Почему с ним обращались, как с прислужником? У него и так было много работы из-за случая с серийным убийцей.

Хата вытащил файл из ящика. Это был отчёт о вскрытии после аварии, произошедшей несколько дней назад. Это была не обыкновенная авария? Он совсем не понимал, почему это было так необходимо прямо сейчас.

Этот случай произошёл три дня назад. Жертвой стал мужчина, проигнорировавший красный свет и внезапно выбежавший на дорогу. Были также доклады от очевидцев. Домохозяйка по пути домой после покупок и мужчина средних лет, работающий в управляющем офисе на плотине. Вина водителя, однако, тут всё же была — он не смотрел на дорогу.

Не смотрел на дорогу? Если кто-либо неожиданно выпрыгивает тебе под колёса, ты просто не сможешь избежать столкновения, даже если будешь смотреть во все глаза. Правила дорожного движения совершенно не учитывали возможности человеческой реакции. Это можно назвать лишь неудачей.

Водитель, ставший виновником несчастного случая, был серьёзен. Он полностью побледнел и лишь чудом держался на ногах. Было больно смотреть на его сжимающуюся фигуру, в то время как он говорил дрожащим голосом. Должно быть, он представлял своё будущее.

Хата, видевший подобные сцены множество раз, решил, что просто не будет водить машину. Он знал, как страшно было осознавать, что вся твоя жизнь разрушается всего за мгновения.

— Мы входим, — в ту же секунду, когда Хата услышал этот громкий голос, дверь открылась, и внутрь вошёл Гото. Хата почувствовал, что для Гото эта комната, заставленная шкафами и ящиками, была слишком узкой.

— Прошу прощения, — худой юноша вошёл вслед за Гото. Лампочка моргала над головой Хаты. Ему не нужно было выслушивать объяснения. Так как Гото попросил его поднять закрытое дело, в этом не было ошибки.

— Ты, должно быть, Сайто Якумо-кун?

— Никаких «может» — он и есть, — парень бесцеремонно ответил на вопрос Хаты. Во время прошлого дела они однажды говорили по телефону, но он тут же узнал этот тон. Юноша, рождённый с исключительной генетической особенностью, позволяющей ему видеть души мёртвых.

Хата встал и пожал руку Якумо. Температура его тела была в норме. Не отпуская его ладонь, Хата ещё ближе присмотрелся к лицу Якумо. «О — так он носит линзы. Размер глазных яблок и зрачков правого и левого глаза, кажется, не разнятся».

Он хотел удостовериться. Хата протянул руку к левому глазу Якумо, но Гото тут же остановил его.

— И что ты делаешь? — Хата был совсем близко.

— Умолкни! Ты просто старый извращенец! Хочешь его прямо тут вскрыть?

— А можно?

— Ты совсем с катушек съехал? Умей контролировать себя! — закричал Гото, и слюни брызнули из его рта.

«Какой шумный». Возможно, до вскрытия и не дойдёт, но однажды он хотел бы как следует исследовать левый глаз Якумо.

То, что связывает тело и душу, разность между живым и мёртвым. Было похоже, что глаз Якумо мог видеть это. Он знал ответ на вопрос, который Хата искал множество лет.

Гото, не спрашивая, уселся на раскладной стул у стены, и Якумо встал рядом, облокотившись на стену и сложив руки. И тогда зашёл ещё один человек — это был довольно хилый мужчина.

— Эм, прошу прощения. Меня зовут Иши Ютаро, я работаю подчинённым детектива Гото.

По сравнению с Гото этот парень казался таким хрупким, что его становилось жалко. Он поклонился до пояса — это было так же вежливо, как и глупо.

— Тебя приставили к Гото-куну? Мои соболезнования.

— Соболезнования? Ты — тот, кто может в любой момент отправить его в плавание по реке Санзу. [1]

— Боже, какой раздражительный, — Хата противно засмеялся над наглыми словами Гото и кинул файл на стол. — Это материалы, которые ты хотел.

— Спасибо, — Гото стал перелистывать их прямо на столе. Якумо согнулся, чтобы тоже видеть их. Так как комната была слишком маленькой, Иши не мог двигаться и просто стоял у двери.

— Ошибки быть не может. Это именно он, — сказал Якумо, указывая на фото трупа, сделанное во время вскрытия. По его щеке до носа шла царапина. Кровь остановилась до того, как было сделано фото, но плоть и кровь всё ещё были видны. Он был очень худым, даже болезненным, а лицо выглядело чрезвычайно взволнованным.

Имя — Андо Такаши. Ему было двадцать пять лет. Его отец был членом префектурного собрания Кюсю. Он был юристом до конца последнего года, но вызвал небольшой инцидент и на момент смерти оставался безработным.

— Но почему вам интересен этот старый случай?

Гото ничего ему не объяснил до того, как прийти. Хата спросил об этом, потягивая из чашки чай.

— По разным причинам, — Гото сдержанно скрестил руки.

— И я спрашиваю об этих причинах.

Он должен был догадаться из того, о чём они говорили, но этот мужчина был слишком прямолинеен. Хата подумал, что было более уместно назвать его дуралеем, нежели вспыльчивым детективом.

— Дух этого мёртвого мужчины овладел женщиной, — Якумо объяснил вместо Гото. Хата тут же понял, что Якумо, возможно, интересовался этим делом из-за того, что здесь замешан призрак.

— Это любопытно.

— Этот человек близок к бесконечной жизни. Более того, у него, похоже, слишком плохие намерения. У овладевшего живым человеком духа должны быть на то серьёзные причины. И я хочу знать их.

Так он не только видел призраков — неужели он мог почувствовать так много? Ситуация становится всё более захватывающей.

— Хата-сан, вы что-нибудь заметили? — спросил Якумо.

— Заметил ли я что-нибудь, хе?

Он подумал об этом. Причиной смерти послужила травма мозга. Были и другие повреждения, и не было замечено следов наркотиков. Ничего определённо странного во время вскрытия он не зафиксировал.

— Всё, что угодно.

«Даже если он говорит так…»

— Ничего такого.

— Ясно, — Якумо запустил руку в волосы, будто сдерживая раздражение.

— Старик. Где труп? — Гото задал встречный вопрос.

— Его кремировали, и уже давно. С момента его смерти прошло уже три дня.

— Ещё бы…

— Семья забрала его довольно быстро. Я думаю, его квартиру уже освободили.

— Родители были обеспокоены смертью сына в таком юном возрасте в неожиданной аварии, — сказал Гото серьёзно, просматривая материалы. При его словах Хата припомнил события трёхдневной давности. Семья Андо не была так эмоциональна, как предполагал Гото. Напротив…

— Они были холодны, как ледышки. Просто заполнили бумаги так, будто это был бизнес-договор, и всё.

— Правда? — Гото задумался.

— Для начала, похоже, он на самом деле не член семьи Андо.

— Ребёнок от прошлого брака?

— Тут, похоже, всё сложнее. Он жил с матерью, когда был ребёнком, но она убила себя примерно десять лет назад, поэтому его взяла к себе семья Андо.

— То есть… — Гото был идиотом, но благодаря своему опыту следователя хорошо разбирался в таких вещах.

— Именно. Кажется, его настоящая мать была любовницей. Это делает его кровным сыном.

— Но почему ты так много об этом знаешь, старик? — спросил Гото. Его сомнения были естественны.

— В какой-то момент во время процедуры я связался с его семьёй. Их слуга мне много насплетничал, хотя я ничего не спрашивал.

— Прямо-таки катастрофа.

— Ну, я не возражал, так как это было интересно. Если будет любопытно, можешь позвонить. Ты услышишь намного больше от слуги, нежели от самой семьи.

— Слухи не остановить, хех, — Гото откинулся на стуле.

— Кстати, было кое-что немного странное, хотя это может быть и не связано с этим делом.

— Что? — похоже, Якумо что-то учуял, и потому заговорил, наморщив лоб.

— Думаю, это было вчера. Несколько вещей, которые были на нём, вернули — сказали, что они не принадлежат их сыну.

— Какие?

— Если правильно помню, была Библия. Маленькая, размером с записную книжку. И ещё — ключ, — ответил Хата, перебирая воспоминания.

— Где они? — на этот раз заговорил Гото.

— В хранилище.

— Иши! Сбегай-ка! — властно закричал Гото, будто подзывая собаку.

— Э? — до этого Иши лишь молча слушал. Он внезапно повернулся и подпрыгнул от удивления. Он настолько разволновался, что не знал, что делать.

Гото разговаривал просто ужасно. Он определённо просто притащил его сюда, ничего не объяснив.

— Поторопись и принеси их сюда! — на этот раз Гото встал и указал на дверь. До Иши, наконец, дошло. Было забавно наблюдать, как он, ответив «Так точно!» выбежал из комнаты и, слишком поторопившись, врезался в закрытую дверь.

— Что ты делаешь? Двигайся уже!

Гото срывался на Иши, который присел, сжимая ладонью свой нос. Вновь ответив «Так точно» в нос, он ушёл.

— Это светло-голубой конверт, на котором написано «Андо»! — прокричал Хата в спину Иши, но он не был уверен, что тот услышал.

— Мне действительно страшно за твоего подчинённого, — пробормотал Хата.

Примечания:

[1] — Река Санзу в буддизме является эквивалентом древнегреческого Стикса, через который, согласно легендам, перевозит души умерших Харон.

Раздражение Гото достигло своего предела. Прошёл уже почти час с тех пор, как Иши вышел из комнаты. Хата тоже уже ушёл, сказав, что у него есть работа. Он признавал энтузиазм Иши, но этот парень, похоже, убежал не в том направлении.

— Он опаздывает…

— Тогда почему вы не хотите ему помочь? — Якумо оторвал взгляд от материалов, которые он просматривал, сидя на месте Хаты.

— Если ты так говоришь, то сам сходи.

— Иши-сан — ваш подчинённый, Гото-сан. А я — просто незнакомец.

— А, всё верно, — он действительно не мог победить Якумо в споре.

— Гото-сан, вы в последнее время вы вели себя странно, — сказал Якумо, и его губы растянулись в ухмылке. Когда бы он ни выглядел так, это значило одно — Якумо припас что-то неприятное у себя в рукаве.

— Всё как обычно, — Гото отрицал то, о чём говорил Якумо, но то была правда. Они работают вместе лишь один день, но сам факт того, что к нему приставили Иши, сводил его с ума. Этот парень слишком сильно интересовался сверхъестественным, из-за чего объявил Гото детективом-медиумом.

— Гото-сан, почему бы вам не вести себя с Иши-саном поприветливее? — сказал Якумо, широко зевнув.

— Я никогда бы не подумал, что услышу что-то о приветливости от тебя.

— Гото-сан, вы ещё не заметили?

— Заметил? Что заметил? — Гото насторожился, хотя никак не мог выяснить, о чём думал Якумо.

— У Иши-сана есть к вам чувства, Гото-сан?

— Что у него? Устав? [1]

— Вы намеренно искажаете мои слова. Чувства. Я говорю о том, что вы ему нравитесь, Гото-сан.

— Ч-ч-ч-ч-ч-что-о…

О чём он только говорил? Сердце Гото бешено застучало. «Почему оно так колотится? Успокойся». Не похоже было, что слова Якумо сильно затронули его. Когда Ищи смотрел на Гото, его глаза блестели, как у щенка. Гото не знал, что делать, когда мужчина смотрит на него подобным взглядом.

— Ты не понимаешь, Якумо? Есть граница, за которую нельзя переступать, даже если это просто шутка. Я — мужчина. Он тоже. Улавливаешь?

— Это неожиданно, но у вас устаревший стиль мышления. Если вы кого-то любите, пол не имеет значения. Важно то, что вы чувствуете, Гото-сан, — Якумо отвечал серьёзно.

— Нечего тут чувствовать! Я не отношусь к таким людям!

Странный пот стекал по его лбу.

— Правда ли это?

— О чём ты хочешь сказать?

«Чёртов Якумо. О чём он только думает? И почему я воспринимаю это так серьёзно?»

— Ничего. Я просто говорю то, что лучше быть честным с собой.

— Не хочу слышать это от тебя.

— Прошу вас отвечать честно, Гото-сан. Кого вы предпочитаете — женщин или мужчин?

— Определённо женщин!

Как только Гото встал и закричал, вошёл Иши. Его рот был широко открыт, а на лице застыло выражение удивления. Якумо схватился за живот и в ту же секунду разразился смехом. Он просто подшучивал над Гото, чтобы как-то скрасить скуку. И как он теперь собирался разъяснять ситуацию? Было бы слишком раздражительно объяснять что-либо.

— Они там были? — спросил Гото, сев обратно.

— А, да. Я н-нашёл их, — колеблясь, ответил Иши, протянув бледно-голубой конверт.

— Давайте для начала посмотрим, что там внутри, — лицо Якумо вновь стало серьёзным, будто ничего не произошло. Иши вытащил содержимое конверта на стол. Как и говорил Хата, там была Библия размером с записную книжку, обтянутая чёрной кожей, и совершенно новый ключ. Гото потянулся к Библии как раз в тот же момент, как это сделал Иши, и кончики их пальцев соприкоснулись.

— Тц, — он стремительно одёрнул свою руку. По какой-то причине всё чувствовалось немного странно. Он не мог посмотреть в лицо Иши. Что это было за призрачное ощущение?

— Гото-сан. Хватит думать об этом в таком месте, — губы Якумо растянулись в ухмылку.

«Этот идиот. Это всё из-за твоих слов. Ты даже не замечаешь чувств Харуки-тян. Когда-нибудь я тебе отомщу…»

Прикусив нижнюю губу, Гото потянулся к ключу, лежащему на столе. Он был всё ещё новым. К нему был приклеен стикер с надписью на дуге. Это был ключ от финского замка от, возможно, какой-то комнаты. [2] В какой-то момент он подумал, что он может быть от квартиры, в которой жил Андо, но в таком случае было бы странно, что родители вернули его.

Якумо взял Библию в руки и стал её листать. Иши выглядел так, будто не знал, что ему следует делать, и просто стоял, словно наказанный ребёнок.

«Действительно ли мы сможем спасти Макото, занимаясь этим?..»

— Гото-сан, прошу, взгляните, — нарушив тишину, Якумо положил на стол фотографию. Она была поношенной и помялась на уголках. На ней была девочка с завязанными в хвостик волосами и школьной форме с блейзером. Похоже, фото было сделано в комнате. На её губах застыла улыбка. Она казалась счастливой, но в глазах у неё не было радости. Они были влажные, будто девочка была напугана.

— Где ты это нашёл?

— Она лежала в Библии… — ответил Якумо, зажав подбородок пальцами. Почему Андо хранил это фото столь набожно?

— Э-э-э-это же Аяка-тян! — внезапно Иши закричал так, что уши Гото заложило.

— Какой ты шумный. К чему такая реакция?

Иши вёл себя странно. Его тело дрожало, и он был настолько взволнован, будто мог в любой момент упасть без сознания.

— Но это Аяка-тян.

— Это ты уже говорил. Ты её знаешь.

— Нет, я не знал её, но… Не то. Это первая жертва из дела серийного убийцы…

— Ч-что?! — Гото, тоже взволновавшись, встал. Иши говорил о той самой Аяке-тян…

В настоящий момент полиция, чуть ли не обезумев, расследовала этот случай. Дело ограничивалось не только Аякой-тян. На другой день у дамбы было найдено тело второй жертвы, Михо-тян. Спустя ещё несколько дней пропала и Кейко-тян. Это было серьёзное дело, потрясшее общественность. Была вызвана общая мобилизация следовательской группы, и прямо сейчас проводилось расследование, но так как с Гото обращались, как с изгнанником, ему прежде не показывали точные фотографии. Но почему у Андо, случайно умершего в аварии, была с собой фотография жертвы?

— Его родственники, должно быть, решили, что Библия не принадлежит ему, из-за этого фото, — сказал Якумо, взяв фото кончиками пальцев.

Определённо, так и было. И старик Хата просто отправил её в хранилище, не заглянув внутрь.

Если думать логически, не может быть никакой связи между обычной аварией и серийными убийствами. Однако…

— Должно быть что-нибудь.

— Детектив Гото, что вы будете делать? — сказал Иши, пофыркивая.

Даже если он спрашивал об этом, это был не самый лёгкий вопрос. У человека, погибшего в аварии, было с собой фото одной из жертв серийного убийцы. Это было невероятно подозрительно, но не более… «Стоит ли мне поговорить со следователями?.. Нет, в этом нет необходимости. Мы сами всё разузнаем».

— Иши. Прочеши прошлое этого Андо ещё раз. Его друзья, воспитатели — подойдут любые мелочи. Просто выясни это.

— Т-так точно! — энергично ответил Иши, выпрямившись. Манера его ответов была единственной вещью, за которую его можно было уважать, хотя…

Гото подавил зародившееся в нём беспокойство и решил начать их расследование.

Примечания:

[1] — Здесь каламбур, если кто не понял. В английском варианте Гото переделал fillings (чувства) в rings (кольца). В японском… мне самой было бы любопытно узнать.

[2] — Дисковый (или финский) замок — это разновидность замка́, в котором секретная комбинация выставляется поворотом на определённые углы дисков, через которые проходит замочная скважина. Дисковый механизм разработал в 1907-м году Эмиль Хенрикссон, а основным производителем его стала финская компания Abloy, благодаря чему его часто называют «Abloy», вне зависимости от производителя.

«Я вижу свет… Слабый белый свет. Чьё-то лицо. Кто бы это мог быть?..

Он говорит что-то. Но я не слышу.

Я чувствую колебания. Где я? Я упала в реку, а затем… Я не могла дышать… Я мертва?»

— Я рад. Похоже, ты очнулась.

Харука услышала голос. Пелена сошла с глаз Харуки. На неё смотрел мужчина средних лет с длинным лицом. Она вспомнила, что видела его прежде. Он был у реки.

— Теперь всё в порядке, — вежливо сказал он, улыбаясь, и при этом его глаза закрылись. Почему-то он заставлял её чувствовать облегчение.

— Я… — она хрипела и не могла чувствовать своего голоса.

— Ты чуть не утонула. Учияма из офиса управления спас тебя.

Она вспомнила мужчину средних лет в рабочей одежде, которого встретила на реке. Он был загорелым, с толстыми, мужественными бровями и крепким телосложением.

Он спас её… Она была жива. Харука слабо, но, наконец, ясно осознала свою ситуацию.

— Эм…

— Не волнуйся. Я доктор, и ты в моей больнице.

Так этот человек был доктором. Ей повезло. К её руке тянулась пластиковая трубка для внутривенного вливания.

— Меня зовут Киношита. Как твоё имя? — спросил мужчина.

— Озава… Харука.

Несмотря на то, что она пришла в сознание, её тело всё ещё казалось тяжёлым, а её голос не слушался её.

— Ты проглотила много воды. Сегодня тебе стоит отдохнуть.

— Но…

— Прошу, не волнуйся об этом. Это частный госпиталь, и медсёстры уже ушли домой, но если тебе что-нибудь понадобится, нажми кнопку, и я приду.

Она решила покорно согласиться на предложение Киношиты. В таком состоянии она всё равно не могла бы уйти домой.

— Что ж, приятного тебе отдыха, — Киношита отвернулся и пошёл к выходу из палаты.

— Эм, — Харука подозвала его, заставляя голос выходить из её гортани.

— Что такое?

— Спасибо вам большое.

Киношита приятно улыбнулся.

— Как оклемаешься, поблагодари и Учияму тоже, пожалуйста.

Харука кивнула. И затем Киношита, выключив свет, ушёл.

Освещаемая лунным блеском, Харука осознала, что была жива. Она не могла сказать, была ли рада этому или нет, но слёзы стекали из её глаз на подушку.

— Сестра. Я всё ещё жива.

Утром первым делом проводилось регулярное собрание следователей. Несмотря на то, что они встречались каждый божий день, им практически нечего было докладывать. Сонный Хата протирал глаза, без особого энтузиазма вслушиваясь в их речь.

— Исследуя историю звонков второй жертвы, Михо-тян, мы обнаружили, что в истории браузера значится, что она была зарегистрирована на сайте знакомств…

— Что касаемо белого универсала, засечённого на месте преступления, мы в настоящее время не знаем, кто…

— Мы получили список клиентов порнографического магазина…

— Бывший преподаватель, арестованный за приставания, был…

Данные спутались. Они не сузили круг возможных целей. Он знал, что они пытались рассматривать все возможности, но такими темпами они просто утонут в потоке собранной информации. Пока они не найдут истоки всего, их безысходные блуждания по кругу продолжатся.

Хата, думая об этом, зевнул.

— Как вы считаете, Хата-сан? — внезапно шеф Хиджиката заговорил с ним. Быть может, это был своеобразный выговор тому, кто бесцеремонно зевал посреди встречи, но он явно обращался не к тому. Хата был простым патологоанатомом. Он вскрывал трупы и показывался на таких вот собраниях, но, строго говоря, он не относился к силам полиции. Хата лишь принимал их запросы — он был, так сказать, субподрядчиком.

— Вы у меня спрашиваете? — он пытался сыграть в дурачка. Хиджиката уставился прямо на него.

Какой упрямец. Так как он, похоже, никак не смог бы от этого отмахнуться, Хата неохотно открыл свой рот.

— Если вас интересует моё личное мнение, то я думаю, что цель нашего убийцы — это убийство.

Из каждого уголка конференц-зала послышались восклики. Хата не ожидал, что объявит что-то настолько удивительное.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду то, что сказал.

— Не понимаю, — Хиджиката казался угрюмым, как ребёнок.

— После вскрытия у меня осталось такое впечатление, что у жертв не было никаких травм или повреждений, указывающие на сексуальные домогательства, и всё же их лодыжки были связаны чем-то вроде верёвок.

— Эй, не мог же он планировать убивать их прежде, чем совершать домогательства?

— Я не знаю, почему он не домогался их сразу после похищения, — ответил Хата, заранее зная, что его слова направят Хиджикату не по тому пути. Как и обычно, он был эмоционально перегружен и от того его лицо всё покраснело.

— Тогда какова же его цель?

— Не знаю. Он делал это не ради удовлетворения своего либидо или денег — здесь есть что-то ещё.

— Зависть?

— Скорее всего, нет. Если бы дело было в этом, он бы оставил больше повреждений на их телах. Оба трупа слишком чистые.

Хиджиката бросил в его сторону такой взгляд, будто наступил на таракана.

— Сдерживай свои хобби в себе. Мне бы не хотелось тебя арестовывать.

При этих словах конференц-зал внезапно наполнился смехом. Хата не помнил, чтобы говорил что-то смешное. Пока в команде присутствует такой человек, раскрытие дела остаётся невозможным.

«Стоит ли тебе беспокоиться о одержимой дочери? Прогресс пошёл бы быстрее, если бы ты предоставил расследование Гото с Якумо», — эта мысль проскользнула на краю его сознания, и он горько улыбнулся.

Вначале Иши направился к полицейскому офису перед станцией, чтобы встретиться с сержантом Ёдой, находящимся в ответственности за случай с нападением месячной давности, вызванного Андо. Вчера Иши всю ночь исследовал прошлое этого человека и узнал об этом инциденте. Андо не предъявили обвинение и не наказали, но в полиции всё ещё оставались записи. По правде говоря, Иши следовало бы сходить туда вместе с Гото, но детектив категорически отказался, сказав: «Сам занимайся чем-то подобным». Он, должно быть, проверял Иши. Будет ли он подходящим для него партнёром? Иши придётся стоять на своём до конца, чтобы доказать это.

— Прошу прощения. Я Иши из уголовного отдела, — он украдкой заглянул внутрь полицейского офиса. Кабинет был не особо просторным, около четырёх татами. Полный полицейский лет примерно пятидесяти сидел на стуле за столом, что стоял в середине комнаты, и, подняв взгляд, хрюкнул, удостоверившись в присутствии Иши. Похоже, он и был сержантом Ёдой.

— Ну, пожалуйста. Входите, — получив разрешение, Иши сел на раскладной стул напротив него. — Я — сержант Ёда Таро. Спасибо, что нашли на меня в своём плотном графике время, — Ёда показал удостоверение в своей полицейской записной книжке и представился.

— А, прошу вас не беспокоиться. Вы тоже должны быть заняты из-за дела серийного убийцы.

— Ну, да, — Иши на самом деле не имел к этому отношения, но Ёда всё же осмелился ответить неопределённо. — Эм, вы говорили о деле Андо, так? — сказав это, Ёда вынул свой рабочий журнал из ящика стола. Облизнув кончики пальцев, он стал перелистывать страницы.

— Всё верно.

— Если отдел убийств интересуется этим делом, значит ли это, что Андо и есть преступник? — такие подозрения были естественны, но в данную минуту Иши не мог ответить ничего определённого.

— Я могу спросить у вас то же самое, — сказал он, слабо улыбнувшись, чем заставил Ёду нахмуриться. Он выглядел так, будто вот-вот начнёт раздражённо цокать языком. Иши почти что слышал его недовольство от того, что ему не могут ничего рассказать.

— Ну, конечно, это не тот вопрос, который может задавать обычный офицер, работающий в таком месте, — ответил Ёда, и его выражение вновь смягчилось.

— Простите.

— Почему вы извиняетесь?

— А, эм… даже если вы спрашиваете…

— Вам нужно быть жёстче. Если будете продолжать так смущаться, вас даже новички засмеют.

— А, да, — Иши уже знал это, но знать и делать — это разные вещи. Настаивать на своём — правильно, но что если твои слова неверны? Он всегда думал об этом. И в последствии эти мысли мешали ему высказывать своё мнение. В конце концов из-за этого он просто закрывал рот.

— Это было ненужное беспокойство с моей стороны, — может быть, Ёда увидел, как Иши окончательно впал в уныние, но он вернулся к первоначальной теме, прочёсывая свою шею сзади. — Дело Андо, верно?

— Будет хорошо, если вы просто расскажите всё, что помните.

— Я отлично помню этот случай. Произошёл он с месяц назад… Я ушёл из офиса из-за шумихи с другим происшествием и как раз возвращался оттуда. Пока я поднимался по лестнице, кто-то подозвал меня, сказав: «Офицер, здесь растлитель».

— Растлитель, — Иши наклонил голову. Согласно его данным, Андо был вовлечён в насильственный инцидент.

— Всё верно. Это была девушка из средней школы или около того, и у неё волосы были завязаны в хвостик. И она сказала, что «тот человек поднимал юбку девушки».

— Это был Андо.

— Да. У него глаза от удивления расширились, как блюдца. Я не мог всё так оставить, раз уж девушка в юбке была прямо перед ним, так что я опросил его.

— Он правда заглядывал под юбки?

— Было трудно что-либо доказать, так что я ставил показания свидетелей и жертвы на первое место. Человека легко обвинить в чём-то подобном.

— Значит Андо…

— Это всего лишь моя интуиция, но он, возможно, не делал этого, — Ёда потёр свой двойной подбородок и ненадолго уставился в пустоту. Казалось, будто он что-то обдумывает.

— Андо также утверждал, что он ничего не совершал. Ну, не похоже было, что жертва особо настаивала, так что я подумал, что будет достаточно просто предупредить его.

— На этом всё не кончилось.

Ёда кивнул, подтверждая слова Иши.

— Эта девочка сказала Андо: «Лжец. Просто умри».

Она говорила нечто подобное… Это не были слова, которые можно было с лёгким сердцем сказать незнакомцу. Это была невероятная мысль, но подобное нечасто можно было услышать от ученика средней школы.

— Когда парень услышал это, его взгляд вдруг изменился. Он выглядел так, будто был чем-то охвачен. И тогда…

— Он напал на ученицу средней школы?

— Да. Так как я тут же его одёрнул, девушка не пострадала, однако…

— Он был пойман с поличным.

— Всё, как вы и сказали, — Ёда неловко привстал на своём стуле и продолжил: — думаю, эта девочка не видела, чтобы Андо к кому-то приставал. Она, наверное, увидела неподалёку офицера и решила немного подыграть над ним.

Иши в это время там не присутствовал, но согласился с Ёдой. Андо учился на юриста. Даже если бы его арестовали или обвинили, это сильно бы усложнило его будущее. Если он хотел стать полицейским или судьёй, а не адвокатом, он бы совсем отчаялся. Одно лишь слово могло закрыть ему путь к мечтам.

Какие чувства испытывал Андо впоследствии? Когда Иши представлял это, ему казалось, будто над ним склоняется тёмная туча.

— Всё не закончилось бы так, если бы этот парень был немного поспокойнее, — сказал Ёда с глубоким сожалением, окончив этим разговор.

— И почему я должен таскаться повсюду вместе с вами?

Гото, управляющий машиной, украдкой взглянул на Якумо, скрестившего руки на груди. Его недовольство было обоснованно. Гото и сам не думал, что ему стоило приводить на расследование гражданского. Однако дело невозможно было решить без помощи Якумо. Исследуя охватившего Макото призрака, они столкнулись с делом серийного убийцы, но у него не было и мысли о том, как одно связано с другим. Причина, по которой Гото просил Якумо сопровождать его, состояла не в том, что у парень мог видеть призраков. Его проницательность и здравый рассудок прекрасно подходили для расследования.

— Не говори так. Ты ведь сам не можешь оставить всё, как есть, — изо рта Гото торчала сигарета, а руки лежали на руле.

— И вы — тот, кто заставили меня это чувствовать, Гото-сан. И да, если вы её подожжёте, я уйду домой.

— А, виноват.

Якумо действительно придирался ко всему. Возможно, раздражать людей было его хобби.

После того, как они переехали мост через реку Тама и пересекли торговую улицу перед станцией, они увидели плакат со словами <Больница Киношиты: Приём родов и Отделение гинекологии>.

— О, это здесь, — Гото включил поворотки и припарковался на обочине дороги за парком.

Трёхэтажное здание было выкрашено в белый, а его крыша была плоской. По размерам оно было схоже с многоэтажным домом. Вид у него был достаточно солидный для частного госпиталя, также используемого в качестве места постоянного проживания.

Гото вылез и машины и направился ко входу в госпиталь. Якумо последовал за ним, продолжая жаловаться. На стеклянной двери висела табличка с надписью <Не принимаем>, а занавески были закрыты. Гото согнулся, пытаясь заглянуть внутрь через окно, но ничего не разглядел. Тогда он повернул ручку двери, и она поддалась без сопротивления — было не закрыто.

— Мы входим, — предупредил Гото, перешагивая порог госпиталя. В вестибюле не было не души. Гото взял из шкафчика тапочки и переобулся, прежде чем ступить на застилающий комнату чистый линолеум.

— Похоже, сегодня здесь не принимают, — важно заговорил Якумо, следуя за Гото. Тот лишь удивлялся, разглядывая приёмную. Тут тоже было пусто. Госпиталь, в котором никого не было, казался каким-то сверхъестественным.

— Есть кто? — громко прокричал Гото, и его голос эхом отразился от стен госпиталя.

— Простите, но мы сегодня не принимаем, — дверь смотровой комнаты, что находилась дальше по коридору, открылась, и оттуда показался мужчина в белом.

— Вы — доктор Киношита?

— Да, всё так, но…

Киношита был человеком с приятной внешностью, овальным лицом и полуприкрытыми глазами. У него были впалые щёки, а под глазами образовались тёмные круги — он казался абсолютно истощённым.

Он был отцом первой из жертв серийного убийцы.

— Меня зовут Гото. Я из уголовного отделения полиции, — Гото показал удостоверение. Киношита вздохнул так, будто был готов в любой момент заплакать.

— Что вам от меня нужно?

— Я хочу расспросить вас о случившемся.

— Ясно. Прошу, входите, — Киношита дружелюбно улыбнулся, отчего его выражение стало совершенно непохожим на прежнее, и пригласил их войти в смотровую комнату. Гото вошёл внутрь вместе с Якумо. Это была навевающая тоску комната с одним лишь столом и кроватью. Отделённая перегородкой часть комнаты, должно быть, предназначалась для осмотров.

Киношита поставил два круглых стула напротив своего стола и предложил им сесть.

— Прошу меня простить. Сегодня все медсёстры отдыхают, я здесь один. У меня плохо выходит обращаться с гостями… — Киношита несколько раз виновато поклонился.

— Не волнуйтесь об этом. Мы здесь не на дружеской встрече, — Гото махнул рукой так, будто отмахивался от мухи.

Хотя Киношита сказал, что все медсёстры взяли перерыв на самом деле, возможно, дела обстояли по-другому. Гото слышал слухи о том, что все они просто перестали приходить после случая с его дочерью. Печально, но таков был мир. Даже при том, что Киношита стал отцом девочки, убитой серийным убийцей, не по своему желанию, он выслушивал обвинения от людей, не заботящихся о его душевном состоянии.

— Могу я спросить, кто вас сопровождает? — Киношита с подозрением посмотрел на Якумо. Что ж, его недоверие можно было объяснить. Гото следовало заставить Якумо надеть костюм или что-нибудь хоть немного приличное.

— Он следователь, хотя может и не походить на него, — ответил Гото с очень деловитым видом. Недостаточно правдоподобная ложь может плохо повлиять на ситуацию.

— Следователь? Вы очень молоды, — Киношита стал потирать подбородок, будто задумавшись.

— Я — Сайто Якумо из уголовного отдела, — ответил Якумо, пытаясь избавить Киношиту от сомнений.

— Сайто… Якумо… — Киношита повторил его имя, будто припоминая что-то. Он вновь сузил глаза, и вскоре его лицо просветлело в осознании.

— Ваша мать случайно не Азуса-сан?

— Как вы узнали? — Якумо внимательно посмотрел на Киношиту.

— Тогда всё верно! Ты — Сайто Якумо! — счастливо, громким голосом объявил Киношита, сложив ладони вместе.

— Ты его знаешь? — прошептал Гото. Якумо недовольно покачал головой.

— А, прошу простить. Это так волнующе. Ты Якумо-кун. Ты так вырос. И я тоже, — Киношита эмоционально сложил руки и наморщил лоб.

— Эй, ты его всё же знаешь.

— Как я и сказал, нет, — ответил Якумо, отрезая этим любые вопросы. Так или иначе, в разговоре, похоже, образовалось недопонимание.

— Похоже, я тебя смутил — прошу прощения. Естественно, Якумо-кун уже забыл меня, — сказал Киношита, приятно улыбнувшись.

— Простите, но вы и правда меня знаете? — даже Якумо не смог скрыть того, что был сбит с толку.

— Да. Позволь объяснить. Я принимал твои роды.

«Эй-эй, ничего себе сюрприз».

— Вы были… — Якумо выглядел, словно подбитый голубь, что было для него крайне необычно.

— И всё же, у вас, похоже, хорошая память.

— Ну, тот случай оставил после себя яркое впечатление, во многих смыслах, — Киношита кивнул в ответ на реплику Гото. Он, возможно, говорил о глазе Якумо. Его красном левом глазе. Киношита был первым в мире человеком, увидевшим его.

— Ты сейчас прячешь его с помощью контактной линзы?

— Да, — Якумо чётко ответил на вопрос Киношиты. Сейчас изумление покинуло его лицо, но он всё ещё выглядел напряжённым.

«Оу, да это же карма…»

— Если честно, я счастлив, что ты так вырос. Прошу тебя выслушать меня без обид.

Якумо молча кивнул разговорившемуся Киношите.

— Когда ты родился, я подумал, что ты не выживешь. Отчасти по медицинским причинам, но важнее было то, что люди бывают невообразимо жестокими к тем, кто чем-то отличается от них… Ну, ты понимаешь. Многие люди, пока ты рос, должно быть, оказывали тебе поддержку.

Якумо горько улыбался, будто не понимая, о чём говорил Киношита.

— Моя мать пыталась убить меня.

— Пыталась убить? Ты, должно быть, врёшь, — глаза Киношиты расширились от шока.

— Нет, это правда, — прервал их Гото. Было ли это к счастью или нет, но Гото присутствовал при этом случае. Киношита жарко покачал головой, будто говоря, что не может поверить. Но как бы он не отрицал это, факт оставался фактом…

— Почему…

— Возможно, она возненавидела этот левый глаз, — ответил Якумо на отрицание Киношиты.

— На то должна быть причина. Я понимаю, так как сам потерял свою дочь. Родители ни за что не убьют своего ребёнка из-за простой ненависти. У неё должна была быть причина, чтобы совершать нечто подобное, — настаивал Киношита со слезами на глазах. Гото мог понять чувства доктора. С точки зрения мужчины, жестоко лишённого своей дочери, то, что кто-то хотел своими руками убить ребёнка, было непостижимо. С другой стороны, Якумо считал, что отношения между родителями и детьми не заслуживали веры. Если бы он сам не уверил себя в этом, предположения Якумо разрушились бы.

Печально, но в этом мире у каждого человека были свои ценности. Именно поэтому происходили преступления. Просто такова жизнь.

— Если бы я встретился с ней снова, я бы очень желал услышать, почему женщина может пытаться убить собственного сына, — кончики губ Якумо растянулись в улыбке, но его глаза не улыбались. Они смотрели вперёд с ужасающим напором.

— Это правда. Причина не важна — это не то, что можно простить…

Киношита поднял глаза к потолку, чтобы избежать взгляда Якумо.

— Простите, но не могли бы вы отложить ваше душевное объединение на потом? — вмешался Гото. Из дальнейшего диалога не выйдет ничего хорошего. Им следовало отклониться от этой темы.

Их жизненные ситуации были абсолютно противоположны. Проблема была не в том, что кто-то был прав, а кто-то — нет; они оба говорили правду, но у каждого она была своя.

— Верно, — Киношита выпрямился. Якумо взлохматил свои волосы, словно отгоняя эмоции, но острый взгляд всё ещё не покинул его лицо. Ну, с этим ничего нельзя было поделать.

— На самом деле вы пришли, чтобы показать вам кое-что. Это может быть тяжело, но готовы ли вы сотрудничать с нами? — Гото вновь обратился к Киношите, и тот молча кивнул.

— Во-первых, фотография, — Гото протянул ему фото из Библии, принадлежащей Андо. На нём была изображена девочка с хвостиком, которая улыбалась и плакала одновременно. Знала ли она, что вскоре умрёт, когда делалось это фото? Гото внезапно задумался об этом.

— Аяка… — пробормотал Киношита, и его голос дрогнул. Его руки тряслись, а глаза раскраснелись.

— Вы узнаёте это фото?

— Впервые вижу его.

— Вы уверены?

— Все фотографии моей дочери хранятся в альбомах. Ошибки быть не может.

Не похоже было, что Киношита врал. Гото заметил на столе фотографию в серебряной рамке. Там была дочь Киношиты, Аяка-тян. Рядом стоял мужчина одного возраста с Киношитой.

Он поставил сюда эту фотографию уже после смерти дочери? Или она была здесь и до этого? Гото не мог спросить об этом.

— Вы знаете, когда это фото было сделано?

Киношита протирал глаза, сгорбившись и стеная. Гото не хотел давить на него, когда он был так расклеен, поэтому просто ждал, когда Киношита поднимет голову.

— Оно… это фото было сделано, когда моя дочь уже исчезла, — наконец, Киношита выпрямился и заговорил. Всё его лицо до кончиков ушей покраснело. Он был похож на воздушный шар, готовый лопнуть в любое мгновение. Он будто сдерживал внутри себя неудержимую ярость, и эти эмоции были столь сильны, что казались для Гото, не имевшего своего ребёнка, непостижимыми.

— Почему вы так уверены?

Киношита с силой прикусил свою нижнюю губу; казалось, она готова была в любой момент закровоточить.

— У неё пластырь на ухе. За ночь до своего исчезновения она проколола себе его. Вначале я был против, но она говорила, что так сильно этого хочет… Моя дочь никогда не просила многого, так что…

Киношита, возможно, перебирал воспоминания в своей голове. Он накрыл голову руками — он просто не мог закончить говорить. Этот человек винил во всём себя. Его дочь отобрали у него без особой на то причины, и негодование он выплёскивал на самого себя. Он калечил себя.

— Ясно… — Гото и сам не понимал, что ему было ясно. В этом не было особого значения. Ему просто нечего было больше сказать.

— Где вы нашли её? — спросил Киношита дрожащим голосом. Взгляд его был опущен.

— В настоящий момент я могу лишь сказать, что оно было найдено во время расследования.

Некоторое время Киношита просто смотрел на свои ноги. Гото ждал, пока он начнёт двигаться. Взглянув в сторону, он увидел, как Якумо серьёзно смотрит на Киношиту, приложив палец к брови. Этот парень что-то чувствовал, хотя Гото не мог знать, что именно.

— Понял, — наконец, Киношита поднял свои раскрасневшиеся глаза и сказал лишь это.

— По правде говоря, есть ещё одна вещь, которую я хотел бы вам показать, — Гото вытащил ключ из пластиковой коробки, лежащей в кармане его пиджака, и протянул его Киношите. Он так же был при Андо.

— Что это?

— Ключ, но мы не знаем, от чего. Он не кажется вам знакомым?

— К сожалению… — виновато пробормотал Киношита, возвращая ключ Гото.

Про ключ они так ничего и не разузнали, но если фотография действительно была сделана после похищения, они уже не могут сказать, что Андо не имел с этим делом ничего общего.

Дела принимают интересный оборот…

Харука находилась в воде…

Почему-то ей не было больно или холодно. Поток просто нёс её, и её тело двигалось вместе с водой.

Что-то появилось перед ней. Это была девочка, которую она увидела в реке. Она уже разлагалась — кожа её поменяла цвет, а плоть отпадала от тела, оголяя кости.

Внезапно глаза девочки открылись.

«Она смотрит на меня…»

— Почему… ты не спасаешь меня… — девочка схватила Харуку. — Почему я одна должна умирать?

Кровь вытекала из лица девочки.

И это лицо в какую-то секунду сменилось на лицо её сестры.

— Сестрёнка!

Она находилась не в своей комнате. Где она? На мгновение Харука смутилась, но вспомнила произошедшие недавно события. Она чуть не утонула в реке, и её принесли в госпиталь.

Харука посмотрела на цифровые часы на стене. Было уже почти десять утра. Она чувствовала тяжесть в теле, будто несла на плечах какой-то груз. Голова болела, и боль пульсирующими волнами расходилась по ней.

Однако она не могла оставаться в этом месте вечно. Харука встала с кровати. Свои вещи она нашла собранными на столе возле кровати. Переодевшись, она покинула комнату.

В коридоре она никого не увидела. Свет повсюду был выключен, отчего госпиталь был погружён во мрак.

— Простите, — она попыталась выкрикнуть, но ответа так и не последовало. Она была в по-настоящему тихой больнице. Направившись к ресепшену, она так же никого не нашла. Она ещё не заплатила, так что не могла просто уйти домой.

Вдруг она услышала разговаривающие голоса. Она напрягла слух и поняла, что звуки исходили из смотровой комнаты позади. Прерывать беседу было грубо, но она не смогла успокоиться, просто стоя перед дверью, так как это сходило бы за подслушивание.

Харука решительно постучала в дверь.

— Входи, — она услышала голос и вошла внутрь. — Ты выглядишь лучше. Я рад.

Киношита сидел лицом к ней, улыбаясь.

— Спасибо вам большое, — Харука глубоко поклонилась. И в это же время двое людей, сидевших к ней спиной, обернулись.

— Э? — она застыла от удивления.

«Детектив Гото и… Якумо… Почему они здесь?»

— И что ты делаешь в подобном месте? — спокойно спросил Якумо, уставившись на неё сонными глазами.

Нет, вообще-то, это она хотела бы спросить сама.

Харука устроилась на заднем сидении машины. Гото предложил подвезти её домой на полицейском автомобиле. Якумо, сидевший на пассажирском месте, смотрел в окно взглядом, полным недовольства.

По какой-то причине Харуке было стыдно.

— Харука-тян. Что ты делала у реки? — в ожидании зелёного света на перекрёстке Гото обернулся и задал ей этот вопрос.

Что ж, он был вполне ожидаем. Киношита, врач, довольно подробно объяснил, как она чуть не утонула в реке Тама и как её принесли в этот госпиталь, но причину он не освещал.

— Меня попросила подруга.

— Попросила чуть не умереть? — серьёзно спросил Гото.

И где только можно найти друга, который может попросить тебя о чём-то подобном? Даже если бы ей сказали сделать это, она определённо не согласилась бы.

— Нет. Эм… Я услышала, что она там увидела призрака… и тогда…

— Ясно. Я подумал, что ты что-то скрываешь, когда ты пришла в прошлый раз. Так вот, в чём дело.

«Больно слышать такое от Гото-сана». От смущения она спрятала своё лицо.

— Так ты сунула свой нос в это дело, не подумав, — Якумо беспощадно давил на неё этими резкими словами.

«Да, я пошла, не подумав, но это было потому, что я не хотела доставлять Якумо неприятности…

…Даже если я скажу так, это прозвучит, как извинение».

— Да ладно тебе, не говори так. Харука-тян молчала, потому что не хотела приносить тебе проблемы. Разве её не стоит за это похвалить? — умиротворяюще сказал Гото.

— Это только более проблематично. Когда меня втягивают в такую неразрешённую ситуацию, мне было бы проще, если бы она просто сказала об этом с самого начала.

— И это говорит тот, кто постоянно жалуется на то, что люди доставляют ему неприятности.

Гото-сан рассуждал верно. Харука хотела бы похвалить его за это.

— Светофор. Уже зелёный.

— А! — при словах Якумо Гото стремительно нажал на газ.

— Было бы здорово, если бы ты начала хоть немного думать. Хотя, это только в случае, если для тебя это вообще возможно, — неприятно заявил Якумо. Харука чувствовала, что была неправа, так что ничего не говорила, но последняя его фраза казалась ей необязательной.

— Эй. И что ты хочешь этим сказать?

— Ничего. Понимай так, как я и сказал.

Хуже него просто быть не может. Почему он был таким надменным? Харука сама была не в самом приятном положении. Не мог бы он вести себя немного милее?

— Я вовсе не всегда делаю всё, не подумав.

— Ты что, злишься?

— Я знаю, что не могу ничего сделать, но Гото-сан и так постоянно приносит тебе неприятности, так что если я тоже…

— Эй-эй. Теперь это моя вина? — Гото тут же без колебаний прервал её.

— Простите, я не это имела в виду.

— Ну, не волнуйся. Этот парень всё равно будет жаловаться вне зависимости от того, что ты делаешь, так что беспокоиться нет смысла. Просто забей на него и предоставь всё ему.

— Я страдаю именно из-за таких безответственных людей, как вы, Гото-сан, — колко ответил Якумо, раздражившись.

— Хмф. Ты продолжаешь чесать языком, но на самом деле ты просто волнуешься.

— Для вас было бы лучше волноваться о покинувшей вас жене, Гото-сан.

— Моя жена не имеет с этим ничего общего! — одно лишь предложение Якумо заставило Гото гневно повысить голос.

— Э? Ваша жена снова ушла, Гото-сан? — серьёзно спросила Харука.

— Умолкни. Ничего подобного.

Разъярённый Гото выглядел таким забавным, что Харука слегка улыбнулась.

— Похоже, недавно Гото-сан начал обмениваться со своей женой дневниками, хотя это совсем неподобающе для его возраста.

— Эй, притормози коней! Откуда ты это узнал, Якумо? — несмотря на то, что он управлял автомобилем, он убрал ладони с руля, чтобы обхватить Якумо.

— Это опасно.

После этого Гото отпустил его и вновь взялся за руль.

— Гото-сан, у вас появились свои милые стороны.

— Харука-тян, и ты туда же? Хватит уже.

— Если не будете смотреть перед собой во время вождения, то снова попадёте в аварию, — сказал Якумо, указывая вперёд.

— Снова? И о чём ты только говоришь, «снова»? В последний раз это было ради спасения Харуки-тян.

— Э? Я виновата? Это… — Харука намеренно прикрыла лицо, чтобы показаться печальной.

— Нет, не то чтобы прямо… — Гото взволновался и будто бы не знал, что стоит делать.

— Давайте же, Гото-сан. Смотрите вперёд, — сказал Якумо.

— А-а-а! Заткнись! — прокричал Гото, ударив ладонями по рулю. Это было так забавно, что Харука громко рассмеялась, придерживая живот.

«А, не важно, о чём идёт речь, я всегда оканчиваю тем, что становлюсь собой рядом с этими двумя. Теперь я поняла это. Не важно, как другие люди видят меня. Я не должна зацикливаться на своей сестре. Я могу злиться, улыбаться и плакать, когда я хочу…»

— Приходи завтра, чтобы всё как следует объяснить. Будет затруднительно, если ты умрёшь и станешь меня преследовать.

Якумо пробормотал это Харуке, когда она выходила из машины Гото. Ему не обязательно было говорить это, но…

— Хорошо.

Машина газовала в тот же момент, как она ответила. И, наблюдая за удаляющимся автомобилем, Харука прошептала про себя «Спасибо».

— Так как оно? — после того, как Харука вышла из машины, Гото задал Якумо этот вопрос, нажимая на газ. Якумо запустил руку в волосы и заговорил с беспокойством:

— Согласно истории доктора Киношиты, фотография была сделана после исчезновения.

— Ага, верно.

— Это делает Андо, погибшего в аварии, слишком подозрительным.

— Значит, ты тоже так думаешь, — Гото уже приходил к тому же выводу. Дело серийных похищений и убийств девушек. У него было подозрение, что Андо и был преступником. На данном этапе у него не было ни единого доказательства, однако он был почти уверен в этом.

— Но разве не странно? — сказал Якумо, подняв взгляд к потолку автомобиля.

— Что? — Гото положил сигарету в рот.

— Я не буду с вами разговаривать, если вы её подожжёте.

— Чёрт. Да понял я, — Гото закинул сигарету в приборную панель. Из-за таких людей, как Якумо, курильщики чувствовали себя не в своей тарелке. Он не знал определённых мест, но слышал, что в последнее время стали появляться кафе, в которых курение строго запрещалось.

— Если, гипотетически, Андо является преступником, почему у него была фотография одной лишь Аяки-тян? — Якумо выдохнул.

— Что ты хочешь сказать?

— В этом деле замешаны похищения и серийные убийства. Почему у него не было фото других девушек?

— Потому что… — он собирался опровергнуть это, но не смог найти слов. Всё было точно как говорил Якумо. Если Андо совершил эти преступления, для него не было бы странно иметь при себе фотографии других юных жертв.

— И ещё кое-что.

— Что?

— В больнице был дух девочки.

— Дочери?

— Нет.

— Тогда чей?

— Я не знаю. Но точно не его дочери.

Так как Гото не видел призраков, он не мог ничего ответить. Даже если бы он их видел, он бы не стал задумываться об этом.

— Ну, всё-таки для госпиталя приемлемо иметь два-три духа мёртвых… — Якумо заговорил, скорее, сам с собой и вздохнул.

— Должно быть, ты прав, — без энтузиазма согласился Гото.

— Так куда мы направляемся сейчас? — Якумо, заскучав, зевнул. Похоже, он догадывался, что Гото его пока-что не собирался отпускать.

— Мы ненадолго вернёмся и посмотрим квартиру, в которой жил Андо.

— Разве оттуда ещё не всё забрали?

— Похоже, что так.

— Разве это не пустая трата времени?

Если думать здраво, Якумо был прав, но у Гото было другое предчувствие.

— Если Андо — преступник, а его комната — место преступлений, даже несмотря на то, что никаких физических доказательств мы не найдём, всегда остаётся возможность, что осталось что-то ещё.

— Так вы думаете, что духи убитых девушек могут находиться там…

— Именно.

— Вы и правда делаете, что хотите, — Якумо жаловался, но не возражал. Возможно, он считал точно так же…

Квартира с зелёной крышей и видом на реку. В этом месте жил Андо. Подозрения Гото о том, что он был связан с убийствами, только возрастали.

Гото оставил машину на парковке возле здания.

— Это здесь? — спросил Якумо, окинув дом взглядом.

— Да, — ответил Гото, посмотрев в ту же сторону. Это было здание с десятью этажами, рассчитанное на семью. В народе это место называли Речными апартаментами.

— Это довольно экстравагантно для того, кто учился на юриста, — Якумо сказал лишь это.

— Плюс ко всему, к этому домишке прилагается гараж, а водил он чёрный мерседес.

— У него, должно быть, был высокий статус.

— Чёрт, он будет явно побольше моего дома.

— Гото-сан, у вас есть свой дом?

— Да, правда, он в совместном владении.

Это было 2LDK 2. [1] Все квартиры находились под владением полиции. В работе полиции, часто включающей в себя переводы с одного места на другое, покупка квартиры была невозможным даже с коммерческой стороны подвигом.

— Какая утрата, — сказал Якумо, выходя из машины.

— Что?

— Дикий медведь, очевидно, должен жить в собственном убежище.

— Не говори так, будто я какая-то кошка-монстр из школьных страшилок.

Не обращая внимания на ответ Гото, Якумо направился ко входу, будто ничего не слышал.

«Чёрт, этот парень постоянно только и делает, что своевольничает».

Пройдя к офису управления рядом со входом, они одолжили там ключ от квартиры Андо, сказав, что собираются провести более глубокое расследование его смерти. Андо жил в угловой квартире на самом высоком этаже. Стоило Гото услышать, что аренда этого помещения стоила тысячу двести йен, его глаза чуть не вывалились наружу от поражения. Его упорный труд начинал казаться ему глупым занятием.

Проехав на лифте с Якумо, он открыл дверь в квартиру Андо. Как он и слышал, никаких вещей здесь не осталось. Хотя на стенах и полу остались некоторые следы, помещение выглядело абсолютно новым и ухоженным. Это тоже был 2LDK, как и компания Гото, но комнаты здесь были больше. Множество окон пропускали много света, благодаря чему квартира выглядела просторной и яркой.

Они прошли через каждую из комнат. Ванная, кухня, туалет… И, как и ожидалось, не нашли ничего стоящего.

— Эй, Якумо! Ты что-нибудь видишь? — Гото обратился к Якумо, смотрящему в окно гостиной в двадцать татами.

— Нет, Гото-сан, я вижу ровно то же, что и вы, — немедленный ответ. Он с самого начала не ожидал многого. Не было смысла в разочаровании. Им стоило двигаться дальше. Гото уже направился к выходу, но Якумо всё продолжал стоять у окна, словно замороженный.

— Что там?

— Гото-сан. Не могли бы вы показать мне ключ, который был у Андо?

— Зачем?

— Просто поспешите, пожалуйста, и покажите мне его.

После таких убеждений Гото ничего не оставалось, кроме как вытащить ключ из пластиковой коробки в его кармане и протянуть его Якумо, который, взяв его, стал бормотать что-то и всматриваться.

— Е-3… Нашёл.

— Что? Правда? Где? — Гото суматошно оглядел гостиную. «В полу? На потолке? В стене? Где? Где же?»

— Вы пытаетесь по запаху это определить?

— Захлопни тарахтелку! Если ты можешь позволить себе тратить время на то, чтобы надо мной подшучивать, вместо этого лучше поторопись и скажи мне уже.

Губы Якумо расплылись в победоносной ухмылке, и он медленно указал на окно. Проследив за его пальцем, Гото увидел реку. Также он увидел водные врата, где была найдена первая жертва, Аяка-тян. Якумо указывал на место в двадцати метрах вверх по течению, где Гото увидел здание с плоской бетонной крышей. Это были старые водные врата. А затем он заметил огромные буквы, написанные красками на их стене.

Это были, без сомнений…

— E-3, — сказал Якумо.

Примечания:

[1] — В Японии используются литеры для описания жилья как недвижимого имущества. 2LDK обозначает двухкомнатную квартиру с гостиной (Living room), столовой (Dining room) и кухней (Kitchen).

Далее Иши направился к семейному ресторану в соседнем городе, чтобы встретиться со старшей сестрой Андо Такаши, Хироко. В заведении, ничем от других не отличающемся, он выбрал место рядом с окном и заказал кофе. На самом деле его желудок был пуст, но есть он не хотел.

Хироко не приходилась Такаши полностью родной. Андо был сыном любовницы. Хироко же была дочерью от брака. Похоже, отношения у них были натянутыми. Когда Иши позвонил в дом Такаши в Фукуоке, разговорчивый слуга очень подробно расписал ему всё, хотя Иши не спрашивал. Также он поделился контактными данными Хироко. Слуга так же объяснил, что она недавно вышла замуж и переехала сюда из-за работы мужа. Следующей ночью Иши связался с Хироко, но та мгновенно повесила трубку, услышав его слова: «Я хочу поговорить с вами о Андо Такаши-сане». После этого он обратился к Гото, и тот уговорил её встретиться вечером на полчаса в семейном ресторанчике рядом с её домом. Иши не знал, какие хитроумные методы использовал детектив Гото, чтобы добиться этого, но ничего другого от него и не ожидал.

Спустя пять минут после назначенного времени появилась Хироко. Это была худая женщина с бледной кожей; на первый взгляд она выглядела изящной, но его голос и манера речи так и пылали злонамеренностью.

— Так что вам нужно? — сказала Хироко, сев напротив него.

— Извиняюсь, что вам пришлось выделять на меня время в своём пло…

— Если собираетесь так разговаривать, забудьте о милостях и просто проваливайте, — перебила Хироко.

Надменность и властность. Она принадлежала к тому типу женщин, с которыми Иши совсем не умел ладить.

— Простите. Я бы хотел вас спросить о Андо Такаши-сане, но…

— А, так это вы. А где детектив, с которым я разговаривала вчера? — на этот раз она перевела тему. Противоречивая женщина.

— Детектив Гото занят другим делом, так что…

— Ужасно. Я хотела с ним встретиться. Обожаю таких агрессивных мужчин, — Хироко отпила свой чёрный кофе, будто впав в прострацию. О чём она только говорила?..

— Могу я продолжить?

— Извольте, — ответила Хироко, поджигая сигарету и выдыхая дым.

— Каким человеком был Такаши-сан?

— Подлецом!

— Э? — Иши не мог понять, как она могла выражаться подобным образом о своём младшем брате, пускай у них и были разные матери.

— Вы не могли бы объяснить это каким-нибудь другим способом, немного более понятным мне?

— Это вполне подходит. Он всегда хандрил. Он был простым сыном любовницы, так зачем его было усыновлять? Так как он родился по её инициативе, она должна была выращивать его. А она просто убила себя и обременила нас им — даже у бессовестности должен быть предел.

Это был ужасный способ. Пусть даже он был внебрачным сыном, такие ужасные слова это не оправдывало.

— Почему вы его так не любите?

— Это естественно, разве нет? Он как-то пытался убить меня, — сказала Хироко, стиснув зубы.

— Пытался убить вас?

— Именно. Прямо после того, как пришёл в этот дом. Поначалу я пыталась быть дружелюбной, но он всегда хандрил, так что я сказала ему: «Тебе следовало умереть вместе с твоей матерью». И затем он внезапно схватил меня руками за шею.

Со стороны это не выглядело столь уж внезапно. Говорить кому-то, кто всё ещё страдал после самоубийства матери, что лучше бы он умер вместе с ней… Хироко совсем не думала о том, как сильно её слова могут ранить другого человека.

— Он был одержим смертью матери.

— Нет. Он был просто психом, — так она прокомментировала слова Иши.

— Вы совершенно не любили своего младшего брата?

— Почему я должна? Он был мне родным, и я имела любезность принять его. Мы лишь наполовину связаны кровью. К тому же, разве не подозрительно? Я не знала, когда и где эта женщина его сделала.

«То, о чём вы говорите, на любезность не слишком похоже…» Иши чуть не сказал это вслух.

— Во-первых, мы взяли его, потому что нам пришлось. Даже отец всё повторял, что бросил бы его, если бы он не был кем-то, кого семья Андо не стыдится.

Тот, за кого семья Андо не стыдилась бы… О чём она только говорила? Этот человек хотел сказать, что иметь любовницу и сына от неё — это не позор для семьи Андо? Иши не мог понять.

— Ну, хотя он изо всех сил учился на юриста, всё его усилия пошли прахом после того случая. Что за идиот. Отец так злился, что заявил, что расторгнет его усыновление.

Это было слишком странно… Со смерти Андо Такаши прошло уже более четырёх дней, а она говорила об этом, как о событии из далёкого прошлого.

Хироко провела последующие два часа за выплёскиванием своего скрытого негодования, забыв о первоначальных тридцати минутах.

И всё же, как мог Андо так долго оставаться в одном доме с теми, кто его терпеть не мог? После потери матери подобное, должно быть, отобрало у Андо последние силы. А затем его просто выбросили, как и его мать…

Всё слишком извращено… Так казалось Иши.

Когда Гото с Якумо добрались до старых водных ворот, было уже темно. Так как сооружение было хорошо видно из квартиры, они решили оставить машину и идти пешком, но на деле дорога оказалась неожиданно долгой.

Здание, похоже, было построено, чтобы наблюдать за уровнем воды. К тому же, здесь была маленькая пристройка, похожая на караульную. Из-за того, что в пяти сотнях метрах выше по течению построили огромные водные ворота, сейчас это сооружение не использовалось.

Замочная скважина была абсолютно новой, в отличие от заржавевшей железной двери. Постройка была какое-то время заброшена и постарела за эти годы. Кто-то, возможно, вставил новый замок уже после…

Гото поместил ключ в скважину и повернул его. Послышался щелчок, и дверь открылась.

— Бинго, — воскликнул Якумо, стоящий позади. Гото шагнул внутрь. Рядом со входом на стене было что-то, напоминающее выключатель, но когда он попробовал нажать на него, ничего не произошло.

Комната была погружена во тьму…

Фонарик остался в машине. Ему следовало прихватить его. Возвращаться обратно ради этого — просто головная боль.

Гото щёлкнул зажигалкой. Такое освещение нельзя было назвать надёжным, однако выбора не оставалось. Противный запах сырости заполнил его ноздри. Рядом находился крупный мотор, использовавшийся, возможно, для открытия и закрытия ворот.

Вдруг послышался звук скрежетавшего металла. Там был кто-то. Позади мотора. Якумо коснулся плеча Гото. Обернувшись, он увидел, что парень держал непонятно откуда взявшуюся железную трубу. «Это он так пытается проявить беспокойства, что ли?» Гото переложил зажигалку в левую руку и обхватил трубу правой.

— Гото-сан, — Якумо понизил голос, указав направо от мотора. Гото кивнул и, повернувшись, направился в ту сторону. Якумо же свернул направо. В таком случае они могли нападать с обеих сторон.

Гото убрал зажигалку, так как теперь его глаза привыкли к темноте. Стараясь не издавать звуков, он крался, прячась за мотором.

Послышался хруст. Будто кто-то тащил что-то. И теперь впереди появился некто. Гото вытер пот с ладоней о брюки и вновь обхватил трубу. Глубоко вдохнув и подобрав нужное время, он выпрыгнул и замахнулся трубой по его голове.

Теперь он мог разглядеть источник шума.

— Что за?!..

Когда Гото опустил трубу, он поспешно включил свою зажигалку и увидел девушку с длинными волосами. Она была изнурена — даже её дыхание можно было ощутить с трудом. Она следила за Гото с закрытыми глазами, а её влажные губы двигались, будто она пыталась сказать что-то.

— Якумо! — закричал Гото, но это было излишним. Якумо уже бежал к нему со всех ног.

— Всё в порядке. Всё с тобой будет хорошо, — Гото укутал девушку в свой пиджак и положил ладонь на её голову. Вероятно, это была Кейко-тян, пропавшая девушка.

«Что только происходит?» Гото еле сдерживал свой вскипающий гнев.

Когда Иши в спешке прибыл на место преступления, оно уже было окружено патрульными машинами, полицейскими и любопытными зеваками. Много времени ушло только на то, чтобы найти место для автомобиля. Он был подчинённым детектива Гото, и потому считал своё отсутствие в роковой момент раскрытия дела непростительной оплошностью.

— И куда ты пошёл? Решил зевакой заделаться? — как раз когда Иши начал пролазить через образовавшееся столпотворение, послышался баритон Гото.

— А, детектив Гото, — Иши взглядом отыскал Гото, сидящего в отдалении на лестнице дамбы с сигаретой в зубах. Позади него стоял молодой человек по имени Якумо. — Так что же всё-таки произошло?

Он слышал, что детектив Гото охранял пропавшую девушку, так что стремительно примчался сюда, однако никаких деталей он не знал.

— Андо определённо преступник.

— Так ли это?

Гото осёкся и, выдохнув дым в небо, не сказал ни слова.

— Ключ, который был у Андо. Он от этих старых водных ворот, — Якумо стал объяснять вместо детектива.

— Зачем он ему?

— Здесь была заперта девушка, которая должна была стать третьей жертвой, Кейко-тян. До сего момента не было железобетонных доказательств, но внутри было припрятано кое-что ужасное.

Закончив говорить, Якумо широко зевнул. Иши был рад, что парень удосужился всё ему разъяснить, но голос его звучал так, будто именно он докопался до истины. А ведь эта заслуга принадлежала Гото…

— Я смотрю, вы все собрались, — внезапно откуда ни возьмись возник Хата. Иши, подавив вскрик, сглотнул. Этот человек сам по себе был довольно жутким, так что Иши хотелось бы, чтобы он впредь появлялся как-то более нормально. Подобное плохо могло повлиять на его сердце.

— Старик, почему ты здесь? -— Гото вынул сигарету изо рта и, придавив её пяткой ботинка, выкинул окурок в сторону.

— Не разбрасывайся так своими окурками, — без промедления сделал замечание Хата. Прицокнув языком, Гото поднял остатки сигареты и сунул их в карман.

— На вопрос ответь-то, старик.

— Мне сказали, что тут труп, но разве она ещё не жива? Меня вызвали за просто так.

— Старик, только не выгляди таким разочарованным.

Хата пропустил реплику Гото мимо ушей и просто захихикал. Он и правда был похож на демона. Однако…

— Удивительно, что она всё ещё в порядке. Прошло уже четыре дня со смерти Андо, — Иши обратился к Гото. Он принимал во внимание её физическую силу, но было странно, что она не умерла от обезвоживания.

— Рядом с ней были разбросаны пластмассовые коробочки. Вероятно, в них находилась еда и вода, — ответил Якумо.

— Где-где они были? — Гото прислонил ладонь к подбородку и наклонил голову.

— Правда, я удивляюсь, что вы можете работать детективом с таким хилым навыком наблюдения, — манера речи Якумо совсем не походила на вежливую. Создавалось впечатление, что они с детективом Гото поменялись местами.

— Помолчал бы, — промычал Гото и поджёг ещё одну сигарету.

— Как ваше расследование, Иши-сан? — Якумо обратился к нему так, будто спрашивал о погоде.

Почему он должен был информировать обо всём ученика университета? Почему детектив Гото молчал? Иши не мог понять этого, так что просто смотрел на них двоих.

— Якумо. Какой смысл его об этом сейчас спрашивать? Дело закрыто, — вставил Гото, почёсывая щёку.

— Не закрыто. Вы не помните нашей изначальной задачи, Гото-сан?

— Задачи? — голос Гото звучал пронзительно. Якумо театрально помотал головой, будто не зная, что ему следует делать с Гото.

— Разве мы расследовали дело о серийных похищениях и убийствах? Наша цель — выяснить, что происходит с душой Андо, вселившийся в женщину.

— А, точно ведь.

— И поэтому нам нужно было узнать мотив его преступлений.

— Ясно, — горько пробормотал Гото.

Определённо, всё так и было. У самого Иши вылетело это из головы. Как и говорил Якумо, им нужно было спасти женщину от овладевшего ей призрака. На этот раз спасение девушки было лишь побочным событием.

— Так что, Иши? Что там? — Гото вернулся прежней теме

— А, да, — вынув из внутреннего кармана записную книжку, он, стараясь не упустить ни одной подробности, стал пересказывать то, что услышал от сержанта Ёды из полицейского участка и Хироко, сестры Такаши, при этом делясь своими собственными мыслями.

— Как-то бессвязно, — таково было первое слово Гото после того, как он выслушал рассказ Иши. У него тоже было такое чувство. Хотя он и выступал в роли рассказчика, ему самому казалось, что в истории что-то не сходится.

Хата праздно наблюдал за ходом развернувшегося перед ним расследования так, будто это его никаким боком не касалось.

— Эй, Якумо. Ты что-нибудь понял? — спросил Гото. Якумо стоял, опустив голову и приставив указательный палец к виску, будто уйдя в свои мысли. В ответ на его вопрос парень резко поднял голову; взгляд его был столь холоден, что Иши невольно дрогнул.

— Благодаря проделанной Иши-саном работе я начал понимать, хотя это просто моя интуиция, — медленно проговорил Якумо.

— Так скажи нам, — подгонял его Гото, подходя к Якумо без единого колебания.

— Это лишь догадка, но… если сложить всё, что мы уже знаем, вместе, то получается, что Андо был некрофобом?

— Некро… микробом?.. — озадаченно спросил Гото.

— Некрофобия. Вы специально придуриваетесь?

— Не кипятись. Так что это?

— Это психологическое заболевание, при котором человек испытывает панический страх к трупам или самому понятию смерти.

— Значит, случай, противоположный этому старому извращенцу? — подшутил Гото, указав на Хату.

— Полностью противоположный, — безразлично заключил Якумо.

Гото хмыкнул, будто всё ещё не до конца понимал.

— Бывает, люди испытывают страх к определённым вещам. Они не имеют ничего особенного для обычных людей, но пугают людей с фобией. В случае с Андо, такой вещью была смерть.

Иши не знал всех деталей, но прежде слышал об этом. Разновидность фобии. Стоит больному им человеку столкнуться с каким-либо объектом или явлением, его сердце охватывал неимоверный страх. В тяжёлых случаях люди впадали в панику, их охватывали спазмы, а дыхание затруднялось. Наиболее известны страх к высоте или страх к острым предметам, но, похоже, существует и фобия, субъектом которой является сама смерть…

— Так как это вяжется со всем остальным? — незаинтересованно спросил Гото.

— Мать Андо совершила суицид. Пока что мы не можем знать этого наверняка, но я думаю, что юный Андо видел смерть своей матери. Это очень сильно повлияло на его психику.

Его мать убила себя на глазах у ребёнка. Насколько же сильно это ранило Андо? Иши не мог даже представить. В голове у него возникло видение ребёнка, уставившегося на повешенный труп матери. От этой сцены его начало трясти.

— После того, как его приютила семья Андо, его постоянно преследовал страх смерти. Должно быть, он пылко старался стать частью их семейства, потому что не хотел, чтобы его бросили так же, как мать… В его глазах, которыми он засвидетельствовал смерть родительницы, отказ от него, видимо, равнялся смерти, — Якумо продолжал говорить безразличным тоном. — И в такой ситуации его приёмная сестра заявила, что «ему следовало умереть вместе с матерью». Сказать такое — значило поджечь бочку с порохом. Эти слова были для него запретными.

— Ясно, — пробормотал Гото, стараясь выразить этим своё понимание.

— Мало кто часто слышит фразы типа «просто умри», особенно в нормальной жизни. В самом плохом случае такое может случаться раз в месяц. «Выключатель» внутри Андо вновь щёлкнул, когда та девочка произнесла эти слова.

В сознании Иши всплыл голос сержанта Ёды: «Если бы только тот парень был чуть поспокойнее…» Андо должен был знать, какие последствия будут у его неразумных действий, но просто не смог остановиться…

— Тогда Андо потерял взращенную им уверенность того, что он сможет жить как часть семьи Андо. Его ужасала вероятность того, что он повторит судьбу своей матери.

— Но разве целью тогда не стала бы та девочка? — тут же спросил Гото.

— Да, изначально, дело было в этом. Однако полиция вынесла ему предупреждение, верно? — Якумо перевёл взгляд на Иши.

— А, д-да, — Иши стал нервничать из-за такого внезапного переключения внимания на него.

— В конечном итоге, Андо «посчастливилось» наткнуться на ту девушку. На берегу реки…

— На Аяку-тян… — ошеломлённо добавил Гото.

— На самом деле, это было лишь недопонимание Андо. В тот раз это была лишь Аяка-тян. Просто…

Просто что? Иши хотел бы, чтобы Якумо перестал тянуть кота за хвост и просто выложил всё, как есть.

— Аяка-тян похожа на девушку из того происшествия.

— А, хвостик, — вставил Иши, не подумав. Все сразу же обернулись к нему. Ему казалось, что он скоро огнём заполыхает под их взглядами.

— Всё, как и сказал Иши-сан. Андо перепутал девушек из-за их причёски.

Верно. Аяке-тян просто не повезло. Она была слишком похожа на другую девушку.

— Похитив Аяку-тян, Андо, возможно, начал спрашивать её о том дне, который разрушил его жизнь, но она ничего не знала. Быть может, она случайно сказала ему: «Ты должен умереть». И в конечном итоге Андо убил Аяку-тян.

Закончив говорить, Якумо прикусил губу. По его выражению казалось, будто он жалел о своих словах.

— Тогда как насчёт следующего инцидента? — спросил Гото, давя сигарету, которую он докурил до конца.

— После этого его цель должна была смениться.

— Смениться?

— Да. Убийство Аяки-тян поначалу возбудило его страх смерти, но после он почувствовал облегчение. Он стал убивать, чтобы отвадить от себя этот страх.

— Отвратительный парень, — сказал Гото, цокнув языком. Так, начиная со второй жертвы, Андо убивал, чтобы ему стало лучше…

— Согласен, — тихо добавил Якумо, опуская взгляд.

— Это я понял. Но что нам теперь делать? — вновь обратился к нему Гото.

Почему он делал это? Он был детективом-медиумом. А Якумо — обычным студентом. Почему детектив Гото просил совета у Якумо?

— Верно… — Якумо снова, задумавшись, поместил указательный палец на висок. Никто не раскрывал рта. Взгляды каждого были прикованы к Якумо.

— Есть у меня один метод. Если мы сможем правильно использовать его страх… — наконец, Якумо заговорил.

— Отлично, на нём и остановимся! — воскликнул Гото.

— Я ещё ничего не сказал. Вы действительно раздражаете, — Якумо косо взглянул на детектива, будто тот над ним насмехался. — Что ж, я никогда прежде не пользовался этим методом, так что не могу ничего гарантировать.

— Понял я, так что рассказывай давай.

— В этом плане мне необходима будет помощь Хаты-сана.

— Моя? — Хата, которого неожиданно вовлекли в разговор, неуверенно указал на себя пальцем.

— Да. Извиняюсь за неудобство, но я был бы очень благодарен, если бы вы подготовили всё, о чём я попрошу, и как можно быстрее.

Что только собиралось произойти? Иши почувствовал, как его тело покрылось гусиной кожей.

На следующее утро Харука навестила секретное убежище Якумо. Как и всегда, его причёска имела нелицеприятный вид, а глаза выглядели так, будто он вот-вот потеряет сознание. И затем, стоило ей войти…

— Опаздываешь. У тебя что, нет чувства времени?

…он просто начал к ней придираться.

— И что ты имеешь в виду? Не припомню, чтобы мы договаривались на определённое время.

Харука села на раскладной стул перед зевающим и протирающим глаза Якумо. Он напомнил ей умывающегося кота.

— Так, по порядку расскажи, что произошло.

Харука положила на стол брелок, полученный от Маюко, и объяснила всё, что случилось за последние два дня, стараясь ничего не упустить. Якумо слушал её, скрестив руки. Выражение на его лице так и не изменилось.

— Так ты совместила призрака на реке и свою старшую сестру и потеряла голову.

— Потеряла голову? Не делай из меня сумасшедшую, — несмотря на её возражения, она действительно немного сглупила. Пока она преследовала призрака той девушки, Аяка не выходила у неё из головы. Поэтому поиски захватили её больше, чем следовало.

— Честно. У тебя ведь должна быть голова на плечах. Ты не Гото-сан, так что я был бы благодарен, если бы ты не вела себя, как животное.

— А, всё верно. Я неправа, — Харука злобно стиснула зубы, но это не возымело никакого эффекта.

— Если бы ты заговорила со мной с самого начала, всё не обернулось бы таким геморроем.

— Прости.

Она и правда чувствовала вину. Хотя она старалась изо всех сил не доставлять никому неприятности, в конечном итоге, она всё же пришла с этим делом к Якумо.

— Во-первых, это дело связано с тем, в которое меня ввязал Гото-сан.

— Э?

«Что он хочет сказать этим „связано“?»

— Ты и правда особенная, не думаешь?

Не было в ней ничего особенного.

— Я говорю о том, что призрак, которого увидела твоя подруга, имеет отношение к делу Гото-сана.

— То есть?..

— В деле Гото-сана женщиной овладел дух умершего. Пытаясь выявить его личность, мы натолкнулись на человека по имени Андо, умершего в аварии.

Даже после всего этого Харука не могла найти никакой взаимосвязи.

— Среди имущества этого человека было найдено фото дочери доктора Киношины, в госпитале которого ты лечилась. Гото-сан и я тогда проводили расследование.

А, так вот, как всё было. Поэтому эти двое тоже были в больнице…

— Дочь доктора Киношиты была похищена и убита месяц назад.

— Убита?

— Да. Убита и выброшена в реку, где позже её прибило к водным воротам.

— Ужасно… — Харука вспомнила выжатое лицо Киношиты, омрачённое тенью боли. Это была жестокая правда убийства его дочери…

— Её звали Аяка, — Якумо указал на телефонный брелок, который принесла Харука.

Теперь всё встало на свои места, и связь оказалась явной.

— Интересно, был ли призрак, который я увидела в реке, той девочки.

— Возможно, и так, если верить тому, что я слышал, — сказал Якумо, зевая. — Честно. Всё решилось бы быстрее, если бы ты не придуривалась и рассказала мне всё сразу.

— Даже если ты так говоришь…

Теперь уже ничего не поделаешь. К тому же, она и помыслить не могла, что два дела окажутся столь близкими.

— И всё же, кое-что не сходится.

— Что? — спросила Харука, не понимая ход его мыслей.

— Честно. Ты динозавр?

— Динозавр?

— Ты слишком медленно отвечаешь.

Этот монстрокот всегда позволял себе говорить слишком много…

— Эта девочка в реке сказала тебе «прекрати», верно?

Харука кивнула.

— Это и не сходится. Что она хотела прекратить?

— Это… — Харука не знала.

— Должно быть, она не может упокоиться по какой-то причине, которую мы не знаем, — Якумо положил голову на руки.

— И что ты собираешься делать?

— Что ж, в дальнейших размышлениях толку нет. В любом случае, вначале отправимся туда…

— Тогда, идём.

Харука, следуя словам Якумо, встала.

«Есть одно место, куда я хотел бы пойти перед этим…»

Вначале Якумо направился в храм, где жил его дядя. Когда Харука пришла сюда в прошлый раз, ей пришлось ждать у ворот, однако сегодня, так как Якумо ничего не сказал, она проследовала за ним к жилой части храма, что находилась за гравиевым садом.

Открыв раздвижную дверь, Якумо на ходу снял с себя обувь и только тогда посмотрел на неё, будто только что вспомнив что-то.

— Подожди в гостиной.

— Прошу прощения за вторжение, — сказала Харука, ни к кому в частности не обращаясь. Сняв обувь, она, как ей и было сказано, пошла в гостиную. Размером комната была по крайней мере в восемь татами. Похоже, внутри никого не было.

— Сиди здесь и жди, — после того, как Якумо сказал это, Харука ещё раз извинилась и села за хориготацу. [1] — Сиди спокойно, — сказав это, Якумо покинул комнату.

«Спокойно?» Он обращался с ней, как с беспокойным ребёнком. Она желала бы, чтобы он разговаривал с ней на равных. К тому же, она была не против подождать, но он мог бы и объяснить причину их визита.

Якумо просто нравилось быть единственным, кто всё знает. Его не заботило, что думают другие.

«Если кто-нибудь зайдёт, какое оправдание я могу использовать…» Сидя в полном одиночестве в пустой, тихой комнате, она ощущала неловкость.

Харука вздохнула.

И внезапно заметив, что рядом с ней кто-то был, подняла взгляд.

— А! — она сильно удивилась. В какую-то секунду прямо напротив неё села девочка. Возможно, ей было около семи лет. Она была милой, с большими круглыми глазами и блестящими чёрными коротко подстриженными волосами. Девочка молча смотрела на неё, положив подбородок на руки и улыбаясь.

«Кто это? Она находится в этом доме, так что это кузина Якумо?»

— Привет, — Харука попыталась заговорить с ней, но не получила ответа.

«Она просто смотрит на меня всё с тем же выражением. Она меня не слышит? Или просто не хочет…» Харука не знала, как ей следовало поступать, и какое-то время просто смотрела на неё.

— Как тебя зовут? — она попыталась заговорить снова, но ей вновь не ответили. Пока всё ещё смущённая Харука колебалась, девочка с любопытством наклонила голову. — Ты одна из местных детей? — но её вопросы просто зависали в воздухе.

— Это моя племянница, Нао, — Якумо, успевший к этому времени вернуться, стоял на входе в гостиную. Стоило девочке увидеть его, она начала хлопать в ладоши, всё так же не произнося ни слова.

— Нет смысла говорить с ней.

— Нет смысла? Что ты хочешь сказать?

— Она не может слышать.

— Не может…

«И как я сразу не поняла?..»

Даже при том, что эта маленькая девочка была обременена таким тяжким грузом, она постоянно улыбалась. В отличие от одного её знакомого…

— Тебе не нужно использовать голос, чтобы разговаривать с Нао. Попробуй говорить с ней в своей голове.

Харука правда не понимала, что имел в виду Якумо. Что вообще значило «говорить в своей голове»? Чтобы удостовериться, Харука мысленно произнесла «Привет», не открывая рта.

<Привет>.

— Э? — сейчас она определённо слышала голос. Нао не открывала рта. Якумо тоже не разговаривал, но всё же ей казалось, что она услышала что-то непосредственно в своей голове. Нао снова хлопнула в ладоши и засмеялась. Она выглядела такой восхищённой, что Харука невольно тоже почувствовала себя счастливой.

— Нао, это потрясающе, — Якумо погладил её по голове. Нао гордо кивнула. — Так она общается, потому что не слышит. Я не понимаю, по каким принципам это происходит, однако она создаёт взаимопонимание с помощью метода звуковых волн, хотя получается это далеко не со всеми.

Харуке казалось, что она поняла это, пускай и не совсем.

— Ладно, пошли.

При словах Якумо Харука встала со своего места, и в этот момент Нао, подбежав к ней, обхватила её за ногу и посмотрела на неё такими глазами, будто вот-вот заплачет.

— Похоже, ты ей понравилась.

Якумо присел так, чтобы их с Нао глаза находились на одном уровне. Его лицо приобрело такое мягкое выражение, какого Харука никогда не видела прежде. Эти двое определённо о чём-то беседовали. Наконец, Нао неохотно отпустила Харуку.

— Хорошая девочка, — Якумо потрепал Нао по голове и покинул гостиную. Харука попыталась пойти за ним, но остановилась, чтобы ещё раз попробовать мысленно поговорить с Нао. <Пока-пока. Ещё увидимся.> Нао подпрыгнула и помахала ей рукой. Её сообщение было успешно получено… Это почему-то заставило её радоваться.

— О? Харука-тян тоже здесь?

Когда она вышла из комнаты, кто-то обратился к ней. Она обернулась и увидела дядю Якумо, Иссина, стоящего в коридоре в рабочей монашеской одежде. Как и всегда, его левый глаз был красным из-за контактной линзы.

— Здравствуйте. Простите за беспокойство.

— Этот Якумо снова ничего мне не сказал. Если бы я знал, я бы заварил тебе чаю.

— А, нет, не стоит. Вам не нужно обращать на меня никакого внимания.

— Нет, пока ещё не слишком поздно. Я сейчас приготовлю чая, так что расслабься.

— Эм, но…

— У нас в холодильнике ещё есть ёкан. [2]

— Дядя. У нас нет так много времени, — Якумо застыл в прихожей, недовольно скрестив руки.

— Зануда, — дядя Якумо искривил губы, словно надутый ребёнок.

— Честно, даже Нао ведёт себя более прилично. Дядя, ты же знаешь место, верно? И не забудь пожалуйста, что на этот раз ты — ключевая фигура.

— Понял, понял, — легко заговорил дядя Якумо. Харука не могла знать, о чём они говорили, но понимала, что ей этого знать и не следовало.

— Мы ушли, — Якумо, раздражённый, подгонял её, так что Харука, поблагодарив дядю Якумо ещё раз, вышла наружу вслед за ним.

Примечания:

[1] — Хориготацу (掘炬燵) — это разновидность котацу в виде низенького накрытого стола — иногда с подогревом (как в данном случае) — который расположен над дырой в полу, так что получается, что человек сидит за ним как на обычном стуле.

[2] — Ёкан (羊羹) — вид японского десерта, сделанного из красной бобовой пасты, агара и сахара, которые формируются в желе (собственно, это желе и есть ёкан).

— Старик, да ты неплохо справился.

При словах Гото уголки рта Хаты растянулись в гордой ухмылке. Если говорить откровенно, это было вульгарное зрелище. Гото начал жалеть, что похвалил его.

Кажется, однажды этот старик просто возьмёт и съест человека. И уникальная атмосфера морга только усиливала это предчувствие. Запах дезинфицирующего средства, смешанный с запахом крови, раздражал его ноздри, поэтому ему приходилось дышать через рот.

— Спасибо, мне пришлось всю ночь простоять на ногах, — проворчал Хата, торжествующе глядя на результат своего труда, лежащий на нержавеющем стальном столе для вскрытий. Это была тщательно продуманная модель тела человека. Начиная текстурой кожи и заканчивая волосами — он был будто настоящий.

— Но ты и правда хорошо его стряпал.

— Это не моя область специализации, так что я был не уверен, — сказав это, Хата прикрыл тело тканью.

— Какой материал ты использовал?

— Синтетическую резину.

— И что это?

— Такую резину часто используют в фильмах для специфического макияжа.

Гото тут же понял. Макияж в старых научно-фантастических фильмах был явной фальшивкой, однако сейчас технологии развилась и точно определить уже нельзя было.

— Ну, я пока подготовлю уловку — мне помогли знакомые, занимающиеся специфическим макияжем во время съёмок, — плечи Хаты затряслись от смеха, будто что-то показалось ему забавным. Но это значило…

— Разве это не стоит денег?

— У нас было что-то вроде обмена.

Гото не представлял, чем могут обмениваться патологоанатомы и визажисты.

— То есть?

— Мои знакомые хотели взять у меня несколько уроков, чтобы делать всё более реалистичным, так что я согласился показать им пару вскрытий.

Так старик в секрете ото всех делал нечто подобное? Гото был настолько шокирован, что даже не разозлился.

— К слову, с тем юношей, Иши, всё в порядке? — спросил Хата, внезапно припомнив его.

— Без понятия. Он уже не ребёнок. Справится.

— Да ты, я смотрю, в неприятном расположении духа.

— «Неприятный» — не то слово, которое можно использовать!

Конечно же он был в плохом настроении. Вместо похвалы за спасение девушки он получил лишь очередной выговор от Идеучи за то, что сунулся в дело, не входящее в его юрисдикцию. Конечно, он мог понять его злость. Весь состав расследовательной команды носился вокруг этого случая, как сумасшедшие. Белый универсал, сайт знакомств, люди в школах — они брались за любые мелочи, но никуда не приходили. А затем Гото со своей компанией, совершенно с делом не связанный, вдруг решил его с абсолютной неожиданностью.

Но всё же Гото был не согласен с тем, что они взяли всю славу себе.

«Драматичное спасение девушки!» — так гласили заголовки газет, из которых существование Гото было просто-напросто стёрто. Это его чрезвычайно раздражало. И злоба Гото, не имеющая другого выхода, полностью вылилась на Иши.

— Ни при каких обстоятельствах я не хотел бы работать под твоим началом, — сказал Хата, оголяя жёлтые зубы.

— Я бы этого тоже не хотел, — резко ответил Гото, что заставило плечи Хаты вновь задрожать от беспричинного смеха.

«Я ведь говорил, хватит уже. Это жутко…»

«Не унывай, Иши Ютаро. Ты ведь мужчина, верно?» — Иши ободрял себя, уставившись на дверь. Всё было точно так же, как в прошлый раз. Чувство пугающего притеснения, настолько сильное, что было трудно дышать.

С противоположной стороны двери находилась женщина, одержимая призраком. Стоило Иши подумать об этом, как совершенно обыкновенная дверь становилась в его глазах гигантскими вратами в ад. Хотя жена шефа утверждала, что женщина сейчас спала, Иши не мог расслабиться. Он вспоминал свой ночной кошмар, который увидел позавчера после того, как впервые увидел её. Тот голос эхом отдавался у него в желудке. И те широко открытые, воспалённые глаза… Сказать, что это была самая ужасающая картина в его жизни — значило не сказать ничего.

«Я действительно не хочу идти туда. Но я должен…»

Иши обтёр вспотевшие ладони о брюки и положил руку на дверную ручку. Стараясь не издавать звуков, он повернул её и медленно открыл дверь.

Тусклая комната… Угнетающая атмосфера…

Он увидел спящую на кровати Макото. Её грудь медленно поднималась и опускалась. Он определённо не хотел, чтобы она заметила его присутствие. Иши, подстраивая свои шаги под ритм её дыхания, подходил всё ближе к её кровати, рядом с которой стояло заранее подготовленное женой шефа по просьбе Иши инвалидное кресло.

Ему нужно было лишь посадить её в это кресло и вывезти из комнаты. «Это не так уж сложно», — говорил сам себе Иши. Обхватив её двумя руками, он попробовал стащить её. И в этот же момент глаза Макото распахнулись.

Она не спала…

Мысли заглохли в опустевшей голове Иши. И пока он стоял, замерев, Макото вывернулась и укусила его за руку.

— Гииияяя! — крик Иши эхом отразился от стен комнаты.

Харука пришла на берег реки Тама в сопровождении Якумо. Над поверхностью воды парили белые цапли, а дрожащие волны отражали солнечный свет.

— Красиво, — сказала она, тихо глядя на лицо Якумо. Однако её слова заглушили звуки поезда линии Кейо, бегущего вперёд по мосту. [1]

— Ты что-то сказала?

— Нет, ничего, — Харука помотала головой. Якумо не стал задавать лишних вопросов.

Она вспомнила его предыдущие слова. Возле этих водных ворот была найдена убитая Аяка-тян. Когда Харука думала об этом, эта местность почему-то начинала казаться мрачной.

Якумо молча спустился вниз по склону и взобрался на тот же камень, с которого вчера упала Харука, и посмотрел в воду. Его суженные глаза определённо что-то там видели. Что-то, что было доступно лишь Якумо…

Словно ретроспективный кадр фильма, перед ней всплыла сцена, которую она увидела в воде. «Прекрати», — сказала ей та девочка. Она была уже мертва, но продолжала повторять это. Что она хотела остановить?

Спустя какое-то время Якумо вернулся на берег реки. Выглядел он угрюмо.

— Ты что-то нашёл?

— Ты всегда торопишь события. Именно потому, что ты хочешь прийти к заключению без взгляда на общую картину происходящего, ты и падаешь в реки.

Его слова не имели с её вопросом ничего общего. Он был и правда до ужаса циничен.

— Но кое-что я понял.

— Что?

— В этой реке определённо обитает дух убитой девушки.

От такого утверждения в груди у Харуки потяжелело.

— Она не может успокоиться, потому что её убили? — она просто сказала, что думала. Якумо пожал плечами, смотря на неё.

— Ты правда так считаешь?

— Нет.

— Тогда не говори так, — он сказал лишь это.

Когда Харука упала в реку, она почувствовала, как эмоции этой девушки проникли в её сознание. «Это была не ненависть и не негодование, но нечто печальное, хотя я не могу описать точно…»

— Что-то держит её в этом месте.

— Держит?

— Да. Сильное чувство, заманивающее её в ловушку… Возможно…

Последнюю часть предложения он, возможно, проговорил сам себе, поэтому она не могла как следует её расслышать. Должно быть, Якумо хотел додуматься до всего самостоятельно.

— Душечка, так вы в порядке? — обернувшись на голос, Харука увидела человека в рабочей одежде. Это был Учияма-сан, человек из офиса управления, спасший её.

— Спасибо большое за то, что тогда спасли меня. Простите, что не поблагодарила раньше, — быстро сказала Харука, поклонившись.

— Вот правда, я ведь говорил вам быть осторожнее, но вы упали прямиком в воду. Что ж, важнее то, что с вами всё хорошо, — Учияма расслабляюще улыбнулся во весь рот.

— Я действительно не знаю, как вас благодарить…

— Всё в порядке. А это твой парень? — сказал Учияма, уставившись на лицо Якумо.

— Похоже, вы хорошо позаботились о моей сестре. Приношу огромные извинения. Эта девочка намного более неуклюжая, чем обычные люди.

Якумо поклонился. Неужели ему настолько не нравилось то, что его воспринимали как её парня?

— О, так ты старший брат. Вы похожи.

Ни в коем разе. Они не были связаны ни каплей крови.

— В любом случае, постарайтесь больше не падать.

Учияма уже отвернулся, чтобы уйти, всё ещё улыбаясь, однако его окликнул Якумо.

— Простите. Я бы хотел кое-что спросить.

— Что такое?

— Доктор Киношита часто здесь бывает?

На пару секунд Учияма замешкался, но затем, вздохнув, проговорил:

— Раньше он приходил раз в неделю. Он гулял здесь с дочерью и приглашал меня на обед.

— Вот как?

— Аяка-тян очень вкусно готовила, как и жена Киношиты. Я всегда с нетерпением ждал её стряпни.

— Так вы и прежде были знакомы с доктором Киношитой.

— В средней школе мы ходили в один класс. Он всегда был более успешным, чем наши одноклассники. Стал доктором, женился на школьном идоле и завёл с ней ребёнка… — Учияма самоиронично рассмеялся.

— Значит, друзья детства.

— Ну, полагаю, что так. Я много играл с Аякой-тян. Особенно после того, как Казуми… как его жена умерла. Мы с Киношитой делали такие глупые заявления, как-то, что я стану ей вторым отцом и заменю ей потерянную мать, — на глазах мужчины заблестели слёзы, а голос слегка подрагивал. — Я не шучу — она действительно была мне, как дочь. Это было… — Учияма задрожал и обтёр лицо полотенцем, свисавшим с его плеч.

— Вы были тем, кто обнаружил труп Аяки-тян? — спросил Якумо, внимательно слушая ответ Учиямы.

— Да. Просто шутка судьбы, — тихо проговорил Учияма, разочарованно прикусывая губу. — Там, в реке ведь есть командный пункт, верно? — он указал на бетонную башню, находящуюся примерно в середине реки. Верхняя часть строения представляла собой площадку квадратной формы со стороной около метра, огороженную железным забором. Она была присоединена к офису управления металлическим мостом. —Я нашёл тело прямо под ним, когда проверял уровень воды.

— Ясно.

— Я не смогу простить человека, который это сделал.

Больше этот разговор продолжаться не мог. Харука не могла смотреть на лицо Учиямы и просто глядела за находящейся в постоянном движении поверхности воды. Наконец, Учияма горько засмеялся, словно почувствовав, что рассказал слишком много. Сказав «Мне ещё нужно кое-что сделать», он сел в грузовик, припаркованный поблизости, и уехал.

Чувства этого человека к Аяке-тян превосходили простую привязанность к дочери друга. Так казалось Харуке.

— Почему-то его так жалко.

— Потеря близкого человека — не та вещь, от которой можно легко отмахнуться простыми словами, — сказал Якумо. Харука понимала это слишком хорошо, ведь сама пережила смерть старшей сестры. Чувство утраты не было временным. Оно следовало за тобой по пятам всю жизнь.

Якумо, будто заметив что-то на земле, пригнулся, чтобы поднять это и рассмотреть. Похоже, это была записная книжка.

— Это…

— Возможно, её уронил Учияма-сан.

Если бы они заметили это раньше, они бы вернули её…

Якумо распахнул книжку. Ему не следовало так просто смотреть личные вещи других людей — так подумала Харука, но в конечном итоге присоединилась к нему.

На открывшихся страницах записной книжки находились фотографии. Одна — с Учиямой-саном, лет на двенадцать младше, чем сейчас, и другой женщиной того же возраста. Другая — Аяки-тян.

— О! Так ты и правда здесь! — с мыслей её сбил громкий голос, и она увидела кого-то выше по набережной, машущего рукой. Это был детектив Гото.

— Прошу, хватит говорить так громко. Это сбивает с толку, — сказал Якумо, демонстративно закрывая уши руками.

— Я выкину тебя в реку.

— Пожалуйста, делайте, как хотите.

— Этот парень… — Гото стиснул зубы.

— Так вы закончили приготовления?

— Ага, всё просто идеально. Остальное на тебе.

— И что мы теперь должны делать? — Якумо поместил записную книжку в карман.

— А ты что будешь делать, Харука-тян? — спросил Гото, указывая на неё подбородком.

— Что я буду делать? — она ни капельки не понимала, о чём говорили эти двое.

— Мы собираемся поставить небольшой спектакль, — сказал Якумо.

— Спектакль?

Примечания:

[1] Линия Кейо (京王) — это железная дорога в восточной части Токио, где протекает река Тама.

Харука, так ничего и не поняв, решила присоединиться к Якумо и Гото. Они приехали в главный госпиталь города и спустились в комнату для вскрытий, находящуюся в подвале. В центре комнаты без окон стояла стальная кровать. Рядом с ней располагался передвижной поднос с хирургическими инструментами. С одной стороны комнаты находились двери, похоже, от огромных холодильников. Она видела такие прежде в фильмах. Внутри них хранились человеческие трупы.

Здесь было гораздо прохладнее, чем снаружи, и она вся покрылась гусиной кожей. Хотя, возможно, виной тому была скорее атмосфера комнаты для вскрытий. Если честно, Харука уже начала сожалеть о своём решении.

— Страшно? — прошептал ей на ухо Якумо. Его насмешливый тон действовал ей на нервы, так что она кратко ответила: «Ни капли».

— О, как я вижу, все на месте.

Из дальнего угла комнаты появился старик в белом.

— Это патологоанатом, Хата-сан, — Гото представил его Харуке.

— Приятно познакомиться, — Харука поклонилась, но Хата не ответил, будто вовсе не замечал её.

— Хата-сан. Так где оно? — когда Якумо задал этот вопрос, Хата гордо улыбнулся. У этого старичка был довольно грубый стиль речи, но сам он напоминал собой призрачное видение. Из тех, которые могут пить кровь или что-то вроде.

Хата открыл одну из морозильных камер и вытянул выдвижную кровать.

— И-ик! — Харука неосознанно подпрыгнула, закричав. На нём был труп мужчины. От его щеки до носа проходил чудовищный порез.

— Хватит так всему удивляться. Это подделка.

Выражение лица Якумо не менялось, и он, подойдя к кровати, сдёрнул с тела белую ткань, покрывавшую его до шеи. Правдоподобно изображена была только верхняя часть тела, но в остальном это был обычный манекен.

— Его смастерил этот старый извращуга. Он сделан так, чтобы реалистично выглядело только лицо, — Гото внёс свою лепту в объяснения Якумо. — Это фальшивка.

И всё же сделана она была довольно-таки искусно. Просто глядя на на лицо, любой бы подумал, что он настоящий.

— Хата-сан, это превосходно. Я не ожидал, что может выйти настолько хорошо. Вы воистину талантливы, — Хата по-детски счастливо засмеялся при словах Якумо. — Гото-сан. Выносите её, пожалуйста.

— Хорошо.

Гото вытащил из-под кровати клетку. Внутри находилась мышь. Происходящее становилось всё более загадочным. Что только пытались сделать эти люди?

Гото поставил клетку рядом с точной копией человека.

— А сейчас, пришло время для начала нашего спектакля, — Якумо вновь прикрыл фальшивку тканью. Говорил он довольным голосом. Гото с Хатой улыбались точно так же.

— Погодите. Что вы хотите сделать? — спросила Харука, не удержавшись. Даже она знала, что её голос дрожал. Она чувствовала себя так, будто её загнала в угол хитрая лисица.

— Изгнание духа, — невинно ответил Якумо.

— Изгнание? Но, Якумо-кун, ты…

«…Не можешь изгонять духов». Так он говорил прежде, во время прошлого дела. «Я лишь вижу их. Я не могу притвориться достаточно умелым для их изгнания. Было бы трудно поверить, что душа мёртвого уйдёт, просто услышав какое-то бормотание или молитву». И несмотря на это, он делал подобное заявление…

— Как ты и говоришь, ранее я утверждал, что не могу заниматься экзорцизмом.

— Тогда что это?

— Об этом я тоже уже говорил, но духи мёртвых — не демоны и не новая форма жизни. Хотя это не похоже на физическую жизнь или смерть, в конечном итоге, они — всего лишь люди.

Харука кивнула. Она определённо уже слышала это.

— Поэтому я собираюсь переговорить с душой мёртвого мужчины и заставить его по своей воле покинуть тело, в которое он вселился.

Она совсем не понимала, что это могло значить.

— Что ж, будет быстрее, если ты просто понаблюдаешь за этим вместо выслушивания моих объяснений, — сказал Якумо, запуская пальцы в свои волосы. Вероятно, он был прав.

— Прошу прощения. Что мне теперь делать? — внезапно распахнулась дверь, и показалось лицо дяди Якумо, Иссина. Вместо своей обычной рабочей одежды он носил истинное одеяние. [1] Это было естественно, так как он выполнял свою настоящую работу, но выглядело всё равно отлично.

— Почему ты, как снег на голову, говоришь что-то настолько глупое? Я ведь уже тебе всё объяснил, разве нет? На этот раз ты, дядя, — ключевая фигура, — Якумо подошёл к Иссину.

— Не дави так на меня. Я плохо справляюсь, когда нервничаю, — Иссин, смутившись, почесал голову.

— И ещё, убери эту безвкусную линзу. На этот раз это моя обязанность.

— И всё же она мне нравится, — сказав это, Иссин снял красную контактную линзу со своего левого глаза.

— Теперь приготовления закончены. Время нашего представления.

— Да! — громогласно крикнул Гото, вытащив телефон и позвонив куда-то.

— Время ещё осталось. Ты можешь уйти, если тебе это кажется неприятным, — Якумо встал рядом с Харукой и прошептал ей это на ухо. Ей и правда было страшно. Но теперь, когда она увидела, как перед ней разворачивается такая непостижимая картина, она просто не могла уйти, пока не увидит её конец.

— Всё в порядке.

— Тогда встань в угол комнаты, чтобы не выделяться.

Харука последовала указаниям Якумо и отдалилась от всех.

— Он сейчас придёт, — стоило Гото сказать это, комнату переполнило напряжение. Повисла тишина, которую не нарушал ни один голос. Харука прижала ладонь к груди и ощутила быстрое биение своего сердца.

Спустя какое-то время послышался стук, и дверь открылась. В проёме стоял Иши, катящий инвалидное кресло. Почему-то на его глазу красовался фингал, а волосы все были взъерошены. Галстук, прежде завязанный должным образом, тоже представлял из себя жалкое зрелище.

В кресле, которое катил Иши, сидела женщина. Её голова была опущена вниз, из-за чего волосы скрывали её лицо. Оба запястья были привязаны к ручкам кресла.

Это была та одержимая женщина…

Закатив кресло в комнату, Иши упал тут же, на месте. Иссин подошёл к женщине и встал перед ней на колени.

— Вы — Андо Такаши-сан, верно?

Голова женщины медленно наклонилась. Между прядями волос показались два воспалённых глаза. Харука дрожала от переполнявшего её ужаса.

— Кто-о-о ты-ы? — её сухие, потрескавшиеся фиолетовые губы зашевелились. Голос был хриплым и низким — он совсем не походил на женский.

— Я монах. Меня зовут Сайто Иссин.

Стоило женщине услышать это, её плечи задрожали от смеха. Она широко открыла рот, из которого начали вылетать брызги слюны.

Это был вязкий смех, преследующий тебя, где бы ты ни находился.

— Я не жи-и-ив. Э-это-о те-е-ело моё-о.

— Прошу, поступай, как считаешь нужным, — невинно ответил Иссин. — Если ты не хочешь покидать это тело, то оставайся в нём.

Женщина наклонила голову и уставилась на Иссина, будто посчитав его слова странными. Иссин стойко принял её взгляд и даже улыбнулся.

— Сегодня я пришёл, чтобы предупредить тебя.

Женщина зарычала.

— Хорошо, что ты смог захватить другое тело, но ты не можешь управлять им как следует. Я неправ?

Женщина не ответила. Харука слышала лишь звуки тяжёлого дыхания.

— В теле человека находится лишь одна душа. Так устроен этот мир. Хотя тело называют сосудом для души, это не значит, что он подходит для любой из душ. Хотя принято считать, что душа и тело — это не одно и то же, на самом деле они связаны. Определённая душа с определённым телом. Они соединены воедино.

После этой речи Иссин сделал паузу, чтобы удостовериться в ответе своего слушателя.

— Если душа войдёт в тело, не являющееся её изначальным сосудом, она исчезнет, — тихо проговорил Иссин. Его тон был подобран идеально. Сама Харука не могла бы сказать, говорил он правду или просто отыгрывал свою роль.

— За-а-а-амо-олчи-и-и, — женщина подняла голос, а тело закачалось из стороны в сторону.

— Ты помнишь этого человека? — Иссин указал на Якумо, поклонившегося и подошедшего к Иссину. — С самого рождения у него есть уникальная способность видеть души мёртвых.

— Ло-ожь.

— Я не лгу. Если и так, я бы ни за что не узнал, что ты Андо Такаши.

Женщина вновь зарычала.

— Якумо. Покажи доказательство.

— Да, — Якумо опустился перед женщиной на колени и снял контактную линзу со своего левого глаза. Он смотрел на женщину глазом насыщенно-алого цвета.

— И-ик! — вдруг послышался не вписывающийся в происходящее вскрик. Харука взглянула на обладателя этого голоса; лицо Иши застыло с выражением искреннего удивления. Верно — он ещё не знал о красном глазе Якумо. Гото-сану следовало по крайней мере хоть немного ввести его в курс дела.

— Хватит издавать такие постыдные звуки, — Гото от души дал Иши подзатыльник.

— Этот красный глаз — лучшее из доказательств. Якумо, ты видишь что-нибудь? — Иссин не обратил на них никакого внимания и заговорил с Якумо.

— Да. Две души в одном теле. И они обе сопротивляются, — безразличным тоном сказал Якумо. Иссин несколько раз кивнул.

— А сейчас, Якумо. Что произойдёт, если мы оставим всё, как есть?

— Они наверняка исчезнут.

— Исчезнут?

— Да. Тело отторгает душу, и потому слабеет. Эта ситуация похожа на вспышку перед пожаром. Если всё так оставить, это не продлится и дня.

— За-а-амолчи-и-и, — женщина наклонилась вперёд и, закашляв, вырыгнула что-то на пол.

…Это была тёмно-красная лужа крови.

— Ува-а! — Харука вновь услышала выкрик Иши. А затем — звук стукнутой головы. Не было смысла даже смотреть на это.

— Хм, это плохо.

— Мы больше не можем терять ни секунды, — добавил Якумо.

— Андо-кун. Я знаю способ спасти тебя, — пробормотал Иссин на ухо женщине.

Возможно, эти слова были сигналом, так как Гото подошёл к инвалидному креслу и подвёз его к столу, на котором лежал поддельный труп, накрытый тканью. Женщина закрутилась на месте в ответ на движения вокруг неё. Хата убрал закрывающую изящное лицо ткань. Сколько бы раз она не видела это, Харуке всё равно было не по себе.

Женщина застыла…

— Это твой труп, не так ли? Больше это тело не способно функционировать, однако оно всё ещё живо. Оно лишь выглядит мёртвым. Однако с тех пор, как оно утратило душу, прошло уже много времени. Вскоре… — Иссин на мгновение замолчал. — Оно достигнет своего предела.

Женщина опустила взгляд вниз и что-то пробормотала. Харука могла понять это, просто наблюдая. Сердце духа дрогнуло. Сценарий, написанный Якумо, работа, проделанная Хатой и Гото, а также правдоподобное представление Иссина… Всё это было спектаклем, о котором и говорил Якумо.

— Что ты будешь делать?

Женщина пробормотала что-то в ответ на вопрос Иссина. Харука не расслышала её слов.

— У тебя есть выбор. Я не принуждаю тебя. Ты должен решить сам, — Иссин прикоснулся к голове женщины рукой, в которой он сжимал чётки. Женщина стала трясти головой взад и вперёд, разбрасывая волосы.

— Ясно. Ты не хочешь. Значит, ничего не поделаешь. К сожалению.

Иссин подал сигнал взглядом. Хата с Гото положили руки на кровать.

— Значит… — Иссин прошептал контрольные слова прямо в ухо женщины. — Ты должен умереть.

— У-у-у-у-у.

Одна лишь эта фраза заставила женщину закричать и затрястись. Хата, состроив подходящее лицо, стал пытаться вытолкнуть её на кровать.

— Ещё нет, — сказал Якумо. Хата остановился.

Якумо серьёзно посмотрел на женщину, тело которой продолжало трястись в конвульсиях. Все с нетерпением ожидали дальнейших событий, и напряжение казалось осязаемым и острым, словно лезвие ножа. Ладони Харуки покрылись липким потом, хотя она ничего не делала. Сердцебиение громко стучало у неё в ушах.

— Ия-я-я! — в тот же момент, когда она закричала, тело женщины отклонилось назад. Хата с Гото забеспокоились.

— Ещё нет, — тут же сказал Якумо. Он поджидал верное время для чего-то.

Внезапно тело женщины обмякло и наклонилось вперёд.

Послышался писк мыши.

Это была ловушка.

— Сейчас! — закричал Якумо. Хата задвинул кровать в морозильник. Хата захлопнул дверь. А затем Гото закрыл дверцу на замок.

Тишина…

Никто не проронил ни слова. Похоже, они не могли поверить, что их план действительно возымел успех прямо у них перед глазами.

— Уже всё? — наконец, заговорил Гото. Его лоб покрывал тонкий слой пота.

— Да. Всё.

Улыбка появилась на губах Якумо.

— Что случилось с этим человеком, Андо? — спросил Хата, шмыгнув.

— Его душа покинула её тело и попыталась вернуться в собственное. Однако…

— Он не смог сделать этого, так как это просто кукла, — закончил Гото вместо Якумо.

— Именно. В настоящий момент он, скорее всего, вселился в ту мышь.

Якумо запустил ладонь в волосы и испустил глубокий вздох, будто устав.

— Как моё выступление? — спросил Иссин, хотя его вопрос прозвучал в сложившейся обстановке неуместно. Якумо бросил в его сторону колкий взгляд, но Харука не могла не улыбнуться. Возросшее было напряжение теперь покинуло её.

Примечания:

[1] — У Иссина должно быть два набора одежды: для недуховных обязанностей (такую называют «самуэ» (作務衣); её мы могли наблюдать на Иссине в аниме) и истинное одеяние для духовных («хоуэ» (法衣)).

Иши, придерживая закружившуюся голову, покинул комнату для вскрытия, чтобы присесть на лавке в коридоре. От Гото он слышал, что сегодня они собирались изгнать духа из тела женщины. И теперь, как ему и говорили, экзорцизм действительно имел место быть. И эта процедура решительно отличалась от того, как себе её представлял Иши.

Он не знал, как это объяснить. Более подходящим словом взамен «изгнания» в таком случае были бы «переговоры» или «торговля». Однако этого всё ещё хватало, чтобы его ужаснуть.

Особенно этот молодой человек по имени Якумо. Что это был за красный глаз? Казалось, будто где-то в его глубине что-то горело. Почему все восприняли это столь смиренно? Он мог оправдать Гото и Хату, но Иши не мог понять, почему она была столь спокойна.

— Вы в порядке? — Иши поднял голову, когда кто-то окликнул его. Перед ним стояла Харука.

— Да, всё хорошо. Не стоит беспокоиться о чём-то подобном, — Иши так сильно удивился, что инстинктивно вытянулся.

— У вас кровь, — Харука указала на правую руку Иши. Он так разнервничался, что совсем этого не заметил. На его правой ладони были отметины от зубов с набухшей на них кровью.

— Да, — даже он сам понимал, что ответил глупо.

Харука разразилась в смехе. Один лишь вид её смеющегося лица уносил прочь всю его боль.

— Прошу, воспользуйтесь этим, — Харука протянула ему марлю. Она с такой теплотой заботилась о таком, как он. Какая вежливая девушка… — В той комнате много марли. Не думаю, что кто-то будет против того, что вы возьмёте немного.

— С-с-сп-пасибо большое, — Иши взял марлю и приложил её к ране.

— Потом вам стоит как следует её осмотреть, — сказала Харука, садясь на лавочку. Если бы Иши последовал её примеру, получилось бы, что он сидит бок о бок с Харукой-тян. Были бы они тогда похожи на любовников?

— Вы не будете садиться?

— А, нет, я постою! — в голове у него окончательно опустело.

Средняя и старшая школы Иши раньше предназначались только для мальчиков. Когда Иши поступил туда, там уже училось несколько девочек, но их число было чрезвычайно низким. В университете он также выбрал научное и инженерное направления, так что большинство студентов тоже были парнями. Его приглашали на групповые свидания и подобные мероприятия, но он всегда категорически отказывался, так как университет предназначался для учёбы и работы — но никак для развлечений. Даже в своём возрасте он нечасто имел возможность видеться с женщинами. У него не было иммунитета.

Иши косо взглянул на Харуку, сидящую рядом с ним.

«А, какая милая. Она похожа на ангела…»

Дверь перед ним открылась, и вышел Якумо. Сейчас он снова носил контактную линзу, поэтому его глаз был чёрным. И всё же красный глаз сам собой всплыл в сознании Иши. Он быстро закрыл рот обеими руками, чтобы не закричать.

— Мы уходим.

В ответ на слова Якумо Харука встала.

— Эй, объясни уже как следует, что произошло.

— Разве я уже не сделал это? Ты всё ещё пытаешься в дурочку играть?

Что он только говорил Харуке-тян?

— Играть в дурочку? …Вообще-то, я прошу объяснить мне всё так, чтобы я поняла.

— Тебе нарисовать книжку с картинками?

— Ты — дурак!

Харука помчалась за быстро уходящим вперёд Якумо.

«Харука-тян, не надо. Если ты останешься рядом с этим демоноподобным мужчиной, ты сама станешь похожей на него!» — Иши кричал это в своём сознании, но его мысли никак не смогли бы достигнуть её.

— И чего ты растянулся тут?

Внезапно кто-то ударил его по макушке. Обернувшись, он увидел вальяжного Гото с неприятным выражением на лице.

— Мы уходим, — проинформировав его об этом, он длинными шагами начал пересекать коридор.

«А, подождите пожалуйста… — Иши быстро поспешил за Гото. — Я падаю…»

«Ещё не конец?»

Даже Хата не смог скрыть удивления. Полагалось, что Андо был преступником. И вчера он был изгнан Якумо. Для начала, Андо тогда уже был мёртв. Он не смог бы совершить ещё одно преступление. И несмотря на это…

Место преступления находилось прямо перед его глазами. Всё в точности так же, как и прежде. Дамба, раннее утро. Труп утопленной четырнадцатилетней девушки. Стёртая на лодыжках кожа подразумевала, что они были чем-то связаны.

Её звали Хашимото Руми-тян. Вчера она не вернулась со школы домой. Она часто ночевала в других местах, поэтому на её пропажу не сразу обратили внимание. Родители думали, что всё было, как и обычно, поэтому не подавали заявления и просто ждали, когда их дочь вновь объявится…

И затем, этим утром, её нашли, но уже в виде трупа.

Прочие члены команды расследования, должно быть, думали о том же. Все молчали. Они не знали, как можно смириться с этой реальностью, смотрящей прямо в их лица.

Внезапно Хата почувствовал на себе чей-то взгляд.

Снова. Кто-то снова наблюдал за ним.

Хата сфокусировал взгляд на окруживших место происшествия зеваках. И там…

…был он. Он был рядом и в прошлый раз. Мужчина в солнечных очках, губы которого были растянуты в смелой улыбке. Что смешного он находил в этой суматохе?

Однажды, возможно, он бы и не заметил, но во второй раз…

«Да кто он вообще такой…»