— Мио… Эй, Мио!..

«Кто это?..»

От прикосновения чьей-то руки к плечу сознание девушки понемногу начало проясняться.

— О, чудесно! Ты в порядке!

Звучащий рядом с её ухом голос быстро становился всё более различимым. Открыв глаза, Мио увидела девичье лицо, которое находилось с ней нос к носу.

Отличительными особенностями этой девушки были загорелая кожа, волосы льняного цвета и мальчишечьи черты лица.

— Ада?.. Ч-что… поче.. Ай!

Ещё не до конца понимая, что происходит, Мио вскочила на ноги, от чего у неё немного закружилась голова.

— Эй, не спеши, спокойно. В конце концов, ты последняя.

— Последняя?..

Протерев глаза, девушка ещё раз огляделась по сторонам.

Позади Ады было видно то же самое ночное небо, на какое она смотрела несколько секунд назад.

«Судя по тому, что небо все ещё темное, с тех пор как я потеряла сознание, и часа не прошло. Но почему я потеряла сознание? А кстати, толчки тоже утихли».

— Не туда смотришь, Мио. Вон, присмотрись.

Ада указала рукой направо.

«Что?..»

Пейзеж окрестностей полностью изменился: не было видно ни характерных для Эндзю шпилей, ни гигантской тени колизея. Хотя Мио ещё не могла различить в темноте мелких деталей, сейчас перед ней находилось всего несколько зданий прямоугольной формы. Для обычных домов у них было уж слишком много окон, да и вид их был ужасно простеньким.

«Но почему мне кажется, что я уже видела эти постройки? Причём совсем недавно, всего несколько дней назад…»

— Школа?..

«И к тому же, не просто школа, это же…»

— Ага, мы в академии Тремия.

«Что она несёт?..»

— Эй, Ада, что случилось? Вид и правда очень похожий, но мы ведь в Эндзю. В Тремию мы возвращаемся завтра, разве… Ой, перестань, больно же! Ты мне сейчас шею сломаешь, говорю же, сломаешь!

Прежде чем Мио успела договорить, подруга схватила её лицо двумя руками. Сопротивление девушки оказалось бесполезным, поэтому её через силу заставили обернуться назад…

Там стояла каменные столбы с вырезанным на них знакомым гербом и табличкой «Главный вход в академию Тремия».

«Не может быть…»

— Теперь ты готова поверить?

— Что… что происходит?

Сомневаться было невозможно, вокруг действительно была территория академии Тремия, а сразу за главным входом находился корпус первых классов.

«Меня перевезли в академию, пока я была без сознания? Что за чушь! Академия находится в отдалённом северном районе, а Эндзю — в самом центре континента. Между ними ведь огромное расстояние».

— Прости за настойчивость, но успокойся уже, я расскажу тебе всё по порядку.

От слов подруги Мио посетило какое-то странное, неприятное предчувствие.

«Мы обе столкнулись с каким-то непонятным происшествием. Но тогда почему она так спокойна?»

— Ада, ты так говоришь, будто тебе всё известно.

— Ну, честно говоря, я тоже ещё не всё в голове уложила, — приложив руку к губам, ответила Ада, а потом внезапно отвернулась в сторону. — Так вот, рассказываю по порядку. Первыми очнулись мы с Лефисом. Впрочем, нас обоих разбудил Малыш. Потом я подняла отца, а пока он будил всех остальных… Малыш рассказал обо всём нам с Лефисом.

— Нейт? И Лефис тоже здесь? Почему?

«Мне, конечно, интересно, почему раньше всех очнулся Нейт, но я не понимаю, почему Лефис находится в Тремии… Нет, в первую очередь надо узнать…»

— Ты говоришь, Нейт всё знал. Это как?

— Ну…

Ада уже собиралась закончить фразу, но вдруг замолчала.

— Мио, Ада!

Позади девушек раздался звук щагов. Ещё не успев обернуться, Мио уже поняла, кто именно бежал к ним.

Это была учительница, которая с момента их поступления в академию в апреле работала их классным руководителем.

— Госпожа Кейт?

Даже в темноте ночи были ясно видны ярко-золотые волосы молодой учительницы. Уже издалека было видно, что из-за быстрого бега, дышала Кейт тяжело. За ней следовал интеллигентного вида учитель в очках. Насколько помнила Мио, его звали Миррор, и он работал классным руководителем в старших классах.

А ещё вслед за парой учителей показались и Хелен с Лефисом.

— Ада, что происходит?! Мы ведь ведь должны были вернуться завтра. И к тому же…

— Подождите, учитель, не надо задавать все вопросы разом. Я и сама немного в замешательстве… Для начала, как те двое?

Не успела Мио мысленно склонить голову на бок, как Миррор ответил на вопрос Ады:

— Ксинс и та девушка, что была с ним, в медпункте… Им обоим оказана первая помощь. Завтра как можно раньше нужно будет провести полное обследование. Сейчас с ними находится господин Клаус. Бумаги об их приёме тоже готовы. Эх, только я думал, что спокойно посижу на дежурстве, как начался такой переполох поздней ночью.

— А, понятно. Так вот почему отец не с вами… — проговорила Ада, затем огляделась вокруг и хлопнула в ладоши. — Принято. Короче говоря, давайте для начала считать, что все находящиеся здесь попали в академию из Эндзю. Так будет проще для понимания.

— Ада, постой…

— А? — удивлённо переспросила девушка.

Теперь уже Мио принялась смотреть по сторонам.

«В академию попали ученики: Лефис, Хелен, Ада, я и Нейт, которого тут сейчас нет. Взрослые: отец Ады и Радужный певчий. У нас всех есть нечто общее — в тот момент мы собрались в колизее».

— Ада, здесь ведь все те, кто были в колизее, так?

— Да. Я собиралась рассказать и об этом, но… что-то не так?

— Одной не хватает…

«Её одной нет. Моей самой близкой подруги нет. И о ней даже не говорят».

— Что с Клулу? Эй, Ада, ответь, почему ты ещё ни слова ни сказала о Клулу?!

По спине Мио прошёл неприятный холод. Ей казалось, будто бы Ада намеренно избегает упоминать Клюэль.

— Э-эй! Ада! Почему ты молчишь?! — закричала Мио, вцепившись в плечо замолчавшей подруги.

«А кстати, Лефис тоже молчит. Нейт рассказал о произошедшем им обоим, но он тоже не говорит ни слова… Как будто… Как будто… он изо всех сил терпит что-то».

— Клюэль ***.

«Э?»

Мио подумала, что то ли ослышалась, то ли Ада просто пошутила.

— Ада… о… чём… это ты… го… воришь?..

Мио лишилась всех сил, и первыми подломились её колени.

«Такого… такого просто… не может…»

«Клулу полностью исчезла?»

На полностью чёрном небе понемногу начали появляться белый и синий цвета.

Из-за окна донеслось щебетание птиц.

В академии Тремия потихоньку наступало утро.

«Судя по голосам, которые я слышала во время утренней тренировки с копьём, сейчас уже почти пять».

— Как твоё состояние? Эта Тесейра серьёзно тебя побила.

Отстранившись от окна, на котором виднелись капельки воды, Ада посмотрела внутрь помещения.

— К тебе тот же вопрос.

За столом, положив на него обе руки, сидел Лефис. Хотя после боя в колизее он почти не мог двигаться, сейчас он уже немного восстановился.

— А кстати, забыла спросить: где это мы?

— Академия Тремия, административное здание. Первый этаж… Ну это всё понятно. Мы в комнате ожидания персонала. Ну или комнате отдыха.

Юноша удивлённо разглядывал столы, стулья, диван и находившуюся рядом мини-кухню.

— У нас в Зиале таких комнат нет. У вас тут и правда захолустная академия? И территория у вас огромная, и таких громадных административных зданий я ещё не видел.

— Территория-то огромная, но половина занята природой. Сразу за школьным двором начинаются холмы, а там и дикие звери встречаются. Идеально для обучения, не так ли?

На этом разговор оборвался.

— Послушай…

— Я бы хотела кое-что спро…

Юноша и девушка заговорили одновременно, и на их лицах появились кривые улыбки.

— Ну ладно, начинай. Ты ведь попал в совсем незнакомую школу и, наверно, ничего не понимаешь.

— Да ничего такого важного я не имел в виду…

Положив один локоть на стол, юноша отвернулся в сторону, будто пытался скрыть проступившее на лице смущение.

— Как там Хелен и Мио?.. Я… немного волнуюсь.

Сейчас в этой комнате находились только Ада и Лефис. Двух остальных учеников куда-то забрали учителя. Видимо, Лефис начал беспокоится из-за того, что даже на рассвете никаких вестей от них не появилось.

— С ними наши учителя, так что они, наверное, в учительской. Не думаю, что их собирались допрашивать. В таком случае спросили бы кого-то из нас.

— Ну раз так…

— Ага, мне кажется, те двое просто слишком разнервничались… Хотя нет, я тоже пыталась успокоиться, но у меня ничего не получилось.

Сейчас внутри Ады бурлило чувство досады.

Она рассказала всё, что услышала от Нейта. Пусть и не вдаваясь в детали, она рассказала о том, что Клюэль превратилась в частицы света и исчезла… А также о том, что это был единственный способ защитить всех жителей Эндзю, и в том числе их группу.

— Особенно Мио. Лучше бы я ей сказала, что «Кто-то похитил Клюэль»… тогда…

«После разговора Мио больше не произнесла ни слова. Наверное, учителя взяли её с собой из-за беспокойства о том, что у неё лёгкий шок… Ну почему я не проявила внимание к ней?»

— Бесполезно жалеть о том, что не удалось проявить внимание. Даже если бы, ты в самый последний момент попыталась бы что-нибудь выдумать, то тебя обязательно разоблачили бы. Думаю, я рассказал бы обо всём точно так же, как ты.

— То, что мы услышали от Малыша, да?..

«Что с Нейтом непонятно. Объяснив всё нам с Лефисом, он сразу куда-то пропал.

Вот он-то на самом деле всё знает, но его нет. Господин Миррор и сейчас его ищет, но пока безуспешно.

Вместо этого я услышала кое-что другое…»

— А кстати, я тут услышала от отца… Эндзю разрушен. И колизей, и все дома — всё лежит в руинах.

«По итогу Арвир сказал нам правду… Одновременно с теми толчками всё залил ослепительный свет. А в тот же миг, как я подумала закрыть глаза, город триумфального возвращения исчез с лица континента».

— Спаслись только мы?..

— Совсем наоборот. Это всё довольно странно, но похоже, в Тремию попали только мы, а все остальные жители Эндзю укрылись в окрестностях города.

— Укрылись? Все жители в такой короткий срок?

— Ну, с ними случилось то же, что и с нами. Все потеряли сознание, а очнулись лежащими на дороге неподалёку от Эндзю. Все очень испугались, и сейчас, вроде бы, укрываются в ближайшем к Эндзю городе.

«Если бы один человек рассказывал о том, что потеряв сознание очутился в отдалённом месте, это можно было бы списать на воображение. Но когда об этом говорят все до единого жители большого города, так просто отрицать их слова невозможно. Случилось ли что-то такое на самом деле ? И если да, то каким образом? Говорят, что это до сих пор никому не известно».

— Нейт сказал кое-что довольно интересное, когда будил нас с тобой, — пробормотал Лефис, смотря в потолок пустым взглядом.

«Гештальлоа удалось свести к минимуму, но не остановить полностью. Я думаю, что сюда нас перенесла Клюэль… Скорее всего, она, как и Ксео, прошла через «Сад Села».

«Интересны тут слова «прошла через «Сад Села»…»

— Лефис, ты ведь тоже был в том месте?

Арвир объяснил Аде, что это был мир, где рождались и куда возвращались все песнопения. Небеса там были чёрными, словно ночью, а земля была покрыта светящимся сине-белым песком. В воздухе парили многочисленные, похожие на драгоценные камни, кристаллы пяти разных цветов, а в небе сверкало северное сияние.

— Да. Вроде бы это устроил их лидер, Ксео. Я попал туда совсем не по собственной воле.

— Хочу уточнить одну вещь: когда ты вернулся оттуда, то попал в то же самое место? Или может быть тебя переместило куда-то совсем в иную точку? Не было такого?

— Ну…

— По старой привычке я постоянно пыталась отслеживать своё место. Так вот, когда мы с Арвиром вернулись назад, меня сместило на полступни в сторону и немного развернуло вбок. Меня это всё время беспокоило.

«Ясно только одно: дорога к «Саду Села» — это канал. То смещение, которое я почувствовала, наверняка произошло из-за разницы в местах появления канала при входе и возвращении оттуда».

— Что если точку появления канала при возвращении из «Сада Села» можно установить в любом месте нашего мира…

— То и мы, и все до единого жители Эндзю были забраны в «Сад Села», а потом было определено, куда мы вернёмся, да?.. Это действительно всё объясняет… Но откуда тогда у меня такое беспокойство.

Ада вполне могла предположить причину, почему Лефис медлил. Дело было в том, что такое объяснение слишком отличалось от всех известных им ранее песнопений. Речь шла не о возможности получить такой результат с помощью песнопений, а о том, что случившееся выходило далеко за пределы человеческих песнопений… И что было важнее всего, это устроила знакомая им девушка.

— Нейт, конечно, сказал, что это сделал Клюэль, но действительно ли это так?

— Скорее всего. Есть причины так думать.

«В академию Тремия были перемещены я, Мио, Нейт, Лефис, Хелен, Радужный певчий и мой отец — все знакомые Клюэль люди».

— Мы попали в Тремию, а все остальные — на дорогу рядом с городом… Очень похоже на нашу старосту. Если бы она переместила всех в Тремию, то в академии бы им не хватило места. Наверняка она не знала, куда стоит их отправить, поэтому в самый последний момент не придумала ничего лучше той дороги.

Сжав зуба, Ада через силу убрала печальное выражение лица и выдавила кривую улыбку.

«И правда, идея очень в духе Клюэль…»

— Создавшие песнопения и управляющие ими настройщики, да?.. Нам продемонстрировали, что они на самом деле с лёгкостью устраивают нечто совсем иное, нежели доступные нам песнопения.

— Ты боишься Клюэль?

— Не знаю… Но думаю, что скорее наоборот.

Лефис некоторое время смотрел в пустоту, будто искал подходящие слова, но потом вдруг снова перевёл взгляд на стол.

— Похоже, мы были спасены благодаря ей. Об этом нельзя забывать.

— Ну естественно.

Ада стукнула кулаком по кулаку юноши.

— Вот только… что теперь делать? Мы не знаем, куда делась та компания, охотящаяся за чешуёй Миквы, да и что вообще стало с чешуёй, — заметил Лефис.

«Ага. В этом проблема».

Подтянув к себе ближайший стул, Ада положила руки на его спинку.

— Мне самой это интересно. Но мне не кажется, что Миквекс была призвана.

«По рассказу Арвира, при призыве этой настройщицы существующие песнопения полностью исчезнут, а основная идея песнопений будет дарована заново При этом все человеческие воспоминания связанные с песнопениями будут один раз стёрты. Хранить эти стёртые воспоминания должна София оф Клюэль Нэт, то есть Клюэль.

Когда её роль выполнена, София оф Клюэль Нэт исчезает и вновь становится «глазом» Миквекс.

Если бы это случилось, то и мы, и Клюэль забыли бы о существовании друг друга».

— Мы ещё помним Клюэль, значит… Миквекс пока не была призвана, верно?

«Но Клюэль на самом деле исчезла из нашего мира. Способа спасти её больше нет, ведь так? А если и есть, то что мы должны сделать и сколько у нас времени?»

— Стоит, наверное, поискать Нейта.

— Угу…

«Этот мальчик был рядом с Клюэль до самого конца.

Именно с ним Клюэль решила быть до своего последнего момента.

Я хочу верить — он что-то знает».

— Что будем делать? Эффективнее ведь искать по отдельности?

— Это, конечно, так, но проблема в том, что сегодня обычный школьный день.

Ада бросила короткий взгляд на настенные часы.

— Уже скоро в академию придут ничего не знающие ученики. Если ты, одетый в форму совсем другой школы, будешь бродить по территории, то обязательно привлечёшь внимание. Тебе ведь тоже не понравятся подозрительные взгляды со всех сторон? Ох, или же…

Девушка осмотрела лицо сидящего на противоположной стороне стола юноши.

— …Откуда такая зловещая улыбка?

— Э-хе-хе. А может быть, ты предпочёл бы гулять не со мной, а с Хелен? Прости, такие бестактные шутки совсем не в моём…

— Ну что, пойдём?

— Ч-что? Откуда такая холодная реакция? И вообще, я тут думала разрядить атмосферу, так что если ты ничего не ответишь, то мне будет грустно. Эй?!

Ада погналась вслед за ушедшим к выходу Лефисом.

— Как скучно… А вот если при Малыше назвать имя Клюэль, то он весь краснеет.

— Может, Нейт убежал как раз потому, что ему это не нравилось.

— Неправда!

В ту же секунду, как Ада протянула руку к двери…

Та вдруг щёлкнула и открылась сама.

— Ада, ты тут?!

В комнату вошла высокая девушка с чарующими длинными чёрными волосами.

— А? Сержес? Как ты узнала, что я здесь?

— От госпожи Кейт. Она сказала мне привести тебя. Может быть ты-то знаешь причину происходящего. Давай поспеши, идём в кабинет директора!

Ещё не закончив фразу, Сержес схватила Аду за руку и вытащила её в коридор.

— П-постой! Причину чего? Я сейчас собиралась искать Ма…

— Неужели ты ещё ничего не заметила?

— Говорю же, о чём вообще речь?

— …Быстрее будет показать, чем объяснять. Есть катализаторы?

— Ну есть…

Ада достала из кармана тюбик с белой краской и показала его подруге. Она специализировалась в Arzus’e, поэтому для её песнопений требовался какой-то материал белого цвета.

— Попробуй что-нибудь призвать. Сойдёт даже просто камешек.

— Э?.. Почему в такое время.

— Неважно. Давай побыстрее. Нам ведь надо спешить.

«Ну вот… Мы же и Лефиса задерживаем…»

Ада выдавила немного краски на палец и представила маленький белый камень.

Arzus [Песня Белого]

Краска испустила частицы тусклого белого света, которые собрались вместе и сформировали канал, похожий на почти идеальный круг. Из сияющих врат маленький белый камень… не появился.

Канал исчез, оставив после себя звук, напоминающий бьющееся стекло, а ничего призвано так и не было.

— Э, чего? Даже для меня это странно. Уж такую-то мелочь.

— Не в этом дело. Никто ничего не может.

— Что значит никто?

— Пов-то-ря-ю: ни я, ни учителя, ни директор!.. Никто не может исполнить песнопение.

Через один час.

Вышло беспрецедентное сообщение, подписанное представителями знаменитых исследовательских институтов континента.

«Песнопения всех пяти цветов перестали работать. Причины и методы решения проблемы неизвестны. Принимается любая информация и мнения по этому вопросу. С предложением информации обращаться на временную…»

Отдел здравоохранения Келберкского исследовательского института, в лечебном учреждении…

— Ну что, не объяснишь ли, что всё это значит? — сложив руки на груди и стукнув тёмно красными высокими каблуками по полу, спросила высокая исследовательница, одетая в белый халат.

Волосы женщины имели глубокий зелёный цвет. Её длинные узкие глаза можно было описать одним словом, но это слово было не «умные», а «острые».

Это была Салинарва Эндокорт, лидер ведущего исследовательского института. И сейчас она пристально рассматривала лежащую прямо перед ней девушку, которую звали Фалма Фел Фосилбел.

Её и Ксинса, упавших в академии Тремия, сначала поместили в медпункт, а оттуда переместили в Келберк.

Девушка не ответила на вопрос.

— Как я слышала, ты была в той компании, которая охотилась за катализатором из колизея. Ты ведь заранее знала об этой ситуации?

Фалма лежала на белой кровати и белом постельном белье. Да и сама она был полностью замотана в белые бинты.

Салинарва понимала, что девушка была ещё не в том состоянии, чтобы нормально вести разговор, но сейчас ей срочно нужна была информация.

Все пять цветов песнопений не запускались.

Ни причины, ни методы обхода этого феномена были неизвестны, и ни в одной книге нельзя было найти сведений о нём.

— Песнопения Пустоты… — медленно пробормотала Фалма, разглядывая потолок. — Вам известно о песнопениях Пустоты? Если нет, то на этом разговор окончен.

— Благодаря Мишдеру кое-что знаю. Ещё я помню о пустотниках.

На каменном лице девушки промелькнула слабая улыбка.

— Тогда ладно… Скорее всего, этот феномен вызвала настройщица песнопений Пустоты.

— Настройщица? Не слышала такого слова.

— Это сущности, которая управляет песнопениями. Одна из них Миквекс [Та кто просто стоит там]. Она хочет обновить основную идею песнопений. Чтобы заменить существующие песнопениями новыми, старые необходимо выбросить, не так ли? Невозможность использовать песнопения пяти цветов — это первый шаг… Мне так кажется.

Неподвижная девушка закрыла направленные в потолок глаза. Двигались только её губы.

— Конец какой-то неуверенный. Ты не слышала об этом от того певчего, Ксео?

— Ксео ничего об этом не говорил. Всё это мои предположения. Возможно, что произошедшее оказалось неожиданным даже для него. Например, он мог заполучить чешую Миквы, но при этом возникла какая-то причина, почему ему не удаётся призвать Миквекс.

— Хм, кто знает. Возможно ведь и то, что он просто не рассказывал тебе об этом.

— Нет, невозможно.

Глаза девушки внезапно открылись.

— Ксео рассказывал нам всё. Единственное, о чём он не сказал, это свой пол.

Салинарва сдержала кашель и кривую улыбку, которая вот-вот должна была показаться у неё на лице.

«Понятно… Значит, даже в таком тяжёлом состоянии, она непоколебимо верит в этого Ксео».

— А ты весьма охотно заговорила. Уверена, что стоило?

— В любом случае, это лишь мои предположения, — ответила Фалма и повернула лицо к окну.

Её кажущийся одинокий взгляд был устремлён вдаль, в направлении города триумфального возвращения.

— И к тому же, я думаю, что Ксео всё равно победит. Наверняка он уже взбирается по «Башне».

Административное здание академии Тремия, комната отдыха учителей.

— Вот и день пролетел…

Багряное небо понемногу серело, а внутри серого цвета появлялись чёрные пятна.

По сравнению с расположенным в центре континента городом триумфального возвращения Эндзю в академии Тремия зима наступала рано. Как только дыхание девушки долетало до оконного стекла, то сразу становилось мутно-белой плёнкой.

«Такое чувство, что день длился в четыре раза меньше обычного».

Биологические часы ещё показывали полдень, но настенные часы утверждали, что вечер уже переходил в ночь. Не обращая внимания на эту разницу, Ада просто следила за бегом секундной стрелки.

— Но знаешь, может быть, мы правильно делаем, когда убиваем время тут. Можно было и в учительской сидеть, но во всех исследовательских институтах такой переполох. Один неверный шаг и нас бы запытали допросами… Ну да, ведь песнопения вдруг перестали работать.

Академия Тремия тоже временно приостановила занятия. Насчёт клубной деятельности никаких ограничений введено не было, но учеников, которые захотели бы заниматься клубами в такой обстановке, не нашлось.

— А ты что будешь делать, Лефис?

— Я?..

В комнате было светло, а на улице темно, поэтому в оконном стекле отражалось само помещение.

В этом отраженном стеклом мирке юноша с серебристыми волосами сидел за столом точно в такой же позе, как и утром. Смотрел он вниз на поверхность стола, где… лежали катализаторы серых песнопений.

Точно так же, как и все пять цветов, серые песнопения тоже перестали запускаться .

— Вообще, из Зиала пришло сообщение, в котором нам с Хелен сказали возвращаться.

Юноша сделал паузу, которую можно счесть за сомнение.

— Вроде бы, ровно на том же месте, где стоял колизей…

По дрожанию пола Ада почувствовала, что Лефис поднялся со стула.

— Теперь находится гигантская, выше облаков, тёмная башня… Эта штука и правда построилась в Эндзю?

— Отцу сообщили об этом по его каналам, так что ошибки быть не должно.

В полдень пришло сообщение о том, что передовая группа, выдвинувшаяся на исследование Эндзю, обнаружила, что в городе поднялась башня цвета Ночи, которая как будто связывала землю с небесами. Ада узнала об этом от отца уже вечером.

«Очевидцы увидели башню утром… То есть в тот же самый момент, как исчезли пять цветов песнопений. Слишком удачно для простого совпадения».

— Я… пока не собираюсь возвращаться в Зиал.

В похожих на монолог словах юноши чувствовалась горькая колкость.

— У меня ещё остались дела. Связанные с Клюэль в том числе, но и о наставнике я ещё не всё понял… Я хочу встретиться с той женщиной ещё раз и во всём убедиться.

— Прости за трудный вопрос, но песнопения ведь не работают. И у тебя всё-таки хватает смелости идти туда?

— В крайнем случае я могу сбежать. И это всё равно лучше, чем ничего не делать.

Ада не стала поворачиваться на идущий сбоку голос. Отражение в оконном стекле итак показывало, что высокий юноша встал прямо рядом с ней.

— А ты что собираешься делать?

— Я?.. Ну я…

Ада подняла голову и посмотрела в лицо своему отражению. Следы слёз, пролитых в тот час, уже исчезли, но…

— Моё поражение было ещё разгромнее твоего.

Аде вновь вспомнились последние слова Арвира:

«Приходи ещё. Сейчас, сколько бы сотен раз ты ни старалась, результат будет тем же… Соберись и подумай, что ты сама хочешь делать. Пока не найдёшь ответа — не сможешь меня победить».

«Наша разница не только в навыках гилшэ, но ещё больше, в силе души. Арвир наверняка видит такие вещи, которые не видны нынешней мне. Это невидимое расстояние куда больше, чем просто навык. Сейчас, спустя целую ночь размышлений я, наконец, приняла это».

— Но ты выглядишь удивительно спокойной.

— Да… Сама от себя не ожидала.

«Тогда у меня было такое загадочное настроение. Нетерпение из-за невозможности спасти Клюэль, желание противостоять Арвиру… Переполненная множеством чувств, я опрометчиво отрицала разницу между ним и собой. Но как только я согласилась с этой разницей, боль в груди ушла, а дышать вдруг стало легче. Такое ощущение, словно камень с души упал».

— Я тоже хочу встретиться с ним ещё раз и полностью всё уладить.

«Я не знаю, попрощаюсь я с ним, или снова вернусь к прежним отношения, но…»

— Ты идёшь, чтобы спросить то, что не смог спросить. А я… собираюсь пойти, чтобы сказать то, что не смогла сказать в тот раз.

«У меня не хватало смелости высказать свои прошлые чувства к Арвиру и свои нынешние чувства… Я должна обрести эту смелость. Я иду, чтобы высказать то, что должно быть высказано.

И мне кажется, что в конечном счёте это связано со спасением Клюэль».

— Я сейчас пытаюсь казаться храброй, но по правде говоря, я всё ещё немного сомневаюсь… Интересно, можно ли отложить отъезд хоть на часок?

— До завтрашнего утра? А так разве можно?

— Нет, бессмысленно.

Ада слабо улыбнулась стоявшему рядом ней Лефису кривой улыбкой.

— Дальше тянуть нельзя. Что бы ни случилось.

«Отъезд рано утром. Сдвигать его ни в коем случае нельзя. Что бы сейчас ни произошло, ясно одно — время поджимает».

— Честно говоря, до недавнего времени я была в глухом тупике. Я хотела что-нибудь сделать, но даже не представляла «где» и «что».

Девушка водила по запотевшему стеклу пальцем и продолжала говорить:

— Но к нашему счастью, появилась та похожая на башню штука. Пусть я и не знаю «что» мне нужно делать, но вот «где» стало абсолютно ясно.

«Скорее всего, Ксео и двое его спутников именно там, в пронзающей небеса башне, которая поднялась на месте Эндзю».

— Мы с тобой можем действовать… Проблема в…

— Малыше, да?

Вспомнив о мальчике цвета Ночи, Ада медленно закрыла глаза.

«Вот именно. Хотя «где» стало ясным, финального кусочка «что» не хватает. Единственный, кто может заполнить недостающее — он. Песнопениям Пустоты противостоит цвет Ночи. И он единственный такой песнопевец».

— Ты знаешь, где Нейт?

— От учителей ничего не слышно. Они тоже не знают, куда он делся. Вроде бы, в комнате общежития его тоже нет… В такое-то время.

«Впрочем, не могу его обвинить. Она исчезла прямо у него на глазах. Самая тяжелая сердечная травма как раз у него».

— Надеяться на то, что он оправиться до завтра бессмысленно?

— В худшем случае поедем вдвоём. В «Ля минор» тоже ни осталось никого способного действовать… Держим всё в секрете от Мио и Хелен.

«Врагов у нас трое: Ксео, Тесейра и Арвир. Пусть их и больше…Нет, даже если бы ситуация была другой, я всё равно хотела бы, чтобы Нейт поехал с нами».

— Малыш такой дурак… Почему в такое время…

— Серьёзно? Вы что, и правда так думаете?

Звук шёл не из комнаты….

— Вы думаете, что он где-нибудь спрятался и жалобно хнычет? Если так, то я понимаю этого юнца куда лучше вас.

А из коридора по ту сторону двери.

Голос человека был низким и сдавленным. От голосов учеников и учителей — да и вообще всех людей в академии его отделяла какая-то неизвестная черта. Он был похож на мрачное и топкое болото.

Послышался характерный, шаркающий звук шагов.

— Чудесная ночь, не правда ли? Что скажете?

«Этот голос?..»

— Мерзавец!

Как только Ада поняла, что за человек говорил с ними, как тут же инстинктивно схватила гил и наставила его на дверь.

«Я не могу его забыть. Я много раз сражалась с ним. И в академии, и затем в Келберке».

— Ты…

Голос Лефиса охрип, ясно показывая то, что юноша задрожал от напряжения.

И это было естественным, ведь для него стоявший за дверью мужчина был…

— В таком тесном коридорчике устроить сцену прекраснейшего воссоединения не получится, правда? Выходите наружу. Там дует самый чудесный ветер.

На площади перед зданием администрации дул ледяной, впивающийся в кожу и доходящий до самых костей ветер.

— Ну вот, сегодня по-настоящему замечательный день. Вы так не думаете? — проговорил с ног до головы закрытый складчатыми одеждами певчий, вглядываясь в зимнее небо.

— Я тут кое-что вспомнила…

Не обращая внимания на слова мужчины, Ада ещё сильнее сжала гил.

— Лазутчики атаковали нас как раз в этом месте. Для чего ты явился в такое время… Мишдер.

Мишдер был незваным гостем, владеющим серыми песнопениями.

Бесконечные стычки с ним закончились после того, как Нейт одолел Ластихайта в главном управлении Келберкского исследовательского института. По крайней мере, Ада думала, что этот мужчина уже никогда не появится им на глаза.

— Настороженность и враждебность. Злоба и беспокойство… Что-то вроде того? На самом деле это правильно. Именно такие чувства нужно испытывать по отношению к людям вроде меня. А что насчёт тебя, Лефис?

Даже несмотря на скрывавший лицо Мишдера капюшон, можно было почувствовать его липкий взгляд. Прямо встретив блеск глаз мужчины, юноша с серебристыми волосами некоторое время молчал, а потом согласился.

— Сожалею, но я тоже не собираюсь ослаблять бдительность рядом с тобой.

— Чудесный ответ.

Плечи Мишдера содрогнулись, он сдавленно рассмеялся.

— Прости, но у нас не так много времени, чтобы затягивать разговор… Сейчас же говори, чего ты хочешь. Если это месть, то я прямо тут…

— Какая ты беспокойная, Ада Юнг Гилшувешер. По сравнению с тобой… Хе-хе... тот юнец был немного потише.

«Тот юнец?»

— Я о том песнопевце Ночи. Нейт, вроде бы? Я недавно встретился с ним. Минуту, максимум, две назад.

— С Малышом?..

«Где?.. Его даже учителя не смогли найти, а этот мужчина… Нет, сейчас важно другое».

— Что случилось с Малышом, мерзавец?! Неужели ты…

В тусклом свете тёмной ночи блеснул наконечник копья.

Хотя на певчего в одеждах странника было наставлено оружие, с его губ не исчезала улыбка.

— Я отомстил ему? Если ты так думаешь, это весьма забавно. Я сказал ему одну фразу, и он тоже ответил мне одной фразой, вот и всё. Слишком уж скучная реакция. Такая чушь. Совсем неинтересно. А ведь я пришёл сюда, рассчитывая что он будет в растерянности после потери девчонки.

— Я не понимаю о чём ты…

Ада не могла понять, откуда Мишдер знает об исчезновении Клюэль, но ещё меньше она понимала как тот относится к Нейту. Вспомнив все прежние действия мужчины, девушка была почти полностью уверена в своём предположении, что тот пришёл для мести, однако…

«Всё закончилось на одной фразе? И… Малыш тоже ответил ему по собственной воле?»

— Какая жалость. Ведь если бы он впал в отчаяние, то я собирался обругать его, а потом поднять за воротник и насмехаться над ним.

— Стой… Что это вообще значит?

«Слова Мишдера звучат прямо как ирония… Он будто пытается сообщить нам, что Малыш не только не впал в отчаяние, а даже наоборот…»

— Этот юнец не просто не расстроился, а с самого начала думал только о том, как вернуть девчонку. До абсурда упрямо и простодушно.

«И мы с Лефисом, и учителя — все думали, что у Нейта шок. Но на самом деле всё полностью наоборот… Малыш не сдался?!»

— Как скучно. У него всё на лице написано. Я увидел там: сколько бы такой побеждённый, как я, ни глумился над ним, всё будет бесполезно.

Мужчина, называвший себя побеждённым, досадливо щёлкнул языком, а затем…

— Поэтому я просто посмотрел на него, сказал одну фразу и на этом всё… Поистине скучно… Я думал, что потеряв девчонку, юнец сорвётся куда-то не туда, но похоже, он собрался идти по прямой дороге ещё с большим упрямством, чем раньше… Поразительный, по-настоящему поразительный юнец.

Светлое утро превратилось в яркий полдень, а затем сменилось закатом. Багряный солнечный свет тоже приобрёл тёмно-синие и серые цвета, которые постепенно сгустились и стали чернильной тьмой.

Нейт осознал, что наступило время, называемое «ночью», когда, приподняв веки, увидел точно такую же тьму, что и с закрытыми глазами.

Утро и день пролетели, наступила ночь.

За весь день мальчик ни разу не поел и не выпил и капельки воды, но до сих пор не чувствовал ни голода, ни жажды. Вместо них его тело наполнял жар, будто бы он прошёл через огонь и загорелся изнутри. Даже самого Нейта поражало, насколько спокойными и приятными были его мысли.

— Э, что?..

Обнявший колени руками мальчик вдруг моргнул.

«Мне кажется, что кто-то недавно пытался заговорить со мной, но я тогда так сильно сконцентрировался, что совсем не обратил на него внимания.

Кто же это был? Судя по голосу, не учитель и не ученик. Но я уже где-то слышал его голос.

И я абсолютно уверен: это был очень добрый человек».

«В тот раз ты сказал мне: «Я нашёл то, что мне дорого». А значит, ты не собираешь вот так просто отступить? Подтверди свои слова. Теми песнопениями, которые принадлежат только тебе».

«А что я ему ответил? Я был слишком занят, поэтому не мог подумать над ответом, но помню, что одну фразу всё-таки сказал.

Моя встреча с этим человеком длилась минуту, может даже меньше.

Этот кто-то ушёл, сказав напоследок только: «Чудесная ночь, даже чудеснее, чем тогда в Келберке»».

Сидевший с подтянутыми ногами на старой деревянной скамейке мальчик поднял взгляд к небу. На лишенной почти всех источников света площади ему удавалось разглядеть только собственное белое дыхание.

— Меня нашли даже здесь…

От общежитий академии до корпуса первых классов тянулась мощённая дорожка, Если пройти по ней чуть дальше, можно было увидеть ржавый стальной забор, за которым лежала площадь — кусочек того, что когда-то было школьным двором.

Этот двор зарос сорняками, между которых лежали мелкие камешки. В самой его глубине возвышалось старое деревянное здание. Ещё до постройки академии Тремия здесь находилась школа песнопений. Школа закрылась, но по желанию нынешнего директора академии её здание осталось стоять на прежнем месте, правда, по соображениям безопасности, вход туда был запрещён.

Эта школа когда-то звалась школой песнопений Эльфанда.

— Так тихо.

Нейт не собирался ни от кого прятаться, просто ему захотелось найти место, где никого не будет, сесть посреди болезненно звенящей тишины, сосредоточить свои мысли до предельной остроты и подумать.

— Раз ты поднял лицо, могу я считать, что ты закончил с размышлениями?

Совсем рядом с мальчиком раздался голос. Он шёл с той же самой скамейки, на которой сидел Нейт.

— С прошлой ночи и до сих пор. Я устала ждать… Как странно, я ведь должна была полностью привыкнуть к ожиданию.

Раньше всего остального в глаза мальчику бросились сверкающие алые волосы.

За ними последовали глаза, напоминающие глубокое море, и нежное лицо. И наконец, высокий силуэт с чарующими женскими формами.

На скамейке сидела девушка, похожая на «неё» больше, чем кто-либо другой.

— Ох, неужели ты перепутал меня с сестрой? Должно быть, мой вид и правда обманчив, — будто вздыхая, рассмеялась девушка.

Её лицо выглядело так, словно она улыбалась сквозь слёзы.

— Арма…ририс?

Это была вторая настройщица песнопений Пустоты, обнажившая клыки на первую настройщицу Миквекс. Та, кто отделилась от Клюэль и всё время защищала её.

«Я знал её имя и то, что она существует, но и подумать не мог, что она просто возникнет здесь. И к тому же…. Их облик настолько похож».

— Ну разумеется. Мы же с ней сёстры, — заметила Армаририс, поглаживая свои длинные волосы, которые укрывали её белую, словно фарфор, кожу.

— Ты ждала меня?..

— Похоже, ты закончил… изучать мантры Селафено, которые тебе передала сестра. Правда, ты едва-едва успел.

«Мантры Селафено… тот истинный язык, который необходим для «ораторий» настройщиков».

Ris sia Sophia, leide-lis, clue-l-sophie neckt rein — Kyel-fes Sophit ele vel xeph

[Печальный чистый разум родился, уснул — и ныне видит сон о всех заветных детях]

— Значит то, что Клюэль спела тогда, было мантрой?

— Честно говоря, это поразительно… Трудно поверить, что в той ситуации ты сумел запомнить песню сестры слово в слово.

Со вчерашней ночи до этой самой минуты Нейт в полном одиночестве занимался тем, что разделял оставленную Клюэль песню на грамматику и слова. Он сравнивал их с известным ему музыкальном языком Селафено и делал одно предположение за другим о том языке, на котором была составлена песня. Он сотни раз подряд повторял цикл предположения и анализа. Повторял с бесконечной точностью и с безграничным упорством.

И в итоге мальчик открыл для себя… лишённые всяких примесей, идеальные мантры Селафено.

— Клюэль…

— Ты и сам всё видел.

Настройщица причесала чёлку. Из-под волос показался пронзительный косой взгляд.

— Чтобы спасти тебя, она сама решила снова стать органом Миквекс и исчезла. Она стала Софией оф Клюэль Нэт — глазом Миквекс. Даже с моей силой с таким состоянием ничего сделать нельзя, — сухо рассмеялась Армаририс и, не слезая со скамейки, посмотрела в небо. — Понимаешь теперь? Всё кончено. Моя сила настройщицы бесполезна, поэтому даже если ты, человек, попытаешься что-то сделать… Сдава…

— Я есть…

Девушка не хотела встречать взгляд Нейта, но он всё равно всматривался ей в лицо.

Он до самого конца не хотел говорить эти слова.

— Пусть даже все в этом мире сдадутся, но я — нет.

«Пока я не сдамся, у Клюэль есть шанс на спасение… Я уверен, именно для этого мама и Арма научили меня песнопениям».

«Мама сказала мне:

Это песнопение, созданное ради тебя. И поэтому, Нейт, я расскажу о нём только тебе».

Арма сказал мне:

«Твой выбор определит путь девчушки, а выбор девчушки определит твой путь»».

— Спасёшь, а дальше что? — с презрением к людям в голосе усмехнулась настройщица.

Клюэль ни за что бы не стала так усмехаться.

Однако…

— Сестра стоит ровно на границе между человеком и настройщиком. Она ущербна и как человек, и как настройщица. И ты, абсолютный незнакомец, всёрьез думаешь спасти её? Ну раз так….

— Хватит уже! — опустив взгляд, Нейт перебил девушку и покачал головой. — Хватит… Не пытайся нести такую боль в одиночку.

— О чём…

— Твой голос такой же, как у Клюэль, когда она лгала.

Армаририс вздрогнула, замолчала и изумлённо распахнула глаза. Этих её жестов было более чем достаточно, чтобы Нейт вспомнил, как Клюэль старалась сдержать слёзы.

— Я и правда трусиха., — закрыв глаза, пробормотала Армаририс. — Я… не хотела тебя признавать. Наполовину потому, что считала тебя неспособным спасти сестру. А ещё наполовину… потому что мне казалось, что ты отнял её у меня, и мне было больно от этого.

— Да…

Даже несмотря на то, что у Нейта не было братьев и сестёр, по всему прошлому поведению Армаририс он смог понять её чувства.

Армаририс никогда не вела себя с Клюэль, как сестра. Но вот сейчас во всех её словах слышалось то, что она хотела сказать Клюэль.

— На самом деле я верю в мечту о спасении сестры…

Нейт ничего не сказал и не стал соглашаться с Армаририс, но вместо ответа, спокойно взглянул в её синие глаза. Он знал, что уже этим жестом сможет передать ей всё.

— Миквекс ещё не призвана. Проще говоря, работа сестры в качестве Софии оф Клюэль Нэт пока не закончена. У неё ещё должно оставаться собственное «я». Но я не знаю, сколько ещё она продержится.

— Где сейчас Ксео?

— На том месте, где стоял Эндзю, появилась возвышающаяся до небес башня. Это «Башня Села». Можешь считать её проявлением «Сада Села» в этом мире. Изначально она должна была появляться только после того, как кто-то призвал Миквекс или Армадеуса, но сейчас возникла только сама башня. Песнопение Ксео не завершено.

«Именно от этого вопроса я никак не мог отделаться: почему, заполучив чешую Миквы, Ксео так и не призвал Миквекс?»

— Ксео же тебе объяснял: для того чтобы Миквекс могла обновить основную идею песнопений, необходимо сначала сохранить воспоминания о песнопениях всех людей. Другими словами, нужно получить ту часть памяти, которую сестра сохраняла в качестве Софии оф Клюэль Нэт. Эта часть повреждена, и потому Ксео пока не может исполнить песнопение.

— Но Клюэль ведь вернулась к Миквекс… разве нет? А значит, её воспоминания тоже…

— Воспоминания сестры у меня. Я сохранила их.

Армаририс беззвучно встала, а потом…

— Встань. Протяни руку.

— Э?

— Вот драгоценный кристалл сердца сестры. Не потеряй его.

Маленькая капелька выскользнула из пальцев Армаририс и упала в центр ладони мальчика.

«Это…»

Капелька воды застыла и превратилась в прозрачный кристалл в форме слезы.

— Это записи, сделанные Софией оф Клюэль Нэт и в то же время, вне всяких сомнений, память сестры. Здесь содержится всё, в том числе и воспоминания о днях, проведённых с тобой в этой академии. Если не можешь понять такой образ, то считай этот кристалл катализатором, необходимым для «Песнопения обратного призыва воспоминаний Клюэль».

Армаририс опустила веки и вздохнула.

В тот же момент её тело окутал тусклый красный свет.

— «Башня Села» — это проявления «Сада Села». Её вершина связана с глубинами «Сада Села» — источником, из которого рождаются все песнопения. Проще говоря, там находятся настройщики. Изначально человек никак не может достичь этого места, и только в то время, когда башня существует, можно пройти по ней и добраться до самого дальнего места «Сада Села».

Тело девушки постепенно истончалось и становилось всё менее различимым.

Окутавшие Армаририс частицы красного света появлялись из её собственного тела.

— Стой! Куда ты…

— Куда? Уже никуда… У меня больше нет дел, которые я должна сделать, да и сил для этого тоже не осталось.

Девушка имела в виду не те силы, исчерпав которые, призванные существа возвращались обратно в свой мир. Она говорила о том, что истощилась сама её сила настройщицы.

— Нет! Не исчезай!

Нейт отчаянно ухватил пропадающую девушку за запястье. Её рука стала настолько тонкой, что мальчику казалось, будто она проскользнёт меж его пальцев, если он приложит ещё хоть чуть-чуть силы, но при этом она была удивительно тёплой.

— Почему? Я выполнила ту задачу, ради которой родилась.

— Разве ты не хочешь быть вместе с Клюэль?

«Ей можно желать того же и для себя самой, а не ради Клюэль. Да. Именно так всё и должно быть».

— Нет. Я выросла из механизма самозащиты души Клюэль. Я мечтаю только о счастье для сестры, ничего другого у меня нет.

— Почему?.. Тогда я тем более тебя не понимаю!

— Э?

— Если ты думаешь только о Клюэль, то тебе тем более нельзя исчезать! Что будет чувствовать Клюэль, когда узнает, что её младшая сестра исчезла?!

В порыве рвущихся наружу чувств Нейт придвинулся к девушке.

Он не знал ни подходящих ситуации фраз, ни тех слов, которые могли выразить всё то, что он чувствовал, но всё равно хотел говорить, потому что чувствовал, что должен.

— Почему… Почему ты решила, что ты сама настолько незначительна, а?.. Не говори таких грустных слов.

В этот миг фигура Армаририс вдруг расширилась и заполнила всё пространство перед глазами у мальчика.

«Что?..»

Нейт осознал, что Армаририс обняла его, только когда его окружил всё тот же красный свет.

А затем послышался тихий, готовый в любой момент исчезнуть, неясный голос:

— Спасибо…

Это не был обычный, естественный звук, он передавался через дрожь и тепло тела.

— Спасибо. Даже вот такую меня ты… Одних этих чувств мне достаточно.

Объятия длились всего мгновение.

Отпустив мальчика, Армаририс отступила на шаг назад.

— Если я не ошибаюсь, ты получил кое-что от истинного духа Ночи?

— Это?..

Побуждаемый девушкой, Нейт медленно открыл правую руку.

В ней лежал кристалл, испускающий чарующий свет цвета Ночи. По величине он был ровно с половину ладони мальчика, а один его конец был заостренным. Кристалл выглядел прямо как клык какого-то гигантского существа.

В миг наступление Гештальлоа Нейт всего на долю секунды услышал голос Армы, а когда очнулся в Тремии, обнаружил, что крепко сжимает в руках этот кристалл.

— Это фрагмент клыков Армадеуса. Прощальный подарок того маленького истинного духа.

— Вот это?..

«То есть это часть совершенного катализатора, не уступающего чешуе Миквы?»

— Протяни руку.

Точно так же, как и в прошлый раз с пальцев Армаририс скатилась маленькая капелька.

Едва прозрачная капля упала на руку мальчика, как превратилась в небольшой фонтанчик, на поверхность которого поднялось нечто алое.

Это был цветок амариллиса, который был готов в любой момент зацвести.

— А это мой прощальный подарок. Пусть у моей мантры «Все пробуждающиеся дети» почти не осталось никакой силы, разбудить уснувших детей она сможет.

— С этим…

Мальчик внимательно разглядывал три кристалла, лежавшие в его ладонях:

Алый, в форме цветка — мантру, которую доверила ему Армаририс.

Цвета Ночи, в форме клыка — совершенный катализатор, оставленный ему Армой.

Прозрачный, в форме слезы — воспоминания Клюэль.

— Никогда не забывай: эти кристаллы не просто «вещи». Все они — неизменные мечты. Они заключают в себе желания всех живущих в этом мире детей. Во все три вложен смысл, и в то же время, все они изначально имеют смысл. Тебе доверено вот настолько много желаний.

— Да.

«Мне доверены по-настоящему значительные вещи.

Я должен прижимать их к себе, не терять, не забывать, и двигаться вперёд».

— Верно. С этими желаниями в руках ты должен петь.

«Песня… Честно говоря, только она меня и беспокоит. Я получил мантры Селафено, но что я должен петь?»

— Ох, разве сейчас тебе нужно в чём-то сомневаться?

Исчезающая в частицах света Армаририс широко улыбнулась.

Впервые она улыбалась.

Её улыбка была бесконечно доброй, бесконечно чистой…

— Певчим какого цвета хочешь стать ты?

«Ксео уже задавал мне этот же самый вопрос…»

«Скажи, Нейт, песнопевцем какого же цвета хочешь стать ты?.. Познавший радугу песнопевец пожухлой травы, возжелавший песнопений Пустоты песнопевец Ночи, молящаяся о рассвете сумеречная песнопевица, пробудившаяся из Пустоты, истинно алая песнопевица… Все эти четверо владеют собственным «цветом». И это значит не просто цвет песнопений, а то, что они знают собственную мелодию и способны призвать собственный звук. Именно поэтому только у этих четверых есть мантры».

— Я…

Нейт ещё раз взглянул на три лежавшие в его руках мечты в форме кристаллов.

«Началом всего стал спор Миквекс и Армадеуса.

Из него родились песнопения Пустоты и пять цветов песнопений.

Затем появились цвет Ночи и цвет Радуги.

Но они не подходят…

Я уверен, то, что мне нужно, лежит ещё дальше, чем напевы всех этих цветов.

Мне нужен звук, который положит конец вечному спору змеи и дракона и спасёт «её»».

— Верно. Это тот цвет, который изначально должны были отыскать Евамари и Ксинс, это сияние Рассвета, которое родится после того, как цвет Радуги соединится с цветом Ночи. Именно оно освободит Клюэль из цепей Миквекс, и вдохнёт в куклу Софию оф Клюэль Нэт новую жизнь по имени Co lue-l-Sophie Nett [Клюэль Софи Нэт — девушка, что дышит мелодиями]

«Мама и господин Ксинс… Это… продолжение того, что они должны были найти?»

— Тот идеальный путь, о котором мечтали прошлые дети, должны унаследовать нынешние дети — ты и Клюэль.

Девушка вытянула вперёд изящные руки…

И коснулась щёк мальчика. В её превратившихся в свет пальцах уже не осталось даже тепла.

«Я всё понимаю… Понимаю, но этот вид так похож на «неё» в тот миг на арене…»

— Эй, ты же решил не плакать.

— …Я не плачу!

Сотканные из света пальцы смахнули выступившие на глазах мальчика капли, и те, сверкая, упали на землю.

— Ты и правда такой дурачок. Плачешь из-за того, что такая как я, исчезает.

— Но… мы ведь больше никогда не встретимся.

— Да.

У девушки уже не оставалось сил даже на то, чтобы поддерживать собственное существование. Даже если бы она сохранилась в какой-нибудь форме, её уже нельзя было бы призвать в этот мир. Она уже никогда не смогла бы с кем-нибудь заговорить…

Таков был выбор девушки, использовавшей всю свою силу ради старшей сестры.

— Пусть мы уже никогда и не встретимся, но я всё равно буду помнить тебя.

От этих слов Нейт поднял лицо.

Исчезавшая Армаририс широко улыбалась.

И её улыбка была бесконечно доброй, бесконечно чистой…

— Спасибо. Пусть мы с тобой уже никогда не сможем встретиться ещё раз, я не забуду о встрече с тобой. Ты так сильно полюбил сестру, и даже ко мне проявил такую же доброту… Прошу, рассветный песнопевец, сделай сестру счастливой.

Рассветный песнопевец… Эти слова упали в сердце Нейта, словно вода на засохший цветок.

— Рассветный…

— Да, Нейт. Ты — возлюбленный сумерками рассветный песнопевец. Прошу: вместе со всеми детьми, что мечтают о рассвете, освободи сестру…

После этого девушка, а точнее алый свет, что был ей… беззвучно поднялся в ночное небо.

Спасибо…

Тебе тоже спасибо…

Кто произнёс эти слова — неизвестно.

Прощания были не нужны.

Обменявшись с собеседницей одними лишь благодарностями, мальчик остался стоять один.

«Рассветный песнопевец…»

Напевая себе под нос имя, которым его наградила девушка, Нейт спокойно отправился в путь.