Лин Ся тут же смутился до крайности: не имело значения, если его жалкое состояние увидят посторонние, но совсем другое дело – Сун Сяоху или Юй Чжицзюэ. Ведь будучи их старшим братом, подобное заставляет Лин Ся чувствовать себя ужасно бесполезным… Он с большим трудом поспешно натянул на себя тонкое одеяло, и пробормотал с пылающими от стыда щеками: «Все из-за того, что нарушил правила секты... Выглядит, конечно, плохо, но это совсем не больно».

Все время с момента получения ран он лежал на животе, поэтому сейчас его голос был хриплым и низким. К тому же, необходимость поднимать голову привела к болям в шее, и мальчик не мог не уронить ее обратно.

Услышав слова Лин Ся, Юй Чжицзюэ почувствовал, как в его ноющем от жалости сердце поднимается волна гнева. И он не знал, что делать с этой вспышкой ярости, угрожавшей смести все на своем пути. Юй Чжицзюэ сделал глубокий вдох и упрямо стянул тонкое одеяло, отложив его в сторону.

Он смущенно окинул взглядом длинные и худые ноги Лин Ся, постепенно поднимая глаза вверх. Ягодицы и часть бедер были по-прежнему сильно опухшими, а фиолетовые синяки выглядели по-настоящему зловеще и пугающе, по сравнению со светлой бархатной кожей ног. К тому же, находящиеся повсюду пятна запекшейся крови позволяли отчетливо представить себе, сколько мучений пришлось пережить Лин Ся.

«Прошло уже пять дней. Мне было интересно, почему ты не приходил меня навестить, и первым, что я вижу, придя сюда, оказывается это». Юй Чжицзюэ изо всех сил старался сохранять спокойствие, но не сумел сдержать гнев в своем голосе, когда спросил: «Кто именно это сделал? Я допрошу того, кто управляет этим местом!».

Его последние несколько слов были наполнены следами мощнейшей злобы, которая неожиданно напугала Лин Ся. Он поспешно попытался встать и потянуть за край одежды Юй Чжицзюэ, призывая: «А'Цзюэ, не уходи!».

Испугавшись, что раны Лин Ся вновь откроются, Юй Чжицзюэ мог только замереть и остаться рядом с ним. Стерев убийственные намерения со своего лица, он повернулся и сказал: «Забудь об этом, сперва обработаем твои раны».

Говоря это, мальчик снял сумку с талии и достал оттуда небольшую нефритовую бутылочку, мазнув из нее какую-то белую мазь кончиком пальца, чтобы нанести ее на травмы Лин Ся. Он сам лишь недавно получил эти вещи, а лекарство внутри бутылочки было лучшим во всей секте Шаоян.

Лин Ся быстро отстранился и настоял: «Я сделаю это сам». Его раны на самом деле находились в весьма неприличном месте, и показывать такое даже близкому человеку – слишком унизительно.

Юй Чжицзюэ тоже начал волноваться. Но, увидев, как тяжело даются Лин Ся обычные движения, он больше не мог этого выносить и оттолкнул его руку, нанося на раны лекарственную мазь. Его движения были очень легкими и сосредоточенными, а Лин Ся в смущении прикусил губы и не издал ни звука. Целебная мазь охлаждала и освежала воспаленную кожу, поэтому те места, на которые она попала, чувствовали себя намного лучше.

Блядь! Как стыдно! Помимо старика и мамы, на протяжении десяти лет ни один человек не видел его задницы. Отлично, теперь она оказалась на всеобщем обозрении…

Когда Юй Чжицзюэ закончил накладывать мазь, чтобы поскорее развеять неловкую атмосферу, Лин Ся, в спешке найдя тему для разговора, спросил: «Как поживает Сяоху? Вы оба очень заняты, не так ли?».

«У него нет свободного времени», - ответил Юй Чжицзюэ, не желая признавать, что скрылся тайком. Новички, как он, были невероятно заняты в эти дни, поскольку Фэн Шумин на самом деле чрезвычайно строгий учитель: он велел им за десять дней запомнить три фундаментальные книги по культивированию. Кроме того, им приходилось писать эссе с размышлениями. Сун Сяоху не умел ни читать, ни писать, поэтому ему приходилось совсем тяжко. К счастью, ему помогала Фэн Ло. К тому же, из-за странного чувства Юй Чжицзюэ не хотел приходить сюда вместе с Сяоху, и он не ожидал обнаружить Лин Ся в таком плачевном состоянии...

Лин Ся кашлянул, затем продолжил: «Как ты провел все эти дни? Над вами же никто не издевался, верно? А люди из города ЮньСяо... Они ушли?».

Мальчик взглянул на него: этот человек ведь и так ранен, но почему он все равно такой болтливый и любопытный? Он кивнул головой и ответил: «В последнее время эта сумасшедшая девица не попадалась мне на глаза, поэтому они, скорее всего, ушли. Да и я не такой как ты – надо мной не так-то просто издеваться!».

Последнее заявление, наконец, содержало толику его обычной высокомерной манеры, и Лин Ся внезапно улыбнулся. Пару дней проведя вдали от этого ребенка, он искренне полагал, что тот немного вырастет, но, учитывая его слова, очевидно, что малыш так и не изменился.

Они болтали еще какое-то время. А когда лекарство постепенно начало действовать, разум Лин Ся затуманился, и он снова заснул. Юй Чжицзюэ накрыл его одеялом, и в одно мгновение выражение на его лице изменилось. Он без малейшего колебания отправился в главный зал Бессмертного Приветственного Павильона.

Гуан СюйЦзы уже услышал от учеников о том, что к ним явился непосредственный ученик главы секты. Да к тому же он пришел найти Лин Ся. Эти новости тут же заставили его отчаянно наматывать круги по залу. Кто же знал, что у этого нищего паренька окажется такой покровитель? Сторонник, чей статус намного выше, чем у Сюй Яна!

Его Бессмертный Приветственный Павильон занимал самое низкое положение в секте Шаоян, поэтому он однозначно не мог себе позволить обидеть кого-либо из этих шишек! Гуан СюйЦзы беззвучно кричал о мировой несправедливости. Если бы он только знал об этом раньше, то не поступил бы так опрометчиво, а теперь ему остается лишь думать о том, на кого бы переложить ответственность...

В этот момент раздался звук со стороны двери, и совсем юный мальчик, одетый во все черное, неторопливо вошел в зал с выражением, будто рассматривает украшения в зале. Увидев возраст Юй Чжицзюэ, СюйЦзы слегка успокоился, решив, что невежественного ребенка перед ним будет легко одурачить. Он быстро натянул приветливую улыбку, вышел вперед и поздоровался: «Я давно слышал, что глава секты принял в ученики несколько молодых талантов с выдающимися способностями, и только в присутствии старшего брата Юй осознал, что слухи действительно не врут! Как и ожидалось от многообещающего гения!...».

Мурашки пробежали по телу Юй Чжицзюэ от этой лести, и он холодно прервал: «Сегодня я пришел к управляющему Гуану, так как хочу расспросить его кое о чем. Моему старшему брату Лин Ся повезло оказаться под вашим покровительством. Но я не знаю, где он живет, и мне стало интересно, могу ли я увидеть его?».

«Это...», - Гуан СюйЦзы знал: Юй Чжицзюэ только что виделся с Лин Ся и наверняка имеет совершенно иные цели. Запинаясь, он пробормотал: «Несколько дней назад твой старший брат был... Уличен другими учениками в нарушении правил секты, что требовало наказания в тридцать ударов... Ах, но я учел, что это его первый проступок, поэтому уменьшил наказание наполовину».

Внезапно Юй Чжицзюэ улыбнулся, но пара черных как смоль глаз пристально смотрела прямо на Гуан СюйЦзы, когда он продолжил и спросил: «Я не знаю, какое правило секты нарушил мой старший брат. Может ли управляющий Гуан просветить меня? Помимо этого, он действительно спит в сарае для дров, что довольно странно. После того, как вернусь и отчитаюсь перед Учителем, я обязательно спрошу у него, насколько же сильно Бессмертный Приветственный Павильон нуждается в деньгах, что здесь даже нет свободных комнат для учеников».

Участок Трав Вечернего Тумана требовал полива два раза в месяц, но эту работу всегда выполняли десять человек, к тому же, на заднем дворе было еще около четырех-пяти свободных комнат, а наказание за воровство - всего три дня без еды... Так что неспособный никоим образом оправдать себя Гуан СюйЦзы под проницательным и мрачным взглядом Юй Чжицзюэ стоял как истукан, заикаясь и бормоча что-то себе под нос, а по его голове и спине градом катился холодный пот.

Юй Чжицзюэ уже понял, что над Лин Ся здесь издевались.

Проведя детство на пике Святой Девы, он не раз сталкивался с тайными интригами и заговорами, вершащимися в традиционных сектах. Прямо здесь и сейчас в его руках образовалась сосулька, напоминающая трехгранную ледяную пику, и голосом, содержавшим следы злобы, Юй Чжицзюэ сказал: «Вчера Учитель рассказал мне, как превращать водные энергетические частицы моего тела в лед. Управляющий Гуан, я все правильно делаю? Здесь вы мой старший, в то время как я всего лишь новичок и нуждаюсь в грамотном руководстве».

Сосулька была чрезвычайно острой. Падающий на нее солнечный свет преломлялся на множество красивых лучиков, заставляя руку мальчика выглядеть еще более хрупкой и привлекательной, а его ногти мерцать, подобно нефриту.

Несмотря на это, Гуан СюйЦзы почувствовал, что у него по неизвестной причине кровь стынет в жилах и невольно отступил на два шага назад, он пробормотал: «Старший брат Ю, у тебя все получается очень хорошо... Да, твой старший брат в настоящее время тяжело ранен и слаб, поэтому я позволю другим ученикам как следует позаботиться о нем. На заднем дворе есть тихая комната, поэтому я заставлю людей тщательно прибрать ее, и твой старший брат сможет сразу же туда переехать!».

«Тогда мне придется беспокоить управляющего Гуана», - прищурившись, заметил Юй Чжицзюэ, в то же время небрежно вертя сосульку и размахивая ею под солнцем, являя собой образец детской невинности. А родинка в уголке его глаза мерцала, словно алая капля крови.

Гуан СюйЦзы затаил дыхание и почтительно поклонился, направившись к двери, чтобы выполнить все необходимое. Он перепугался до безобразия и чуть не упал. Интуиция подсказывала СюйЦзы, что, хотя Юй Чжицзюэ еще так молод, он уже куда опаснее Сюй Яна...

В итоге, проснувшись, Лин Ся решил, что все ее видит сон. Он находился в аккуратной и чистой комнате со всей необходимой мебелью. А раннее утреннее солнце, сияющее через занавески, казалось мирным и теплым. В настоящее время Юй Чжицзюэ, повернувшись набок, спал рядом с ним. Они лежали очень близко друг к другу, и Лин Ся почти ощущал, как мягкое дыхание мальчика касалось его лица.

Он приподнялся на кровати, вытянув свои конечности и только сейчас обнаружив, что его состояние стало намного лучше. Даже раны больше не болели.

Задумавшись, Лин Ся не мог не взглянуть на Юй Чжицзюэ: глаза мальчика были плотно закрыты, и синяки под ними казались темнее обычного... Неужели этот ребенок слишком усердно тренировался?...

Словно почувствовав его взгляд, ресницы Юй Чжицзюэ вздрогнули несколько раз, прежде чем он медленно открыл свои чистые, ясные и сияющие глаза. Лин Ся импульсивно потянулся и погладил его волосы, спросив: «Ты что-то сказал Гуан СюйЦзы? Почему я здесь?».

Юй Чжицзюэ мгновенно спрыгнул с постели, поправил волосы и, бросив взгляд на Лин Ся, направился к двери, сказав: «Он нашел свою совесть сам по себе! Мне уже пора возвращаться».

Лин Ся знал, что тот не хотел признаваться, поэтому он просто улыбнулся и ответил: «Тогда будь осторожен и не слишком усердствуй... Когда мои раны заживут, я обязательно приду навестить тебя, а также Сяоху». Он все еще помнил, что по словам Юй Чжицзюэ, прошло уже целых пять дней.

Спина Юй Чжицзюэ мгновенно напряглась, и после небольшой паузы, произнеся «пф», он ушел.

После того, как Лин Ся полностью восстановился, отношение Гуан СюйЦзы к нему изменилось на 180 градусов: он назначал мальчику исключительно самые легкие задачи и даже время от времени спрашивал о его самочувствие. Не только сам Лин Ся не привык к подобному обращению, но и другие ученики с завистью поглядывали на него.

Лин Ся не знал, что тут можно сделать. Только у нескольких учеников на весь Павильон, обладающих достаточно высокими положением и старшинством, были собственные комнаты. Поэтому он, будучи абсолютным новичком и занимая целую комнату, неизбежно казался странным. Но, учитывая его дальнейшие планы, жить с кем-то было бы совершенно неудобно, в итоге у Лин Ся не осталось выбора, кроме как терпеть на себе косые взгляды и продолжать жить одному.

В дни, пока он выздоравливал, Лин Ся тщательно все обдумал. Он должен стать сильнее! Ни в коем разе нельзя полагаться на двух маленьких детей, понимаете? Иначе он никогда не посмеет назвать себя старшим братом!

Лин Ся вдруг подумал о маленьком зверьке, повстречавшимся ему на горе, когда он тайно жарил рыбу. Черт возьми, как он мог забыть о судьбоносной встрече, которая поджидала там Сяоху?

Этот маленький зверек - не обычное дикое животное, а настоящий магический зверь 7ого уровня, - Снежная Фламма! Мудрец секты Шаоян уединенно жил в долине неподалеку от Бессмертного Приветственного Павильона и, благодаря прямолинейности и наивности Сун Сяоху, дал ему несколько ценных советов и обучил парочке методов культивирования.

Конечно, Сяоху тут не было, поэтому, само собой, подобное развитие сюжета невозможно.

В романе главный герой принял Снежную Фламму за бездомную кошку и погнался за ней в попытке вернуть рыбу, которую она украла. Так он и встретился с мудрецом. Старец был довольно ленив и не воспринимал Сун Сяоху как своего ученика, а позже, посетовав на то, что все это слишком хлопотно, попросту исчез. Однако, даже являясь обычным прохожим, который больше ни разу не появится в романе, его все равно можно считать первым учителем героя!

Да и необходимо помнить, что именно здесь был сделан первый шаг на пути роста главного героя!

Про себя Лин Ся рыдал от счастья. Раз уж он так удачно оказался в этом месте, может сама судьба ему благоволит и помогает изменить сюжет?