В субботу Хисуи бесцельно прогуливался.

Ему не хотелось никуда идти и ничего делать, он просто убивал время.

Когда рядом была Рашелла, она постоянно заставляла его делать то и это, так что не выдавалось ни секунды покоя и тишины.

Хотя ему и было всего шестнадцать, он словно уже испытал, что значит быть отцом, которому приходится трудиться на благо семьи по выходным в дополнение к ежедневной работе.

После исчезновения Рашеллы каждую субботу Хисуи искал ее.

Навещал места, где она могла быть, иногда в сопровождении Мей или Эруру.

Все-таки, Рашелла обладала безупречно прекрасным лицом и отличной фигурой. Хисуи так же пытался искать в интернете информацию о неземных красавицах.

Так что же сейчас?

Честно говоря, он не знал, что еще может сделать. Бродя по улицам, улучшить свое настроение у него никак не получалось.

Рашелла так и не нашлась.

Даже найди он ее, что тогда?

Попросить ее вернуться?

Раз она, скорее всего, по собственному желанию ушла, такие слова не сработают.

Возможно, ушла она потому, что к ней память вернулась.

Возможно, она просто вернулась к нормальному поведению вампира.

- …Может, она уже забыла обо мне, как обычный вампир пьет кровь других людей, живет в каком-нибудь замке, – Хисуи против воли позволил этим словам слететь с его губ. То, как он по ней тосковал, было отвратительно.

Солнце давно село, вокруг потемнело.

Он уже поужинал. Задержись он на улице еще, скорее всего, его бы потащили на воспитательную беседу.

Глядя на звездное небо, Хисуи вздохнул и повернул назад, домой.

Дома свет не горел, похоже, Миралука еще не вернулась.

После той стычки с Эруру, она так и не показывалась дома.

Хисуи деликатно расспросил Эруру, но она тоже ничего не знала.

Она ответила: «Я дам тебе знать, если она натворит что-то, требующее наказания». Шутка была совсем не смешной, и Хисуи не знал, верить ей или нет.

Более того, Хисуи написал ей в непринужденной разговорной манере.

Раньше Эруру всегда отвечала в своем простом стиле, без смайликов и прочего.

Но в этот раз она не ответила.

Хисуи пребывал в слегка растерянном состоянии, так что он попробовал и Мей с Кирикой писать. Но результат оказался таким же: обычно эти двое всегда отвечали, но теперь молчали.

- Они меня игнорируют? Чем эта троица занимается?

Посчитав, что немногие его друзья тоже отдалились, Хисуи вздохнул и отправился в ванную.

Наполнять ванну горячей водой было слишком хлопотно, так что он решил душем обойтись.

Приму горячий душ, чтобы в голове прояснилось.

Сидя на табуретке в ванной, он начал мыть голову.

Хисуи как раз собирался кран повернуть, когда его окликнул знакомый голос:

- Приветик, с возвращением.

…Что?

Обернувшись, Хисуи увидел, что ванна наполнена горячей водой, в которой нежится бледное обнаженное тело.

А точнее, наслаждается ванной Миралука.

- Ээээээээээээээээ?!

- Хватит визжать, ушам больно. – Недовольно нахмурившись, Миралука зачерпнула горячей воды и брызнула в лицо Хисуи.

Пригоршня воды заставила голову Хисуи наконец-то заработать снова.

- Э… П-почему ты здесь?!

- А что, нельзя ванну у себя дома принять?

- Я спрашиваю, почему ты дома?!

- Ты не заметил мою обувь на входе? Знаешь, входя в дом, туфли я сняла.

- Ум, но в доме свет не горел и в ванной тоже… – Стоило Хисуи договорить, как до него дошло.

Глаза женщины перед ним…

- Ты в курсе, что я вампир? Хотя и не скажешь, что в темноте я лучше вижу, но освещение – это лишь поблажка, а не необходимость. Мне нужно было подумать, так что я погасила свет в ванной. В темноте у меня голова лучше работает, ты же давно в курсе, так?

- …Ага. – Наконец-то разобравшись в ситуации, Хисуи тоже успокоился.

Он уже схватил тазик, чтобы надежно прикрыть нижнюю часть тела.

- Эмм, как бы мне выразиться? Нехорошо мешать даме купаться, я пойду…

- Почему ты говоришь, как сваха, которая из-за стола отпрашивается? Не скромничай, это хорошая возможность изредка хорошенько тебе спину потереть. – С этими словами Миралука встала.

Ее обнаженное тело было полностью открыто взору.

Хисуи даже не получил возможности отвести взгляд, как тело Миралуки уже оказалось у него перед глазами.

На ее чистой белоснежной коже не было и следов покраснения, хотя она и лежала так долго в горячей воде.

Эта прекрасная кожа, лишенная веснушек и родинок, напоминала безупречный белый нефрит. Лишь на ладони еще не зажили раны от серебряной пули Эруру.

Похоже, после той ночи рана, по большей части, зажила, но на поверхность кожи до сих пор было немного жалко смотреть.

Тем не менее, такое незначительное ранение не могло скрыть совершенную красоту ее обнаженного тела, от которого, как обычно, дух захватывало.

Ибо кроме руки остальное тело было слишком прекрасным, настолько прекрасным, что она заставляло забыть о мелких недостатках.

Когда она шагнула из ванны, ее массивная грудь тоже всколыхнулась.

Влажные окружности сохраняли идеальную форму, неважно, с какого угла на них смотрел восхищенный наблюдатель. После ванны они выглядели еще свежее и нежнее обычного.

С прекрасных, слегка выступающих бутонов капли воды стекали на живот, исчезали в островке волос – и, наконец, скатывались по ее ногам.