Каменные обломки падали вниз, издавая сухие звуки.

— …Ксинс?

Ноги Фалмы застряли между камнями, поэтому она не могла двигаться. Лежа на спине лицом вверх, она смогла только повернуть шею вбок и ещё раз назвать его имя:

— Кси… нс?

Певчий просто лежал на земле и совсем не шевелился.

Первое время девушка не понимала, что вообще с ней произошло.

Не выдержав толчков, от которых скрежетал весь колизей, каменная стена арены в одном месте обрушилась. Скорее всего, она уже была ослаблена экстремальным холодом морского змея и чрезмерным жаром Гаруды, а толчки просто стали последней каплей.

Обломки пятиметровой каменной стены, построенной для защиты зрителей от возможных опасностей боя, упали прямо на Фалму и Ксинса. Когда девушка уже приготовилась быть раздавленной каменными глыбами… Радужный певчий столкнул её в сторону.

В результате Фалма отделалась застрявшими ногами, но…

— Ксинс… Ксинс? Такого… ведь не может быть, правда?

Фалма раз за разом повторяла имя мужчины, который попал под каменный дождь, защищая её.

«Уж Ксинс-то наверняка мог сбежать из-под этих камней… Но защищая меня…»

— Ксинс… От… веть. Ну же, отвечай! Говорю же тебе: ответь!

Вдруг плечо певчего едва заметно дёрнулось.

— Ксинс?

— …А, прости. Похоже, я чуток задумался.

Ксинс медленно поднял голову. Его глаза были ясными и сфокусированными. Но как только Фалма уже собиралась облегчённо вздохнуть…

— Ксинс, нет! Не двигайся!

Она увидела, как с его лба на нос, а затем и по щеке стекло что-то тёмно-красное.

— Ты… преувеличиваешь. От та… кой ме… лочи... не упаду… твои ра… ны… серьё…нее.

С лица певчего не сходила смущённая улыбка, но вот его слова с каждой секундой становились всё более медленными и неясными.

— О чём ты! У меня только кожа кровит, а у тебя…

«Он в очень опасном состоянии. У него кровотечение от удара в голову, и к тому же был обморок… Он точно не в порядке. Скорее всего, он может в любой момент потерять сознание.

Даже Радужный певчий остаётся обычным человеком. Если его раны глубоки — потечёт кровь. Если его травмы окажутся слишком серьёзны — он умрёт».

— Ксинс, стой! Прошу тебя… не двигайся, — во весь голос крикнула Фалма, когда увидела, что Ксинс пытается подняться.

Меж её слов были слышны всхлипы.

— Смотрю, ты любишь беспокоиться…

То ли вздохнув, то ли рассмеявшись, Ксинс вновь растянулся на земле. Скорее всего, он не собирался прислушиваться к просьбе девушки, но из-за сильного кровотечения у него закружилась голова.

— Это же ведь не просто землетрясение, я прав, Фалма?

Подразумевая вопрос «А ты что-нибудь знаешь?», певчий указал взглядом на лежавший перед ним катализатор.

Ненадолго затухший и переставший пульсировать камень теперь засиял ещё ярче прошлого.

— Это…

Фалма невольно отвернулась.

«Я слушала Ксео только обрывками… Вроде бы он говорил: «Существует вероятность отторжения между чешуёй Миквы и Софией оф клюэль нэт, которая является частью Миквекс. Разумеется, эта вероятность крайне низка. Но даже в случае отторжения, если мы получим чешую Миквы и исполним песнопение Миквекс, на этом всё и кончится»…

Но я проиграла, а сам Ксео, похоже, застрял в противостоянии с Нейтом».

Она успела услышать только о том, что при таком развитии событий чешуя Миквы сдетонирует, и её взрыв поглотит весь Эндзю.

— Я… тоже не знаю.

Фалма не сказала только одного: «Наверное, Ксео знает способ это остановить», — ведь если бы она всё-таки упомянула об этом, то Ксинс через силу поднял своё израненное тело и отправился бы искать Ксео. Даже будучи на грани потери сознания, даже на шатающихся ногах он всё равно двинулся бы в путь.

«Я не могу позволить Ксинсу в его нынешнем состоянии такое безумство…»

Фалма знала, что если случится взрыв, то спасти никого не удастся, но всё равно не хотела, чтобы Ксинс действовал так безрассудно. Возможно, это и было противоречие… Но это были её настоящие чувства.

— Ксинс, не беспокойся ты так.

Девушка изо всех сил попыталась улыбнуться, даже зная, что её улыбка может получится только фальшивой.

— Всё будет хорошо. Со временем толчки утихнут. Поэтому…

И словно насмехаясь над ней…

Ужасный, похожий на ударную волну, толчок с центров в чешуе Миквы сотряс весь колизей.

Чуть дальше ног девушки, то есть со стороны трибун, раздался какой-то треск.

«Не может быть…»

По ещё не обрушившейся части стены пробежала паутинка трещин. Трещины постепенно, с черепашьей скоростью становились всё глубже и в тоже время расширялись в стороны, будто старались окружить Фалму и Ксинса.

Однако находящий очень близко к стене певчий, похоже, совсем этого не замечал.

«Неужели он снова потерял сознание?..»

Наконец, Ксинс обратил внимание на происходящее позади него и обернулся, но даже Фалме было очевидно, что он опоздал.

— Не-ет, беги-и-и-и!

Стена обрушилась. Множество каменных обломков и песок рухнули на Ксинса с пятиметровой высоты, словно горный обвал.

— Н-нет!.. Прекрати-и-и-ите!..

«Пусть лучше меня раздавит камнями. Какая разница, что будет с такой как я. Но он другой. Он Радужный певчий… нет, не только… Даже без таких обоснований… он просто должен жить!

Пожалуйста, кто-нибудь… хоть человек, хоть призванное существо… Сойдёт любое чудо, да вообще что угодно. Только спасите его!»

— Красивый голос…

Падающие камни были снесены в сторону красным ветром.

Порыв ветра принёс с собой бесчисленные перья, пылающие алым цветом.

— Э…

Сияющая птица опустилась рядом с певчим пожухлой травы и укрыла его гигантскими крыльями.

Это было мистическое призванное существо, чьи перья сверкали красным — Феникс.

Даже достигшая самых вершин в красных песнопениях Фалма впервые видела божественную птицу рассвета.

«Песнопение Ксинса? Нет, у него просто не могло хватить времени».

— Приятно познакомиться, девица с прекрасным голосом.

Истинный дух повернулся к Фалме и сложил одно крыло, будто кланялся, как человек.

— Ты… Значит, она тоже здесь?..

— С тобой я тоже встречаюсь лицом к лицу впервые, певчий высочайшего цвета.

Хотя на лице Ксинса тоже было видно удивление, он выглядел так, словно видел Феникса уже не в первый раз. Вокруг них двоих царила такая атмосфера, будто они давно знали друг друга.

— Похоже, времени на вежливые разговоры у нас нет. Здесь уже слишком опасно. Трещины идут не только в стенах, но и по куполу.

— Но… этот катализатор же ещё…

— Сейчас с ним уже никак не справиться. Давай лучше выбираться отсюда.

Ловко забросив певчего себе на спину, истинный дух снова повернул клюв в сторону Фалмы.

— А ты что будешь делать?

«А, значит он видит меня насквозь?»

Истинный дух задал свой вопрос именно потому, что знал: сбежав с арены Фалма нарушит своё обещание Ксео защищать чешую Миквы.

«Скорее всего, даже если я сейчас сбегу, Ксео не станет сердится. Наверняка, он всей душой волнуется за меня и поэтому скажет: «Фалма, ты должна как можно скорее получить медицинскую помощь»…

Но в конце концов, у меня есть своё упрямство…»

— Я…

— Разумеется, берём её с собой. Прошу, сажай её тоже, — быстро произнёс Ксинс.

— Ксинс… я же твой враг, я оста… — попыталась возразить Фалма.

— Я хочу тебя спасти. Так что это не оправдание, — без зазрения совести ответил певчий.

В его глазах была видна абсолютная простота.

Фалма замолкла.

«Так вот оно что… Для него я уже не «одна из компании Ксео». Сейчас он даже не видит во мне ту, кто сражалась с ним за чешую Миквы. Он принял меня как Фалму Фел Фосилбел, с которой когда-то познакомился в замке Фелуна, хотя ещё совсем недавно я в порыве чувств упрямо обвиняла его во всём…

Поразительная чистота. Прямо как у детей, которые мирятся на следующий же день после драки. Кажется, будто сами попытки враждовать до самого конца — это просто какая-то чушь.

Я проиграла… Абсолютно во всём».

— В любом случае, вам обоим срочно нужна помощь, ведь так?

Прежде, чем Фалма успела указать взглядом на зажимавшие ей ноги камни, Феникс уже отбросил их в сторону.

— Ну что, в путь?

И вдруг Ксинс остановил уже расправившую крылья божественную птицу.

— Можно один вопрос? Если ты отделился от неё, значит она уже в безопасности?

«Неё? Наверное, оно говорит о той, кто призвала Феникса. А кстати, где она? Трудно представить себе, чтобы истинный дух находился вдалеке от призвавшего. А во время такого землетрясение, певчий тем более должен хотеть иметь призванное существо под рукой».

— Она пока ещё в колизее…

— Что ты сказал?

Лицо Ксинса тут же скривилось.

— Но тогда почему ты не с ней?

— Таков её выбор… Наверняка, она собиралась найти того мальчика сама, потому что ей хочется поговорить с ним кое о чём наедине.

До Гештальлоа оставалось восемь минут…

Колизей, в фойе на первом этаже…

— А ведь ещё вчера здесь было так много народу…

Клюэль остановилась и осмотрела окутанное тьмой помещение.

Воздух здесь отличался от того дневного колизея, который был ей знаком. Освещения не было, признаков человеческого присутствие тоже. Из-за всего этого у девушки появилось странное ощущение, похожее не на одиночество, а на что-то совсем другое… будто бы она очутилась внутри гигантского живого существа.

— Нейт, ты где?! Ада? Лефис?

Выкрикнутые ею имена эхом прокатились по залу и исчезли, словно проглоченные глубокой тьмой.

«Раз так…»

Не дожидаясь пока настанет полная тишина, Клюэль достала из кармана формы тюбик с красной краской.

«Вот… с таким катализатором для новичков в руках, какая из меня настройщица…»

Keinez [Песня Красного]

С четырёх сторон от девушки появились четыре жар-феи. Их дрожащий огонь осветил всё вокруг на расстоянии примерно десяти метров. Однако Клюэль так и не увидела в зале ни одного из тех, кого искала.

«Если их нет здесь, то в каком ещё месте они все могут быть? Вероятнее всего — на арене, но её я оставила на Феникса. Мне надо проверить какие-то другие места.

Начать с самого верхнего этажа и постепенно спускаться? Нет, у меня не осталось времени, чтобы так медлить. Нейт, Ада, Лефис. Вместе с Радужным певчим и главой гилшэ всего пять человек. Мне надо максимально сузить круг мест, где они могут быть и начинать поиски. Если впустую тратить время, то колизей обрушится раньше, чем я их найду».

— А кстати…

В голове у девушке встал вид колизея, когда она смотрела на него со спины Феникса.

«В восточной части здания, на четвертом или пятом этаже почему-то горел свет. А значит, там кто-то есть».

Клюэль уже направила силу в ноги и почти рванулась с места, как вдруг ей послышался звук шагов нескольких людей.

Кто-то приближался.

«Здесь есть не только друзья» — вспомнила Клюэль и напрягла спину. Раздумывая о том, что это может оказаться кто-то из компании Ксео, она, сжимая в руке тюбик с красками и полагаясь лишь на свет от жар-фей, всматривалось в том направлении, откуда шёл звук.

— Клюэль?!

Из темноты показалась загорелая девушка с гилом в руках.

Увидев её, Клюэль невольно испытала облегчение.

— Ада?.. Как же я рада. Я так волновалась!

Сразу вслед за девушкой из темноты вышел глава гилшэ. На спине он нёс юношу с серебристыми волосами.

— Клю… эль?

Лефис с трудом открыл глаза во всю ширь. Похоже, даже просто поднять голову ему было больно.

Он совершенно не мог пошевелиться, словно получил мощный укол анестезии. Присмотревшись, Клюэль увидела, что и на спортивной форме Ады немало прорех. И даже на её коже местами были видны покрасневшие и опухшие порезы.

«Арма сказал мне, что в колизее ради меня сражается не только Нейт. Чтобы защитить меня они…»

— Ада, что у тебя с глазами?..

Область вокруг глаз девушки опухла, словно после слёз.

— Э, а, ну… ничего особенного. Пожинаю то, что посеяла, — ответила Ада.

В её горькой улыбке чувствовалась примесь самоуничижения.

Будто пытаясь спрятать её, подруга Клюэль отвернулась в сторону.

— Ада, Лефис, я очень сильно прошу у вас прощения… Похоже, я доставила много неприятностей.

Клюэль с силой обняла одноклассницу. Её чувства были настолько болезненными, что выразить она их могла только так.

— Клюэль, ты знаешь о себе?..

— Да… Мне рассказали. Значит, вы с Лефисом… тоже обо мне узнали?

Ада и Лефис молча опустили глаза.

Им обоим уже было известно о связи Миквекс, чешуи Миквы и, наконец, Софии оф клюэль нэт.

Они молчали, видимо беспокоясь, что их слова могут ранить Клюэль.

— Клюэль… Не мне об этом говорить, но давай отложим этот вопрос. Сейчас надо побыстрее сбежать из колизея или будет худо.

— Худо?

— Чешуя Миквы взорвётся. Правда, это по словам Арвира, — ответил вместо Ады глава гилшэ.

— Чешуя взорвётся?..

Едва Клюэль повторила эти слова, как тут же почувствовала небольшое головокружение.

«Что это за чувство?.. Я его знаю. Кажется, будто оно было у меня с самого начала».

— Проблема в Нейте, — проговорил Лефис, неуверенно поднимаясь на ноги с помощью Клауса. — Нас разделило на перекрестке трёх коридоров перед ареной, но когда мы возвращались сюда, и прошли там, я его не увидел. Певчего по имени Ксео тоже там не было.

«Пропал только Нейт?»

— Мы думали, что Малыш мог сбежать в укрытие раньше нас, поэтому решили вернуться сюда, но… Ты тоже не видела его, Клюэль?

— Нет… я тоже его ищу.

«Снаружи никого нет, только Мио и Хелен.

И вообще, Нейта не оказалось на том перекрёстке, где они разделились, и он действовал отдельно от Ады и Лефиса, а значит возможность только одна: когда глава гилшэ шёл на помощь Лефису, Нейта уже оттуда ушёл.

Но куда?..

На арену! Ничего другого и представить себе нельзя».

— Неужели Малыш собирается в одиночку остановить чешую Миквы?!

Неизвестно, стало ли бормотание Ады первым импульсом…

Но в следующий же миг…

«Нейт!»

Клюэль рванулась в коридор, словно ведомая чем-то.

— Стой!

Услышав сердитый крик Клауса, девушка медленно обернулась.

— На арене сейчас Ксинс, он уж точно должен был заметить эти неестественные толчки. Если мальчик, которого ты ищешь пошёл на арену, то можно предоставить всё Ксинсу.

В любой другой ситуации, или если бы Клюэль не была загнана в угол, слова Клауса прозвучали бы очень логично и уместно.

Но даже зная это Клюэль не смогла согласиться.

— Так не пойдёт, — ответила она и улыбнулась озадаченно склонившему голову главе гилшэ. — Я хочу кое-что сказать ему. И скорее всего, я могу сказать об этом только сейчас, второго шанса не будет.

— Клюэль.

Лефис попытался что-то сказать, но Клюэль быстро развернулась к нему и указала на выход из здания.

— Хелен волнуется и ждёт тебя там. Пойди и успокой её.

— Она…

— Да. Так волновалась, что пришла сюда.

«У Лефиса есть человек, который пришёл сюда, потому что волновался за него. Из-за одного этого я думаю, что Лефис счастлив.

Именно поэтому я тоже иду искать человека, с котором хочу встретиться больше, чем с кем-либо ещё…»

— Но отпускать тебя одну… — попыталась возразить Ада.

— Всё в порядке. Ты же сама знаешь, что я могу призвать Феникса, если потребуется?

Разумеется, Клюэль уже не могла призвать этого истинного духа, поскольку сама отправила его в другое место.

Она не собиралась лгать.

Но по-настоящему важный вопрос заключался не в том, могла ли она призвать только одного истинного духа или нет.

Воцарилась тишина.

Никто не знал, сколько она продлилась, но потом ранее отводившая взгляд девушка произнесла:

— Хорошо… Признаю поражение, до встречи.

— Ада?!

Услышав слова дочери, Клаус открыто нахмурился, но сохранявший молчание юноша сказал лишь одну короткую фразу:

— Я тоже об этом прошу.

Клюэль прямо приняла взгляд замолчавшего главы гилшэ… и улыбнулась ему.

Внезапно Клаус, ни сказав ни слова, повернулся к девушке спиной. Уловив смысл его жеста, Ада многозначительно подмигнула подруге и вместе с Лефисом направилась к выходу.

«Большое спасибо. Правда…»

Проводив исчезнувших в дверях людей взглядом, Клюэль тоже развернулась на каблуках. Она вгляделась в тёмный и как будто бы бесконечно длинный коридор и напрягла лицо.

— Я должна постараться.

«Феникса нет. Чтобы встретиться с Нейтом я должна продолжить этот путь сама».

— Как недружелюбно. А ведь Я, наконец, решил сопроводить тебя и примчался сюда.

Вдруг на левое плечо девушке лёг небольшой вес.

Невесть откуда к ней на плечо уселось призванное существо, чей цвет Ночи очень напоминал окутывающий зал сумрак, но в то же время чем-то отличался от него.

«Арма?..»

— Феникс забрал оставшегося на арене Радужного певчего, поэтому сейчас там только Нейт, — так тихо, чтобы его могла слышать только Клюэль, сообщил Арма.

— Один?

— Он пытается остановить чешую Миквы… Для того чтобы защитить кое-кого.

Колизей, на развилке трёх коридоров…

— До того момента, когда искажение силы достигнет предела осталось, ах да, не больше пяти минут. Он приближается с каждой секундой, — проговорил Ксео, разглядывая рассыпавшиеся по полу фрагменты потолка.

Нейт подошёл к певчему настолько близко, что мог чувствовать его дыхание.

— Что ты собираешься делать, Ксео?

— А? Я всего лишь певчий. Я не могу сотворить какое-то чудо. Поэтому я буду просто наблюдать за тобой.

«То есть просто ждать Гештальлоа? И надеяться, что одна из его причин: или чешуя Миквы, или Клюэль — исчезнет?

Нет смысла об этом думать…

Я уничтожу чешую Миквы. Так, чтобы она уже никогда не восстановилась».

— Ты такой упрямый. Но если тебе так будет спокойнее, то можешь попробовать. Что бы ни случилось, через несколько минут всё станет ясно.

Чёрная роба Ксео трепетала так, словно он стоял не в центре коридора, а опирался на стену.

— Удачно, что Феникс забрал обоих оставшихся на арене. Там ты будешь один, так что резвись вволю.

Нейт подавил импуль ответить на слова Ксео, каждое из которых подразумевало: «У тебя не может ничего получиться».

«Я просто должен это сделать».

Развернувшись спиной к улыбающемуся чёрному монаху, мальчик побежал в центральный из трёх проходов.

Он мчался по тесному коридору, полному застоявшегося воздуха. Ему казалось, что не успело пройти и десяти секунд, как прямой путь закончился, и тот час же его поле зрения расширилось, словно открылась какая-то дверь.

Арена.

Перед мальчиком лежала усыпанная песком площадка диаметром пятьдесят метров. Вокруг неё была возведена пятиметровая каменная стена, прямо над которой начинались построенные кадки зрительские трибуны.

Однако часть зрительских мест растворилась, словно расплавленная какой-то кислотой, Каменная стена полностью обрушилась, и даже по песчаный пол местами осел, будто на него упало нечто громадное и тяжёлое.

Уже по этим повреждением можно было легко понять, насколько жутким был бой за чешую Миквы.

И вот посреди этой полной шрамов земле, где сходилось в дуэлях бесчисленное множество людей… Лежал один единственный катализатор, который, словно бы не замечая ничего вокруг, вновь и вновь издавал грохот.

Это был огромный белый камень, который даже взрослому пришлось бы держать обеими руками. Узор на его поверхность был похож на змеиную чешую и периодически мерцал, подобно кровеносным сосудам. Странным было одно — сейчас он мерцал намного ярче, чем днём, вызывая какое-то жуткое предчувствие, будто поверхность камня вот-вот разломится и нечто явится из него.

Вздохнув, Нейт сделал шаг. Потом ещё один. Мальчик аккуратно приближался к чешуе Миквы.

«По словам Ксео, до Гештальлоа осталось пять минут. Если пойти от обратного, то можно сказать: у меня есть ещё пять минут. Раз этот катализатор восстанавливается после разрушения, то надо заставить его исчезнуть, не разрушая его.

У меня есть и время, и идея о том, как это сделать».

— Если использовать обратную песню…

«Чешуя Миквы — это кристаллизация силы Миквекс. Сам этот материал наделён свойством песнопений Пустоты. А раз это так, то велик шанс, что обратная песня цвета Ночи подействует на него так же, как и на призванных существ Пустоты.

Я обязательно справлюсь. Обязательно».

Сжав в правой руке кусочек обсидиана, Нейт на полной скорости побежал к сияющему белым камню.

— Исчезни!

Занеся правой кулак над головой, мальчик ударил в самый центр пульсирующего булыжника. По ощущению ему показалось, что он ударил не камень, а чешую какого-то гигантского живого существа.

Nussis [Исчезни]

И в тот же миг…

Остановись.

Камень испустил бесцветное сияние, которое превратилось в барьер и отразило свечение цвета Ночи.

Странный звук, будто что-то искривилось, дошёл до мозга мальчика по костям его правой руки, а не через барабанные перепонки.

— А… А-а-а-а-а-а!

«Ч-что… это сейчас… было? Свет песнопений Пустоты отразил обратную песню цвета Ночи?»

Только сейчас, на собственном опыте Нейт осознал смысл слов Ксео: «Чешуя Миквы не может исчезнуть, пока Миквекс сама того не пожелает».

«Так вот что это значит… Это не просто самовосстановление. Сама чешуя Миквы — это один из абсолютных законов песнопений. В конце концов создательница песнопений установила непоколебимое правило: «На чешую Миквы невозможно воздействовать никакими песнопениями».

Песнопениями её не уничтожить, и даже против обратной песни в неё встроена абсолютная защита. Чтобы пробить этот барьер нужно противостоять создательнице песнопений с помощью песнопений.

Способен… ли я на такое?

Наверное, второй создатель песнопений, настройщик песнопений цвета Ночи, Армадеус [Тот кто обнажил клыки на волю], мог бы это сделать. Но мне не хватает самого важного. С помощью музыкального языка Селафено можно призвать истинного духа Ночи, но вот песнопение настройщика без мантр Селафено не исполнить, а я их совсем не понимаю».

До Гештальлоа оставалось четыре минуты.

— Ха… а... ха-ха… ха-ха… ха…

Нейту не оставалось ничего кроме как сухо смеяться.

— У меня ещё… четыре минуты!..

Подгоняя самого себя, мальчик изо всех сил сжал правый кулак, по которому пробегала острая боль. Вся его рука болела, словно от удара по железной стене. От столкновения со световым барьером всё до запястья покраснело и раздулось, однако…

«Всё нормально... Я ещё чувствую пальцы».

— Вот именно… Этого момента я и ждал.

«Если только мне это удастся, если я возобладаю хоть на миг, то смогу спасти Клюэль. Если я пробью этот барьер хоть на сантиметр…»

— Именно ради этого… я и зашёл так далеко!

Мальчик занёс правую руку над головой и ударил по чешуе Миквы…

Приняв всем телом импульс ставшего ещё более мощным барьера, Нейт отлетел далеко-далеко и беспомощно прокатился по земле.

До Гештальлоа оставалось две минуты тридцать секунд.

***

Оставляя за собой только сухой звук шагов, Клюэль шла по центральному из трёх коридоров развилки.

«Там впереди, на арене находится Нейт… Почему у меня в груди колет только от мысли об этом?»

— Я дам тебе последний, действительно последний совет, — проговорило сидящее у неё на плече призванное существо. — То, что ты увидишь там, тебе совсем не понравится.

— Даже если не понравится, ну и ладно. Потому что теперь всё должно изменится к лучшему.

— Такая упрямица… — тихо вздохнул Арма.

В его вздохе слышалась и горькая усмешка, и множество других разнообразных чувств.

Клюэль шла вперёд, сдерживая нарастающее сердцебиение.

В конце сужающегося коридора показался тусклый свет…

— Для начала спрячься в тени и только выгляни наружу.

Последовав совету Армы, Клюэль осторожно выглянула на арену…

В десяти метрах от неё лежал мальчик с волосами цвета Ночи.

— Ней…

В ту же секунду призванное существо запустило когти ей в плечо.

— Тише. Смотри.

— На что смотреть… Нейт же!..

Рука лежавшего лицом вниз мальчика едва заметно вздрогнула.

Подтянув колени и уперевшись в землю обеими руками, он кое-как поднялся. Его глаза не могли сфокусировать в одной точке.

В тот же момент, как Клюэль подумала: «Нейт… что ты… делаешь?» —

Мальчик сжал левую руку в кулак, сквозь щели между пальцами излилось тусклое свечение цвета Ночи. Мальчик сорвался с места и помчался к гигантскому белому камню, который всё время пульсировал и испускал какой-то бесцветный свет.

Нейт занёс кулак над головой, и в следующую же секунду…

Свет катализатора мгновенно стал раз в десять сильнее и превратился в напоминающий стену барьер. Едва Нейт коснулся этого света, как его смело мощнейшей ударной волной, похожей на порыв ветра.

Мальчик отлетел далеко назад и упал на землю прямо перед самой стеной.

Несмотря на это, он снова поднялся и сжал кулак. Шатающейся походкой, которую даже трудно было сравнивать с бегом, Нейт подошёл к чешуе Миквы и…был отброшен назад точно так же, как и в предыдущий раз.

— Э-эй…

Дрожащее горло не давало Клюэль выдавить из себя голос.

— Да. Именно поэтому ты увидела Нейта лежащим.

Пока Арма отвечал на вопрос девушки, мальчик ни на секунду не останавливался.

Вновь и вновь, раз за разом он по очереди сжимал то один, то другой покрасневший и опухший кулак, шёл к чешуе Миквы, а затем отлетал назад.

По словам отца Ады, катализатор уже вскоре должен был взорваться.

— Неужели, он и правда пытается остановить его сам…

— Нет, он не пытается предотвратить взрыв. Я ведь уже всё сказал, девчушка, он старается спасти тебя.

«Чтобы спасти меня, он…

В этот миг сердцебиение Клюэль превратилось в боль.

— Причиной толчков, которые происходят по всему миру, является тот катализатор, который ты видишь. Но ты ведь понимаешь, почему катализатор так страшно боится?

«Катализатор боится?.. То есть вот это землетрясение — это его дрожь от страха?»

— Чешуя Миквы — это часть силы Миквекс. Можно сказать, это один из её органов. И в это же время, в этом городе находится ещё одна сущность, рождённая от всё той же Миквекс, но при этом инстинктивно пытающаяся противостоять ей. Именно в этом причина того отрицания, которое показывает катализатор.

«Рождённая от Миквекс… но пытающаяся ей противостоять…»

Клюэль вспомнила слова, которые услышала в чёрном одиноком мирке:

«Произошло поразительное изменение.

Пусть в каждой жизни София оф клюэль нэт проживала всего десять лет с человеческим сознанием, этот цикл повторился многие сотни раз, и за это время в ней сформировалось не только человеческое я, но и отдельное от Миквекс, самостоятельное «я» настройщицы.

В тот миг в куклу, скованную жестокими цепями — судьбой лишиться и собственного я, и человеческих воспоминаний — пусть ненадолго, но всё-таки вдохнули жизнь».

Ей уже не было нужды долго думать.

«Речь обо мне…»

— Верно. Ты и вот эта чешуя Миквы отрицаете друг друга вне зависимости от своей собственной воли. Точно так же, как когда-то Армаририс и Миквекс.

— Н-но… Постой! Это же значит…

«И вот это землетрясение, и грядущий взрыв, и, самое главное… вот эти страшные травмы Нейта, и та причина, почему он всё равно не сдаётся… всё это…»

— Потому что существуешь ты.

«Это ложь, ложь!» — хотела бы думать Клюэль, но боль в её груди была слишком сильна и не позволяла заниматься самообманом.

— Предотвратить Гештальлоа возможно только остановив отрицание между тобой и чешуёй Миквы. Нейт выбрал вариант изгнать чешую Миквы обратной песней. Если одна из сторон противостояния исчезнет, то землетрясение прекратится, а Гештальлоа можно будет избежать.

«Но он же не может этого сделать…»

Каким-то загадочным образом, крупицей знания, живущей в самых далёких и древних воспоминаниях, Клюэль поняла: человеческим телом, человеческими песнопениями невозможно заставить чешую Миквы исчезнуть.

— Этот катализатор находится под защитой Миквекс. Это кристалл, посланный в наш мир создателем песнопений. Он не подвластен всего лишь обратной песне. И наверное, Нейт сам лучше всех это понимает.

«Ты знаешь, что всё бесполезно, но никак не отступаешь… Почему ты… так упорствуешь?

Ещё с момента предупреждение Армы о том, что увиденное ей не понравится… нет, задолго до этого Клюэль готовилась ко всему. Но то, что открылось её глазам оказалось слишком болезненным, мучительным, раздирающим душу…

— Способ предотвратить взрыв…

«Остаётся ещё минута, может быть даже меньше. И вот в настолько близком будущем, город триумфального возвращения обратится в руины…»

— Такой способ…

Призванное существо на плече у девушки медлило с окончанием фразы…

И этого промедления было достаточно, чтобы понять, в чём заключается способ.

— А-ха-ха… И такого пустяка хватит?

«Это ведь на самом деле самой простой для понимания способ, разве нет?»

Едва Клюэль узнала его, то почему-то не смогла сдержать смех.

— Клюэль, ты…

— Ох, что такое, летучая ящерица? Называть меня по имени совсем не в твоём духе, не так ли? — с лукавой улыбкой спросила Клюэль и ткнула замолкнувшую ящерицу пальцем.

— Девчушка, пусть ничего другого не остаётся, но ты и правда согласна?

«Ага…»

Клюэль вновь обернулась к мальчику цвета Ночи.

— Да. Меня это устраивает. Хотя все остальные, наверно, рассердятся.

— Тогда я тоже пойду с тобой.

— Э?

— Мне будет неудобно, если вся тяжесть свалится на тебя одну. И наконец, Я дам тебе время, чтобы ты смогла сказать Нейту пару слов.

«Тело не слушается…»

Нейт уже не чувствовал собственных кулаков, кожа на которых покраснела и даже начала отслаиваться.

— Нет…

«Я ни за что не соглашусь, чтобы всё закончилось вот так, пока я ничего не могу сделать».

Для помутневших глаз мальчика весь окружающий мир выглядел как в тумане, но излучающий свет гигантский катализатор оставался четким. Лежа на земле, Нейт пристально всматривался в него.

Так близко к нему… Всего на расстоянии вытянутой руки… находилась причина всего.

Однако мальчик знал: до неё было дальше, чем до дна моря, чем до неба, чем до сияющих в небесах звёзд. Наверняка даже дальше, чем если бы ему пришлось пройти по всем десяти миллиардам парящих над головой звёзд, от одной до другой.

Из головы Нейта никак не уходили слова, которые он услышал от Ксео меньше часа назад:

«Скажи, Нейт, песнопевцем какого же цвета хочешь стать ты?...

Истинный дух цвета Ночи — Армадеус. Ты должен гордиться тем, что сумел унаследовать его ораторию от Евамари и исполнить её. Но ты до сих пор ни разу не смог исполнить высшую благородную арию в одиночку. Рядом с тобой всегда была Клюэль…

Итак, что ты можешь сделать в одиночку, когда Клюэль не станет?»

— То, что… я могу сделать…

«Я унаследовал от мамы песнопения цвета Ночи и учился им, даже не оставляя время на сон. И ради чего? Раньше я не знал даже этого, но сейчас я могу ответить ясно: у меня есть причина, о которой я могу с гордостью сообщить кому угодно:

Я хочу спасти Клюэль!

И поэтому я решился, что пока она есть, я ни за что не сдамся, разве нет?»

— Время…

Нейт позабыл о течение времени, он не знал, остаётся ли до Гештальлоа ещё пара минут, или же всего несколько секунд.

— е… щё… есть?

Ему оставалось только верить, что у него ещё был запас времени.

Оперевшись на колени и локти, мальчик поднялся на мелко дрожащие ноги.

Раздался звон — из его бесчувственных пальцев выпал катализатор.

Нейт достал из кармана новый кусочек обсидиана, ведь если бы он наклонился за упавшим, то наверняка рухнул бы без сил.

Нацелившись на светящийся посреди тусклого мира катализатор, Нейт побежал.

И в этот момент…

Заполнивший всё поле зрения свет расширился раз в десять.

И одновременно с этим до сих пор сотрясавшие землю толчки полностью утихли.

— Не может быть…

Часы пробили время Гештальлоа.

По арене прокатился странный сверхвысокий звук, будто несколько тысяч металлических пластин тёрлись друг об друга.

Свет прошёл через купол колизея…

Поглотил весь город триумфального возвращения…

Вышел за его границы и осветил все уголки континента.

Световой поток озарил мир и наполнился таким сиянием, что уже стало невозможным узнать в свете свет.

«Значит… его… уже не остановить?

Если я… не смог никого спасти… ни одного единственного человека….

То… зачем вообще нужны наши песнопения?..»

В самом эпицентре сияния — прямо перед чешуёй Миквы — свет был столь ярким, что мальчик не мог выносить его даже с закрытыми глазами. Он уже почти потерял сознание…

И в этот момент до него донеслась песня.

En Se et rein cornis clar

[Мне снился сон об изначальной песне]

vel harp riris noi elmei bediws, Uhw kis tinny lef hypne tes meli

[История о дрёме и объятьях, что принесли завет внутрь великого горя]

Свет замер.

Звенящий на самом пределе слышимости крик чешуи Миквы тоже внезапно затих.

Вместо них всё вокруг мальчика объяло ласковое алое сияние.

— Нейт.

В первый миг стоявшая прямо перед ним фигура показалась Нейту галлюцинацией.

Это была высокая девушка с блестящими алыми волосами.

«Клюэль?..»

Нейту не удалось ничего сказать. Посреди мира, в котором замерли все звуки, была только она и её голос…

— Ну вот, ты до самого конца решил доставлять мне беспокойство, да?

Ec pheno r-isel noi elenis kamyu, nefit Uhz yulis──

[И пусть даже имя твоё, что я в сердце хранила, исчезнет…]

Ris sia sophia, De elmei nett, yehle valen steras tury Kyel-fes

[Я молюсь, о все песни, чтоб однажды стало возможным связать все молитвы о благе]

Ris sia sophia, De clue nett, shela elmei-l-pheno dio Kyel-fes

[Я молюсь, о алая песня, чтоб однажды стало возможным желать о прогулке со всеми детьми]

— Хватит, посмотри, до чего ты довёл свои руки…

Девушка упёрла руки в бока, словно сердилась. Она смотрела на руки мальчика, которые покраснели настолько, что даже перестали причинять боль.

«Н… Но… я…»

— Не нужно ничего говорить. Я понимаю.

Приложив руку к губам, Клюэль широко улыбнулась

— Я бесконечно счастлива твоему настрою. Правда.

Лишь от этих слов веки мальчика потеплели.

«Я ведь ничего не смог сделать. Почему тогда мне кажется, будто моей единственной целью было увидеть её улыбку?»

— Ты же помнишь, как мы впервые встретились?

«Я не могу об этом забыть. Тогда я только перевёлся в Тремию. Мы с Армой потеряли дорогу, а ты указала нам её».

— Тогда было лето, и с тех пор… Загадочно, не правда ли? С того дня, как мы с тобой встретились, ещё и года ведь не прошло, а и состязание, и летняя поездка сейчас уже видятся бесконечно далёкими.

Девушка продолжала говорить и одновременно пересчитывала что-то по пальцам, словно вспоминала все прошедшие события. И выглядела она по-настоящему довольной.

— Спасибо. Мы ходили в школу вместе всего лишь полгода, но благодаря тебе мне было очень весело. Можно назвать это жадностью, но я хотела бы ещё чуть-чуть посмотреть за тем, как ты учишься песнопениям. Впрочем, довольно. Я думаю, ты уже стал вполне замечательным. Даже в одиночку ты со всем справишься.

«Клюэль?... Почему… Почему ты… так вдруг об этом заговорила? Как будто… Как будто ты…»

— Она рассказала мне о моём секрете: о том, как и для чего я родилась.

«Она?»

— Армаририс.

Всё вокруг закрыл алый цвет.

Это были бесчисленные танцующие на ветру лепестки амариллисов.

meh getie lishe, meh mutis evhe, Ahw edel noi EgunI linsy

[Всего одна любовь, одна прекрасная мелодия нежно проникла в пустой мир]

Sera clar yehle Rio

[И потому нас связывает песня]

Sera, van bie clar d-l-ele pha Sec lihit

[И лишь она до сих пор служит мне надеждой]

— Ты ведь тоже обо всём узнал, Нейт?

«Она всё знает. И то, о чём я услышал от Ксео, тоже».

— Ты ведь знаешь и то, что, если ничего не изменится, то этот блестящий белый камень вызовет большой взрыв. Настолько большой, что всего Эндзю просто не станет.

«Знаю. Именно потому, что знаю, я и пришёл на арену его остановить. Нет никакого способа предотвратить Гештальлоа, кроме как изгнать чешую Миквы…»

— Есть же ещё один вариант?

«Э?..»

— Мы с этим катализатор отрицаем друг друга, не так ли? Если с одной из сторон конфликта сделать ничего нельзя, то можно убрать другую. Этим можно предотвратить взрыв.

«Другую сторону. Это значит…»

— Я должна исчезнуть. Я приму Миквекс и снова стану её глазом.

Из горла Нейта вырвался даже не крик, а просто какой-то звук.

— Клюэль, прошу тебя, не говори так! Ведь тогда…

«София оф клюэль нэт — это сущность, у которой нет собственно «я», и которая просто запоминает человеческий мир, как чистая настройщица. У неё нет места для собственных воспоминаний.

Память о нашем с тобой времени в школе и обо всём остальном будет сочтена бесполезной и исчезнет».

— Это же неправильно! Абсолютно неправильно!

«Хотя в случае Гештальлоа Эндзю и превратится в выжженную землю, и пусть даже нет никакого другого способа спасти его жителей, неправильно, чтобы один человек просто выходил вперёд и жертвовал собой».

— Ради всех остальных ты будешь страдать. Я…

— Ради всех?.. Нет, ты не прав.

Девушке почему-то стало неловко, она застеснялась.

А затем, стараясь скрыть смущённую улыбку, она сказала:

— Просто я хочу спасти тебя.

«Клюэль… Так нечестно!.. Чем мне теперь отвечать?..»

Ao/ De Orbie Clar, nemne Ses colin hypne

[О заветная песня, даруй же мне спокойный сон]

Ec pheno, steris pheno yum yulis fel Sec nuel, ende

[И твоё имя, и много других исчезнут из моего тона, ну а потом]

Sew yum r-vequs noi shadilis kaon lef solitis xin

[Я буду закрыта в одиночества чёрной тюрьме]

— Я стою на границе между человеком и призванным существом, поэтому летучая ящерица рассказала мне о способе, как я могу стать такой же настройщицей, как и Армаририс… Ах да, разумеется это потому, что я попросила его об этом. Не злись на него.

«Летучая ящерица… Арма?»

На плече стоявшей в лучах ослепительного света девушки сидело призванное существао цвета Ночи.

— Хоть мы с Армаририс и сёстры, но всё же отличаемся. Я не могу исчезнуть, используя только собственную силу. Поэтому мне потребовалась энергия того, что можно назвать катализатором для песнопений. И к тому же такого катализатора, который обладает равной силой с чешуёй Миквы.

«Катализатор равный чешуе Миквы? Такого просто не может существовать, ведь чешуя Миквы — это кристаллизация силы одного из создателей песнопений. И где вообще можно найти что-то способное противостоять такому?»

— Второй создатель песнопений, Армадеус, создал такую же кристаллизацию своей силы, как чешуя Миквы. Она называется «клыки Армадеуса». Их бы мне хватило.

Нейт вспомнил, что уже слышал эти слова от Ксео, когда тот рассказывал о настройщике песнопений цвета Ночи:

«С помощью клыков Армадеуса, кристаллизации части силы Clar ele Selahphenosia-s-Armadeus [Армадеуса — того кто просто находится там и желает песен], катализатора противоположного чешуе Миквы, девушка обрела силу настройщицы. Затем сам Армадеус тоже отказался от положения настройщика песнопений Пустоты и стал настройщиком песнопений цвета Ночи».

— Но даже если они существуют, они должны были быть у мамы, когда она создавала цвет Ночи! Таких удачных совпадений, чтобы они вдруг оказались в Эндзю… сов… па…

Проследовав за взглядом Клюэль, Нейт лишился дара речи.

Девушка смотрела на сидящее у неё на плече призванное существо — истинного духа по имени Арма.

«Арма сопровождал маму с тех пор, как она закончила песнопения цвета Ночи. Он не такой, как остальные призванные существа. Он может оставаться в нашем мире, сколько сам того пожелает… Это явно противоречит законам песнопений».

— Арма?..

«У меня ведь всегда были подозрения, но спустя долгое время я и сам не заметил, как перестал в чём-то сомневаться. А ведь способность Армы оставаться в нашем мире очень похожа на свойство чешуи Миквы…»

— У меня было две причины оставаться в этом мире. Во-первых, я наблюдал за твоим ростом вместо Евамари. А во-вторых… — Арма говорил медленно, будто объяснял что-то ребёнку. — Я должен был служить тебе в качестве клыков Армадеуса с того дня, как ты полностью овладеешь песнопениями цвета Ночи. Это условие было выполнено, когда ты исполнил высшую благородную арию во второй раз.

«Первый раз я исполнил высшую благородную арию на состязании. Тогда Арма первый раз покинул мир. А второй раз был в Келберке. С тех пор Арма не исчезал и постоянно сопровождал меня.

Значит, он был рядом не для того, чтобы наблюдать за мной, а чтобы послужить мне?»

— Прости, я одолжу его силу вместо тебя. Впрочем, как бы тут лучше выразиться… мне самой грустно от того, что приходится полагаться на летучую ящерицу, — ткнув Арму пальцем, театрально вздохнула Клюэль.

— Перестань дерзить.

— Да ладно тебе. Нам ведь уже пора.

И вдруг, как-то уж слишком внезапно, девушка повернулась к Нейту спиной. Затем с Армой на плече, она быстрым шагом, словно ничего особенно и не происходило, подошла к чешуе Миквы.

— Я вернулась…

В тот же миг девушка прошла сквозь стену из прозрачного света.

Тот барьер, который не дал Нейту продвинуться ни на миллиметр, сколько бы тот не старался, принял её, словно давным-давно ждал её возвращения.

«Клю…эль?..»

Одежда девушки упала к её ногам. Уже не только внешний вид, но и самое её существование истончилось настолько сильно.

— Пора прощаться, Нейт. Пусть я о многом тебя прошу, но, пожалуйста, извинись за меня перед Мио.

Девушка повернулась к Нейту.

Её голое тело дрожало, словно мираж и постепенно становилось прозрачным.

Sew ele sis xeph-Ye-clar ria Eeo, nefit elmei pheno delis Seo

[И среди ночи, когда все дети спят, я продолжаю петь]

was Kiris reh jas, van Ec yuma iflis…

[Ведь в замёрзших руках я сжимаю только твою доброту]

«Нет… Не может быть… Нет….Клюэль, Арма… не уходите… Без вас…»

— Ну же, не делай такое лицо. Я и правда была счастлива, потому что смогла встретиться с тобой, — рассмеялась девушка с самой замечательной улыбкой на лице.

Её улыбающееся лицо было бесконечно светлым и чистым.

Оно казалось таким, но…

— Девчушка.

— Знаю я… Времени больше нет.

Девушка выпрямилась.

— Нейт, у меня есть к тебе просьба.

«Просьба? О чём она может просить у меня в такое время, в таких обстоятельствах?»

— Должно быть, она ужасно эгоистичная и абсурдная. Послушай, я…

Приложив руки к груди, Клюэль сделала один тихий вздох.

Я ни за что не забуду те слова, которые она сказала мне в тот миг.

— Я люблю тебя. Нестерпимо люблю тебя.

Девушка улыбалась.

Мальчик знал, что не сможет достать до неё, но всё равно протянул руки, будто стремился обнять её.

Он познал насколько досадно, не иметь слов для ответа, когда должен что-то сказать.

Он познал, насколько больно не иметь возможности ничего сказать.

— А-ха-ха, прости, что я так внезапно… Я такая нечестная. Я совсем не думала о твоих чувствах и вот так неловко призналась. Но я во что бы то ни стала хотела всё высказать. Если бы мне сейчас дали выбрать любого человека в мире, я бы хотела поговорить именно с тобой.

Раздался звук.

Маленькая капелька скатилась по щеки девушки, сорвалась вниз и упала на землю

«Слеза?»

Как только Нейт увидел её, он ясно услышал крик души девушки.

«Клюэль… Неужели на самом деле ты…»

— Ох, п-прости… в такое-то время.

Клюэль в спешке вытерла слёзы.

В этот миг она вновь не сумела скрыть капельки, которые одна за другой звенели, ударяясь об землю, и поднимались крошечным фонтанчиком.

— Ч-что же делать?.. А-ха-ха… Вот это проблемка.

«Мне казалось, что она улыбается от всей души.

Но это не так. Её улыбка и правда была настоящей. Но в то же время, на самом деле она…»

«Она плакала, будто улыбалась».

В эту секунду Нейт ощутил жар в груди.

— Клюэль, я…

Его ноги дрожали, но он старался шагать так твёрдо, насколько хватало сил.

«Наконец-то! Наконец-то, я понял… то, чего она хочет на самом деле, её настоящее желание, о котором она не смогла мне сказать. То, чего она ищет у меня, а не у всех остальных людей мира».

— Я приду! Я обязательно приду, чтобы спасти тебя, Клюэль!

«Нейт, у меня есть к тебе просьба… Должно быть, она ужасно эгоистичная и абсурдная. Послушай, я…»

[Я и сама понимаю, что моя просьба эгоистичная и абсурдная, и всё же… Я верю, что ты спасешь меня!]

«Вот настоящая причина её слёз сквозь улыбку. Ведь она тоже должна чувствовать боль от разлуки со всеми».

— Пожалуйста, верь в меня и жди!

Ненадолго наступила тишина, а затем…

Заговорила не девушка, а сидящее на её плече призванное существо.

— Я же тебе говорил, девчушка? Даже если ты будешь притворяться, ничего не получится. Ты не умеешь лгать.

Несмотря на дразнящие слова, девушка не сказала ни слова.

Она просто не могла ответить, ведь даже приложив руки к губам она с трудом сдерживала рвущиеся из груди рыдания.

— Д… дурак… Нейт, ты дурак… с... с какими чувствами я…

В уголках её глаз показались огромные слёзы.

Но именно сейчас Клюэль улыбалась.

— Мне правда… можно… поверить в тебя?

— Пожалуйста, верь мне.

Elma sia Risis ele Selahphenoria

[Так давай же восславим всех заветных детей]

Miqu, clue-l-solitis mis cela

[Не забудь любовь девушки и её имя]

Тело девушки постепенно превращалось в крупицы света.

Нейт бесчисленное множество раз видел, как призванные существа исчезают точно таким же образом.

Исчезли ноги, затем всё тело до груди… До самого-самого последнего мгновения в этом мире…

С лица закрывшей глаза девушки не сходила улыбка.

Наблюдавший за этим мальчик крепко сжимал кулаки, сдерживая то, что готово было в любую секунду излиться из его глаз.

Ris sia sophia, leide-lis, clue-l-sophie neckt rein — Kyel-fes Sophit ele vel xeph

[Печальный чистый разум родился, уснул — и ныне видит сон о всех заветных детях]

Застывший свет сдвинулся с места, затихшие звуки вновь потекли.

Свет поглотил весь окружающий мир…

Объятый потоком света, Нейт потерял сознание.

И только его кулаки были крепко сжаты для того, чтобы защитить нечто очень важное.