Сео Сидзунэ смотрит с обрыва на мрачный океан внизу.

Солнце уже почти показалось над гладью воды, однако небо оставалось свинцово-черным.

Громыхают угрюмые облака.

Наверху словно размешивают липкое варево.

До горизонта простирается непривычный пейзаж.

Океан, который не окинешь одним взглядом, уже перестал быть океаном.

В общем, он практически пересох.

Сейчас, кружа в большом водовороте, морская вода быстро обнажает дно, потому что каких-то три дня тому назад Земля треснула и сплющилась.

Она была похожа на пустую пластиковую бутылку под каблуком. Никто не знал, как так вышло. Вопили, что упал метеорит, что сдвинулась земная кора, но времени на прояснение или противодействие нам, людям, не осталось.

Многолюдная столица впала в хаос. Мы заранее знали, что так будет, и покинули города, покуда не началась паника, решив встретить конец света на этом как-его-уступе на самом краю страны.

Откуда мы знали заранее? Мы умеем видеть будущее. Но и только.

Мы не знаем, что делать дальше, как все исправить. Поэтому вся помощь, которую мы могли предложить друзьям, — выбрать смерть поспокойнее… предложить варианты укрытия.

С распада Земли и людей прошло три дня.

Мы, пять девушек, убежавших сюда, друг друга выручали, утешали, ругали и ненавидели, а под конец убивали — и вот я стою здесь, смотрю на мрачный океан.

Если обернуться, можно разглядеть, где валяются весь перекрученный труп Азаки-тян и пепельное тело Асагами-сан. Одзи-семпай сказала, что вернется в столицу, и сейчас уже стала добычей обезумевших толп.

Я осталась одна, но и это лишь на несколько минут. От потери крови из иссеченных ножом рук и ног я тоже скоро свалюсь на землю и больше не встану. На фоне мерцающего сознания я вспоминаю, как мы до этого докатились.

Да. Мир закончится до рассвета.

Сео Сидзунэ сонно наблюдает за финалом.

В уме всплыл не вопрос «отчего», а только негодующее «почему».

Пусть этот свет погаснет. Как пройдет день, так же безапелляционно кончится и все остальное, с этим я могу смириться. Что тут скажешь, не так уж долго я и прожила. У меня нет пылкого духа Кокуто Азаки; я рутинно забывалась в веренице дней. Поскольку в рутине не было особого смысла, то и бессмысленный конец света мне виделся логичным и закономерным. Другие назвали бы меня слишком серьезной, но на самом деле я-то недочеловек. Небрежно узнавала, что будет дальше, вот и человек вышел небрежный, — не вовремя приуныла я.

Но я и занавес мира — разные темы. Пусть кончается мир. Да хоть прямо сейчас. Только вот чувство незаконченности не проходит.

Я вдруг задумалась: почему финал всегда такой печальный?

Пусть ненавидим друг друга. Пусть топчем дружбу. И нож в спину, и уход как безымянной жертвы — это просто глупо, но я это стерплю. Даже если лично меня бросят, если чье-то забвение не сохранит запись, но при этом конец большинства людей будет хорошим, — я смогу согласиться и с таким итогом.

Но как бы благословенны ни были дни, приходит финал — и все насмарку. Что бы ни случилось, всему наступает конец; если нельзя оправдать это неожиданное завершение, то можно было хотя бы сделать его благостным для многих…

Я так и не смогла избавиться от грусти, от тоски, а океан полностью пересох, как ванна без пробки, и земля распалась и осыпалась вовнутрь.

Что ж, это тоже конец света.

Я тихо закрыла глаза.