— Как ты сумел! И обошлось ведь, — говорил изумлённый Нэкоясики, дёргая за руку полураздетого Ицуки.

— А-ай-яй-яй! Больно, хватит! — кричал тот, корчась от боли.

Руку он ушиб когда упал в море «ночи» и теперь она болела. От боли и щекотки лицо Ицуки принимало причудливые выражения, а на руках и ногах появлялись новые иероглифы.

Очень скоро он стал похож на Безухого Хоити.

— Потерпи, потерпи. Волна загрязнения была сильной, поэтому профилактические меры совершенно необходимы.

— Разве не буддийский монах должен писать сутры?

— Да хоть послушник при храме. Методы онмёдо чересчур сильны и для лечения такого загрязнения абсолютно не подходят. Микан же недостаточо опытна для этого. Раньше, когда здесь был Сэкирэн, было легче.

Гэнбу, устроившийся на коленях у Нэкоясики, одобрительно мяукнул.

Ицуки сидел на кровати, в углу комнаты отдыха в офисе «Астрала».

Шёл четвёртый час дня.

С момента, когда спавший мёртвым сном Ицуки наконец проснулся, прошло уже два часа. Он уже знал, что в офис его принесли после того, как собрали магов «Гоетии», находившихся в полном изнеможении.

— Призывающая магия, по сравнению с любой другой, пожалуй, самая затратная. А если маг ошибся, то эффект бумеранга лишает его сил многократно, — объяснял Нэкоясики.

Маги, помогавшие Адилисии, полностью истратили свою силу из-за разрушения большого магического круга. А перед этим Шах серьёзно пострадал от Хонами и вывел из строя одного мага «Гоетии». Впрочем, как сказал Нэкоясики, ему поделом досталось.

Закончив писать сутры, Нэкоясики удовлетворённо произнёс:

— Хм, симптомы магического загрязнения не проявляются. Твоя духовная сопротивляемость даже выше чем я думал.

— Всё обойдётся?

— Не спеши. Симптомы магического загрязнения, как известно, могут проявляться и после воздействия.

— Т-то... есть?

— Ты правда хочешь это услышать? — спросил Нэкоясики смиренным тоном, поглаживая голову Гэнбу.

— Э? Э-э???

Юноша пожал плечами и, понизив голос, тихо сказал:

— Например, пройдёт несколько месяцев, твои глаза разойдутся в разные стороны, между пальцами появятся перепонки и тебя непреодолимо потянет в море...

— Я что, могу стать оборотнем???

— Или превратишься в тень и будешь скитаться вокруг дома по ночам, а утром, став насекомым...

— Э...

Лицо Ицуки исказила судорога. Исписанное иероглифами, оно стало белым как бумага.

— Ладно-ладно, я пошутил.

— Господин Нэкоясики!!!

— Ну да, перегнул немного. Ха-ха-ха. Если бы волна загрязнения не исчезла, я не знаю какие последствия она могла бы вызвать, но мне ясно одно: ты совершенно не пострадал, так что я уверен, всё будет в порядке.

— Тогда уж рассказывайте всё, — сказал Ицуки чуть не плача.

Стукнула входная дверь.

— А вот и я! — в комнату вбежала Микан, расставив руки в стороны и по-детски изображая самолёт. Свободные рукава костюма мико, свисавшие с разведённых в разные стороны рук, и вправду напоминали крылья. Увидев расписанное иероглифами лицо Ицуки, она сначала вытаращила глаза от удивления, а потом принялась хохотать. — А-а-а, братик-шеф, ну у тебя и лицо-о-о!

— Чего смешного-то...

— Ну что здесь такое? — вслед за Микан в комнату вошла Хонами. Вид полураздетого Ицуки неожиданно смутил её, она зажала рот ладонью и прыснула.

— И ты туда же...

— У тебя всё лицо в иероглифах! — держась за живот, Хонами хохотала до слёз.

Третьей в комнату вошла Адилисия, но и от неё тоже ничего радостного не последовало.

— Милая у вас тут обстановочка, — сказала она, чуть покраснев и хихикая.

— А-а-а...

С чувством какого-то отчаяния Ицуки стал торопливо одеваться.

— Послушай, волна магического загрязнения на тебя не подействовала? — спросила Адилисия вставшего с кровати Ицуки.

— Вроде всё в порядке. А как ты?

— Я же рассказывала тебе. Я ведь маг с рождения. И тренировок по воздействию силы заклятия не пропускала.

— Ну я же новичок... — надул губы Ицуки.

И отец у неё тоже маг, такой же наверное, только с разницей в опыте...

Пока Ицуки плескался в ванной, в дверь постучали.

— Гости?

Ицуки поспешно вытер лицо полотенцем и поспешил к двери, но Хонами его опередила.

Воздух, казалось, стал вязким.

— Ну раз оба руководителя здесь, не будете ли вы так любезны позволить мне провести небольшое расследование? — спросил представитель Ассоциации с улыбкой, заставляющей бледнеть.

Десять минут спустя.

Все расселись вокруг стола, стоящего между комнатами — импровизированная гостиная.

Выложив на стол пачку документов, Кагэзаки начал:

— По изложенным здесь основаниям, Ассоциация квалифицировала магическое загрязнение прошедшей «ночи» как имеющую уровень от второго до третьего. Поскольку ни одна из двух участвующих в конкурсе компаний не смогла разрушить ядро «ночи», очевидно что скоро следует ожидать повторения. На это время контракт на «работу» следует считать продлённым.

Бесцветная интонация голоса совершенно не соответствовала содержанию слов.

— А-а опять «ночь»? — простонал Ицуки с болезненным выражением.

— Да. Но только в том случае, если это обычная «ночь».

Кагэзаки вопросительно смотрел на Адилисию.

Ицуки в испуге передёрнул плечами.

Адилисия даже бровью не повела:

— А я тут причём? — спросила она, широко улыбаясь.

Не улыбка, а произведение искусства, хоть на стенку вешай. Красиво, а посмотришь — не по себе становится...

— Не причём, просто я хочу кое-что прояснить относительно «Гоетии».

— Пожалуйста, никаких секретов, — Адилисия грациозно скрестила руки.