Сафу закричала.

Это я?

Почему, почему, почему…

— Сафу, ты проснулась? Доброе утро. Как самочувствие? Ах, вижу, твое когнитивное восприятие вернулось в норму. Прекрасно.

Это я?

Нет, это не я.

Это не я.

— О чем ты говоришь? Смотри. Ты прекрасна. И не просто прекрасна — да, скоро у тебя будет и красота, и сила. И бессмертие. Великолепно, правда?

Нет. Нет.

Помогите.

Верните меня назад.

Сделайте меня той, кем я была.

— Сафу. Тебе нельзя перевозбуждаться. Больно ведь, так? Да, когда твои эмоции на взводе, это вызывает боль. Головные боли. Так что, спокойно. Успокойся. Успокойся и подумай о надлежащим для тебя состоянии. Да… хорошая девочка. Я тебе помогу. Да, успокойся…

Сион…

Где Сион?

— Забудь о нем. Ты переродилась. Забудь о обо всем из прошлого. Обо всем. Тебе больше не нужны ни люди, ни имена, ни воспоминания, Сафу.

Я не хочу забывать.

Я не могу забыть.

Я… не забуду.

— Знаешь, Сафу, завтра фестиваль. Празднование дня рождения этого города. Праздничный фестиваль. Называется «Святой Праздник». Уверен, ты знаешь о нем. Ты ведь, все-таки, бывшая горожанка.

Сион.

Сион, где ты?

— Фестивали — сплошная глупость. Все шумят без толку и даже не понимают, что именно празднуют. Глупцы, правда? Хотя, если бы они ими не были, возникли бы проблемы. Ха-ха-ха… Настоящие Святые сейчас здесь. Ты и я. Выпьем, Сафу? Вино будешь?

Я не забуду.

Я не забуду тебя.

Я никогда не смогу тебя забыть.

— Сафу, почему ты излучаешь печаль? Я планирую преподнести тебе чудесный подарок, знаешь ли. Скоро. Я сделаю из тебя создание, которым все будут восхищаться.

Я буду помнить тебя.

Потому что это мое сердце.

Я не… забуду.

— Что за напасть. Не думал, что ты окажешься таким капризным ребенком. Я слегка разочарован, Сафу. Ну, хорошо. Скоро ты увидишь высоты моего великодушия. Тогда ты падешь ниц и испытаешь ко мне благодарность. Видишь, Сафу? О, да, это имя нам больше не нужно. Отбросим его. Все-таки тебя ждет новое будущее. Видишь? Разве мысль об этом тебя не радует?

Я не отброшу свою душу.

Я не потеряю воспоминания.

Мои чувства у меня не украдут.

Сион,

Где…

— Давай. Подойди сюда.

Сион закончил говорить. Он вспомнил, по мере возможностей, все детали событий за последние несколько лет, начиная с ненастной ночи, когда он встретил Нэдзуми, и заканчивая сегодняшним днем. Он знал, сколько бы он ни говорил, всю историю все равно охватить не получится. Он не был уверен, что сможет точно пересказать все, что так потрясло его. Но все равно рассказал. Выдернув ростки бесчисленных эмоций, которые начали прорастать в его душе, в меру своих способностей, он спокойно и объективно поведал о собственном опыте, о том, что видел, слышал, о картинах, открывшихся его взору, и звуках, достигших его барабанных перепонок. По крайней мере, он попытался.

Но под конец его голос все равно задрожал. Он не смог побороть мольбу, закравшуюся в его интонации.

Я так слаб. Так бессилен. Мне не хватает силы даже собственные эмоции подавить.

Сион сжал кулаки.

Ты знал, Сион, ты давно уже это знаешь. Тебе пришлось сталкиваться с тем, насколько ты слаб, снова и снова до прихода сюда. Какой смысл бояться собственного невежества и бессилия теперь? Можешь стыдиться, но не бояться. Если дрогнешь, то уже не сможешь двигаться дальше. Ты так далеко зашел. Ты не можешь повернуть. Ты не настолько слаб.

Сион глубоко вдохнул и продолжил говорить.

— Я хочу помочь Сафу. Я сделаю все, чтобы вытащить ее. За этим я сюда и пришел. Нэдзуми привел меня сюда. Я понятия не имею, где находится это место и как я попаду из него в Исправительное Учреждение. Но, несмотря ни на что, я должен это сделать. В этом я уверен. И… Это я втянул Нэдзуми. Нэдзуми рисковал ради меня… и это тоже правда.

Старейшина хранил молчание. Их окутывала тишина. Она так давила на них, что Сиону казалось, будто у него кости трещат.

Нэдзуми рядом с ним нагнулся. Он поднял рубашку, соскользнувшие с руки Сиона незаметно для него, и протянул ее назад.

— Спасибо.

Хех.

Нэдзуми усмехнулся.

— Ваши манеры не покидают Вас даже в такой ситуации, молодой господин? Может, добавить к этому прозвищу «надменный мальчишка с завышенным самомнением», пока ты ему соответствуешь.

— Я? С завышенным самомнением?

— Ага. Я не ради тебя сюда пришел. Не льстите себе так сильно, молодой господин.

Не успел Сион ответить, как Нэдзуми уже отвернулся. Его ничего не выражающий профиль игнорировал слова и взгляды Сиона.

— Роу.

Старик не ответил Нэдзуми. Он все еще сидел без движения, закрыв глаза. Казалось, он то ли медитирует, то ли молится мысленно.

— Роу, в истории Сиона лжи нет. Все это правда. В Номере 6 были случаи появления ос-паразитов. Сион выжил. Но большинство не сумели бы. Все они странно умирают…

Тут Нэдзуми закрыл рот и посмотрел на Сиона. В его глазах плескалась, пусть и слабая, тень сомнения.

— Роу? Ты меня слушаешь?

Старейшина слегка кивнул.

— Да. Твой голос хорошо звучит и очень ясно достигает ушей слушателя.

— А сердца твоего он достиг?

— Конечно.

— Тогда я хочу, чтобы ты мне ответил. Чтобы ты рассказал.

— О судьбе Номера 6?

— Нет, об этом мне незачем кого-то спрашивать. Я знаю, что с ним случится: уничтожение и вымирание. Я буду тем, кто нажмет на спусковой рычаг.

— Тогда… что же ты хочешь спросить?

— Что из себя на самом деле представляют осы-паразиты?

Сион тихо вскрикнул. Он посмотрел на профиль Нэдзуми широко распахнутыми глазами, а затем перевел взгляд на старейшину.

— Хочешь, чтобы я открыл правду об осах-паразитах? — спросил старик.

— Да.

— Почему… ты спрашиваешь это у меня?

— Потому что ты знаешь, — ответил Нэдзуми. — Я это чувствую. Я все время думал: возможно, просто возможно… ты знаешь большую часть того, что я хочу узнать.

Нэдзуми вздохнул. Жесткие углы его профиля ничего не выражали, из-за тени сомнения лицо потемнело еще больше.

— Ты знаешь, ибо раньше ты сам был гражданином Номера 6… нет, создателем. Я прав?

В этот раз с губ Сиона не слетело ни звука. У него перехватило дыхание.

Создатель? Этот старик?

— Я что-то сказал неверно, Роу?

Старейшина не ответил. Нэдзуми посмотрел вверх. Там была лишь мглистая тьма. Но Нэдзуми быстро заморгал, будто слепо всматриваясь во что-то. Затем он поднял руку своим обычным изящным движением.

— Вот.

Он держал квадратный кусочек бумаги между пальцами. Нэдзуми протянул его старейшине. Это была фотография, старая, напечатанная на особой фотобумаге.

— Она была у старого алкоголика. Твоя мама тоже здесь есть, — сказал он Сиону. — Я позаимствовал ее из его документов.

— О, эта….

Это было одна из фотографий, лежавших вперемешку с содержимым папок. Они рассыпались по полу, когда они в прошлый раз приходили к Рикиге по указаниям в записке Каран. На фото была его мать и ее друзья пару десятилетий назад. Он вспомнил слова Рикиги, бывшего журналиста, о том, что он сделал этот снимок во время своего последнего визита в Номер 6.

В те дни Номер 6 еще не был таким закрытым. Не было закона, требовавшего разрешения города на вход или выход из него, в отличие от нынешних времен, когда без разрешения вход был запрещен независимо от обстоятельств. Особые ворота и стены тоже еще не были достроены. Рикига говорил, что тогда попасть в Номер 6 и путешествовать по окрестностям были относительно легко.

— Молодая женщина в центре — мать Сиона. Ее зовут Каран.

— Каран.

— Ты ведь знаешь ее, да? Ты с ней на фотографии. Или забыл уже?

— С ней? Этот мужчина, с моей мамой?

Сион был удивлен. Он знал, что у него рот раскрылся. Он уставился во все глаза на беловолосого старейшину. Он знал, каким наглым был этот взгляд, но не мог отвести его.

Он знает мою мать?

Только подумать, этот мужчина, поселившийся в подземных пещерах, мужчина, которого остальные называют «старейшина», был связан с Каран. Это было просто невероятно.

Невероятно, как такое?..

На миг удивление так сильно поразило его, что он ощутил покалывание в глубине мозга.

С момента встречи с Нэдзуми границы его мира сломались. Мир, в котором он жил раньше, рухнул. Всюду подстерегали сюрпризы. Вещи в которые он верил, в которых никогда не сомневался, переворачивались, показывая изнанку. Он много, много раз пережил понимание, от которого замирало сердце.

Удивление, страх, ошеломленное молчание, недоумение и боль. Он испытал столько эмоций и ощущений. Но ему так же пришлось столкнуться с тем, каким невежей он был до встречи с Нэдзуми, как он жил ничего не зная и не пытаясь узнать.

Вот почему было больно. Так больно, что он задыхался от боли. Но все равно — он поклялся, не колеблясь, удивляться и недоумевать.

Сион по-своему надеялся узреть истину о себе и мире, в котором жил. Он так же решил смотреть сквозь все это. Он, не колеблясь, позволял удивить или сбить себя с толку; наоборот, каждый раз, когда его удивляли и огорошивали, ему казалось, что спадает очередной слой и новая грань мира открывается его взору. Он даже получал новый опыт.

Но в этот раз он был просто поражен. Сион с открытым ртом смотрел на старика. Нэдзуми пальцем коснулся его губ. Почему у него вечно пальцы такие холодные? Чувство, далекое от удивления или недоумения замаячило на краю сознания Сиона. Нэдзуми тихо прищелкнул языком.

— Рот закрой. У тебя на лице сейчас неправдоподобно идиотское выражение.

— Не может быть… — прошептал Сион. — Это просто невероятно… Нэдзуми, что происходит? Как моя мама с этим связана? Этот мужчина и моя мать знакомы… что это значит?

— А мне почем знать? — ответил Нэдзуми. — Я спрашиваю именно потому, что не знаю. Посмотри на фото алкоголика: рядом с твоей матерью стоит… — Нэдзуми сглотнул. — Это Роу.

Фото выскользнуло из пальцев старейшины. Оно закружилось в воздухе подобно цветочному лепестку.