Волноваться? Ничего подобного.

Я всегда верила в тебя… С самого-самого начала.

За окном, во внешнем мире виднелось кажущееся далёким и прозрачным ночное небо.

— Уже целый год прошёл… Так быстро.

Невысокая девушка с загоревшей бронзовой кожей, волосами льняного цвета и мальчишескими чертами лица — Ада — самоуничижительно улыбнулась и уселась за стоявший рядом стол.

— Целый год с тех пор… как я поругалась с отцом из-за того, что мне не нравился путь гилшэ, и сбежала из дома…

Девушка находилась в комнате ожидания на первом этаже административного здания академии Тремия — огромной специализированной школы, насчитывающей более полутора тысячи учеников, несмотря на расположение вдалеке от центра континента. В этом месте обычно отдыхали учителя, но сейчас здесь не было никого кроме Ады. Впрочем, это тоже было естественно: стрелки настенных часов указывали время, которое даже нельзя было назвать ранним утром, до рассвета оставалось ещё час или два.

В помещении царила глубокая тишина, в которой не было слышно даже собственного дыхания, и единственным звуком, нарушавшим её, был бег секундной стрелки часов.

— Похоже, я замёрзла из-за того, что выходила наружу.

Резко вздрогнув всем телом, Ада потёрла руки, выглядывающие из-под коротких рукавов формы. Ей и самой было ясно, что все мышцы её тела, сокрытые под загорелой кожей, задеревенели от холода. Хотя уже стояла зима, девушке было лень одевать зимнюю форму, поэтому она упорно продолжала ходить в летней, но в конце концов, она всё-таки замёрзла из-за того, что долгое время стояла без движения.

— Чувствительность к холоду, да?..

Как только Ада произнесла эти простые слова, ей на ум тут же пришло лицо тощего гилшэ.

— Интересно, он и сейчас всё также плохо переносит холод?

«Арвир…»

Даже в середине зимы этот парень ходил в мешковатых штанах джутового цвета, рубашке и чёрной кожаной жилетке. Его лёгкая одежда предназначалась для облегчения дыхания летом и совсем не принимала во внимание зимний холод.

«Ещё с давних пор всё было именно так. Со своим тощим телом он страдает от холода больше других. Сколько же лет назад мы с ним спорили на эту тему…»

«А-апчхи…Х-холодно! Ужас… Замерзаю! Помру сейчас от холода!»

«Раз тебе холодно, стоит надеть куртку. Ты сам решил махать копьём в такой лёгкой одежде».

«Дура. Это же мой стиль, я не могу от него отказаться. Есть идеи получше?»

«Тогда нарасти мускулы. Моему отцу и в одной рубашке неплохо».

«Хочешь, чтобы я тренировался так же, как мастер? Сама же знаешь, что мне такой вид не пойдёт! У-у… Холодно! Э-эй… Давай устроим перерывчик. Я ж помру от такой холодрыги».

— И кто ж из нас дурак-то, а?

Ада быстро отвела взгляд от собственного отражения в окне, поскольку знала, что это отражение сейчас довольно улыбалось.

«В конце концов всё именно так… Я и сейчас тоскую о деньках, проведённых с ним… Я хочу начать всё сначала. Прошлая я желает этого всем сердцем. Как раз поэтому… Я не смогла ответить ему, когда он сказал мне в колизее: «Выбери только одно: меня или себя, гилшэ или песнопения». Я боялась, что после ответа навсегда потеряю одну из этих сторон, поэтому не смогла и слова сказать».

— Мои пальцы совсем неловкие, внимательность к мелочам не в моём характере.

Ада осторожно положила руки на укрытую чёрной тканью маленькую шкатулку, края крышки которой были украшены дешёвейшей позолотой, и открыла её. Внутри лежала завернутая в хлопок серебряная цепочка. Однако многие из серебряных колец были разбиты, поэтому, включая самые мелкие осколки, цепочка была разделена примерно на десять частей.

— Я побежала с ней на шее… И когда я упала, она порвалась.

«Я никак не могла сказать Арвиру, что порвала свою цепочку из пары, которую купила для нас с ним.

Между прочим, уж он-то со своими навыками, наверное, смог бы её починить, но я очень боялась рассказать, что испортила подарок на память… поэтому много лет упорно скрывала случившееся».

— Вот поэтому она всё это время и оставалась разорванной.

Ада принялась выкладывать маленькие кольца на стол, и пока она была этим занята…

Раздался стук в дверь.

«Кто может прийти в такое-то время?.. Лефис, наверное».

— Вхожу.

Дверь беззвучно открылась.

Вместо сребровласого юноши, которого ожидала увидеть Ада, в комнату вошёл крупный мужчина, от вида крепких мускул которого у любого глаза полезли бы на лоб. Даже в предрассветный зимний холод этот могучий человек был одет в одну лишь рубашку.

— Почему это ты здесь, отец? Разве ты не отправился в Келберк вместе с господином Ксинсом? — со вздохом спросила Ада, увидев столь знакомую ей фигуру отца — Клауса Юнга Гилшувешера.

— Медицина — не моя специальность. Салинарва, будь она неладна, сказала мне не приезжать, потому что я только распугаю всех там…

— Тут нечем возразить.

Ада украдкой, так чтобы не заметил отец, горько улыбнулась.

— Я тебя искал. Сначала подумал, что ты в женском общежитии, поэтому, честно говоря, растерялся, когда узнал от коменданта, что ты туда не возвращалась.

— Это потому, что я делю комнату с подругой. Сержес наверняка бы забеспокоилась о том, почему я до сих пор не сплю. Жаль было бы лишать отдыха и её, — с напором в голосе быстро произнесла Ада, а потом поставила локоть на стол. — Итак, что тебе нужно в такое-то время? Я знаю, что ты человек занятой, но и у меня тоже…

— Я об Арвире.

Как только девушка услышала это имя, рука, которой она опиралась на стол, вздрогнула.

— Об Арвире… Что конкретно?

— Ты хочешь встретиться с ним?

— И почему ты так решил?

Под нахмуренным взглядом Ады Клаус указал рукой в угол комнаты. Там, за спиной у девушки стояло поблёскивающее тусклым тёмно-серым цветом серебристое копьё.

— Потому что твой гил вычищен внимательнее обычного.

— Он всегда чистый…

Чистка гила от грязи сухой тканью была для Ады не только уходом за оружием, а, по большей части, ритуалом, помогающим сконцентрировать дух.

И действительно, сейчас она потратила на уход больше времени, чем обычно.

— Когда выезжаете?

Голос Клауса был полон уверенности.

«Значит, отец обо всём догадался?...»

— Прямо на рассвете. Предупреждаю сразу, я еду, даже если ты будешь против.

— Не буду.

— Неужели поедешь с нами?

— Мне бы очень того хотелось, но, к сожалению, я тут беспомощен.

— Тогда что тебе нужно?

«До отправления ещё несколько часов. Нельзя чтобы мне постоянно мешали в то время, когда я должна сосредоточиться. Я итак уже устала от этих глупых разговоров».

— Передай это Арвиру.

Клаус кинул дочери сложенный несколько раз, чтобы умещаться в ладонь, листок бумаги.

— А? Тут что-то написано?

— Пока можешь положить куда-нибудь в свой багаж. Вспомни о нём, когда победишь Арвира. У меня всё.

— Хм-м, ну раз всё, то ладно.

Аду совсем не заинтересовало содержимое письма, ведь у неё ещё оставалось дело, требующее предельного внимания.

— Ах да, забыл сказать ещё одну вещь.

Протянув руку к дверной ручке, Клаус замер.

— Чего? Ещё что…

— Возвращайся невредимой.

Эти слова оказались настолько простыми и ясными, что Ада даже не сразу поняла, к кому они обращены. Однако они очень шли неразговорчивому и неумеющему говорить тактично Клаусу.

— О чём ты вообще говоришь?

Впервые с того момента, как отец зашёл в комнату, Ада естественно улыбнулась.

— И чья же я дочь, а? Верь в меня.

— Ах да, действительно.

— Вот-вот. Раз ты всё понимаешь, то давай уже уходи. Я тоже занята, да ты и сам ещё не спал. Отдохни немножко.

Ада подтолкнула отца в спину и выпроводила его из комнаты.

— И-так.

Снова усевшись за стол, девушка вгляделась в лежавшую на нём цепочку.

«Я не проиграю… Поражения допустить нельзя. Я должна победить. И Арвира, и прошлую себя».

Ада закрыла глаза и глубоко вздохнула.

Посреди воцарившейся вновь тишины девушка успокоила свои мысли.

До восхода солнца оставался час.

Академия Тремия, на мощёной дорожке перед административным зданием…

Подставив своё тело яростным порывам зимнего ветра, юноша с серебристыми волосами — Лефис — поднял взгляд к небу, на котором до всё ещё не было видно солнца.

— Мишдер, ты…

Его побелевший вздох был унесён леденящим ветром.

Несмотря на идущий от ног холод, тело юноши горело, будто одержимое чем-то.

— Ты… добирался сюда ради меня, да?

Лефису не требовалось ничего вспоминать — с момента встречи с мужчиной, который научился серым песнопениям раньше него, не прошло ещё и пары часов.

Какое-то время назад…

Сверху давил холодный воздух, от земли вверх дул ледяной ветер.

Пыль и опавшие мёртвые листья, словно обезумевшие, беспорядочно танцевали в воздухе.

— Тем более ничего не понимаю.

Крепко сжав дрожащие от волнения руки, Лефис уставился на стоявшего впереди мужчину.

— Хо?

Тот был с ног до головы укрыт выцветшими одеждами кочевников, а из-под его капюшона выглядывала как будто приклеенная улыбка. Это был Мишдер — певчий, вместе с которым наставник Лефиса — Джошуа — разработал серые песнопения. Теорию создал Джошуа, но применил её на практике именно Мишдер. Его без преувеличения можно было назвать человеком, способным исполнить любое серое песнопение.

— Пока я говорил только о предельно простых вещах, что тебе непонятно?

— Почему ты пришёл сюда?

«В городе триумфального возвращения Эндзю Шанте рассказала мне, что Мишдер был арестован и находится под следствием. Почему он сбежал, а потом появился здесь, понимая опасность привлечь всеобщее внимание? Более того, он пришёл именно в эту академию и именно в это время. Слишком удачно для совпадения».

— Мелкое дельце. А кстати, тут есть одна помеха для беседы — вот эта девчонка-гилшэ.

Стоявшая рядом с Лефисом Ада вскинулась, когда Мишдер повернул лицо к ней. Именно вместе с ней юноша находился внутри административного здания, когда перед ними возник этот мужчина.

— Тебе стоит вернуться в ту комнату и не мешать нашей долгожданной встрече.

— И ты думаешь, что после таких слов я уйду? Сам вспомни, что ты уже натворил, — ответила ему Ада, крепко сжимая в руках копьё.

— Понятно. Если бы не нынешняя ситуация, это действительно был бы серьёзный аргумент. Однако, Ада Юнг Гилшувешер, именно ты не понимаешь всех обстоятельств. Сама подумай: я сейчас абсолютно беспомощен.

— Что ты имеешь в виду?..

— Песнопения пяти цветов, а также серые песнопения исчезли из нашего мира. Вот я и спрашиваю тебя: что певчий, вроде меня, может сделать в таких обстоятельствах. Сейчас я и близко тебе не ровня. Неужели ты думаешь, что я могу сделать что-нибудь с Лефисом или этой академией?

Ада замолкла. Её поведение ясно показывало, что в словах Мишдера был смысл.

И поэтому…

— Ада, прости, но не могла бы ты вернуться в комнату ожидания. Не беспокойся обо мне, — тихо проговорил Лефис, чтобы его могла услышать только она.

— Но ведь я тоже от него…

— Прошу тебя… мне это важно.

Обратив взгляд к Мишдеру, Лефис ещё раз подтвердил его слова:

— Серыми песнопениями, действительно, нельзя воспользоваться. Я сам в этом убедился. Поэтому я не думаю, что он может тут что-то устроить. И к тому же…

«Он не такой, как прежде… Как минимум не такой, каким я видел его в филиале Келберкского института. Что-то в нём изменилось, я уверен».

— …Одно условие: если что-то случится, сразу беги в ту комнату и зови меня.

Стоявшая рядом девушка резко пропала. Прежде чем Лефис успел проследить за ней взглядом, ему послышался сдавленный смех Мишдера:

— Она исчезла неожиданно быстро. Видимо, у этой девчонки есть свои дела.

Ада должна была подготовится к бою с глишэ по имени Арвир. Ей нужно осмотреть гил, но ещё, что более важно, ей требовалось время, чтобы укрепить свой дух. Именно в этом была самая большая причина для Лефиса позволить ей уйти.

— Да, именно так. А ещё я хочу поговорить с тобой один на один.

— О том, почему я сбежал из тюрьмы и пришёл сюда, не так ли?

Серый песнопевец приложил руку к щеке, явно отыгрывая раздумия.

— Мне стало интересно, насколько выросли двое птенцов. Ну что, доволен?

«Двое… Если один — это я, то кто второй? Нет, тут не о чем думать. Я могу вспомнить лишь одного человека, кроме меня самого, который связан с этим мужчиной — Нейт».

— С первым я уже встретился. Я думал, что потеряв ту девчонку, Клюэль, этот юнец наверняка станет расти не туда, но он наоборот, стал ещё прямее, чем раньше. А что насчёт тебя, Лефис?

— Меня?..

— Да, тебя.

Со скрытого капюшоном лица мужчины исчезла улыбка.

— Ты потерпел сокрушительное поражение от великой сингулярности Желтого, которую зовут Тесейра, однако снова собираешься просто бросить ей вызов, без какого-либо плана? Ты ведь на собственной шкуре ощутил, что разницу в ваших способностях нельзя закрыть за один день.

— Чёрт! Откуда ты это знаешь?!

«С моего поражения Тесейре не прошло и пары дней. Откуда он, точно не бывший там и, даже более того, находившийся в заключении, знает обо всём?»

— Отвечай, Мишдер, кто тебе об этом рассказал!

— Кто? Чем спрашивать такие глупости, лучше сделай что-нибудь со своим идиотским настроем. Забудь все шутки о том, чтобы бросить вызов куда более могущественному человеку, не имея никаких на то средств, — Мишдер говорил без малейших остановок, словно ему было жалко тратить время даже на вдохи. — К тому же, что ты вообще можешь теперь, когда серые песнопения исчезли? Собираешься просто ещё раз выйти на бой? Думаешь, что всё как-нибудь образуется? А если нет, тогда что? Ты об этом думал?.. Знай меру бахвальству, сопляк!

Несмотря на раздиравшую грудь ярость Лефис сжал зубы и решил сдержаться, потому что в словах Мишдера он услышал не насмешку, а гнев, похожий на тот, с каким взрослый отчитывает ребёнка.

— Ну и что мне тогда делать? Хочешь сказать, что я должен сдаться из-за того, что песнопениями нельзя воспользоваться, или потому что даже с ними я не могу победить Тесейру?

— Почему ты ставишь такие границы? — ровным, равнодушным голосом спросил Мишдер. — Возроди исчезнувшие серые песнопения и нащупай способ одолеть эту женщину. И только на этом наш разговор закончится.

— Какая удобная теория…

— Действительно. Подобное сразу кажется невозможным. Такой надежды не существует, это ложь. Однако! И я, и Джошуа — все серые песнопевцы однажды испытывали такое же отчаяние. И только ты оставался равнодушным. Поэтому ты и не можешь победить.

Слова Мишдера были очень похожи на то, что сказала Тесейра: «По сравнению с тем мужчиной, ты слишком равнодушный. Дыхание, навыки — я могу назвать много различий, но главное: в тебе нет одержимости серыми песнопениями. В тебе нет упорной, настойчивой, слепой любви к ним».

И действительно, Лефис не смог победить: ни Тесейру, ни этого мужчину.

— Так что, ты добирался в такую даль, поскольку хотел посмеяться надо мной?

Вместо ответа Мишдер резко протянул вперёд руку. Его развёрнутая вверх ладонь была объята напоминающим серебро серым светом. В нескольких сантиметрах над ней парил серый кристалл в форме сферы. Лефис сразу вспомнил, что видел точно такие же кристаллы пяти разных цветов в «Саду Села».

Однако цвет этого не принадлежал к одному из пяти, а был серым, похожим на помутневший белый.

— Сюда меня привела сущности, представившаяся как Армаририс. Она была очень похожа на Клюэль… Кто она там такая… Госпожа настройщица? Так вот, именно её Джошуа встретил на Царабеле, и она же запечатала Ластихайта.

«Армаририс… Так зовут ту защищавшую Клюэль сущность, которая отделилась от Миквекс. Между прочим, исчезновение Клюэль стало для всех слишком большим ударом, поэтому никто не задумывался, что стало с Армаририс.

И вот эта вот Армаририс… настройщица привела сюда Мишдера? Почему?»

— Я тоже во многом сомневался: почему настолько могущественное существо запечатало серые песнопения ничтожного старика Джошуа и их истинного духа?.. Но на самом деле, всё как раз наоборот: госпожа настройщица не запечатала их, а защитила. Армаририс укрыла серые песнопения своей силой и, тем самым, свела влияние Миквекс к минимуму. Другими словами, в то время, как песнопения пяти цветов исчезли, Ластихайт находился под абсолютной защитой Армаририс.

«Истинные духи — это правители каждого цвета. То есть, пока существует истинный дух, то сохраняются и песнопения его цвета. А значит, если воскресить истинного духа, то и песнопения его цвета тоже…»

— Не может быть… Мишдер, у тебя в руке…

— Да. Это Ластихайт, сохранившийся благодаря покровительству Армаририс. После его освобождения серые песнопения на время возродятся…

Кулак Мишдера на мгновение вздрогнул, и в тот же миг…

Серый кристалл звонко разбился на тысячи мелких частиц.

С музыкой, напоминающей игру колокольчиков, осколки кристалла превратились в свет.

— Теперь серые песнопения должны на время стать доступными. А песнопения цвета Ночи того юнца, похоже, были живы с самого начала. Вместе с девчонкой-гилшэ вас уже трое. Достаточно же?

— Стой… подожди, пожалуйста! — выкрикнул Лефис развернувшемуся к нему спиной Мишдеру.

Горло юноши пересохло и напряглось, поэтому его голос вышел охрипшим. Лефис даже не мог сдвинуться с места и лишь протянул руку к мужчине.

— Значит ты пришёл сюда ради этого… Ради меня. Почему?!

— Не зазнавайся. Если песнопения исчезнут, мне тоже будет непросто, вот и всё.

— …Лжешь! — взревел Лефис, желая разорвать бесконечную ночь.

«Если бы всё на самом деле было так, то тебе не нужно было бы возрождать серые песнопения так демонстративно, у меня на глазах. В таком случае лучше было бы сделать это сразу после побега из тюрьмы».

— Просто каприз побеждённого. Теперь ты доволен?

— Мишдер!

— Начал дуть такой чудесный ветер… Не так ли, Лефис?

Выглядывающая из-под капюшона улыбка Мишдера была обращена неизвестно к кому.

Прежде, чем юноша сумел что-либо ответить…

Его предшественник в серых песнопениях уже исчез в ночной тьме.

— Все серые песнопевцы однажды теряли надежду… И потому это песнопения побеждённых… Это слабость души, стремящейся положиться на абсолютное существо?

Лефис разглядывал собственную ладонь и обдумывал услышанные несколько часов назад слова.

«Серые песнопения доступны. Неизвестно, сколько ещё они просуществуют, но я не могу упустить этот шанс».

— Я не упущу его…

Далеко на востоке чернильно синее небо едва заметно покраснело. Это был лучик света, который ещё нельзя было назвать восходом.

Увидев его собственным глазами, Лефис развернулся к нему спиной.

До восхода солнца оставалось полчаса.

Далеко-далеко за горизонтом показались красные солнечные лучи. Постепенно начало светать.

Мальчик с волосами и глазами загадочного цвета Ночи шёл по коридору на втором этаже административного здания. Он ещё был невелик ростом, его тело ещё оставалось тонким, а черты лица — нейтральными. Скорее всего, ему не исполнилось и пятнадцати лет.

Нейт в полном одиночестве шёл сквозь тишину коридора, в котором не было слышно ни одного звука, и, уж тем более, не было видно людей.

Его сознание было до ужаса ясным.

Несмотря на то, что за всю ночь мальчик ни разу не поел, не выпил и капли воды, ни на секунду не сомкнул глаза, и даже вопреки прохладе утреннего воздуха, он чувствовал, как его сердце закаляется в огне, пылающим в его груди.

По опустелому коридору разносился стук шагов Нейта. И вдруг с противоположной от мальчика стороны послышались ещё чьи-то мелкие шажки. Звуки шагов наложились друг на друга, а потом, на самом углу коридора…

— Нейт?..

— Что? Хелен?

Мальчик немного поклонился девушке с волосами виноградного цвета.

— Доброе утро, Хелен. Ах да, кстати…

Но прежде чем Нейт успел закончить фразу, девушка изменилась в лице.

— Постой! Ну-ка скажи, что с тобой случилось?!

— Случилось? О чём это ты?

— Что значит «о чём»? Где ты всё это время был?! Ваши учителя постоянно тебя искали и очень волновались из-за того, что не могли найти!

— А, прошу прощения… Но почему меня?

— Но ведь Клюэль… — громко и быстро заговорила Хелен, но вдруг пришла в чувства и ненадолго замолчала. — Ведь… ну… с Клюэль случилось такое… — тихо и неразборчиво пробормотала она, а потом моргнула и посмотрела на Нейта испуганным взглядом. — Э… Но… Нейт?.. Прости, я не понимаю, что мне сейчас говорить, поэтому, может быть, скажу что-то неуместное, но… ты как-то полон энергии?

Скорее всего, девушка беспокоилась, что Нейт получил травму из-за случившегося с Клюэль.

Под удивлённым взглядом Хелен, мальчик размашисто кивнул.

— Я в порядке, мне нельзя расстраиваться.

— Что это значит?

— Ну разумеется, я собираюсь спасти Клюэль.

— …Ясно. Так вот в чём дело. Спасти Клю… Э?!

Девушка изумлённо распахнула глаза и застыла на одном месте. Несколько секунд она смотрела куда-то в пустоту, словно обдумывала что-то…

— Ч-ч-что ты имеешь в виду?! Клюэль же… ведь… исчезла, не так ли? Ада и Лефис сказали… её больше нет в нашем мире.

— Мне трудно объяснить детали, но я как-нибудь с этим справлюсь.

— Ты?..

— Да. Но прямо сейчас меня беспокоит состояние Мио.

«Клюэль до самого конца волновалась именно о Мио… Время до выезда уже не осталось, но именно поэтому я хотел сказать ей хотя бы пару слов, прежде чем уеду из академии».

— Мио тоже в учительской?

Нейт перевёл взгляд с Хелен на коридор, из которого она пришла. Там, вдалеке были видны двустворчатые двери учительской, в которой, в отличие от всех других комнат, горел свет.

— Нейт, послушай…

Мальчик уже попытался было развернуться и пойти к учительской, но замер на полпути, поскольку Хелен, хоть и немного помедлив, покачала головой.

— Мио… там нет.

На лицо девушки легла мрачная тень, какую Нейту ещё доводилось у неё видеть.

— Э? Почему?..

— Рассказать-то я тебе расскажу, но не знаю, сможешь ли ты поговорить с Мио, даже если сходишь к ней.

Не дожидаясь ответа от Нейта, Хелен зашагала по коридору. И шла она к выходу из административного здания.

Казалось будто на спине девушке было написано: «Следуй за мной».

— Мио всё ещё не в том состоянии, чтобы спокойно о чём-то разговаривать.

Академия Тремия, женское общежитие.

Во время ходьбы по коридору первого этажа Хелен постепенно объяснила всё Нейту:

— Мы тоже услышали обо всём от Ады и Лефиса, и самый большой шок испытала Мио. Ваш классный руководитель, госпожа Кейт, вроде бы, всё время была рядом с ней, но она всё равно пребывала в задумчивости и почти ни на что не отвечала…

— Вот значит как… — тихо кивнул, следующий за Хелен мальчик.

«Ада, Лефис и я знали о том, что происходит с телом Клюэль и о стоящих за этим обстоятельствах. Но Мио ничего не знала о секретах её рождения, и услышала только о том, что случилось в результате.

Будь я на месте Мио, наверняка испытал бы точно такой же шок».

— Госпожа Кейт тоже не отдыхала всю ночь, поэтому решила попросить другого учителя подменить её, но когда он пришёл и мы на мгновение отвлеклись, Мио сбежала…

— И направилась сюда?

Нейт с Хелен поднялись по винтовой лестнице и остановились около одной из комнат на втором этаже.

На двери висела табличка с надписью: «Клюэль Софи Нэт».

— Это… комната Клюэль?

— Да… Мио выкрикнула: «Я не верю, что Клулу исчезла!». Она часто оставалась у Клюэль, да? Похоже, у неё был запасной ключ от комнаты. Так вот, после того, как она вошла в комнату и поняла, что Клюэль на самом деле не вернётся, то совсем лишилась сил. Она заперлась изнутри… Мы планируем с утра взять у коменданта запасной ключ и уж в этот раз отвести её ко врачу в медпункт.

— Вот значит как?..

Нейт некоторое время разглядывал табличку с именем, а потом повернулся к стоящей рядом девушке.

— Я хочу поговорить с Мио. Можно?

— Я не возражаю, но…

Немного опустив плечи, Хелен постучала в дверь. Сколько бы девушка ни ждала, ответа не последовало.

— Видишь? Никакой реакции, — тихо вздохнула она.

Разглядывая дверь так пристально, будто пытаясь просверлить дыру взглядом, Нейт кивнул.

— Прошу прощения, но не могла бы ты оставить меня наедине с Мио?

В коридоре не было никого кроме мальчика.

Ощущая вокруг болезненную для слуха тишину, Нейт тихо постучал в дверь.

Три коротких стука, каждый чуть громче предыдущего равнодушно разнеслись по коридору.

Ответа из-за двери не было, ни одного, даже самого малого звука.

Глубоко-глубоко вдохнув, Нейт медленно выдохнул:

— Мио. Это я. Я искал тебя, потому что хочу тебе кое-что сказать… Выслушаешь меня?

После этих слов мальчик умолк.

Сколько же долго тянулась та тишина? Столь долго, что сознание уносилось куда-то вдаль…

Из-за двери донёсся тихий звук.

А затем…

— Нейт?.. — послышался очень слабый, готовый в любой момент исчезнуть голос Мио.

Дверь чуть-чуть приоткрылась, и в этой щели показалась девушка с детским лицом. Её золотые волосы спутались, веки покраснели и опухли, а школьная форма была измята… Но более всего этого, её уставшее лицо было переполнено болезненной горечью.

— Прости за такой жалкий вид, — потирая руками вокруг глаз, извинилась Мио.

— Ничего. Это я должен извиниться…

Нейт и сам не понимал за что извинялся: за то, что скрывал состояние Клюэль или за то, что навязал этот разговор — но всё равно опустил голову.

— Эм…

— Ты, наверное, о Клулу, — сорвался с губ Мио сдавленный голос.

— Прости. Я так ничего и не объяснил.

— Нет, я о другом. Скорее всего, то, о чём беспокоишься ты, и то, о чём думаю я, это совсем разные вещи.

«Разные?..»

Хелен сказала, что Мио испытала шок после того как узнала, что Клюэль исчезала. Нейт тоже думал, что всё именно так. Скорее всего, из таких же соображений оставалась с девушкой Кейт.

— Честно говоря, Клулу исчезла слишком уж всё внезапно. Я всё ещё не ощутила реальность случившегося, поэтому и грусти как таковой не чувствую.

На лице Мио возникла хрупкая, чем-то искажённая улыбка.

— Тогда…

— Во время землетрясения в Эндзю я видела Клулу на Фениксе. Когда я спросила её что случилось, Клулу сказала, что землетрясение произошло из-за неё, и поэтому она должна взять на себя ответственность… Клулу… выглядела ужасно грустной.

Мио, сморщившись, с трудом вытягивала из себя самоуничижительное признание:

— Меня тогда посетило неприятное предчувствие. НО!..

Нейт в спешке поддержал пошатнувшуюся и чуть не упавшую девушку. В тот же момент, как мальчик ощутил легший ему на плечи вес, он узнал что именно мучало Мио.

— Я не смогла её остановить!.. Я… должна была остановить Клулу!

Мио предчувствовала, что Клюэль не вернётся, но несмотря на своё ощущение, что им уже не удастся встретиться вновь, всё равно отпустила её. И это стало для девушки тяжкой ношей.

— Это не твоя вина, Мио.

— Но ведь… что бы ты ни говорил… уже слишком поздно, да?! Клулу исчезла, как исчезают призванные существа. Мы ведь уже не сможем с ней встретиться!

— Всё действительно так.

— Значит я и вправду…

Мио попыталась пронзительно вскричать, но Нейт заглянул ей прямо в глаза.

— Но ещё ничего не закончилось. Клюэль можно спасти.

— …Э?

Изумлённая Мио уставилась на мальчика пустым взглядом.

На её лице не было видно радости, а лишь непонимание смысла сказанного.

— Клюэль вернётся.

— Это ложь, Нейт… Перестань мне лгать.

— Это не ложь. Я пришёл именно для того, чтобы сказать тебе об этом.

Схватив попытавшуюся отвернуться девушку за плечи, Нейт посмотрел ей в лицо.

— Прямо перед тем, как Клюэль исчезла, я пообещал ей, что обязательно приду спасти её и попросил подождать. Клюэль согласилась.

Мио промолчала.

— Поэтому, пожалуйста, верь в меня. Не падай духом, ладно?

Нейт глядел на освещённую солнцем Мио и вдруг, словно вспомнив что-то, повернулся в сторону.

В коридор проникали характерные для зимнего утра белые солнечные лучи.

Наступил рассвет.

— Прости, мне пора идти.

— Идти? Куда?

— Спасать Клюэль. Кое-кто ждёт меня в том месте, где раньше стоял Эндзю.

«Ксео… Тот чёрный монах в робе цвета Ночи… Этот певчий обязательно должен быть там. Он ждёт, когда я прибуду».

Сразу после того, как Нейт повернулся к девушке спиной и зашагал по коридору…

— П… По… дожди.

В этот момент произошло изменение.

Мио, хоть и слабо, но всё же ухватила его за плечо.

— Клулу… правда можно спасти?

— Я спасу её.

Сомнений не было. Время для жалобных фраз вроде «может не получиться» или « Возможно, я проиграю» уже давно прошло.

— Эм… ну… раз так…

Сжимавшая плечо мальчика рука наполнилась силой.

— Может быть, я могу чем-то помочь?.. Хоть в чём-нибудь. Хотя бы в подготовке… Я не хочу просто проводить тебя.

На лице девушки ещё не было видно улыбки.

Однако Мио уже крепко сжимала губы и твёрдо стояла на своих собственных ногах.

— Но Мио, ты же ещё нездорова…

— Н-нет! Это неважно. Прошу тебя, скажи мне сделать хоть что-нибудь!

В ответ на просящий взгляд золотоволосой девушки Нейт слабо улыбнулся:

— Я уверен: наверняка есть какое-то дело, которое можешь сделать только ты.

— …

— Я не знаю, что именно это за дело, но оно точно есть. И мне кажется, что поскольку его можешь сделать только ты, только ты сама и можешь о нём узнать. Поэтому…

Нейт намеренно не стал договаривать фразу до конца и прервался на середине. Он был полностью уверен, что и этого было достаточно, чтобы Мио поняла его.

— Действительно…

Потирая руками глаза, Мио подняла лицо.

— Если я не буду ни о чём думать и просто сделаю то, что мне скажут, это ведь не станет настоящей помощью. Я должна сама придумать, что я хочу сделать, да?.. Всё как ты и сказал.

Крепко сжав оба маленьких кулака, девушка глубоко кивнула.

— Правильно. Я попытаюсь придумать дело сама… Нейт, у тебя же есть ещё немного времени?

— Да. Я хочу поговорить ещё с одним человеком. Я собираюсь выехать сразу после того, как поговорю с ним.

— Я его знаю?.. — спросила девушка, посмотрев на Нейта удивлённым взглядом.

— Разумеется. Я думаю, ты очень хорошо его знаешь, — кивнув, шутливым тоном ответил мальчик.

«Вот именно, только с ним я должен поговорить во что бы то ни стало».

Келберкский исследовательский институт, отдел сохранения здоровья.

— Эй, Ксинс, ты тут жив?

Дверь одной из палат открылась, словно от выбитая пинком, и внутрь бесцеремонно вошла женщина в белом халате.

Это была Салинарва Эндокорт — исследовательница с узкими глазами и волосами изумрудного цвета. Уже в столь молодом возрасте она занимала главный пост Келберкского института.

Ксинс приподнялся на кровати и посмотрел на вторгнувшуюся к нему женщину.

— Был бы премного благодарен, если бы ты подумала над тем, чтобы входить к пациентам более спокойным образом, а также о том, что сейчас совсем раннее утро, даже птицы не поют.

— Чудесно. Сознание ясное. Реакция тоже нормальная. Утреннее обследование отклонений не выявило. Вот.

— Ты меня не расслышала?.. — вздохнул Ксинс, наблюдая за тем, как исследовательница записывает сказанное в нечто, похожее на медицинскую карту.

«А впрочем, так тоже неплохо».

Здание, в котором они находились, выглядело прямо как деревянный коттедж. Подняв взгляд к потолку, Ксинс выдохнул весь скопившийся в лёгких воздух. Весь прошлый день он пролежал в этой комнате, ни разу не сдвинувшись с места, и совсем уже устал от её вида.

— А впрочем, я рада. Похоже, что на данный момент обследование проблем не выявило. Ты получил удар каменным обломком по затылку, так что скажи спасибо своей твердолобости. Скорее даже, жизнь в полусне для тебя самое то.

— Ну ладно…

Ксинс с кривой улыбкой осмотрел свою одежду и на ней его взгляд замер.

— Что такое? Не нравится одежда для пациентов?

— Дело не в этом, просто без повседневной одежды мне как-то одиноко, — проговорил певчий, потом указал взглядом на висящую в шкафу куртку и пожал плечами. — Однако большое спасибо, что почистили её, как я просил.

— Не беспокойся, мы обязательно учтём это при оплате медицинских услуг. Но вот те кровавые следы… вывести, наверно, не удастся.

В куртку цвета пожухлой травы въелся глубокий красный цвет. Это была кровь, попавшая на Ксинса, когда он поймал упавшую с трибун Фалму.

— А, их…

Но прежде, чем певчий успел договорить… Салинарва бросила на стол черный чемодан и тот упал, издав громкий звук. Ксинс никак не мог знать, что именно находится внутри, но предположил, что это нечто тяжёлое. Принявший эту тяжесть стол громко скрипнул, его визг достиг даже кровати Ксинса.

— Тут кое-кто очень спешит. Если бы можно было воспользоваться песнопениями, то справились бы и звуковые птицы. Эх, как же всё-таки неудобно заменять их этой штукой. Тяжелая, знаешь ли.

— В чём дело?..

— Кое-кто хочет встретиться с тобой рано утром. Впрочем, он сейчас далеко отсюда, так что обойдётесь только голосом, — ответила исследовательница, открыв оснащённый замком чемодан.

Внутренняя поверхность контейнера была выстлана тёмно-красной тканью, а находился в нём объёмный, аппарат черного цвета. Это было средство связи, разработанное Салинарвой просто из прихоти. Ксинс слышал, что у неё были и образцы, умещающиеся в ладонь, но разговаривать по ним мешали множественные шумы, а для нормальной связи требовался аппарат как минимум таких же размеров, как тот, что стоял сейчас перед ним.

— Со мной?..

«Кто бы это мог быть? На ум приходит только кто-нибудь из «Ля минор», но скорее всего это не они. Члены «Ля минор» просто передали бы сообщения через Салинарву и всё. Поговорить со мной напрямую нужно кому-то совсем другому…»

— Хе-хе, смотрю, ты тоже очень занят.

На глазах у сложившей руки и улыбнувшийся Салинарвы лампа стоящего на столе прибора загорелась, после короткой паузы из громкоговорителя донёслись какие-то механические шумы.

А в промежутках между шумами послышались слова:

— Господин Ксинс?.. Эм… Ну, это я…

«Этот голос…»

По-прежнему сидя на кровати Ксинс немного выпрямился, потому что звучавший из аппарата связи голос принадлежал Нейту — мальчику цвета Ночи, с которым певчий расстался на развилке колизея.

— Рад слышать. Ты тоже в безопасности, да?

«В административном здании Тремия точно была комната связи. Наверное, он связался со мной оттуда».

— Да. Но вот Клюэль…

— Мне рассказали в общих чертах.

Ксинсу рассказали, хотя и без каких-либо объяснений, что девушка с алыми волосами пожертвовала собой, чтобы спасти всех жителей города триумфального возвращения, а также тех, кто находился в колизее, включая и его самого.

Девушка исчезла прямо на глазах у мальчика, однако в его голосе не чувствовалось и крупицы скорби.

«Он не сомневается?.. И к тому же у него есть причина специально поговорить со мной в настолько ранее время?»

— Это настолько важно, не так ли?

Мальчик ответил предельно просто и короткой фразой:

— Я еду спасти Клюэль.

Стоявшая в углу комнаты с закрытыми глазами Салинарва приоткрыла один из них.

— И?

— Это всё… Я хотел во что бы то ни стало сказать Вам только это.

Закрыв глаза, Ксинс очень-очень слабо улыбнулся.

— Ты меня успокоил.

Певчий укутался в белую больничную одежду и крепко сжал пустые руки.

— Всё правильно. Именно это ты и должен сделать. Ни я, ни учителя из твоей школы — вообще взрослые не должны вмешиваться. Спасти дорого тебе человека должен ты сам.

«Сейчас, когда я слышу его голос, я искренне думаю, что он вырос. Ни мне, ни Евамари больше нет нужды наблюдать за ним».

— Можно и мне вставить пару слов? — вмешалась в разговор Салинарва. — Нейт, если помнишь, вы с Клюэль отправились в Эндзю по моему указанию. На мне тоже лежит часть ответственности за случившееся с ней. Строго говоря, я должна принять эту ответственность и выступить вперёд, но, как и сказал Ксинс, ты ведь хочешь спасти Клюэль сам, верно?

— Да…

— Поняла. В таком случае…

Услышав ответ мальчик, Салинарва дерзко улыбнулась. С её стороны это был знак величайшего уважения. Но знало об этом всего несколько человек, включая Ксинса.

— Буйствуй вволю. В любом случае, Ада, наверное поедет с тобой, так что передай и ей тоже: сколько бы новых ран вы не получили, значение не имеет, какими бы тяжелыми ни были травмы, возвращайтесь вместе с Клюэль. Ну а потом, я приму на себя ответственность, какими бы израненными вы не вернулись… И не меньше того! — заявила Салинарва, и почти в тот же момент лампа аппарата потускнела и погасла.

«Обрыв связи… Дефект аппарата или же Нейт неправильно с ним обращался? Скорее последнее. Не думаю, что он хорошо знаком с тем, как пользоваться средствами связи.

Впрочем, этого хватит. Мы сказали друг другу более чем достаточно слов».

— Он вырос отличным мужчиной. Хех, и что же так изменило парнишку? — с довольным видом промурчала Салинарва.

— Кто знает, — пожал плечами Ксинс и посмотрел в окно. — Может быть, то же самое, что и меня в прошлом.

Под лучами солнца воздух стал мутновато-белым.

Нейт шёл по пустой мощёной дорожке академии.

Дыхание мальчика превращалось в дым и растворялось в утреннем холоде. Нейт прошёл мимо корпуса первых классов и вышел на ведущую к воротам академии большую дорогу.

И вот, по обе стороны от каменных ворот стояли две человеческие фигуры.

— Йо, Малыш, доброе утро. Ты хорошо позавтракал?

Одной из них была девушка, державшая в одной руке длинное, обернутое в ткань копьё.

— Мы готовы. Можем выходить в любой момент, — проговорил прислонившийся к воротам сребровласый юноша.

Это были Ада и Лефис. Нейт кивнул им обоим.

— Малыш, а с теми двумя ты уже попрощался? — с лукавой улыбкой на лице Ада указала рукой за спину мальчику.

Нейт обернулся… Позади него стояли золотоволосая девушка с детским лицом и девушка с волосами виноградного цвета.

— Уходите?.. — спросила Хелен, разглядывая юношу, учащегося в одной с ней школе, несколько одиноким взглядом.

— Мы скоро вернёмся. Не стоит волноваться.

— Я могу тебе верить?..

— Да, — кивнул Лефис под пристальным взглядом Хелен.

— Хорошо, поняла. Буду ждать! — в одно мгновение убрав мрачное выражение лица, согласилась девушка. — Раз так, Нейт, Ада, пожалуйста, присмотрите за Лефисом. Он очень легко может потеряется, и потом не сумеет вернуться сам. Позаботьтесь о нём!

— Действительно… — с горькой улыбкой на лице вздохнул Лефис, увидев довольное лицо Хелен.

— Нейт.

Мио сдержанно хлопнула мальчика по плечу. В её глазах ещё оставались следы усталости, но сейчас она выглядела спокойней, чем раньше.

— Я подумала… о том, что же я могу сделать сейчас, когда Клулу исчезла, а вы отправляетесь её спасти.

Девушка продолжила их недавний разговор.

Нейт промолчал, побуждая её продолжить, и тогда Мио, глубоко вдохнув, сказала:

— Я… собираюсь рассказать остальным из класса о том, что Клулу исчезла.

От этой новости наверняка должен был подняться переполох. Опасавшиеся его учителя строго запретили рассказывать о произошедшем.

Однако Нейт снова промолчал, ожидая продолжения. Мио, естественно, знала о запрете, но в конце концов после бесконечно долгих размышления она пришла именно к своему ответу.

— Наверняка все очень испугаются… Думаю, не понимать что происходит и правда очень волнительно. И всё же я хочу молиться вместе со всеми остальными, надеясь что эти чувства достигнут вас. Мне кажется, что поддерживать вас должна не одна только я, а все мы. Поэтому…

Мио приложила руку к груди и…

— Удачи. Я тоже буду стараться изо всех сил.

…улыбнулась.

Мио украсила отъезд троицы самой лучшей улыбкой, на какую была сейчас способна.

— Я тоже… выложусь на полную, — произнёс мальчик.

Нейт не понимал, что ему надо говорить, не знал слов, которыми он мог выразить свои чувства, но…

— Мы скоро вернёмся. Обязательно вернёмся все вместе. Вместе с Клюэль.

Нейт раскатал робу, которую держал в руках, накинул её так, чтобы она висела на плечах, и развернулся на носках.

Нижний край робы тихо развевался на ветру.

Она была окрашена в прозрачные сине-белые цвета, напоминавшие рассветное небо.

Это была роба цветов рассвета.

«Подарок. Мне показалось, что твоя стала слишком грязной… Песнопения цвета Ночи сами по себе создают мрачное впечатление, поэтому я подумала, что одежда такого освежающего оттенка создаст хороший контраст... Когда та летучая ящерица цвета Ночи снова будет сидеть у тебя на плече». — вспомнились Нейту слова, сказанные Клюэль вскоре после состязания, в день церемонии закрытия.

«Эту робу я получил от Клюэль на крыше корпуса первых классов. Я немного смущался, поэтому хотел выбрать самое подходящее время, чтобы надеть её.

Я уверен, этот момент настал».

С рассветной робой на плечах мальчик пустился в путь.

Только вперёд, навстречу рассвету.