Томоэ покосился на Таичи, гадая, какова доля правды в этих рассказах. Судя по тому, что честный Таичи не пытался ничего опровергнуть, рассказы были полностью правдивы.

- Ямагами-кун, - шепнул виконт. – Поединки обычно проводятся по вечерам.

- Я понимаю, что такое боевые искусства… но бои, о которых он говорит, это как в римском Колизее?

Не в силах сдержать улыбку, виконт кивнул. Чудо что за мальчик! Ни разу бой по телевизору не видел, зато о Колизее знает. Радоваться нечему, но Томоэ почувствовал, как улучшается настроение. Этого парня можно многому научить. У него от природы живой ум - не хватает лишь академических знаний. И, что немаловажно, он действительно хочет учиться – даже в горах, где непросто достать литературу, даже невзирая на запрет. В то время как другие молодые люди, располагая возможностью обучаться в университетах, тратят время, не пойми на что.

- Ты сможешь сниматься в рекламе, много зарабатывать - соблазнял Какей.

Стоило ему упомянуть деньги, прозрачная прежде аура потемнела. Эх, люди, люди…

- Тебе придется сражаться перед публикой. Это, разумеется, спорт, но и своеобразный эксгибиционизм тоже. Ты не побоишься выступать, зная, что на тебя смотрят десятки тысяч зрителей?

- Сражаться с незнакомцами на глазах у десятков тысяч людей, - перехватил инициативу Томоэ. – И это еще не все. Заключать контракты, вести переговоры, участвовать в банкетах… Даже ночью, когда светит луна.

- Нет! – подскочил Таичи. – Какей-сан, простите, я не могу принять ваше предложение.

Он поклонился и бросился к обуви.

- Томоэ-сан, я ухожу.

- Разумеется, - виконт принялся неторопливо обуваться.

- Подождите… в чем дело? – растерялся мастер, переводя взгляд с Таичи на Томоэ. - Вы сказали, вы консультант… - в голосе появились угрожающие нотки. - Вы, случайно, не из конкурирующей организации?

- Ни в коем случае. Дело в том, что он пацифист, - охотно объяснил Томоэ. – Не приемлет бессмысленного насилия. Зачем избивать ни в чем не повинных людей?

- Вы чепуху говорите. Боевые искусства – это соревнование и средство самовыражения. Деньги здесь не главное. Мужчины должны быть сильнейшими, - горячо возразил Какей. – Не заговаривайте ему зубы бреднями про пацифизм.

Томоэ знал, что само его присутствие нередко вызывает у собеседников определенную напряженность. Особенно, у таких, как Какей, по роду своей деятельности обладающих отточенной интуицией. Само собой, виконту не составило бы труда разрядить обстановку, будь он дружелюбно настроен. Однако Какей хотел забрать у Томоэ его возлюбленного Таичи и потому автоматически переходил в разряд врагов.

- Если кто-то здесь и заговаривает ему зубы, то это вы, - с холодной усмешкой протянул виконт. – Сделаете его звездой и будете тянуть из него деньги? Вы и подобные вам похожи на муравьев, облепивших оброненный кусок сахара.

- Что вы себе позволяете?! Вы оскорбляете меня и мое додзё!

Ситуацию еще можно было исправить, однако Томоэ стремился к прямо противоположному результату. И получил, то чего хотел. Какей сгреб его за воротник, дорогая шерстяная ткань затрещала.

- Я не видел его силы собственными глазами. Я предложил ему потренироваться, вот и все. А вы сравниваете меня с муравьем?!

Между ними вклинился Таичи:

- Какей-сан, не сердитесь на Томоэ-сан. Все дело во мне: я не могу работать по ночам. Вот почему я отказался.

- Таичи, я искренне не советую тебе тренироваться у этого человека. Он слишком несдержан. Ты всего лишь вежливо ему отказал, и посмотри, как он реагирует. Кто знает, что может случиться… - Томоэ мазнул ладонью по шее мастера и мысленно приказал: отпусти.

Хватка ослабла, Какей оттолкнул «консультанта» прочь.

- Подожди меня снаружи, Томоэ-сан, - решительно сказал Таичи.

Словно преданный вассал, оберегающий господина… как в старые времена. Вздохнув, виконт вышел на улицу.

Он не чувствовал себя виноватым. Гипноз – грязный фокус, никто не спорит. Но ведь Какей собирался использовать Таичи… С другой стороны, так ли чисты помыслы самого Томоэ? Его любовь тоже эгоистична. Разве он не использует Таичи, чтобы смягчить свою боль?

- Мы оба услаждаем себя… это и означает «любить», - пробормотал виконт.

В здании что-то с треском сломалось: видимо, Таичи решил поучить Какея вежливости… Ради Томоэ он самолично уничтожал все шансы получить эту работу. Благодать. С невыразимым облегчением виконт вознес немую, но горячую благодарность не видной еще луне.

После ужина Томоэ предложил парню прогуляться по парку. В небе плыл серебряный серп.

- Томоэ, ты жестокий человек, - сказал вдруг Таичи.

Он впервые за долгое время подал голос, и тем явственнее проступило в нем нечто чужое. Из движений ушла неловкость, взгляд потяжелел.

- Разве я жесток? – переспросил виконт, любуясь внезапной трансформацией.

- Ты же на собственной шкуре испытал, что делает со мной луна… или прошлая ночь ничему тебя не научила?

- В нашу первую встречу я увидел тебя при лунном свете. И знаешь, эта твоя сторона кажется мне более естественной.

На лавочках смотрели на залив влюбленные. Поглощенные друг другом, они не обращали внимания на двух мужчин, идущих через парк.

- Не желаешь ли рассказать свою тайну?

- Здесь нечего рассказывать. Луна меняет меня, вот и все. Сейчас ее меньше половины – еще можно терпеть.

- Какой же ты в полнолуние? – Томоэ шагал почти беззвучно, будто бы скользя над холодной землей.

- Полнолуние… Кровь кипит, и весь мир – мой. Порой хочется окончательно свихнуться, чтоб не мучиться больше. Но какая-то часть меня всегда настороже, и временами получается взять себя в руки.

- Ясно. Но вчера ты не слишком в этом преуспел, - хитро улыбнулся виконт.

Таичи схватил его за плечи:

- Не понимаю! Я же урод! Зачем ты со мной возишься?

- Ты немного странный, но это не мешает тебе быть прекрасным – умом и телом. Ты просто не влюблялся с первого взгляда… Поэтому тебе трудно понять

Томоэ положил ладонь ему на грудь, почувствовал, как бешено бьется сердце.

- Ты богатый, ты аристократ. Разве нельзя было найти кого-то получше?

- А ты и есть лучший, - виконт подался вперед, требуя поцелуя.

Но его бесцеремонно оттолкнули.

- Перестань. А не то я разложу тебя прямо здесь.

Контраст восхищал. Томоэ снова подобрался к Таичи и обнял его:

- Здесь, пожалуй, не надо… но я нисколько не против, если ты сделаешь это у меня в спальне.

Игривый тон оставил парня безразличным:

- Ты загадка. Мне даже интересно.

- Что ты имеешь в виду?

- Я наблюдаю за тобой со вчерашнего дня. Во-первых, ты почти не ешь. То есть, я не говорю, что ты должен есть столько же, сколько я, но хотя бы половину… А ты даже в ресторане отдал все мне.

- У меня плохой аппетит, - виконт попробовал обворожительно улыбнуться, однако на такого Таичи улыбки не действовали.

- Это не все. Ты умеешь управлять людьми. Ты делал так и со мной, и с Какеем.

- Под лунным светом тобой очень тяжело управлять. Роли поменялись. Теперь Таичи стал тем, кто задает вопросы, и он явно решил выжать из Томоэ все, что возможно.

- Какей – мастер боевых искусств. Он не должен был так просто взбеситься.

- Какей-сан недостаточно компетентен.

- Зря ты это сделал. Устроил спектакль. Ты вообще про боевые искусства что-нибудь знаешь?

- Прости… наверное, я действительно перестарался, - Томоэ с удивлением обнаружил, что впервые за долгие-долгие годы по-настоящему извиняется перед кем-то, кроме Энтони.

Просит прощения за свои поступки. Признает свое несовершенство.

- Ты решил выставить Какея в плохом свете, я понял. Но других в свои шутки не ввязывай.

- Ты очень мил, когда не испытываешь влияния луны… И все-таки я влюбился в твою ночную сущность…

- Это плохо. Я возвращаюсь в горы.

- Но почему?

- Я половину суток не соображаю, что творю. А тут еще ты крутишься… Я не смогу полюбить человека. Нет, бабка верно говорила: я должен жить в горах, один.

- У тебя даже ход мыслей изменился. Недавно ты был очень даже не против остаться.

- Днем паиньку изображаю, книжки читаю… И что? У меня все равно нет способностей.

- Не говори так, - возмутился Томоэ. – Ты себя недооцениваешь. У тебя огромный потенциал!

Таичи лишь усмехнулся:

- Рассказывай свои сказки моей светлой половине. Мне и так неплохо, понял? И хватит меня соблазнять.

- Я делаю что-то неправильно?

- Найди себе кого-нибудь получше.

- Хорошо, - Томоэ выпустил ладонь парня и остановился. – Я тебе не нравлюсь? Сказал бы сразу. Прости, Ямагами-кун. В таком случае, позволь распрощаться.

Развернувшись, виконт пошел обратно. Что ж, расставание оказалось менее болезненным, чем ему представлялось. Раз он не нравится Таичи, дальнейшие попытки наладить отношения бесполезны. Хотя как-то быстро все закончилось… С другой стороны, продолжай Томоэ ухаживания, и Таичи обвинил бы его в навязчивости, а этого виконт не стерпел бы. Так уж лучше уйти сейчас.

- Он не раз повторял, что хочет домой, а я его останавливал, - бормотал Томоэ сам себе. – Он понял, что я сделал с Какеем. Он чист, а я подлец… Наверное, это справедливо.

Он прикусил губу: хотелось плакать, но не здесь же. Другое дело - в кровати, лицом в подушку. Горе не следует выставлять напоказ.

- Да, недолго радовался… Хотя некоторые мои романы заканчивались, когда еще и до постели не доходило. Значит, этот вышел не самым худшим.

Забравшись в «Ягуар», Томоэ тронул машину с места. В салоне было холодно, однако виконт никогда не пользовался печкой, предпочитая дышать свежим ночным воздухом. Впрочем, дождь и снег он не любил.

- Как приятно, что в Японии сухие зимы…

Вот и дом. Вылезая из-за руля, Томоэ не мог больше сдерживать слезы.

- Ты жалок. Сколько раз одно и то же… неужели нельзя было привыкнуть? Возьми себя в руки, Акихиро. Этот дикарь с раздвоением личности тебя не стоит. Ты найдешь… да хоть в собственном клубе… сколько угодно куда более достойных людей…

Он решительно вытер щеки рукавом и направился к дому – почему-то под яростный лай соседских собак. Такое приключалось нечасто, и Томоэ даже подумал, не случилось ли чего. Однако же причина шума обнаружилась прямо у парадного входа – Таичи собственной персоной. Он небрежно прислонился к двери и выглядел так, будто бы сам прикатил на машине, а не перегнал ее.

- Ты что-то забыл? – Томоэ потянулся нажать на кнопку звонка, рука замерла на полпути.

- Мне показалось, что ты любишь играть, - Таичи перехватил ладонь виконта и коснулся губами. – Раз ты смог так легко меня бросить, значит, не очень-то по мне сохнешь.

- Тебе никогда не разбивали сердце.

- Ты плакал?

- И что с того?

Таичи закрывал собой дверь, не давая Томоэ пройти, целовал ему руки.

- Что ты делаешь? Ты собирался домой, разве нет?

- Я мстил тебе за жестокость.

- Жестокость?

- Ты вытащил меня под свет луны.

- Считаешь, что я расстроился из-за твоей выходки? Ты слишком высокого о себе мнения, - Томоэ хотел отнять руку, однако Таичи притянул его ближе.

- А ты о себе - слишком низкого. Я мог уйти в любую минуту, а вместо этого целый день ждал, пока ты проснешься.

- Злые игры и ложь тебе не к лицу, - виконт поднял на парня глаза и растаял.

Несколько старомодный способ выражаться – «растаял» - но в точности так Томоэ себя почувствовал. К сожалению, его неодолимо притягивала именно дикая сущность Таичи. Виконт не слишком одобрял надменность и деспотичность, но случись парню применять силу, и Томоэ не мог противиться.

Будто читая его мысли, Таичи схватил виконта за подбородок.

- Ты многого обо мне не знаешь. Когда я такой, игры и ложь – самое мое. Не нравится – не позволяй мне видеть луну.

- Поздно. Когда ты такой, ты неотразим.

- Если любишь меня, Томоэ, - шептал Таичи ему в губы, - делай, как я говорю. Обещай никогда ничего от меня не скрывать. Обещай – и прошлая ночь покажется тебе легкой разминкой.

- У меня… нет секретов.

- А я уверен, что есть.

- Может, и так… Подари мне еще одну ночь, и я тебе расскажу, - Томоэ погладил парня по щеке.

Тут дверь распахнулась, и оба застыли, не успев даже разомкнуть объятий.

- Искренне сожалею, что вынужден вас прервать, - на пороге стоял дворецкий, - но я беспокоюсь об излишнем внимании со стороны соседей. Будьте добры продолжить в доме.

- Прости, Энтони.

- Не стоит, сэр.

Пока дворецкий запирал дверь, Томоэ и Таичи самозабвенно целовались. Плащ тенью лег на пол, Энтони подобрал его и застыл, ожидая дальнейших указаний.

Двое посреди прихожей наконец-то оторвались друг от друга. Томоэ задыхался. Ноги стали ватными, он вдруг начал падать. Таичи легко подхватил виконта и повернулся к дворецкому:

- Старик.

- Прошу прошения, сэр, - дворецкий выпрямился с видом оскорбленного достоинства. - Мое имя Энтони Стэрнс. Зовите меня Энтони, пожалуйста.

- Извини. Ладно, Энтони, разуй-ка его.

Дворецкий снял с виконта обувь.

- Ямагами-сама, костюм Томоэ-сама сшит лучшим портным Лондона. Рубашка шелковая, пуговицы из редкого перламутра. Когда будете снимать одежду, действуйте осторожнее, если не затруднит.

- Я постараюсь. Не беспокойся, - нетерпеливо пообещал Таичи и отправился наверх, придерживая повисшего у него на плече Томоэ.

- Спальня Томоэ-сама дальше по коридору, за гостевой, - сказал Энтони им вслед. – Я принесу вам выпить.

- Ага.

Голоса пробивались к Томоэ, словно через слой ваты. Слабость не позволяла даже ноги переставлять.

- Я лечу, - прошептал он, не открывая глаз.

Прежде Томоэ не терял силы столь внезапно. Если виновата прошлая ночь, то темперамент Таичи окажется проблемой. Впрочем, дело, возможно, было в том, что у виконта, которому не приходилось еще влюбляться так сильно, просто сдали нервы.

- Странно… есть два совершенно разных Таичи… и я люблю обоих…

- И лучше бы тебе ни одного не предавать. Знаешь, почему у меня раньше никого не было? Я сомневался, что кто-нибудь выдержит мою любовь. Поэтому ты мне очень дорог.

- Тогда больше не говори, что хочешь домой.

- Еще сегодня утром я собирался уйти. Теперь передумал. Я не хочу домой, я хочу только тебя.

Таичи пинком распахнул двери. Обстановка в хозяйской спальне разительно отличалась от гостевой. Из мебели лишь огромная кровать с балдахином и небольшой письменный стол, а шкаф почти незаметный, встроенный. Но больше всего бросалось в глаза полное отсутствие окон – только маленькая, плотно закрытая отдушина.

- Знаешь, Томоэ, если бы ты мне сейчас заявил, что ты вампир, я бы поверил, - Таичи уложил виконта на кровать.

- Что?

- В твоей библиотеке куча книг о вампирах вперемешку с трудами по философии и экономике. Либо ты вампир, либо на них помешан.

Томоэ попытался приподняться, но сил не хватило. Если так пойдет дальше, придется ему этой ночью спать.

- Где Энтони?

Таичи начал его раздевать:

- Без понятия.

В тусклом свете, проникающем из-за приоткрытой двери, костюм казался бурым – цвета высохшей крови. Какие же крохотные пуговицы… Расстегивать их с непривычки было трудно.

- Таичи… если бы я был вампиром, ты бы все равно любил меня?

- Ты же читал все свои книги… тебе лучше знать. Что я за чертово создание?

- Я не знаю. Наверное, каждый когда-нибудь задает себе этот вопрос. Я прочел много книг, но ответов не нашел. Мы все очень разные.

- Не копай так глубоко. Думай проще. Ты когда-нибудь слышал о ком-то, похожем на меня?

Таичи отложил шелковую рубашку, лизнул Томоэ в обнаженную грудь, прикусил темный, сразу затвердевший сосок.

- Возьми в ванной розовое масло.

Парень посмотрел в сторону ванной комнаты и стал раздеваться.

- Таичи. В ванной.

- Я не выполняю приказы. И мне не нужна всякая дрянь. Слюны хватит.

Сопротивляться не осталось ни настроения, ни сил. Томоэ помог парню освободиться от одежды и пробормотал, глядя на склонившееся над ним сильное красивое тело:

- Если в тебе сохранилась капелька нежности с утра, это было бы очень мило.

- Тот Таичи сгорел бы от стыда при одной мысли о том, что мы сейчас делаем. Все решает лунный свет.

Он слез в кровати и открыл отдушину. В квадратном проеме, словно в раме, плыла луна – сюрреалистичный вид, достойный кисти Рене Магритта.

- Она убывает, и скоро я буду совсем тихий – и днем, и ночью. Что тогда? Захочешь меня видеть?

- Ты не вполне понимаешь. Плотская любовь – вовсе не единственное, ради чего я... Просто быть с кем-то рядом… Люди, которые любят солнце… обычно у меня с ними не ладится… - ресницы Томоэ вздрагивали, веки тяжелели.

Таичи снова принялся его вылизывать.

- Где… Энтони?

Видимо, дворецкий нынче был не в настроении и не спешил приносить виконту бокал на серебряном подносе.

- Томоэ, ты же, как проснулся, и не съел ничего. Если ты действительно вампир, угощайся, - Таичи с готовностью подставил горло.

Томоэ бережно погладил пульсирующую жилку, где струилась, толкаясь под кожей, горячая энергия.

- Ты полон жизни…

И сердце стучит – тук, тук.

- Давай! Покажи клыки.

Виконт приоткрыл глаза, слабо улыбнулся. Блеснули зубы – ровные, белые, вполне человеческие.

- Жалко… значит, ты просто с придурью.

Томоэ промолчал: объяснять слишком долго, да и не то место для объяснений и не то время.

- Я тебя люблю, - шепнул он, чуть прижимая сонную артерию.

Простые слова и простое прикосновение – никакого внушения.

- Не уходи. Если ты уйдешь завтра, мне будет больно. Если ты уйдешь через десять лет, мне тоже будет больно. Останься со мной… - он закрыл глаза – безжизненный, будто кукла.

- Подъем! - Таичи затормошил его. – Ночь на дворе!

Похлопал по щекам - безрезультатно.

- Нет, так неинтересно. Эй, Старик! Томоэ заснул!

Дворецкий с серебряным подносом в руках появился до того внезапно, словно поджидал за дверью.

- Он что, правда больной?

- Томоэ-сама не болен, но ему требуется особая диета. Будьте так любезны его приподнять.

Энтони не выглядел обеспокоенным, и парень слегка воспрянул духом.

- Поднять… так?

Обмякшее тело было неожиданно тяжелым, но не для Таичи.

- Поверните ему голову.

Таичи надавил Томоэ на челюсть, заставляя того разомкнуть губы. Энтони поднес бокал:

- Томоэ-сама, выпейте.

Виконт, не подававший признаков жизни, начал пить сам, стоило нескольким каплям упасть на его язык.

- Если не начнете питаться трижды в день…

Томоэ кивнул, продолжая пить. Щеки его порозовели. А потом он обнял Таичи левой рукой, а правой подхватил бокал и опустошил его одним глотком.

- Энтони, что ты творишь? – виконт открыл глаза и жалобно воззрился на дворецкого. – Признайся, ты специально пришел так поздно?

- Ни в коем случае, сэр. Я не знал, когда вы прибудете домой, и не успел приготовить напиток вовремя. Начиная с завтрашнего дня, вы должны питаться три раза в сутки, не меньше.

Однако Томоэ уже не слушал: он был сыт и хотел только любви. Забытый бокал полетел на пол и брызнул бы хрустальной пылью, но дворецкий почти незаметным в своей молниеносности движением поймал его. Едва заметно усмехнулся и выскользнул из спальни.

- И ты странный, и он не в себе, - пробормотал Таичи.

Но Томоэ не оставил ему времени на раздумья.

Горячее тело, белые прежде губы заалели. Не кусает – целует, но как целует!

- Ты пахнешь кровью.

- …Таичи, пожалуйста…

- Минуту назад ты на меня не реагировал, а сейчас пылаешь. Почему?

Волос на теле почти нет, как у женщины. Но сложен очень по-мужски: крепкий, кость неширокая, но мускулистый. Хватка железная. Коленями обхватил – будто в тиски.

- Таичи… - его поцелуи обжигают так же, как прерывистое дыхание. – Если останешься… говори, что я тебе нравлюсь… Хотя бы раз в день…

- Всего лишь раз в день?

- Сколько хочешь… прошу… - почти умоляет. – Даже не «люблю», пусть «нравлюсь». Таичи, не покидай меня. Я тебе… все, что пожелаешь…

Он кричит, не стесняясь показывать, что ему хорошо. Достаточно сильный, чтобы выдержать страсть, больше походящую на насилие… более того, явно наслаждаться ей, и в то же время удивительно податливый. Он принимает снова и снова, в любых позах.

- Не волнуйся. Я останусь. Привык, - ритм ускоряется. – Одного раза мало. Мне все время мало. Ты мой.

Всхлипывает. Хватает за руки. И ногти в кожу – до крови.

Даже отходя ко сну в чьих-то объятиях, светлое время суток Томоэ по обычаю проводил в одиночестве. Вот и теперь, открыв глаза, виконт увидел лишь дворецкого с неизменным серебряным подносом. Еще один закат. Вечер за вечером - сколько же десятилетий минуло?

- Энтони, а ты помнишь? – Томоэ взял бокал.

- Помню что, сэр?

- Когдакончаешьтакчтокажетсябудтосейчасумрешь. Ты мужчина… ты наверняка ощущал нечто подобное.

- Полагаю, да. Но это было слишком давно - я успел забыть.

- Мне будет трудно позабыть подобное.

Дворецкий бросил взгляд на простыни:

- Судя по всему, этот джентльмен произвел на вас совершенно особенное впечатление.

- Он точно особенный. Первая ночь была восхитительна, но и эта ничем не хуже. Неужели он всегда такой, когда в небе луна? – Томоэ потянулся, демонстрируя дворецкому следы зубов на коже. – Он и сам не знает, чем себя называть. Раз перемены связаны с луной, то он, выходит, оборотень. Что ты думаешь по этому поводу?

- Я слышал о вервольфах в Восточной Европе, однако мы в Японии. Боюсь, я не слишком знаком с местным фольклором.

- Здесь есть легенды о Инугами – это собаки-боги, духи диких собак. Или, быть может, он потомок европейских оборотней? Странно. Мы – результат эволюции… нет, деградации вампиров и вервольфов.

- Вы считаете, мы регрессировали? Я бы сказал, все же эволюционировали.

- Вампиры без клыков и оборотни, которые не превращаются в волков? Ты называешь это эволюцией?

- Я бы назвал это адаптацией к жизни в городских условиях, - осторожно поправил дворецкий.

Хотя у него и не было клыков, но редкий пожилой человек смог бы похвастаться такими отличными зубами.

- А по-моему, мы просто вырождаемся. Я не способен иметь детей… я даже превратить в вампира никого не могу, - Томоэ взъерошил себе волосы.

Светлой пряди хватало лишь на то, чтобы один раз обмотать вокруг пальца. У виконта не росли ни волосы, ни ногти. И все же он был жив.

- Уверяю вас, это эволюция. А представьте, как замечательно наш народ приспособлен к межзвездным путешествиям, - с каменно-серьезным лицом сказал дворецкий. - Мы долго живем, и для обеспечения жизнедеятельности нам требуется совсем немного.

Томоэ, направившийся было в ванную, от души рассмеялся:

- Ты прав, Энтони. Ты абсолютно прав… в космических странствиях нам не будет равных.

Разговор поднял настроение. Даже если дворецкий всего лишь шутил, идея все равно казалась любопытной. Забавно. Кто знает, вдруг к тому времени, как выстроят такой звездолет, Томоэ и ему подобные рискнут открыться миру?

Посмеиваясь, Томоэ натянул шерстяные брюки и теплый свитер и поднялся в гостиную. Там, на диване, кто-то сидел – спиной к двери, и виконт, введенный в заблуждение новой прической, не сразу узнал Таичи. Резкие черты лица, не обрамленного больше длинными прядями, смягчились. Глаза умные, спокойные. Одет он был в новые брюки и простую рубашку: видимо, дворецкий позаботился не только о волосах гостя, но и о его гардеробе. С виду и не скажешь, что этот молодой человек родился и вырос вдали от города.

- Энтони тебя подстриг? Он обожает, чтобы все было красиво, - Томоэ обошел диван и, глазом не моргнув, уселся Таичи на колени. Обнял, прижался.

Но за окном уже не было луны, чей свет сметает все преграды и горячит кровь. Парень вспыхнул и уставился в пол.

- Ты мне и с короткими волосами нравишься, - Томоэ подкрепил слова поцелуем. – И без луны. Ты чудесный – любой.

- Томоэ-сан…

- Ты помнишь, что пообещал говорить мне?

- Томоэ-сан, - Таичи покраснел еще гуще, - ты мне нравишься.

Виконт мотнул головой:

- Слушай, давай обойдемся без церемоний, хорошо? Мы должны разговаривать на равных, не то я подумаю, что ты со мной неискренен.

- То есть, мне надо говорить, например… «ага» вместо «да»?

- Верно. И Томоэ – это фамилия. Зови меня Акихиро.

- Акихиро… прости, Томоэ-са… то есть, ээ…

- Хорошо, со временем запомнишь. Кстати, ты был прав: я действительно вампир. Хотя и не очень правильный.

Виконт посмотрел на Таичи. После признания, давшегося столь трудно, в сердце поселилось неизъяснимое спокойствие.

- Энтони, сегодня мы остаемся дома. Приготовь, пожалуйста, ужин для Таичи. Но сперва сделай мне чаю.

Покончив с распоряжениями, виконт отправился в библиотеку и принес старый альбом. Положил его на столик и снова покосился на Таичи. Тот и не думал дрожать от страха, даже удивленным не выглядел – просто вернул взгляд.

- На картине в столовой изображены мои родители. Моя мать, дочь виконта Томоэ, встретила отца на приеме у иностранного дипломата. Они полюбили друг друга и поженились, несмотря на протесты родных. Потом они переехали в Англию, там появился на свет я.

Томоэ вытащил из альбома старую фотографию цвета сепии: бородатый, с тонкими усами офицер стоял позади сидящей женщины, а та на коленях, обтянутых длинным платьем, держала ребенка.

Второй снимок. Молодой человек – точь-в-точь Томоэ – щеголеватый, в униформе, совсем не похожий на японца. Красивая, словно на открытке, сцена.

- Это последняя фотография меня-человека, сделана в мой двадцать восьмой день рождения. Я любил офицера, служившего под началом отца… Познакомились, когда мне было семнадцать, а ему около двадцати. Мы провели вместе десять лет.

- У тебя есть его фотография? – напряженно спросил Таичи.

Томоэ грустно усмехнулся:

- Стоит ли ревновать к человеку, который давно в могиле?

Впрочем, реакция Таичи виконта порадовала.

Он закрыл глаза, воскрешая в памяти прошлое. Девяносто два года минуло, а Томоэ помнил каждую минуту того далекого дня, залитого солнцем.

- Я во всем виноват. Изменил ему. Просто минутный каприз… а я был всем для него.

Пустынная деревенька вдали от Лондона, луг с желтыми цветами, названия которых Томоэ не знал. Крохотные цветы качались на ветру. Офицер выстрелил - пуля попала Томоэ в живот, он лежал на цветочном ковре и смотрел, как солнце медленно пересекает небосклон. Если бы не мальчик из соседнего поместья, там бы для Томоэ все и закончилось. Парнишка прибежал на луг поиграть с хозяйской собакой, пес учуял кровь…

- Это неправда, что вампиры не отражаются в зеркалах. И фотографироваться мы тоже можем.

На очередном снимке Томоэ стоял рядом с красивой, но холодной женщиной.

- Она спасла меня. Не смею сказать ее имя… Она чистокровный вампир.

Слуги принесли Томоэ в дом. Женщина, склонившись над молодым человеком, вздохнула:

- Печально. Словно воплощенный Адонис.

Больно не было, только очень зябко, и все слабело дыхание. А красавица шептала:

- В моих силах подарить тебе новую жизнь. Но долго ли ты сможешь наслаждаться подарком?

Она не гарантировала Томоэ вечность: некоторые погибали вскоре после инициации. Однако виконт согласился. Умирать во второй раз будет, несомненно, досадно, но это ничто по сравнению с возможностью снова увидеть родителей, ободрить их…

- Я никому этого не рассказывал, - признался Томоэ. – Но ты – исключение. Ты тоже отличаешься от людей и, наверное, в большей степени способен меня понять.

Таичи молча кивнул.

- Я провел с Мадам двадцать лет. Она оберегала меня, стала мне второй матерью.

На одном из тайных приемов Томоэ представили другим вампирам. Тут же выяснилось, что у него есть свои особенности: он пил лишь женскую кровь, у него не было клыков, и он отказывался нападать на людей. На его счастье у Мадам была возможность приобретать свежую кровь в ближайшем крупном городе – иначе бы новая жизнь закончилась куда раньше, чем хотелось бы.

- Спустя годы я все же вернулся домой. Представился собственным внебрачным сыном, рожденным проституткой, в доказательство показал подаренные отцом часы. И родители решили, что видят своего внука.

С фотографии смотрела та же семья: только родители Томоэ состарились, а он сам ничуть не изменился.

- В какой-то момент они все поняли. И продолжали меня любить. Я никогда их не забуду. Не забуду, как счастливы мы были, сидя у камина долгими вечерами.

Виконт сморгнул: столько лет прошло, а он до сих пор не мог вспоминать родителей без слез.

- Они старели. Я говорил, что Мадам одарит новой жизнью и их… я не хотел, чтобы они покидали меня. Но они предпочли срок, отведенный Господом, и я остался один.

Томоэ прикрыл лицо ладонями. Давать волю слезам – если совсем невыносимо - следует только в одиночестве, нельзя плакать на людях – так учил отец. Но виконт, хоть и затвердив урок, не всегда мог сдерживаться.

Таичи обнял его. Крепкие горячие руки обещали тепло и защиту, которых так недоставало Томоэ.

- Перестань… я же здесь. У тебя есть я, слышишь? Не плачь.

- Спасибо. Я так долго тебя ждал…. Я поступил плохо и расплачивался за это. Но теперь, быть может, Бог готов меня простить… - виконт уткнулся парню в плечо, вдыхая родной запах. – Ты добрый, Таичи. Клянусь, я больше не совершу этой ошибки. Если ты останешься со мной, я никогда не посмотрю на другого.

Безмятежность… покой… он не считает тебя чудовищем…

- Ты все равно счастливый, Акихиро. По крайней мере, тебе точно известно, кто ты. А я о себе ничего не знаю. Бабка унесла все секреты в могилу.

- Мы узнаем, - Томоэ указал в сторону библиотеки.

- Ты так считаешь?

- Если найдем хоть что-то, это же будет лучше, чем ничего? Я сделаю все, что смогу. Тут требуется время, а уж этого добра у меня предостаточно.

В гостиную вошел дворецкий, приготовивший все необходимое: большой чайник, кувшинчик с теплым молоком, чашки, разукрашенные узором из роз.

- Вы давно не наслаждались чаепитием по всем правилам, - дворецкий почему-то был оживлен более обычного.

На серебряном трехъярусном подносе лежали сандвичи, булочки, джем и густые сливки.

- Могу я задать вопрос? – обратился Таичи к дворецкому.

- Я вас слушаю, - тот слегка повернулся, разливая по чашкам янтарный чай.

- Вы давно живете с Акихиро? Вы, кажется, спите меньше, чем он… но вы ведь такой же?

- Прошу, оставьте. Я всего лишь дворецкий – вот и все, что вам следует знать, - Энтони снял крышечку с сахарницы. – Храню семейные традиции… Например, чаепития ровно в пять.

- Видимо, Энтони считает нужным преподать тебе небольшой курс хороших манер. Все эти обычаи весьма далеки от современной жизни, но если ты не будешь слушать Энтони, он обидится.

Под взглядами двух пар глаз Таичи порозовел и выпрямился:

- Что мне надо знать? Что я еще должен делать, кроме как просто пить чай?

- Верно. Для начала вам следует запомнить, как правильно пить чай. Раз вы собираетесь жить с Томоэ-сама, вам не помешает научиться подобающе себя вести.

Таичи внезапно сообразил. Ведь под влиянием луны для него не существовало понятия хорошего поведения… Назвал импозантного дворецкого стариком и все такое. Естественно, что подобное обращение уязвило гордость Энтони. Вот он теперь и отыгрывается.

- И вы, пожалуйста, поймите, Энтони, что под луной я меняюсь. Становлюсь опасным. Я рад, что встретил Акихиро так быстро, - Таичи хотелось, чтобы к дворецкому вновь вернулось хорошее настроение. – Если бы не он, меня бы уже арестовали.

Энтони прикрыл глаза и кивнул:

- Нам нельзя привлекать внимание полиции. Ни в коем случае.

Тем, кто отличается от других, приходится особенно тщательно следить за своим поведением. При условии, что они желают пожить подольше, конечно. Времена изменились, мир опутан информационной сетью. Хочешь скрыть свое прошлое – избегай полиции и прессы. Любое ограничение свободы означает невозможность получать жизненно важный напиток, без которого Томоэ, например, свалился бы уже через день.

Охотники на ведьм и вампиров ушли в прошлое, на смену им поднялось войско репортеров и журналистов, вооруженных камерами. Раньше врагами были селяне да священники, теперь угрозу нес всякий любопытный дурак. Продумывай каждый шаг, не привлекай внимания – только так ты получишь шанс выжить.

Поймав взгляд Таичи, Томоэ показал, как наливать в чай молоко, как медленно пить, как держать блюдце в левой руке, а чашку – в правой. Парень старательно повторял, но перед сахарницей замер в нерешительности.

- Две чайные ложки максимум, - улыбнулся виконт. – Иначе чай потеряет свой аромат.

Привычный ритуал навевал спокойствие.

- Таичи… это, конечно, лишь догадки, но… по всему миру встречаются предания о людях, которые под полной луной превращаются в волков. Вполне вероятно, что и в Японии имеется нечто подобное. Еще здесь есть легенды о Инугами.

- Волки?

- Тебе это что-нибудь говорит?

- Нет. Бабка, может, и знала что-то, но никогда мне не рассказывала. Инугами… тогда людям должно быть давно о них известно… - Таичи замолчал, словно бы погрузившись в воспоминания.

- Луна влияет и на обычных людей, - сочувственно сказал виконт. – Приливы и отливы, биоритмы – все подчинено фазам луны. Может, в этом дело.

- Знаешь, я сейчас понимаю, что бабка тоже отличалась от других. Больше всех знала о горе и в самую чащу не боялась заходить, хоть совсем старая была. В деревне о ней всякое говорили...

- Ты знаешь, где сейчас твои родители?

- Я никогда их не видел. Думал, в нас нет ничего особенного, пока бабка не умерла. Потом стал чаще видеться с соседями и начал понимать, что со мной что-то не так.

- Твоя тайна похоронена вместе с ней, - пробормотал Томоэ.

Довольно жестоко со стороны этой женщины – сказать Таичи лишь то, что он необычный и должен жить один, и умереть. Неужели ей никогда не приходило в голову, что ему могут понадобиться друзья, любимые… Сам виконт не выносил одиночества и нуждался в живом тепле не меньше, чем в своем «коктейле». Прекрасно понимая, что все его привязанности мимолетны, он, тем не менее, находил себе все новых компаньонов. Нужна невероятная выдержка – и физическая, и психическая – чтобы выжить в изоляции. Томоэ решил, что Таичи куда сильнее его в этом плане.

- Мы не отступим, да? Две головы в любом случае лучше одной, - виконт старался ненавязчиво убедить Таичи в своей полезности. – Я открыл тебе мою тайну. Я хотел бы, чтобы ты мне помогал. Здесь, в моем доме, тебе не обязательно скрывать свою сущность.

- Ммм… наверное…

На самом деле это прекрасно - располагать местом, где ты можешь быть самим собой. Томоэ уж знал наверняка. Мадам подарила ему такое место, и теперь он собирался сделать то же для Таичи.

Пасмурными ночами Таичи было не слышно и не видно. Да и днями, даже если тонкий серп плыл по небу наравне с солнцем, парень оставался тихим и кротким. Они с Томоэ нередко вместе валялись на кровати, однако никаких поползновений в сторону виконта Таичи не предпринимал. Обладала ли его светлая сторона на редкость спокойным темпераментом или же дикая сущность выпивала столько сил – этого Томоэ не знал. Но с нетерпением, которого внутренне стыдился, ожидал новой фазы луны.

Зато тяга к знаниям у Таичи возросла невероятно. Он только и делал, что и читал, а еще осваивал компьютер под руководством виконта. Подобный образ жизни оставлял парню, привыкшему к физическим нагрузкам, много неизрасходованной энергии, и порой он выбирался в какие-то отдаленные библиотеки.

Луна исчезла. Размеренные безмятежные дни сменяли друг друга. Все шло хорошо. Но стоило Томоэ расслабиться, как поступил звонок от Минамикавы, менеджера хост-клуба. Произошло это в девять вечера – клуб только-только открылся.

- Здесь посетитель, который хочет с вами поговорить.

- Со мной?

Томоэ давно не заходил в клуб: не до того было – потому несколько обеспокоился, услышав в трубке голос менеджера. Однако он никак не ожидал, что причиной звонка станет странная просьба клиента.

- Представляется профессором Охатой из Института Культурологии в Канагаве.

- Профессор Охата… никогда не слышал, - Томоэ принялся рыться в гардеробной, подыскивая приличествующий визиту в клуб костюм.

- Он ждет вас здесь. Может, стоит попросить его встретиться с вами в другом месте?

- Хммм, хорошая мысль. Как он тебе?

- Немного за сорок… и довольно чудаковатый, - честно отозвался Минамикава.

- Передай, пусть отправляется в «Кафе Амиль». Скажи, что я буду через десять… нет, через двадцать минут.

Томоэ положил трубку и принялся переодеваться. В двери заглянул Таичи и застыл посреди комнаты с несчастным видом.

- Работа?

- Да… а ты что думал, я изменять тебе ухожу?

Парень даже не улыбнулся, и Томоэ развел руками:

- Ну что ты? Я шучу. Мне и в голову не придет тебя предавать.

- Просто… ну, от меня сейчас толку мало, - Таичи обнял полураздетого виконта сзади. – Тебе, наверное, не хватает…

Томоэ вспомнил последний раз, когда они были близки. Все заняло примерно час. Их первая ночь и длилась чуть ли не всю ночь, потом все меньше и меньше… А теперь вообще ничего.

- Таичи, достаточно того, что ты рядом, честное слово, - подтвердив слова поцелуем, Томоэ добавил: - Ты мне не только в постели нужен. Я уже говорил об этом и буду повторять, пока ты не поверишь.

- Я правда хочу с тобой спать, - Таичи в ответ лизнул его между лопаток. - И до смерти боюсь тебе навредить. Когда на меня накатывало в горах, я ломал деревья и убивал кабанов, и становилось легче… Все, что я знаю теперь… темная сторона тоже это знает. Как ты думаешь, она становится умнее вместе со мной?

Виконт погладил парня по щеке – на пальцы упала темная прядка. Подстриженные недавно волосы отрастали с невероятной скоростью: видимо, тело Таичи – не в пример Томоэ – неустанно себя обновляло.

- Иногда бабка так боялась, что я пойду в деревню и на кого-нибудь нападу, что сковывала меня цепями. А ты в меня веришь… - Таичи сжимал его все крепче, в голосе явственно проступали умоляющие нотки. – Пожалуйста, не предавай меня.

- Никогда. Обещаю.

- Лучше бы тебе сдержать свое слово. Я читал, что волки образуют пары один раз и на всю жизнь. Если так, во мне действительно течет волчья кровь. Ты для меня единственный. И для него тоже. Сейчас, без луны, он не может выйти и сильно злится.

- Таичи, это всего лишь работа. Даже мне приходится зарабатывать на жизнь. В частности, на мой «коктейль».

Мадам владела фруктовой плантацией на отдаленном острове в южных водах. Там работали люди, много здоровых молодых женщин и мужчин. Они получали отличную зарплату, их прекрасно кормили… но раз в неделю они обязаны были сдавать немного крови. Словно пасека, только дань, взимаемая «пасечником» с «пчел», сильно отличалась от меда.

- Напиток очень дорогой. Но иначе мне не жить.

«Коктейль» следовало заморозить, переправить морем – расходов хватало, а Томоэ не хотелось тратить все доставшееся от родителей наследство. Поэтому он продолжал работать. Воистину, в наше время вампиру без денег трудно.

- Тогда я тоже хочу работать.

- Это необязательно. Мне нравится смотреть, как ты наслаждаешься едой. Я будто снова ощущаю удовольствие, в котором мне давно отказано.

Томоэ снова поцеловал любимого и продолжил переодеваться.

Неспешно шагая к месту встречи, Томоэ вдруг подумал, что впервые за порядочное время остался один. И тут же с новой силой осознал выпавшую на его долю удачу. Он понятия не имел, сколько лет ему суждено прожить, и больше не считал долголетие источником неземного счастья. Однако же он не достиг еще того предела, когда начинаешь желать смерти. Отлично было бы оставаться с Таичи, пока тот не умрет… даже если годы унесут красоту парня – Томоэ все равно. Прежние отношения приходилось разрывать самое большое через десять лет – необходимое условие, позволяющее сохранить тайну. Однако между ним и Таичи уже нет секретов.

Несмотря на позднее время – около десяти – кафе наводняли посетители. И многие сразу прикипели взглядами к появившемуся в дверях красавцу-виконту, к его костюму цвета вечернего неба и лунно-серебряному галстуку.

А Томоэ, полностью игнорируя любопытствующие взоры, внимательно осматривал зал и людей. Кто же из них Охата? Его внимание привлек мужчина средних лет, с книгой в руках. Мужчина не читал, но виконта не заметил, и глаза его за стеклами оправленных в серебро очков странно бегали. Ему едва ли пришлось долго ждать, тем не менее пепельница на столике была полна окурков.

- Профессор Охата?

Человек вздрогнул и уронил книгу – толстый том по антропологии.

- Да, это я. А вы Томоэ-сан?

- Верно, - Томоэ ощутил острую неприязнь.

Став вампиром, виконт получил возможность чувствовать людей. Так, его сразу привлекла чистота Таичи. Он доверил Минамикаве клуб, зная, что на менеджера можно положиться. Но от Охаты веяло опасностью.

Поборов желание развернуться и уйти, Томоэ занял соседний стул.

- Клуб с мальчиками. Никогда бы не подумал. Кем вы работали? Актером? Моделью? Хостом в Роппонги[3]?

Быстрее бы подошел официант… Град бестактных вопросов раздражал, сигаретный дым заставлял щуриться.

- Мне не кажется, что мы знакомы.

- Извините, - Охата вытащил визитку.

Канагава, Институт Культурологии

Профессор кафедры фольклора

Эйноске Охата

- Фольклор? Сомневаюсь, что это как-то касается меня и моего бизнеса, - Томоэ заказал чашку чая, снял плащ и положил его на колени.

- Это касается Таичи Ямагами, а значит, и вас, не так ли?

- Таичи Ямагами… - виконт насторожился.

Узнав о занятии Охаты, Томоэ сначала решил, что профессору требуются какие-либо сведения о нем самом.

У людей бывают самые неожиданные интересы, а уж куда могут завести научные изыскания, даже подумать страшно – об этом не раз предупреждала Мадам. Фанатики способны разнюхать буквально все, именно потому так важно соблюдать определенные правила: никогда не обращаться в полицию, аккуратно платить налоги, выполнять все, что требуется от добропорядочных граждан. И заносить ложную информацию в семенные реестры… Малейшая ошибка - и случится непоправимое.

- Таичи Ямагами… Какое, по вашему мнению, я имею к нему отношение?

- Я спрашивал в Какей Додзё. Хозяин рассказал, что Ямагами, который должен был устроиться к нему на работу, ушел с неким Томоэ.

- Ах, этот. Я думал принять его в штат, но парень слишком неотесан. Я его уволил.

Охата покачал головой и улыбнулся:

- Ваше полное имя Акихиро Сандэрс Томоэ.

- Вы правы. Дальше.

- У вас чудесный дом, наследник виконта.

Томоэ поднес к губам чашку. Недурственно, но чай Энтони гораздо лучше.

- И недавно в вашем чудесном доме появился новый жилец. Крупный такой молодой человек.

- Ближе к делу, пожалуйста.

- Я подозреваю, что это Таичи Ямагами, - с победной усмешкой закончил профессор.

Томоэ пил чай и обдумывал сложившуюся ситуацию. Сперва следует уточнить, чего хочет Охата. Зачем ему Таичи?

- Видите ли, я сам собирался его нанять.

Охата достал из пачки очередную Seven stars, и Томоэ отвернулся, стараясь все же, чтобы это выглядело не очень невежливо.

- Мне приходится много бывать в горах, а он был бы отличным проводником. Я собирался поговорить с деревенским старостой Сандзе, но не смог с ним связаться.

Лжет. Лжет как по писаному. Томоэ поймал его взгляд и мысленно произнес:

Ты говоришь неправду. Неужели ты веришь, что можешь меня обмануть? Перестань лгать и честно скажи, что тебе надо .

Под пристальным взором виконта профессор вдруг осекся и сменил тему:

- Томоэ-сан, вы слыхали о санка?

- Боюсь, полученное мною образование не затрагивает эту область.

- Они населяли горные районы Японии. Кочевой народ, вроде цыган.

- Да?

- Бабушка Таичи Ямагами была санка. Трудно сказать, почему она решила осесть на земле Сандзе, в доме, который сейчас глубоко под водой.

Как ни удивительно, Охата знал о семье Ямагами больше, чем сам Таичи. И на этот раз несомненно говорил правду.

- Я не собираюсь читать вам лекцию по фольклору: о санка можно рассказывать весь день. Пришлось немало постараться - я уж молчу о затраченном времени - но то, что мне удалось узнать, поразительно!

Хотя Охата (слава Богу!) взялся за ум и говорил все начистоту, его болтовня начинала утомлять.

- В те времена санка считались низшей кастой, однако взяли фамилию Ямагами – «божества горы». Их предками были Инугами.

Заскучавший Томоэ внутренне встрепенулся. Старые японские легенды, найденные виконтом в домашней библиотеке, повествовали о людях-волках, также известных как Инугами. Эти существа, видимо, являлись местным аналогом восточноевропейских вервольфов. Предания о них не могли сравниться в популярности с историями об одержимости призраками, но все же встречались во многих областях страны.

- Ямагами-кун – обыкновенный молодой человек. Здесь неблагополучный район, а в моем доме никого, кроме меня да пожилого дворецкого. Мне нужен был охранник, - с напускным безразличием пояснил виконт. – Если я правильно понял, вы специализируетесь в фольклоре. Каким же веком датируются поверья об Инугами? Вы же не станете утверждать, что исследования этого вопроса до сих пор актуальны?

- Не смейтесь над тем, о чем не имеете понятия! – взвился профессор. – Мне рассказывали о Таичи Ямагами! После того, как он схватился с медведем, на нем места живого не осталось. А через два дня он колол дрова во дворе. Целехонький!

- Старые люди всегда преувеличивают.

- Да вы представляете, какой вклад в современную медицину внесет тот, кто откроет секрет регенерации Инугами? – в зрачках Охаты пылала жадность.

Нажиться на экспериментах над Таичи? Со всех сторон плохая идея.

- А его бабка? Санка редко заполняют семейные реестры, так что трудно определить, сколько ей было лет. Но точно не меньше ста пятидесяти.

- Сто пятьдесят…

- Клан долгожителей! Бесценный материал для науки!

- Долгожители… - рассеянно пробормотал Томоэ.

Если это правда, у них с Таичи впереди не так уж мало лет. Охата, сам того не ведая, сообщил ему чудесную новость.

- Таичи Ямагами якобы нашла на горе женщина, которую он называет бабушкой. Вы не знали этого?

- Нет. Но это значит, что он не Инугами?

- Не спешите. Вероятно, она записала его своим приемным сыном, но знаете, что я думаю? Тацу Ямагами приходилась ему не бабушкой, а родной матерью.

- Охата-сан, вы шутите? Ямагами-кун рассказывал, что его бабка умерла, когда ей было за восемьдесят.

- Инугами, в отличие от людей, способны к деторождению в весьма преклонном возрасте. Кстати, все, кто видел Тацу Ямагами, когда она впервые пришла в деревню, утверждают, что она выглядела очень моложаво для своих лет, - с горячечным блеском в глазах возразил профессор.

Томоэ начинал беспокоиться. Больше всего на свете Таичи мечтает узнать, кто он такой. А у Охаты, похоже, есть ответы: ему известно о Инугами, о кочующих санка, даже о бабке… нет, матери Таичи. Вдруг парень захочет уйти с этим профессором? Подобного исхода событий нельзя допустить. А раз так, то лучше Таичи пребывать в неведении относительно существования Охаты. В противном случае, у Томоэ просто не будет права его останавливать

- Прошу прощения, но наша беседа уходит все дальше от реальности. Приходится ли Таичи приемным сыном Тацу Ямагами или нет, мне безразлично. Я помогу ему получить образование, и он останется в городе.

Однако Охата думал иначе. Он подался к виконту и прошипел:

- Я хочу поговорить с Ямагами-кун лично и не нуждаюсь в вашем разрешении. Он выслушает и сам решит, где и с кем ему работать.

- Вы правы, - Томоэ взял счет.

Продолжать разговор было сомнительным удовольствием. Слишком велик соблазн внушить профессору, чтобы забыл о всяких глупостях и запер себя под домашний арест в библиотеке на веки вечные, аминь.

- Попросите Ямагами-кун встретиться со мной.

- Я передам ему о нашей беседе. Дальнейшее зависит только от него.

Да, выбор принадлежит Таичи. Пусть он тоже необычен, а все-таки в нем больше от человека, чем в Томоэ: он не боится солнечного света, у него могут быть дети, он нормально ест… Если ученым удастся постичь тайну ускоренной регенерации, это и впрямь будет сенсация в области медицины. Только вот расставаться с Таичи в планы виконта не входило. После долгих поисков он обрел свою любовь и не собирался ее терять. Энтони, Мадам… Томоэ любил их, как любят дорогих сердцу членов семьи, но Таичи они заменить не могли.

Кивнув на прощание Охате, Томоэ вышел из кафе. В какой-то момент появилось ощущение пристального взгляда, но, стоило виконту обернуться, как ощущение пропало.

- Таичи? Нет, что ему здесь делать…

Перед станцией было людно. Томоэ решил поделиться с Минамикавой впечатлениями о встрече, однако застыл перед входом, будучи не силах заставить себя зайти.

- Женщины… - тяжко вздохнул он.

Возможно, ему не нравился запах косметики и духов. Возможно, не импонировала лесть, которую дочери Евы неизменно пускают в ход в отношениях с мужским полом. Но вот странно: стоило какой-нибудь юной красавице появиться вблизи Томоэ, как тот, несмотря на всю свою неприязнь, прямо изнывал от желания на ней покормиться. Несколько капель древней крови, смешавшиеся некогда с его собственной, пробуждали в мозгу смутные воспоминания о страстях, которые Томоэ никогда не доводилось испытывать.

Сам виконт нередко переживал насчет этого. Все-таки он получил строгое воспитание, где смешались две философии: боевой самурайский дух эпохи Мэйдзи и рыцарская галантность, присущая старой Англии. Его учили уважать женщин и считать людей высшей формой творения. А он, мало того, что сторонился девушек, так еще и хотел их съесть.

Томоэ вызвал менеджера по мобильному телефону.

- Минамикава-кун, очень сожалею, что вынужден тебя отвлечь, но ты бы не мог выйти на минутку?

Минамикава появился незамедлительно - в дорогом костюме, с тяжелым браслетом на запястье.

- Прости… надеюсь, ты не был с посетительницей?

- Ничего страшного. Как все прошло? Что-то не понравился мне этот Охата…

Обычно Минамикава не позволял себе плохо говорить о других. Быть может, он имел что-то именно против профессоров… Так или иначе, Охата явно не озаботился проявить хоть каплю уважения к тому, кто в данный момент не мог быть полезен.

- Я на днях нанял одного парня для кое-какой работы, а Охата расследует историю семьи этого парня. Такое называется вторжением в личную жизнь. Если он еще раз здесь появится, отправь его подальше.

Менеджер немного расслабился:

- Конечно. Он и о вас спрашивал. Представьте себе, интересовался, нравятся ли вам мужчины. Хорошо, что он вовремя сообразил унести ноги, а то меня бы и посетители не смутили.

- Спросить в лицо он побоялся. Трус, недостойный презрения.

- Точно. А как одет! Вроде профессор, мог бы себе позволить что-нибудь приличное, а ходит в костюме за сотню долларов, да и тот, судя по запаху, никогда не стирает.

- Он даже тебя умудрился разозлить, как я погляжу, - Томоэ похлопал Минамикаву по плечу. – Благодарю. Ты прекрасный работник и отлично разбираешься в людях. Если я решу расширять бизнес, назначу тебя исполнительным директором. И… - последние слова Томоэ прошептал менеджеру на ухо, словно признание в любви, - … предоставлю тебе подобающий офис.

Минамикава расцвел:

- Спасибо. Я постараюсь оправдать ваши ожидания.

- Молодец. Но смотри, не пей слишком много с клиентами. Пусть лучше они пьянеют, - Томоэ одарил его куда более очаровательной улыбкой, чем обычно, приподнял, прощаясь, руку и ушел.

Минамикава проводил виконта долгим взглядом. А Томоэ чувствовал, что на него смотрят, однако беспокоило его другое: за ним наблюдал не только менеджер.

- Луны еще нет… - Томоэ невольно огляделся.

С некоторых пор он тщательно следил за лунными фазами – завтра ожидалось новолуние. Что же случится, когда появится тот, другой Таичи? Этого момента виконт и ждал, и побаивался.

Некоторое время ушло на то, чтобы перепроверить информацию о профессоре Охате. Тот и впрямь работал в Институте Культурологии Канагавы и даже написал несколько книг. «Таинственные люди гор», «Непознанная история»… Литература, далекая от художественно-развлекательной и едва ли рассчитанная на среднего читателя. Сведений о санка практически не нашлось.

Охата добрался до бабки Таичи, наследницы загадочного странствующего народа. А еще ему известна легенда о золотом волке, способном принести хозяину несметное богатство.

Томоэ поделился своими подозрениями с Энтони и посоветовал ему держаться настороже. Если Охате вздумается расспрашивать о Таичи – выставлять профессора за двери. Какая досада, что Охате известно, где они живут…

А Таичи был дома. И вернулся, между прочим, на порядок раньше Томоэ. Сидел в гостиной, одетый в спортивный костюм - Энтони объяснил, что парень, не желая терять форму, устроил пробежку. Значит, не он следил за виконтом возле кафе? Логично, если учесть время его возвращения. С другой стороны, один раз Таичи уже доказал, что может обогнать машину. Однако ночь безлунная…

3 Один из самых модных, современных, развлекательных районов города, известный своей ночной жизнью.