Когда Нейт открыл глаза, перед ним распростёрлось бесконечное ночное небо.

Протянув руку, мальчик мог достать до звёздного света.

Затем он заметил…

Что и сам… парит прямо в небе.

— Где это я?..

Задержав дыхание и даже перестав моргать, Нейт посмотрел вверх, на то пространство, где он находился.

Вокруг была чернота, причём она была настолько прозрачной, что казалось, будто она блестит.

Это был мир цвета ночи, полный прозрачного сияния, словно на мелководье.

«Это и есть мир, в котором спит Клюэль…»

Со всех сторон тянулось звёздное море, каждая крупица которого мерцала. Где-то вдалеке, подобно занавесу, дрожало северное сияние, в котором каждую секунду вспыхивали новые и новые огни.

Прозрачное ночное небо было раскрашено таким блеском, какому позавидовали бы даже драгоценные камни. Внизу тоже простирался лишь не имеющий краёв, уходящий в бесконечность мир цвета ночи. Но несмотря на это, Нейт ощущал под ногами что-то твёрдое.

Это был твёрдый пол, сияющий цветом белых ночей.

Его поверхность тянулась вперёд, а затем, изгибаясь, будто описывало дугу, и уходила вверх.

Нейт стоял на самой нижней ступеньке спиральной лестницы, испускающей свечение цвета белых ночей.

Подумать не могла, что ты по собственной воле прыгнешь внутрь моего мира, — раздался смутный голос, звучащий словно через громкоговоритель,.

Это был напоминающий Клюэль, но явно отличающийся тембр Миквекс.

— Эту лестницу создала ты?

Я её не создавала.

Это побочный эффект, родившийся в одно время со всем этим миром.

Лестница, которую ты видишь перед собой — это столп, поддерживающий весь этот мир. Она — мой воплощённый образ.

Сияющая лестница в форме спирали уходила вверх. И естественно, она напоминала свернувшуюся вокруг самой себя змею цвета белых ночей.

«Я сейчас на самой нижней ступени, то есть, на кончике змеиного хвоста. А Ксео говорил, что Клюэль, как София оф клюэль нэт, была создана из глаза Миквекс. Очевидно, что глаза находятся на голове. Другими словами, по этой лестнице можно подняться на вершину, где находится «она»…»

Нейт, сможешь ли ты подняться?

Оценить длину спиральной лестницы взглядом было совершенно невозможно. Вероятно, весь внутренний двор академии Тремия уместился бы внутри одного её витка. И вот такая лестница бесконечно тянулась вверх, оборачиваясь вокруг себя многие сотни, тысячи — вообще бессчётное число раз.

— Я поднимусь…

«Я поднялся на башню и добрался до вершины, где меня ждал Ксео. Всё ради того, что противостоять Миквекс. И вот, наконец, я оказался в том же мире, что и Клюэль».

Да, это так.

Но когда ты поднимался по «Башне Села», с тобой были те, кто защищали тебя.

Именно благодаря им ты смог добраться до Ксео.

Но что сейчас?

Нейту даже не нужно было оглядываться по сторонам.

Сопровождавших его в башне Лефиса и Ады не было рядом.

Ещё совсем недавно мальчик услышал, что все люди, кроме него, уже спали в этом мире, точно так же, как и Клюэль.

Они видели последние сны, предваряющие тот миг, когда все воспоминания о песнопениях исчезнут.

Те, вместе с кем ты всходил по башне, тоже дремлют в этом мире, где-то далеко внизу.

Все, кого ты знаешь, тоже видят сны в этом мире, где-то далеко внизу.

И все же…

Ты в одиночку будешь подниматься по этому миру, который воплощает меня саму?

«Лефиса и Ады нет. Ждущей нас в академии Мио тоже нет. В этом уснувшем мире я совсем один. Однако… она выносила это одиночество намного дольше меня».

— Я не могу оставить Клюэль в настолько одиноком месте.

Нейт широко развел руки, глубоко вдохнул и объявил:

— Я поднимусь, даже в одиночку!

Ясно… Тогда я буду наблюдать за твоим продвижением.

Голос Миквекс стал сильнее. Он звучал подобно гигантскому и жесткому хлысту.

Он был строгим и надменным, как и полагалось голосу той, кто дала жизнь песнопениям.

Этот спящий мир не одобряет твой подъем.

Чтобы вернуть равновесие, сам этот мир начнёт действовать, стараясь устранить противоречие — то есть тебя.

Можно сказать, что с этого момента ты должен противостоять всем песнопениям.

Спиральная лестница цвета белых ночей была дорогой к Клюэль, и в то же время, дорогой к концу песнопений.

Она была финалом их путешествия.

Так что давай, покажи мне силу своих чувств.

И если ты превзойдёшь песнопения, которые задумали мы с Армадеусом, то…

Голос растворился в ночи, будто угас, и, наконец, от него остался лишь отзвук.

— Но… я понял только одно…

Миквекс сказала, что будет наблюдать. Вне всяких сомнений, змея, как одна из настройщиков, тоже хотела увидеть… каким путём пойдут оберегаемые ей дети… и то, к какому напеву придут рождённые ей песнопения…

Вот поэтому Нейт сделал шаг вверх по спиральной лестнице…

К пока ещё невидимой вершине, к тому месту, где его ждала девушка.

От шагов по спиральной лестнице раздавался загадочный звук, напоминающий не то колокольчик, не то треугольник. Однако в разносившемся по пространству звоне не было пронзительности, характерной для музыкальных инструментов из металла. Он звучал намного мягче и приятней.

«Лестница поёт?..»

Поднимаясь по изгибающемуся и медленно уходящему вверх пути, Нейт прислушался к окружающим звукам.

«Башня Села» собрала в себе напевы со всего мира, а спиральная лестница сама порождала звук жизни. Наверняка, она сама по себе была живой. Ей не нужен был ни звёздный свет, ни огни северного сияния. Спиральная лестница цвета белых ночей сама по себе испускала таинственный свет.

— Если б, не нынешняя обстановка, я бы наверняка засмотрелся. Слушай, Ада…

Нейт неосознанно окликнул подругу, вместе с которой поднимался по башне, но затем сразу же помотал головой.

«Ах да, сейчас я один».

Намереваясь смахнуть с себя нерешительность, мальчик сосредоточенно побежал вверх.

Каждый раз, когда он перепрыгивал через ступеньки, кристаллы, лежащие в его нагрудном кармане, тихонько танцевали.

Нейт всё ещё не понимал, как ему воспользоваться двумя из них…

Кристаллом в форме слезы, который хранил воспоминания Клюэль.

И кристаллом в форме цветка, в котором содержалась песня Армаририс.

И поскольку мальчик до сих пор не знал, как ими пользоваться, в нём поселилась тревога о том, не упустил ли он уже момент применить их.

— Но в любом случае я должен держать их при себе!..

Очевидным был только способ применения кристалла цвета Ночи. Сжимая в руке кристалл в форме клыка, Нейт изо всех сил бежал вверх.

«Миквекс сказала, что запечатала песнопения внутри себя. Это значит, что внутри этого змеиного мира песнопениями можно воспользоваться. В этом мой единственный ключ и спасение».

И вдруг на краю поля зрения мальчика что-то мелькнуло.

Нейт инстинктивно обернулся в сторону, откуда раздался свист рассекаемого воздуха.

Где-то далеко вверху падала, как будто спрыгнув со спиральной лестницы, чёрная точка. И таких точек было не одна и не две. Пять… нет, даже больше.

В тот же миг, когда до мальчика донёсся шум от взмахов крыльями, падающие вниз фигуры стали различимыми.

Это были крылатые зелёные призванные существа с острыми когтями и клыками. Но главной их особенностью были три головы: льва, козла и дракона.

— Химеры?

Замерев на месте, Нейт приготовился встретить атаку с воздуха.

На всех мордах химер была видна явная враждебность. Не могло быть никаких сомнений в том, что призванные существа спускаются вниз, чтобы напасть на мальчика.

— Неужели это…

В голове у Нейта пронеслись брошенные змеёй цвета белых ночей слова: «Чтобы вернуть равновесие, сам этот мир начнёт действовать, стараясь устранить противоречие — то есть тебя. Можно сказать, что с этого момента ты должен противостоять всем песнопениям».

«Я понимал, что это не пустые угрозы, но чтобы так скоро…»

Вслед за появлением химер, на лестницу впереди приземлилось жёлтое светящееся тело. Парившая на уровне человеческого колена жёлтая сфера начала медленно приближаться к Нейту.

— Блуждающий огонёк!

Вниз по ступенькам спиральной лестницы спускалась группа из саламандр и мантикор. Подняв взгляд выше к небу, Нейт увидел двух белых лошадей, издававших напряжённое ржание…

— И пегасы, и единороги… А ведь обычно они такие спокойные.

Нейт наконец осознал: «противостоять всем песнопениям» означало сражение со всеми призванными существами. И к тому же в одиночку.

Спина мальчика застыла от холода ещё до того, как он успел подумать, насколько же в безнадёжной ситуация он оказался.

В тот же миг, когда Нейт попытался отступить назад и обернулся…

Он увидел, как по лестнице, где он недавно пробежал, взбираются василиски.

— И даже серые песнопения…

Сверху приближались химеры и блуждающий огонёк, слева и справа путь перекрывали пегас и единорог, сзади подступали василиски, с верхней части лестницы спускался отряд красных существ.

И когда Нейт осознал, что полностью окружён…

«Надо спешить!»

— Прошу, помоги мне!..

До того, как кольцо окружения полностью сжалось, мальчик крепко сжал катализатор в форме клыка.

Ezel [Песня Ночи]

Над головой Нейта раскрылось сияющее кольцо цвета Ночи, из которого беззвучно выскочило призванное существо — чёрный охотничий пёс, рост которого доставал до плеч взрослому мужчине. Мальчик запрыгнул ему на спину.

— Беги!

В ту же секунду чёрный пёс с чудовищной силой рванулся вперёд. Он мгновенно оставил василиска и блуждающего огонька далеко позади, а затем чудом уклонился от таранной атаки единорога и пегаса. Ни на миг не сбавляя скорости, пёс помчался вверх по лестнице.

— Как-нибудь уклонись и беги вперёд! — цепляясь за шею пса, выкрикнул Нейт, и тот едва заметно кивнул.

«Противостоять такому числу существ в одиночку бессмысленно. Скорее всего, это только первая волна. Если я потрачу время впустую, то придут и вторая, и третья. Я пока ещё не видел среди противников истинных духов, но надо готовится и к ним…»

— А теперь…

Путь впереди преградили мантикоры и саламандры. Нейта на чёрном псе поднимался по лестнице вверх, а красные существа спускались вниз. Столкновения было неизбежать.

«Саламандры бьют огнём на большую дистанцию. Мантикоры очень быстрые и ловкие… Бесполезно, от них не уклониться».

— Сможешь подпрыгнуть хотя бы на два метра? Прошу тебя.

Нейт понимал, что всё бесполезно. Пёс с мальчиком на спине бежал на полной скорости, и к тому же продолжал уворачиваться от атакующих с боков и сверху пегасов. Требование от него ещё большего означало приказ загнать себя до смерти.

Но несмотря на всё это, пёс побежал ещё быстрее. Так быстро, что становилось ясно: он берёт разбег, чтобы выполнить приказ хозяина.

«Спасибо…»

Не спуская глаз с приближающегося красного заслона, Нейт крепко сжал катализатор цвета Ночи.

— Прыжок через три секунды! Раз… два…

На мгновение мальчика придавило каким-то весом, а затем его тело мягко поднялось в воздух.

Как только охотничий пёс подпрыгнул, то красные призванные тоже приготовились действовать: саламандры задрали головы, а мантикоры сжались, готовясь к прыжку.

Когда мантикоры уже напрягли ноги, Нейт швырнул на лестницу кусочек обсидиана.

И в тот же миг, как чёрный камень коснулся ступеней…

Ezel [Песня Ночи]

…из его центра вырвался удушающее плотное облако чёрного тумана. Оно поглотило и саламандр, и мантикор, и приближающихся сзади химер, а в это же время перепрыгнувший его чёрный пёс приземлился на лестницу.

— Вперёд!

Оставив позади лишившихся зрения противников, везущий мальчика на себе чёрный пёс побежал вверх по ступенькам

— Сейчас мы ускользнули от все…

Нейт не сумел договорить, потому что неописуемое неприятное чувство пробежалао по всему его тело: от пальцев ног до самой макушки. И причиной ему было то, что пение спиральной лестницы, её торжественные, похожие на колокольчик, перезвоны утихли.

«Что случилось… откуда это ужасное предчувствие?..»

Сомнения мальчика превратились в убеждённость, когда до его ушей долетел какой-то иной звук, идущий от нижних части лестницы

Это был скрежет, словно от ползущих по какой-то поверхности трещин. Сразу вслед за ним послышался грохот, будто что-то сломалось.

— Не может быть…

Поддавшись страшному холоду от внезапного осознания, Нейт резко обернулся и посмотрел назад.

Нижняя часть лестницы обрушилась.

Та самая нижняя ступень, с которой Нейт начал свой путь, с грохотом обломилась.

Разрушение продвигалось вперёд , словно по цепи из падающих друг на друга блоков.

Оно дошло до того места, где недавно находился сам Нейт… и остановившиеся там василиски и саламандры один за другим стали падать вниз. Издавая крики агонии, они превратились в крошечные точки и вскоре исчезли в тёмном ночном пространстве.

Вниз упало бесчисленное множество призванных существ, но разрушение лестницы на этом не остановилось. Трещины уже почти добрались до ступени, на которой находились Нейт с чёрным псом.

«Плохо!»

— Беги изо всех сил! Скоро мы тоже будем в опасности! — повернувшись к псу, во весь голос прокричал мальчик.

Призванное существо цвета Ночи пригнулось, а потом стремительно побежало вперёд. Подобно водному потоку, пёс мчался вверх по ступеням, и уже почти достиг своей максимальной скорости, как при разбеге для прыжка, но в следующую секунду…

Пришедший откуда-то сбоку удар отбросил пса вместе с цеплявшимся за него Нейтом в сторону.

— Ай!...

Нейт сильную ударился об твёрдые ступени, но всё же кое-как сумел встать на ноги.

Нет… когда мальчик только попытался подняться, его тело встало само, помимо его воли… Прямо как если бы кто-то удерживал его на месте.

«Э… Поче…му?.. Почему тело… не двигается?»..

Ночной воздух рядом с Нейтом вдруг исказился. Но это была не дрожь света от северного сияния. Нейту уже встречался с такими искажениями…

— Пустотник?!

Невидимое для человеческого глаза прозрачное призванное существо умело только придавливать противников своим гигантским телом, однако его было почти невозможно заметить, пока оно не подберётся вплотную.

— Здесь… я… не…

Хотя призванное существо и удерживало руки Нейта сведёнными за спиной, мальчик всё равно попытался вывернуться через силу.

Из его правого плеча послышался скрип. Мышцы превзошли предел подвижности сустава и громко разорвались.

«Пусть даже я не смогу двигать плечом — ну и ладно. Если я стану бояться таких вещей, то ни за что не спасу Клюэль».

Отчаянно терпя острую боль в плече, Нейт прижал правый кулак к пустотнику.

— Я… не… проиграю!

Nussis [Возврат]

Хотя вырвавшийся прямо за спиной у мальчика свет и обжёг ему веки, его тело сразу же было освобождено.

— А…а… ах… больно.

Нейт не мог поднять терзаемое болью правое плечо. Из-за того, что пустотник всё это время зажимал мальчику горло, дышать ему тоже было тяжело.

Но даже будучи наполовину задушенным Нейт, прижав к себе правую руку, снова двинулся вперёд неровной, шатающейся походкой.

— Я должен… идти быстрее…

Грохот разрушающейся лестницы звучал пугающе близко. Обернувшись, Нейт увидел, что всего в нескольких метрах позади него ступени обломились и исчезли далеко внизу.

«Бесполезно. Пешком я не смогу убежать».

quo xeoi xaln, glim getie clar lef teo

[Из тихих слов я ключ сплету, что врата ночи распахнёт]

meh luei clar fo Loo

[Напев первого ключа предназначен для тебя]

yehle io peg mihhya lef siole xeo pelma elmei getie doremren

[Бесконечную полночь со вздохом свяжу и в подарок всем маленьким ночкам отдам]

«Теперь, когда я знаю, что на лестнице скрываются пустотники, подниматься по ней слишком опасно. А раз это так, то мне необходимо лететь».

vilis phani sis gfend, vilis phani sis haul

[Познай же свой страх и познай же свой свет]

O slin fel hypne, da san clisie-l-xelie haul

[Поднимись из своей колыбели, о свеченье любовью раскрашенных звёзд]

Isa da boema foton doremren

[Дитя, что было рождено]

ife I she cooka Loo zo via

[Коль мир тебя желает]

O evo Lears — Lor besti qhaon-c-getie = ende coola loar

[Стань больше, чем собой — малое ночи дитя, что расправляет крылья]

Из ставшей каналом тени Нейта появился грифон с угольно-чёрными крыльями — малый дух, относящийся к благородным ариям песнопений цвета Ночи. За исключением истинного духа, это было самое сильное из сопровождавших Нейта призванных существ.

— Прошу, позволь мне полететь на тебе.

Грифон молча подставил мальчику крыло, чтобы тому было проще залезть ему на спину.

Призванное существо поднялось в воздух, ровно в тот же момент, когда по ступеням под ним пробежали трещины.

— На волоске от гибели.

— Ага…

«Откуда у меня… такое сильное чувство ностальгии?..»

В этот миг Нейт почувствовал, насколько же ободряет возможность поговорить с товарищем… И в тоже время, насколько истощили его дух восхождение по захватывающей дух спиральной лестнице и атаки самых разных призванных существ, обнаживших на него клыки.

— Больно!

Едва у Нейта появилась возможность немного расслабиться, как к нему тут же вернулась боль в плече.

— Ты перестарался?

— Всё в порядке…

Хоть Нейт и попытался изобразить спокойствие, из-за острой боли ему была даже тяжело говорить.

«И всё же мои усилия того стоили…»

Мчатся по небу на крыльях было во много раз быстрее, чем подниматься по петляющей спиральной лестнице собственными силами. Грифон стремительно набирал высоту и вскоре та точка, до которой Нейт добрался на охотничьем псе, осталась очень далеко внизу.

— Она настолько…

Мальчик бросил взгляд на проносящиеся мимо ступени и снова содрогнулся.

По мере приближения к вершине силы призванных существ только росли. Здесь были и синие ундины, и мантикоры. Особенно крупный белый дракон был, вероятнее всего, истинным духом. Среди противников Нейта были даже те призванные существа смешанного цвета, которых он видел в колизее.

— Ты стал последним и главным врагом песнопений, в которые так верил. Тяжело, да?

— Тяжело… Я не был готов к такой тяжести. Но…

Нейт погладил спину грифона и, немного стесняясь, продолжил:

— Но я не буду сожалеть. Ни сейчас, ни потом.

— Чудесный ответ.

С силой взмахнув крыльями, грифон поднял шею.

— Они идут.

«Уже следующая волна?..»

Посмотрев вверх, Нейт закусил губу. Мальчик опасался только атак со стороны лестницы, и не обращал внимания на небо вверху. И это сыграло с ним злую шутку.

Путь им с грифоном перекрывали выдыхающие из клюва огонь пожиратели пламени и окружённые зелёным ветром эриалы. Ещё чуть дальше парили горгульи с каменными копьями в руках, на плечах у которых сидели такие же серые василиски.

А сразу позади этого воздушного отряда в воздухе извивалось гигантское нечто.

Это был зелёный дракон с атрофировавшимися тонкими конечностями, вместо которых он обрёл громадные крылья.

— Виверна?!

«У меня было небольшое предчувствие, и вот, наконец, пришло время для летающих истинных духов».

Ядром атакующей группы был десяток призванных существ, относящихся к благородным ариям, а тыл им прикрывал зелёный истинный дух.

— Можем ли мы как-нибудь обогнуть их, если сделаем крюк?

— Думаю, что вместе с тобой, маленький хозяин, это будет тяжело, — замерев в воздухе, ответил грифон. — Ты ведь понимаешь, что надо делать в таком случае?

— Да…

Нейт встал на спину призванному существу.

— Мне очень стыдно.

— Нет. Спасибо тебе. Уже донеся меня сюда, ты очень мне помог.

Мальчик погладил голову грифона, а затем…

— Прости, что возлагаю на тебе такую сложную задачу.

— Наоборот — это честь для меня. Вперёд!..

Подталкиваемый голосом грифона, Нейт спрыгнул с его спины. В ушах мальчика засвистел ветер. Тонкая, как нить,спиральная лестница во мгновение ока стала гигантской.

— Ай!

Нейт приземлился на ступени, прижимая к себе правую руку. Подгоняя онемевшие от удара ноги, мальчик быстро встал.

«Отлично. Призванных существ вокруг нет».

Ещё перед прыжком со спины грифона, Нейт убедился, что разрушение пока не добралось до этой части лестницы.

— В любом случае, пора идти…

Из-за спины мальчика донёсся странный крик. Где-то вдалеке от спиральной лестницы грифон играл роль приманки для призванных существ. Нейт не мог допустить, чтобы усилия призванного существа оказались тщетными.

«Ещё раз призвать пса… Нет, не пойдёт. Правая рука почти не двигается, а одной мне будет трудно держатся за шею призванного существа: тут что пёс, что чёрная лошадь — всё одно. Дальше придётся продвигаться на своих ногах».

Ezel [Песня Ночи]

— Похоже, теперь я могу положиться только на тебя.

Отдав приказ летучей мыши цвета Ночи, Нейт побежал вперед.

Бесконечная спиральная цепочка ступенек продолжалась. Сам по себе бег по рисующему круг наклонному пути нагружал ноги не меньше, чем подъём по уходящей только вперёд лестнице «Башни Села».

«Сколько ступенек я уже пробежал, если учесть ту башню?»

Пространство вокруг Нейта наполнили только звуки его шагов и дыхания, а так же стук сердца в его груди.

«Что случилось? Откуда этот жар?»

Нейт приложил руку к груди. Там находилось нечто теплое, которое было совсем не похоже на чувство нервного напряжения.

Жар шёл от кристалла в форме цветка. Алый камень светился и испускал смутное тепло. Все эти признаки создавали ощущение, будто цветок может в любой момент распуститься.

— Амариллис… цветёт?

Но в этот миг, как будто стараясь помешать мыслям мальчика, летящая чуть впереди него летучая мышь резко сменила курс.

«Летучая мышь, отклонилась в сторону, но других призванных существ вокруг не видно. А значит, сонар мыши почувствовал… Второй пустотник!»

Крепко сжав кристалл в форме клыка, Нейт ударил кулаком в то место, куда падала тень от летучей мыши, и почувствовал, как его рука чего-то коснулась.

Nussis [Возврат]

Раздался звук, напоминающий бьющееся стекло, вслед за ним появилась световая воронка, но она тоже вскоре исчезла. За пустотником осталось только смутное эхо его крика.

Нейт уже собирался облегчённо выдохнуть, но по ногам ему передались какие-то неясные звуки.

На мальчика прыгнул скрывавшийся в промежутке между ступеньками василиск.

— Ах!

Нейт с трудом уклонился от когтей, способных вызывать окаменение одним касанием. Не обращая внимание на приземлившееся позади призванное существо, Нейт, дорожа каждым вздохом, побежал вперёд.

«Опасно было… Щека до сих пор чувствует ветер от когтей».

— Пригнись! — донёсся издалёка сердитый возглас грифона.

Тело мальчика повиновалось полному необычной суровости голосу призванного существа ещё до того, как он посмотрел наверх. Нейт нырнул вниз на лежащие впереди ступеньки, и ровно в тот же самый момент над его спиной пронесся ревущий, как будто царапающий, ветер.

Затем раздался звук, будто нечто твёрдое воткнулось в пол.

— Горгулья…

Ожившая каменная статуя вытащила из лестницы застрявшее копьё. Скорее всего, одно из тех призванных существ, которых отвлекал грифон, сумело заметить свет от изгнания пустотника.

Времени на сражение с ним у Нейта уже не оставалось, да и силы мальчика тоже были на пределе.

Ezel [Песня Ночи]

Призванное существо занесло копьё для удара, а Нейт бросил ему под ноги осколок чёрной жемчужины.

Он снова воспользовался чёрным дымом. Окутанная плотным, набухающим дымом цвета Ночи, горгулья потеряла свою цель.

«Получилось…»

Успокоив дыхание, Нейт опять побежал вверх по лестницы.

И в этот миг…

«Э?..»

Раздался тихий, кажущийся красивым звук.

И как только он коснулся ушей мальчика, Нейта выбросило со спиральной лестницы.

На краю стремительно изменившегося поля зрения, Нейт заметил высовывающееся из облака дыма копьё горгульи. Мальчик осознал, что его ударили древком копья уже после того, как опора под его ногами пропала.

— …жусь!

Нейт инстинктивно выбросил вверх ведущую правую руку.

В тот же миг, как он ухватился пальцами за край лестницы, от плеча к спине пробежала острая боль. Мальчика едва избежал падения и теперь завис в воздухе, удерживаясь за лестницу только пальцами правой руки.

Нейт попытался подтянутся, но…

«Не может быть… рука… не слушается?»

По щеке мальчика стекла струйка холодного пота.

В правой руке, которую он всегда двигал без какого-либо труда, сейчас совсем не подчинялась ему из-за острой боли. Нейт мог шевелить только пальцами, однако он хорошо понимал, что и в них скоро не останется силы.

Теперь, даже если бы его не стали атаковать призванные существа, его ждало только…

«Я… вот так упаду?

Прямо вниз, в бесконечное ночное небо… Туда, где невозмутимо простирается поглощённый Миквекс спящий мир.

Если я упаду туда, то уже не смогу вернуться…

Если я упаду, то уже не проснусь.

Если я, единственный избежавший сна человек, усну, то не останется совсем никого, кто мог бы спасти Клюэль. Её воспоминания в качестве Софии оф клюэль нэт вернутся к Миквекс, и тогда все песнопения переродятся с нуля… в обмен на полное исчезновение самой Клюэль.

Надо… скорее подня… ться….

Что ты вообще делаешь, моё тело, а?..

Прошу тебя… Двигайся!..»

Крепко сжав зубы, Нейт попытался поднять своё тело, несмотря на нестерпимую боль.

Однако… ему удалось подтянуться всего на несколько сантиметров.

Мальчик всё ещё не мог дотянутся до края лестницы левой рукой, а пальцы его правой руки начали понемногу соскальзывать.

— А… а!..

Вырывавшийся сквозь плотно сжатые губы голос был не криком боли, а рыданиями.

«Почему… Я ведь зашёл так далеко… Осталось ведь совсем чуть-чуть… Я так и не смогу ничего сделать?.. Я… не хочу этого! Ни за что, ни за что! Я не хочу сдаваться! Если я сдамся сейчас, то… предам всех поверивших в меня людей. И поэтому… я… не сдамся!»

И тогда…Нейт услышал голос девушки.

«Спасибо. Даже вот такую меня ты… Одних этих чувств мне достаточно».

Той самой девушки, с которой он разговаривал до того, как прибыл сюда.

— Армаририс?..

Но этот голос не был естественным. Он передавался мальчику через свет и тепло лежавшего в нагрудном кармане кристалла в форме цветка.

«Пусть мы уже никогда и не встретимся, но я всё равно буду помнить тебя… Спасибо…Пусть мы с тобой уже никогда не сможем встретиться ещё раз, я не забуду о встрече с тобой».

Алое сияние опалило веки Нейта.

— Цветок…

Тот кристалл, который должен был просто лежать в кармане, медленно воспарил в воздух. Напоминавший закрытый бутон кристалл понемногу раскрывал лепестки…

— …расцвёл?

Незаметно для глаза кристалл перестал быть кристаллом и превратился в настоящий алый цветок.

Распустившийся цветок амариллиса испустил свет.

А затем из него зазвучали слова:

«Клюэль, поблагодари Нейта… Незаметно ни для кого главной опорой твоего существования стали не обитающие в твоей душе я или Феникс, а этот мальчик. Поблагодари его за это… Я отдам тебе часть своей силы — научу тебя моей драгоценной песне».

— Это… воспоминания Армаририс?

«Так значит, Армаририс доверила мне… непосредственно воспоминания о всей прожитой ей жизни».

«Та драгоценная песня, которую я передала старшей сестре — это…»

Мантра Армаририс. Музыка Нового Завета великой матери — «Все пробуждающиеся дети».

En Se lu, Lu sia elmei hypes pheno

[Проснитесь же, все пробуждающиеся дети]

De peil, Ee dewl nec gfend

[Всё будет хорошо, не бойтесь]

«Это же та песня… Я не могу её забыть. Именно её спела Клюэль, когда призванные существа смешанного цвета появились в колизее».

Доброта превосходила чистоту звука.

Нежность превосходила красоту.

Это была полная любви молитвенная песня, какую мама напевает своему ребёнку.

— Какая же красивая песня…

Если в первый раз мелодия стала для Нейта больше, чем шоком, то во второй её доброта пронзила ему сердце…

Настолько, что даже в нынешней отчаянной ситуации, он заслушался ей.

Однако…

«Рука… силы больше не…»

Пальцы Нейта соскользнули с края лестницы, и даже ногти, которыми он цеплялся за неё до самого конца, тоже не отцепились… Нейт упал со спиральной лестницы в абсолютно пустое небо.

«Клю…э…»

— Приветик, Нейт, я тебя нашла!

Кто-то крепко ухватил соскользнувшую с лестницы руку мальчика.

«Э?.. Кто это?..»

Поскольку Нейт смотрел против света, лица человека он различить не мог, но вот голос был ему знаком.

И наконец, на глаза мальчику попались освещённые лучами цвета белых ночей волнистые золотые волосы…

— Эй, Нейт. Нейт! Поскорей поднимайся! Мне слишком тяжело держать тебя одной!

— Мио?..

— Да-да. Говорю же: поднимайся побыстрее, — с беззаботным видом подтвердила догадку мальчика та самая Мио, с которой он расстался у ворот академии Тремия и которая должна была сейчас видеть сны в спящем мире Миквекс.

— Э?

— Давай поспеши, а то мы упадём вместе!

— Э, а, д-да!

Поддерживаемый рукой Мио Нейт уцепился за край лестницы левой рукой, а затем подтянулся наверх.

«Тут есть вопрос поважнее моего спасения. Это и вправду…»

— У-ух! Чудесно, не правда ли? Ты ведь был буквально на волосок от гибели…. У-а-а! Что это такое?! Внизу совсем ничего не видать! И что б с тобой стало, если б ты упал?! — вскричала Мио, взглянув вниз с края лестницы.

«Форма тоже от академии. Голос и характер совпадают. Это и в самом деле она».

— Мио… как ты здесь оказалась?

— Я тоже понятия не имею. Когда пришла в себя, то уже стояла здесь, а ты готов был упасть… Хм-м. а ведь и правда…

Приложив палец к щеке, Мио задумчиво кивнула.

— Ну вроде бы, в академии мне вдруг резко захотелось спать, но…во сне мне показалось, что кто-то зовёт меня. Я не знала кто это, но чувствовала, что это невероятно важно.

«Кто-то позвал её внутри сна? Что это вообще значит?»

noi venesis xin, ilmei Zelah evhe ele peqqy

[В тот час, как надлежит вам вылупиться, с вами вместе пребудет мелодия великой матери]

Lu nedia kyel EgunI, uc hiz getie-getie xeines wat

[Шагните крошечными ножками в мир пустых дорог]

— Н-нейт, сзади! — внезапно побледнев, пронзительно вскрикнула Мио.

«Неужели!..»

Обернувшись, Нейт увидел прямо перед собой каменное копьё горгульи. Призванный мальчиком чёрный дым уже рассеялся, и потому вернувшая себе зрение горгулья оказалась прямо у него за спиной.

— Нет…

Каменное копьё закрыло всё поле зрения…

— Ку-ку, не глазей по сторонам!

Однако оно было отражено протянувшимся другой стороны серебристым копьём. Девушка с волосами льняного цвета устремилась к призванному существу, обронившему своё оружие из-за неожиданной контратаки.

Сверкнула серебряная вспышка, раздался твёрдый звук удара, и в тот же самый момент горгулья перестала двигаться.

— Эх, мне казалось, что меня кто-то будит, а на деле…

Встав перед испустившим серебристый дым призванным существом, девушка обернулась. На лице у неё светилась лукавая улыбка.

«Загорелая кожа, мальчишеский вид. Но главное: она легко управляется с копьём, которое длиннее её собственного роста. Это же…»

— Прости, что пришлось подождать, Малыш.

— Ада?!

«Сначала Мио, теперь она. Но каким образом? По словам Миквекс все должны были уснуть.

Не может быть… Текущая здесь песня Армаририс…»

Lu vilis Ea tis, De kiss Ea lue, ende

[Познайте свой путь, уверьтесь в биении своего сердца]

vilis Ea elenes Ies fert recrey huda

[Познайте души своей цвет, что отразится в водяной глади]

«Ах да. Когда Армаририс передала мне кристальный цветок, то сказала: «Пусть у моей мантры «Все пробуждающиеся дети» почти не осталось никакой силы, разбудить уснувших детей она сможет». Все пробуждающиеся дети… Так вот… какой в этом смысл…Это песня, которая пробуждает уснувших детей».

Когда Нейт снова поднял лицо… то, растроганный тем, что он увидел перед собой, разом выпустил всё, что до сих пор сдерживал.

— Эй, Малыш, ты плачешь? — хлопнув мальчик по спине, спросила Ада

— Ничего я… не.. плачу! — покачал головой Нейт.

Что-то текло по его щекам. Из-за слёз мальчик почти перестал видеть что-либо.

А прямо перед ним…

— Э-эй? Что происходит?! Как мы вообще здесь оказались?! Эй, Ома, не дрейфь и давай немедленно всё объясняй.

— Н-не неси чушь! Я самый обычный человек и понятия ни о чём таком не имею. Д-для начала… так, для начала давай-ка поднимемся по этой лестнице.

— Отлично. Начинаются приключения! О, это же Нейти. Эй, Нейти, идём с нами!

К Нейту подошли взволнованный парень и девушка с длинными чёрными волосами.

«И Сержес, и даже Ома…»

А за их спинами были видны все остальные — все одноклассники Нейта и Клюэль.

Ea nepies phia ele noi heren, nevaliss

[Место для отдыха — здесь, и всё же…]

Lu milley pheno, dia peqxe elfa

[Иди, дитя, что было рождено, и не смотри назад]

— Эй, Нейт, вон там!

Посмотрев в указанном Мио направлении, мальчик увидел спускающего с неба линдвурма.

Целью призванного существа были не Нейт с Мио, а стоящая позади них толпа одноклассников.

«Опасность!»

— Сержес, Ома, в стороны…

Ruguz [Песня Синего]

На краю лестницы засиял синий канал.

Направляющийся к Сержес линдвурм столкнулся с выросшей из лестницы ледяной стеной и упал в пустоту ночного неба.

«Чьё это песнопение?»

Нейт обернулся и увидел…

— Ома, ну-ка не стой столбом, начинай перекличку! Ты же староста!

...учительницу с блестящими золотыми волосами, одетую в костюм цвета свежей зелени.

— Э, п-посто… Госпожа Кейт, в такое-то время?

— Именно в такое время и нужна перекличка. Сержес, пожалуйста, собери девушек.

Это была классный руководитель Кейт.

А ещё чуть дальше, позади неё виднелась троица учителей, одетых в куртки, указывающие на цвет песнопений каждого из них: синий, красный и белый.

— Зессель, это ведь ты съел мои печенья в комнате отдыха?!

— Н-неправда! Говорю же: это был не я…

— Врёшь. О моём тайнике знал только ты!

— Нет. Слушай: та ученица из Зиала проголодалась, а ты ведь сама жаловалась, что зимой трудно сбросить вес, вот я и подумал, что уж такую малость можно себе позволить.

— Ты ведь не скажешь сейчас, что рассказал ей в том числе и о моих жалобах на вес, а?

— …У-а-а. У меня появились срочные дела!

Учитель красных песнопений на полной скорости бегал по лестнице цвета белых ночей, а за ним…

— Зессе-э-э-э-эль?! Сегодня я уж точно с тобой... Эй, Миррор, помоги мне его поймать!

Гонялась учительница белых песнопений. И наконец…

— Энн… Чтобы немного сбросить вес, тебе как раз и нужно побегать.

Глядя на них, учитель синих песнопений мог только вздыхать.

Это были учителя академии: Зессель, Миррор и Энн.

«Как же всё загадочно… Ещё никто ничего не сделал, но просто от того, что они здесь, я чувствую спокойствие. Эти трое когда-то учились в одном классе с мамой, а сейчас они придают мне так много храбрости, как учителя моей академии.

Здесь и правда все…»

De peil, Ee dewl nec zsary

[Всё будет хорошо, не плачь]

En Zec pheno tis clar lu hem Eec shez

[И моё имя, и песня нежно крыльев коснутся твоих]

Раздался низкий, похожий на раскат грома, рёв. Сама спиральная лестница мелко задрожала, будто чем-то напуганная.

— Госпожа Кейт, снизу! — во весь голос крикнула Ада.

Посмотрев вниз, и учителя, и ученики лишились дара речи.

Спиральная лестница была настолько широкой, что по ней можно было устраивать короткие забеги. Однако и она казалось тонкой, как нитка, в сравнении с гигантским чудищем, которое, грохоча, поднималось по ней

Это была гидра с пятью неестественно яркими разноцветными головами, каждая из которых могла сравниться по величине с истинным духом. Это призванное существо могло гордиться своими выходящими за рамки нормы невероятными размерами.

«Неужели…»

— Это та самая гидра?..

От распространяемого гидрой давления, грозящего согнуть всех пополам, по всему телу Нейта выступил пот. Мальчик разглядывал движущегося внизу монстра, вытирая появлявшиеся на лбу особенно крупные капли. От каждого шага пятицветной гидры, впервые родившейся во время состязания в академии Тремия, по спиральной лестнице пробегали трещины.

«Ясно… Так вот кто был причиной того обрушения лестницы…»

— Ну и что будем делать, Малыш?

Нейт не ответил. Просто от одного взгляда на гидру, слова застряли у него горле

«Если это точно такое же чудище, как и тогда, то одолеть его здесь и сейчас почти невозможно. Значит, нам всем нужно бежать вверх по лестнице? Нет, с таким числом людей это будет слишком сложно. Очевидно, что рано или поздно оно нас догонит… Что же нам делать?..»

— Йо, парнишка. Похоже, тут стало довольно интересно.

Исследовательница в белом лабораторном халате громко стукнула по лестнице тёмно-красным каблуком.

«Она же ведь осталась в Келберкском институте…»

— Мне показалось, что меня позвала чья-то песня, но я и подумать не могла, что окажусь в настолько веселом пространстве. Какая же благодать для учёного найти столько фактов, которые переворачивают самые основы песнопений и раскрывают их секреты.

— Госпожа Салинарва?..

— Гидра с пятью разноцветными головами попадается редко. Надо захватить живой и сразу в лабораторию.

Откинув в сторону тёмно-зелёную чёлку, женщина кивком головы указала на верхнюю часть лестницы.

— Ты ведь спешишь, да? Как насчет того, чтобы предоставить эту штуку нам, а самому пойти вперёд?

«Нам?..»

— Вот-вот. Сражаться с такими яркими монстрами бывает весело. Есть в этом своя красота, — с хлопком положив руку на плечо мальчику, сказал кто-то.

Нейту даже не нужно было оборачиваться. Идущий у него из-за спины голос звучал чище любого музыкального инструмента и, подобно какому-то чуду природы, нёс в себе дьявольскую красоту.

— Я смотрю, ты тоже немного повзрослел.

Этот голос принадлежал женщине со загибающимися наружу изумрудными волосами до плеч и большими золотыми глазами, которыми она напоминала леопарда. Одетая в белую кожаную куртку опера-сериа ловко подмигнула мальчику.

— Прости за ожидание. Позволишь нам помочь, а? Нам, знаешь ли, хочется восстановить свою репутацию.

— Госпожа Шанте…

Но здесь была не только она. Рядом с насмешливо пожавшей плечами Шанте, повернувшись к ней спиной, стоял молчаливый мужчина в синей накидке с капюшоном.

«Господин Нессирис… У него ведь такая тяжелая рана… но он тоже пришёл сюда».

— Э-эм, господин Нессирис. Я…

Великая сингулярность синего медленно обернулся к Нейту.

— Я… хотел Вас поблагодарить.

— Я ничего не делаю. А если и делаю, то только ради себя.

Нейту показалось, что в этот миг он увидел что-то по-настоящему необычное.

Грубый, неловкий и молчаливый мужчина едва заметно улыбнулся.

— Поэтому ты тоже иди своим путём. Вот и всё от меня.

Он сказал всего одну фразу, но эти слова были подарком чемпиона колизея и предназначались они одному только Нейту.

— Да…

— Тогда можно мне тоже дать тебе ровно один совет, Нейт? — выйдя из тени Нессириса, спросила женщина в белых одеждах врача, а затем сдержанным жестом указала на ннжний пролёт лестницы.

— Ты не должен стать таким же взрослым, как они.

А там, куда указывала Тинка…

— Хо, так это и есть тот монстр, который доставил тебе столько проблем?.. Хех, это же просто громадина, ничего больше. Если у тебя были трудности с ней, значит ты уже совсем выжил из ума.

— Что за чушь ты несёшь?! Просто в тот день у меня заболела поясница вот и всё.

— Хо-хо. Тогда, может, докажешь мне это? Смотри, у этой штуки как раз пять голов. Кто из нас срубит больше, тот и победил.

— Замечательно. Здесь и сейчас я положу конец нашему многолет…

Старейшина Руфа держал в руках гил. Рядом с ним стоял директор академии Тремия — Зеа Лордфил. А за перепалкой двух стариков с удручённым видом наблюдал сам глава гилшэ.

— Иметь товарищей, с которыми соперничаешь всю жизнь, тоже неплохо, но вам с Клюэль такие отношения не подойдут.

Прикрыв рот рукой, женщина-врач улыбнулась.

— Вот-вот. Становитесь такими, как мы с Нессирисом.

— Шанте… отпусти руку. Мешаешь ходить.

— Да ладно тебе… Давай, Нейт, оставь всё на нас, а сам беги, — многозначительно подмигнув мальчику, проговорила Шанте.

Немного поклонившись ей, Нейт повернулся спиной ко всему «Ля минор».

Ende cela slin fel Zec nazal

[Благословляя тебя, когда ты покинешь гнездо]

Es E lis nedia kyel orbie Neight

[Ныне машешь крыльями ты, направляясь в заветное место]

— Нейт, смотри! — крикнула Мио, указывая на верхнюю часть лестницы.

Вниз по ступеням мчалось, как будто скользя, серебристое призванное существо.

А вокруг него летало двенадцать мечей-защитников.

— Серый истинный дух?..

«Плохо… Я не успею исполнить песнопение, которое могло бы ему противостоять!»

Серебристый истинный дух приближался на сверхвысокой скорости.

Двенадцать мечей различных размеров и форм готовились атаковать со всевозможных углов.

— Прости, Нейт, я опоздал.

— Извини за задержку, Нейт.

Это был сребровласый юноша в школьной форме Зиала, за спиной у которого, будто прячась за ним, стояла девушка с волосами виноградного цвета, одетая в точно такую же форму.

— Лефис… И Хелен тоже здесь.

— Не только мы, — заметил Лефис и указал пальцем на «двенадцать серебряных блюд — королевских клинков».

Только что собиравшийся атаковать истинный дух полностью замер, будто примёрз к месту. Из его тела торчали двенадцать серебристых мечей.

Но это были не его собственные мечи-защитники. Неподалёку от первого истинного духа стоял ещё один точно такой же, но он оставался совершенно невредимым.

«Королевских клинков» было два.

«Невозможно… Ведь это же серое песнопение…»

Насколько было известно Нейту, призвать этого истинного духа мог только один человек.

— В первом раунде копия истинного духа? Я-то думал, что здесь можно будет хоть немного поразвлечься, и пришёл посмотреть… Пустышка.

Это был певчий в мятой одежде кочевников.

Мужчина, в один день потерявший и возлюбленную, и правую руку, стоял спиной к Нейту, будто игнорируя его.

Но даже при взгляде со спины ошибиться было невозможно.

«Этот голос, манеры… А главное — серые песнопения. Мишдер. Я противостоял ему в академии, в Келберке — огромное число раз.

Неужели… он пришёл помочь мне?»

— Чего строишь из себя дурака? — так и не обернувшись, хрипло спросил бывший побеждённый. — Ты мозолишь глаза… Давай уже побыстрее скройся куда-нибудь.

— Эм… Большое спасибо!

Нейт знал, что ответа не будет, но всё равно хотел во что бы то ни стало сказать эти слова.

И этому мужчине…

И всем собравшимся здесь людям.

Ris sia Sophia, Riris ele, Selah pheno sia-s-orbie Co Lue-l

[Ради всех пробуждающихся детей]

«Ты видишь, Клюэль?..

Здесь собралось вот настолько много людей.

И друзья из академии, и учителя, и знакомые… И даже тот, кто так сильно ненавидел нас.

Они все пришли, чтобы помочь мне… и тебе».

— Нейт, нельзя же ведь останавливаться на этом , а? — спросила Мио, указывая вперёд, на бесконечно тянущуюся ввысь спиральную лестницу. — Мне кажется, осталось совсем чуть-чуть, так что давай, постарайся!

«Теперь я понимаю, импульсом, чтобы разбить оковы сна Миквекс стала песня Армаририс, но я уверен, по-настоящему важна не она, а те узы, которые обрела Клюэль.

Все собравшиеся здесь люди пришли сюда по своей собственной воле.

Они пришли, потому что решили ответить на зов песни Армаририс.

И не для того, чтобы сделать нечто особенное… а только ради спасения одной единственной девушки».

— Миквекс, ты ведь наблюдаешь за нами откуда-то издалека? — приложив руку к груди, тихо пробормотал Нейт. — Перед тобой свидетельство жизни Клюэль.

«Оно никогда бы не появилось для Софии оф клюэль нэт.

Все собравшиеся здесь — это те, кто связаны с ней, как с человеком.

И поэтому…»

— Я иду спасти Клюэль [Иду сложить песню, в которую верю].

«Вместе со всеми…»

Вместе со всеми детьми, что мечтают о рассвете.

Нейт бежал, бежал, бежал… Но вдруг поднял голову.

Мальчик чувствовал, что конец спиральной лестницы близко. Но причиной тому было не прекращение атак призванных существ, а неясный напев, принесённый с вершины лестницы нежным ветерком.

«Почему от него у меня такая ностальгия?..»

В его похожей на колыбельную и напоминающей шум ветра мелодии слышалась тёплая тоска.

Источник звука был близко, и потому Нейт был уверен, что и конец символизирующей кольцо лестницы тоже приближался.

«Меня точно ждут. Там меня должны ждать два человека. Если на песню Армаририс отозвались и пришли сюда все, кого повстречали мы с Клюэль, то и последние двое тоже».

Осталось ещё два самых дорогих человека…

Ощутив в горле биение сердца, Нейт посмотрел на путь, которым должен был пройти.

«Нельзя заставлять их ждать. Хотя б на минуту, хоть на секунду быстрее добраться до них. Я верю, что этим сумею их отблагодарить».

Нейт бежал, бежал и бежал… Он совсем перестал понимать, сколько уже пробежал.

Подняв взгляд, мальчик увидел, что спиральная дорога закончилась

Путь расширялся вперёд в форме веера.

На вершине внезапно оборвавшейся лестницы стояли две фигуры.

Посреди прозрачного мира цвета Ночи звёздный свет освещал двух неподвижных людей.

«За всё это время я встретил очень много людей. Но я уверен: для меня и Клюэль именно эти двое…»

В конечной точке дороги цвета белых ночей стояли мужчина и девушка.

Стоявший справа мужчина медленно повернулся к Нейту.

Куртка цвета пожухлой травы колыхнулась, подчёркивая его жест.

— Йо, я смотрю, тебе нелегко пришлось, — шутливым, но несколько смущённым голосом проговорил мужчина.

Его не то золотистые, не то каштановые волосы мирно развевались на ветру.

— Так вы и правда ждали меня…

Подняв взгляд на мужчину, Нейт тоже засмущался.

На вершине лестницы стоял Радужный певчий — Ксинс Эирвинкель.

— Большое спасибо.

— Не стоит благодарностей. В любом случае, мы были заняты разговором.

Певчий обратил взгляд к… девушке с абсолютно-чёрными волосами. Она была одета в незнакомую Нейту школьную форму, которая, однако, совсем не скрывала стройности её фигуры. Руки и ноги девушки были столь тонкими, что казалось, будто они вот-вот переломятся.

Но что было загадочнее всего: любой посмотревший ей в спину мог бы почувствовать сильную волю.

«Я её знаю…»

Девушка молчала и упрямо не собиралась оборачиваться к Нейту.

— Это ведь ты… мама?

Мальчик с трудом выговаривал слова.

— На самом деле… я хотел сказать тебе очень-очень многое. Но…

Нейт отчаянно выдавливал их из себя, хоть они и застревали в горле… Потому что знал, что никакого другого времени сказать их не будет.

— Я должен идти. Я должен спасти Клюэль.

— …Ты повзрослел.

Хотя мама выглядела не так, какой запомнил её Нейт, голос, несомненно, был именно её.

— Я больше не могу ничему тебя научить.

Пусть она так и не обернулась к Нейту, но тот почувствовал…

Что в словах мамы было совсем чуть-чуть радости…

И совсем чуть-чуть грусти.

— Такого не…

— Знаешь, Арма с довольным видом сказал, что ты стал действительно сильным.

«Арма такое сказал?»

— Я… почти не помню, чтобы Арма меня хвалил.

— О том и речь.

До Нейта донёсся тихий смех.

Мама протянулу руку к небу.

Ris sia Sophia, U Sez ludia riss Ec qhaon

[Доверь мне свои крылья]

Края рассветной робы Нейта взвились.

Порыв холодного осеннего ветра затронул и куртку Ксинса, и волосы матери.

— Не спрашивай, почему это дитя само решило отвезти тебя.

Над головой абсолютно чёрной девушки взлетело призванное существо, воплощающее саму ночь.

Самый громадный, самый храбрый, гордый и изящный дракон, символизирующий песнопения цвета Ночи, приземлился на вершину лестницы, поднимая порывы ветра.

— Арма?..

— Скорей залезай. Девчушка ждёт.

Его манера речи была такой же надменной как и всегда… однако, его голос был несколько смущённым и самую малость оживлённым.

— Вот они и улетели… Ты уверена?

Проводив взглядом ставших уже совсем неразличимыми дракона и сидящего на нём мальчика цвета Ночи, Ксинс повернулся к стоящей рядом с ним девушки.

— На самом деле, ты ведь хотела сказать ему ещё что-то?

— Шутишь. Хочешь, чтобы я пыталась вести себя как родитель в таком виде?

Тонкая девушка резко развернулась на каблуках, от чего её простенькая юбка немного приподнялась.

— В таком облике я с ним встретиться не могу, поэтому достаточно и того, что было. И мне, и ему тоже.

Евамари выглядела так, какой последний раз видел её Ксинс при расставании в Эльфанде.

«Думаю, не стоит говорить, что у тебя покраснели щёки…»

— Что? Откуда такая улыбка?

— Ничего особенного, — покачав головой, попытался уйти от ответа Ксинс, даже не пытаясь убрать с губ улыбку. — Я смотрю тебе тоже нелегко. С ним ты родитель, со мной как знакомая.

— Вот такие мы, женщины. Думаю, мужчинам этого не понять, — многозначительно улыбнулась девушка, приглаживая рукой кажущиеся блестящими чёрные волосы. — А кстати, как ты думаешь, что теперь будет? Предположим, ему удастся спасти Клюэль. Что потом?

— Ты так говоришь, будто что-то случится.

— Наоборот. В зависимости от ситуации… Вполне возможно, что не случится вообще ничего. Может быть, сами песнопения и в самом деле исчезнут. А даже если и останутся, то они могут стать чем-то совсем непохожим на то, какие они сейчас, — девушка старалась говорить равнодушно, но её голос едва заметно дрожал. — Мы не можем ни предсказать, ни оценить тот эффект, который окажет на настройщиков освобождение Клюэль от Миквекс. Вполне возможно, что песнопения пяти цветов, а потом и песнопения цвета Ночи перестанут работать… Понимаешь, к чему я веду?

«Она имеет в виду вот эти наши беседы. Возможно, что сейчас мы ведём последний такой разговор».

— Да. Но тогда…

— Тогда? — испытующе спросила девушка и улыбнулась.

Её улыбка напоминала о ребёнке, который загадал свою лучшую загадку и ожидал наилучший ответ.

«Верно. Она говорит не о том, что это наша последняя разлука. Тот ответ, которого она ждёт на самом деле, это…»

— Я обязательно приду встретиться с тобой. Приду, даже если нынешней двери к тебе не станет.

«Можно дать новое обещание. Точно такое же, как в тот день и тот час в школе».

— Ого. И каким же это образом?

— Кто знает. Но думаю, что как-нибудь справлюсь. Я в этом уверен.

И в следующий миг…

Прикрывшая рот рукой девушка начала говорить, будто её прорвало:

— Дурак… Но это так в твоём духе. Ты ещё ни о чём не думал, но так в себе уверен. Ты что, совсем не изменился с тех пор?

— Но ведь это и хорошо?

— Да. Действительно.

Девушка аккуратно тёрла глаза изящными пальцами, смахивая слёзы счастья.

— Будет даже лучше, если дело окажется непростым. Тогда радости от встречи будет ещё больше.

— И правда. Ведь кое-чьи песнопения существуют ради того, чтобы отрицать невозможное, — убрав руки от глаз, ответила Евамари, а затем… пристально вгляделась в ту сторону неба, куда улетел дракон цвета Ночи. — Теперь остаётся…

— Теперь мы можем только наблюдать за ними отсюда.

Подставив куртку порывам ветра, Ксинс тоже направил взгляд в ту сторону.

«Мы будем наблюдать. Как взрослые, когда-то испытавшие такие же чувства, за детьми, стремящимися к такой же мечте сейчас».

Нейт сильнее сжал руку, которой держался за спину дракона цвета Ночи.

— Что такое?

— Ничего…

На самом деле Ней был счастлив.

Он снова встретился с Армой, хотя думал, что они уже никогда не увидятся вновь.

Это событие вдохновило мальчика до глубины души. Вот настолько много поддержки ему было оказано.

— Арма, спасибо.

— Ты чего так внезапно?

— Ничего… но я просто захотел об этом сказать.

Они с Армой всегда были вместе, но Нейт упустил шанс произнести эти слова.

Именно поэтому он хотел сказать их сейчас.

Всё ради того, чтобы Арма наблюдал за происходящим до самого конца.

— Ты прав. Это финал.

Арма поднял шею и посмотрел в прозрачную ночную даль…

В пустоте неподвижно висел кристалл в форме яйца, испускающий свет цвета белых ночей.

Это был идеальный образец — идеальная чешуя Миквы.

Он намного больше, чем тот катализатор, который Нейт видел в колизее. А ещё, тогда чешуя Миквы была молочно-белой, но сейчас она немного изменилась и стала такого же цвета как сама Миквекс — цвета белых ночей.

Издалека она выглядела прямо как гигантское яйцо.

Точно так же, как и под спиральной лестницей, никакой поверхности под кристаллом не было.

Он просто парил в абсолютной пустоте… нет, не парил — висел так неподвижно, будто время для него остановилось.

Он был испускающей свет идеальной моделью катализатора… и яйцом, которое защищало спящую внутри него девушку… и цепями, всю вечность сковывающими её, как Софию оф клюэль нэт.

«Там заключена Клюэль…»

— Арма, поспеши.

Дракон взмахнул крыльями заметно сильнее.

Призванное существо ускорилось. Из-за порывов ветра мальчику было трудно открыть глаза, болели даже его веки. Рассветная роба мощно развевалась на ветру, её почти что сдувало со спины.

Когда мальчик пришёл в себя, дракон с ним на спине уже парил над висящим в пустоте кристаллом.

— Клюэль! — срывая горло до крови, выкрикнул Нейт.

Волна его голоса прокатилось по ночному небу и явно коснулась скорлупы чешую Миквы.

Но на этом всё кончилось.

Ответа от заключённой внутри неё девушки не было.

— Девчушка тоже спит. Точно так же, как все те, кого ты встретил ранее.

«Но между ними есть одно отличие. Сейчас её не может достичь даже песня Армаририс».

— Сейчас девчушка видит ужасно одинокий сон. В нём нет никого кроме неё самой, она находится там совсем одна… И до сих пор не было никого, кто попытался бы пробудить её от этого сна.

«Именно поэтому Армаририс искала того человека, который смог бы разбудить Клюэль вместо неё».

— Разбуди её.

Нейт молча уставился вниз… на видневшееся вдалеке яйцо цвета белых ночей — одинокую колыбель. Клетку заключённой.

«Клюэль…»

Мальчик крепко сжал похожий на каплю прозрачный кристалл. По его правой руке пробежала острая боль. И хотя из-за этой боли он не полностью ощущал сжатую вещь, тепло кристалла ясно передавалось его ладони.

Это было свидетельство человеческого сердца Клюэль, которое доверила ему Армаририс.

«Ты видишь?.. Как много людей… как все мы ждём твоего возвращения. Поэтому…»

Давай вместе вернёмся… туда, где нас ждут все остальные.

Нейт оттолкнулся от спины дракона и прыгнул.

Его тело воспарило в воздухе, а роба взметнулась вверх, будто в танце.

Внизу, под ним сиял катализатор.

Нейт падал к кристаллу цвета белых ночей. Ветер ревел у него в ушах, а воздух бил по телу, словно вдруг уплотнился.

Вокруг мерцали звёзды и северное сияние. Окружающий вид менялся, как стремительный водяной поток, а расстояние до чешуи Миквы быстро сокращалось.

Висящий далеко внизу кристалл, который ещё недавно был только маленькой точкой, постепенно рос.

Во мгновение ока точка расширилась и закрыла всё поле зрения.

Одновременно с этим Нейт ясно чувствовал, что огромное расстояние между ним и Клюэль быстро уменьшается.

— Ещё чуть-чуть…

Скорлупа чешуи Миквы была прямо перед ним, на расстоянии вытянутой руки.

«Я протяну руку и достану до заключённой там Клюэль…»

И как только Нейт преодолел эту дистанцию…

Потоки света вырвались из чешуи Миквы и, подобно стене, преградили ему путь.

— Это же то…

«Отторжение чешуи Миквы, которое я видел на арене».

Хоть сияние и было добрым, оно впивалось в руку подобно острым колючкам. Хоть этот свет и был бледным, он был полон невероятного жара. Раны, которые он нанёс Нейту на арене колизея не только не зажили, а даже до сих пор продолжали причинять страшную боль.

Одного лишь взгляда на доходящий до самых пределов свет было достаточно, чтобы тут же лишиться зрения. Сияние этого света проникало даже сквозь закрытые веки и уносило сознание вдаль…

Свет. Свет. Свет.

Нет, это был уже не свет…. А нечто совершенно иное, лежащее за пределами всякого света.

В тот раз, на арене, Нейт не смог преодолеть этот световой барьер.

От встречи с лучами этого сияния, цвет которого стало уже совсем невозможно различить, сознание начало ис…

— Я всё же смогу пройти!

Объятый великим сиянием, Нейт широко раскрыл глаза.

«Я смогу пройти».

Ещё до того, как разум осознал ослепительность сияния, Нейт сделал шаг вперёд.

В ответ на это свет стал ещё сильнее, барьер — ещё плотнее.

И всё же, сейчас Нейт продвигался вперёд.

Шаг. Ещё шаг. Нейт смог немного продвинуться к тюрьме цвета белых ночей, в которой была заключена девушка.

Словно в каком-то волнении, кристалл в форме яйца снова усилил свет. Лишающее сознания сияние накатило подобно гигантской волне, стремясь рассечь весь мир цвета Ночи огромной, грозящей смыть всё окружающее пространство силой.

Однако даже после того, как этот свет прошёл мимо….

Нейт остался стоять на месте. Он стоял с открытыми глазами и только лишь всматривался в то место, где находилась девушка.

— Я больше не проиграю настолько грустному свету! — будто обращаясь к кому-то, заявил Нейт.

«Теперь, каким бы ослепительным ни был свет, как бы темно вокруг ни было, я не потеряюсь.

Каким бы тёмным ни был путь, я смогу пройти по миру Ксео [Ночи]»

— Клюэль…

Крепко сжав каплю правой рукой, Нейт занёс кулак над головой.

«На арене ты сказала мне: «Я люблю тебя. Нестерпимо люблю тебя»».

— Прости, что я не смог ответить тебе в тот раз.

«Это было так внезапно, неожиданно и радостно. Всё чувства настолько переплелись, что я не смог выразить их словами».

— Но. Сейчас. Я могу ответить.

«А-ха-ха, прости, что я так внезапно… Я такая нечестная. Я совсем не думала о твоих чувствах и вот так неловко призналась. Но я во что бы то ни стала хотела всё высказать. Если бы мне сейчас дали выбрать любого человека в мире, я бы хотела поговорить именно с тобой».

«Я…»

И в этот же самый момент…

Мио молитвенно сложила руки.

Увидев её, Ада, салютуя, подняла копьё.

Вслед за ней поднял правую руку Лефис, а за ним и Хелен.

Шанте запела поздравительную песню, а Нессирис, будто воодушевляя кого-то, взмахнул накидкой.

Одноклассники, учителя, «Ля минор» с надеждой приложили руки к груди.

Песнопевец пожухлой травы и девушка цвета Ночи подняли взгляды.

Все в этом месте…

Желали только одного…

И вместе молились только об одном.

Их сердца были здесь.

И представляя их всех…

— Я тоже люблю тебя, Клюэль.

Нейт улыбнулся.

Ради того, чтобы встретить «её» самой лучшей улыбкой.

Когда-то, в Келберкском институте, он уже произнёс эти слова.

Но тогда, накрыв губы спящей девушки своими, он мог только плакать.

А сейчас…

Нейт мог улыбаться.

Потому что он верил, что этим выражает свою любовь к ней.

Нейт с силой опустил кулак вниз — ударил им по скорлупе цвета белых ночей.

Раздался таинственный ясный напев, похожий то ли на звон металла, то ли на какой-то ударный инструмент, но в то же время отличающийся от них.

Навевающий воспоминания звук разошелся во все стороны… В дальнюю-дальнюю даль.

А после того, как этот напев постепенно притих и, наконец, исчез…

Нечто громко треснуло.

Девушка находилась в тёмном пространстве, куда не проникало и лучика света.

Она парила посреди не холодной и не горячей застоявшейся вечности и застывшего времени.

«Я… Я…Кто я?..»

Как бы она ни желала услышать ответ, никто ей не отвечал.

Сколько бы она ни тянулась руками, ей не удавалось ничего ухватить. Здесь не было никого, кто мог бы взять её руку в свои.

И только вот это бесконечное, растянутое, прозрачное ощущение «одиночества» можно было с натяжкой называть её собственным «я».

«Моё… и-мя… когда я забыла его?.. Где… я оставила… своё сердце?»

Неустойчиво дрейфуя в пустоте, девушка свернулась в клубок и обняла колени руками.

Положив голову на колени, она отчаянно вспоминала обрывки своих разделённых на части мыслей…

«Не-йт… Нейт?.. Это ведь… моё имя?.. Кажется, нет… Но это имя… дорого мне…»

Её голос не выходил из горла, ведь она забыла само понятие звука.

Она забыла звуки, забыла даже как зовут её саму, и всё же помнила одно единственное имя.

И поэтому девушка отчаянно повторяла его имя у себя в мыслях.

«Нейт… где… ты? Но… о-ох… хватит…»

Она ощущала, как даже смутные остатки её чувств растворяются в тёмном пространстве и исчезают навсегда.

«Перестаньте… прошу, только не…»

Она обнимала свою грудь и плечи, желая защитить то единственное имя, которое помнила.

Пусть даже она забыла обо всём и не могла ничего вспомнить.

Только его она не могла забыть. Не хотела забывать.

«Это ведь… это ведь то имя, которое я запомнила до самого конца. Одно должно быть для меня самым-самым важным.

А значит, человек с этим именем… точно мой… мой самый… любимый…»

— Сестра.

И вдруг мир полыхнул красным.

За озарившим весь тёмный мир тёплым алым факелом парил девичий силуэт.

Посреди торжества танцующих алых цветов вперёд шагала девушка.

На ней не было никакой одежды, но длинные сияющие алые волосы, аккуратно укрывали всё её тело, будто бы они сами по себе были самым наилучшим священным одеянием.

«Ч-что?... Голова…»

От ощущения, похожего на сотрясение мозга, девушку даже начало тошнить.

«Голова болит… Но почему? Там что-то… Кажется, что я что-то вспоминаю. И к тому же, она назвала меня сёстрой… Она…»

— Я не важна. Я пришла только потому, что хочу тебе кое-что передать, — улыбнувшись, ответила гостья и широко развела руки в стороны.

Она была подобна птицы расправляющей крылья во всю ширину.

— Послушай, он сдержал обещание.

«Он?.. Он это кто?»

— Хех, ты должна знать это лучше кого-либо ещё.

В груди закололо.

Но эта была боль не от чего-то, вонзившегося в тело, а словно от нечта рождавшегося прямо в глубине груди.

По тёмному пространству пробежали световые нити, по которым оно начало трескаться.

Эти выглядящие просто как полосы света линии постепенно расширились. Посреди пространства, в котором не должно было быть совсем ничего, невесть когда появился световой шрам в виде почти идеального круга.

Нет, это был не шрам… а скорее ворота из света.

— Давай же, сестра, вставай.

«Вставай? Это зачем?»

— Ты должна войти в эту дверь по собственной воле. Мне бы хотелось, чтобы ты решила войти туда сама.

«Но…Хоть тут и темно, но тепло! Там за дверью… слишком светло для меня!»

— Тебе это кажется, потому что тут слишком темно. Давай же, открой глаза.

«Но… там же ведь холодно. Я не хочу».

— Ты права За этой дверью наверняка холоднее чем здесь.

«Я не хочу. Не хочу идти в какое-то там холодное место».

— Послушай. За этой дверью ждёт человек, который обнимет и согреет тебя.

«Обнимет… меня?..»

— Да. И к тому же, с чудесной улыбкой.

С помощью алой гостьи, девушка неуверенно поднялась, а потом стала сама понемногу, неустойчивой походкой продвигаться к двери.

Она шла шатаясь, временами теряя позу, а порой почти что замирая.

И всё же она добралась и до самых световых ворот…

И резко обернулась.

Девушка с алыми волосами стояла далеко позади неё.

«Что?.. Ты не идёшь?..»

— Моя роль в том, чтобы самой увидеть, как ты выйдешь, отсюда сестра. А вот принести тебе счастье — это только его особенное право.

«Какие странные слова. Его? Кто этот «он» на самом деле?»

— Когда ты пройдёшь сквозь дверь — вспомнишь… Пока, сестра.

Подталкиваемая этими словами, девушка прикоснулось к двери.

Холодный ветер качнул её волосы. Однако он не был неприятным.

«Ну раз так… может, мне стоит сходить туда».

Набравшись смелости, девушка шагнула за сияющую границу.

И в тот же миг, как её тело прошло сквозь врата…

«Ах да, Моё имя… Я…»

Она вспомнила всё.

— Армаририс!

Уже от двери Клюэль обернулась назад, туда, где стояла алая девушка, выглядящая точно так же, как и она сама… её младшая сестра,.

— Я так счастлива…. Ты вспомнила и моё имя тоже.

Армаририс с улыбкой на лице закрыла глаза.

— Так нельзя! Почему ты стоишь там?! Ты ведь можешь пойти вместе… — на переделе собственного голоса вскричала Клюэль.

Впервые она испытывала такую доходящую до отчаяния и вызывающую гнев досаду.

— Быстрее, дверь…

Световые ворота сужались. Однако стоявшая впереди девушка медленно покачала головой.

— Я… не могу пойти с тобой, сестра. Я ведь не человек.

— Какая разница! Ты же меня…

«Ты защищала меня дольше, чем кто-либо ещё. Ты была ближе всех ко мне и волновалась за меня. А я ничего не сделаю для тебя, младшей сестры? Такого не должно быть!»

— Мне будет вполне достаточно, если ты станешь счастливой.

— Нет! Так нельзя! Ни за что!

Клюэль протянула руку, пытаясь вернуться назад.

Она понимала, что это невозможно, но всё равно, сжимая зубы, протягивала руку к Армаририс.

— Так… не должно быть… ни за что… ни за что не…

«Скажи, есть ли хоть что-нибудь…Что я, выбравшая человеческую жизнь, могу сделать для тебя, живущей в другом мире. Хотя бы одна просьба. Хоть что-нибудь, что я, как старшая сестра, могу сделать…»

— Раз так, могу я высказать одну единственную просьбу?

— Какую? Проси что угодно!

— Я… хочу послушать песню.

Приложив руку к груди и на мгновение засмущавшись, Армаририс пробормотала короткую фразу на музыкальном языке Селафено:

— Sophit ele Ende [Софит эль Энде]

Перевести её можно было так: «Сердце здесь, и теперь…»

— Это изначальная песня. Наверно, её следует называть мантрой Рассвета. Её мелодию и слова ещё никто никогда не слышал. Я хочу послушать её.

«Впервые сестра «попросила» меня о чём-то. Я готова сделать для её что угодно. Я хочу дать ей послушать любую песню, но…»

— Прости… Я не знаю такой песни.

«Ни слов, ни мелодии. Даже её название я слышу впервые».

— Ну разумеется ты её не знаешь. Ведь эта песня, которую ты сейчас сложишь.

— Я?..

— Да. Ты и он. Вы вдвоём, — ответила Армаририс и подмигнула. — Всегда есть вещи, которые достигнут цели, какое бы невероятное расстояние нас не разделяло. Ведь так?

Всегда грустная Армаририс на глазах у Клюэль расплылась в улыбке.

Её улыбка не была простым жестом. И поэтому…

— Д-да! — изо всей силы кивнула Клюэль. — Они точно есть. Я… буду стараться!

— Хорошо. Прощай, сестра. Когда-нибудь, где-нибудь, мы обязательно… вновь.

Алая девушка сдержанно, даже немного застенчиво помахала рукой

Чтобы передать свои чувства младшей сестре, Клюэль тоже помахала рукой.

В уголках её глаз выступили маленькие капли.

Когда она поднимала руку, они потекли по её щекам.

А затем ворота из света исчезли…

Скорлупа цвета белых ночей пошла трещинами, и постепенно стала раскалываться по ним. С напоминающего яйцо кристалла одна за другой слетали маленькие скорлупки.

Посреди бесчисленных висящих в воздухе осколков, свернувшись в клубок спала, как младенец в колыбели, тонкая девушка.

Девушка с сияющими алыми волосами.

Взяв её на руки, Нейт опустился на спину к дракону цвета Ночи.

Мальчик не мог выговорить и слова.

Подталкиваемый взглядом Армы, он пристально вгляделся в лицо девушке.

«Что со мной? Откуда такое тёплое чувство, будто мы с ней не видилеись уже много лет».

— С возвращением, Клюэль.

Аккуратно сдвинув закрывшие ей лицо локоны в сторону, Нейт бесконечно долго смотрел на неё.

Наконец, девушка едва заметно вздрогнула.

Затем она медленно… очень медленно открыла глаза…

— Не…йт?

«Клюэль… моё имя?..»

В этот миг голова Нейта совсем опустела.

Когда Нейт пришёл в себя, то уже крепко прижимал девушку к себе.

— Клюэль!.. Я так рад! Ты помнишь меня!

— Э…П-постой, Нейт… Эм, мне…немножко больно.

— Э?..

В голосе Клюэль почему-то слышалась боль.

«Ах да, похоже я на радостях прижал её к себе слишком сильно».

— Обнимать девушку надо немного нежнее…

— Э… П-прости меня.

Нейт в спешке отпустил руки и отскочил от Клюэль.

Но затем…

— Примерно вот так.

Алые волосы нежно пощекотали мальчику лицо.

В этот раз сама девушка обняла его. К тому моменту, как Нейт осознал это, лицо Клюэль оказалось прямо у него перед глазами.

От её рук он ощущал тепло и загадочное спокойствие.

Это были по-настоящему ласковые объятия, каких ему ещё никогда прежде не приходилось ощущать.

— Спасибо, Нейт… Я…

— Клюэль?..

— Я верила… но… ужасно боялась…

Уткнувшись лицом в плечо Нейту, девушка обняла его ещё крепче.

Она тихо всхлипывала.

— Да…

И поэтому Нейт тоже крепко обнял её за плечи. За тонкие, дрожащие от холода плечи, чтобы передать ей свои чувства.

— Всё хорошо. Я не дам тебе ещё раз испытать этот страх.

— Ага…

Отпустив девушку, Нейт надел ей на плечи свою робу.

— Девчушка, Нейт. У вас ведь ещё осталось кое-какое обязательное дело? — извернувшись в воздухе, и повернув голову к ним, спросил дракон.

«Да. Мы должны это сделать. Все те, кто провели нас сюда, этого ждут».

— Верно. Клюэль…

— Да.

Клюэль поднялась на ноги.

«Я обещал Армаририс, что спою песню, которую она назвала: «Это сияние Рассвета, которое родится после того, как цвет Радуги соединится с цветом Ночи… Тот идеальный путь, о котором мечтали прошлые дети, должны унаследовать нынешние дети — ты и Клюэль».

— Ты ведь не скажешь сейчас, что не можешь этого сделать? — насмешливо поинтересовался Арма.

— Не скажу, — криво улыбнувшись, ответил Нейт. — В конце концов, это будет моей благодарностью всем остальным.

— Я тоже… буду стараться, чтобы достичь сестры, — немного смущаясь, согласилась Клюэль.

«Она впервые назвала тебя сестрой… Чудесно, правда? Ты же ведь тоже это услышала?» — Нейт мысленно обратился к находящейся где-то очень далеко Армаририс.

— Разбудите тех, кто ещё спит, чтобы все люди услышали вас.

— Да.

По знаку глазами Нейт и Клюэль встали спина к спине.

Они смутно чувствовали тепло и биение сердец друг друга.

И этого им было достаточно. Другого сигнала для начала не требовалось.

Их сердца успокоились, а затем…

En Sew lu cornis clar

[Вместе с тобой я сложу изначальную песню]

Dea Neightis sheon rien-c-soa

[Давай позвоним в колокол Рассвета]

Нейт…

и Клюэль…

…сплели песню, принадлежащую только им двоим.

Песню ко всем тем, кто находился далеко-далеко от них…

На среднем уровне сияющей цветом белых ночей спиральной лестницы…

— Что?..

Первой мелодию услышала Мио.

Сначала музыка была тихой. Столь тихой, что её можно было принять за свист ветра.

И всё же этот напев звучал. Постепенно он становился громче. Понемногу он начинал отдаваться в груди.

ves shela Yuma noi ilmei lishe, Uhw kis tinny lef sophit tes riris

[Историю об обещании и желаниях доброты внутри великого горя]

ris neoles io, ris steric getie-l-lement Iveia, Ee nes

[О мечтательный вздох и тысячи осколков сумерек]

Deris bie tinny kis getie-l-clue shante haul I

[Ведь она — осветившая мир тонкая алая вспышка]

Deris bie eche kis meh warbis-l-xeoi ymy sink I

[Ведь вы — это мир пропитавший поцелуй мерцающей ночи]

Сам напев оставался неизменным.

Но при этом казалось, что он постепенно становится громче, будто бы… Будто бы мелодия идущая от спиральной лестницы тоже зазвучала в унисон с этой песней.

И не только она…

Весь ночной мир целиком разносил эхо песни и усиливал её.

Он словно бы подпевал ей.

Звуки песни навевали воспоминания, но в то же время в них была новизна. Они наполняли грудь теплом.

И наконец, поющие песню голоса были такими нежными и знакомыми…

Ris sia sophia, De elmei Ies, miqvy yehle riss missis zarabel

[Я молюсь, о все цвета, чтобы здесь и сейчас и навечно вас связало со слёзами девушки]

Ris sia sophia, De elmei lue, miqvy haul arsic valen mis-la

[Я молюсь, о все звуки, чтобы здесь и сейчас и повсюду вы осветили разбитые молитвы]

Ris sia sophia, De Neightis nett, co elmai lue la-lan

[Я молюсь, о рассветная песня, чтобы вечно смогла я дышать всеми напевами]

hiz clar yum leya Kyel elmei neoles pheno noi-roo-xin

[Верю я: эта песня однажды достигнет всех мечтающих детей]

В тот момент, когда Мио узнала их, нечто заполнило всё её естество.

— Клулу! Эй, слушайте все… это поют Нейт и Клулу! — выкрикнула она, обращаясь к одноклассникам, учителям, всем собравшимся вокруг.

Сила переполняла её.

От радости она кричала на пределе сил, её глаза переполнились слезами, ей хотелось пуститься в пляс.

«Какого же цвета их песня?»

В напеве песни была доброта, которой не хватало в песнопениях цвета Ночи Нейта, он нёс в себе боль и глубину, каких никогда не было в песнопениях Клюэль.

Он был подобен радости, перешедшей из сумерек в ночь, а затем превзошедшей ночь и направившейся к рассвету…

— Ясно…

Мио вытерла слезы.

Она вновь и вновь вытирала выступавшие из глаз капли, но они неостановимо лились одна за другой.

«Как же чудесно! Поистине чудесно!.. Клулу… Нейт… вы справились».

meh getie lishe, meh elfa evhe, Ahw edel noi xearc ruy linsy

[Всего одна любовь, одна дорогая мне мелодия нежно проникла в прозрачную пустоту]

riris ele, meh ole tes valen, ende elmei corn mille noi hiz Uls

[Мой завет здесь. И здесь сейчас родятся одна мечта, одна молитва и одно начало]

— Эй, эти голоса…

Ома ткнул стоявшую рядом с ним черноволосую девушку в плечо.

— Чего…Эй, Ома! Ты что творишь? Я сейчас перекличкой занята! — надув губы, отозвалась Сержес.

— А, ну прости. Но… — извинился Ома и указал рукой в небо, — мне тут показалось, что я слышу какие-то знакомые голоса.

— А?

Успокоившись, Сержес закрыла рот и подняла голову, будто к чему-то прислушивалась.

Sera, clar yehle Rio

[И потому нас связывает песня]

Sera, nefit Ez zsary noi vi-phia

[И потому, где бы ты ни плакала]

Sera, van biec clar d-l-ele pha Sec lihit

[И лишь она всё ещё служит нам надеждой]

Sera, De Sez ri stis noe Uls ria Ece

[В тот самый сад я на встречу с тобой приду первым]

— О! Это же Нейти и Клюэль… Ну вот, а мы волновались.

Уперев руки в бока, Сержес очень глубоко вздохнула.

«Вот уж действительно беда иметь друзей, которые доставляют так много беспокойства…»

И вдруг прямо позади Омы и Сержес…

— Эй, слушайте все… это поют Нейт и Клулу!

Мио, услышавшая песню раньше всех остальных, радостно подпрыгивала на месте.

— Ох уж эта Мио… Как же радостно она скачет, — невольно пробормотала Сержес, глядя на носящуюся кругами, как ребёнок, подругу.

«Но зато теперь все тоже могут подурачиться… Я не знаю, где в этом загадочном мире сейчас находятся те двое, но с ними уж точно всё будет в порядке. Беспокоиться не о чем».

Текущая вокруг песня…

Была настолько болезненной, что на глазах выступали слёзы, однако…

Однако в ней чувствовалась такая нежность, от которой содрогалось сердце.

Хотя её мелодия звучала впервые… от её звуков душу переполняла ностальгия, будто слушатель уже давно знал эту песню.

«Те двое сложили вот настолько замечательную песню. За них совершенно не стоит беспокоиться… Им удалось передать это чувство. И этого вполне достаточно».

— Так что давайте поскорей возвращайтесь!

Сержес закрыла глаза и едва заметно улыбнулась.

Oo/ De leide lef tih Ies, nemne Sec Ec pel

[О разноцветные цветы, подарите мне ваш колокольчик]

Dea, xiss yu xixixc lef getie xeo

[Так вслушайся, вслушайся в шёпот маленькой ночи]

Напеву не было конца.

Он кружил по миру вместе со звёздным светом и бликами северного сияния и глубоко пропитывал ночной воздух.

В самом конца строя одноклассников во главе с Мио…

Ада, сжимая в руках гил, слушала эту мелодию.

«Это ансамбль из ораторий?», «Откуда он идёт?», «Что это вообще за песнопение?» — все вопросы и сомнения девушки лопнули, как мыльный пузырь, когда она осознала, кто именно поёт песню.

— Ясно… Значит Малыш справился.

«Сразу после перевода к нам он был ещё только невинным и ненадёжным мальчишкой… Клюэль, ты просто невероятная. Ты зацвела довольно поздно, но глаз на парней у тебя потрясающий».

Убрав с лица горькую улыбку, Ада подошла к раю спиральной лестницы и взглянула вниз. Пролетом ниже стояли её знакомые из «Ля минор» Было видно, что там тоже всё успокоилось.

— Ну что, для начала я тоже передохну.

Воткнув копьё в пол, Ада уселась на лестницу.

— Эй, Арвир…

«Может быть, он тоже где-то в этом мире…»

— Когда ты услышишь эту песню, то поймёшь… почему Малыш не проиграл Ксео.

steras yahe, steris evhe yum yulis fel Sec nuel, nevaliss

[И пусть даже множество слов и мелодий покинут меня]

De yehle io riss missis lue, Ye-gilim elmei steric mihas, ende

[Бесконечные напевы и вздохи я в руки возьму и все разорванные узы свяжу]

— Эх, уже ведь давно повзрослела, а всё равно завидую… — покачала головой Шанте, пытаясь скрыть кривую улыбку, а затем убрала нефритовую брошь, которую держала в руке, в карман куртки.

Певчая выдохнула весь застоявшийся в лёгких воздух, а затем снова вдохнула.

Прямо у неё на глазах…

Пятицветная гидра, от ударов которой тряслась даже сама спиральная лестница, полностью замерла.

Из десяти глаз пятиглавого монстра исчез огонёк ярости.

— Значит даже такое свирепое чудище можно успокоить песней?

«Какая чудесная песня…»

Мелодия освежала и пробуждала жар в сердце, но при этом подавляла всё напряжение.

Она была настолько ласковой и красивой, что хотелось кого-то обнять…

Шанте слышала этот напев впервые, но от него у неё на глазах выступили слёзы. Дива давно забыла, когда последний раз плакала, услышав звуки песни.

«Эх… Начиная с того происшествия в колизее, немыслимые события идут просто одно за другим».

Шанте вдруг захотелось почесать затылок, но она остановила уже занесённую руку.

«А впрочем, и ладно… Вот поэтому-то песнопения такие интересные, да?»

— Жаль, что у нас забрали шанс выступить, а, Нессирис? А ведь я как раз разогрелась.

Великая сингулярность Синего лишь пожал плечами и продолжил молчать.

— Э-эй, не дуйся.

Шанте прислонилась к его руке и плотно обвила её своими.

— Шанте. Невозможно ходить. Ты мешаешь.

— Да ладно тебе. Неплохо ведь порой вдвоём насладиться музыкой. Тут как раз течёт самая замечательная песня.

Нессирис снова промолчал.

Sew d-ele soul noi bis phia, nevaliss

[И пусть даже здесь я одна]

De phio fel hypne, lishe-l-Isis elmei nett

[О все нежно звучащие песни, поднимитесь же из колыбели]

— Чудесная песня…

Лефис просто стоял на одном месте, будто окаменел, и прислушивался к текущим по воздуху звукам.

Их тепло проникало глубоко в грудь к юноше.

«Для меня, изучившего серые песнопения, оратории всегда были лишь средством для битвы. Но на самом деле это не так… Настоящая ценность ораторий лежит намного-намного глубже. Этому меня научила мелодия любви».

— Ты ведь тоже с этим согласен? — пробормотал Лефис.

Пролетом выше от него и Хелен стоял мужчина в мятых одеждах кочевников.

Oo/ De Neightis sheon, pelma Ses yuty lue

[О рассветный колокол, подари мне счастливый напев]

ema coola-s-klus solitis Eo, Uhw kis shan lef yumie Neight

[Я от грустного сна тебя разбужу нежным мерцаньем рассвета]

— Счастливый напев, да?.. — приложив руку к ноющему правому плечу, Мишдер повторил строчку из песни.

Он повторил её, сам того не осознавая.

«Песня Рассвета? Мне она не идёт».

Из-под его капюшона выглядывала горькая, незаметная ни для кого улыбка.

«Серые песнопения слагают строчки, похожие на одинокую пустошь, и вьют мелодию, подобную сухому песку.

Для меня, пропитавшегося серыми песнопениями до самых костей, рассветная песня уж слишком ослепительна. Я выбрал безумие вместо разума и получил силу в обмен на одиночество. Мне она не идёт».

— Но вот ты, Лейн… порадовалась бы такой песне, — пробормотал Мишдер, вспоминая возлюблённую, которая когда-то была рядом с ним.

«Уж такому бесконечно светлому человеку, как ты, эта песня наверняка бы подошла.

И поэтому… Я не против послушать песню за тебя и ради тебя.

uc lotas tes elfa evhe, shie-la En meitis Ses xeo lef xeo

[Прошу, мелодией тоски и боли сообщи мне о времени начала]

van hiz lotas tes elfa evhe, neo metis roos-l-Ec phia

[Только мелодия тоски и боли расскажет мне о том далёком месте, где ты есть]

— Чудесная песня. И слова, и мелодия. Искренне так считаю.

Положив руку на плечо Евамари, Ксинс доверил своё тело текущей вокруг мелодии.

— Ну так, неплохо. Проходной балл дам.

— Какая ты строгая.

— Ну естественно, ведь когда я учила его песнопениям рядом со мной всё время был Арма.

«Понятно-понятно. Ну вот что с тобой делать…»

Ксинс пожал плечами, даже не пытаясь скрыть кривую улыбку.

Неизвестно почувствовала её Евамари или нет, но её голос стал немного слезливым.

— Но… Хоть я сейчас и радуюсь, мне ещё и досадно. Ведь мы с Армой учили его много лет, но Клюэль дала ему намного-намного больше, чем мы.

— Вот настолько ему повезло её встретить.

— И правда…

Глядевшая куда-то вдаль девушка вдруг подняла голову.

— Ну вот, похоже, и пора.

Проследив за её взглядом Ксинс осознал… что его куртки коснулись тонкие лучики рассвета.

По всему замкнутому пространству ночи раздался треск.

Сверху, снизу, справа, слева… — во всех возможных направлениях по миру побежали разломы. Они беспрестанно расширялись, заставляя вспомнить вид трескающегося льда.

Из этих щелей изливалось рассветное сияние, гармонично соединившее в себе бледно-белый и синий цвета.

— Похоже, настало время покрытому Миквекс миру исчезнуть… время, когда мир вернётся к своему прежнему виду. Время пробуждения.

— Действительно…

«Всё вернётся к началу. Спящий мир проснётся, а нынешний исчезнет. И в то же время… я уже в который раз расстанусь с ней. Сколько бы раз я не наблюдал этот вид, разрывающая душу боль никуда не исчезнет».

— А кстати, этот раз немного необычный, да?

— Чем это?

Стоявшая почти вплотную к Ксинсу девушка подняла на него удивлённый взгляд.

— Ну… Эм, как бы лучше сказать… Ты вот так близко ко мне… Прямо прижимаешься.

Ксинс думал, что Евамари на некоторое время замолчит, но вопреки его ожиданиям…

— Это случайность! — воскликнула она и, следуя собственным словам, быстро отошла от него.

— Лучше бы я ничего не говорил…

— Что упало, то пропало — быстро заявила девушка и довольно улыбнулась. — Ну что ж, до скорого…

Услышав от неё такие слова прощания, Ксинс немного смягчил лицо.

«Впервые… она сама сказала что-то, намекающее на ещё одну встречу. Но она, скорее всего, сама того не заметила».

— Что случилось? Откуда такая подозрительная улыбка?

— Нет, ничего. До встречи, Евамари.

— Ага. Когда-нибудь, где-нибудь, вновь…

«Вот именно… Печалиться нечему. Ведь мои чувства здесь. И если только я не утрачу их, мы обязательно сможем встретиться снова».

Sew ele dia Kyel Neight riss Eo noi hiz phia mille elmei ole

[Вместе с тобой я гляжу на мир с того места, где рождаются все мечты]

wi mille-l-pelma pheno, Deris I lihit Ec cross

[Дитя, что было рождено и теперь проснулось, поскольку мир тебя желает]

Sew eledia xeines wat was Isis tis, -Ye-emne xeines elen

[Босой я иду по бескрайней дороге… подставив тело рассветному ветру]

De Ri ris Is-Ye-sophia Se, was hiz laphia ecta ririsis loar

[Однажды мы обязательно встретимся на том холме, где рождается заветный ветер]

Мир осветили лучи рассвета.

Звёздный свет пропал, огни северного сияния погасли. Воплощающий саму ночь мир исчезал.

А вместо него…

Под небом, по которому мчался дракон цвета Ночи, показалась зелёная земля.

Цветочные побеги пережили зиму и теперь ждали наступления весны. По маленькому ручейку ещё не до конца очистившейся от льда реки уже плыл светло-розовый лепесток цветка, который зацвел немного ранее положенного.

«Нейт… Спасибо».

Смутное чувство передалось мальчику сквозь спину.

Нейт обернулся назад — перед ним стояла тоже обернувшаяся к нему Клюэль.

«Большое большое спасибо. Ты на самом деле сдержал то обещание. Я… только сейчас, наконец-то, это осознала».

«Это не так…»

Нейт покачал головой.

«Как бы мне хотелось, чтобы я смог спасти тебя ещё быстрее. Нет, лучше всего было бы, если бы я защитил тебя сразу и не дал бы тебе испытать всё это. Тогда бы тебе не пришлось так волноваться».

«Волноваться? Ничего подобного».

Их волосы соприкоснулись, их носы соприкоснулись, а затем…

«Я всегда верила в тебя… С самого-самого начала».

Наступил миг, когда их губы соединились.

Это было всего одно мгновение, за которое они даже не успели ощутить касание.

Однако этой секунды было более чем достаточно для того, чтобы они передали друг другу свои чувства.

Это был будто бы дышащий рассветной песней…

И украшающий её мелодию финальным единственным тактом, похожий на песню поцелуй.

«Нейт…»

Девушка протянула вперёд руки.

Угадав её желание, Нейт накрыл её руки своими.

Их пальцы соприкоснулись. И тепло, и чувства, и всё-всё-всё…

Sophit ele, ende

[Сердце здесь, и теперь]

Sophit ele, ende

[Сердце здесь, и теперь]

Легло на их сложенные вместе руки.

Алая девушка и мальчик цвета Ночи сплели последний куплет песни.

Ris sia sophia, Riris ele, elmei Selah pheno sias-s — Co lue-l-Sophie nett

[Уснувшие дети проснутся и вдохнут звуки радостной песни]

Ris sia sophia, Neight ele, elmei Kyel riss Selah cela-s — Sophit ele Ende

[Рассветная песня достигнет тебя, волею чуда ты встретишься с ней]