На среднем уровне «Башни Села»…

За последней ступенькой сияющей множеством цветов каменной лестницы расстилалась серо-коричневая равнина.

Это была просто твёрдая земля, похожая на затвердевшую смесь песка, грязи камней, на которой не росло ни одного растения. В какую сторону не повернись, конца у равнины не было. Единственное, что можно было увидеть на ней — уходящая ещё дальше, к вершине каменная лестница.

Ветер проносился над этой сухой поверхностью, гладил её и бил, словно песчаная буря.

С пронзительным свистом порывов ветра смешался…

Isa [Песня Пепла]

Тихий, не оставлявший после себя даже эха голос.

Припав к земле, Лефис коснулся пепла, осевшего на неё после того, как пепельный ветер сдул цветочную пыльцу Тесейры.

— Прыгай!

Следуя его указанию, Ада мгновенно оттолкнулась от земли и скакнула в небо.

В тот же миг серо-коричневая почва засияла серебром.

Одновременно с воплем, похожим на скрежет затвердевающих кристаллов, из земли выросли острые серые скалы. Гигантские серые камни поднялись на поверхность, словно пробивающиеся из почвы растения.

— Эй, Арвир, ты в порядке? — радостно спросила Тесейра, держась за шею парящего в небе линдвурма и разглядывая острые скалы с высоты.

И сразу после этого…

— Ничего не в порядке! Чёрт, тут, вообще-то, камни внезапно из-под земли выскакивают.

Вопреки собственным словам сам перепрыгивающий с камня на камень Арвир совсем не был взволнован, даже наоборот — на его лице была видна спокойная улыбка, будто бы происходящее только забавляло его.

«Итак, теперь…»

Приземлившись на относительно ровную скалу, Ада осмотрелась по сторонам. За крупным камнем позади неё прятался Лефис. Арвир стоял на булыжнике примерно в десяти метрах впереди, а прямо над ним, держась за линдвурма парила великая сингулярность Жёлтого.

«Пока всё идёт по плану… Теперь вот спрыгнула бы Тесейра с линдвурма…»

— Эй, сестрица, нечестно сбегать вверх одной, а?

— Помолчи. Просто мне лень скакать по камням как ты… Паренёк, ты, конечно, замечательно окрасил поле в свой цвет песнопений, но не перестарался ли ты? Не мне говорить, но, по-моему, у тебя тоже нет опыта в таких сложных трюках.

Отпустив линдвурма, Тесейра приземлилась на камень рядом с Арвиром. В этот момент выполнившее свою задачу призванное существо исчезло.

«Отлично. Можно приступать…»

Ада стукнула кончиком копья по камню. Это и был сигнал.

Isa [Песня Пепла]

Из-за камня, позади которого прятался Лефис, излился свет песнопения.

Сияющие серебром частицы света воспарили ввысь… и на этом всё. Свет растаял в воздухе. Из-за камня донёсся звук раскрывшегося канала, но даже после того, как исчез и он, серого призванного существа так и не появилось.

— Что такое?..

Во всём виде Тесейры чувствовалось не беспокойство а напряжение и готовность действовать, как если бы она опасалась чего-то.

Лефис так и не появился из-за камня, а песнопение ничего не призвало и оставило после себя только свет.

В обычной обстановке можно было предположить провал песнопения, но владеющий серыми песнопениями юноша просто не мог совершить настолько элементарную ошибку. И поскольку Тесейра знала это лучше, чем кто-либо ещё, ей было трудно принять правильное решение в настолько непонятной ситуации.

Именно поэтому она ощущала смутное беспокойство.

Заполненные серыми скалами пространство полностью затихло, но вскоре…

Послышался неясный звук, будто нечто царапало камень когтями. Раньше всех на него отреагировал Арвир.

— Сестрица, не двигайся!

Блеснула серебряная вспышка.

Тесейра ещё не успела осознать этих смысл слов, а лезвие копья уже пронеслось мимо её ног, подобно порыву ветра. Гил Арвира поразил поверхность камня. Там находилось нечто, точно такого же цвета, как и окрестные скалы.

— Что?..

Певчая, широко распахнув глаза, рассматривала пронзенное копьём и теперь исчезавшее призванное существо.

Им была ящерица, чешуя которой сливалась по цвету с поверхностью голого камня.

— Василиск?!

И Арвир, и Тесейра заметно напряглись.

Василиски были гордостью первого серого песнопевца — Мишдера. Они обладали способностью обращать в камень кого угодно, будь то человек или другое призванное существо, просто коснувшись его когтями.

— Так вот в чём дело. Значит, скалы были с самого начала призваны из расчёта на использование василисков. Неплохо. Весьма интересно.

К довольно оглядывающейся по сторонам Тесейре подступало уже около десятка василисков.

— Сестрица, мы не в той ситуация, чтобы восхищаться!

Раздался вой гила. В ту же секунду две подобравшиеся к ногам певчей ящерицы забились в агонии и исчезли. В наконечнике копья тощего парня-гилшэ сияла белая жемчужина.

— Ну вот, ты и сам всё знаешь, верно, Арвир?

— О том, что серые песнопения изгоняются обратной песней Arzus’а? Между прочим, ты могла бы уже давно мне об этом рассказать.

«Он действительно силён».

Из-за камней вылезали новые и новые василиски, но широко раскрывший глаза Арвир беззаботно поражал их гилом. На тихий скрип, который издавали ящерицы в момент прыжка, парень без труда реагировал в десятые доли секунды. Но по-настоящему пугающей была его концентрация, позволяющая ему добиваться таких результатов.

«Впрочем, пока всё ожидаемо…»

Стоявшая на самом большом из окрестных камней Ада копила воздух в груди и ждала своего часа.

— А кстати, сестрица, ты тоже давай помогай. Не одному ж мне работать.

Тесейра не ответила на возмущённый крик Арвира.

— Эй, сестрица?

— Нет… это не… — пробормотала великая сингулярность, пожирая взглядом подброшенного в воздух василиска, а потом она вдруг закричала: — Арвир, это не василиски! Просто серые ящерицы!

— А?!

— Его любимое песнопение совсем другое…

Isa [Песня Пепла]

Земля загрохотала.

Малый серый дух в форме составленной из камней человеческой фигуры — арсей лефис — рванулся к Тесейре и Арвиру.

— Это оно?

В руке Тесейры ярко засияла золотая монета.

Surisuz [Песня Жёлтого]

Призванной великой сингулярностью блуждающий огонек был в два раза больше тех, с которыми была знакома Ада. Даже в обычных условиях это призванное существо испускало мощные электрические разряды, так насколько же его сила должна была возрасти теперь…

Бледно сияющее щупальце протянулось в сторону серого духа.

С болезненным для ушей звуком оно поразило каменного гиганта… и одного этого удара хватило, чтобы остановить серое призванное существо.

— Паренёк, для твоего козыря это как-то убого. А я ведь была уверена, что выйдет твой истинный дух.

— Сожалею, но всё только начинается.

Застывший на месте малый дух распался на груду камней.

И падали они прямо в сторону только что призванного блуждающего огонька.

— Тьфу.

Певчая успела отскочить назад, но вот её призванное существо оказалось погребено под каменной лавиной.

«Сейчас!..»

— Вперёд!

В ответ на гневный крик Ады, скала, на которой она о сих пор стояла, пришла в движение.

— Не может быть. Так он всё это время маскировался под камень?! — выкрикнула Тесейра, лишившись и катализатора и призванного существа.

Это было действительно так. Лефис призвал этого арсей лефиса первым и приказал ему притвориться камнем. Ада стояла на нём и ждала момента, когда песнопение Тесейры исчезнет.

Отправив малого духа на беззащитную певчую, Ада оттолкнулась от его плеча, прыгнула высоко в небо, занесла гил над головой и…

— АРВИР!!!

Пользуясь энергией падения с большой высоты, она со всей силы взмахнула копьём.

Келберкский исследовательский институт, отдел сохранения здоровья.

Сквозь промежутки в занавесках проглядывали солнечные лучи. Устав терпеть падающий на глаза ослепительно яркий свет, Фалма приподнялась на кровати.

Всё тело девушки ужасно болело, причём боль шла не от мышц. Наверняка это было последствие недавних событий, во время которых были серьёзно повреждены все её кровеносные сосуды. Она даже не знала, удастся ли выздороветь ей вообще.

Фалма пристально всмотрелась в свободные от бинтов запястья. Её ни разу не тронутая загаром кожа явно была болезненно бледной. На свету сквозь неё можно было увидеть прозрачные кровеносные сосуды.

— Но всё-таки, я жива…

Прикоснувшись пальцем одной руки к запястью другой, девушка ясно ощутила тихий-тихий пульс.

«В тот момент, когда я пришла на арену, я совсем не ценила свою жизнь. Но сейчас я… чувствую облегчение от того, что жива? Я чувствую облегчение от того, что живу в этом ужасном мире… мире, который Ксео хочет изменить?»

— Ксео…

«Интересно, что сейчас с певчим, которым стал моим другом? Что сейчас с Арвиром и Тесейрой, которые сопровождают его?

«Башня Села»… Туда отовсюду стекаются разные звуки. Я хотела подняться туда и послушать все голоса мира.

Только об этом я и сожалею. Но я не могу этого высказать, потому что исчерпала бы все силы задолго до того, как добралась бы туда. Тому, кто поднимается на вершину, приходится нести на себе всю суть тех, кто не смог добраться до башни.

Именно поэтому Ксео — истинный король побеждённых. Он хранит в себе невероятную доброту, силу и, наконец, желание.

Но в то же время… Тот, кто сейчас наверняка поднимается по башне, чтобы остановить Ксео, обладает такой же добротой, силой и желанием».

— Нейт, да?..

«Так зовут мальчика цвета Ночи, который приехал зимой в Фелун и пришёл в замок на аудиенцию ко мне. В тот время он интересовал меня не сам по себе, а только как спутник Ксинса».

«Эй, ты там, имя у тебя есть?»

«Меня зовут Нейт. Нейт Йеллемиас».

«Ясно. Возраст?»

«Тринадцать лет».

«Какой твой любимый цвет? А ещё какое у тебя любимое слово?»

«Любимый цвет? И слово ещё? Э… ну… любимый цвет… интересно какой…»

«А затем скажи, какое у тебя любимое место? А любимый цветок? Любимое растение? Любимое животное? Какая у тебя любимая еда? Любимая песня? Любимая книга? Любимое время года?»

«Э, п-постойте пожалуйста!.. Прошу прощения, я не смогу ответить, если Вы мне сразу столько всего наговорите».

«Не можешь ответить — не отвечай. Лучше скажи, Нейт, у тебя есть любимый человек?»

«Я помню, что он ясно ответил только на последний вопрос».

— Ксео, Нейт… Вы ведь во всём противоположны друг другу, да?

«Когда два желания столкнутся, одно должно будет исчезнуть. Этого никак не избежать. Поскольку ни один из них не отступиться от своего желания, примирение невозможно. Арвир и Тесейра пошли с Ксео именно потому, что знают всё это».

— По-хорошему, я должна желать вашей победы, но… Ксео, Арвир, Тесейра… больше всего я буду рада, если вы останетесь целыми и невредимыми.

«Наверняка и на стороне Нейта есть люди, которые желают того же самого. Какая же глубокая между нами пропасть… Разорванные человеческие узы напоминают ужасные шрамы, на которые больно смотреть. Даже после того как всё закончится, эти узы ведь так и останутся разорванными?

Сейчас только это и…»

Рукам Ады передалось ощущение, будто наконечник копья впился во что-то.

— Неплохо…

Раздался тяжёлый звук столкновения металла, а вслед за ним голос Арвира:

— Но дело не в весе или силе удара. Если дух и тело не работают в унисон, этим ты меня не достанешь…

Тощий парень разглядывал собственное металлическое копьё, в древко которого почти до самой середины въелось копьё девушки. Таков был результат единственного удара, в который Ада, ничуть не сдерживаясь, вложила всю свою силу. И хотя разрез получился неполным, копьё Арвира стало значительно слабее.

— Всего половина. Гордится тут нечем.

Приземлившись на камень чуть позади, Ада посмотрел на свою до сих пор онемевшую правую руку.

Девушка вложила всю силу в один удар, стараясь разрубить копьё Арвира напополам.

Однако…

Если посмотреть на случившееся с иной стороны… Несмотря на все усилия Ады, копьё Арвира не сломалось. Оно как будто подчёркивало силу духа тощего парня-гилшэ.

— Ну что, у тебя как дела, сестрица?

Одновременно с тем, как Арвир повернул голову в сторону, грохочущий арсей лефис разрушился. Призванное существо превратилось в серый песок и исчезло, а из-за него…

— Некрасиво было недооценивать дешёвые трюки. Они куда лучше, чем я предполагала.

Показались Тесейра и парящая рядом с ней электрическая фея.

После появление второго арсей лефиса времени на песнопения не оставалось. Несомненно, певчая тоже прятала своё существо за одним из гигантских камней.

— И как итог… Бой два на два утомляет.

По такой же опасной, как недавние сонные цветы, улыбке на лице Тесейры Ада ясно почувствовала, что такие слова были хвалой со стороны певчей.

Дерзкая речь Тесейры подразумевала, что всё случившееся до сих пор было лишь началом первом раунда.

— Арвир, делимся.

— Есть. Ровно напополам, да?

— Тут просторно, думаю, каждому хватит по половине, но если хочешь, делим шесть к четырём. Шесть тебе.

— Ну тогда пополам.

«О чем это они?..»

Ада и Лефис собирались уже было высказать свои сомнения, но в тот же миг…

— Ха!

Арвир с громким воинственным криком вонзил копьё в землю..

Прямая линия шрама пробежала по поверхности равнины, ровно посередине между Арвиром и Лефисом. Расширившись, этот разлом мог стать пропастью, разделяющей Аду и Лефиса.

«Неужели…»

В голове Ады мелькнуло внезапное предчувствие.

«Действия Арвира, «делимся» Тесейры…. Но ведь как ни посмотри устроить такое…»

Раздался хорошо знакомый девушке звук разрушения, с каким исчезали призванные существа после использования обратной песни. По серо-коричневой равнине пробежала линия света, затем вдруг раздался грохот и земля начала трястись.

— Не может быть! В самом деле?!

Прямо на глазах у Ады поверхность земли разломилась, и равнина оказалась разделена ровно напополам. Более того, всё произошло так же быстро, как появляется сетка трещин на яичной скорлупе.

«И это с… одного удара?»

— Ада!

Внезапный оклик привёл девушку в чувство. Первая половинка разделившейся плиты, на которой стояли Лефис и Тесейра, быстро удалялась от второй, где находились Ада и Арвир.

— Лефис!

Ада повернулась к спутнику, но не стала протягивать руку ему навстречу. Уже с первого взгляда было ясно, что дистанцию между ними нельзя преодолеть никаким прыжком.

— Ого, ничего себе я устроил, — присвистнул Арвир, наблюдаю за удаляющейся половиной серо-коричневой плиты.

— Как ты это сделал?..

— Не могу удержаться и не раскрыть трюк: просто изгнал часть равнины обратной песней, — ответил парень, стукнув древком копья по земле. — Можно сказать, что сама эта башня, в том числе и равнина, появилась благодаря песнопению настройщиков. Вот поэтому башня, так же как и чешуя Миквы, ненавидит обратные песни. А значит, если повредить часть земли обратной песней, то произойдёт отторжение. Так нам объяснил наш лидер.

«Разломив равнину обратной песней можно было помешать нам добраться до лестницы вверх. А сейчас лестница, по которой убежал Нейт, осталась на стороне Лефиса».

— Хм-м…

— Эй, что такое?! Я так старался, всё объяснял, а реакция какая-то слабенькая.

— Ну да. Просто я успокоилась, когда узнала, что ты не такой уж невероятный. Если бы ты сказал, что на самом деле разломил землю копьём, я бы всерьёз задумалась, что же мне делать-то.

Театрально пожав плечами, Ада стукнула древком копья по земле.

— Как скучно. А я-то думал, что ты растеряешься после разлуки с напарником.

— Растеряюсь? С чего бы?

— Но ты же…

Но прежде чем Арвир успел закончить фразу…

— Мы с Лефисом с самого начала не рассчитывали одолеть вас в два на два. До сих пор мы просто приглядывались к вам и ждали. В конце концов, я пришла сюда потому, что хочу поговорить с тобой наедине.

— Хе-э? Тогда почему вы сразу не сказали, что хотите один на один.

— Дурак.

Ада довольно приподняла уголки губ, скрывая боль, раздражение и сжигающую всё её тело горечь.

— Хочешь, чтобы девушка приглашала тебя на свидание?

Ада с Лефисом продумали всё заранее. В прошлый раз они оба потерпели сокрушительное поражение, поэтому в этот раз они обязаны были заставить противников сломаться. Ада и Лефис хотели, чтобы те сами сказали: «Два на два нам невыгодно, перейдём к один на один»…

— Ха! Так всё снова из-за девичьих чувств.

— Но знаешь… я подумала, что не против таких отношений с тобой.

В ту же секунду нечто пробежало по лицу продолжающего шутить Арвира.

Притворившись, что не заметила этого, Ада продолжила:

— К примеру… я решила, что такое вот приглашение может быть и моим.

Глубоко вздохнув, девушка опустила глаза.

Впервые… её ноги так мелко дрожали. Она чувствовала, какой сильной боли в груди ей будет стоить нынешняя храбрость, не похожая ни на одну смелость, приобретенную ей в прошлом.

— У меня был всего один день на размышления, и всё же я отчаянно думала… как мне ответить на твои слова.

«Выбери только одно: меня или себя, гилшэ или песнопения».

«Соберись и подумай, что ты сама хочешь делать. Пока не найдёшь ответа — не сможешь меня победить».

— Думаю… я восхищалась тобой. Среди всех окружающих меня людей один только ты не стесняясь составлял компанию такой дурочке, как я.

Каждый раз, когда Аде казалось, что слова застревают у неё в горле, она закусывала щёки.

Каждый раз, когда ей казалось, что её пальцы дрожат, она изо всех сил сжимала копьё.

— Всё это в прошлом.

— …Верно. Всё это прошлая я.

«Вот и прощание. Как же больно было выговорить короткую фразу…»

— Пожалуй, такой ответ сойдёт.

Ада подняла взгляд.

Выражение лица Арвира осталось неизменным, но вот в его голосе появилась отсутствовавшая прежде доброта. Это был тот самый… желанный и пробуждающий воспоминания голос парня.

— Пока всё неплохо. Но ты ведь ещё не сказала самого важного, так?

— Да, именно.

Девушка плотно сжала губы.

А затем острым, не оставляющим после себя эха голосом Ада объявила:

— Как ученица школы песнопений я хочу спасти Клюэль.

— Ясно.

— Но сражаться с тобой я буду как гилшэ.

— Тогда что же изменилось по сравнению с прошлым разом?..

— Разве не очевидно? Изменился мой настрой.

Как будто растерявшись, Арвир на мгновение замолчал. Скорее всего, он не ожидал настолько прямого ответа.

— Эх, не понимаю.

— Я хочу… чтобы ты меня признал!

«Когда я противостояла ему в колизее, то отчаянно старалась прыгнуть выше головы, Но сейчас всё иначе. Сейчас я хотела показать ему себя безо всяких прикрас».

— Я сумела прийти к нынешнему моменту, потому что ты был вместе со мной. Я хочу, чтобы меня увидел не отец и не дедушка Руфа, а… тот, кого я любила — ты!

Ада не напрягала горло и не кричала.

Однако же её голос мощным эхом прокатился по равнине, где стояли только она и Арвир.

— Вот поэтому это наш с тобой поединок.

— То есть ты говоришь мне принять участие в столь своевольно объявленном тобой поединке?

— Ну ты ведь ещё не пал так низко, что откажешься от приглашения от женщины?

Парень озадаченно взглянул на Аду, а потом тихо вздохнул:

— Ха, дурочка. Малышка стала взрослой женщиной? Ха.. Ха-ха… Как же забавно! Будь мастер Клаус здесь, он бы сейчас очень удивился!

— Ну я же выросла в хорошую женщину, не так ли?

— Действительно. Нынешняя ты совсем неплоха. Ты уже не та цепляющаяся только за путь гилшэ девчонка, какой я тебя знал. Если такую широту души ты обрела в школе песнопений — это восхитительно!

Одним поворотом запястья Арвир направил смотревший в небеса наконечник копья горизонтально.

— Значит ты наконец-то готова. Твоя решимость и правда как у взрослой. Снисхождения к детишкам больше не будет!

С невиданным прежде спокойствием на лице Арвир впервые… назвал Аду взрослой.

— Осталось узнать, есть ли в твоём копье вес, достойный этого духа.

— Вот именно. Я пришла, чтобы показать тебе это!

Девушка наклонилась и направила всю тяжесть к ногам.

Легонько сжав пальцами копьё и глядя на одного единственного парня впереди…

— Я иду, Арвир! Это финал!

Ада сорвалась с места.

Скрывающие поверхность земли гигантские камни давно исчезли и вокруг осталось только расстилающаяся во все стороны пустая равнина.

Смахнув приставшие к волосам частицы унесенного ветром пепла, Лефис сказал Тесейре:

— Перед тем, как приехать сюда, я встретился с Мишдером.

— И унаследовал Ластихайта?

— Ничего настолько замечательного. Он просто накричал на меня, не дав и слова вставить, вот и всё… я и ответить ему не смог, потому что он всерьез на меня рассердился.

«Впервые этот мужчина показал какие-то ещё чувства, кроме презрения к самому себе и насмешки над кем-то другим».

— Всё как ты и сказала: даже сейчас я не смог встать вровень с Мишдером. Я всей душой чувствую, что вес наших с ним причин одержимости серыми песнопениями уж слишком различается.

— Хм-м. Тогда ради чего ты стоишь здесь и сражаешься с помощью серых песнопений, паренёк?

— Сейчас я уже не собираюсь узнавать о чьих-то там отношениях с моим наставником, но…

Лефис с силой поставил ногу на твёрдую землю.

— Кое-что осталось недоделанным. Я должен превзойти Джошуа каким-то другим, а не его методом.

— Раз так, покажи мне его, — отозвалась Тесейра, с шеи которой свободно свисал песочно-жёлтый шарф.

«Наверняка в правой руке Тесейра сжимает катализатор, но на таком расстоянии мне не видно, какой именно. Впрочем, судя по тому, что она не касается шарфа, планов призвать птицу грома у неё пока нет? Чтобы исполнить ораторию её истинного духа необходимо сначала призвать псевдосветлячков. Хотя, будет слишком опасно рассчитывать на то, что для их призыва она и в этот раз будет пользоваться шарфом… Но в любом случае мне нужно заполучить преимущество».

Лефис присел и коснулся серо-коричневой почвы.

Isa [Песня Пепла]

На поверхности земли появился серебристый круг.

Земля вспучилась и из неё поднялись гигантские серые скалы. Равнина, на которой не росло ни одного растение, во мгновение ока превратилась в пустошь, усеянную гигантскими булыжниками.

— А, всё та же проблемная местность? — пробормотала Тесейра, прячась в промежутке между вылезшими из земли камнями.

Всё вокруг закрывали серые скалы. Преимущество от перекрашивания местности в свой цвет песнопений было весьма существенным. Недавний бой два на два, в котором василиски сливались с окружением, а малые духи маскировались под камень уже доказал выгоду от распространения своей территории.

— Но к сожалению, у сестрицы есть похожее песнопение.

Тесейра вдруг разжала правую руку. Сквозь промежутки между её пальцами начали шумно сыпаться золотые крупинки.

— Золотой песок?

— Мимо. Может на свету он и выглядит так же, но… это горная порода с моей родины.

Песчаные гранулы были точно такого же цвета, как и песочно-жёлтый шарф певчей.

Поднявшиеся из земли серые скалы понемногу начало засыпать песком Тесейры.

Surisuz [Песня Жёлтого]

В ту же секунду скопившийся на земле песок, как будто, взорвался и начал набухать.

— Что?..

Количество усыпавшего камни песка начало быстро расти. Сначала песок лежал только разрозненными кучами, но вскоре поглотил разделявшие их нижние части камней, добрался до их вершин и погрёб их под собой полностью, прямо как многометровый слой снега во время сильнейшего снегопада.

— Неужели…

— Да. Мой песок перекрасит твоё поле. Серый мир станет жёлтым.

Серые скалы скрылись под жёлтым песком.

— Черт!.. Ты думаешь, я тебе это позволю?!

Лефис уже придумал подходящее песнопение, чтобы помешать Тесейре, и достал из кармана катализатор…

Но в следующий же миг нечто обхватило его ногу, и он упал на колени.

Песок уже добрался юноше до щиколотки.

— Уже так высоко?..

Лефис даже не поверил своим глазам. Он стоял на самом крупном из всех камней, который был даже больше, чем рост взрослого мужчины. Но слой песка уже добрался и до этой высоты.

За время короткого замешательства всё вокруг было полностью поглощено жёлтым песком.

— Не будешь смотреть под ноги — упадёшь. Самый буквальный и замечательный урок получился, не правда ли?

Тесейра зачерпнула немного песка рукой и продемонстрировала его Лефису. Под ногами у певчей не было скал — только расстилающийся во все стороны жёлтый ковёр, под которым были погребены серые камни. От них уже не осталось ни тени, ни формы.

— Просто немыслимая сила.

«Территория песка примерно на двадцать метров вокруг нас?..»

Чтобы проверить ощущения от песчаной поверхности, Лефис с силой наступил на неё ногой… Раздался сухой сыпучий звук и половина стопы юноши погрузилась в песок.

«Бежать по такой поверхности будет тяжело… Чем больше вкладываешь силы, тем быстрее тонешь. Такое ощущение, будто мы сражаемся в пустыне».

Вдруг Тесейра наклонилась, нежно провела рукой по поверхности пустыни и проговорила:

— Навевает воспоминания. Мы с Джошуа встретились как раз в таком месте. Впрочем, это было много лет назад.

Лефис промолчал.

— Что такое? Тебе неинтересно?

— Если я выиграю, ты, наверное, всё мне расскажешь. Поэтому сейчас спрашивать не буду.

— Так ты это понял.

Улыбка певчей стала глубже, и в тот же миг её гладящая песок рука замерла.

Из пустынный земли поднялось свечение канала. Воронка золотого света закружилась и сформировала идеально ровный круг.

Surisuz [Песня Жёлтого]

Издав сухой звук, канал разбился.

«Что сейчас появится? Скорее всего, какое-нибудь сливающееся с песком призванное существо».

Лефис пристально всматривался в остатки канала, стараясь не упустить ни одного, даже самого малого жвижения.

— Ничего не появилось?..

— А ты думал, что это будет какое-то сливающееся с песком существом? Сожалею, но я даже и не собиралась настолько точно изображать тебя, — снова прикоснувшись к поверхности песка, заметила жёлтая певчая. — Призванное мной существо не маскируется под песок, а движется внутри него.

«Движется внутри?.. Это значит, что существо уже призвано и сейчас находится в песке. Тогда на поверхность оно поднимется… Опасность!»

От резкого приступа холода по всему телу Лефиса выступил пот. Уже приготовившись упасть, юноша оттолкнулся от песка. Он сумел отскочить назад, пусть и не удержавшись на ногах.

То место, где он стоял всего секунду назад вспучилось, и оттуда выпрыгнула жёлтая, как и весь окрестный песок, змея.

Isa [Песня Пепла]

Жёлтая и серая змеи переплелись клубком, вонзили друг в друга клыки и перестали двигаться.

Отбросив их в сторону, из толщи песка показался серный зверь.

— И он тоже здесь?! — воскликнул Лефис, разглядывая призванное существо с ядовитым дыханием.

«Всё понятно… На такой неустойчивой поверхности будет трудно сбежать из радиуса его атаки. Идеальная способность для дуэли в пустыне».

С этой мыслью Лефис разбил об песок наполненную пеплом пробирку.

— Вперёд!

Схватив высыпавшийся из сосуда пепел, юноша метнул её в льва.

Брошенные им частицы засияли серебряным светом и из них появилось призванное существо.

Это была составленная из громадных булыжников человеческая фигура, малый дух, относящийся к благородным ариям серых песнопений, песнопение которого было главным коньком Лефиса — арсей лефис [прислуживающее королю дитя].

Серный зверь испустил ядовитое дыхание. Вокруг него, поднимая клубы песка, распространился жёлтый газ.

Однако…

— Придави его!

Выполняя команду Лефиса, малый серый дух побежал, сотрясая пустыню. Поднимая облака из песка и пепла, арсей лефис прижал окутанного в серный газ льва к земле своим гигантским телом.

— Понятно. Дыхание серного зверя почти не действует на твоего голема. Похоже, я ошиблась, когда призвала его, — криво улыбнувшись, вздохнула певчая.

— Ну и что теперь?

Сжав в кулаке серебряную монету, Лефис пронзил Тесейру взглядом.

«Это ещё не всё. Эта женщина ещё не показала всю свою силу».

— И правда. Пора уже приступать.

В ту же секунду вид глаз женщины изменился. Назвать её взгляд острым, как меч, было бы неправильным. Блеск её зрачков напоминал скрывающегося в песке и прячущего свои клыки хищника.

Тесейра молча подняла правую руку над головой, и за спиной у неё поднялось вверх огромное количество песка.

Песок продолжал набухать. Его объём был куда больше чем у недавней змеи или серного зверя. Если те напоминали холмики, какие дети строят в песочнице, то это был самый настоящий пустынный бархан.

— Это Geek [Гик — Безумец] — голем жёлтых песнопений. В отличие от твоих каменных големов, мой состоит из песка.

Песок содрогнулся и из него раздался воинственный рёв. Его источником было призванное существо, похожее на затвердевшую песчаную фигуру.

В сравнении с его гигантским телом Тесейра казалась ребёнком. Рост ставшего аномальным видом песчаного гиганта превышал четыре метра, а телосложением безумец значительно превосходил даже арсей лефиса.

— Будем продолжать, паренёк?

Из обеих рук Тесейры высыпались жёлтые цветочные лепестки, которые беспорядочно танцуя по воздуху, принялись опускаться на землю. Но прежде чем упасть на песок каждый из них превратился в свет и сформировал маленький сверкающий круг.

Surisuz [Песня Жёлтого]

Издавая неприятные стрекочущие звуки, в воздух поднялось пять жёлтых светящихся тел — электрические феи.

Эти агрессивные призванные существа хаотично испускали электрические разряды во всё вокруг. И хотя феи были слабее, чем блуждающий огонёк, простота призыва сразу большого числа существа была их преимуществом.

«Пять фей и жёлтый голем…»

— Хочешь задавить меня числом?

— Таковы основы жёлтых песнопений. В конце концов, в этом цвете чем сильнее существо, тем оно медлительнее, поэтому ими тяжело пользоваться, — ответила Тесейра и, немного стесняясь, указала на возвышающегося позади неё песчаного гиганта.

«А ведь и правда. Среди жёлтых призванных существ много таких, которые стоят на месте и атакуют вокруг себя, вроде серного зверя или блуждающего огонька. В основном они очень медлительные.

И раз мне нужно песнопение, которое могло бы воспользоваться этим недостатком, то это будет…»

— Скорее всего, тебе известны все песнопения Джошуа. Поэтому ты всё время предвидела мои песнопения, и исполняла свои только чтобы испытать их.

— Раскрыл меня, да?

На глазах у шутливо высунувшей язык женщины, Лефис сжал в руке серебряную монету.

— И поэтому сейчас я использую песнопение Мишдера. Его ты уж точно не знаешь. В конце концов Мишдер и сам ни разу не пользовался им в дуэлях.

— Хо?

Isa [Песня Пепла]

Частицы света сформировали спираль, внутри которой показалась серебристая фигура.

Из канала проступило нечто серебристое в форме человека.

Рост призванного существа составлял примерно два метра. Оно представляло собой человеческую фигуру, собранную из длинных и тонких металлических игл. Из двух соответствующих рукам частей росли серебристые мечи. Такой внешний вид очень отличался как от всех существующих песнопений, так и от обычных серых призванных существ.

— Это Изехайт [королевские клинки] Мишдера? Нет… не похоже. Летающих мечей нет?

Призванное существо очень напоминало истинного духа Мишдера, однако его тело было немного стройнее, а растущие из рук клинки тоньше. Но главным отличием от Изехайта было отсутствие двенадцати летающих мечей-защитников.

— Это RehEffectis [Мечник с двумя клинками]. Малый дух, замещающий Изехайта. И хотя Мишдер, который всегда мог призвать самого Изехайта, никогда им не пользовался, он… — с этими словами Лефис указал рукой на электрических фей и стоящего за ними гика, — самое быстрое существо серых песнопений.

В тот же миг…

По песочно-жёлтой земле промчалась серебряная вспышка. На песке осталась лишь одна тонкая линия.

Малый дух не бежал, а скользил по поверхности песка, словно по льду. В одно мгновение он приблизился к жёлтым призванным существам.

— Понятно…

В голосе Тесейры послышалась растерянность.

Шумя электрическими разрядами, феи пришли в движение. Однако все их атаки пролетели мимо рехэффектиса который скользил над поверхностью земли так быстро, что даже оставлял за собой мираж. И хотя аномальные виды призванных существ обладали ужасающей силой, она оставалась бессмысленной, если они не могли попасть по врагу. И к тому же, многие аномальные виды были крупнее обычных, что ещё больше замедляло их движения.

В этом и заключалась единственная слабость великой сингулярности Жёлтого.

Мелькнула серебряная вспышка… позади промчавшегося по песку серебристого существа упали разгромленные электрические феи. Последним из противников остался стоящий позади Тесейры песчаный гигант.

— Вперёд!

— Сокруши!

Рехэффектис вознёс растущие из рук клинки над головой. Гик занёс сжатый кулак для удара.

Когда два существа столкнулись, в воздух взметнулся сияющий серебром песок.

Испустив серебристый дым, рехэффектис исчез. Составляющий тело гика песок начал осыпаться, вскоре песчаный голем испустил жёлтый дым и тоже пропал.

— Взаимное уничтожение? — облегчённо выдохнул Лефис, наблюдая за исчезновением призванных существ.

У Тесейры было шесть призванных существ. Пусть юноша и воспользовался их слабостью, победу над противником с таким численным преимуществом можно было назвать чудом.

В то же время Тесейра молча смотрела в небо.

«Что такое? С ней уже некоторое время что-то не так?»

В следующий же миг сомнения Лефиса превратились в уверенность.

«Обычно, эта женщина наверняка сказала бы что-то вроде: «Неплохо получилось, паренёк». А ещё странность в том, что у неё иногда слишком большие промежутки между песнопениями. Если бы она всерьёз собиралась задавить меня числом, то могла бы нападать куда более многочисленными волнами».

— Фу-у-ух…

Вскоре у певчей вырвался очень-очень длинный вздох. Её усталость просто невозможно было скрыть.

— Тесейра…

Лефис вдруг вспомнил недавние слова Арвира: «Непохоже, что в этой башне его может кто-то атаковать. К тому же, сестрица плохо себя чувствует, так что нам проще было подождать вас здесь, чем напрягать её и подниматься выше… Эй, сестрица, ты что, до сих пор не рассказала о своём состоянии этому братиш…»

— Неужели ты…

— А?.. Похоже, ты что-то неправильно понял и думаешь, что у меня какая-то хроническая болезнь?

Будто вспомнив что-то, смотревшая в небо певчая снова опустила взгляд.

— Кто угодно устанет после подъема по этой бессмысленно длинной лестнице. Так тяжело работать в паре с абсурдно выносливым придурком, — ухватившись за край песочно-жёлтого шарфа, пробормотала женщина.

Закрытый преступлением катализатор понемногу, очень-очень неспешно засиял.

«Она собирается призвать «его» — сильнейшего истинного духа, следующего за великой сингулярностью Жёлтого».

— И всё же мы действительно потеряли много времени. Может решим всё здесь и сейчас поединком сильнейших фигур? Победитель сможет пойти к своему напарнику. Простые и понятные правила.

— Действительно…

«Это ещё не конец. Нейт сейчас наверняка сражается с куда более великой сущностью. И поэтому, ради того, чтобы продвинуться вперёд, мне нельзя проигрывать».

Зачерпнув с земли оставшуюся горсть пепла, Лефис тоже начал петь ораторию.

Он стремился лишь к одной цели — королю серых песнопений…

На одной половине разрубленной серо-коричневой равнины…

В безветренной тишине раздавался лишь непрекращающийся звон оружия.

Сквозь облако пыли донёсся ясный звук столкновения металла. Его отзвук ещё не успел исчезнуть, как звук повторился во второй раз. Затем в третий.

— Ха!

Удар Арвира почти задел ноги девушки. Уклонившись от него, Ада подпрыгнула и сделал выпад копьём сверху вниз.

Крутанувшись всем телом, парень ушёл от атаки. Преследуя его, Ада сократила дистанцию, Вращая запястьем, нанесла несколько горизонтальных ударов, а закончила атаку необычным косым взмахом снизу вверх.

Кончик копья Ады попал по древку гила Арвира.

— Вот, держи ответ!

Умело парировав удар, парень взмахнул древком вверх, целясь девушке в подбородок.

— Тьфу.

Наклонив шею в сторону, Ада избежала его атаки, но Арвир не упустил то мгновение, на которое зрение девушки размылось, и резко крутанул копьём. Наконечник его гила устремился к груди Ады.

Откинув мысли и об отклонении в сторону и о защите с помощью своего копья, девушка отскочила назад.

То ли по звуку, то ли по саднящей боли Ада почувствовала, как что-то оцарапало ей грудь, но проигнорировала идущие в мозг сигналы и сделала ответный выпад.

— Чего?..

Явно не ожидавший контратаки Арвир резко изменился в лице и отпрыгнул в сторону.

Дистанция между ними была около пяти метров. Ада могла в любой момент преодолеть такое расстояние, но это означало, что она прыгнет прямо в область атак противника.

Оба сражающихся собирались с дыханием, выбирая момент, чтобы вновь прыгнуть друг на друга…

Ада мельком взглянула себе на грудь и горько улыбнулась

— Эй, Арвир. Ты в такое особенное место целишься. Это специально?

На пришитой к воротнику полоске и самой белой школьной форме красовался ровный горизонтальный разрез, сквозь который, пусть и совсем чуть-чуть, проглядывала кожа. Даже сквозь такой разрыв в ткани можно было заметить небольшие округлости груди девушки.

— Какой же ты пошлый.

— Дура. Такими фразочками будешь бросаться, когда станешь немного привлекательнее.

Но несмотря на такие слова парень выглядел немного пристыженным, а его губы сложились в кривую улыбку.

«Вот только в таких ситуациях, ты становишься неловким и неспособным притворяться, не так ли?..»

— Эй, что случилось? Откуда такая отвратительная ухмылка?

— Ну… я просто подумала, что ты не совсем честен со мной.

— Хе-е, не совсем честен с тобой? Что ты имеешь в виду?

Арвир совсем не выглядел уязвлённым, скорее даже наоборот — он задал вопрос с выражением любопытства на лице.

— Ну как же. Ведь сама причина нашего боя в том, что говорю одна я. А вот ты всё молчишь, только и делаешь, что скрываешься.

«Я обнажила перед ним своё сердце. Но вот сам Арвир ещё ни сказал ничего о себе».

— Арвир, что ты обо мне думаешь?

— Кто знает. Пожалуй, сейчас ты в первую очередь противник.

— Тогда… почему ты всё время носишь эту цепочку?

Перехватив копьё левой рукой, Ада указала правой на грудь Арвира.

Там, поверх чёрной кожаной жилетки болталась серебряная цепочка — подарок, однажды сделанный ему Адой.

— А ты, кстати, нет. Что случилось?

— Она недавно порвалась. Сама я её починить не могу, поэтому пока убрала в шкатулку.

— Вот как… — тихо пробормотал парень.

Его лицо так и не дрогнуло. Пока…

— И вообще, ты ведь всё ещё не ответил на мой вопрос прямо.

«Ты называешь меня противником, но постоянно носишь мой подарок. В этом противоречие».

На равнину внезапно опустилась полная тишина.

Время утекало секунда за секундой, а Ада и Арвир только смотрели друг другу в глаза…

— И правда… Я и сам не очень это понимаю.

Парень не смог удержаться от вздоха. Он взмахнул шеей и почесал затылок.

— Эх, как же сложно. Даже я теряюсь при ответе на такой вопрос.

— Значит то, что ты недавно сказал, было правдой?

— Недавно?

— Ага.

На лице Арвира появилось озадаченное выражение, увидев которое, Ада улыбнулась.

— О том, что нынешняя я совсем неплоха.

На одном мгновение парень выглядел изумлённым, но затем, словно осознав это, он поднял взгляд к небу…

— Ах да, я действительно это сказал. Нынешняя ты совсем неплоха. И это правда.

В его глазах было видно такое спокойствие, которое даже заставило Аду ощутить ностальгию.

— Спасибо…

Она даже не подумала о том, чтобы скрыть родившееся внутри неё чувство.

«Спасибо… Этого мне достаточно».

— Что такое? Ты вдруг стала какой-то смирной.

— Ничего подобного. На этом давай закончим.

Ада крутанула копьём, со свистом рассекая воздух, а затем перебросила его из левой руки в правую.

Левой рукой девушка оторвала от формы порезанную белую полоску ткани.

— Раз ты её не выбросила, значит… собираешься что-то призвать?

— Именно. Я же сказала, что хочу признания от тебя. Я хочу, чтобы ты признал меня и как гилшэ, и как ученицу школы песнопений. И поэтому…

Ада сжала в руке полоску ткани. Крепко… очень крепко.

В правой руке она держала гил, в левой — белую полоску.

— Я одержу победу ими обоими.

— Хорошо… Давай, покажи мне, что ты приобрела на выбранном тобой пути, ради которого даже пожертвовала тем, чему научилась среди гилшэ.

В пространстве, разделяющем двух людей, затихли и ветер, и все звуки — всё.

Но действительно ли между ними не осталось ничего? — Нет, между ними текла…

O toga Wem millmo, HIr shoul da ora peg ilmeri giris ende zorm

[С великим почтеньем и честью имя своё высекаю]

O pelma Loo nehhe, HIr yunda ora peg ilmei cele ende zorm

[С великим торжеством и славою манерам имя это дарю]

ole shan ilis, peg loar, peg kei Hir et, univa sm hid

[Мечты и желания все далеко позади я оставлю]

kalra shan mihas, peg omni, peg elen, Hir qusi fo roo xin

[Ради того, чтобы кровь и все узы в будущем вместе связать]

Hir be qusi Gillisu xshao ele sm thes, necht ele

[На путь этот встав, не смогу обернуться назад]

tis ele qusi Gillisu peg mici dremren

[Путь этот ныне будет доверен вечности детям]

Рассекая воздух, копья играли какую-то похожую на пение музыку.

Два копейщика исполняли священную песню, передающуюся в среде гилшэ.

Lor be se Gillisu feo olfey cori ende olte

[С этой вершины начнётся всех изгоняющих путь]

Lor be se Gillisu feo effecta cori ende olte

[С этой вершины начнётся всех защищающих путь]

lipps hypne cooka, fifsia-c-ect-c-ele peg Gill, jes qusi giris

[До самой смерти суждено жить мне с копьём, с ним петь и танцевать]

dis lucs hypne, syuda-c-tania-tissin peg Gill, jes qusi giris

[И на всю вечность суждено мне клясться с копьём, с ним разговаривать и петь]

Это был гимн уходящих на бой и гимн возвращающихся с триумфом.

С одной стороны эта песня прославляла и благословляла новое путешествие гилшэ.

С другой — она несла в себе решимость молитвы о победе и триумфальном возвращении.

leide necht ele sm Yem hypne, reive zayxuy lostasia Yem nehhe

[На моём погребенье не нужно цветов, а на надгробии — имени]

leide zarabelarc sm Yem hypne, orza wos difea fel Yeo

[На моём погребенье заплачут цветы, а надо мной не должно быть света]

O la Laspha, Wem shel zo hearsa lipps sm cley

[И только ржавое копьё пусть встанет над моим упавшим телом]

O la Laspha, arsicie Wem lihit zo evoia Yem tis

[И пусть разбитое копьё стоит, сей путь благословляя]

Это пение было очень далеко от хора.

Одна песня просто накладывалась на другую, порождая грубый дуэт.

В среде гилшэ никогда не существовало ритуала, в котором две песни соединялись друг с другом.

Но… именно поэтому в нём был смысл.

Isa O ora, sterei Ies, sterei da cooka doremren

[Теперь же пойте, все цвета и призванные дети]

Isa O ora, ilmei Ies, sterei tissin doremren

[Теперь же пойте, о великие цвета и все идущие вслед дети]

«Арвир подхватил вот эту простенькую песню.

И это значит… он признал меня».

Jes nehhe qusi Ies, arsei spil, Seo lamiqvy virgia

[Здесь и сейчас копьё от всех отказалось имён]

Jes nehhe qusi dio, nefis slin, Seo lamiqvy evoia

[Здесь и сейчас оно дало клятву всем именам]

«И поэтому я не могу проиграть. Как раз потому, что я не могу показаться перед Арвиром в жалком виде, я не могу ему проиграть. И как гилшэ, и как недоделанная певчая.

И наконец… как та, кто и тогда, и сейчас любит его».

bekwist Yem nehhe olfey besti Gillshuvesher

[Более нет ничего, что могло бы его удержать]

bekwist Yem tis olfey besti Gillshuvesher

[Более нет ничего, что могло бы сей путь преградить]

И вот…

Наклонив копьё правой рукой и сжав белую полоску левой…

Ада побежала. В тот же миг сорвался с места и Арвир.

Эта сцена пробуждала загадочное ощущение дежавю.

Они должны были быть противниками, но…

Они бежали навстречу друг другу по бесконечной равнине…

Словно влюблённые, жаждущие заключить друг друга в объятия.

Всё должно было решиться в одно мгновение.

Оба занесли свои копья для удара.

Арвир был на долю секунды быстрее. Сжимавшая в левой руке полоску ткани Ада могла управлять гилом только половиной своего тела и потому опоздала.

Но это было очевидно заранее.

Занёсший копьё для удара Арвир смотрел на белую ткань.

Его улыбка словно бы говорила «Ну что, покажешь мне свой козырь?»

И потому…

Arzus [Песня Белого]

Полоска ткани засияла, и на ней возник крошечный канал.

Из него сверкнула короткая вспышка.

Между двумя людьми воссиял блестящий белый свет.

«Ослепить пытаешься?» — сверкнуло в глазах Арвира подозрение, но уже в следующий миг его взгляд снова стал беспристрастным.

Он тоже осознал…

Если бы целью Ады было ослепить его, то свету не нужно было бы освещать пространство между ними. Свет имел бы смысл, если бы он слепил одного только Арвира.

«Тогда что…»

Ещё раз взглянув на Аду, Арвир широко распахнул глаза.

Парень смотрел не на её копьё, не на белую ткань в её левой рукой, и даже не на её лицо…

А на её оголённую грудь, где...

Сквозь разрез формы…

В лучах призванного света сверкала серебряная цепочка, которую они вдвоём одели в тот самый день.

Отчаянными усилиями Ада починила её в ночь перед поездкой в башню.

И хотя порез на форме был всего лишь совпадением, Ада с самого начала собиралась оторвать белую полоску, чтобы воспользоваться ей как катализатором.

Всё ради того, чтобы с этой цепочкой на груди воззвать к парню ещё один раз.

Сама она никак не могла вернуть цепочку к прежнему виду, за ночь с помощью клея ей удалось лишь кое-как соединить это воспоминание. И всё же…

«Что ты обо мне думаешь?»

Ада хотела услышать те чувства, которые Арвир скрывал от неё.

И тогда…

Парень замер.

«Чёрт… это нечестная игра… И что же это там порвалось, и ты убрала его, поскольку не смогла починить, а?! Когда я вижу это…»

Для них двоих это миг тянулся по-настоящему долго.

Возможно, в это мгновение они смотрели друг на друга дольше, чем когда-либо прежде.

И вскоре…

Арвир вздохнул и тихо закрыл глаза. Его губы застыли в улыбке, от которой он просто не смог удержаться.

«Ничего себе… её детский вид никуда не делся, но…

Ты стала куда более замечательной женщиной, чем тогда…

Что скажете, мастер?»

Время возобновило ход.

Ада с яростной силой ударила древком копья в живот Арвиру.

Гил выскользнул из рук парня.

Но сам Арвир всё равно не упал.

Схватившись руками за живот, он спросил:

— Эй… Почему ты назвала меня пошлым?

— А, о чём это ты? — с вредной улыбкой на лице переспросила Ада, а потом ответила: — Ну ты же ведь перестал смотреть мне на грудь после моего замечания, верно? Если бы ты обнаружил эту штуку до решающего момента, то все мои позорные приготовления оказались бы тщетными.

Арвир посмотрел на девушку изумлённым взглядом, но вскоре пришёл в себя и глубоко-глубоко вздохнул.

— Ха… ха-ха… И правда… А я ведь подумал, что для такой совсем непривлекательной женщины как ты… это уж слишком странная фраза, — улыбнувшись, пробормотал парень и упал на землю. — Я проиграл… Чёрт побери, это полное поражение!

На разбитой ровно пополам земле…

Тесейра указала рукой на далёкую вторую половину плиты.

— Возможно, у Арвира всё уже подходит к концу. Тебе не интересно?

В отличие от женщины, Лефис даже не собирался смотреть на другой берег.

— Нет смысла туда смотреть. Ты не тот противник, которого можно победить, думая о чём-то ещё.

— Такие слова — честь для меня.

Певчая крепко ухватилась за песочно-жёлтый шарф, в центре её левой ладони открылся золотой канал.

Surisuz [Песня Жёлтого]

Бесчисленные маленькие молнии жужжа вырвались из световых ворот и уселись на палец к Тесейре.

— Псевдосветлячки?

— Ага. Сколько на них ни смотри, они всё такие же милые, не правда ли?

Крылья этих призванных существ испускали свет и звук, похожие на вспышку молнии. Только с помощью их сияния и похожих на раскаты грома звуков можно было указать путь могущественному и яростному истинному духу.

Тесейра нарисовала в воздухе ровный круг, а псевдосветлячки проследовали за её пальцем, оставляя в воздухе за собой светящийся след, который от их хаотичных движений постепенно принял вид гигантского красивого кольца.

Не спуская глаз с сияющего золотом канала, Лефис сжал в руке поднятую с песка горсть пепла.

loar twai, Hir qusi shante feo nen dencalin cley

[Пусть ветер приносит блеск песка, что танцует над землёй]

sheza twai, Hir qusi memori feo seim corna

[Пусть перья зовут красоту пепла, что любим пламенем]

Со стороны сверкающих, ещё не до конца открывшихся врат донёсся куда более громкий, чем от псевдосветлячков, звук самого настоящего электрического разряда.

meh-l-ralphei deige, writh lef orb, U virse fisa valen lef lucs

[В серебряном замке, посреди пиршества клятвы, стихотворец поёт бесконечную молитву]

arsei glio, ovan giris glia jes orza

[Трон пуст, и на нём восседает лишь гордость]

omunis via-c-univa, Yer sis tis giris peg ars

[Всё сотворённое рождается, я найду путь к королевской гордости]

И вскоре, будто силой распахивая дверь, из канала появились крылья.

Каждый раз, когда вздрагивали сияющие золотом перья, в воздухе сверкала маленькая молния.

А в самом центре между гигантскими, превышающими по длине человеческий рост, крыльями из канала вырывался острый, как у хищной птицы, клюв.

zette, elmei elis yun plie

[А значит, этому миру не нужны победители]

Isa da boema foton doremren Ser la lemenent da memoria uc ars

[Дети, что были рождены, вы — те, кто любимы королём]

jes effect qusi fo Lastihyt, sanc peg sterei orza

[В руки даны вам щиты короля, дюжина их — защита его любви]

Раздался птичий крик.

Песок пустыни содрогнулся от совершенно неописуемого оглушительного рёва.

miqvy O evoia dis U zorm elmei I — sterei efflect Ezehyt ＝ende gil

[Ныне все в этом мире поклонятся ему — в защите стоят обращённые в пепел, двенадцать серебряных блюд — королевские щиты]

Двенадцать серебряных щитов различных размеров и форм — символы защиты — один за другим замерли в воздухе, как будто закрывая собой Лефиса.

В центре между щитами стоял серебристый истинный дух. Рост призванного существа, похожего на человеческую фигуру, составленную из длинных и тонких металлических игл, достигал почти трёх метров.

— Хо, а что с Ластихайтом? — спросила Тесейра, над головой которой был виден гигантский птичий силуэт.

Это была птица грома — живущее в высоких грозовых облаках призванное существо, всё тело которого служило пристанищем для молний.

Этот истинный дух обладал такой подавляющей силой, что даже «двенадцать серебряных блюд — королевские щиты» не мог защититься от его атаки. Всего пару дней назад Лефис не смог оказать ему никакого сопротивления и потерпел сокрушительное поражение.

— Ты же ведь понимаешь, что с этим истинным духом тебе до меня не достать?

— Да, это так…

Лефис поднял взгляд на неподвижно стоящее рядом с ним призванное существо.

«Мой истинный дух — защитник короля, превративший своё собственное тело в щит. Но таким способом мне не сравниться с великой сингулярностью Жёлтого.

Без сильнейшего истинного духа серых песнопений, Ластихайта…»

Юноша вспомнил события ночи перед отъездом в башню:

«Это Ластихайт… После его освобождения серые песнопения на время возродятся».

«Мишдер… Благодаря тебе я могу стоять здесь.

Теперь всё зависит только от моей решимости. Самая большая проблема в призыве короля серых песнопений это…»

— Тесейра, ты же знаешь?

— Что?

— Характерный катализатор, необходимый для призыва Ластихайта?

«Скорее всего, среди всех характерных катализаторов истинных духов, его — самый жестокий. Именно по этой причине Мишдер называл Ластихайта не «королем обращённых в пепел», а «королём побеждённых»».

— Да, твой наставник мне рассказывал. Правда, в то время серые песнопения ещё не были завершены.

Голос Тесейры был полон отсутствовавших ранее тяжести и остроты.

Характерным катализатором для призыва Ластихайта была…

— Окаменевшая статуя самого любимого человека — это единственный катализатор, которым можно призвать Ластихайта. Так мне сказал тогда Джошуа.

— Мне об этом рассказал Мишдер…

«Когда я услышал об этом, то не смог и слова выговорить. Я и подумать не мог, что песнопение, к которому я стремлюсь, настолько жестокое. И в то же время я понял… почему Джошуа с Мишдером создали «яйца» и так стремились к ним.

Они оба испытали одну и ту же боль. Даже для них, бесконечно привязанных к серым песнопениям, такой катализатор был невыносим. Именно поэтому они так цеплялись за другой способ, совершенный катализатор — чешую Миквы».

— Я же, вроде бы, говорила: не думаю, что ты способен исполнить песнопение Ластихайта.

Лефис даже не попытался возразить Тесейре.

«Катализаторов, которые искал Мишдер больше нет. Окаменевшая статуя самого любимого человека — просто невозможна. И вообще, у меня даже нет настоящей семьи. Возлюбленной тоже нет.

Нет, если бы и была…

Та девушка с волосами виноградного цвета, с которой я познакомился в Зиале.

И сразу после перевода, и на ученических дуэлях в колизее, и сейчас тоже…»

«Уходите?..»

«Мы скоро вернёмся. Не нужно волноваться»

«Я могу тебе верить?..»

«Да».

«Хорошо, поняла. Буду ждать!.. Раз так, Нейт, Ада, пожалуйста, присмотрите за Лефисом. Он очень легко может потеряется, и потом не сумеет вернуться сам. Позаботьтесь о нём!»

«Как странно. Я и сейчас остаюсь учеником школы песнопений Зиала. Я перевёлся туда только для того, чтобы остановить безумие Мишдера, и теперь, когда оно закончилось, мне больше нет смысла ходить в школу… И всё же… Я даже сейчас остаюсь в одной школе с Хелен».

— Паренёк, у тебя какая-то очень довольная улыбка. Тебе что-то рассмешило?

— …Нет. Просто подумал, что именно сейчас ненадолго смогу преодолеть слабость своего чувства направления, — не сумев скрыть кривую улыбку, покачал головой Лефис.

«Уж сейчас я точно не потеряюсь, потому что мне ясно виден путь, по которому я должен идти».

— Ну так что, Лефис, как ты собираешься решать вопрос с катализатором?

— Всё уже решено. Я тоже отказываюсь от такого абсурдного катализатора… Говорил же: я превзойду Джошуа другим способом.

В руке Лефис держал серебряную монету, на поверхности которой была выгравирована карта колизея.

Это была последняя из тех монет, которые он получил от Нессириса.

Isa [Песня Пепла]

На плечо юноше запрыгнула серая ящерица. По сравнению с обычными ящерицами, её конечности были длиннее, а когти — острее.

— Василиск?

— Да. Этот настоящий, способный превращать всё в камень.

«То, что он поцарапает или укусит, превратится в камень. Окаменение можно назвать символом серых песнопений. Может быть, именно поэтому характерный катализатор Ластихайта тоже связан с окаменением».

— Сначала я тоже поверил, что статуя самого любимого человека стала катализатором, потому что и серые песнопения, и Ластихайт основаны на жертве другого человека.

— Ты хочешь сказать, что это не так?

— Да. Я думаю, что всё ровно наоборот: Ластихайт хотел сообщить не о том, что для его песнопения необходимо принести кого-то в жертву…

Лефис повернул голову к сидящему у него на плече василиску, и сказал ожидающему команды хозяина призванному существу всего одно слово:

— Рви.

Василиск тут же зашевелился.

Призванное существо покачало головой, словно оно поняло команду хозяина, но отказывалось её выполнять.

— Всё нормально. Прошу тебя… — повторил приказ Лефис.

Одно мгновение василиск медлил. Затем, будто стряхнув сомнения, призванное существо разодрало когтями плечо юноши.

— Что?! — изумлённо распахнув глаза, вскрикнула Тесейра. — Лефис, что ты вообще!..

— Я понял… Ластихайт хотел сказать не о завершении песнопения ценой другого человека. Наоборот — он говорил: спаси его, истощая всего себя.

Окаменело плечо. Окаменел локоть. Вся правая рука юноши вплоть до пальцев окрасилась в серый цвет.

Левой рукой Лефис поддержал потяжелевшую, отвердевшую, полностью переставшую ощущаться правую руку.

— Слушай же! Любимых у меня нет. И поэтому… самый важный для меня человек — это я сам!

«Только это удовлетворяет условию «окаменевшая статуя самого любимого человека». Только таким способом можно избежать жертвы других».

«Начал дуть такой чудесный ветер… Не так ли, Лефис?»

«Вот так сойдёт? А, Мишдер? Можешь гордиться. Это песнопение доверил мне ты».

— Так что немедленно явись! Ластихайт!

На превратившейся в камень правой руке юноши показался узор небольшого канала. А в следующий же миг… Издав торжественный звук, двенадцать летающих щитов истинного духа все до единого разбились на куски.

Сам «Двенадцать серебряных блюд — королевские щиты» шагнул в серебристый луч света, а затем тоже исчез в световой воронке.

— Это же!..

Освещённая серебряным сиянием Тесейра подняла взгляд вверх.

В небе парила громадная, даже заставляющая усомниться в собственных глазах фигура.

Ластихайт.

Этот истинный дух имел вид, напоминающий человеческую статую.

Он обладал ровными, прекрасными чертами, к каким стремились люди, мечтавшие об идеальной красоте. Самым близким к его облику образом был святой, одетый в церемониальные одежды, на голову которому водрузили терновый венец. Дух состоял только из верхней части тела: и руки, и одежда — всё ниже уровня груди красиво и ровно обрывалось, как у бюста.

— Удивил… Больше нельзя называть тебя пареньком, — с улыбкой глядя в небо, проговорила Тесейра. — В таком случае, этикет обязывает меня противостоять тебе в полную силу.

Парящая над головой женщины и дожидавшаяся своего часа птица грома радостно взревела. Золотые перья, все до единого, засияли, и с них сорвались бесчисленные молнии.

Поднялся ветер, бушевал песок, и свет и звук окрасились в цвет вспышки молнии.

С одной стороны находилась многократно превосходившая возможности обычного истинного духа, ставшая аномальным видом птица грома.

С другой — король серых песнопений — Ластихайт.

«Остаётся только верить… в то песнопение, к которому стремились Мишдер и Джошуа».

— Уничтожь!

Лефис взмахнул рукой вверх, Тесейра — вниз.

Раздался птичий крик и громовой раскат. Ставшая воплощением молнии птица грома рванулась вперёд, разрывая воздух.

Ластихайт тоже наполнил своё тело серебряным светом. Вокруг него парили двенадцать мечей и двенадцать щитов.

Все они сформировали строй и двинулись на перехват птицы грома.

Золотая вспышка встретилась с серебряным сиянием.

В миг столкновения двух истинных духов, болезненно яркий свет обжёг лицо Лефису, его веки начали опускаться сами по себе.

— Я увижу всё своими глазами…

«Даже если я сейчас ослепну, только эту битву я должен…»

Двенадцать мечей-защитников попытались перехватить птицу грома, но больше чем половина из них были тут же разбиты ударом молнии. Воплощающий грозу истинный дух рвался вперёд. В то же время уклонившиеся от молнии мечи вонзились ему в крылья.

Но и это не остановило гигантскую птицу. Призванный великой сингулярностью истинный дух был настоящим чудовищем. Пробив строй из двенадцати щитов и как-то странно вскрикнув, птица грома рванулась вверх, к Ластихайту по прямой линии.

Духи столкнулись. От оглушительной звуковой волны Лефис потерял сознание.

Всё закончилось в одно по-настоящему короткое, подобное вспышке мгновение.

«Что случилось?..»

Сознание юноши исчезло не более чем на долю секунды. За этот миг всё небо закрыл серый дым. Лефис подумал, что это выпущённый Ластихайтом пепел, но не понял, что он означает.

Вскоре пепельный дым рассеялся…

В небе висели два столкнувшихся, полностью замерших истинных духа.

Они не делали ни одного движения, будто время для них остановилось.

Нет… птица грома, в крылья которой вонзились двенадцать мечей, мелко дрожала. С её перьев пропало свечение электрических разрядов, а от неё самой начали подниматься в небо частицы золотого света. Это был признак исчезновения призванного существа.

«Победа?..»

Прижимая к себе окаменевшую правую руку, Лефис продолжал отчаянно всматриваться в двух истинных духов.

Однако…

Вскоре, Ластихайт тоже испустил серебристый свет. Первым, окутавшись дымчатым светом, стал исчезать покрывавший голову духа терновый венец. Вслед за ним голова, плечи, и, наконец, грудь.

Оба истинных духа пропали ровно в один и тот же момент.

Другими словами… это была ничья.

— Ох…

Раздался звук чьего-то падения на песок.

— Тесейра?

— Эх, самое время сказать «ну и ну».

Лефис не поверил своим глазам.

Тесейра лежала на пустынном песке лицом вверх. И её, как будто, совсем не беспокоило, что песчинки застревают в её волосах или проникают в одежду.

— Сестрица проиграла… Слишком устала.

Певчая закрыла глаза, и со слабой улыбкой на лице принялась глубоко-глубоко дышать.

— Так ты… на самом деле плохо себя чувствуешь.

«Всё как и говорил Арвир. Её явно что-то разъедает. Тесейра тогда ведь не стала ничего отрицать».

— Это просто последствия. Они не настолько серьёзны, как болезнь Фалмы.

— Последствия?

— Да. И виновен в них он.

Не раскрывая глаз, женщина подняла руку и демонстративно хлопнула по окружающему её песку.

«Песок?..»

— Я родилась в пустынной земле на западной окраине континента. Это было тихое поселение около оазиса в пустыне.

Речь Тесейры была отрывистой, прямо как первые капли грядущего ливня.

Её голос заставлял вспомнить вид только-только начинающегося дождя.

— У нас почти не было связей с внешним миром, поскольку содержащаяся в пустынном песке руда была токсична для людей. При дыхании она незаметно попадала в лёгкие. Именно для того, чтобы не вдыхать песок, местные жители укутывались в плотные робы, а рот закрывали шарфами.

Любовно поглаживая обернутый вокруг шеи шарф, Тесейра улыбалась.

— И не было никого, кто предложил бы переехать вместе со всей семьёй?..

— Всё для того, чтобы жить. Тамошняя руда была токсичной, но в то же время содержала в себе очень редкий металл. Жители моей деревни зарабатывали себе на жизнь её добычей, хотя и знали, что она очень вредна для здоровья. Впрочем… я понимаю, о чём ты хотел сказать. Я как раз была одной из таких.

Даже не пытаясь подняться на ноги, женщина приложила руку к левой части груди.

— Ты вот знаешь, что больше всего яд накапливается не во взрослых, а в младенцах, сосущих материнское молоко?.. Я была младшей из пяти детей. Взрослой стала только я. Хотя родители скрывали то, что у меня были братья и сёстры, я, как частенько бывает, узнала об этом самым наипростейшим образом… Это был шок… Мне было позволено жить после стольких жертв. Безымянные могилки, которые случайно попадались мне на глаза каждый день, принадлежали моим братьям и сёстрам. Страшно всем этим напуганная, я даже не смогла есть. Довольно странно, ведь я знала о том, что в деревне нередко кто-то умирает от яда… Я знала всё это, но не смогла стерпеть… Мне казалось, будто я живу, принеся в жертву тех четверых, что родились до меня. В смятении я сбежала из деревни и блуждала без цели, пока не забрела в безымянную пустошь. В то время у меня уже не осталось надежды на жизнь… Тогда я встретила…

— Джошуа?..

— Когда я потеряла сознание в пустоши, то очнулась в небольшой палатке. Рядом со мной сидел старик, который, как мне показалось, очень плохо умел улыбаться. Ты угадал, это был твой наставник.

«Почти те же обстоятельства, что и у меня… Когда казалось, что спасения уже нет, Джошуа протянул нам руку. Мне, как сироте. Ей, как утонувшей в отчаянии».

— Ну а потом, я просто слушала рассказ старика. Сначала о том, почему он один живёт в пустоши. Затем и о начале серых песнопениях. Рассказ занял весь день, от рассвета до рассвета. Если говорить только о самом Джошуа, то ты знаешь даже больше меня.

«Мишдер потерял возлюбленную. Джошуа — любимую дочь. Каждый из них когда-то потерял самого любимого человека. Горечь потери дала начало серым песнопениям».

— Я была наполовину в отчаянии, а старик пытался подчинить своё горе, погрузившись в песнопения, ведь тогда Ластихайт был ещё совсем недостижимой мечтой… Именно поэтому само наличие у него мечты показалось мне ослепительным светом. Едва оправившись, я попросила Джошуа позволить мне помочь ему в завершении серых песнопений. Если бы он согласился, может быть, мы бы с тобой стали младшим братом и зловредной старшей сестрой.

— Не очень заманчивая возможность…

— Да? А мне кажется, было бы весело.

Тихо усмехнувшись, Тесейра протянула руку к небу.

— В конечном итоге, старик сильно меня обругал. Он сказал, что у меня, как великой сингулярности, есть другой путь, и нельзя хоронить его, цепляясь за серые песнопения… Ну а дальше идут скучные хроники моих стараний… О том, как я покупала лекарства в городе и привозила их домой, как высаживала вокруг деревни стойкие к засухе растения, чтобы защитить её от песка… И так до тех пор, пока не встретила Ксео.

Когда с губ женщины слетело имя «Ксео», Лефис невольно приподнял брови, а голос самой Тесейры стал чуть заметно тише.

— Не могу вспомнить, когда именно Ксео забрёл к нам в деревню. Он не был врачом, но знал куда больше любого врача. Он научил нас варить лекарство, с помощью которого можно было вылечить отравление и вывести скопившуюся в организме руду. Более того, ингредиентами для лекарства стали растения, цветущие совсем неподалёку от деревни.

Лежавшая на песке женщина не сказала больше ничего о песнопевце Пустоты, но Лефис ясно понял: так произошла случайная встреча Ксео и Тесейры.

— Лефис, ты собираешь подниматься наверх? — открыв глаза, спросила Тесейра.

Она смотрела на ослепительно сияющую, как и прежде, пять цветами, уходящую вдаль лестницу. Как бы кто ни всматривался вверх, увидеть её конец было невозможно.

— Ксео силён. Я ещё не встречала человека с более сильной душой, чем у него.

«Ксео — песнопевец Пустоты, которого Миквекс, одна из создателей песнопений и ныне управляющая песнопениями настройщица, назвала идеалом.

Нет, даже если не учитывать её, самого факта, что вот эта женщина последовала за ним, более чем достаточно, чтобы представить дух Ксео.

Но…»

— Я поднимусь туда. Но только для того чтобы наблюдать. Я не собираюсь никому помогать.

Каким бы могущественным ни был соперник, Лефис решил не вмешиваться в спор. Потому что он верил, что сам Нейт не желал ничего подобного.

— Вот как…

Будто прощаясь с прошлым, Тесейра приложила песочно-жёлтый шарф к губам и снова закрыла глаза.

Края шарфа легли на неё так, что напоминали детскую улыбку.

— Значит, тот мальчик тоже настолько силён, что ты вот так веришь в него.

— А кстати… — с удивленным видом спросила Ада, повернувшись к Арвиру, который смотрел на вторую половину разрезанной пополам равнины, — лестницы-то наверх нет. И что мне теперь делать?

— Через некоторое время земля снова соединиться. Подожди пока, — невозмутимо ответил парень.

Хотя его беззаботный тон никуда не делся, сам он до сих пор лежал на земле и не собирался сдвигаться с места.

— У тебя болит живот?

— Ну замечательно! Вот так должна говорить та, кто в этом виновата?! Болит!.. Ты в ребро, похоже, попала.

Несмотря на то, что лежавший на спине парень скривился, его голос почему-то стал оживлённее.

— Просто ты слишком тощий. Всё-таки тебе стоит немного подкачаться.

— Повторяю: не сравнивай меня с мастером! У меня с мышцами всё нормально, это у твоего отца перебор!

«Отец… А кстати, он же о чём-то говорил со мной перед отъездом…»

— О! Кстати об отце, он дал мне что-то очень странное и попросил передать тебе.

— Мне?

Ада мельком взглянула на озадаченно нахмурившегося Арвира, а потом достала из кармана формы сложенный несколько раз кусок бумаги. Развернув его, она проглядела написанное…

— Хм-м, тут сказано: « Я пока не собираюсь отказываться от того разговора. Я буду великодушен и прощу тебя после десяти ударов, так что немедленно возвращайся»… Что это? Что ещё за «тот разговор»?

— Ох уж этот мастер. Вспоминать о помолвке дочери в такой ситуации — это нормально? — шёпотом, будто разговаривая сам с собой, пробормотал Арвир.

— А? Ты что-то сказал?

— Тебе ещё рано о таком знать, не обращай внимания.

— Но ведь теперь мне ещё интереснее. Давай уже, рассказывай.

— Отстань. Говорю же: рано ещё.

Парень перелёг на бок и отвернулся от Ады. Судя по тому, что он всё-таки пошевелился несмотря на явную боль в животе, ему очень не хотелось продолжать этот разговор.

— Эй…

— Чего?

— После того, как ты объединишься с Лефисом, вы же пойдёте к Ксео? — просто и прямо спросил Арвир.

По голосу парня было ясно, что он ничего другого его вопрос не подразумевал

— Я пойду не к Ксео, а к Малышу.

— Пойдёшь, а дальше что?

— Буду болеть вместе с Лефисом, что ещё? Всё остальное за Малышом.

«Лефис наверняка ответил бы так же. Мы с ним можем сделать только это и ничего больше».

— У нашего лидера нет ни физической силы, ни мощных песнопений… Но я совсем не могу представить Ксео проигравшим.

«Арвир, Тесейра, Фалма — все они лучшие из лучших, а этот лидер повёл их за собой лишь силой своего характера».

— У нас тоже самое.

Ада закрепила оторванную полоску ткани на груди и вытащила воткнутый в землю гил.

— У нашего милого лидера тоже нет ни физической силы, ни мощных песнопений. Но знаешь, я совсем не могу представить Малыша проигравшим.

«И я, и Лефис, и Мио, и, наконец, Клюэль… Нейт настолько искренний, что лишь познакомившиеся с ним люди, сразу хотят помочь ему изо всех сил.

И потому… в этот раз Нейт не проиграет».

— Ты в него так веришь…

— Ну естественно.

Ощутив ногами какое-то движение, Ада обернулась и увидела, что далёкая вторая половина равнины начала медленно приближаться.

На её краю стоял юноша с серебристыми волосами.

— Вот теперь я спокоен… Что бы сказала мне сестрица, если бы проиграл только я?

— Дурак.

Ткнув древком копья в локоть Арвиру, Ада повернулась к нему спиной.

— Ну что, я пошла.

— Ага… Убедитесь во всём своими глазами вместо нас.

— Я потом всё тебе расскажу.

Быстро подмигнув парню, Ада пошла в сторону каменной лестницы, где её ждал Лефис.