Хиёри сегодня была одета только в купленное бабушкой платье, собранные в хвост волосы держала подаренная Ёкодзавой резинка. Мужчины и девочка ехали в машине — Киришима вел, Ёкодзава и Хиёри сидели сзади — к районной администрации.

— Ты сегодня рано встала, выспалась?

— Я и легла вчера рано, так что все нормально! А ты, братик? Хорошо спал?

— Благодаря тебе да, как убитый. — Наверное, дело было в настигшей Киришиму и Ёкодзаву усталости, отчего они оба проспали. А когда встали, их уже ждал завтрак, и белье из стирки было развешено. Ёкодзава настаивал, что Хиёри должна была их разбудить, на что она ответила: «Мне показалось, что вы устали, и я решила дать вам поспать», — от этих слов сердце кольнуло признательностью.

— Ой, кстати, трюк, которому ты меня научил, братик, работает просто замечательно!

— Трюк? А, этот. — Он рассказал девочке, что она обязательно проснется в нужное время, если перед сном хлопнет по подушке столько раз, во сколько часов нужно проснуться. Самого Ёкодзаву этому в детстве научила его бабушка. Теперь Ёкодзава вспомнил, как поделился этим тайным знанием с переживающей, что не сможет встать вовремя в важные дни Хиёри.

— Я ни разу не проспала с тех пор! И всем друзьям рассказала, они тоже говорят, что он работает!

— Замечательно. — Возможно, дело в самовнушении, но ладно, работает и работает.

— О чем болтаете? — поинтересовался с водительского места Киришима.

— Я говорю братику, что сработал трюк, которому он меня научил!

— Трюк? Прелесть какая.

— Я всего лишь рассказал то, что мне в свое время говорила моя бабушка. Я сам так больше не делаю. — Не хватало еще, чтоб Киришима решил, что он все еще полагается на такие детские штуки.

— Неужели?

— Взрослым такое ни к чему, они сами могут проснуться в нужное время. — Ведь не скажешь Хиёри, что не по возрасту ему так поступать, пришлось обернуть в слова о зрелости. Хотя на самом деле спасибо верному будильнику.

— И в чем суть трюка? — спросил Киришима, а Ёкодзаву одолело странное предчувствие насчет вопроса. Впрочем, запретить Хиёри ответить он не мог, поэтому через силу оставался спокойным, не желая сердиться, что бы потом ни сказал Киришима.

— Ну, надо хлопнуть по подушке столько раз, во сколько надо проснуться. В шесть часов — значит, шесть раз, в семь — значит, семь. И ты обязательно проснешься именно в это время!

— Ого, звучит полезно. Попробую в следующий раз.

— Обязательно! Он действительно работает!

— Тогда рискну прямо сегодня. — Ухмылка Киришимы от уха до уха была просто невыносимой, Ёкодзава ясно видел ее в зеркало заднего вида, но понимал, эту перепалку ему не выиграть нипочем.

— Смотри на дорогу.

— Я смотрю. Но просто интересно, а почему ты мне никогда не говорил об этом невероятно эффективном трюке.

— Потому что тебе он не требуется. На следующем светофоре нам направо, к парковке. Не пропусти поворот!

— Ладно-ладно.

Под шутки и болтовню они доехали до парковки около здания администрации, Киришима припарковался около выезда из переулка, и троица вместе направилась ко входу. Конкурс, награду в котором получила Хиёри, проводился среди учеников начальных школ всего района. Работы победителей теперь были вывешены в выставочном зале.

Видимо, в этом году темой стали «Летние каникулы», и Хиёри нарисовала, как гостила у бабушки с дедушкой, родителей матери.

— Ты получила сертификат?

— Сказали, что его вручит директор школы завтра на утренней линейке. Вроде здорово... но я так стесняюсь, что придется перед всеми его получать.

— Этим надо гордиться, так что спинку прямо и вперед! Если б не работа, я бы тоже пришел, но...

— Ни за что!!! Не надо приходить! Иначе я точно от смущения там умру! — отчаянно перебила Хиёри, уговаривая отца не появляться. Да и какой ребенок согласится, чтобы его родитель появился на утренней линейке, пусть даже ради награждения.

— То есть мне нельзя хотеть посмотреть, какая моя дочь умница?

— Хоти на здоровье, а приходить не надо. А вообще ты ведь сейчас очень занят? Забудь про меня и работай! — Отговаривать и переубеждать Киришиму Хиёри умела на редкость хорошо, Ёкодзава даже задумался, не поучиться ли у нее.

— Киришима-кун!

От необычного оклика трое остановились. Вряд ли кто-то позвал бы Хиёри с «-кун».

— А? Оосаки-сенсей?

Ёкодзава посмотрел туда же, куда Киришима — а там улыбалась, приветственно помахивая, Оосаки.

Сегодня на ней была юбка до колен, блузка с объемными рукавами и бежевый плащ. На шее длинное колье, в ушах того же комплекта серьги, и как показалось Ёкодзаве, появившийся сладкий запах — ее духи. И накрашена сегодня она была еще тщательнее, чем при прошлой встрече.

Возникло подозрение, что Киришима и Оосаки собирались вот так встретиться, но оно быстро исчезло, слишком удивленным выглядел Киришима.

— Ты недавно рассказал о выставке, и мне стало интересно, дай, думаю, зайду. Вспомнила, что ты собирался в воскресенье, и подумала, а вдруг встретимся. И вуаля! Я так счастлива! — Похоже, сегодня у нее было замечательное настроение, и, не зная, как реагировать, на нее растерянно смотрели Ёкодзава и Хиёри. — Ох, прости, пожалуйста, я чему-то помешала?..

— Э, нет... нет, совсем нет. Я просто удивился, вот и все. Вы ради исследования зашли? — Изумление Киришимы испарилось быстро, сменяясь дежурной улыбкой.

— Именно. Если бы ты не упомянул про выставку, мне бы и в голову не пришло вписать что-то подобное в работу, поэтому я искренне благодарна.

— Не за что.

— И я вновь осознала, сколько же я забыла о прошлом, хотя когда-то тоже была ребенком.

— В тот день я всего лишь поддержал разговор. Если это вас вдохновляет, полагаю, дело в том, что чего-то недостает в продумываемой вами сейчас работе, сенсей...

— Ты очень скромный, да, Киришима-кун? И сейчас-то мы точно не на работе, может, не надо излишней вежливости и этого «сенсей»?

— Эм, боюсь, я не могу...

— Пап?.. — настороженно позвала Хиёри, потянув за полу его рубашки. От внезапного появления Оосаки она совсем растерялась.

Киришиму будто очнулся и извинился перед Хиёри:

— Прости, Хиё.

— Ой, так это твоя принцесса? Прелестнее, чем я могла представить! — Оосаки присела, оказываясь на одном уровне с Хиёри. Та, однако, непривычно смущалась и не знала, что делать.

— Это Оосаки Рё-сенсей, автор, с которой я работаю. Она здесь ради исследования для своей новой работы.

— Исследования? Она мангака?

— Писательница.

— А ты, значит, Хиёри-тян? Привет, я Оосаки Рёко или Оосаки Рё. Мы с твоим папой в университете вместе учились. Приятно познакомиться. — Оосаки назвала имя и псевдоним, наверное, для того, чтобы представиться Хиёри не просто как автор, но и как обычная женщина.

— Да, мадам, приятно познакомиться с вами. Эм, я Киришима Хиёри. Спасибо, что заботитесь о моем папе, — Девочка слегка поклонилась, точно как в день, когда впервые встретилась с Ёкодзавой. Впрочем, обычной жизнерадостности не было и в помине. Не так часто Хиёри общалась с людьми вроде Оосаки, поэтому, наверное, немного нервничала.

— Боже мой, какая прекрасно воспитанная! Твой папа замечательно тебя вырастил.

Хиёри неуверенно улыбнулась, определенно в худшем настроении, чем пару минут назад. Но тут Оосаки заметила Ёкодзаву, обеспокоенно глядящего на Хиёри.

— Э? Вы тот сотрудник отдела продаж, с которым меня познакомили недавно, да?

— Эм, да. Я Ёкодзава.

— Наверное, вы друзья с Киришимой-куном! Вы ровесники?

— Нет, но он любезно общается со мной. — Их не впервые считали ровесниками на первый взгляд. Впрочем, ничего особенного, Ёкодзава отговорился обычным ответом. Были вопросы и поважнее — например, что она вообще здесь делает.

— И, эм... вы здесь какими судьбами?..

— Решила зайти, когда узнала от Киришимы-куна, что Хиёри-тян победила в художественном конкурсе и здесь будет выставка. Я думаю написать книгу, где главным героем будет ученик начальной школы, вот и подумала, что можно поизучать чуть-чуть.

— Поизучать... — Если она здесь только ради исследования для новеллы, могла бы пройтись одна и уйти. А она ждала у входа, несомненно, надеясь встретиться с Киришимой. Будь это любой другой автор, Ёкодзава бы не был таким подозрительным, но недавнее поведение именно этой женщины внушало беспокойство. Внешне Ёкодзава держал себя в руках, но сердце в груди отбивало яростный ритм.

— Всегда хотела написать детский детектив, вот и ищу сюжетные идеи. Если можно, твоя помощь, Хиёри-тян, мне бы не помешала. — Кажется, Оосаки вознамерилась присоединиться к ним, Хиёри растерянно посмотрела на отца, но тот был не менее озадачен, что ответить Оосаки, — потому, скорее всего, что, как ее редактор, он не мог покинуть занятого исследованием автора.

— Что ж, идемте?

— Да, пожалуй, какой смысл стоять здесь и болтать.

Киришима повел Оосаки ко входу, видимо, решив, что ему ничего не остается, кроме как сопроводить ее. Он оглянулся на Ёкодзаву и Хиёри извиняющимся взглядом и одними губами произнес: «Простите».

Ёкодзава понял намек, положил ладонь на макушку несчастной Хиёри.

— Пойдем тоже? Мы ведь пришли посмотреть на твою картину.

— Ага, пойдем, братик. — Улыбка Хиёри вернулась, девочка сжала его руку своей ладошкой, и двое вошли в здание. Внутри оказалось очень спокойно, сразу у входа вежливо улыбалась сотрудница.

— Давно я не бывала в подобных учреждениях. Интересно, где выставочный зал.

— Вот доска объявлений. Работы учеников третьих и четвертых классов на первом этаже, первых и вторых — на втором. — Копировальный аппарат рядом с ними быстро выдавал брошюры.

— Ой, подожди, я обязательно хочу все сфотографировать! Вот бы на самой выставке пощелкать... — Женщина не без труда отыскала в сумке и выудила фотокамеру. Навела на входную дверь и сотрудницу, нажала кнопку затвора.

— Братик, пойдем вперед.

— Не хочешь подождать и пойти всем вместе?

— Не хочу мешать его работе. Если мы подождем около моей работы, сможем посмотреть вместе.

Нельзя же оставить так отчаянно держащуюся за него девочку одну, поэтому Ёкодзава обернулся и озвучил их планы Киришиме.

— Ладно, мы пошли вперед. — Киришима забеспокоится, куда они вдруг пропали, если его не предупредить. — Эй, Хиё, хочешь, мы с твоим папой поменяемся? — Оосаки это вряд ли понравится, но она сама влезла, куда не звали, поэтому потерпит.

— Не надо, я хочу показать ее и тебе.

— ... — Не в характере Хиёри было по-детски упрямиться или психовать, наоборот, она умела смириться с неприятными ситуациями. Только вот показная радость выглядела жалко.

Сегодня должен был быть особенный день, первая за долгое-долгое время прогулка с невероятно занятым отцом, Хиёри поднялась рано утром и принялась за домашние дела, наверное, потому, что от волнения не смогла бы снова уснуть. Появление Оосаки отвело от нее внимание — а ведь это Хиёри сейчас должна сиять улыбкой рядом с Киришимой.

Киришима был в схожей ситуации, он отработал всю неделю с мыслью об этом воскресном отдыхе, маленьком, но ярком лучике света в беспросветном туннеле мангак, рукописей и совещаний. Вряд ли Киришима был в восторге от того, каким стало это воскресное утро.

— Братик, смотри, какая красивая!

— Да, ты права. И только приз зрительских симпатий? — Хиёри показала на пейзаж, достойный украсить почтовую открытку, Ёкодзаву впечатлила прорисовка мелких деталей, неожидаемая от ученика начальной школы. Рядом с пейзажем висел портрет с довольно неординарным использованием цветов. Неясно, по какому критерию награждались работы, но явно не просто по градации «хорошо — плохо».

— А где твоя? — Возле входа в зал в основном висели сгруппированные вместе работы с поощрительными призами, возможно, награжденные работы были где-то дальше.

— Я заняла второе место, так что, наверное, не слишком далеко.

— Там, например? — Он указал на стену, где работы были развешены не слишком часто, наверняка призовые.

— Давай посмотрим, братик.

Несколько семей бродили по выставочному залу, дети младше Хиёри оживленно болтали с родителями. Хиёри прошла мимо почти бегом.

— Кажется, это работа, занявшая третье место.

— О, это моей подружки картина!

— Хорошей подружки, правда? — Он узнал написанное рядом с картиной имя. Многих он знал по рассказам Хиёри о школе. — А вот и твоя. Неплохое для нее место, если тебе интересно.

— Точно! Мне повезло... но и смущает немного... — В ней наверняка мешались гордость и растерянность, и Ёкодзава очень хотел, чтобы в этот момент Киришима оказался рядом.

— Это когда ты ездила одна? — На картине была изображена река, плавающие в глубине рыбки и на переднем плане смотрела на воду нарисованная до плеч девочка с хвостиком. Волосы держала такая же резинка, как у Хиёри сегодня. Даже со скидкой на предвзятость Ёкодзава считал, что картина замечательная.

Прорисованный пейзаж подкупал тщательностью, зато Хиёри в свою работу вложила душу. Наверное, это умение она унаследовала от отца.

— Ага, я нарисовала, как дедушка водил меня порыбачить на эту реку. Там такая чистая и прозрачная вода, что все дно видно! Но до ужаса холодная, я шагнула в нее!

Родители матери Хиёри жили очень далеко и видели девочку всего дважды в год. Наверное, хотели показать и рассказать внучке обо всем на свете в те летние каникулы.

— Отличная композиция, я будто вместе с тобой смотрю в эту реку, — поделился Ёкодзава, и от его честности Хиёри смущенно улыбнулась.

— Правда? Я когда рисовала, все думала, как хочу показать это тебе и папе.

— С первого взгляда видно. Думаю, и судьям тоже. Твоя картина точно заслуживает как минимум второго места.

— Думаешь? Вот бы нам с тобой и папой туда поехать... Ой, но ведь тогда Сора-тян останется один!

— Да уж, одну ночь он переживет, но будет грустно отдать его на несколько дней в зоогостиницу.

— Если бы он мог поехать с нами...

— Ему тоже обязательно покажи картину. После выставки вам их вернут?

— Точно! Ты прав! Я просто ему ее покажу! — Хиёри развеселилась от его предложения. Вернулось, видимо, ее хорошее настроение, Ёкодзаве стало самому легче.

— Извини, что задержался, Хиё!

— Папа!

Киришима встал между ними, рассматривая картину Хиёри.

— Значит, эта твоя? Отличная. Я прямо вижу, как течет вода, а рыбки будто вот-вот выпрыгнут.

— А они выпрыгивали именно в этот момент! Я так удивилась, даже на берег шлепнулась! — сообщила девочка, желая рассказать отцу абсолютно все.

— Могу себе представить. Ты про эту реку рассказывала, когда говорила о рыбалке?

— Ага! Я всего двух рыбок поймала, а дедушка много-много! Мы поделились с соседями, а они с нами кукурузой и арбузом. Несколько кукурузок были только с грядки, сладкие-сладкие!

— Звучит вкусно. Готов поспорить, если полить соевым соусом и поджарить, с холодным пивом будет неплохо.

— Не говори так, чтоб мне хотелось пойти выпить прямо сейчас... — проворчал Ёкодзава, от одной мысли слюнки потекли. Несмотря на недавний завтрак, он немного проголодался.

— Ого, значит, это картина Хиёри-тян? Ты такая умница, Хиёри-тян! — похвалила из-за их спин Оосаки, рассматривающая работы после беготни с фотоаппаратом наперевес.

— С-спасибо большое. — От обращения Оосаки Хиёри опять напряглась. Кажется, рядом с этой женщиной ей действительно было неловко.

Ёкодзава никогда не видел ее такой встревоженной общением с кем-то взрослым. Хиёри волновалась перед встречей с любимым автором на мероприятии по раздаче автографов, но совершенно не так. Почти все ее знакомые взрослые — учителя или родители друзей. Иногда ее знакомили с коллегами Киришимы, но впервые с кем-то вроде Оосаки.

Может быть, все дело в том, насколько успешная писательница Оосаки. Ёкодзаве казалось, что он на первый взгляд намного более пугающий, но его Хиёри приняла с первого момента знакомства.

— Настолько красиво, что я подумываю предложить тебе нарисовать несколько иллюстраций для моей новой книги. Что скажешь, Киришима-кун? Могу я попросить Хиёри-тян помочь мне с обложкой, когда я допишу?

— Думаю, она польщена, но она всего лишь ученица начальной школы, мне кажется, это будет чересчур.

— Ей не придется сильно напрягаться. Думаю, выйдет хит... Сфотографирую запасной выход, подождете меня? — Снова вооружившись камерой, она зашла за стенд с картинами, фотографируя скрытую там дверь. Может, для сюжета детектива использовать захотела.

Пока женщины не было, Киришима негромко извинился:

— Мне, правда, очень жаль. Я не предполагал, что дойдет до такого. Она говорила, что хочет прийти посмотреть, но я думал, это вежливость, не более... — Киришима был нехарактерно мрачен, будто упомянул про Хиёри и награду в том разговоре просто к слову.

— Нормально все, не извиняйся. Ты же ничего не можешь поделать? Ты не можешь ей отказать, ведь она твой автор, да и вы бывшие одногруппники.

— Одногруппники или нет, мы двух слов друг другу в те времена не сказали. И с тех пор она очень изменилась, она тогда и она сейчас — два разных человека.

— Ты не видел ее после выпуска?

— Насколько я знаю, на встречу выпускников пару лет назад она не пришла. А может, и пришла, но мы все равно не разговаривали. — Киришима был ощутимо растерян. — Прости, Хиё... теперь это мало отличается от обычного рабочего дня.

— Все нормально.

— Хорошо, что мне все-таки удалось посмотреть картину вместе с вами. Здорово было бы и твоим бабушке с дедушкой показать, но почему-то мне кажется, что только фотографии в электронном письме будет мало.

— Почему бы не сделать почтовую открытку? Можно напечатать несколько, — предложил Ёкодзава. Цифровые изображения дойдут быстро и все такое, но держать картинку в руках — совершенно другое дело.

— Звучит неплохо, я выясню.

— А если мы сделаем открытку, ее можно будет послать прямо бабушке и дедушке!

— Ты ведь подружилась там с детьми, вы переписываетесь? Отправь и им тоже?

— Ух ты, здорово!

Оосаки вернулась, когда троица оживленно обсуждала планы насчет почтовых открыток.

— Простите, что пришлось меня ждать!

— Вам удалось сделать хорошие снимки?

— Однозначно. Я прямо чувствую прилив вдохновения.

— Приятно слышать.

Хиёри вновь помрачнела с возвращением Оосаки, Ёкодзава понимал, что теперь его очередь поддержать разговор с Оосаки, как вдруг раздался неожиданный голос:

— Ой, Хиё-тян тоже здесь!

— Юки-тян!

Личико Хиёри посветлело от появления ее подружки. Видимо, Юки тоже пришла на выставку с семьей. Она была лучшей подружкой Хиёри, о ней маленькая Киришима рассказывала чаще всех.

— О, здравствуйте и вам, брат Хиёри! Значит, вот где висит картина Хиё-тян! — Юки была идеально воспитанной девочкой, всегда здоровающейся с Ёкодзавой при встрече. Обращение она, наверное, переняла от Хиёри, оно несколько смущало Ёкодзаву, но в ответ он мог только кивнуть.

— Мы и твою видели, Юки-тян!

— Спасибо, что всегда присматриваете за Хиёри, Китагава-сан, — обратился Киришима к отцу Юки. Ёкодзава несколько раз видел ее мать, но отца впервые.

— Взаимно, благодарю за заботу о моей Юки.

— Ты все посмотрела, Хиё-тян?

— Пока нет, только первый этаж.

— Пойдем вместе? Наши папы теперь заняты.

— Вот уж точно! Братик, можно я пойду с Юки-тян?

— Я с вами. Я скажу твоему отцу, где мы, а вы пока поднимайтесь на второй этаж. И из здания ни ногой, ладно? — Здание было не слишком большим, если придется искать, то недолго, но он не хотел совсем терять их из виду — и слегка улыбнулся тому, каким чрезмерно опекающим становился.

— Да, сэр~

Ёкодзава тронул Киришиму за плечо, посвятил в планы:

— Слушай, Хиё и Юки идут наверх, я с ними.

— Извини, присмотришь за ними?

— Звони, если понадоблюсь, — напомнил Ёкодзава и направился к лестнице, по которой поднимались Хиёри и Юки. На стене вдоль лестницы также были вывешены картины, и в несколько шагов он догнал девочек.

— Эй, та женщина, с которой разговаривал твой папа, очень красивая! Твоя новая мама?

— А? Нет, ни за что!

Ёкодзава вздрогнул от простого упоминания слова «мама». И действительно, Киришима и Оосаки производили впечатление радостно болтающей счастливой пары... скорее уж лишним тут казался Ёкодзава.

Мужчина, не родственник, присматривающий за двумя младшешкольницами — это подозрительно, мягко говоря, и Ёкодзава вновь осознал, что с точки зрения ребенка женщина примерно одного с Киришимой возраста рядом с Главным Редактором смотрелась куда естественнее, чем Ёкодзава.

Не только друзья Хиёри, но и знакомые Киришимы, кажется, приняли присутствие Ёкодзавы, но когда Хиёри закончит начальную школу, ситуация, скорее всего, изменится. Может, придется несколько ограничить частную жизнь. Хиёри достигнет возраста, когда ей понадобится материнское влияние. И сегодняшнее ее поведение, возможно, — знак, что ее что-то беспокоит.

— ... — Стоять вот так и накручивать себя — не особо действенный способ узнать настоящие чувства Хиёри. Ясно одно — его присутствие в их жизни неестественно.

— А выглядят близкими... наверное, не в этом дело? Она родственница?

— Нет... по-моему, она... автор, с которым папа работает?

— Автор? Она мангака?

— Нет, писательница. Она здесь сегодня для... эм...

— Исследования? — подсказал Ёкодзава слово, которое пыталась вспомнить Хиёри.

— Точно! Она пришла для исследования. Сказала, что главный герой ее следующей книги — ученик начальной школы. Правильно, братик?

— Да, она упомянула, что хочет написать детский детектив.

— Исследование... звучит классно! Стой, значит, сегодня твой папа работает?

— Нет, они встретились у входа. Кажется, папа ей рассказал про выставку, и она захотела прийти.

— А, понятно! Они болтали, я подумала, что она с вами пришла... Хиё-тян, ты хорошо себя чувствуешь?

— Э... да, да, я в порядке! Эм, наверное, проголодалась просто! — Она через силу улыбнулась, но ведь даже лучшая подружка заметила, что с Хиёри сегодня что-то не так.

— На, съешь конфетку. От сладкого тебе станет лучше!

— А... разве тут можно есть?..

— Вряд ли, поэтому мы по одной. Вы сохраните наш секрет, брат Хиёри?

— Э... конечно, но всего по одной. — Запретить он не мог, пришлось согласиться.

— Ладно, всем по одной!

— Спасибки!

— И мне тоже?

— Это взятка.

— ...Какие ты знаешь слова, — усмехнулся он, улыбаясь всесторонней образованности Юки. Если их поймают, он просто возьмет вину на себя. Ощутимо кислый вкус лимонной конфеты окутал язык.

И конечно, поднял всем настроение.