Следующий день, пятница.

Прошлогодняя привычка Харухи покидать класс на время перемен так никуда и не делась. А я всё так же обедаю за той же партой вместе с Танигути и Куникидой.

Когда я смотрел на безобидное лицо последнего, то не мог избавиться от мыслей о Сасаки, которую встретил несколькими днями ранее. Я старался скрыть свое беспокойство, но Куникида всё равно его заметил.

— В чём дело? Тебе так нравится омлет?

Он вёл себя в точности как и говорила Сасаки, — беспечно.

— Нет, ничего, — ответил я немедля.

— Я удивлён, что мы снова оказались в одном классе.

— Да уж…

Руки Куникиды, ковырявшие палочками оказу [1], замерли, и он поднял голову.

— Я очень счастлив. Когда я увидел списки учеников, я просто не мог поверить своим глазам.

А я-то был абсолютно уверен, что ты окажешься в «научном» классе.

— Вначале я так и собирался поступить. Но в гуманитарных предметах я не очень хорош, так что решил посвятить этот год им, а на естественных науках сосредоточусь на третьем году обучения. Кстати, в этом году начинается разделение на «гуманитарное» и «научное» направления обучения. То есть будет большой выбор факультативов. Метаться между ними будет очень утомительно, особенно во втором семестре, но так я ничего не теряю.

Что касается Танигути… Ну, до него мне вообще-то никакого дела нет.

— Эй, Кён, это жестоко! — запротестовал Танигути. — Я вот хотел попасть в класс с девчонками посимпатичнее. Например, в класс «Е»…

Произнося это, он начал скользить взглядом между девушками в нашем классе.

— Смотри: совершенно ничего не изменилось. Я всё так же сижу тут с вами…

Он всё такой же прямолинейный, как и прежде. Пожалуй, это даже хорошо. Будем, как и в прошлом году, на пару балансировать на минимально допустимом уровне оценок за тесты.

— Вот что я тебе скажу: я не позволю этим клочкам бумаги испортить мне жизнь. Я с ними разберусь.

Меня, конечно, успокаивает то, как ты бьёшь себя в грудь и утверждаешь подобное, но я сомневаюсь, что тебе удастся подтвердить столь громкие слова на деле. Вот если бы у Танигути были какие-нибудь скрытые способности или таланты... Ну, тогда у меня был бы шанс убедить мать в том, что оценки — просто бестолковые цифры в дневнике.

— Всё же я никогда и представить себе не мог, что буду учиться в одном классе с Судзумией пять лет подряд. Разве это не кошмар? Нам с ней вообще нечего делать вместе.

Слова, брошенные Танигути, действительно вызвали ощущение неправдоподобности.

Мы с Танигути одновременно замолчали, задумавшись каждый о своём. Заговорил Куникида:

— Вполне возможно, что два человека из тридцати родятся в один день. Это ведь вполне обычное явление, правда?

Звучит разумно, но поверить в это сложно.

— Может, подсчитаем вероятности?

Не-не, спасибо. Мне вполне хватает этих безумных знаков и формул на уроках математики.

Не хочется сравнивать свои мозги с чьими-либо ещё, подобные соревнования больше подходят Харухи. Но в «Угадай, кто будет сидеть позади тебя после смены мест?», я бы поучавствовал.

А сидит за мной всё тот же человек, что и в прошлом году, тот, кто сбегает из класса сразу же после звонка на обед. Я почти уверен, что она отправилась обследовать классы первогодок. Интересно, покажется ли им её поведение странным?

Если в классе окажется кто-либо, чьи интересы хоть отдалённо совпадают с её, то она без промедлений и лишних раздумий вломится в этот класс. Поглощая свой обед, я молился лишь о том, чтобы кто-нибудь из испуганных ворвавшейся старшеклассницей учеников не побежал в учительскую жаловаться. Однако, я не знаю какой бог ответственен за это, а потому не могу пожертвовать ему денег [2].

Видимо, он и так меня услышал, потому что когда прозвенел звонок на пятый урок, Харухи ворвалась в класс. Правда, в её глазах уже не было хорошо знакомого блеска.

— Ну и как «рыбалка»? — спросил я.

— Пусто.

Её голос был вполне обычным, холодным и серьёзным, в нём не было особого разочарования. Судзумия просто не смогла поймать «Короля рыб» в близлежащем водоёме [3].

После занятий мы с Харухи пошли в клубную комнату. Это уже стало столь же обычным делом, как дыхание.

С тех пор, как мы перешли в одиннадцатый класс, мы занимались в другом кабинете. Клубная комната стала поближе, но от этого не стало сильно удобнее.

— По-моему, вполне удобно, — сказала Харухи, энергично размахивая портфелем. — Кафетерий и магазин теперь намного ближе. И это хорошо, потому что во время обеда там сложно найти свободное место. Никогда не понимала, что им мешает добавить несколько дополнительных столиков.

С подобными жалобами обращайся к президенту школьного совета. Если ты напишешь прошение и соберёшь достаточно подписей, то он что-нибудь да предпримет.

— Я не хочу быть в долгу у него.

Харухи ускорила шаг и отвернулась, как смущённый ребёнок.

— Мы не будем помогать этой империи зла. Я ненавижу людей, которые начинают просить ответные услуги после того, как помогли тебе однажды. Вот поэтому я предпочитаю решать проблемы самостоятельно.

Если ты решишь самостоятельно расширить кафетерий, то проблем потом не оберёшься. К тому же денег Литературного клуба на это будет явно не достаточно.

— Соберись я сделать это, то никому бы об этом не сказала. Ну а в итоге все всё равно были бы счастливы.

Брось эту затею. В противном случае окажешься на первой полосе газет с криминальной хроникой. Наверняка ведь еще и Цурую-сан попросишь о помощи. Надо будет предупредить её об этом и попросить не соглашаться. Хотя Цуруя-сан – благоразумная девушка, и вряд ли бросится бездумно помогать Харухи, но всё может быть.

Я попытался отвлечь внимание Харухи от «обновления» интерьера кафетерия:

— Кстати, Харухи, как обстоят дела с «интересными новичками»?

— Э-э?

Хоть я и рад, что Харухи перестала думать о кафетерии, но её пристальный взгляд заставляет меня чувствовать себя немного не комфортно.

— Вот так сюрприз. Я думала, ты станешь возражать, когда я приведу новичков, но, полагаю, тебе тоже хочется нескольких младшеклассников?

Конечно же НЕТ. Но будь в бригаде человек с рангом ниже моего, то я бы мог переложить на него все свои обязанности и чувствовать себя более вольготно. Кстати, не такая уж и плохая идея. Коидзуми — «Помощник капитана», Асахина-сан — «Талисман/Секретарь/Помощник капитана», а Нагато — формальный президент Литературного клуба. Таким образом я — единственный член бригады без определённой должности.

— Что? Так ты хочешь официальную должность? Ну, тогда я рассмотрю твою заявку. Тебе придётся пройти ряд тестов на проф. пригодность: 5 письменных и 2 практических.

Нет уж, спасибо, обойдусь. Единственное, что я хочу сдать – это тест на получение водительских прав.

— Если ты не хочешь, это одно, а если просто лень, то это другое. Что-то ты не договариваешь...

Меня устраивает статус «Первого члена бригады». Это самая лучшая должность.

— Хмм, значит вот как? — зловеще усмехнулась Харухи, подходя к клубной комнате.

Она вошла в комнату не постучавшись, как к себе домой. А я… ну, я не мог поступить так же, ибо не хотел нарваться на переодевающуюся Асахину-сан. По этой причине я всегда стучу в дверь, прежде чем войти. Не думаю, что кто-то против этой моей привычки.

Внутри была только Нагато.

Сидя у края стола на своём любимом стуле, она спокойно читала биографию какого-то математика. Не важно, как быстро я доберусь сюда, она всегда придёт в клубную комнату раньше. Она что, никогда не дежурит по классу?

Харухи положила свой портфель на стол и уселась на командирское место. Я положил сумку рядом и сел на своё обычное место.

Слушая жужжание работающего винчестера, я смотрел на игральную доску, оставленную на столе со вчерашнего дня. Это было недорешанное Цумего [4]. Диспозиция игральных камней была такова, что кто-то явно побеждал. Пользуясь шахматной терминологией, «чёрные» могли поставить шах в три хода. Видимо, игравший был полным новичком, раз даже я вижу это.

— Кён, чаю.

Надо подождать пока придёт Асахина-сан. Эх, с её навыками приготовления чая ей бы жилось хорошо, даже если бы она перевоплотилась в современного Фуруту Орибэ [5].

— Это уже перебор. Вот станешь основателем стиля Асахины, откроешь свою легендарную школу чая, тогда и будешь рассуждать о чайных церемониях.

Взгляд Харухи не отрывался от монитора. Она стучала по клавишам, будто писала какую-то статью. Интересно, что же она делает?

— Кстати, ты что-то печатаешь со вчерашнего дня. Обновляешь сайт бригады или ведёшь блог?

— Это конфиденциально. Секретный документ. Если о нём узнают люди, не относящиеся к бригаде, то будут большие проблемы. Если произойдёт утечка, то ТЫ будешь главным подозреваемым.

Широко улыбаясь, Харухи продолжила стучать по клавишам. Она в этом мастер.

Я пожал плечами, подошел к холодильнику, взял бутылку чая улун и налил чашку себе, а затем Харухи и Нагато.

Нагато даже не шелохнулась, несмотря на то, что я поставил чашку прямо перед ней. Харухи же, как всегда, осушила чашку одним глотком. Я бросил взгляд на экран: там был открыт текстовый редактор и «новый документ».

— Снова делаешь листовки?

— Нет, — Харухи протянула мне пустую чашку. — Я делаю это на всякий случай. Бланк для тестирования. И не смотри на меня так, я не заставляю тебя сдавать его.

А для кого же этот тест?

— Не важно. Вообще не смотри сюда. Как я могу писать, если ты смотришь?

Харухи закрыла экран обеими руками, так что мне пришлось вернуться на своё место.

Когда я уже допил свой чай и бесцельно передвигал камни по игральной доске, в комнату вошел Коидзуми. Как бы странно это ни было, но я был рад его приходу. Уж не знаю, почему. Наверно, потому, что без него мне не с кем будет поиграть в настольные игры, и будет совсем скучно.

— Дежурство по классу сегодня немного затянулось, — объяснил он, закрывая дверь.

Когда он увидел игральную доску, то заулыбался.

— Мне некуда поставить камень, так что я сдаюсь.

А вот и его улыбка. Пока он рядом с Харухи, ему постоянно приходится улыбаться, но сейчас она... другая, что ли.

Сев на место и очистив игральную доску, он спросил:

— Партию?

Отлично. Но надо бы с ним быть полегче. Не так уж интересно вечно побеждать одного и того же соперника. Я не такой как Харухи, которая зациклена на победах, мне более важен процесс.

— Идёт.

Коидзуми выбрал чёрные камни и выставил четыре на доску.

После этого мы с Коидзуми приступили к нашей игровой баталии. Нагато, как всегда, продолжала читать. Всё, что я слышал, так это стучащую по клавишам Харухи и шумящие за окном спортивные клубы.

Тихий весенний денёк. Спокойный, абсолютно нормальный день.

Через пять минут раздался тихий стук в дверь.

— Простите за опоздание, — робко, как всегда, вошла Асахина-сан, а за ней...

— Яху-у!!! — помахала нам Цуруя-сан. Её «улыбка до ушей» прям осветила комнату. — Прива всем, я вам приглашения принесла-а! А-ха-ха-ха-ха, «любование цветами, часть вторая!» [6].

Очевидно, это будет во время золотой недели.

Цуруя-сан вручила нам эксклюзивные открытки-приглашения, будто нарисованные лично Янем Чжэньцином [7]. Единственное, что я мог разобрать на открытке, это дата. Если бы Харухи громко не зачитала её, мне бы пришлось искать в телефонном справочнике адрес музея и просить их перевести содержимое.

После того, как Асахина-сан переоделась в костюм горничной (в это время мы с Коидзуми, естественно, выходили), она занялась приготовлением чая. А наша неожиданная гостья, после приветственного «Фуха-а!!!», сказала:

— В прошлый раз мы наслаждались видом сакур-Ёсино. Теперь будут сакуры-Канзан [8]. В былые дни, когда кто-то говорил о цветении сакур, он имел в виду именно их! В саду моей семьи их не так много, но они всё равно очень красивы.

Цуруя-сан сделала глоток чая и закрыла глаза.

— «Как милы ветви

цветущих вишен Нары,

столицы древней...»

— «Здесь, в царственном жилище

за девятью валами!»

Верно? — быстро произнесла вторую строфу Харухи, энергично кивая головой. — Наверняка только растения имеют легкомыслие являть горькую правду в наше время. Как и следовало ожидать, Цуруя-сан.

Ничто не опишет Цурую-сан лучше, чем термин «великолепная». Возможно ли, что она на самом деле потомок благородной эпохи Асука [9]?

— Откуда ж мне знать о таких древностях? Да это и не важно! Если тебе на самом деле интересно, то я могу глянуть в своё фамильное древо, но это очень хлопотно-нёро-о!

Манера речи Цуруи-сан вызывает доверие. Мне бы хотелось, чтобы она всегда была вместе с Асахиной-сан, как червовая и бубновая королевы. Так Асахину-сан никто не осмелится обидеть. Харухи? Ну... она сойдёт за джокера, ведь без него не обойтись в пятикарточном дро-покере.

Пока я, как всегда, восхищался Асахиной-сан в костюме горничной, Цуруя-сан и Харухи…

— «Под пологом небес

все есть мирный свет.

Все есть беспокойная весна...»

— «Как чувства далекого сердца,

Рассеиваются и исчезают лепестки».

— «Люди путаются

в чувствах недоступных сердец.

Но откуда же я...»

— «Как цветки, однажды расцветшие,

повеяли они на меня!»

…затеяли соревнование по чтению стихов Хайку.

— «Мы стоим вдвоем

вдалеке от общей суеты».

— «Эта темная весенняя ночь,

нежные сны

на его руке».

— «Ох, почему я должна выбирать

между радостью и сожалением?»

— «О Поле Небес,

столь же далекое от глаз,

что и Касуга».

— «Будь рядом с горой Микаса!

Там, где светит та же луна!»

— «Неукротимая Миёси,

текущая вниз ее склонов осенних.

Ночь последует...»

— «Холодно у меня на родине,

и дрожь за душу берет».

Теперь происходящее здесь не имеет никакого отношения к весеннему цветению сакур. Мы уже перешли к лету, а то и осени.

— Хмм? Ну а как на счёт этого? — с восторженным видом продолжала Цуруя-сан. —

«Горы улыбаются вишневыми лепестками.

И я здесь, чтобы понаблюдать облака в их окружении...»

— Э-э? — перебила её Харухи, прежде лишь вежливо отвечавшая. — Откуда это? Кто автор?

Ответ на сложную загадку Цуруи-сан был очень странным. Пожалуй, я впервые в жизни слышал подобное:

— «Для того чтобы услышать колыбельную водопада

в этом мире белого цвета»,

— опустив голову, произнесла Нагато, переворачивая страницу. — Минамото Тошиёри. Сто стихотворений Ста поэтов.

— Отлично! Что и ожидалось от всезнающей волшебницы Юки! — защебетала Цуруя-сан.

____________

1. Фактически — «гарнир» к рису.

2. В японии принято в алтарь кидать монетки, когда они у бога просят чего-то.

3. Отсылка на рыбку arowana — т.е. само собой разумеется, что нормальный человек её бы не поймал и особо бы не расстроился по этому поводу.

4. Tsumego – японское название игры go.

5. Древний мастер чайных церемоний.

6. В прологе кён говорил про ханами (японская национальная традиция любования цветами).

7. Древнекитайский калиграф.

8. Ёсино цветёт белыми цветами (по 5 лепестков на цветке) в конце марта-начале апреля. канзан же цветет розовыми и очень пушистыми цветами (по 30-50 лепестков), в середине-конце апреля.

9. Эпоха в истории японии (538-710). второй подпериод эпохи ямато.

10. Жанр японской поэзии, возникший в период эдо. по форме совпадает с хайку, т.е. представляет собой трёхстишие. жанр — сатирико-юмористический.

11. Диалог о правильности произношения некоторых слов и вкладываемого в них смысла.

12. Если не вдаваться в подробности, то он говорит о том, что чтобы чего-то там достичь нужно быть не эмоциональным, а рациональным. очередной отжиг коидзуми. прим. пер.

13. Snow&scratches — артефакты старой затёртой киноплёнки. т.е. белые пятна/шумы и вертикальные линии в кадре.

14. А?

15. Один из танцев, исполняемых в японских школах на церемонии закрытия школьного фестиваля.