Мы говорили обо всем подряд. О планах на весенние каникулы, о местах, где хотели бы побывать. Я понимала, что для нее это просто способ сменить тему, что у нее плохо это получается. Даже ее улыбка казалась неестественной.

Она могла справиться со всем, но когда дело доходила до лжи или полной правды, то все ее таланты буквально отказывались работать.

Я не против, если так будет всегда, но время неумолимо идет вперед. Холодало все сильнее, а людей вокруг становилось меньше. Понемногу затих и наш разговор. Я же сделала вид, что этого не замечаю.

Я хотела просто сидеть с ней вместе, как раньше. Я была бы счастлива, оставайся все как есть. Если мое желание исполнится, как она того хочет, я тоже буду рада, но только этого мне недостаточно.

- Я столько всего хочу сделать… - Прошептала я, глядя, как на зданиях гаснут огни.

- Конечно.

- Я столько всего хочу сделать. И я хочу сразу все.

Я подвинулась ближе к ней и прижалась плечом к плечу.

Что поделать, я жадный человек.

Я люблю все веселое и интересное. На кухню меня лучше не пускать, но я все равно продолжаю пытаться что-то приготовить. Мне все равно, даже если получится плохо.

Поэтому я спрошу только один раз. Если она не ответит, то я не стану больше повторять. А в обратном случае я также не стану ничего скрывать.

Не очень-то честно, должна признать. Но мы трое в этом похожи. Мы все не честны, но продолжаем хотеть исполнения наших желаний, даже зная, что этого не будет.

А я самая жадная среди нас.

Пусть все получится хорошо, плохо, болезненно. Пусть останутся раны и травмы. Я хочу сразу все.

- Юкинон, скажи, пожалуйста, что ты чувствуешь.

Она колебалась и даже выглядела растерянной, борющейся со страхом. Казалось, что в любой момент она может расплакаться.

Но я не стану притворяться, что ничего не вижу, как всегда поступала прежде. Не стану вести себя, словно ничего не знаю.

Она сжала губы и осмотрелась вокруг. Толпа перед станцией успела рассеяться, и мы остались здесь практически одни. Не было никого, кто мог нас услышать. Ее робость очень тронула меня.

А затем она поднесла руку ко рту и прошептала несколько слов, которые я не хотела слышать. Не хотела слышать, но продолжала улыбаться в ответ.

Неожиданно она подалась в сторону. На ее лице читался испуг вперемешку с едва различимым смущением.

Я не знаю, что мне делать, когда она так выглядит. Насколько проще все было бы, умей я ненавидеть ее.

*   *   *

Я сказала это. Сказала, хотя не собиралась так поступать.

Не собиралась, потому что знала, стоит облечь мысли в слова, и все уже никогда не станет прежним. Все лопнет, словно воздушный шар, который ткнули иглой.

Поэтому я надеялась, что смогу продолжать молчать, но она не дала мне такой возможности.

Это был первый раз, когда я вела такой разговор и уверена, что он же будет последним.

Мой голос был слабым и дрожащим, словно я в чем-то каялась.

Как она отреагирует? Что скажет в ответ? Эти вопросы занимали меня, пока я смотрела на ее теплую улыбку, на то, как она кивком принимает мое признание.

Никогда прежде я не говорила о таких вещах, но по ее виду можно было заметить, что она уже обо всем догадывалась. Догадывалась, но ждала, когда я сама буду готова сказать.

- Хорошо, тогда и я скажу.

Она закрыла глаза, положила руку мне на плечо, а другой рукой прикрыла рот, наклонившись ко мне. Акриловые ногти и румяные щеки, мягкие губы и изогнутые брови. Все ее красивые и модные черты словно кричали, будто она собиралась меня поцеловать.

От такой неуместной мысли я едва не отшатнулась от нее, но затем собралась и наклонила голову в ответ. Она зашептала мне на ухо, а я услышала то, что ждала услышать. Облегченно вздохнув, я чуть отодвинулась, чтобы машинально не начать говорить о своих мыслях

- Выходит наши желания одинаковые. – Неловко заметила она.

- Да, выходит.

Уж в этом теперь можно было быть уверенными.

Но исполнить их в том виде, как мы этого хотим, будет сложно. Поэтому я выбрала такой вариант, при котором результат окажется максимально близким к желаемому. Хочу верить, однажды я смогу справиться лучше.

Я кивнула сама себе, а она помотала головой и заговорила совсем о другом.

- Мне кажется, Хикки думает также.

Стоило ей упомянуть его, как я буквально застыла, а она, стараясь меня успокоить, накрыла рукой мою руку.

- Мне не кажется, что он собирается от чего-то отказываться.

Несмотря на ее беспечный тон, у меня закололо в груди, а плечи поникли сами собой.

- Расстояние между нами не стоит понимать буквально. Неважно как далеко мы окажемся, или сколько времени пройдет с последней встречи, чувства останутся прежними.

- И это нормально?

- Ну да, если чувства изменятся, то будет неважно, как близко мы друг к другу находимся.

Слушая ее, я была ближе, чем кто-либо еще. Мы держали друг друга за руки, словно давая обещание[57]. Было довольно-таки прохладно, хотя температура на улице не была такой уж низкой, но мне становилось теплее от одного этого касания.

- Если наши желания одинаковы, ты можешь понять мои чувства?

- Да, однажды смогу.

Говоря это, она понимала, что так мы сможем ничего не менять.

Как чудесно будет, если ничего не изменится?

Я закрыла глаза и еще раз пожелала этого. Знаю, что никогда не забуду это тепло. Знаю, что никогда не забуду холод, охвативший меня, когда мы отпустили друг друга.

____________

1. Японская детская традиция давать обещания, держась мизинцами