К востоку от Японии раскинулась широкая гладь Тихого океана.

Вдалеке, у самого горизонта, виднелась группа чёрных точек, которые быстро приближались.

Это были корабли, больше сотни линкоров, эсминцев и авианосцев, ощетинившихся зенитными и ракетными установками, готовых по первому сигналу выпустить целый рой истребителей. На мачтах развевались флаги с эмблемой Тихоокеанского флота Соединённых Штатов Америки.

Все восточные силы главного государства Союза приближались к прибрежным водам Японии.

С авиабазы поспешно поднялся самолёт Сил самообороны.

— Вызываю флот США! Вызываю флот США! Ваш курс ставит под угрозу национальную безопасность Японии! Немедленно развернитесь! Повторяю, немедленно развернитесь!

Однако корабли даже не замедлились.

— Мне кажется, они не собираются останавливаться…

Ещё немного, и они нарушат границу особой экономической зоны.

Очевидно, Тихоокеанский флот вышел не на увеселительную прогулку. Они приближались с вполне конкретной целью — ужасной, неизбежной.

Вскоре флагман — белый авианосец — пересёк невидимую черту двухсотмильной территории вокруг берегов Японии, и тогда американцы нарушили молчание:

— Э-э, тест-тест. Хэллоу, джапаниз солдерс! С вами говорит адмирал Тихоокеанского флота ВМС США Дуглас Аплтон! Меня слышно? Приём!

Радиопередачу послал стоящий на носу авианосца подтянутый белокожий мужчина средних лет в военном обмундировании.

Это был блейзер по имени Дуглас Аплтон, также известный под прозвищем Моби Дик.

Силы самообороны Японии снова предупредили его:

— Адмирал Аплтон, приём. Говорит пятьсот первая эскадрилья Воздушных Сил самообороны Японии. Как мы уже сообщили, ваш курс угрожает национальной безопасности Японии. Немедленно развернитесь.

Радист изо всех сил старался говорить спокойно, однако в его голосе то и дело проскакивали гневные нотки.

Аплтон выпятил грудь и рявкнул так громко, что чуть не оглушил даже через наушники:

— Хм! Отказываюсь!

— Развернитесь, или мы откроем огонь!

— Повторяю: я отказываюсь! Спросите почему? Потому что мы выступили в военный поход ради мира во всём мире! Несколько дней назад особый отдел по делам сверхспособностей «Псион», гордость нашей нации, во время рейда на базу «Освободителей» захватил в плен вашего лидера Бакугу Цукикагэ!

— ?!

Выходит, премьер-министр пропал, потому что его арестовали американцы.

Слова Аплтона посеяли смятение среди японских солдат.

— Также в ходе допроса были установлены вопиющие факты! Бакуга сознался, что Международная федерация рыцарей-магов тайно управляла «Освободителями»! Действуя от лица всего Союза, Федеральное правительство США, самое справедливое правительство на всей Земле, сочло данные сведения противоречащими всем международным нормам и постановило предпринять жёсткие меры. Поэтому я приказываю вам: признайте все обвинения, сложите оружие и перейдите под контроль США. А иначе…

— Чёрт! Разворачивай! Мы уже в зоне поражения Моби Дика! — воскликнул командир самолёта.

Однако он чуть-чуть опоздал.

Из океана вытянулась огромная водяная рука. Она метнулась к самолёту, не успевшему вильнуть в сторону, схватила его и утащила на дно вместе с военными.

США атаковали Японию, нисколько не маскируя свои действия.

Аплтон ясно показал как свою позицию, так и позицию своего правительства.

— Это чистка во имя правосудия! Сдавайтесь, иначе мы поднимем в воздух бомбардировщики, как только достигнем точки начала операции! Мы сровняем с землёй столицу Японии ради мировой справедливости! Выбирайте, террористы: вы или ваша страна!

— Тихоокеанский флот США вошёл в особую экономическую зону и продолжает движение!

— Фиксирую движение на палубах авианосцев! Истребители готовятся взлетать!

— Господин директор, мы потеряли связь с пятьсот первой эскадрильей!

В сердце главного здания Японского отделения Международной федерации рыцарей-магов располагался тактический командный центр — огромная комната, оснащённая большими экранами, серверами с всевозможными сведениями и аналитическими инструментами.

Ицуки Куроганэ сидел в кресле командующего, которое занимал лишь при непосредственной опасности для всей страны, и внимательно смотрел на экраны, где быстро сменяли друг друга строчки с разной информацией и выводилась картинка грозной армады американцев.

— …

Адмирал Аплтон сказал, что премьер-министра Японии арестовали.

Бакуга и правда отсутствовал уже какое-то время. Вполне вероятно, что его взяли в плен, поэтому несколько дней назад на поиски отправился Бог войны Торадзиро Нанго. Кроме того, Бакуга сам признавался, что имеет хороших знакомых среди «Освободителей», поэтому обвинения американцев звучали вполне правдоподобно.

На самом деле ситуация была намного тоньше.

Федерация знала о связях Бакуги и тактично умалчивала о них, но при этом никогда не поддерживала «Освободителей». Скорее предпочитала делать вид, будто активно борется с ними.

Действительно, до Второй мировой войны «Освободители» представляли собой сборище фанатиков, стремящихся превратить мир в царство блейзеров. Однако потом к власти пришли богачи, заинтересованные в экономической, а не политической стороне вопроса. Понимая, что новый виток конфликта больно ударит по их карманам, они различными манипуляциями превратили по-настоящему грозную организацию в эдакое необходимое зло, противовес, удерживающий Международную федерацию рыцарей-магов и Союз от прямого столкновения друг с другом.

Вот почему Федерация не стремилась уничтожить «Освободителей» раз и навсегда.

Так что это не совсем соучастие.

Что самое интересное, Союз находился в точно таком же положении. В конце концов, один из двенадцати Апостолов «Освободителей», Великий профессор Карл Айлендс [1], занимал должность председателя Совета управляющих Федеральной резервной системы США, объединяющей все банки.

Оба мировых полюса разрешали третьей стороне существовать с самой Второй мировой.

И вот Союз сделал свой ход: он публично обвинил Федерацию во лживости.

Это могло означать только одно.

Союзу надоело учитывать общие интересы. Его страны пресытились столетием порядка и решили перекроить мир.

Ицуки знал, что делать в таком случае.

— Нам по-прежнему не известно, жив ли премьер-министр, однако, если его на самом деле арестовали, его покажут. Кроме того, Америка выдвинула против нас ложное, но оттого не менее серьёзное обвинение: мол, Федерация тайно поддерживает «Освободителей». Если они собираются насадить справедливость силой, мы ответим им как полагается. — Он поднялся с кресла, окинул взглядом подчинённых и отдал приказ: — По законам Федерации из-за отсутствия премьер-министра я беру командование на себя и объявляю военное положение на всей территории Японии. Мы дадим отпор всеми силами и уничтожим Тихоокеанский флот США в нашей ОЭЗ.

— Есть!

— Согласно уставу, на период военного времени наш тактический центр переименовывается в Генеральный штаб. Созовите штабных офицеров Сил самообороны.

— Выполняем!

Персонал активно включился в работу.

— Объявите введение режима военного времени! Все оперативные линии связи с Силами самообороны должны находиться в онлайн-режиме!

— Разверните все силы противовоздушной обороны Большого Токио!

— Приказываю открыть люки бомбоубежищ и начать эвакуацию гражданского населения! Немедленно!

— Мобилизуйте всех рыцарей-магов восточных регионов. Рыцарям-магам, живущим в Большом Токио, отдайте приказ немедленно занять боевые посты. Затем проведите мобилизацию рыцарей-учеников и направьте их на эвакуацию гражданских.

— Есть!

Все действовали шумно, спешно, но безостановочно.

Нынешнее поколение не участвовало в войнах, однако выполняло обязанности точно и слаженно. Вероятно, сказывалась ежедневная муштра директора.

Глядя на подчинённых, Ицуки снова опустился в кресло. Сидящий рядом личный секретарь, мужчина средних лет, предложил:

— Господин директор, вражеские силы возглавляет адмирал Тихоокеанского флота Моби Дик Аплтон. По стандартам Федерации он соответствует рыцарю А-ранга. Якши-химэ, Бог войны и Мировой хронометр отсутствуют в Токио, поэтому противостоять ему…

Ицуки кивнул, не позволив договорить. Он всем своим видом выражал спокойствие, и только глаза выдавали внутреннюю неприязнь.

— Знаю. Я свяжусь с ней.

— Союз…

Куроно застыла.

Тока с Канатой тоже слышали Ицуки. Известие поразило их до глубины души, в конце концов до сих пор они не участвовали в войнах.

— Значит, это правда? Цукикагэ-сэнсэй имеет широкие связи с «Освободителями»?

Именно такой предлог использовала Америка для нападения.

Ученицы сразу вспомнили об организации, именующей себя Национальной академией Акацуки. Премьер-министр Бакуга Цукикагэ основал это учебное заведение перед последним Фестивалем искусства меча семи звёзд, чтобы с помощью подобранных «Освободителями» сильных рыцарей-учеников показать несостоятельность школьной программы Федерации, склонить народное мнение на свою сторону и добиться выхода Японии из состава международного альянса.

Это означало, что Бакуга действительно знаком с террористами и неважно, насколько близко.

— Об этом не по телефону, — ответил Ицуки. — Скажу лишь одно. Мирная эпоха длится вот уже почти сотню лет, и всё это время мы с вами жили в мире, построенном на лжи. Нельзя обвинять только Японию или Федерацию. Наши правительства договорились с Соединёнными Штатами, со всем Союзом, и решили основать такую систему. Однако Америка хочет с помощью этой лжи расшевелить мир. Не знаю, зачем ей это, но мы должны ответить твёрдо и жёстко. Мы — рыцари, наш долг — защищать слабых.

Вот в чём смысл их существования.

На этом Ицуки закрыл тему Бакуги и вернулся к чрезвычайной ситуации.

— Как я уже сказал, операция по ликвидации Пламеня приостановлена. Сингудзи, приказываю вам как можно скорее возвращаться в Токио. Вы примете участие в ответном ударе на американский флот.

— !

Ицуки не просто отменил атаку на Тэндо. Он бросил на произвол судьбы десятки тысяч жизней.

— А как же жители Кюсю?

— Соберём все суда, какие только есть, и переправим их на Хонсю и Сикоку. Силы самообороны и полиция Кюсю уже занимаются этим, скоро к ним присоединятся местные рыцари.

Они оставляли Кюсю. Весь остров, всех людей.

Потеря была слишком большой, поэтому Куроно заколебалась.

— Господин директор, позвольте мне немедленно ликвидировать Пламеня согласно плану, а только затем возвращаться в Токио. Это не займёт много времени.

— Запрещаю, — резко ответил Ицуки и строго продолжил. — Мировой хронометр, возможно, вам удастся убить Пламеня, однако стопроцентной гарантии нет. От наших действий зависят жизни граждан Японии, поэтому мы не должны надеяться на чудо. Распределить силы правильно и дать бой реальной угрозе — вот единственно верный путь.

Куроно промолчала.

— Сигнудзи, я верю в ваши силы и не сомневаюсь, что вы одолеете Пламеня, однако он, скорее всего, ранит вас. Если Америка всерьёз собирается перекроить мир, то не постесняется использовать любое оружие, даже термоядерное. Без вас мне не защитить столицу, поэтому мы временно оставим Кюсю. Так решило правительство. Сейчас нам не хватает сил вести войну на два фронта. Разумеется, мы не оставим Пламеня без внимания. Им займётся подкрепление. Я уже связался со штаб-квартирой Федерации и запросил помощь.

И вновь Куроно не ответила.

Не надеяться на чудо, действовать разумно в чрезвычайной ситуации, делать по возможности всё, но с максимальной эффективностью, задействовать каждого человека в борьбе — таких принципов придерживался Ицуки. Конечно, порой он бывал слишком педантичным и чересчур неукоснительно соблюдал строгую систему рангов, однако в критических положениях его тактика работала как часы.

Тем более Куроно и сама сомневалась, что легко одолеет врага, способного управлять природными бедствиями. Особенно в предельно сжатые сроки. А если её ранят, и это помешает защитить Токио, или если она просто опоздает…

«Нет, такое даже представить страшно».

Кроме того, после страшной вести Куроно сразу вспомнила, как Бакуга собрал их после Фестиваля, ночью, на пустой арене, призвал девайс Гэттэнходзю и показал фрагмент возможного будущего, в котором Токио пылал. Пытаясь избежать такой судьбы, премьер-министр и задумал покинуть Федерацию.

Директор академии Хагун отринула колебания.

— Вас поняла. Я вылетаю в Токио немедленно, — сказала она и нажала на кнопку отбоя.

— Что?! — Тока вскочила с кровати и одним махом оказалась около Куроно. — П-постойте! Не можем же мы просто взять и посадить всех жителей Кюсю на корабли! Это полный абсурд! Пройдут недели, прежде чем они доберутся до надёжных убежищ!

— Я ничего не могу поделать. Оборона столицы — первоочерёдная обязанность рыцарей-магов.

— Ничего? То есть вы согласны принести людей в жертву?!

— Я такого не говорила. В Токио отправляюсь только я, остальные рыцари останутся здесь. Командование возьмёт на себя Каиэда. Если собрать все доступные корабли и лодки, грамотно организовать работу, то эти недели сократятся до десяти-двадцати дней.

— Но!.. Но что если Тэндо начнёт действовать уже завтра?

— Может и так! Но всего избежать не удастся, и ты знаешь об этом! — не выдержав, закричала Куроно и схватила Току за грудки. — Мы не всемогущие. Одна ошибка, одно неверное решение при распределении сил — и мы потеряем тех, кого уже спасли. Защита столицы — главный приоритет национальной безопасности. Если Токио падёт, нам всё равно что отрубят голову, наши дальнейшие действия будут ограничены. И с эвакуацией Кюсю то же самое. Ты же рыцарь, ты должна это понимать, Райкири Тока Тодо!

В злости она швырнула девушку на кровать и взглянула на Канату, которая тотчас метнулась к подруге.

— Тотокубара, задействуй свои связи и пригони к югу Кюсю все гражданские суда, какие только сможешь. Рыболовецкие, туристические, да хоть танкеры. Чем больше, тем лучше.

— Поняла. Я попрошу отца, — ответила Каната, коротко кивнув. Она держалась намного хладнокровнее Токи.

— Рассчитываю на тебя.

— А… А как же я? Я тоже хочу помогать! — вмешалась Тока.

Девушка была бледной как полотно, до того её потрясло случившееся. Однако она понимала, что спорить бессмысленно, и, вероятно, тоже пыталась сражаться с судьбой.

Честно говоря, Куроно не хотела обременять её лишними обязанностями. Из-за влияния Тэндо её душа перенапряглась до предела и в любой момент могла сломаться от перегрузки.

«С другой стороны, она не из тех, кто будет послушно лежать и ждать».

— Ладно. Поступаешь под командование Каиэды, поможешь ему с эвакуацией. А сегодня — слышишь, хотя бы сегодня — отдохни. Это приказ. Если американцы настроены серьёзно, нас ждут тяжёлые времена. Они вполне могут пойти до самого конца, и тогда нам пригодится сила твоего Райкири.

Тока посмотрела на Куроно так, будто собиралась возразить, но в конце концов отступила.

— Слушаюсь…

Она хотела действовать прямо сейчас, и в этом не было ничего удивительного. Тока родилась и выросла в этих краях, здесь был её дом.

— Не кривись. Я постараюсь прибыть раньше, чем Тэндо нанесёт удар. И трёх дней не пройдёт. Да что там трёх, мне и пары дней хватит на этот Тихоокеанский флот. Обещаю, — подбодрила Куроно ученицу и быстро покинула палату.

Она спешила в Токио, чтобы вернуться сюда как можно скорее.

Тем временем Каната тоже поговорила с отцом и направилась к выходу, напоследок сказав:

— Я помогу, а ты, Тока, отдыхай. Пожалуйста.

— Кана… — жалобно позвала Тока, и Каната поневоле остановилась. — Директор сказала, что я могу не сражаться с Тэндо, и… И у меня будто камень с души упал! Я видеть его не хочу!

— Тока…

Тока сгорбилась, обняла колени и всхлипнула.

— Кюсю в большой опасности, а я радуюсь! Я могла сказать: «Сэнсэй, если вас вызывают, я пойду против Тэндо вместо вас». Могла, но не сделала этого! Я… позорище, а не рыцарь…

Каната почувствовала укол в груди.

— Тока, Тэндо оказался слишком силён. Ты не ожидала этого, поэтому и не можешь взять себя в руки. В этом нет ничего страшного, не вини себя за это, — сказала она, вышла из палаты и закрыла за собой дверь.

«Беда. Тока в крайне опасном состоянии. Сражаться с этим чудищем вместо директора… Что она себе выдумала? Это нереалистично и бессмысленно. Что хуже всего, Тока прекрасно знает об этом, но упрямится и ругает себя за надуманную трусость».

Чувства пошли вразрез с разумом.

Внутренний конфликт разрывал Току на части.

Как и сказала Куроно, кто-то должен присмотреть за ней, поддержать.

Но кто?

Каната знала только одного человека, который справился бы с подобной задачей.

— Жесть. Я слышал, над Токио уже вовсю воюют истребители.

— Какого чёрта американцы напали именно сейчас?

— А вот, придумали, что Федерация в сговоре с «Освободителями»!

— Выходит, война не просто между Японией и Америкой, а между Федерацией и Союзом?

— А вдруг они приведут подкрепление? Что будет с нами? Ведь тот преступник до сих пор жив!

— А я тут при чём? Хотя и план погрузиться на корабли и бежать с Кюсю… Тот ещё.

— А-а-а! Мама! Мама, где ты?

Радио работало, интернет тоже ловил местами, поэтому беженцы мгновенно узнали о нападении американцев.

Правительство постановило сражаться до последнего, а жителям Кюсю приказало эвакуироваться по морю на другие острова. После такого у людей сложилось одно впечатление: их бросили, пожертвовали ими ради всей страны.

Так оно и было. Пусть даже из-за неизбежности.

Местом сбора для дальнейшей переправки к портам назначили университетский стадион. Прошло совсем немного времени, и повсюду начали вспыхивать конфликты, порой доходящие до драк. Кто-то кричал от боли, злости или отчаяния, кто-то плакал во весь голос.

Глядя на волнующуюся толпу, Каната негромко застонала. Виски заломило и будто сдавило невидимым обручем.

«Я только сейчас осознала, как их много…»

А ведь Миядзаки не единственный город, куда отвозили беженцев. Эвакуационной зоной была вся южная часть Кюсю. А теперь людей предстояло доставить в порты, посадить на корабли и увезти, причём до того, как Пламень сделает свой ход.

Каната очень сомневалась, что обойдётся без происшествий. Что там, она не верила в это.

По самым скромным подсчётам, на всё понадобится две недели. Полагать, что Тэндо Харима будет бездействовать, — самообман.

Однако им придётся это сделать, несмотря на любые сложности. Изо всех сил защищать гражданских и ждать подкрепления от Федерации или возвращения Куроно — вот единственный вариант. Это понимали как рыцари-маги, так и полицейские с солдатами Сил самообороны.

Медленно шагая по стеклянному, созданному своей способностью мосту, Каната высматривала внизу одного человека. Её внимание привлёк кряжистый старик, принявший командование от Куроно, — Юдзо Каиэда, прозванный Молнией правосудия.

— Граждане эвакуирующиеся! — вещал он громовым голосом. — Просьба не толкаться! Не спешите, выполняйте указания служащих Федерации, полицейских и военных! Не нарушайте очередь, это опасно! Мы, рыцари-маги, обещаем защитить вас от любых угроз и обеспечим безопасную эвакуацию! Прошу вас не паниковать!

Каната много раз слышала Юдзо на поле боя во время прошлых мобилизаций, поэтому знала, что он не кричит, а говорит спокойно, однако сейчас звучный бас терялся среди гомона многосотенной толпы.

Ровно в этот самый момент послышался визгливый, истеричный крик:

— Эй, вы! Я правильно поняла, что вы собираетесь вывезти нас с Кюсю?!

Молодая женщина подскочила к Юдзо и вцепилась в воротник его пиджака.

Каната узнала скандалистку. Это была та самая Ито, порочащая «Дом юной листвы».

— Дорогая, не надо… — вмешался тщедушный мужчина, приходящийся, по всей видимости, ей мужем.

— А ты вообще молчи! — прошипела Ито, послав ему испепеляющий взгляд, затем повернулась обратно к Юдзо. — Мы уже бежали из Фукуоки! Почему мы должны покинуть ещё и Кюсю?! Вы же рыцари-маги, вас специально позвали, чтобы убить того гада, насылающего бедствия, так? Ну так идите и убейте его! Сейчас же!

— Женщина, возьмите себя в руки. Я не могу раскрыть вам детали тактического планирования…

— Возьму я себя, как же! Это всё вы виноваты! Не рыцари-маги, а кучка никчёмных бездарей! Вы живёте за счёт налогов! Наших налогов! Знаете, сколько государство сдирает с меня из-за вас?! То-то же! Так что хватит бездельничать! Идите сражаться!

— Разумеется, мы будем сражаться, когда позволит ситуация. Для этого нужно сперва провести эвакуацию…

— Я сказала, сейчас же!

Вопя, Ито ударила Юдзо по груди, но закалённый боями старец даже не шелохнулся. Тогда женщина разом растеряла воинственный дух, упала на землю и принялась рвать на себе волосы с криками:

— А-а, я так больше не могу! Мы же только что переехали! Наш дом! Компания! Завод! Всё пропало! Да ещё эти американцы напали! Как мне теперь жить? За что? За что нам всё это?! Нет-нет-нет! Как меня всё достало!

— Тише-тише, дорогая!

— Мама…

— А-а-а-а-а-а-а-а-а!

Ито рыдала, вцепившись в волосы, по её лицу текли сопли и слёзы. Она не слышала мужа, не видела совершенно растерянного сына. Никто не признал бы в ней ту гордую, высокомерную леди из Фукуоки.

Каиэда замешкался, не зная, как поступить. Каната создала перед собой стеклянные ступени и спустилась к ним.

И тут раздался громкий хлопок.

— Ай!

Женщина средних лет отвесила Ито звонкую пощёчину.

Это была никто иная, как Хисако Нисиката, заведующая «Дома юной листвы». Именно её искала Каната.

— Какой пример вы подаёте ребёнку?

— Что?..

— Ито, послушайте меня. Пусть вы оскорбляли нас, пусть подговаривали детей, это я ещё стерплю. Идеальных родителей не бывает. Когда-нибудь дети вырастут и поймут, что так вести себя неправильно. Однако чего родитель никогда не должен делать, так это позориться перед ребёнком! Посмотрите на вашего сына! Вы же почти довели его до слёз!

Спокойная добрая Хисако ругала Ито так, что изо рта летели брызги слюны. Уж сколько лет Каната знала её, но ни разу не видела настолько сердитой.

Впрочем, Ито тоже не отмалчивалась.

— Что вы мне тут нотации читаете?! — воскликнула она, вскочив на ноги и схватив Хисако за грудки. — Вам-то хорошо! Муж с детьми давно в могиле, сами развлекаетесь игрой в семью! Вам терять нечего, а значит, и переживать не о чем!

Каната резко вдохнула. В голове у неё словно что-то взорвалось.

В силу положения она знала многое о своих работниках.

Хисако потеряла мужа и детей из-за преступника-блейзера, а Ито мало того, что обвинила её в этом, так ещё и выставила как преимущество. Каната видела, что заведующая отдаёт всю себя «Дому юной листвы», поэтому не могла стерпеть такую клевету. Она уже разразилась было гневной тирадой, как вдруг…

— Вы правы, мне нечего терять, не о чем жалеть, — ответила Хисако.

К всеобщему удивлению, она сказала это очень тихо и спокойно, несмотря на то, что должна была рассердиться сильнее всех.

Изумлённая Ито дрогнула, и Хисако не упустила момент.

— Однако у меня есть дети — моя драгоценная семья, — продолжила она, посмотрев молодой женщине прямо в глаза. — Когда я лишилась всего и отчаялась, они ярко и беззаботно улыбнулись мне, приняли, согрели душу. Я без колебаний отдам за них жизнь. И в этом мы с вами одинаковые, правда?

Она мельком взглянула на Макото, который стоял рядом с растрёпанной матерью и, мужественно сдерживая слёзы, пытался приободрить её:

— Мама… Всё хорошо, не плачь.

— Макото… У-у-у-у-у-у-у!

Злость испарилась, здравый рассудок взял верх.

Ито обняла сына и разрыдалась.

Самое страшное осталось позади.

Немного погодя Ито успокоилась, взяла Макото и вернулась в очередь. Её муж несколько раз поклонился Юдзо, извиняясь за поведение супруги, а затем согнул спину и перед Хисако.

— Прошу прощения за мою жену. Я так понял, вы с ней знакомы?

— Здравствуйте. Да, знакомы. Я Хисако, заведующая детского приюта в Фукуоке.

— Приюта? Неужели «Дома юной листвы»? — изумился мужчина.

— Не ожидали?

— Ох, извините. Просто… Моя жена… Ну… Она то и дело повторяла, что у вас там одни бескультурные дикари, но вы такая добрая и спокойная…

Судя по всему, Ито сплетничала и с домочадцами.

Хисако сердечно рассмеялась, будто услышав хорошую шутку.

— Нет, у меня все детки хорошие. Надо будет как-нибудь им поиграть с вашим.

Мужчина невесело усмехнулся.

— Нам бы сперва домой вернуться. Хотя куда возвращаться, дома-то, наверное, уже нет.

— Не переживайте.

— Простите?

— Пока живы люди, ничто не потеряно. Всё образуется.

«Мне до неё как до Луны», — подумала Каната.

Хисако обладала поистине ангельской терпимостью к ошибкам, несправедливости, лжи и даже враждебности. Скорее всего, в прошлом она была совсем другой, но шестьдесят лет нелёгкой жизни выковали и закалили её нынешний характер.

«Мы с Токой не такие. Мы не выдержим, если кто-то будет врать нам в лицо, и на удар ответим ударом. Какие же мы дети, нам ещё расти и расти…»

Именно поэтому успокоить Току сейчас могла только Хисако.

— Заведующая Нисиката.

— О, Каната. Спасибо тебе. Ты так много сделала, чтобы эвакуировать нас, — поблагодарила Хисако, а потом обеспокоенно спросила: — Как там Тока с Утакатой? Произошло столько всего страшного…

Последний раз они виделись перед началом катастрофы. Тока ушла гулять с Тэндо, Утаката побежал за ними. Скорее всего, Хисако с тех пор переживала за них.

— Тока жива, Утаката тоже, но ранен и в коме. Вот только…

— Что?

— Тока вне себя от волнения, её опасно оставлять одну. К сожалению, я не могу сидеть с ней, у меня работа, которая под силу только членам рода Тотокубара. Вы можете побыть с ней вместо меня?

— Да уж, было бы чему удивляться. Она всегда любила взвалить на себя чересчур тяжёлую ношу, — вздохнула Хисако. Она растила Току с детства, поэтому знала многое, о чём друзья и не догадывались, но такой истощённой видела свою воспитанницу впервые. — Хорошо, посижу. Где она?

Каната рассказала, и Хисако направилась к университетской больнице по стеклянному мосту.

Проводив её взглядом, девушка выдохнула.

— Что ж, тут разобрались…

— О! Каната, тебя-то я и ищу! — внезапно послышался крик.

Каната обернулась.

К ней подбежал парень в форме академии Букёку и залихватским дополнением к ней в виде банданы.

Звезда Нанивы Юдай Моробоси первым примчался на выручку и до сих пор работал не покладая рук.

— Уф, ну и толпа! Хотя да, мы ж переселили весь север Кюсю.

— Юдай, ты искал меня? Что-то случилось?

— А, точно. Честно говоря, я искал Току, но ты тоже из студсовета Хагуна, так что подойдёшь. Помнишь, когда мы встретились в Токио, в Японском отделении, с Кураудо из Донро пришла ваша девчонка. Ну, такая высокая, с длинными чёрными волосами.

— Аясэ?

— Имени я не знаю, но, наверное, она. У тебя есть её номер или почта?

— Да, могу посмотреть в личных данных учеников. А тебе для чего?

«Зачем Юдаю понадобилось связаться с Аясэ, да ещё в такой спешке?» — удивилась Каната.

— Каната, давай по чесноку. Ты и сама понимаешь, что вся эта эвакуация — полный бред, — серьёзно ответил Юдай.

— !

— Ты только глянь, сколько тут людей. Если Тэндо завтра жахнет магией, как в Фукуоке, начнётся форменный ад. Жертв будет намного больше. Ещё и директора Сингудзи отозвали.

— Полностью согласна.

Каната разделяла точку зрения Юдая, но по-прежнему не понимала, при чём тут Аясэ.

— Вот я и хочу расширить наши возможности.

— Возможности? — недоумённо переспросила девушка.

Юдай пояснил:

— Мне не хватило совсем чуть-чуть, чтобы прикончить старикана. Увы, не свезло, но я знаю, кому удастся сделать последний шаг. Звони ей. Понятия не имею, что Пламень задумал, но плясать под его дудку я точно не собираюсь. Давай покажем ему, на что способна молодёжь!

На его губах играла дерзкая, даже провокационная улыбка.

Тока в палате на четвёртом этаже тоже слышала шум толпы, негодующей из-за бегства с Кюсю и страшащейся возможных происшествий.

Сидя на кровати, она смотрела на тёмный поток и думала:

«Вряд ли мы спасём всех. Да что там, перевезти хотя бы половину — задача не из лёгких. Наверное, стоило бы забаррикадироваться и ждать госпожу директора…»

Впрочем, она тут же осознала свою ошибку.

«Нет, так мы, наоборот, загоним себя в ловушку. Мало того огненного потока, которым Тэндо попытался сжечь Утакату, я слышала, он ещё и землетрясения вызывать умеет. Ни одно укрытие не защитит ото всех природных бедствий сразу, значит, нужно бежать как можно дальше. Федерация взяла правильный курс. Скорее всего, прибрежные регионы уже перебираются на соседние острова. Нам самим с Тэндо не справиться, остаётся только следовать плану, переправлять людей и молиться, чтобы госпожа директор вернулась быстрее, чем Тэндо нападёт снова».

Тока впилась ногтями в дрожащие плечи и съёжилась.

«Прежде чем он нападёт… Кошмар, мы исходим из того, что враг, возможно — возможно! — будет бездействовать. Можно сказать, мы сдаёмся на его милость! Какой позор!»

— Всё-таки я слабачка…

— Не говори глупостей.

— ?!

Сердце Токи чуть не выпрыгнуло из груди. Все поры раскрылись, градом покатился пот.

«Не может быть…»

Она хотела бы отрицать очевидное, но увы.

Этот бесконечно добрый голос мог принадлежать только одному человеку.

— А… А-а-а…

Девушка обернулась к двери и, конечно, увидела его — тощего старика в поношенном кимоно цвета пожухлой листвы.

Её посетил Пламень Тэндо Харима.

— Ка… Ха… Х-х! Х-х!..

Белая как простыня Тока затряслась. От ужаса зуб на зуб не попадал, и это ещё мягко сказано. Внутренности словно перекрутила невидимая рука, воздух с прерывистым хрипом вырывался из груди.

— Не можешь призвать девайс? Видимо, твоя душа начала ломаться. Значит, я действительно жуткий, — проговорил Тэндо. Казалось, он видел Току, несмотря на слепоту. — Я понимаю. Непреодолимое, неминуемое падение, неизбежное отчаяние — всё это ужасно, во много раз ужаснее, чем смертельная битва.

Он медленно подошёл к девушке и погладил её по щеке.

— Бедненькая моя.

— И… А!..

Почувствовав на лице холодную ладонь, Тока вздрогнула, из её глаз покатились крупные слёзы. Она открыла рот, попытавшись крикнуть, но язык не слушался, из горла вырвалось лишь слабое шипение.

Боевой настрой испарился вмиг.

Тэндо грустно вздохнул.

— Твоё ослепительное сияние померкло. Полагаю, ты видела меня, свою смерть, и сковавшие тебя цепи. Они — предел твоих возможностей.

— !

— Они настолько прочные, что пугаются даже смелые души. Хочется бежать, звать на помощь, укрыться за чьей-то спиной. Однако так поступать нельзя. Всевышний благословит только тех, кто найдёт в себе мужество разорвать эти цепи и прийти к нему. Тока, я пришёл к тебе, чтобы дать ещё одну попытку сразиться с судьбой, то есть со мной.

Тэндо сделал несколько шагов назад, посмотрел на девушку, с трудом сидящую на кровати, и вынес страшный приговор:

— После нашего разговора я снова нападу на жителей этих земель.

— !

— Я призову Бедствие льда — Багровый ад. Бесконечная ужасающая метель накроет весь Кюсю. Можете даже не пытаться сбежать, всё равно не сможете. Придут суровые морозы, море замёрзнет, стужа проморозит вас до костей, лёд разорвёт кожу. Не пройдёт и трёх дней, как все умрут. Конечно, это касается и деток из твоего приюта…

— Нет! Не надо!

В отчаянии Тока на мгновение забыла о парализующем страхе, вскочила с кровати и с душераздирающим воплем потянулась к Тэндо. Однако пальцы, как и в прошлый раз, прошли сквозь старика, словно он состоял из тумана.

Пламень схватил её за голову обеими руками, в пустых глазницах вспыхнуло магическое пламя.

— Выход только один! Убей меня! Это должна сделать именно ты!

Девушка испуганно вскрикнула и поневоле зажмурилась, но Тэндо силой распахнул ей веки.

— Не смей отводить взгляд, иначе не сможешь сражаться! Ну же, посмотри на меня, возненавидь всей душой, убей! Спаси свой замечательный дом, не позволь мне забрать жизни добрых детей! Не перекладывай ответственность на других, сделай это сама! Иного пути нет! Я — ваша смерть, и пощада мне не ведома!

— !

Тока словно опять оказалась на кладбище. Она стояла вплотную к Тэндо, но в то же время бесконечно далеко от него и не могла коснуться старика ни телесной оболочкой, ни воплощением души.

— Не переживай. Бог милосерден, он ни за что не оставит тебя и дарует благословение. В конце концов, он проявил щедрость даже ко мне. Ну же, призови храбрость.

Слова, голос, лицо — всё в Тэндо источало бескрайнюю любовь, и оттого Тока ещё меньше понимала, почему он способен на подобную жестокость.

Не выдержав, она спросила:

— Зачем… вы всё это делаете?

Откуда такая безумная одержимость?

Пламень опечаленно ответил:

— Я слеп, и именно поэтому вижу намного больше, чем остальные. Время на исходе. С востока надвигается ночь. Её непроглядная тьма поглотит сияние человеческих жизней.

— ?!

Тэндо упоминал об этом ещё на кладбище, однако Тока лишь теперь поняла, что он имел в виду.

Тихоокеанский флот США напал на Токио, столицу Японии, как раз с востока.

— Восток — это только начало. Тьма поглотит ваши крошечные огоньки, поэтому я должен как можно скорее привести вас к Богу. В этом единственное спасение. Вот зачем Он сохранил мою никчёмную жизнь! — уверенно сказал Тэндо, отпустил девушку, снял с шеи крестик из связанных палочек и положил его на кровать. — Тока, я верю в твои силы. Прошу, разорви цепи, заслужи благословение и убей меня. Только великая любовь Господа убережёт людей от бед.

Его контуры подёрнулись, задрожали, и Тэндо растаял, словно дымка. Пропало давление мятежной души, а вместе с ним и незримая хватка. Тока широко открыла рот и задышала так, будто сдерживала тошноту. Немного погодя она успокоилась и вернула трезвость мышления.

«Интересно, что он видит? Что там, в этой тьме? — Она задумалась было о словах Пламеня, однако тут же одёрнула себя: — Сейчас не время».

— Ой!

Внезапно окно задребезжало. По спине побежал холодок — не выдуманный, настоящий. Температура воздуха на улице быстро падала.

— Неужели…

В этот момент загрохотали громкоговорители.

«Внимание, говорит дежурный штаба экстренных мер противодействия. Только что Японское метеорологическое агентство передало сообщение о локальных изменениях погодных условий в районе Фукуоки. Всем рыцарям-магам В-ранга и выше, а также управляющему персоналу всех департаментов срочно подойти ко входу в первый учебный корпус университета для обсуждения комплекса ответных мер. Повторяю…»

Федерация трубила общий сбор.

Худшие опасения сбылись.

Тэндо обещал сделать свой ход после разговора и сдержал слово.

Трагедия приближалась медленно, но неотвратимо.

Мировой хронометр Куроно Сингудзи была рыцарем А-ранга, одной из лучших в Японии, однако даже она не смогла бы мигом расправиться с вражеской армией. Она и сама понимала, что не успеет вернуться через три дня, несмотря на обещание.

Оставалась одно: напасть на Тэндо имеющимися силами.

А что до шансов на победу…

Тока посмотрела на деревянный крестик и содрогнулась, ощутив остаточные волны энергии мятежной души.

«Он запретил отводить взгляд, поскольку благословение получают лишь те, кто преодолел страх».

Она многого не понимала из речей Тэндо, но кое-что могла сказать с уверенностью: Пламень не обманывал и действовал из самых благих побуждений. Пусть силовыми методами, но он искренне стремился привести блейзеров к Богу, иначе говоря — пробудить в них мятежную душу. Значит, это было возможно. Стоило только перебороть цепенящий страх смерти, отринуть давление неизбежной судьбы, разорвать цепи…

«…И тогда я обрету силу, чтобы убить Тэндо!»

— Я должна сделать это… Должна убить его… — прошептала Тока и схватила крестик. — Я должна сражаться!

В следующее мгновение она вновь оказалась на вершине голого свинцового холма. Обнажённая, скованная, окружённая копиями Тэндо с Амэ-но Муракумо.

«Тогда я ничего не понимала, но теперь знаю. Так в моём подсознании выглядит образ неминуемой смерти».

Давным-давно, ещё совсем маленькой, Тока нашла в библиотеке книжку о христианстве. Она навсегда запомнила иллюстрацию с казнью святого и те боль, грусть и страх, которые та вызвала. С тех пор распятие прочно ассоциировалось у неё со смертью, что привело к такому видению.

«Здесь всё ненастоящее!»

Бесчисленные ржавые острия коснулись девушки. Сколы и щербинки на металле больно оцарапали кожу.

«Это происходит лишь у меня в голове!»

И крест, и невероятно прочные цепи, и образы Тэндо — всё это было продуктом страха, иллюзией гибели, призванной посеять семя сомнений, поколебать душу и не дать бросить вызов.

«Придётся положиться на силу воли!»

Тэндо желал ей блага и, скорее всего, не лгал, значит, победа действительно должна была открыть путь к мятежной душе.

«Нельзя убегать! Я должна одолеть страх, разорвать эти цепи! Просто обязана!»

Схватка с судьбой неизбежна.

По-другому дорогих людей не спасти.

Тока рванулась, выгнулась, но оковы, естественно, не ослабли, даже не шелохнулись.

Копии Тэндо придвинулись ближе, ржавые клинки надавили сильнее.

«Подумаешь! Мне не больно! Не больно! — стиснув зубы, мысленно прокричала Тока. — Это иллюзия! Мечи не настоящие! Как и в прошлый раз, они меня не убьют! Я буду возвращаться сюда снова и снова, из раза в раз, пока не разорву цепи! Я выдержу любые пытки!»

Клятва помогла ей собраться с духом.

А в следующий миг…

Волна невыносимой боли снесла бастион решимости как карточный домик.

— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!

____________

1. В оригинале тут «айлендс берг», но автор, видимо, забыл/забил, потому что дальше этот персонаж везде фигурирует как карл айлендс.