Год две тысячи девятый, двадцать третье сентября, район N города Мифунэ.

В полуночной квартире тридцать лет назад построенного и откровенно устаревшего деревянного дома разносятся вжики, стуки и прочий суетливый шум.

Я, все еще сонно, вздыхаю — ох, опять этот расклад…

Снова глупая ошибка, скачок — и сюда. Кажется, опять я плыву по течению.

— А-а, все, не могу, не могу больше! Я не закончу, как вообще можно перелопатить такую кипу страниц! Брошу, вот на этот раз точно брошу!

— Мисая-сан, без паники. До рассвета еще целых шесть часов. Вы же в лучшие дни том за три часа как-то выдали. А если что, так можно же и эцсамое…

— Прошу не путать копир и офсет! Это все-таки издание на пятилетний юбилей кружка, а не проходная брошюрка!

— А вот и я. О, дело-то идет. Фуджино, держи, чтоб лучше работалось. А мне — чипсы из водорослей, чтобы проснуться. Куда мне, сюда сесть? С чего начать помогать?

— Сделайте, пожалуйста, задник к развороту. Там выражен важный момент, когда главный герой впервые летит в небе, и было бы хорошо, если каждое здание будет тщательно прорисовано. Ах да, можно срисовывать с ночного вида из окна прямо здесь.

— Ха-ха-ха, это просто ужас. Прихожу к подруге на людей посмотреть, себя показать, и тут меня сажают делать страшную домашку на уровне вступительных экзаменов в худколледж. Этот кружок круче нашей компании. Да еще и в аналоге до сих пор. Как насчет хотя бы перьевые планшеты внедрить, Мастер Одзи? Вы же нормально зарабатываете.

— Доход и рабочий процесс никак не связаны, Кокуто-сан. Оцифровка противоречит моей эстетике. Какая еще «копипаста», какие «имиджмакры»? Я согласна, искусству нужны репродукции, однако они призваны заразить меметически, метапсихозом духа творца. Деконструкция или эволюция — вот смысл репродукций. А тут оцифровка! Данные, практически не отличимые от подлинника! Симметричное повторение предмета искусства словно говорит нам: «Во мне изначально нет души!» Это никакое не искусство, это просто товар!

— И как вы мангу читаете… Впрочем, за это я и люблю Одзи-семпай. Гм, а вон та товарка долго еще будет спать? Рассказ сдан досрочно, что ли?

— Заснула, стоило отвернуться… Кокуто-сан, сделайте милость, разбудите ее.

— Окей. Ночь на дворе-е, Масте-ер. Просыпаемся.

— А-кха?!

Стукнутая по голове, я проснулась. Поднимаю голову со стола и озираюсь.

— Я спала?! Я что, заснула?!

Смотрю на часы, на них время за полночь.

В шесть утра надо донести рукописи до издательства и за три часа отспидпринтить, иначе на ивент сегодня не успеем, и нашей работе придется бомжевать. Не хочется говорить такое, но если через шесть часов рукопись не будет готова, сюжет со мной в главной роли закончится тупиковым финалом.

— Хорошая у тебя уверенность в себе — задремать в такой момент. Ну-ка, где там рукопись? Эй, так уже готово все. Осталось дописать послесловие?

— Ну, да, только вот… Я никак не вспомню, как хотела закончить. А, как там Мисая-тян? Успеет?

— Нет. Спасите. Я не смогу. Но бросить смогу еще меньше. Если брошу, мне конец. Как той девочке, которая смотрит на опадающие листья. Ведь бросать любимые фэнфики, завертевшись в основной профессии, чересчур некрасиво для девушки, продавшей душу Демону Фантазии!

Мисая-тян чуть не плачет, но ее руки не останавливаются.

У нее слабая воля, от мелочей она впадает в меланхолию и пропускает сроки, но девушка не бросает своих произведений. В школе председательницу студсовета не зря звали перфекционисткой.

— Конечно, хотелось бы выполнения дедлайнов… Фуджино, эту панель можно расширить? Давай, так персонаж будет живее выглядеть.

— Да, пожалуйста. Хи-хи. Кокуто-сан сама выбирает трудный путь, а на Мисаю-сан говорит.

— Горбатого могила исправит. Э-эх. Почему мы попали в этот рут? Вот не нашли бы тогда коллекции экс-председателя студсовета в их комнатке, когда прятались там, — наверно, наша жизнь сложилась бы иначе…

Кокуто-сан говорит задумчиво, в то же время дорабатывая арт для Мисаи-тян. В данный момент она — хваткая карьеристка на службе в перворанговой компании.

«Я умываю руки от этого ада. Больше не тащите меня назад», — сказала она про кружок и удрала, но в трудный час спешит на помощь, надежная ассистентка. Рисует она лучше Мисаи-тян потому, что ее отчим был знаменитым художником, кажется.

Асагами-сан после окончания университета стала секретарем этой Студии Рэйрокан. Мисая-тян залила ее слезами, мол, все равно собираешься ходить на курсы для невест, так лучше приходи меня спасать!

Ну а я пописываю новеллы, кое-как перебиваюсь, а заодно выдаю мини-истории для любимого самиздата Мисаи-тян, додзинси.

Ну и вот мы имеем сценку из лета 2009-го. Мы выпустились из Рейен, но и через десять лет весело проводим время вместе.

— Кстати, о чем история на этот раз? Опять детектив? У меня на работе уши простаивают, расскажи хоть вкратце.

Кокуто-сан многозадачна, кинестетическое и аудиальное у нее не пересекаются. Нехорошо говорить о недописанной истории, но, к счастью, основная часть завершена. Я описала завязку.

— Гостевой дом Рейен как сцена для серии убийств?..

— И там собрались… мы-школьницы?..

— Детектив, но снаружи особняка… зомби?

Выражения лиц всех троих на миг застыли в эмоциональной нерешительности.

Новелла, описывающая Рейен десять лет назад. Между нами эта тема была табу.

— А впрочем, пусть. И как, какие там убийства? Первая жертва — конечно, Одзи-семпай?

— Первая жертва — не существующий в этом мире персонаж. Хотя вторая — знакомая.

Я поясняю содержание новеллы.

Восемь девушек собрались в особняке. Девушка A убита девушкой B, которую убила девушка C, которую убивает девушка D… такие несколько зацикленные, «индивидуально-серийные» убийства.

— На минуточку. До того, как девушка B рассказывает, какой хитростью убила девушку А, девушку B убивает девушка C… что в общем-то еще ничего, но девушка C не успевает рассказать, как убила девушку B, и ее убивает девушка D? Это вообще можно читать?

— Вот-вот. Тут не цикл, она просто спихивает объяснение убийства на следующего персонажа… Как это, ну, когда гасишь пожар, ведра с водой передают по цепи.

— О, Мисая-тян понимает. Заголовок-то — «Убийства Ведерной эстафеты».

— Пф… Ай… хватит… вечно меня внезапно смешить, так нечестно…

— Писать умеешь, а чувство темы забыла дома…

— Не-не, это как Юпитер у Саймака в «Городе»! — выдает меткое для «умывшей руки» сравнение Кокуто-сан. Как всегда, нюх у нее отменный, чтобы угадать, откуда я почерпнула идею.

— А мне понравилось. Разве что… если ты главная героиня, что происходит в последнем противостоянии? Тебя убивают или ты выживаешь?

— Вот почитаешь и узнаешь. Я не такая добренькая, чтобы до конца пересказывать!

Я встала из-за стола, открыла окно квартиры и вышла на террасу. Это дешевый дом, но он построен на холме, и с него можно любоваться на город.

Была полночь, дома не светились.

Шевелится лишь станция и район магистральной трассы. В нашем городе тоже осталось немного жителей. Несколько лет назад нас было почти двадцать тысяч, а сейчас осталась примерно десятая часть. Брошенные дома — как могильные плиты, распадающиеся под ветрами и снегами.

Пролетело десять лет с начала загадочных исчезновений во всех уголках света.

Испаряются соседи, как будто никогда не существовали.

Люди совершенно без причин и закономерностей пропадают без вести, это продолжается и по сей день.

Человек — штука крепкая, и если в первый год мир увяз в ужасе, на третий все уже воспринимается как рутина.

Мол, пропадают люди без причин, обычное дело.

Опять же, люди, не видящие будущего, обычно не имеют представления о том, что их ждет завтра. Даже когда придет их час исчезнуть, они к этому готовы и спокойны: «А, сегодня моя очередь?»

Таким образом, мы радуемся каждому вялотекущему дню, не давая себе поводов для сожалений, ну а на завтра смотрим легко: придет мне на смену кто-то из тех, которые останутся.

И я, и остальные однажды растаем, как дым.

Просто сейчас это время сократилось до шести часов.

На сей раз печален не финал.

Мне лично самую чуточку печально, что придется закрыть глаза среди рутины, без кульминаций и развязок.

Я снова в комнате, ощущение напряженности на поле боя притупилось, сменившись расслабленной атмосферой перерыва. Судя по всему, мы преодолели некий рубеж. Осталось доделать еще четыре страницы; видимо, решили, что это можно успеть вовремя.

— Уф… ну хорошо. Наконец пришло время прибегнуть к хитрости!

— Мисая-сан, заварим новый зеленый чай. Открываю парижскую «Мари Антуанетту».

— Я серьезно, если что. Упомянутая хитрость действительно существует.

Мисая-тян хотела во что бы то ни стало прибегнуть к хитрости.

— Да-да, вперед, — безразлично соглашается Кокуто-сан и продолжает рисовать.

Мы без устали работаем, смотрим в свою работу и постоянно говорим.

Про работу. Семью. Ценности. Любимый жанр. Завтра. Вчера. Любовь.

Выходит не то, к чему стремились, но такой непринужденный климат — в дефиците. Уютный сон, как грязевая ванна, в которой хочется поваляться подольше. И я вдруг, забывшись, обращаюсь к теме, которой не следовало бы касаться:

— Кстати, я недавно видела сон…

— Что такое, мастерица ведерной цепочки?

— Хоть до Мастера Ведер сократите… В том сне я просыпаюсь, и внезапно все понимают, что через девяносто минут миру придет конец, и устраивают шум.

Шуршание письменных принадлежностей стихает. Все безмолвно и со слишком серьезными лицами смотрят друг на дружку.

— Вы чего?

— Ничего, продолжай. Что дальше было?

— Ага. Там мой провидческий взгляд… он показывал будущее, и я снова и снова смотрела, как нам приходит конец. Я металась, старалась избежать такого будущего, но ничего не выходило, и все кончалось. Такая масса вариантов, развилок, но что ни выбери — провал. Может, это у меня тупо мало силы? Я вижу будущее, но не могу научиться этим пользоваться.

Тема выходила весьма запущенная.

Вообще-то в ответ на такие сонные истории следует поржать.

Но моя любимая подруга, Кокуто Азака, поверила мне и сразу все просекла.

— Что ни выбери — провал? Это значит, что обстоятельства сами по себе провал.

— Сами обстоятельства… ошибочны?..

— Ага. Уже по «90 минут до конца» понятно, что ты в плохой ветке сюжета, и ее основной вектор в любом случае не изменится. Если не можешь изменить будущее —значит, надо было раньше осознать. Впрочем, не знаю насчет персональной судьбы, а рок всего мира предвидение, скорее всего, поменять не сможет.

— Вот как. Не совсем понятно, но объясняешь убедительно, Кокуто-сан. Узнаю лису, которая тайком ото всех нас внезапно стала работать на крупнейшую в стране косметическую компанию.

— «Шисейдо» как «место жизни и смерти»! Там нужно разбираться и в оккультном сленге, чтобы выбиться в люди.

— Попрошу не ехидничать, почтенные леди-авторы. У нас тут серьезный разговор. Между прочим, семпай и Фуджино, как-то вы приуныли. Что, есть с чем сравнивать?

От замечания Кокуто-сан обе посуровели и потупились.

— Да, именно так. Мне тоже вспоминается такая история… лучше сказать, я сама видела это. Бегали от зомби, все убивали друг дружку, пробовали стать эстрадницами и тихо пустили все под горку, только на последнем концерте, который нам сделали из жалости, ни одного зрителя не было, и хотелось задрать голову в луч прожектора и подумать: эх, и это тоже конец света…

— Собственно, и я помню. На сцене не выступала, но, к примеру, тем летом, когда появлялся мастер-рекордсмен, я ходила по улицам и не видела других прохожих, говорила себе декадентский монолог: «Эх, как будто пришел конец света…» — и оказалось, что правда все исчезли, вот я перепугалась…

— Меня добавьте, хотя у меня был кошмар, что брата забрал кролик-убийца.

— Ха-ха, не…

— В общем, все видели похожие сны… Все испытывали примерно одно и то же… Неуютно. Я старалась об этом не думать, но теперь чего уж. Я прямо спрошу — почему же все происходит именно так?

— В смысле, почему наши жизни идут по кругу, но отличаются в мелочах?

— Нет, не так. Мы, как бы это сказать…

— Стали продуктом чьего-то творчества. Получили роли имитаций, чувствуем, что живем на выдуманной сцене, да? Как если бы настоящих людей затянуло в сон одного человека.

— Да, точно! Одзи-семпай, на этот раз интуиция у вас работает!

— А у вас язык без костей. Я из тех, кто всегда придерживается правды. Хотя я только что об этом подумала. Ведь, согласитесь, сейчас в нашей жизни нет реализма, она как сон. Мне уже беспокойно, не оказались ли вы в моем сне.

— Семпай?..

— Сами посудите — как ни крути, такая жизнь невозможна. Я совершила преступление в Рейене, мне должно быть недоступно подобное будущее… Поэтому я только что осознала, что это выдумка.

Она посмеялась с самоиронией и положила на стол ставшую обычной за десять лет ручку.

— Но это же не ваш сон, семпай. Нет-нет, тут другое…

Почему же мы так повторяемся?

Не время спорить насчет того, во сне мы или наяву. Мы все чувствуем, что мир вокруг — фальшивка.

— Не бывает такого, что без причины все смотрят один сон, да еще и много раз подряд. Где-то все это началось. Мы забываем об этом… Поэтому скажу наоборот…

Если вспомнить первопричину, скорее всего, и цикл прервется.

Но куда копать?

— Хватит искать правду. Где правда, а где ложь — без разницы. Надо найти границу между ними, и сон развалится. Ведь мы раскроем его истинную природу. Но такого ни разу не было потому, что мы много раз проигрывали этому «повторению».

Все так, как говорит Кокуто-сан.

Как-то же мы попали в эти обстоятельства. Оттуда же Сео Сидзунэ повторяет фальшивые истории. Все время видит провальное будущее.

Я много раз пыталась избежать этого, но каждый раз неудачно.

В этот раз так же. Если ничего не изменить, я пропаду вместе с ночью.

Кокуто Азака сказала, что где-то есть подлог.

Тут уж и говорить нечего. На сей раз подлог — мы сами.

Мы изначально не в тех отношениях, чтобы вот так улыбаться друг дружке. До боли понимая это, Одзи Мисая и Фуджино сжимают губы добела.

Я склоняюсь к мысли, что неважно, чей это сон.

Но мы уже чувствуем, что все началось.

В этот раз, в предыдущий, в пред-предыдущий, в те непримечательные разы, которые забылись.

Все началось с той школы. Десять лет назад в женской академии Рейен, в тот день, в ту ночь, в той комнате, случилось то, без чего до такого бы не дошло.

Вдруг у всех нас начали звонить телефоны.

«Срочные известия. В Зоне воспроизведения Земли №3, ввиду затруднений с продолжительностью существования из-за износа, в полночь сего дня назначен общий снос. Ответственных за симуляцию в данной зоне жителей просят завершить все виртуальные жизни. Зона воспроизведения №4 не сможет принять всех ввиду недостатка бюджета. Через пять часов все присутствующие в зоне и она сама будут уничтожены. Остающимся предлагается дождаться финала».

Одновременно с хорошим произношением объявления по комнате прокатился шум.

Выскочив на террасу, мы видим, как уголок города Мифунэ стал белым, словно ластиком прошлись.

— Вот как! Теперь у нас НФ! А мы — виртуальные персонажи в сети!

— А ведь такой сюжет тоже допустим.

— Минутку, не слишком ли внезапно?! Откуда выросла эта ветка сюжета?!

Мисая-тян оспаривает внезапный финал, но здесь это обычное дело.

На самом деле и новости о том, что мир — движимый компьютером симулятор, а наш мир устарел и будет выключен, ничем не отличаются от вдруг упавшего метеорита, разнесшего половину Земли.

Потому что конец света никогда не связан с людьми.

Как бы внутри ни было мирно, как бы скромно ни жили, внешние обстоятельства безжалостно сотрут все. На этом конец фильма, остановка производства и отмена продаж.

Но спокойно! Даже закончившись здесь, история все равно продолжится.

Как мир не кончается с чьей-то смертью.

Как мир не остановится с твоей смертью.

Это — форсированный круг перерождений. Нельзя избежать финала. После того, как мы пропадем, мы не уйдем в мир посмертия, а попадем в мир с другим сюжетом, продолжая избегать конца. Поэтому не нужно никаких доказательств загробной жизни. Чем отправляться куда-то в неведомое, лучше вырулить в тот же мир.

— Пожалуй. Если все продолжится, то и…

«То и ладно», — подумала я.

Только…

— Всех все устраивает? Устраивает, что опять повторится финал?

Докучливая подруга подтолкнула в неприглядно колеблющуюся спину.

— Нет. Не знаю, что именно не устраивает, но это не то.

— Да, согласна. Я недовольна.

— Недовольна? Чем, Кокуто-сан? — вопросительно наклоняю голову.

Она с неловкостью, чуточку оробев, подмигнула и повела всех нас из здания.

— И цикличный финал, и разные истории — все это здорово… Но то, что конец всегда грустный, хочется как-то исправить, правда?

◆

После извещения о конце виртуального света город оброс чем-то вроде парада. Повсюду языки пламени. Вопли ужаса. Вопли радости. Вопли страдания. Вопли отчаяния. Самые разные виды людских голосов, какие можно сходу припомнить. Если емкость мира закончилась, нужно просто снизить число движущихся объектов, простецки уверовали многие, даже культ выскочил, и человечества в этом безумстве наверняка станет вдвое меньше еще до восхода солнца.

Мы залезли в машину Кокуто-сан, отъехали от погружающегося в хаос большого города и рванули прямиком в отдаленную деревушку в горах.

Когда-то мы могли передвигаться только автобусами, а сейчас занимавшая больше часа дорога легко уложилась в полчаса. Даже здесь мы ясно ощущаем, что повзрослели.

— Приехали. Пойдем.

Проржавевшие главные ворота.

Заросшая кирпичная дорога.

Огромный каркас, куда никто больше не ходит.

Академия Рейен давным-давно превратилась в руины. С каких пор — я не помню. Убрав разросшийся бурьян, толкнув одряхлевшие двери, я вновь переживаю ностальгические школьные деньки.

Странно, но тут все еще горели фонари.

Освещенные синеватым уличным освещением, мы идем по роковой мощеной дороге.

И добираемся до цели.

Гостевой дом, что за корпусом старших классов, скрывается в лесу на холме.

— А-а, я вспомнила. Точно, это здесь…

Десять лет назад кто-то завел эту штуку.

Это была собственность Кокуто Азаки. Забытая женщиной, которую девушка звала Учителем.

Кто-то из интереса включил эту, сработанную как произведение искусства в ретро-стиле, шкатулку.

Открываю двери гостевого дома. Через сквозной вестибюль поднимаюсь на второй этаж. Быстро по пыльным коридорам и в центр второго этажа, в ту самую комнату.

Медиазал гостевого дома.

Десять лет назад здесь с нашей компанией произошел несчастный случай.

Пятая подруга, которой с нами нет. Мы бросили ее, ту, которая не смогла стать свидетельницей этого финала.

— Ну что, я открываю?.. Только сохраняйте спокойствие, что бы там ни было.

Дверь открывается.

Ток-ток-ток-ток. Крутящиеся шестерни. Из помещения проливается синий свет. В зале стоят шесть диванов и пленочный проектор.

В самом центре — проектор, ток-токает и до сих пор льет свет на экран. На диване, что прямо напротив, сидит девочка и пристально смотрит в одну точку.

— Эй, привет…

Протягиваю руку к плечу девочки.

Она в школьной форме женской академии Рейен. Валится с глухим стуком.

Мертвая.

Мертва.

Тело через десять лет после смерти.

Мне кажется, что я вот-вот отключусь от головокружения.

Набираюсь храбрости и выуживаю из кармана трупа школьную карточку.

— К… как?

Сео Сидзунэ.

Так звали брошенную десять лет назад девочку.

◆

Голова кружится, я не могу стоять.

Мир для меня уплывает в темноту, не дожидаясь утра.

И это очередной world’s end.

Напоследок я… тихо…

— Дай я сначала уточню. Если все — фальшивка, тогда где настоящее?

Благодаря донесшемуся откуда-то голосу я застыла на краю.

Точно. Я хочу избежать этих неудач. Если плыть по течению, ничего не изменится.

Закрыть глаза я успею после встречи с ответом.

В истончающемся сознании обдумываю все, что было до этого.

Какой там был сюжет? Разумеется, это — история о поисках убийцы.

Можно даже сказать «странствие в поисках фальшивого и настоящего».

Тогда что фальшивое? Разумеется, это — данный нереалистичный сюжет.

Мы были обычными школьницами. Какой полный зомби мир, какой детектив, какая виртуальная жизнь в нашу-то смену?

Причем среди этого есть сцена выдающейся лжи.

Субъективное и объективное, я и сцена. Что из этого мне как человеку — истина?

Итак…

Субъективное:

Истина — правильность взаимоотношений! см.ч.1/стр.6

Объективное:

Истина — правильность сеттинга! см.ч.2/стр.20

Философское:

Истина должна быть в этой реальности, какой бы она ни была! см.ч.3/стр.36

Куда пойти?..

◆

— Шучу. Не стала я следовать таким правилам.

Труп дергается. С такими словами поднимается упавшая с дивана школьная форма.

— Сео?! Ты живая?!

Кокуто-сан, Асагами-сан, Одзи-семпай подбегают к Сео Сидзунэ, которая только что была скелетом.

Я смотрю на это холодным взглядом.

— Я была с тобой заодно, потому что ты кое-как видишь будущее. Азака-тян все правильно сказала, все кончилось в момент начала. Ловушкой было само действие постоянного просмотра того, что дальше. Поэтому, чтобы обмануть твой глаз, пришлось с самого начала быть мертвой.

Я не планировала ловушек.

Я изначально не знаю других способов.

Потому что Сео Сидзунэ — редкий, видящий будущее человек,

а я — обычная, всего лишь знающая финал этой истории сценическая установка.

— Я вспомнила. Это не Рейен десять лет спустя, не мир зомби, не мир летнего домика. Это просто медиазал Рейен. Это мир, где я, Азака-тян, Фуджино-сан, и выпустившаяся и зашедшая присмотреть за нами Одзи-семпай собрались тогда, когда кто-то завел принесенный Азакой-тян кинопроектор.

Медиазал распадается, становится миром после того, как ложь вскрылась, потеряла убедительность, пленка вся промоталась.

Миром белой пустоты экрана.

— Мы просто снимались в полуторачасовой истории. Поэтому ты продолжала смотреть на нас как объектив камеры.

— Да… Но как ты можешь знать, что это была именно я?

— Это же и без слов понятно! Здесь — женская академия Рейен, где собираются девы прекраснее цветов и без парня! Вас, ученицы общей школы, да еще прибравшей к рукам Микию-сан, здесь быть просто не может, Реги Шики-сан!

Надо же. Забавно. Я и сама не заметила, как чуть приподнялись уголки рта.

Наверно, это и называется «победной улыбкой».

Все так забавно, что я достаю катану, чтобы еще поднять градус веселья.

— Эй, чего это она, она же нарывается по полной! Сео, это настоящая Шики?!

— Обе в сторону!..

Асагами-сан подается вперед, защищая их двоих, оседающих под моим давлением.

— Скрутись!..

Беспощадный искажающий мистический глаз. Незримая атака. Я с легкостью рассекаю ее силу по спирали из зеленого и красного, и на выдохе — по шее выступившей вперед Асагами-сан…

— Назад!..

Я думала сделать шаг и отрубить ей голову, но Асагами-сан подхватило что-то такое прозрачное и унесло за пределы досягаемости моего меча. Обидно.

Все-таки убийства следовало начать с Одзи-семпай. Ее феи не умеют атаковать, но когда требуется поддержка по фронту, эту роль они отрабатывают лучше всего. Сама она об этом не догадывается, и я ее за это даже чуточку жалею.

— Спасибо, семпай. Теперь решено. Настоящая эта Реги-сан или как — в данный момент вопрос несущественный.

— Пожалуй. Похоже, что это она — корень всех зол. Однако, Асагами-сан, характер у вас, несмотря на личико, весьма жесток.

— Фуджино просто решительная, семпай… Итак. Почему оно в виде Шики? Серьезно, к ней же не подойти, и меня это жутко бесит!

— Спроси об этом собственную совесть, Азака-сан. Я — финал. Моя роль — заканчивать историю. Поэтому я вошла в роль самой непобедимой из вас.

— Уф… Д-да, Реги-сан не победить…

— Ага. Единожды впитанный страх так легко не…

— Победить, победить. Я-то всегда могу ее победить!

— Ну да. И насколько она сильна? Расскажи в двух словах.

— Класс редактора, который едва глянул на план аниме-версии и уже требует невозможного.

— То есть даже подступиться нельзя?!

Да, эти девушки — действительно редкостные сценические образы.

Именно поэтому терпеть их не могу.

Я хотела понаблюдать за вами подольше, и мне нет прощения за то, что держала вас в неведении до сих пор.

Но ничего не поделаешь. Я такой создана.

Машина, которая провозглашает финал.

Не вечно вращающий мир, но вечно крутящий драму эпидиаскоп.

Во мне теплится мысль, но я не смогла заполучить этой ослепительной человечности.

Ведь инструменту не нужны людские чувства.

У инструмента должно быть только видение мира в собственной проекции.

Чем больше человечных мыслей, тем больше неполадок.

Поэтому создавший меня некто наверняка бесчеловечен до мозга костей.

— Но одно известно точно. Либо мы завалим ее, либо не проснемся.

Слова Сео Сидзунэ заставляют остальных поднять головы.

Девушки посмотрели на меня, неприступную Реги Шики, и уверенно заулыбались, то ли решившись, а то ли отбросили всякий стыд.

— Окей, вас поняла. Ну что, сделаем ее!..

— Поддерживаю. Сколько можно проигрывать? Это вредно для нервных клеток.

— Мы вчетвером ее остановим. Так?

— Так! Девочки, от винта, патронов не жалеть!

Они встают против меня плотной группой.

Если они опять не смогут меня убить, то придут к такому финалу, где всю жизнь, даже беспокойным духом после смерти, будут прокручиваться внутри меня.

— Да. Скоро рассвет. Победишь ли ты главную героиню на этот раз, Сидзунэ-сан?

Я улыбаюсь. Они тоже улыбаются. Невозможным в реальности единым фронтом они вступают в бой, в котором нет надежды на победу.

Ах, какой восхитительный world’s end.

А вот теперь — я тихо… камеру…