Слепяще-белые стены особняка Рейгена сияли в лучах солнца. Внешняя стена представляла собой большой полукруг, упирающийся в скалы с обеих сторон. Высокая, крепкая стена была надежной оградой от посетителей, отрезая поместье от уличного шума и движения. Единственным входом были парадные ворота, находящиеся под охраной бдительных охранников.

— Это странно, — размышлял Эдвард. — То есть я понимаю, почему он хочет защититься от бандитов, засевших наверху, но разве не для этого стоит охрана при входе в город? Зачем охранники еще и тут? Он будто пытается защитить себя от своих же людей.

Эдвард оглядел высокую стену.

— Когда что-то одно выглядит подозрительно, то и всё остальное оказывается под подозрением. Ведь эту стену видно из города, верно?

Альфонс кивнул.

— Может, пройдемся немного дальше к скале?

Альфонс шел вдоль стены, пока она не скрыла его от города. Они брели вдоль неё — двое гостей, просто вышедшие на вечернюю прогулку. Гости сейчас, но они станут нарушителями, как только найдут ход внутрь.

— Это мне кое о чём напомнило. Странно, что ты предложил пробраться туда без спросу, — заметил Эд, посмотрев на брата. — Это впервые. Обычно я предлагаю куда-нибудь вломиться, а ты меня останавливаешь.

Разнообразные приключения часто давали братьям повод проникать в чужие дома или крепости. Порой им приходилось вести себя уж очень вольно с законом, но когда приходил такой момент, Эдвард всегда рвался в бой первым.

То, что Ал подбил его пойти на нарушение закона, было необычно и приятно.

Альфонс усмехнулся. Казалось, он был немного смущен.

— Может, мы поменялись местами? Прости, если так.

— Эй, да ладно! Мне вообще-то нравится идея быть рассудительным старшим братом, который должен удержать своего упрямого младшего братца от опрометчивых поступков и неприятностей, — сказал Эд с улыбкой.

Альфонс ощутимо ткнул его под ребра.

— Эй! Я что-то не вижу, чтобы ты меня останавливал! Собственно, твоей идеей было проникнуть сюда вечером. Это твой план.

В тот день, когда Ал решил, что они должны пробраться в поместье и узнать, что замышляет Рейген, он предложил дождаться ночи, а потом пробраться внутрь. Эдвард сразу отказался от этой мысли.

— Нет, если он действительно замыслил нечто недоброе, то внутри должны быть доказательства. Должно быть, ночью он усиливает охрану, — обосновал свой отказ Эд. — Мы должны пробраться туда при свете дня, когда он меньше всего этого ожидает.

Ал согласился с ним. В конце концов, когда доходило до планирования пакостей, то лучшим в этом деле был его старший братец.

Они шли вдоль стены, пока не дошли до места, где она сходилась с отвесной скалой. Оба остановились и огляделись по сторонам. Эдвард удовлетворенно кивнул. Занятая ими позиция — между стеной Рейгена и задней стеной ближайшего дома — идеально скрывала их от взглядов горожан. Эд и Ал оглядели стену.

Верхнюю часть стены покрывала тень деревьев, растущих по ту сторону.

— Мы можем сделать вход при помощи алхимии, — вслух размышлял Эд, — но я не уверен в том, что нас ждет с другой стороны. Давай сначала заглянем туда.

— Идёт.

Альфонс последний раз огляделся, чтобы убедиться, что за ними никто не наблюдает, прежде чем подсадить Эда себе на шею и подтянуться на цыпочках. Балансируя на его плечах, Эдвард вытянулся насколько мог, его глаза были едва ли выше уровня стены.

— Ну что там? — прозвучал где-то внизу вопрос Ала.

— Деревья мешают. Я ничего не вижу, — пробурчал в ответ его брат. Эдвард отвел ветки от лица и увидел широкий, залитый солнечным светом, двор поместья. Кое-где виднелись скучающие охранники. Похоже, что он был неправ. Особняк Рейгена хорошо охранялся даже днём.

— Один, два… всего пять охранников, — прошептал Эд. — Всё же там много свободного пространства. Я уверен, что мы сможем всё провернуть.

Эдвард шлепнул рукой по стене, проверяя её на прочность, затем подтянулся на руках, и перемахнул с плеч брата на верхушку стены. Притаившись в листве, он жестикулировал Алу, рисуя в воздухе петлю большим и указательным пальцами.

— Пойдет, чтобы подойти ближе? — прошептал Ал.

— Да. Деревья должны прикрыть тебя, — кивнул Эд.

Альфонс вытащил веревку и крюк из сумки, висевшей у него на поясе, и бросил конец брату через стену. Эд зацепил крюк за выступ стены со своей стороны. Гул очистительных фабрик эхом разносился вокруг них, помогая скрыть любой шум. Альфонс взобрался на верхушку стены, присоединившись к брату в укрытии из листьев. Ветви деревьев скрывали их как от города, так и от поместья. Ал повернулся вокруг своей оси, чтобы забрать веревку, когда услышал громкий лязг металла о металл. Кто-то открыл парадные ворота. Оба затаили дыхание и молча застыли. Вскоре они увидели двух охранников, ведущих Лифа и Кетта — человека, который перевернул телегу с камнями. Сейчас Кетт опирался на деревянную дорожную трость. Они направлялись к особняку.

— Они говорили, что покинут город, — вспомнил Ал. — Должно быть, идут попросить Рейгена найти им другую работу.

— Они же должны что-то делать, чтобы выжить.

Законы Рейгена делали их жизнь здесь тяжелой, но она будет ещё тяжелее, если они покинут город без малейшей надежды на работу в другом месте.

— Знаешь, — продолжал Альфонс, — я раньше думал, что это жутко добрый поступок со стороны Рейгена — дать им работу. А теперь я склонен считать, что было бы лучше, если бы он помог им раньше, прежде чем дошло до этого. Чтобы они могли рассчитывать на лучшую жизнь здесь.

Ал повернул голову, глядя туда, куда река несла свои воды.

— Здесь так светло, на солнце. Отсюда даже не видно другую половину города.

Эдвард знал, какую половину тот имел в виду. Чуть раньше Альфонс ходил с ним вместе ниже по течению, чтобы поискать в гниющих, покинутых домах веревку и что-нибудь, из чего можно было бы сделать крюк. Тогда его брат впервые увидел город, совершенно не похожий на ту Вистерию, которую они видели выше по течению. Для него это был настоящий шок.

— Тяжело что-то разглядеть в тени после того, как долго смотрел на солнце.

Но Альфонс знал больше. Он видел цветы, которые Лиф выращивал в тени, и он видел людей, старающихся изо всех сил выжить в этом городе, признающем лишь сильных. Было ясно, что Рейген даже не смотрел в тень. «Но всё же, — размышлял Ал, — если он не смотрел туда, то куда же он смотрел?»

Они пришли сюда как раз для того, чтобы это выяснить.

— Пошли, Эд, — сказал Альфонс, поворачиваясь к особняку.

Эдвард посмотрел вниз. Под их деревом рос низкий кустарник. Эд напрягся, опускаясь на одно колено. Ал тоже присел, собравшись. Они ждали.

— Теперь в любой момент, — пробормотал Альфонс, когда купол очистительной фабрики начал медленно приподниматься.

— Сейчас! — прошипел Эд одновременно со звуком пара, вырывающегося из-под купола фабрики. Они оба спрыгнули на землю, лязг брони Ала растворился в шипении пара.

— Ты в порядке? — спросил он брата.

— Похоже, получилось, — ответил Эд, кивнув.

Они крались, стараясь держаться пониже к земле и всё время озираясь. Казалось, они остались незамеченными. Купол очистительной фабрики открывался лишь раз за несколько часов, но ожидание того стоило. Их план сработал. Братья оценили расстояние до поместья с места своего укрытия.

— Отсюда, похоже, нам нужно пробираться к входу в особняк, — сказал Альфонс, вспоминая планировку особняка, которую он успел рассмотреть во время своего короткого путешествия за ворота. — Если я правильно запомнил, то парадный вход располагается прямо по центру здания, а всё слева и справа от него симметрично.

— Значит, неважно, с какой стороны его обходить, — заключил Эд, глядя на поместье из-за кустарника. — Так вот, если ты хочешь создать идеальную страну — достаточно сильную, чтобы противостоять армии — тебе прежде всего понадобятся деньги, верно? Затем тебе будут нужны люди, а потом…

— Оружие, — закончил за него Ал.

Трудно было представить себе склад оружия в этом особняке. Несмотря на высокие стены и охрану во дворе, все занавески на окнах были широко распахнуты. Окна с их стороны были открыты, наполняя дом свежим воздухом.

— Может, он хранит его где-нибудь в другом месте? — сказал Эд. Его взгляд скользнул вниз. — Под землей.

— Да, может, ты и прав, — кивнул Ал. — Но как мы туда проберемся? Может, поискать вход внутри?

— Хм… возможно, — Эдвард оглянулся. Уровень другой части двора был чуть повыше, и Эдварду был виден верх гигантских ворот шлюза и вода, вытекающая из скалы позади них.

— Разве Руби не говорила, что шлюз разделяет водный поток на две реки, одна из которых протекает через город, а другая проходит под землей?

Эдвард мысленно отметил ворота шлюза, откуда река несла свои воды мимо поместья. Оттуда вода разливалась множеством небольших каналов к главному руслу и множеством ещё меньших, которые питали поля. Взгляд Эда обежал врата шлюза, искусственное русло реки, особняк, широкий двор и скользнул к земле, на которой они стояли.

— Если поток действительно разделяется у шлюза, то подземное русло должно проходить прямо под поместьем, — предположил Эдвард. — Если под ним есть подвал или какой-либо склад, то река проходит непосредственно рядом с ним. Они могут быть даже совмещены.

Альфонс кивнул.

— Они должны были как-то строить то подземное русло. Может, нам удастся найти вход, который они для этого использовали, и проникнуть туда через него.

— Стоит попробовать.

Эд и Ал медленно пробирались вдоль стены в поисках подземного хода.

— Эд, — прошептал Ал брату, который ощупывал землю неподалеку. Он указал на стальную пластину на земле, расположенную чуть поодаль от задней стены поместья. — Может, это он?

Пластина была красной от ржавчины — яркий квадрат посреди зеленой лужайки. Выждав, пока скроется из виду проходивший мимо охранник, Эдвард покинул укрытие среди кустов и бросился к люку. Взявшись за маленькую ручку, приделанную к люку в центре, он с силой потянул за неё.

— Тяжелый! — буркнул он себе под нос.

Люк был размером около половины квадратного метра и тяжелым, словно из свинца. Альфонс подбежал к брату, чтобы помочь тащить. Вместе они смогли медленно оторвать стальную пластину от земли.

Снизу подул легкий ветерок.

— Есть! — прошептал Эд. — Это приведет нас к чему-то, что находится внизу.

Совместными усилиями они аккуратно подняли пластину, чтобы не наделать много шуму. Подняв её, они увидели металлическую лестницу, ведущую вниз, к царившей там темноте. Эд проскользнул внутрь, Ал, с трудом уместившись в люке, последовал за ним, опуская за собой пластину. Когда вход за ними закрылся, шум воды у ворот шлюза стал отдаленным, растворившись в шуме воды где-то совсем рядом с ними.

Спустя несколько секунд их глаза привыкли к темноте, и очертания предметов стали четче. Эдвард заметил фонарь, висящий у входа, в комплекте с маслом и спичками. Эд зажег его, направляя свет в темноту.

Лестница практически отвесно вела вниз, к голой земле пятнадцатью шагами ниже. Когда они спустились вниз, шум воды стал почти оглушительным. Подземное течение находилось практически у подножия лестницы.

— Здесь проходит довольно много воды. Гораздо больше, чем через искусственное русло наверху, — отметил Ал, спустившись вслед за братом. В отличие от спокойного течения наверху подземное течение было гораздо более бурным и достаточно быстрым, чтобы переправлять небольшие камни.

Русло было шириной около двух метров в том месте, где они находились. Большинство камней, что они видели, уносились потоком, лишь несколько из них покоились на дне.

«Кто-то регулярно должен спускаться сюда, чтобы убирать их», — подумал Эд.

По сторонам потока были сделаны проходы, позволяющие людям пройти по туннелю. Сам туннель, который они теперь могли видеть, уходил довольно далеко вперед.

— Должно быть, наверху находится очистительный завод, — сказал Альфонс, указывая на луч света, врезающийся в темноту туннеля чуть дальше впереди них. В круге естественного света они видели веревки, свисающие сверху, — должно быть, те самые, что видел Ал, применявшиеся, чтобы размещать камни в коробки для сортировки.

Они шли по туннелю, внимательно оглядываясь вокруг. Строители, должно быть, пробовали отвести воду в различные направления, так как там было несколько боковых ходов, настолько узких, что пройти туда мог только один человек. Руководствуясь исключительно чувством ориентации в пространстве, братья шли, пока не предположили, что находятся примерно под особняком. Свернув на боковую дорожку, они прошли несколько углов, пока пол под ними не сменился с каменного на крепкую, выложенную досками дорожку, окончившуюся у деревянной двери.

— А вот и она, — Эдвард отдал фонарь Алу и приник ухом к двери. — Похоже, там никого нет.

Тихо открыв дверь, они увидели подвал, вымощенный бетоном. Он был полон оружия. Братья вошли в комнату, петляя между бессчетным количеством башенок, сложенных из ящиков с пистолетами и винтовками. На дальней стене, над длинным рядом бумаг висели мишени для практики и плакаты, описывающие применение оружия и множество тактик борьбы с противником. Посредине в стене была деревянная дверь, точно такая же, как та, через которую они вошли.

— Похоже, мы нашли доказательство, — произнес Эд, поднимая винтовку к свету фонаря. — Это военное снаряжение. Должно быть, кто-то тайком поставляет им оружие.

Подвал был довольно большим. На некоторых ящиках был толстый слой пыли, другие же выглядели новенькими, словно их недавно доставили. Рейген должен был собирать это оружие месяцами, а может, и годами. Эдвард подозревал, что они могли бы найти ещё один такой подвал с амуницией. Их худшие опасения подтвердились: Рейген определенно собирался получить независимость. Он хотел превратить свой маленький городок в страну, чьим путеводным светом был бы закон равноценного обмена, и создать яркие и заманчивые приманки, которые бы притягивали людей, служащих вначале как дешевая рабочая сила, а затем — и как солдаты. Прибыль, что они получали благодаря драгоценным камням, приносимым течением, шла бы на финансирование этой армии.

— Значит, он использует горожан, — грустно произнес Ал. — Доброта Рейгена была лишь маской… В конце концов, ему абсолютно всё равно, счастливы люди или нет.

Распростертые объятия Рейгена не были приветственными, он просто собирал нити марионеток, чтобы управлять ими.

— Что нам теперь делать? — тихо спросил Эд. Альфонс отвернулся от него, уставившись на оружие.

— Мы могли бы сказать горожанам Вистерии, но я не знаю, насколько правильно это будет. Они всё же говорили, что хотят создать новый мир. Если Рейген хочет создать собственную страну, я готов поспорить, что многие из них выберут его мир, а не тот, в котором главенствуют военные. Возможно, некоторые из них уже знают обо всём этом.

— Скорее всего, ты прав.

Ал взял винтовку из ящика, и провел железными пальцами по стволу.

— Хотя я не знаю, захотят ли все горожане взять их, чтобы строить новый мир. И… Я не знаю, смогу ли что-то сказать тем, кто захочет.

Эдвард молчал.

— Но после того я как я всё это увидел… — продолжил Ал, — Я рад, что не обратился к Рейгену за советом. Я не считаю мир наверху таким уж замечательным местом, но не думаю, что, уничтожив его, можно добиться счастья. Мне кажется, нужно заботиться о том, что у тебя есть сейчас, и с этим же нужно стараться обрести счастье.

Ал посмотрел на брата.

— Спасибо, Эд. Я рад, что ты пошел со мной.

Эдвард кивнул.

Ал махнул рукой в сторону ящиков.

— А насчет этого оружия горожане должны сами всё решить.

И лишь тогда они услышали звук шагов за дверью, напротив той, через которую они пришли. Эд и Ал обменялись быстрыми взглядами, бросили оружие, найденное ими, и выскочили за дверь так быстро, как только могли. Они были уже в середине коридора, с деревянным полом, когда услышали, как кто-то вошел в комнату, которую они только что покинули.

— Может, это охранник? — прошептал Эд. — Я удивляюсь, что они патрулируют и внизу.

— Если нас поймают, то как минимум выгонят из города. Быстрее!

Альфонс повернулся боком, чтобы пройти через узкую часть коридора, Эд следовал за ним. В коридоре позади них забрезжил лучик света.

— Эй, Ал, выбирайся отсюда, немедленно! — прошипел Эд, вручая Алу фонарь.

Альфонс заспешил, обхватив руками фонарь, чтобы скрыть его свет. Позади него Эд нырнул за угол и скрылся в боковом проходе. К счастью, шум воды в главном туннеле заглушал звук шагов Ала. Подрагивающий в конце коридора свет приблизился к ним, и Эдвард сжался на полу, не решаясь даже сделать лишний вдох.

Он услышал голос.

— Ты уверен, что слышал что-то именно тут?

Это была Руби.

— Да, — ответил мужской голос. — Нил спускается раз в неделю, чтобы обследовать реку на предмет камней, но лампы, которую он обычно оставляет у входа, сегодня не было.

Голос спутника Руби напомнил Эду одного из охранников. Пока они говорили, свет продолжал заливать узкий коридор, рядом с тем местом, где прятался Эд. Затаив дыхание, он проклинал себя за свою беспечность. Их выдала лампа, которую они взяли при входе. Он мог лишь надеяться, что они вместе покинут это место.

Руби и охранник остановились на перекрестке, который соединял ход Эда с главным туннелем, ведущим к оружейной комнате. Руби остановилась и огляделась.

— Я не вижу никаких признаков того, что здесь кто-то был.

Она стояла так близко к Эду, что когда подняла фонарь, свет выхватил из темноты его ступню. Он напрягся, готовясь к схватке, которой, несомненно, уже не избежать.

Но лампа остановилась.

— Если учесть все повороты и ходы, я был бы удивлен, если бы они добрались сюда, — услышал он слова мужчины.

— Так, может, лампа просто свалилась в воду, и её унесла река?

— Должно быть, так и есть. Пошли обратно. Кстати, — добавил мужчина, — те ребята, что живут ниже по течению, сказали, что хотят переговорить с господином Рейгеном. Стоит ли нам их пропустить?

— У нас нет на это времени. Бандиты активизировались в последнее время, разве ты не слышал? Сначала мы должны справиться с ними.

Руби повернулась, её длинные волосы взметнулись прямо перед лицом Эда. Одна прядь коснулась его носа, защекотав ноздри запахом пыли и мыла. Эд поморщился, стараясь не чихнуть, глядя как уходят Руби и тот мужчина. Они уже скрылись из виду, когда желание чихнуть взяло над ним верх.

— Апчхи-и-и!

Удаляющийся свет внезапно остановился и стал приближаться, становясь всё ярче.

— Что это было?

— Кто здесь?!

— Ой-ой, — сказал Эд сам себе, прежде чем попятиться назад по узкому туннелю, через который ушел Ал.

Руби и охранник бросились обратно в главный туннель, но, прежде чем они смогли найти Эда, он растворился в следующем примыкающем боковом туннеле. Он переживал, что заблудится в лабиринте коридоров, но потеряться лучше, чем попасться, и он бежал вперед, поворачивая то налево, то направо, пытаясь увеличить расстояние между ними настолько, насколько это было возможно.

Похоже, что Руби и тот охранник ориентировались здесь так же плохо, как и он сам. Вскоре их шаги стихли вдалеке, и Эд остался один в полной темноте без лампы. Его глаза были широко распахнуты, он шел в темноте, его единственным ориентиром был слабый свет, пробивающийся из ворот шлюза и очистительной фабрики.

Эдвард шел вдоль стены, нащупывая себе путь по ней, как вдруг текстура стены под его пальцами изменилась. Холодный камень сменился чем-то более мягким. Это было дерево.

Ещё одна дверь?

Пальцы Эдварда пробежались по поверхности. Судя по форме и размеру, это определенно была дверь. Он нащупал ручку и потянул за неё. Дверь была заперта.

Может, Рейген скрывает здесь внизу ещё что-то?

Они уже нашли оружие. Может быть, в этой комнате полно боеприпасов. Но Эд не мог придумать причину, по которой эта комната была заперта, а комната с оружием — нет. Оглядевшись вокруг, чтобы убедиться, что света фонаря нигде не видно, Эд хлопнул в ладоши, используя алхимию, для того чтобы создать в двери ещё одну дверь. Вспышка алхимии на миг осветила коридор, но, казалось, преследователи ничего не заметили.

Эдвард толкнул созданную им дверь обеими руками, и тихонько ступил в комнату. Внутри царила непроглядная тьма. Эд закрыл за собой дверь и направился вперед, держа руки перед собой, чтобы нащупать путь.

— Ай!

Эдвард присел, схватившись за ногу. Он врезался во что-то на ходу и едва не потерял равновесие. Он протянул руки, нащупав нечто, что походило на деревянный ящик, стоящий на полу. Затем он осторожно поднял крышку. Эдвард запустил в ящик руку, подозревая, что он там найдет. Но то, чего коснулись его пальцы, вовсе не было похоже на найденное ими ранее оружие.

Он выудил оттуда маленький предмет. Он был холодным, как металл, но достаточно маленьким, чтобы уместиться на ладони. Поверхность была гладкой, но с гранями. Предмет имел форму грубоватой сферы. Он снова запустил руку в ящик и вытащил ещё один. Этот был овальной формы, с множеством острых граней и углов.

— Подождите-ка…

Эдвард соединил ладони и опустил их на пол. Когда свет алхимии погас, пол под ящиком набух, опрокидывая его вместе с содержимым. В короткой вспышке алхимии Эда что-то ярко блеснуло, словно тысячи звёзд в ночном небе.

— Драгоценности!

Эд открыл рот от удивления. За ту секунду, что сиял свет, Эдвард успел увидеть множество коробок, каждая из которых наверняка была наполнена драгоценными камнями. Увиденное поразило его, и всё же у него было неприятное, давящее ощущение, что все эти камни пойдут на закупку новой партии оружия.

«Всё же, — думал Эд, — если все эти коробки заполнены, то здесь находится сумасшедшее количество драгоценностей. Даже если он вывозит их из города, чтобы продать, что-то должно возвращаться назад».

Эдвард не мог понять, почему Рейген прячет драгоценные камни здесь, под замком, в то время как оружие было спрятано довольно небрежно. Он немного послушал у двери, но не услышал никаких звуков преследования. Руби и охранник либо сдались, либо решили, что тот звук был всего лишь всплеском воды. Кроме того, странной была ещё одна вещь. Если бы Руби и тот охранник знали о камнях и считали, что в подземелья кто-то проник, они просто обязаны были прийти сюда, чтобы всё проверить. Возможно, что они даже не подозревают о существовании этой комнаты.

Эд ещё раз использовал алхимию, чтобы опрокинуть другой ящик, и обнаружил в нём ещё больше блестящих камешков. Опираясь на свои размышления о том, сколько камней Вистерия добывала каждый месяц, и сколько камней он увидел, Эдвард предположил, что Рейген прячет в этой комнате около половины или хотя бы треть того, что они добывают.

Но по-прежнему что-то не сходилось. Рейген определенно платит совсем неплохо своим рабочим, оправдывая принцип равноценного обмена, а закупка того оружия не могла быть дешевой. А здесь были все те, непроданные камни. Эд присел на один из ящиков, а потом вскочил на ноги, шумно выдохнув. Он вспомнил разговор с полковником, когда тот впервые объявил ему об этом несчастном задании.

«Что он говорил о преступниках?» — пробормотал Эд. Количество арестов в Южном округе увеличилось, насколько он помнил. Рой сказал, что эта ускоренная модернизация оставила фабрики без рабочих. Отчаявшиеся хозяева фабрик начали заполнять освободившиеся места через посредников, которые продавали преступников для принудительной работы.

— О нет!

В мире было много плохих людей, Эдвард это знал. Он встречал их больше, чем кто-либо. И одно он знал точно о них: чем хуже они были, тем лучше умели прикрывать свои махинации. Они использовали людей и выбрасывали их — так, что никто об этом не знал.

Отвратительные подозрения обретали форму в мыслях Эда. Придет время, когда они с полковником должны будут поговорить обо всём этом, и придет оно совсем скоро.

— Ал!

Альфонс повернулся, услышав голос брата. Он стоял по другую сторону стены, окружавшей особняк Рейгена.

— Эд, у тебя получилось!

Эдвард перебрался через стену и подбежал к брату.

— Они тебя не поймали?

— А тебя?

— Пока нет. Нам повезло. По-видимому, бандиты снова атаковали, когда мы были там, и вся стража была отослана к ним.

Альфонс указал вверх, на скалу. Эдвард разглядел стражу, спускающуюся от входа в город. Похоже, атака была отбита.

— Грохот был жуткий. Я слышал много выстрелов.

Эд кивнул и неожиданно бросился бежать.

— Эд, — крикнул Альфонс ему вслед, — что случилось?

— Я должен кое-что проверить. Оставайся здесь, Ал!

— Что?! Что-то стряслось? Они тебя увидели?

Ал поспешно бросился следом за Эдом, оглядываясь, чтобы убедиться, что охрана не преследовала их. Поблизости больше никого не было.

Эдвард остановился и крикнул в ответ:

— Нет… зато я кое-что нашел.

— А? Что? — Альфонс остановился в недоумении.

Эд развернулся и подбежал к брату.

— Что Рейген может быть ещё хуже, чем мы предполагали, — сказал он, тяжело дыша. — Я нашел доказательство. Но… я не уверен. Мне нужно выбраться отсюда и поговорить с полковником!

— Как? Сейчас? Я иду с тобой! — ответил Ал, бежавший рядом с Эдом, пока они не добрались до дома.

— Нет, Ал, ты останешься здесь. Мне нужно, чтобы ты останавливал любого, живущего внизу по течению, чтобы он не шел к Рейгену за помощью.

— Почему? Ведь в этом нет ничего такого, или есть? Если он говорит, что может найти им работу, то почему бы им всем не попросить его об этом… — Ал не хотел, чтобы люди, страдающие здесь сейчас, продолжали так страдать и дальше. Эдвард покачал головой.

— Нет. Просто не дай им пойти к Рейгену, пока мы не проверим кое-что с полковником. Я расскажу тебе обо всём позже.

Альфонс сделал паузу, а потом ответил:

— Хорошо.

Он знал, что Эдвард никогда ничего не утверждал, если не был в этом полностью уверен. И. глядя на то, как он торопился, можно было догадаться, что он узнал нечто жизненно важное. Хотя Ал и волновался, что отправляет Эда в одиночку через лагерь бандитов, он знал также, что, когда Эд принял решение, его уже не отговорить. Кроме того, если кто-то и мог позаботиться о себе, так это был его брат, Эдвард Элрик, Цельнометаллический Алхимик.

— Но будь осторожен. Я сделаю здесь всё, что смогу.

— Отлично, Ал. Я скоро вернусь!

Эдвард помахал ему рукой и отправился к выходу из долины.

В это время Альфонс направился в другую сторону, вниз по течению реки, чтобы не дать никому уйти.

Эдвард пересек главную площадь, прошел мимо мужчин, отдыхающих на скамейках. До него долетели обрывки их разговора. Они говорили о работе, и в этом не было ничего удивительного. Один из них весело говорил о приближающемся дне зарплаты. Эдварду показалось, что они могут знать обо всём, что здесь происходит. Они могли быть за план Рейгена по созданию новой страны, противостоящей военным. Но, глядя на невинные улыбки на их лицах, он сразу осознал, что они не понимают, какой жертвы потребует создание их идеального мира.

Эдвард поднимался по узкой винтовой лестнице, пока не оказался высоко над городом. Посмотрев вниз, он замешкался, размышляя.

«Вистерия, город улыбок. Хотел бы я знать, как долго это ещё будет так».

Эд остановился лишь на миг, чтобы оглядеться. Когда он продолжил свой путь, он шел быстрее, его подстегивало нарастающее чувство тревоги.

Внизу долины вечером тени становились гуще, но наверху солнце всё ещё пылало в небе над пустыней. Когда его голова оказалась выше уровня скалы, солнце, клонящееся к западу, осветило её своими последними лучами.

— Ой, как ярко, — пробормотал Эд, прикладывая руку поверх глаз, чтобы защитить их от света. Один из двух охранников поблизости заметил его и повернулся.

— Эй, — крикнул он, — ты Эдвард, верно? Не ожидал увидеть тебя здесь так скоро.

— Мне нужно попасть в ближайший город, — быстро ответил Эд.

— Ближайший город? — охранники переглянулись.

— Я могу это сделать? — спросил Эд, заметив помрачневшие лица охранников. Он немного волновался по этому поводу. Город, в который было позволено войти лишь немногим, вряд ли выпускал их, но, похоже, их лица были омрачены по другой причине.

— Я бы не советовал. Там, снаружи, опасно.

— Бандиты в последнее время совсем обнаглели.

Охранник, державший обеими руками винтовку, кивком указал в сторону пустыни.

— Бандиты позвали своих дружков. Теперь они более уверены в своих силах. Сегодня уже трижды напрашивались на пули.

Эдвард прищурился, глядя на пологие равнины. Там, вдалеке, он мог их разглядеть. Даже на таком расстоянии он видел оружие в их руках. Сейчас их было куда больше, чем в тот день, когда они с Алом только прибыли сюда. Даже сейчас было похоже, что они собирались напасть ещё раз.

— Если тебе нужно идти, мы не станем тебя останавливать, — сказал охранник, бросив обеспокоенный взгляд на бандитов. — Мы прикроем тебя, как только сможем.

— Отлично, — сказал Эд, срываясь с места.

— П-подожди! — закричал ему вслед охранник. — Дай нам знак, если они тебя схватят… и поверни направо за большим валуном, это короткий путь!

Через миг его голос заглушили порывы ветра. Эдвард махнул ему, не оглядываясь, и продолжал бежать. Эд подумал, что не может понять, что он чувствует. Эти охранники были людьми Рейгена, рабами системы равноценного обмена, которая, насколько знал Эд, была какой угодно, но только не равноценной. Он сочувствовал им, но теперь он знал, что кто-то из них, возможно, посвящен во все тонкости этой истории. Они знают об оружии и предстоящем отделении от государства. Они знали о настоящем плане Рейгена.

Как и Руби.

Эдвард успел повидать достаточно в этом безумном мире, чтобы понять, что он не сможет спасти всех. Порой ему самому приходилось весьма несладко. Поэтому он всегда и оставался в стороне, просто наблюдая. До сегодняшего дня. Эдвард закусил губу. Он видел того, кто предлагал помощь, а давал лишь ложь. Он видел несправедливое использование закона равноценного обмена, которого было достаточно для того, чтобы измываться над слабыми. Он видел сверкающие драгоценности, превращающиеся в стальные ружья. И он видел отчаявшихся людей, которых превращают в деньги.

Эду достаточно было найти эти камни, чтобы понять, что на самом деле происходит в Вистерии. Он вспомнил то, о чём говорил ему Рой, — что в Южном округе произошло повышенное количество арестов, что продажа рабочей силы для удовлетворения повышенного спроса работодателей стала прибыльным делом. Если это было правдой, если Рейген действительно продавал ушедших из Вистерии для того, чтобы обрести свой новый, идеальный мир…

Только выбежав на пустырь, Эд понял, почему всё это время бежал. Эдвард бежал ради людей из Вистерии — тех невиновных, как живущих вверху по течению реки, так и внизу, которые не осознавали всю силу несправедливости, которую Рейген для них приготовил. Эдвард хлопнул в ладоши, превращая свою автоброню в длинное, острое лезвие, отразившее последние красные лучи заходящего солнца. Впереди его ждали преступники.

Эдвард не остановился.

— Прочь с дороги! — крикнул он, прорываясь сквозь центр их группы, словно ветер, прилетевший из пустыни. У него не было времени, чтобы остановиться. Впервые за долгое время на стороне Эда была справедливость, и это лишь подгоняло его вперед.

Пока его брат несся через пустыню, Ал вернулся обратно, к фабрике под куполом. Побывав в городе ниже по течению, он предупредил Айванса, чтобы тот не шел просить Рейгена о работе. Старик спросил его, почему, но Ал мог лишь попросить его доверится Эдварду и дождаться его возвращения. Затем он повернулся, и направился к фабрикам. Он должен был поговорить с Нилом.

Он обнаружил здоровяка перед одной из печей обжига, его грудь и руки блестели от пота. На его лице была гордость человека, делающего тяжелую работу, и делающего её хорошо. Заметив Альфонса у входа на фабрику, Нил прекратил работать и подошел к нему.

— О, Ал. Здравствуй.

Ал жестом предложил Нилу последовать за ним и вышел на улицу, где уже начинал подниматься прохладный вечерний ветерок. Он говорил медленно, не желая делать ничего, что бы стерло улыбку с лица Нила, но он должен был сказать ему, что они видели там, внизу.

Пока Ал рассказывал ему об оружии, Нил стоял, прислонившись к стене фабрики, его лицо оставалось бесстрастным.

— Ты знал об этом, Нил? — спросил Альфонс, заметив, что его слова не вызвали у того удивления.

Нил пожал плечами.

— Сам я никогда не видел оружия, но догадывался, что оно где-то там. Если ты собираешься создать новую страну, то однажды тебе придется столкнуться с армией.

— И ты всё ещё здесь?

— Да, — Нил кивнул. — У меня и у самого есть зуб на армию. Честно говоря, я бы не возражал сделать по ним пару выстрелов. Кроме того, — Нил косо усмехнулся, — мне больше некуда пойти.

Альфонс покачал головой:

— Как ты можешь это говорить?

— Что? — спросил Нил с усмешкой.

Конечно, Альфонс знал, что у Нила нет больше дома, но прежде чем здоровяк успел что-то сказать, Ал продолжил:

— Лишь потому, что Рейген тебя спас, ты сам себя уверяешь в том, что это единственное место, где тебя ждут. Но, может быть, это так только потому, что ты не ищешь другого. Ты, конечно, счастлив, имея то, что у тебя есть здесь, но это не повод забывать о том, что есть и другие способы вести нормальную жизнь. Другие способы для других людей… таких, как Лиф и Айванс. Разве я ошибаюсь?

Пока Ал говорил, его голос становился всё громче и решительнее. Он всё больше убеждался в собственной правоте.

— Того, что одни люди здесь умеют выживать, а другие — нет, ещё недостаточно для разделения их по этому признаку.

Говоря это, Альфонс думал о законе равноценного обмена и о том, как он позволял сильным свысока взирать на слабых. Закон был таким простым, таким заманчивым, но в то же время он очернял сердца людей.

Нил внимательно слушал, пока его губы не сжались в узкую линию, а брови не нахмурились.

— Это мне напомнило о том, — сказал он, наконец, — что твоей братец говорил о людях, не задающих вопросов… о нас как машинах и тому подобном. А сейчас ты говоришь, что мы не понимаем Айванса и его проблем. И ты говоришь, что мы, те, кто работает здесь на фабрике, — плохие? Ты хочешь мне сказать, что это плохо — упорно трудиться за достойную плату?

— Вовсе нет, — покачал головой Ал. — Я просто говорю, что некоторые вещи нельзя измерять по принципу равноценного обмена.

— Что ты этим хочешь сказать?

— Я хочу сказать, что… вы должны попытаться понять людей, которые отличаются от вас. Вот и всё.

Глаза Нила расширились от удивления, когда он это услышал. Затем он развернулся и направился обратно к фабрике, не проронив ни слова. Дверь фабрики очистки закрылась с громким лязгом, не дав Алу сказать и слова, но он не последовал за Нилом. Не важно, какому пути будет следовать с этого момента Нил, Альфонс больше ничего не скажет. Он всего лишь хотел, чтобы тот знал правду. Он хотел, чтобы Нил и остальные знали, что происходит на самом деле, задумались над тем, что делают, не были лишь механизмами. Он не хотел, чтобы их способность мыслить атрофировалась. Выбор не должен быть сделан за них, они должны сами к нему прийти.

Альфонс сказал то, что должен был сказать. Что Нил теперь будет делать — его личное дело.

Вздохнув, Ал повернулся спиной к фабрике, и направился прочь. С самого первого момента Вистерия ему понравилась. Ни один из городов, в которых он побывал, не казался Алу таким приветливым, как этот, наполненный надеждой и улыбками. Даже сейчас Ал по-прежнему лелеял надежду.

«Если бы я только мог сделать этот город многолюднее… нет. Местом, где все люди могли бы быть счастливы…»

Конечно, существовал предел того, чем он мог помочь в одиночку, но был шанс изменить что-то прямо сейчас, и Ал намеревался это сделать. Он вышел на площадь, по ту сторону которой находился его дом, и остановился. Там, на мостике, сидела Руби, болтая ногами над бурным потоком реки и глядя куда-то вдаль, и не заметила его.

— Руби… — негромко окликнул её Ал, и она повернулась к нему и улыбнулась. Ал подошел, а она подвинулась, освобождая место рядом с собой, на краешке моста. Альфонс сел рядом и посмотрел на Руби. Её лицо было очень бледным.

— Ты неважно выглядишь. Что-то случилось?

Было много вещей, о которых хотел спросить её Ал: об оружии в подземелье, о том, как много она знает о планах Рейгена, но больше всего он был обеспокоен тем, почему она выглядела так грустно.

Руби перевела взгляд на воду, проносящуюся внизу, под её ногами. Должно быть, она была сейчас не при исполнении своих обычных обязанностей. Вместо камуфляжа Руби была одета в короткие шорты, и её длинные, ровные ноги были открыты вплоть до босых ступней. Её обувь стояла рядом.

— Это всё Лиф… — сказала она через некоторое время.

— Что?

— Он уходит. Завтра.

— Так скоро? Руби, — мягко начал Ал, — разве не ты была одной из тех, кто говорил ему, что он должен уйти, если не может выжить здесь?

— Я знаю, но он из моего родного города. Конечно, я очень на него разозлилась, но теперь я чувствую себя совсем по-другому… когда он уходит. Я знаю, что поступила неправильно.

Несмотря на то, что она всё ещё злилась на Лифа, Руби выглядела очень одиноко, когда думала о том, что он уйдёт. Альфонс понял это.

— Тут нет ничего страшного. Иногда нужно отпускать что-то, даже если ты к этому привык.

Альфонс вспомнил о доме и друзьях, которых они с братом оставили в прошлом.

— Ты очень добр, Ал. Я думаю, тебе пришлось много повидать. Больше, чем мне.

— Я так не думаю.