чувствовал, что Фенесис — подходящий кандидат для защиты мечом из Орихалка.

Конечно же, он очень хорошо понимал, как глупы эти слова.

В действительности, Рыцари не могли понять, почему Кусла предложил сохранить Фенесис, не из-за того, что у них не возникало мыслей оборвать это драгоценное проклятие — просто они никогда не думали, что эксцентричный недобросовестный алхимик позволит сковать свою шею этим проклятием.

В любом случае, так как у его проживала проклятая девочка со звериными ушками, у Рыцарей было множество причин для его убийства, если бы посчитали его помехой, и они могли блокировать любые необычные действия. Когда он подобрал Фенесис, то возражения со стороны Хора следовало ожидать.

Глупцы.

Кусла мог лишь пожать плечами. Существовало множество хитрых алхимиков, но лишь некоторые были умны настолько, насколько поговаривала молва.

Если бы они могли рационально взвесить издержки, то не стали бы алхимиками.

Однако Кусла вздохнул не только из-за этого проблемного вопроса. Другой обременяющей проблемой для него являлось то, что Фенесис отличалась от юной девушки и её предыдущий опыт не оставлял ей возможности в поисках свободы.

Она могла лишь лить слезы поздней ночью, когда закрывала глаза, и это являлось решающим доказательством того, что её зеленые глаза никогда не посмотрят вперед. Кусла сперва предположил, что это лишь её особенность характера, но сейчас он твердо считал этот вопрос источником всех проблем.

Фенесис сама никогда не заметит подобного и у нее, вероятно, никогда не было взрослых, которые бы честно ей этому научили. Скорее всего, Хор, который привёл её из далеких земель, думал лишь о том, как использовать девушку.

Поэтому, причина, по которой Кусла говорил ей пошлые шутки и заставлял нервничать, не заключалась в том, что он хотел обижать или дразнить её.

Он просто хотел, чтобы Фенесис заметила собственную проблему.

Кусла спустился с лестницы, подошел к верстаку с открытой толстой книгой и вернулся к надзору за Фенесис. Она продолжала некоторое время разбивать минералы до тех пор, пока не остановилась.

— Я закончила разбивать.

Чрезвычайно монотонный голос, казалось, говорил: Ты хочешь, чтобы я и твою голову разбила?, но само по себе это было неплохо. Если бы она сохраняла энергичность, то предстоял бы долгий путь, пока мои раны и болезни не исцелятся.

Тогда она была чрезмерно тронута, видимо получив душевное успокоение, когда они очищали цинк, поэтому Фенесис подходила чрезвычайно серьёзно при выполнении той работы. Она не смогла скрыть свой восторг от того, что группе Куслы поручили их текущую работу от своего работодателя — Рыцарей.

Алхимикам часто поручают исследование металлургии, но время от времени их заваливают работой, которая выходит за рамки служебных обязанностей. Работа на сей раз заключалась в оценки полезных ископаемых, которые конфисковал соседний управляющий у гильдий торговцев, проходящих через его земли.

Алхимики подумали, что такую скучную работу следует оставить ремесленникам, но Рыцари сказали, чтобы алхимики — мастера среди экспертов — проверили минералы, вероятно, желая получить благосклонность правителя.

Минерал, о котором шла речь, назывался галенит, и большая часть слухов о том, что алхимики превращают свинец в золото, скорее всего связана с этим минералом.

На самом деле, добыча свинца в шахтах напрямую зависела от количества золота и серебра, которые можно извлечь из добытого свинца. Иными словами, группа Куслы могла оценить сколько золота и серебра находилось в шахтах. Однако, с древних времен метод оценки существенно не изменялся и не был таким сложным, по сравнению с техникой купелирования. Поэтому, даже Фенесис могла это сделать.

Кусла оставил работу на Фенесис, имевшую двойную цель — обучение помощницы, которую наняли на словах.

— Положи эти куски в сито и промой водой.

Фенесис всё ещё кипела от злости из-за непристойных слов, которые ей только что сказал Кусла, но она последовала его указаниям и начала аккуратно работать.

Она обладала знанием.

Фенесис прочитала книгу, лежавшую на столе, с большим энтузиазмом, чем когда Библию.

Это была книга, написанная монахом, с простым названием «Что касается металлов».

Это та же книга, что Фенесис принесла с собой в первый раз, когда она вошла в мастерскую, и как только девушка решила, что хочет вернуться сюда, Кусла заказал эту книгу у продавца.

Она, скорее всего, знала, что существует разница между перекладыванием кусков в сито и промывкой, по сравнению с мытьём бобов.

Минералы отличаются по качеству в зависимости от состава,, и скорость их погружения разная. Положив минералы в воду, тяжелый свинец потонет быстрее, чем другие препятствующие материалы. Благодаря этому возможно отсеивать не свинцовые куски.

Фенесис закатала рукава, показав две тонкие руки, подойдя к водяному каналу во дворе дома,с плеском начала промывать минералы. Летом эта работа освежает, а вот зимой её руки мгновенно покраснели от мороза. Возможно вода была ледяная, так как когда она снова начала промывать минералы, то её просеивающие движения замедлились.

Кусла намеревался смотреть со стороны, но губы Фенесис стали фиолетовыми, и она явно терпела боль, используя свои неподвижные пальцы для пересыпания минералов в сито. Когда она попыталась сделать это в третий раз, используя силу воли, Кусла уже не стал терпеть и поднялся со стула.

Не важно, как бы она не была напугана, Фенесис направилась одна в мастерскую алхимиков посреди ночи, когда ей приказал начальник. Зная её характер, если бы ей приказали делать это в одиночку, то, похоже, Фенесис выполняла бы это до тех пор пока не обморозится.

— Ты не сможешь просеять, лишь погружая минералы в воду, — сказал Кусла, встав за Фенесис, когда та не знала этого и от шока чуть не уронила всё то, что перебрала, в канал. Затем он протянул свои руки к ситу, словно обнимая её.

— Тут не нужно прикладывать слишком много силы. Время от времени тряси его вот так.

Вероятно, гнев Фенесис уже поутих, а её тело явно окоченело.

Однако Кусла не обращал на это внимания, когда тряс сито, а затем поднял его из воды. Фенесис удивилась тому, что он смог сделать это так быстро, а ещё сильнее поразилась заметив красивый блеск на свинце и других материалах, но потом её лицо заполнило сожаление.

— Также, — сказал он ей, пока она спотыкалась, пытаясь передвинуть железный горшок с просеянными минералами, которые оказались в воде. — Ощущение пальцев достаточно важно, чтобы повлиять на результат переработки. Если ты слишком сильно нагрузишь себя, то не получишь хороших результатов, которые могла ожидать. Не забывай об этом.

Фенесис направилась внутрь мастерской и как только поставила со стуком железный горшок, то Кусла, вошедший вместе с ней, внезапно схватил её руку, которая была холодной, как ледышка. Душераздирающие ощущения.

Она, вероятно, ещё дулась, так как пыталась отдернуть руку, но Кусла попросту не позволил этого.

Вероятно, Фенесис возненавидит его снова, и, по-видимому, с трудом выдавила из своего горла:

— Пусти...

Прежде чем она успела сказать, Кусла уставился на неё и произнёс:

— Ответь мне.

Его голос заставил Фенесис вздрогнуть.

Её робкие глазки пробудили в Кусле садизм.

Хотя он — не Вэйлэнд, но у него может ненароком возникнуть желание подразнить девушку.

Но сейчас у него не было злых намерений.

— Твой ответ?

— ... Я-я... поняла...

— Тогда продолжай.

— ...

Кусла, внезапно, отпустил, и Фенесис скептически поднесла руки к груди, слабо кивнув.

— Точка плавления свинца не высока. Совершенно не нужно много дуть, но сперва потребуется достаточно угля.

Она положила железный горшок в печь, а её недавно замерзшие руки теперь открылись палящему огню. Казалось, что её нос пробил насморк, вероятно, из-за разницы температур, и она зажмурилась, вытирая свой нос во время работы.

Как только из носа перестало течь, цвет огня внутри печи стал правильным, и фрагменты в железном горшке начали походить на тушеное мясо.

Свинец был интересным соединением. Когда свинец, наполненный примесями, достигал точки плавления, то после охлаждения, чистый свинец собирался вместе. Как только этот слой свернувшегося свинца отсеется, такие примеси как золото и серебро увеличат свою концентрацию.

Благодаря вышеуказанному процессу, в горшке останутся лишь примеси после повторения этого процесса несколько раз. Однако не всё в этом мире так просто. Как только примеси будут очищены до определенной степени, затвердевший свинец также смешается с ними.

Железным ковшом Фенесис извлекла свинец, а затем снова стала нагнетать воздух мехами, чтобы поднять температуру в печи, позволяя расплавится свинцу, чтобы потом охладить его и извлечь.

С таким физическим трудом место перед печью становилась палящим адом.

Она сняла платок, связывающий её волосы, когда вытирала пот снова и снова. Её уши внезапно дернулись, и пот слетел словно блохи.

Однако было бесполезно вытирать его платком, так как она позволила поту капать, образуя лужу на полу.

Фенесис знала лишь основные свойства свинца для этого задания, и Кусла мог сказать, благодаря своему опыту, как много там было примесей. Как только пот, текущий у неё вниз по подбородку высох, он похлопал её по плечу.

— Хорошо, ты справилась с этой работой.

— !..

Она выглядела опьяненной, когда подняла голову к Кусле, и кивнула с пустым взглядом, опустив железный ковш.

— Иди собери пыль. Там лежат сожженные предметы, так что просто размажь их палкой или чем-нибудь.

Фенесис послушно кивнула и потрусила прочь.

Её гнев ещё не погас — можно сказать, что она была неспособна злиться.

Фенесис присела перед деревянной коробкой, на которую указал Кусла и разбила содержимое деревянной битой. Понаблюдав за её работой, Кусла вернулся на верхний этаж.

Похоже, что Фенесис как-то успокоилась к тому времени, как он вернулся, и когда она заметила его, то безрадостно отвела взгляд.

Однако, похоже, что её изумление преодолело недовольство, когда Кусла поставил кувшин с большой ручкой возле неё. И когда он положил небольшую фарфоровую тарелку с каким-то содержимым, то её удивление стало интригующим.

— Попробуй немного и выпей, — кратко ответил Кусла, и Фенесис несколько раз перевела взгляд с него на эти предметы, нахмурившись.

— Это соль и вода. Ты потеряешь сознание, если продолжишь так работать.

— ...

И, сравнив взгляд Куслы с поставленными предметами, Фенесис едва заметно кивнула.

Она перестала дробить и смешивать содержимое деревянного ящика, взяла кувшин, понюхала его, якобы подозревая, не вино ли внутри. Осознав, что там вода, она внезапно почувствовала приступ жажды и жадно стала пить, но тут же поперхнулась. Её горло всё ещё было сильно пересохшим, когда Фенесис продолжала пить.

Закончив, она стала выглядеть крайне счастливой, словно в таком экстазе, что забыла вытереть воду на губах. Лишь рыгнув лицо Фенесис вновь стало застенчивым.

Кусла сказал, что на тарелке лежала соль, но она до сих пор немного сомневалась, чтобы лизать её.

Фенесис скептически отнеслась к тарелке, сомневаясь соль ли в ней, но так как Кусла приказал ей закончить поскорее, то она ненароком скорчила угрюмое выражение лица.

Однако перед ней встал вопрос: как съесть соль на тарелке? Её руки запачкались после работы, и на мгновение она взглянула на канал во дворе дома. Однако Кусла уже сказал ей заканчивать с этим и продолжать работу, так что он мог разозлиться, если она пойдет мыть руки. Поэтому Фенесис могла лишь поднять тарелку, лизнуть её языком и поспешно повернуться туда, откуда, как ей показалось, Кусла смотрел на неё.

Его же, похоже, позабавило то, как она вела себя, словно маленькая зверушка, слизывающая пищу, но Фенесис, вероятно, крайне разгневается, если узнает его мысли.

Она сильно потела, поэтому Кусла и насыпал ей много соли. Однако Фенесис слизала её очень быстро и, положив тарелку на стол, снова прилипла к воде.

Затем она продолжила работать, и громко чихнула от взлетевшей пыли.

Фенесис приготовила золу, необходимую для купелирования, и это являлось ещё одной из причин того, почему мастерская алхимиков хитроумно располагала ЭТИМ.

Среди множества инструментов и материалов в мастерской алхимиков больше всего выделялись кости.

Драгоценными являлись кости больших животных, таких как медведи и олени, за их количественную редкость. Также тут лежали кости мелких хищных животных, таких как волки и лисы, ну и кости птиц от крупных до небольших, таких как журавли, воробьи и перепелки. Были случаи, когда они использовали человеческие кости и некоторые эксцентричные кости святых, украденные из церкви для эгоистичного использования. Алхимики не были испорчены еретическими учениями, будто бы их умы подверглись одурманиваю, что привело к святотатству против Бога. Причина, по которой они это делали, была чрезвычайно проста: иные материалы часто добавлялись во время металлургических процессов, и алхимики добавляли кости, дабы смягчить металл при переработке, и медленно их сжигали.

Но на экспериментальной стадии алхимикам не требовалось использование множества костей.

Для чего же требовалось так много костей, которые украшали всю мастерскую, в таком месте, связанном с алхимиками? Они требовались для купелирования.

— Я их растолкла.

Пауза в словах Фенесис, вероятно, была вызвана зудом в носу.

Кусла осмотрев пыль, кивнул и побудил Фенесис перейти к следующему шагу.

Девушка высыпала пыль из деревянного ящика в ещё один железный горшок, заполнив его. Она сделала углубление в золе и поставила горшок рядом с другим, в котором находился расплавленный свинец. В это время Кусла быстро искал в мастерской самый подходящий инструмент для следующего шага.

Он ненароком ощутил небольшую гордость, увидев её юркие действия.

Конечно, подобные знания нельзя получить в результате обучения, и она точно начала оглядываться в мастерской и прорабатывать этапы эксперимента ещё до его начала.

Пусть и впечатлившись ею, он не мог отрицать её чрезмерную жесткость.

Конечно же, будучи алхимиком он не мог сказать, что это само по себе являлось проблемой. Любой человек, столь же дотошный, как ребра водяного колеса, мог стать виртуозным алхимиком, который открыл множество новых вещей, пока у него имелось любопытство. Действительно, недостатка в этом в ней не усматривалось.

Фенесис не испытывала нехватку любопытства, и она, проработав этапы эксперимента, выглядела словно кошка, всматривающаяся в добычу, ожидая следующего этапа.

Но очевидно, что ей чего-то не хватало.

Размышляя над этим, Кусла уменьшил температуру окружающего воздуха вокруг только что поставленного горшка, и слабый дым поднялся из пыли, и произнес:

— Лей туда свинец.

Фенесис кивнула, уставившись в печь.

Используя другой длинный металлические ковш, она почерпнула расплавленный свинец и вылила его в новую ёмкость. Интересно, но свинец не смешивался с пылью — вместо этого он медленно стекал в углубление.

Далее следовал этап, который и получил название купелирование.

Фенесис, аккуратно перелив весь свинец, подобрала заранее приготовленный предмет.

Это был веер, сделанный из кожи животного, предназначенный для нагнетания воздуха в печь, но он выглядел таким маленьким и слабым, по сравнению с мехами. Хотя она должна была прочесть про это в книге заранее, но всё равно выглядела нерешительной, когда держала веер.

Однако Фенесис неуверенно начала махать им.

После вышеупомянутого способа увеличения примесей в свинце она отделяла золото и серебро от металлов в конечной фазе с помощью купелирования.

Этот процесс осуществлялся так, что даже Кусла ощущал в этой технике нечто магическое, и насколько он знал по записям, этот процесс не претерпел никаких значительных изменений даже после сотен лет.

Однако, движения Фенесис были немного жесткими, когда она махала. Это, скорее всего потому, что она предполагала, что ветер от веера не слишком надежный, и поэтому несколько скептически относилась к описанному явлению, которое на самом деле происходило.

Раздуваемый ветер обдувал свинец, накопленный в пыли, и после охлаждения он сформировал тонкую белую пленку на поверхности.

Эта пленка похожа на ту, которая создается, когда теплое коровье и козье молоко охлаждается.

Белая субстанция называлась Мурдасанг — тип свинца, широко используемый в покраске.

Однако чудеса создания этого материала заключались в том, что по какой-то причине эта пленка — единственное, что смешивалось с пылью.

Живот Фенесис тряхнуло от шока, как будто туда ударили, вероятно, удивившись реальности, которая, несомненно, разворачивалась перед ней.

Эта белая пленка плавала на расплавленном свинце, словно концентрирующийся горячий воздух, медленно просачивающийся в пыль.

Это действительно невероятное зрелище.

Этот процесс расплавленного свинца очень походил на животное, сбрасывающее понемногу свою кожу.

Каждый слой тонок, но, как и скрытая правда раскрывается изнутри, так и белый Мурдасанг был на самом деле, несомненно, раскрыт.

Фенесис села напротив печи, а её руки, держащие веер, сосредоточились на помахивании.

Вероятно, из-за прямого воздействия тепла и вентиляции воздуха ее пропитанное потом лицо полностью покраснело.

Однако она не сходила со своего места.

Выражение её лица всегда оставалось серьёзным, когда она смотрела в печь, проверяя положение дел.

В любой книге секрет купелирования заключался в не слишком сильном ветре, дующем на свинец. В противном случае сильный ветер мог вызвать слишком быстрое охлаждение свинца, и тогда формировался бы не Мурдасанг, а простой свинец.

Посылая ветер, ускоряется охлаждение, и поэтому многие хотят охладить по-быстрому, чтобы получить результат.

Любой человек может так подумать.

Тем не менее, пусть Фенесис и привлекли результаты, открывшиеся перед ней, её руки просто не могли двигаться быстрее. Она продолжала смотреть, как тонкая пленка Мурдасанга просачивается сквозь пыль, не замечая пот, текущий со лба, глаз и щек, и капающий с подбородка.

Вскоре Фенесис перестала двигать руками, оставаясь неподвижной, будучи рассеянно зачарованной этим видом.

Кусле не нужно было вставать, чтобы узнать что произошло.

Правда, вероятно, раскрылась, когда вся пленка наконец-то порвалась.

Золото и серебро, содержащиеся в свинце, наконец-то показали себя после всего: дробления, вымывания, расплавления и изоляции. Это выглядело так, словно возвышенную истину никогда невозможно запятнать, независимо от каких-либо тяжких испытаний.

Древние люди показали уважение к подобному золоту и серебру введением термина драгоценные металлы. Человеческие верования поколеблются после неудач, будут дрожать после смывания, потеряются после плавления и легко предадутся даже легкими ветрами после некоторых учений. Тем не менее красивые металлы в пыли отличались от свинца и после долгого осмотра их оставят в гранулированном состоянии.

Кусла поднялся, и Фенесис чутко отреагировала на этот звук, взглянув на него.

Она смотрела опасным взглядом — казалось, что вот-вот расплачется, но точно не потому, что Кусла шел к ней. А потому, что эмоции в её сердце собирались хлынуть из-за полученных результатов в печи, которая стояла перед ней.

Кусла встал возле неё и заглянул в горшок.

Там были лишь гранулированные кусочки золота и серебра, оставшиеся в углублении пепла, и прекрасные зерна так блестели, что любой бы заинтересовался, находятся ли они еще в расплавленном состоянии.

Кусла положил руку на голову Фенесис.

Её голова так нагрелась, что почти запеклась, вероятно, всё из-за времени, проведенного перед печью.

Она слегка захныкала, опустив своё лицо, и Кусла нежно похлопал по её плечу, сказав:

— Что я тебе говорил?

— ...

Фенесис снова повернулась к Кусле.

И сперва стоило заметить полное отсутствие прежней злости.

— Твоя голова закипит, если ты продолжишь вот так сидеть перед горячим воздухом. Также, там ещё осталось много свинца. Иными словами? — спросил Кусла, и глаза Фенесис поплыли, избегая его, пока она продолжала смотреть в центр пыли, расставшись с уходящими сожалениями.

Однако она покорно следовала любому приказу, данному ей.

Она переместила своё тело с большой неохотой, взяла кувшин и выпила воды.

— Давай поговорим о том, что тебя разозлило.

В тот момент, когда Кусла сказал это, Фенесис, громко глотавшая воду, нервно дернула ушами. Её щеки постепенно краснели, но, вероятно, это уже происходило не из-за того, что девушка стояла перед печью. Штука этого мужчины — определенно первый раз в своей жизни она сказала такой развратный термин.

— Ты никогда не понимала моих истинных намерений, поэтому я расскажу тебе.

— ...

Глаза, наполненные яростью, выражали сильный скептицизм, словно говоря: ты всего лишь пытаешься бросить мне пыль в глаза.

Однако Кусла не отступил. Конечно, взгляд такой маленькой леди как Фенесис не приведет к такому.

И он не шутил. Краткий обзор работы купелирования сейчас четко указывал в чём заключалась проблема Фенесис.

— Ты попала в ловушку туннельного зрения.

— ...

— Туннельное зрение. Понимаешь? Тун-нель-ное зре-ние.

Кусла произнес с упором на каждый слог, и когда уже упрямая Фенесис собиралась спорить в знак протеста...

— Что ты скажешь, когда не сможешь как следует позаботиться о себе?

— !..

Фенесис была упрямым человеком, и эти звериные ушки останутся закрытыми, пока реальность не откроется перед ней. Кусла заставил её провести этот эксперимент купелирования, чтобы она смогла понять этот несомненный факт.

— Тебе всегда следует смотреть на картину в целом и обращать внимание на множество вещей. Лишь тогда ты сможешь позаботиться о своём теле, или, вернее, когда ты спросишь меня о каких-либо терминах, которые не знаешь, то не попадешься на моё поддразнивание, слепо поверив мне.

— ...

Фенесис открывала рот снова и снова, словно хотела сказать что-нибудь, но была не в состоянии это сделать.

И Кусла продолжил:

— Если ты в неудобном положении из-за повторения мужской штуки с таким чертовски серьёзным взглядом, то просто подумай об этом, как о забавной истории.

— Н-но это же...

— Что произойдёт, если это заклинание поклонению дьяволу? Как ты собираешься объяснить, если кто-то другой услышит это?

И Фенесис, которая уже собиралась возразить в ответ, не знала что сказать.

И это не преувеличение гипотезы. Много людей ставили такие ловушки, и Фенесис, должно быть, чувствовала отвращение, видя, что люди в её предыдущей организации заняты подобным.

— Вот где тебе следует с подозрением относиться к здешним людям. В эксперименте купелирования, который ты только что выполнила, могут содержаться некоторые опасные минералы, смешанные там, и те, кто делает подобные вещи, не всегда являются людьми с плохими намереньями. Если ты выполняешь эксперимент, который прошел только что, и не смотришь по сторонам, то никто тебя не спасёт.

— ...

— Бог недобр. Нередко можно увидеть яды, смешанные с обычными рудами или погребенные под землёй. Алхимики сталкиваются с неизвестностью, и даже если это не так, то ты можешь пропустишь множество вещей, если будешь узко смотреть. Ты пропустишь как хорошее, так и плохое.

— ...

Фенесис опустила голову, и пот закапал с её чёлки.

Однако она всё ещё выглядела недовольной.

— Ты пытаешься сказать, что это неизбежно, потому что не привыкла работать?

— !

Похоже, что Кусла попал в яблочко, так как Фенесис сжала губы.

И даже в таком случае у неё были свои достоинства, ведь при всей упрямости она серьёзно подходила к работе.

— ... Да, — Фенесис неохотно ответила шепотом, и Кусла вздохнул.

— Даже я не могу гарантировать наличие каких-либо средств для обеспечения твоей полной безопасности.

К примеру, его мечта полностью защитить кого угодно.

— ...

Фенесис крепко сжала губы, вероятно не понимая, что он этим пытался ей сказать.

— Но, независимо от способов, обычно существует две причины, по которым я не могу освоить подобные методы.

— ... и это?

— Одна из причин в том, что этот человек — идиот.

В ответ на слова Куслы, Фенесис вытаращила глаза, и наблюдая за происходящим поджала губы. Кусла пристально взглянул в ее изумленные глаза, и девушка упрямо сжала губы еще сильнее.

Нелогично не дразнить такого человека.

Но в этот раз шутить точно не следовало.

И Кусла кратко заявил:

— Другая причина в том, что просто нет никакой цели.

— Э?

В ответ на этот удивленный крик, Кусла продолжил:

— Цель.

Фенесис точно не дура, и это становилось очевидно, когда она выполняла приказы своего начальника и необоснованно появлялась в мастерской посреди ночи. Она может быть рассеянной, делая некоторые вещи, но её мозг работает довольно быстро, и она способна определить что опасно, а что — нет.

Однако, она могла выйти из себя и начать упрямиться, когда дело доходило до любимых ею вещей, до такой степени, что это можно было назвать самозабвением. Начнём с того, что её действия могли легко интерпретироваться как бессвязные.

Сперва Кусла предположил, что это происходило из-за её чрезвычайной серьёзности.

Но Кусла понял, увидев её молчаливые рыдания во сне посреди ночи, что люди, наподобие Фенесис, иногда делают вещи, несвязанные с их целями, и большинство таких людей теряют свои семьи из-за войны и голода до того как их подбирают Рыцари.

Их всех объединяло то, что у них не имелось ничего похожего на цель.

Они слишком заигрались нелогичными судьбами, в результате чего не могли найти значимую цель, согласованную с их действиями.

Кусла мог дразнить Фенесис так просто потому, что каждая вещь, которую она делала, была бесцельна и случайна. У него возникало некое подобие желания её защитить, и причина столь неподходящих для алхимика чувств заключалась в том, что Фенесис, казалось, будто слепо блуждает в опасном месте.

Да и ладно, если он просто издевается и дразнит её.

Однако Фенесис являлась частью его одной жизненной мечты, на которую он сделал ставку.

Кусла не мог думать ни о ком другом, достойном защиты в этом мире.

Фенесис вся вспотела, словно потерянная девушка, блуждающая по городу в дождливый день, и Кусла терпеливо указал ей:

— С целью ты сосредоточишь свой разум на пути, ведущем к твоей цели. Ты узнаешь, что захочешь сделать, что не должна делать, и самое важное, что для достижения своей цели тебе нужно ценить свою жизнь, независимо от того как долго ты проживешь. Это особенно важно для таких людей как ты и я.

— ...

— Это не так уж и сложно — просто цени себя. Когда ты сделаешь это, то легко заметишь множество ловушек, и не будешь беспокоиться о излишних, никому не нужных вещах. К примеру, тебе не нужно жертвовать своё тело Хору, который хочет использовать тебя в качестве проклятого инструмента, как ему вздумается.

Однако Фенесис нахмурилась, как только услышала эти слова.

Проблема заключалась не в том, что она упрекала Куслу, а в её страданиях.

Это было нечто совершенно естественным, но для этой девушки сие оказалось действительно трудным.

Чтобы поставить те же условия, необходима значимая цель, которая будет согласовываться с её действиями, желание должно содержать «надежду».

Фенесис всегда желала быть принятой, но могла ли она действительно сказать, что были подобные надежды, когда она выполняла приказы Хора? Это нельзя назвать надеждой. Просто у нее не было выбора, и в результате она утоляла этим свой голод.

И когда Фенесис опустила голову чтобы дать ответ, Кусла не почувствовал в ней непокорность маленького ребенка.

— Но я не думаю... что ты как следует о себе заботишься.

— Хм.

Кусла кивнул, погладив подбородок.

Алхимики являлись сборищем дураков и они иногда жили в невероятной опасности.

Но Кусла никогда не сходил со своего пути.

Он взглянул на Фенесис и сказал:

— А что ты думаешь насчёт себя?

— ... Чего?

— Ты сможешь позаботиться обо всём сама, верно?

— ...

Фенесис вытаращила зеленые глаза и безучастно уставилась на Куслу.

Однако она быстро пришла в себя, яростно взглянув на него, похоже думая, что он снова намеревался обдурить её.

— Это тело из плоти?

— ...

Фенесис ответила на его слова тишиной.

Но Кусла не возражал и продолжил:

— Ты не будешь экспериментировать, потому что ты не хочешь потерять свои руки? К тому же, ты не сделаешь это из-за того, что ценишь свою жизнь? Но это явно противоречит «моим» ценностям. Иными словами, я не просто тело из плоти.

— ...

— Но я буду оправдывать потерю своих рук тем, что я потеряю их не из-за экспериментов, потому что тогда не смогу их делать. То же самое произойдет, если я умру, но если это требуется чтобы найти то, что хочу найти, то я с восторгом положу мою жизнь на алтарь. Это то, что имеет смысл в моей жизни. Причина, по которой я остолбенел после встречи с тобой, в том, что ты рискуешь собой, делая бессмысленные вещи.

Фенесис уставилась на Куслу якобы заплаканным лицом.

И он продолжил говорить с непроницаемым видом:

— Всё взвешивается на весах в соответствии с этими целями, и я являюсь этими весами. Где же твои весы? Какой они формы? Что ты намереваешься мерить на них? Я действительно буду замерять.

И он ткнул пальцем в лоб Фенесис.

Полностью уставшая Фенесис попятилась назад.

Возможно, в своем сердце она совершенно не хотела сопротивляться.

— Я не могу видеть эти весы.

Фенесис потерла свой лоб, уставившись на Куслу.

Её глаза выглядели так, словно она была готова заплакать. Она не девушка, беспокоющаяся из-за гнева. Она — молодая девушка, которая продолжает искать своих родителей и не может оставаться одна. Она — девушка, которая неспособна найти что-либо важное для себя, как бы сильно не пыталась.

Кусла чувствовал, что, возможно, любопытство Фенесис по отношению к выплавке станет для неё весами. Однако, она лишь радовалась видя новые вещи. Нигде в мире алхимии не было найдено подобной дьявольской цели.

Однако Кусла думал, что она просто хотела сделать что-то путём хвастовства и нрава. Хвастовство и нрав всегда являлись простыми способами, чтобы оправдать своё существование посредством их «идеальных я». Иными словами, за этой тонкой пленкой характера и упрямства окажется Фенесис, которая потеряла себя. Только это ей ещё предстоит открыть или пробудить.

Также Кусла чувствовал, что однажды Фенесис вернет нечто принадлежавшее ей, и он впервые сможет правильно оценить своё отношение к ней.

У его мечты защищать кого-то мечом из Орихалка есть множество вариантов.

К примеру, стать большой птицей, защищающей маленькую птичку, или стать рыцарем, защищающим свою возлюбленную принцессу.

Тем не менее, он не думал о неудачах, с которыми будет сталкиваться в своём стремлении достичь этой мечты.

Поэтому, он с убеждением сказал:

— Ну, я не могу быть пессимистом по этому поводу.

Естественно Фенесис не поняла значение этих слов.

Кусла указал на все её слабости так нагло, что она не могла ничего поделать, кроме как скептически смотреть на него.

— Не смотри таким взглядом. Ты лишь получишь ненадежный ответ в таком случае, и вот почему тебя использовали такие организации как Рыцари и Хор, или то, что ты посвятила себя ненужной металлургии до такой степени, что рискуешь своей жизнью.

Он ущипнул лицо Фенесис и потер его.

— Конечно же, я знаю, что этого нельзя достигнуть так быстро, но услышав меня, ты, по крайней мере, поймешь в какой-то мере свою собственную проблему?

В ответ на слова Куслы Фенесис не сопротивлялась, несмотря на то, что её лицо щипали, и наконец-то кивнула.

— Даже если тебе нужно найти себя и смысл существования.

— Мой...

— Итак, на сегодня всё. Здесь ещё много свинца и топлива. Просто работай до полудня.

— ...

— Твой ответ?

— Я-ясно, — ответила Фенесис и крепко схватилась за свою рабочую одежду.

— В чём дело?

Если у тебя есть что сказать, то просто скажи это — это ощущалось в сказанных словах Куслы, но Фенесис отвела взгляд и слегка потрясла головой.

Он вздохнул и отрывисто произнёс:

— Говори.

Фенесис вздрогнула от страха, а потом сжалась.

Помолчав некоторое время, она быстро произнесла:

— Э-эм, прости.

И затем в исступлении вернулась к своей работе.

Кусла наблюдал за её действиями и пожал плечами, снова уткнувшись в книгу, которую читал.

Она потеряла свой путь, но оставалась такой честной и серьёзной.

Какая проблемная личность, — задавался он вопросом, положив подбородок на руку.

◊ ◊ ◊

Гость посетил мастерскую в то время, когда Фенесис закончила выливать последнюю часть свинца в пыль.

В большинстве случаев стук в дверь алхимика рассматривался как плохое событие, но как только Кусла услышал кодовый стук, известный лишь членам Рыцарей, то сразу же понял, что это не тот случай.

— Это груз, отправленный Рыцарями.

Мальчик, ростом немного выше Фенесис, сказал это, передавая запечатанный пергамент.

Он носил шляпу из меха кролика, которая сползала ему на глаза, и его одежда сделанная из слоёв твердой пеньки и подшивки, состоящей из грубой, твердой волчьей шкуры или других животных, которые походили формой на прямоугольник. Сопровождающий мальчика мул нес на себе холмообразную кучу товаров.

Паренек походил на обычного курьера, пришедшего с холмов, но на самом деле, он являлся особым курьером, нанятым Рыцарями. Благодаря своему внешнему виду он обычно перевозил предметы, достаточно ценные для постройки дома, и невозможно было подумать, что этот мальчик перевозил подобный груз. Конечно же, когда он двигался, то любой мог увидеть оружие, скрытое под этими слоями пеньки.

— Давай проверим.

— Так мне занести товары?

Телосложением он походил на Фенесис, но по глазам и речи паренька можно заметить, что его хладнокровие не идет ни в какое сравнение с ней. Можно даже сказать, что вокруг него витала пессимистическая аура.

— Я оставлю это на тебя, — сказал Кусла, и курьер слегка кивнул, тут же начав развязывать узлы на муле и переносить товары.

Вполне вероятно, что каждый предмет, который мальчик переносил со спины мула, был ценен, но он распределил вес всех предметов равномерно с помощью уникального метода складирования. Кусла не мог не поразиться этим пареньком, нанятым Рыцарями, и в то же время он заметил, что взгляд парня сосредотачивался на одной точке каждый раз, когда он переносил предметы в мастерскую.

Он проследил за взглядом мальчика и увидел Фенесис, стоящую на лестнице и высовывающую свою голову.

— Я... завершила с работой.

— Тогда немного отдохни.

И Фенесис кивнула в ответ на приказ Куслы.

Она хотела вернуться на нижний этаж, но Кусла мог сказать, что Фенесис очень заинтересовалась занесенными предметами.

Конечно же эта девушка оставалась столь невинной, так как не могла сказать об этом.

— ... Просто не попадайся под ноги.

Услышав слова Куслы, Фенесис съежилась всем телом, словно её шалость раскрыли, но всё же кивнула и осталась на первом этаже.

— В чём дело? — обратился Кусла к замершему парню.

Этот недоверчивый парень явно был человеком с холмов, и он удивленный положил предметы вниз, перед тем как вернулся к работе. Всё это произошло не из-за желания Фенесис, оказаться столь беспечной, показав свои звериные ушки, но Кусла всё же немного растерялся, увидев реакцию паренька.

Возможно ей следовало бы прикрыть свои уши и даже лицо, в конце концов?

Чтобы он не сделал, Вэйлэнд в любом случае не попытается сблизиться с Фенесис, потому что он знал, что если начнутся разногласия с Куслой, то это в конечном итоге приведет к неприятным результатам.

Однако Вэйлэнд никогда не будет этим хвастаться перед всем миром.

В любом случае, в рядах Рыцарей находились люди, которые не боялись алхимиков.

И этот парень являлся тем, с кем особенно трудно иметь дело.

Кусла пока что ничего не собирался делать с Фенесис, ведь она — моя, но паренек обладал довольно положительной чертой характера.

Пока он размышлял над этими вопросами, Фенесис подобрала кувшин, который опустошила, и собиралась уже идти на кухню, но внезапно развернулась.

— О? Товары с той стороны пришли ~

Прозвучал знакомый голос, и Кусла, повернувшись, увидел Вэйлэнда, который только что вернулся из порта.

Парень-курьер сделал шаг назад, якобы ошеломленный присутствием Вэйлэнда, и прижался к грузу на спине мула.

Доставка для этого дуэта состояла из минералов, которые затребовал Вэйлэнд в качестве награды за прошлый инцидент, и, конечно же, он был удовлетворен ожидаемым.

Но у Куслы появилось плохое предчувствие, когда он услышал ржание лошади на дороге и взглянул туда.

И затем он обнаружил, что парня ошеломил не Вэйлэнд, а лошадь, стоящая позади.

— Эй, что это такое?

— М? Ах, это, да? Охо-хо-хо.

Вэйлэнд, одетый как бандит, захихикал, словно замышляя заговор.

Казалось, что это не предвещало ничего хорошего, о чём свидетельствовало искренне возмущенное лицо юнца, который вел сюда лошадь.

— Там довольно много... товар из какой-то фирмы?

— Похоже, что они собирались продать это где-то на севере. Там много нового, поэтому я одолжил это на некоторое время.

И Вэйлэнд, потирая лицо о вещи на муле, приказал парню перенести книги, которые он изъял в порту, в мастерскую.

Неизвестно, юнец ли перевозил товары с корабля в гильдию, или его лишь назначили ответственным за разгрузку. Наверное он не хотел здесь находиться, но всё же неохотно следовал приказам Вэйлэнда.

Для любого человека в городе, встреча с алхимиком сродни стихийному бедствию.

Если он попробует воспротивиться, можно лишь догадываться, как отреагируют Рыцари, которые имеют полную власть над городом. Поэтому он мог лишь подчиниться, ждать, пока беда пройдет стороной и размышлять над тем, как решить эту проблему.

Тем не менее, как только юнец вернется, то несомненно нарвется на суровый упрёк.

Ценность книг, которые безрассудно нагрузили на спину лошади, вероятно равна стоимости предметов, привезенных парнем. Если он что-либо потеряет, то оплата юнца точно уменьшится.

И в то же время, фирма, которая потеряет эти книги, точно придет в бешенство.

— ... Эм.

Кусла обернулся и увидел Фенесис, смотрящую раздраженно.

— Что это такое?

— Воплощение самоснисхождения Вэйлэнда.

— Топливо, которое необходимо для продолжения ~

В ответ на восторженное выражение Вэйлэнда, у Фенесис было лицо человека, перенесшего тяжелую травму.

Как алхимик, Вэйлэнд был намного честнее Куслы.

Даже не зная мыслей Вэйлэнда можно было легко догадаться в какую сторону они развивались.

И для Фенесис, которой сказали найти саму себя, он, вероятно, казался ослепительным существом.

Однако для Куслы действия Вэйлэнда казались воистину неортодоксальными. Мастерская была уже битком набита предыдущей партией минералов и книг. Похоже, ему была присуща небольшая жадность.

Кусла сперва разобрался с легальными товарами, которые привезли от Рыцарей, ибо он чувствовал, что не сможет решить, что делать с книгами.

— ... Золотые руды, серебряные руды, медные руды... высококачественные из всех земель?..

Кусла проверил накладную, державшую в своей руке сверху донизу, и Вэйлэнд передвинул деревянные коробки внутрь, до того как досконально осмотреть их.

Вэйлэнд полностью отбросил книги, которые он украл из порта, и юнец, завершивший перевозку, скептически взглянул, интересуясь, может ли он отправиться назад. — Хорошо поработал, — Кусла с неохотой мог сказать лишь это, и юнец одарил его мстительным взглядом, перед тем как отправиться назад с лошадью.

И зачем ненавидеть меня? Кусла был слегка озадачен этим.

— Кварц, халцедон, топаз, яшма, агат, малахит... ты действительно пожадничал.

Вторая накладная перечисляла драгоценные камни, предметы роскоши, которые другим было жалко использовать для экспериментов.

— Остаётся лишь то, что ты сам хотел, верно?

Даже парень, остававшийся равнодушным ко всему до сих пор, слегка втянул шею, как только речь зашла о деревянном ящике с предметами, которые были надежно уложены.

— Сера, реальгар, киноварь и стибнит, да?

Там лежали кристаллы мышьяка, горные породы, содержащие яд, называемый ртутью, получивший прозвище «Убийца священников».

Не важно, как добыли этот предмет — он всё равно будет ядовит, и по различным причинам некоторые правители будут знакомы с такими вещами. Он может стать орудием убийства политических противников или использоваться, когда предатели нацелятся на их жизни.

Исходя из вышеприведенных сценариев, обычный управляющий не позволит распространять подобные материалы, даже если они просто используются для экспериментов.

Группе Куслы удалось выловить в городе управляющего стоящего во главе Рыцарей, который прибрал к рукам богатства в предыдущем инциденте, и Рыцари не торговались относительно вознаграждения, которое они требовали. Кусла попросил Фенесис, а Вэйлэнд хотел редкие материалы для экспериментов, которые обычно не получить. Естественно, это реально возможно судя по накладной.

Кусла пролистал накладные и его кривая улыбка, появившаяся из-за жадности Вэйлэнда, испарилась.

Какое-то мгновение он не мог понять последнюю строку.

— ... Вот.

Кусла поднял глаза и в тоже время Вэйлэнд поднял голову.

Сразу после этого парень-курьер издал краткий звук и сиганул в окно.

Естественно он не сбежал из-за того, что был виновен.

Парень обучался как курьер ценных товаров, и должен был немедленно бежать, если замечал, что назревает что-то плохое. Тут было совсем другое дело.

— Какого чёрта?..

— Тут говорится, что киноварь и стибнит придержат на какое-то время.

Кусла помахал накладной, сказав это, и Вэйлэнд резко вскочил.

— Собираешься высказать свои жалобы?

Вэйлэнд вышел перед тем как Кусла успел закончить вопрос.

— Ах, эй, подожди...

Но фигура Вэйлэнда быстро исчезла.

Лицо Куслы стало угрюмым.

В накладной написали о том, что весьма спорные яды пока придержат до поры до времени.

И это не походило на недостачу на складах. Ясно, что это самовольное решение.

Алхимики не могут жить, если их принижают.

Если они падут ниц перед другими, то в следующий раз их заставят пресмыкаться. Если они хоть раз расслабятся, то их используют, и что произойдет, если такое случится? Фенесис — классический пример этого.

Вэйлэнд смог подсознательно понять ситуацию.

Конечно же, Кусла чувствовал то же самое.

Однако он не погнался за Вэйлэндом, потому что заметил Фенесис, смотрящую в недоумении. Кусла боялся вести её в город после того как она закончила такую физически выматывающую работу. Если Вэйлэнд направился к руководителю в одиночку, то можно только предполагать, какой переполох он вызовет.

Одно дело, если бы Вэйлэнд работал один, но он работает с Куслой в одной мастерской, и хотя последний не желал этого, но действия первого могли повлиять на него.

Кусла мгновенно взвесил все за и против и взглянул на Фенесис, которая с недоумением уставилась на него.

— Я выйду ненадолго. Даже не прикасайся к этим вещам.

— Хм? Ах, да, поняла.

— И ещё.

Обратив внимание на происходящее за спиной, он отвернулся от окна и сказал:

— Ты останешься на нижнем этаже, пока мы не вернемся. Иди вздремни. Наверх не поднимайся.

— Э?

— Поняла?

— !..

Фенесис кивнула, судя по виду, ошеломленная давлением Куслы.

Тот взглянул на неё с недоверием. Ты в самом деле поняла?

И Фенесис, похоже, инстинктивно поняла, что ей не доверяют, и сжала губы. Конечно же, это то, к чему и стремился Кусла. Довольно легко управлять людьми, которые потрясены.

— Я скоро вернусь.

Сказав это, он вышел, закрыв дверь снаружи.

Парень стоял не очень далеко и смотрел на Куслу.

Он выглядел крайне недовольным и возмущенным. Естественно он знал, что ошибка в работе повлияет на его репутацию.

Тем не менее, Кусла помахал парню и тот нерешительно моргнул, перед тем как послушно подошел к нему.

— Это тебе. Жди здесь.

Сказав это, Кусла достал серебряную монетку из кармана и сунул её в руку парнишки.

— ?..

В глазах сдержанного парня появился интерес, опередившийя его крайнее восхищение, но он не оттолкнул монетку обратно. Большинство людей оттолкнут монетку прочь в подобной ситуации, но, похоже, коллективное понимание того, что они оба работают на Рыцарей, присутствовало здесь.

— Не впускай никого внутрь. Включая себя, естественно.

— ...

— Подожди здесь, пока я не вернусь, и ты получишь ещё одну. Конечно же я пошлю записку с объяснением, почему ты так поздно вернулся.

Кусла пристально смотрел в глаза парня.

Тот уставился на монетку в его руках, а затем взглянул на Куслу.

Угольно-чёрные глаза выглядели чрезвычайно опытными в рациональном взвешивании выгоды и издержек.

— А что насчет разговоров? — спросил парень.

Возможно, он понимал, что Кусла опасается чего-то.

— Только если ты не хочешь умереть.

Парень тут же улыбнулся под стать своему возрасту, пожал плечами и положил серебряную монетку в карман.

— Указания принял.

— Ты далеко пойдешь по жизни.

Парнишка снова улыбнулся, но в следующий момент снова стал человеком холмов с множеством сомнений.

Разумеется,это можно было ожидать от таланта, подобранного Рыцарями.

Кусла похлопал парня по плечу и пошел вниз по дорожке, преследуя Вэйлэнда.

◊ ◊ ◊

Портовый город Гулбетти в этот день оставался оживленным, и повсюду виднелись повозки, груженные товарами, молодые посыльные тянули своих мулов, чтобы доставить грузы в мастерские, и так далее.

Погода последние несколько дней стояла ясная, поэтому море оставалось спокойным, и много кораблей зашло в порт, некоторые загружали свои палубы товаром перед отправкой. Если бы кто-нибудь сидел в баре возле доков целый день, то он бы смог увидеть, как множество товаров загружается и разгружается, словно расширяются и сужаются большие меха.

Кусла быстро шагал по шумным улицам, преследуя Вэйлэнда. Будучи алхимиком Вэйлэнд смог зайти так далеко, и фактически о нём совершенно не требовалось волноваться, если он уходил один. Однако всё бы было так, если бы он являлся алхимиком, владеющим собственной мастерской.

И даже если это не так, у Куслы и Вэйлэнда разные цели, поэтому односторонние решения последнего не обязательно принесут пользу Кусле, и он, вероятно, в глубине своего сердца не знал, что такое «командная работа» — лишь взвешенный расчет прибыли и убытков.

Конечно же, Кусла не упрекал его за это, потому что в этом мире они не проживут долго, если будут подчиняться закону Божьему.

Скорее всего, даже если бы они не сотрудничали, то жили бы собственными жизнями. Возможно, это и стало причиной, почему они, в конце концов, просто жили только ради себя.

Однако, Кусла беспокоился о своём, преследуя Вэйлэнда..

Им удалось разоблачить человека, который выкачивал средства за спиной Рыцарей в своё время, но даже таким образом они смогли внести свой вклад. Рыцари должны вознаградить их, и, вероятно, так и будет.

Конечно же, всё было бы иначе, если бы они не получили киноварь и стибнит из-за нехватки ресурсов, но Кусла подозревал, что это не так.

Казалось, что Рыцари попросту нарушили своё слово, отменив свои действия и оставив других с носом. Естественно первой реакцией Куслы было бешенство, но, в тоже время, удивление.

Эта мастерская располагалась на переднем крае, и конечно у них существовала полная свобода — что хотели, то и делали. Результаты исследований алхимиков могут повлиять на качество железа, используемого для создания оружия, и повлиять на производство в целом, поэтому у Рыцарей не существовало причин злить алхимиков. Местные лидеры и церковь также участвовали в войне против язычников, и они будут истощать военную мощь друг друга. Важнейшими задачами являются производство оружия, захват шахт в землях язычников и эффективное сохранение металлов в этой войне.

Из-за этого алхимики позволяли себя контролировать, потому что им дозволялось делать всё, что они захотят, чтобы Рыцари могли воспользоваться преимуществами. Хотя предполагалось, что последние так и поступят, этот план действий казался немного абсурдным.

В этот момент Кусла почувствовал другую атмосферу.

Он поднял нос к безоблачному ясному небу. В ветре чувствовалась влага — вероятно, приближался шторм.

Иными словами, существовала возможность того, что он будет похож на плавающие бревна в море...

Размышляя над такими вещами, он догнал Вэйлэнда, который стоял перед Обозной Командой.

— Куда это вы собрались?!

Раздался грохот, когда стражники в шлемах, рукавицах и нагрудниках подняли свои копья и заблокировали им путь.

В то мгновение, когда они задали вопрос, Кусла почувствовал, что его опасения оправдались.

Хотя они являлись охранниками, когда их группа раскрыла заговор предыдущего лидера Обозных Команд — Алана Поста — но они никогда так себя не вели.

В комнаты ставили то, что нравилось их хозяину.

На данный момент обитателями этого здания были те, кто показывал своё великолепие.

К тому же, большинство из тех, кто уделял внимание подобному, легко становились взволнованными.

— Это мои слова!~ — сказал Вэйлэнд, схватившись за копьё. Похоже, что солдаты хотели оттолкнуть его используя грубую силу, но стояли неровно. Их построение нарушилось из-за небольшого толчка Вэйлэнда, и они неловко попадали. Упав, солдаты безучастно смотрели на Вэйлэнда, в то время как он держал копьё.

Даже в шумном портовом городе это была дорога, где деньги и власть наиболее сконцентрированы.

Более того, перед зданием развивался флаг с эмблемой Рыцарей — правителей мира.

Многие направили сюда свои взоры, и хотя они так поступили, но всё же не смели шагнуть вперед.

Если с ними что-то произойдет, и они, предположительно, будут иметь какое-то отношение к волнениям, то они со следующего дня потеряют всё в этом городе.

Вэйлэнд отбросил в сторону копьё и яростно распахнул толстые двери.

И Кусла лишь проследовал за ним в здание, идя позади.

— Э...

Там был пожилой седобородый мужчина, несущий кучу пергаментных свитков, и он удивленно вскрикнул, когда увидел входящих нарушителей. Казалось, что он всё ещё работал, и возле него был маленький ученик, держащий нечто громадное в руках, похожее на карту. Мастер и ученик были шокированы, но Вэйлэнд не обратил внимания и продолжил путь, сильно двинув по плечу старика, стоящего в коридоре.

Мужчина не упал, но его тело слегка пошатнулось.

Кусла встал перед мужчиной, который собирался закричать, и положил серебряную монету на пачку пергаментов.

— Сожалею. Прошу нас простить.

И потом он кивнул перед тем как ушел.

Старик, собиравшийся крикнуть стражу, приоткрыл рот от шока.

Эта тактичность позволила легко справиться с ситуацией.

Видя как Вэйлэнд распахивает офисные двери без стука, Кусла слегка напрягся и сделал глубокий вдох.

— Мы пришли поговорить.

Вэйлэнд сразу приступил к делу, не сходя со своего курса.

Он встал перед молодым, тощим мужчиной с ожидающим слугой, который что-то писал на пергаменте с аккуратно подстриженными углами. Этот мужчина был послан Рыцарями на замену Поста, и если Кусла правильно помнил, то его звали Эл Аутрис. Этот мужчина похоже полностью следовал приказам организации, и он раздраженно уставился на группу Куслы, когда та приходила поприветствовать его.

Тем не менее, тогда он подтвердил подлинность группы Куслы и согласился с полной свободой исследования в мастерской, поэтому не было никакого громадного переполоха. Кроме того, он, похоже, не из тех, кто занимается проблемными вопросами.

Всё, что можно было увидеть в офисе, лежало упорядоченно. Похоже, что ему нравилось выпрямить спину и смотреть сверху вниз на других, но от этого группа Куслы лишь испытала облегчение.

Они не обращали особого внимания на всю эту помпезность, поскольку изначально предполагали, что с ним шутки плохи. Казалось, что эта маленькая неосторожность причинит им множество хлопот, однако...

— ... Далее следуй в соответствии с приказами.

— ... Понял.

Аутрис понизил голос и слуга последовал его примеру. Этот приглушенный разговор указывал, что подобные ситуации случались нередко.

Слуга прошел мимо Куслы и Вэйлэнда, якобы не заметив их присутствия, и даже вежливо склонил голову перед хозяином. Кусла продолжал смотреть на слугу, в то время как Вэйлэнд уставился на Аутриса.

Ни одна из сторон не могла позволить отвести взгляд в сторону даже на мгновение. Ладно Вэйлэнд, но даже Кусла предположил это.

Эта дружба образовалась со времен их ученичества — они часто подсыпали отраву друг другу в еду. Кусла даже ощутил легкую ностальгию по тем временам.

— А теперь — что это за неожиданный визит?

Произнес Аутрис, возившийся с горшком, наполненным песком и украшенным золотом. Чтобы быстро убрать лишнее и высушить чернила, их следовало посыпать песком.

Однако реакция Вэйлэнда не была столь долгой, как чернила. Он топнул ногой по столу и спнул перьевую ручку с него.

— Назови мне причину. Если меня она удовлетворит, то я уйду.

Я, убью, тебя.

Кусла вспомнил обычный взгляд языческих пленников, которых водили по улицам и те просто бросали такую фразу.

— ...

Аутрис попросту выпрямился, оставил перьевую ручку и вздохнул.

И затем он сказал:

— Бюджет строго ограничен. Я не могу просто увеличить его, когда захочу.

Вэйлэнд не ответил.

Аутрис не показал страха и продолжил:

— Я искренне прошу прощение за то, что не способен предоставить вам желаемое, как было обещано. Я чувствую себя жалким, потому что не смог оправдать ваши ожидания.

Наглая ложь. — Пробормотал Кусла в сердцах, и Аутрис продолжил:

— Однако я назначен на этот пост по приказу начальства. Итак, вы не против обсудить с этой точки зрения, почему вас назначили в эту мастерскую? Откуда берутся исследовательские сборы? Чей авторитет защищает вас от еретической инквизиции?

Эта лекция ничем не отличалась от нагоняя раздражительному ребенку, и он полностью считал их дураками.

Возможно это был тот самый случай, который показывал правителя и тех, кем правят.

И пусть он ничего не говорил, но частые отсидки в тюрьме и необоснованная жестокость сильно повлияли на товарищей Куслы, в их разумах надолго укоренилась идея так называемого мирового порядка. И как бы они ни пытались казаться головорезами, алхимик никогда не забудет о логике, которой руководствуется мировая общественность. Печально, но такова реальность

Аутрис не собирался уступать. Его предшественник был закаленным войной человеком, который исключительно подходил к работе, лишь чтобы прихапать себе богатств, и Рыцари точно не пошлют на его место человека с сомнительным характером.

Он защищал закон.

Кусла смотрел на спину Вэйлэнда горьким взглядом.

— Конечно же, если вы совершили прорыв в выплавке металла, и если улучшилось топливо, используемое для очистки и повышения качества производимого металла, то мы соответственно увеличим бюджет. Я слышал, что ваш предшественник был выдающимся алхимиком, разве не так?

Как только Аутрис закончил, то наступила внезапная тишина.

Как они поступят?

Будут угрожать ему?

Однако Аутрис перехватил инициативу прямо у них под носом, и нельзя предположить, что угроза в таком случае сработает.

Но даже при этом у Вэйлэнда имелась собственная гордость. Самым важным аспектом для алхимика являлось то, что их нельзя недооценивать.

Даже когда Кусла размышлял над этим, то он спонтанно уравновешивал затраты, которые необходимо использовать на силовые методы вместе с Вэйлэндом. Если они наивно думали, что это — предательство, то они никогда бы и не стали алхимиками.

Люди с различными целями, в конечном счете, будут знакомыми, даже если у них имелись старые отношения.

Алхимики просто серьёзно шли к своей цели.

— Ясно. Тогда я пойду обратно~

И вот, Вэйлэнд внезапно произнес это, растягивая звуки в конце как обычно.

Он развернулся и вышел. Его действия были до такой степени спонтанными, что Кусла крайне изумился им.

У Аутриса была та же реакция, и казалось, что он ожидал хотя бы какого-то сопротивления с их стороны.

Однако когда Кусла догнал Вэйлэнда, то он заметил окружающую атмосферу. Это было зловещее чувство: присутствие холодного, замершего порядка и бесконечно продолжающейся ежедневной жизни.

Пока Кусла раздраженно фыркнул, бормотание Вэйлэнда достигло его ушей.

— Это, в самом деле, плохо~ ...

Кусла предположил, что ослышался, но лицо Вэйлэнда оставалось неумолимым.

Возможно Вэйлэнд говорил, что слишком хлопотно убить кого-то, кто всё же принизил его, но Кусла не намеревался дальше заниматься этим вопросом. Тут Вэйлэнд ничего не мог поделать.

Вэйлэнд поглаживал подбородок пока шел — так он обычно делал, когда экспериментировал, и пробормотал:

— Похоже, что история о гербе Азами — правда~ ...

Азами?

Кусла чуть не ослышался и опешил.

— Азами... не говори мне, что это...

Услышав вопрос Куслы, Вэйлэнд быстро сузил глаза и повернулся лицом.

— Да, именно это~ ...

Утверждение Вэйлэнда позволило Кусле понять на сколько готов бывший партнер отступить.

Было бы тепло, если бы они стояли снаружи под солнышком, но в здании зимний воздух был холодным. Кусла почувствовал, словно нечто давило на него и непреднамеренно задрожал.

— Пламя здешних плавильных мастерских собираются тушить~

Мягкий голос Вэйлэнда разошелся интригующим эхом в этом тихом здании, лишенным любого человеческого присутствия.