~
Спустя три дня Ицуки наблюдал ясное небо из окна больничной палаты.
«Здорово, мумия!» — он уже привык к такому приветствию. Хотя доктор сказал, что лечение займёт восемь дней, но судя по всему это время надо умножить на десять. Удар о землю с восьмиметровой высоты. Повреждение внутренних органов бодливым быком. Да и демоны, нападения которых так и не удалось избежать, оставили на теле множество ран и порезов.
И, наконец, загипсованная левая нога.
Сломанная нога выглядела совершенно невозможно. Даже врачи изумились: к открытому перелому добавились множественные разрывы мышц и сухожилий.
Финансовое положение «Астрала» не позволяло долго оставаться в изолированной палате, поэтому завтра его переведут в палату на четыре койки. Неважно у фирмы с финансами...
— Э-эх...
— Что такое, братик-шеф? — спросила сидящая возле него Микан.
Рядом с ней алого цвета ранец, она пришла сюда из школы.
— Ничего... там такое небо голубое, а я тут разодранный в клочья лежу.
Философский вопрос.
Воспоминание о недавнем сражении с Освальдом отнимало силы. Казалось, он слабел с каждым днём.
И правый глаз не давал покоя мыслям.
«Глэм Сайт» — так сказала Хонами. Но это ни о чём ему не говорило.
«Скорее что-то ностальгическое...», — думал он, рассеянно что-то вспоминая.
— Шеф? — Хонами подмигнула. Она сидела рядом и счищала шкурку с яблока, — у тебя такой вид, будто тебя огрели чем-то тяжёлым и ты в полной прострации.
— Что, так плохо?
— Нет, не плохо, — как будто сердясь, ответила она, — у тебя голова не болит?
— А? Ага, теперь хорошо.
Сегодня боль действительно успокоилась, хотя ещё вчера по голове словно молотками стучали.
Нэкоясики объяснял, что так сказывается влияние магического глаза. Мозг обрабатывает зрительную информацию, а способность видеть невидимое его разрушает.
Необъяснимому есть объяснение, и прямо сейчас глаз оставался перебинтованным под повязкой. В конце концов, во всём деле остались только следы перенапряжения.
— Правда?
— Ага.
Глаза цвета льда остро блеснули.
— Тогда, может, продолжим учёбу?
— Э?
Бумс.
Из саквояжа, стоявшего у ног, на стол посыпались книги, тетради и документы. За мгновение на столе выросла гора, перегородившая Ицуки весь обзор.
— Ух ты! — от впечатляющего вида Микан раскрыла рот.
Улыбаясь, ведьма сверху вниз оглядела всё это.
— Из-за работы шеф сильно отстал. Вот и позанимается, пока в больнице.
— Э... у меня голова что-то разболелась опять... — сдавленно пробормотал Ицуки.
В дверь постучали.
— Я открою? — подняла руку Микан.
Но дверь с грохотом открыли с другой стороны.
— Ага, Микан и Хонами уже тут?
Вошла Адилисия Ленн Мейзерс, контрастируя своим чёрным как смоль платьем с белизной больничного коридора. В руках у неё был маленький милый букетик.
— Адилисия!
— Рада тебя видеть, Ицуки. Здорово, что с тобой всё хорошо. Могу себе представить, как эта ведьма тебя замучила.
— Хм! И кому ты это говоришь? — сердито глянула Хонами. Ох, у неё злой глаз!
— Той, которая предпочтёт учёбу любовно очищенному яблоку, — увидев яблоко в руках Хонами, сказала Адилисия со смехом.
— Погодите, погодите, вы разве не больного навестить пришли? — заволновался Ицуки, опасаясь очередной схватки.
Адилисия пожала плечами и поставила цветы в вазочку, стоявшую в палате.
— Ладно-ладно, просто Хонами не входит в число лиц, которых я хотела бы запомнить перед отъездом.
— Ты уезжаешь?
Адилисия кивнула:
— Да. Есть дела, связанные с моим отцом. Нужно вернуть демонов назад, да и для восстановления персонала время потребуется.
Сотрудникам «Гоетии» теперь потребуется очищение от магического загрязнения, да и на возвращение демонов время нужно...
Ицуки почему-то вздохнул и сказал со смехом:
— Значит Адилисия нас покидает...
— Как это? Я вернусь через неделю! — хмыкнула она.
Хонами, и почему-то Микан тоже, возмущённо набрали воздух в рот:
— Как? На следующей неделе?
— Конечно. Или ты против? — спросила она, обращаясь к Ицуки.
— Нет-нет, я не против! — тряс тот перебинтованной рукой.
Адилисия улыбнулась, подошла к нему, протянула руку и погладила его короткие волосы. Потом наклонилась к нему и поцеловала в лоб.
Воздух затвердел. Хотя нет, просто для трёх человек, кроме Адилисии, время будто остановилось.
— Ицуки, — прошептала Адилисия, — спасибо что помог мне.
Немногим позже Адилисия, выйдя в больничный вестибюль, разглядела среди толпы посетителей одного человека заурядной наружности.
— Кагэзаки.
— Ого какая неожиданность. Госпожа Адилисия.
Улыбка без эмоций.
Какэзаки, маг, судящий магов, склонился в поклоне.
— У меня было намерение навестить директора Иба, но господин Нэкоясики отклонил мою просьбу. Весьма сожалею.
Вместо ответа Адилисия спросила:
— Насколько хорошо вы знаете обстоятельства, связанные с Ицуки?
Кагэзаки лишь покачал головой:
— Ничего. Он сын Цукасы Иба, мага, не пользовавшегося магией. Это всё. Он делал обычную работу для Ассоциации.
— Что-то не верится, — возразила Адилисия, разглядывая собеседника. — Имейте в виду, если станете вредить Ицуки, «Гоетия» молчать не станет. Запомните это пожалуйста.
— Я запечатлю это в своём сердце.
Улыбнувшись своей ужасной улыбкой, Кагэзаки растворился в толпе и исчез.
Тем временем в палате...
— Шеф! Ты и впредь намерен поддерживать личные контакты с главой конкурирующей фирмы?
— Братик-шеф, хотя я не всё поняла, но порочащие связи совершенно недопустимы, вот так!
Обе набросились на него с горящими глазами.
— Чего я намерен? Какие порочащие связи? — отбивался от них Ицуки, изображая всеми силами поное непонимание. Впрочем, он только старался выглядеть положительно в их глазах.
В этот момент замяукали кошки.
— Шеф, что произошло? Адилисию будто подменили, — сказал Нэкоясики, выпустив кошек, которых было запрещено приносить в больницу.
— Господин Нэкоясики, спасите меня!
— Что? Спасти?
Юноша с пепельными волосами задумался, потом ударил в ладоши:
— Ах да! Забавно. Ну-ка, Гэмбу, Бякко, Судзаку, Сэйрю, проучите хорошенько плохого шефа!
Четыре кошки, повинуясь указанию, набросились на Ицуки. Сверкая глазами, все собравшиеся в палате в один голос кричали:
— Изменни-и-ик!!!
И вот.
Хохот и громкие возгласы переполнили маленькую больничную палату.
~ Последняя глава ~