— Сестрёнка, вставай!

Хикару подождала в коридоре, но ответа не последовало. Приоткрыв дверь, она проскользнула через тёмную, обдуваемую кондиционером комнату и распахнула шторы. В окно тут же пробилось яркое солнце, сулившее хорошую погоду на весь день.

Девушка взглянула на постель, где всё ещё мирно спала Амэ. Ложились сёстры рано, но если младшая легко вставала поутру, то до старшей было не добудиться. И тем не менее, в её комнате не найдёшь ни одного будильника: как бы громко они ни звенели, девушка не открывала глаз. «Бездушному звуку не достучаться до моего сердца», — так она сама это объясняла. Амэ так бы и спала целыми днями, если бы по утрам её не приходили будить сестра или мать. И если к звонку будильника она относилась с пугающим равнодушием, то, услышав знакомый голос, всё-таки открывала глаза.

Этот утренний ритуал Хикару повторяла годами, но он нисколько её не тяготил. Она подобралась поближе к её ушку, чуть не касаясь его губами, но остановилась полюбоваться безмятежно спящей Амэ. Было что-то благородное и возвышенное в том, как она распустила волосы и уснула, закутавшись в тонкую простынь, будто принцесса из сказок, не знавшая никаких невзгод. «Какая же красивая у меня сестрёнка», — с гордостью подумала про себя Хикару. Ей давно хотелось сфотографировать Амэ во сне, но она каждый раз стеснялась сделать снимок, ведь это всё равно что признаться в какой-то совершенно неестественной тяге к родной сестре.

Хикару могла бы наблюдать за ней вечно, но всё-таки нашла в себе силы оторваться и прошептала Амэ на ушко:

— Сестрёнка, уже утро. Пора вставать.

— Угу...

Амэ широко открыла глаза, в которых будто отражался весь мир. Всё ещё замотанная в простыни, она села на кровати, озадаченно озираясь по сторонам. Всегда такая собранная, сейчас она выглядела скорее растерянной и испуганной, словно не узнавала ни кто она, ни где находится, будто в самом деле была гостьей из другого мира. Амэ отчаянно копалась в своей памяти, и только всё вспомнив, постепенно пришла в себя и успокоилась. Так начиналось каждое её утро, и поэтому Хикару терпеливо стояла рядом, пока спустя примерно полминуты старшая сестра наконец-то не узнала её и не поздоровалась:

— Доброе утро, Хикару.

— Доброе утро, сестрёнка. Ну как, ты проснулась?

— Да.

Амэ низко поклонилась сестре, как это обычно делают дети, и великоватая ей пижама только усиливала этот образ.

— Я уже завтрак приготовила. Покушаем вместе?

— Угу.

Хикару уже хотела спускаться, но обернулась: почти не открывая глаза, её сестра не спеша поднялась с постели и неуверенно двинулась вперёд.

— Сестрёнка, там же стена.

— Точно, стена.

Что поделаешь, пришлось взять сестру за руку и провести её за собой по коридору. Хикару старалась не торопиться, но Амэ всё равно ступала так неловко, будто боялась упасть, а на лестнице и вовсе практически повисла на сестре и ступала по чуть-чуть, ступенька за ступенькой.

Несмотря на всю свою ловкость, которой поражалась даже её сестра-спортсменка, по утрам Амэ с огромным трудом заставляла себя двигаться, будто заново училась это делать. Может, кто-то и счёл бы это странным, но только не Хикару, ведь сколько она помнила свою сестру, она всегда была такой. Напротив, Хикару с радостью помогала ей по утрам, ведь Амэ выручала её во всё остальное время.

— Сестрёнка, ну ты что, не надо тереть глаза!

— Угу, извини.

Это было по-своему весело — поменяться со своей сестрой местами, пускай и ненадолго.

Наконец-то спустившись на первый этаж, девочки прошли на кухню. Заливший комнату солнечный свет возвещал о приходе утра, но мать, похоже, ещё нежилась в постели. Наверное, в неё Амэ выросла такой соней. Впрочем, зачем вставать так рано? Ведь сегодня воскресенье и на часах всего семь тридцать. Дома не хватало только отца — он ещё не вернулся из командировки.

Хикару уже заботливо разложила на столе нехитрый завтрак: яичницу, салат и йогурт. Усадив Амэ за стол, сестра уселась напротив, включила телевизор, прощёлкала каналы и остановилась на прогнозе погоды. Взяв со стола пару аккуратно нарезанных ломтиков хлеба, она положила их в тостер, а пока те запекались, прошла к холодильнику и открыла дверцу.

— Сестрёнка, ты что больше хочешь: молоко или яблочный сок?

— Что послаще.

Захватив молоко для себя и сок для Амэ, Хикару расставила их на столе и проверила, как там тосты. Её сестра, тем временем, не спеша принялась за сок, осторожно держа стакан двумя руками. Из-за длинной чёлки трудно было понять, куда был направлен её взгляд. Наверное, на экран телевизора.

Разумеется, сёстры неспроста поднялись в воскресенье в такую рань. У Хикару с утра тренировка по каратэ и кое-какие дела после, а Амэ договорилась с кем-то встретиться.

Младшая достала подрумянившийся тост, намазала его маслом и на тарелке передала Амэ.

— Спасибо.

Амэ кивнула и принялась за хлеб. Улыбнувшись своей сестрёнке, Хикару приготовила тост и себе.

— Здорово, что сегодня погода весь день хорошая.

— Угу.

— Сестрёнка, ты, конечно, умеешь за себя постоять, но на улице сейчас творится такой ужас. Будь, пожалуйста, поосторожней.

— Угу.

Амэ послушно кивнула, и младшая сестра улыбнулась ей в ответ.

Попробовав тост и взяв палочками крошечную помидорку, Хикару взглянула на экран. Прогноз погоды уже сменился главной темой вчерашних новостей: наркоман захватил рейсовый автобус. К счастью, пассажирам быстро удалось его скрутить. Самое страшное, что преступнику было всего-то тринадцать лет. Приглашённый эксперт сетовал, что дети всё раньше знакомятся с дурью, — того и гляди она будет в ходу уже в начальной школе. Премьер-министр лишь заметил, каким прискорбным является этот инцидент. Остальные новости не лучше: участились нападения банды, грабящей иностранцев, а число самоубийств растёт с такой скоростью, что наверняка превысит прошлогоднюю отметку. Сплошное уныние. Хикару уже успела расстроиться, а вот Амэ новостная сводка ничуть не тронула, она всё так же спокойно смотрела на экран.

— Кстати, я тут в почтовый ящик заглянула. Там опять пришло письмо от этого Кусаки.

— Угу.

— Ты их читаешь?

— Когда как, — ответила Амэ, не отвлекаясь от телевизора. Похоже, эти письма её не очень интересовали.

— Ну, дело твоё. Хочешь ещё тост?

— Хочу.

Хикару положила новый ломтик хлеба в тостер и отпила молока, пока тот запекался, как вдруг её осенило. Стараясь не подать виду, она как бы невзначай спросила:

— У тебя, вроде бы, с кем-то встреча. Наверное, с ним?

— С кем? — переспросила Амэ, повернувшись к сестре лицом. Деваться некуда, пришлось сказать это имя вслух.

— С Дзю Дзюдзавой. С ним у тебя встреча?

Словно по волшебству, Амэ встрепенулась и с неземной грацией радостно кивнула в ответ. Если бы мысли были цветными, у Амэ они бы переливались сейчас всеми цветами радуги. Девушка светилась счастьем и даже чуть-чуть покраснела.

А вот Хикару кипела от злобы и про себя пообещала, что при следующей встрече устроит ему хорошую трёпку.

«И что, спрашивается, я тут забыл?» — подумал про себя Дзю, и прокрутил в голове недавние события.

Он оступился ещё в первый день нового триместра, когда предложил Амэ свою компанию. А как же иначе? Ведь он испортил ей все каникулы и должен был как-то загладить свою вину. Да и что плохого в том, чтобы немного ей подыграть? Ведь, как ни крути, девушка спасла ему жизнь. Дзюдзава поинтересовался, не хочет ли Амэ куда-нибудь сходить, и оказалось, что она не против заглянуть в магазинчик подержанных книг. Именно туда они и отправились, в Сибую. «Магазинчик» оказался огромным залом, вдоль и поперёк заставленным мангой. Не таким представлял его себе Дзю! Но он не сильно расстроился, ведь Амэ здесь явно нравилось: она увлечённо исследовала полку за полкой.

Куда бы отправилась любая нормальная девушка её возраста? В кино, в парк развлечений или по бутикам. Но не Амэ, всё это было не для неё. Впрочем, Дзю это нисколько не смущало. Напротив, с ней было бы куда трудней общаться, если бы она, как и все, только разгуливала по магазинам и грызла мороженое.

Парень не интересовался, нравится ли ей гулять с ним, но с виду она была вполне счастливой. Дзю нисколько не занимали местные книжки, но ему всё равно было приятно послушать, как про них рассказывала Амэ.

Не так уж дурно они провели время. И вот когда Дзю уже провожал девушку до дома, ребята наткнулись на Хикару.

— Стоять! Ты сколько будешь таскаться за моей сестрой?

В ответ тишина.

— Думаешь, раз она такая добрая и тебя не отшивает, то тебе всё можно?

Дзю молчал.

— Хулиган! Прохвост! Чудовище! Болван!

И снова молчание.

— Ты почему мне ничего не отвечаешь, а?

— Да узнать хотел, сколько у тебя ругательств в запасе.

— Не отвлекайся на всякие глупости!

— Как ни крути, а это много говорит о человеке.

Хикару осеклась на полуслове.

— Что, выдохлась уже?

— Пошляк! Придурок! Насильник озабоченный! Клоп водяной, вот ты кто!

— А клоп-то чего?

— Что вспомнилось, то и сказала!

— Ну, знаешь!

Когда все немного успокоились, Дзю поинтересовался у Амэ, как у неё с планами на следующие выходные. Планов не было.

— Если надумаешь ещё куда-нибудь пойти, ты скажи — я не против.

— Нет-нет, господин. Вы и так проявили несказанную щедрость к своей скромной рабе. Этот день пронёсся для меня как чудесный сон. Никакими словами не выразить, как я вам благодарна...

Тут Амэ остановилась, сложила руки на груди и мечтательно закрыла глаза, вспоминая, наверное, как чудесно она провела с ним день. Девушка считала себя обязанной во всём ему подчиняться и наверняка была чрезвычайно признательна Дзюдзаве за то, что он сам предложил составить ей компанию.

На ребят поглядывали прохожие, и Дзю уже раздумывал, как бы им поскорее закруглиться, когда Амэ наконец подобрала нужные слова:

— Даже если бы в этот самый миг я умерла, одна память о сегодняшнем дне придала бы мне сил и, выйдя на бой с самим владыкой преисподней, я вернулась бы с победой.

— Ты бы ещё и вернулась?

— Разумеется.

Отвесив изумлённому парню поклон, Амэ продолжила:

— И, вернувшись, я навсегда осталась бы вашим ангелом-хранителем.

Судьба, которую Амэ обрисовала, показалась Дзю незавидной, но он не стал об этом упоминать и вернулся к тому, с чего начал:

— Значит, никаких планов у тебя нет?

— Да. Господин, вам совершенно не стоит беспокоиться на мой счёт. Вы вольны проводить своё время так, как вам заблагорассудится, я готова всюду вас сопровождать.

Амэ сжала перед грудью кулак, видимо желая показать свою решимость. Дзю встретил этот жест грустной улыбкой. Он привык решать всё в последний момент и уже давненько не планировал своё время заранее. Ничто не мешало провести эту пару дней в одиночестве, но обманывать ожидания Амэ всё-таки не хотелось.

Как следует обдумав свой план, Дзюдзава объявил:

— Ладно, тогда встречаемся в следующее воскресенье.

— Конечно, как пожелаете.

И вот, этот день наконец настал.

Погода выдалась отличная: жара спала, дул приятный прохладный ветерок, а до самого горизонта раскинулось чистое голубое небо, на которое стоило только взглянуть — и всё плохое оставалось позади, а на душе воцарялся покой. Лучшего сентябрьского воскресенья и пожелать нельзя. Самое оно, чтобы выбраться с семьёй на пикник или в парк развлечений, а можно и к морю. Повидаться с друзьями или отправиться на свидание со своей второй половинкой — чем в такой чудесный день не займёшься, всё хорошо.

Дзю действительно так считал. Он шёл, предаваясь воспоминаниям, и тут сзади раздался чей-то голос:

— Эй, дружок, не стой на дороге.

Его нагонял мужчина в солнечных очках с короткими завитыми волосами, как любят стричься хулиганы. Дзю слегка отстранился, но мужчина даже не думал повернуться боком и просто пёр на него. Чтобы не столкнуться, Дзюдзаве пришлось прислониться к витрине, и теперь он даже мог что-то рассмотреть в полутьме за ней. Впрочем, он не знал, что это за место: рядом не было ни стенда с ценами, ни вывески. Больше всего оно напоминало склад: в комнате чуть ли не с бейсбольное поле и тут и там висели одинокие лампочки, а всё от пола до потолка было заставлено кое-как сложенными картонными коробками. Среди них, с калькулятором в руке, стоял мужчина и громко общался с кем-то по телефону. Продавец, надо полагать. Судя по коробкам, торговал он компьютерами, DVD-плеерами, видеокамерами, разными компьютерными деталями и прочим электронным барахлом, в котором Дзю не разбирался.

«Обыкновенный магазин электроники», — сказала бы Амэ.

Они встретились позже и отправились в Акихабару, где Дзю рассчитывал прикупить магнитофон. Старый уже несколько раз зажёвывал взятые в прокате кассеты, и Дзюдзава всерьёз подумывал его сменить. Парень поинтересовался у своей спутницы, не знает ли она, где можно купить подешевле, на что та кивнула и заверила Дзю, что непременно покажет такое место. Вместе они миновали главный квартал, где торговали электроникой, выбрались из бурлящей толпы, и, когда парень уже хотел поинтересоваться, не прошли ли они мимо, Амэ остановилась перед одиноко стоящим строением. Кругом царил такой бедлам, будто владельцы спешно его покинули, но девушка всё равно смело шагнула внутрь. Протиснувшись под рольставнями, поднятыми от силы на треть, они прошли по тёмному заасфальтированному помещению, смахивавшему на парковку, и, спустившись по довольно длинной лестнице, оказались на огромном складе, где, по всей видимости, торговали и в розницу.

Тут Амэ наконец-то сказала: «Отличное место, но о нём мало кто знает».

«Меня бы устроило и что-то поизвестней», — подумал про себя Дзю.

Это место имело мало общего с обычным магазином. Народ кругом был явно не местный, а те редкие японцы, что попадались ему на глаза, совсем не походили на привычных гостей магазинов электроники — школьников и опрятных офисных работников. Тут явно попахивало криминалом, но Амэ поспешила успокоить своего господина:

— Вам не о чем волноваться. Здесь вы не найдёте ни оружия, ни наркотиков, ни взрывчатки. Это заведение другого рода. Здесь не предложат ничего, что было бы запрещено законом, а помимо и без того низких цен возможен и небольшой торг. Ворованное тут стараются не скупать, так что рискуете вы не сильно больше, чем в любом другом магазине, зато изучить товар можно как следует, тут никого не торопят. Конечно, здесь мрачновато, но в остальном это весьма славное место.

Дзю решил бы, что над ним издеваются, будь на месте Амэ кто угодно другой, но девушка говорила всерьёз и явно считала, что нашла самое подходящее место для покупки. В конце концов, он сам ей доверился, возмущаться было поздно, и Дзюдзава промолчал. Он не сильно разбирался в разных марках и просто сообщил своей спутнице, сколько готов потратить и какие функции ему нужны, после чего девушка принялась изучать полки. Дзю поинтересовался, как она умудряется ориентироваться без ценников, на что Амэ ответила, что коробки расставлены в особом порядке, по нему она примерно и понимает, что сколько стоит. Определившись, видимо, с моделью, она прошмыгнула мимо широкоплечего иностранца, смахивавшего на игрока в американский футбол, и остановила продавца. Мужчина со шрамом на лице и взглядом убийцы, наверняка таскающий при себе нож, посмотрел на окликнувшую его девчонку с явным неудовольствием, но та невозмутимо начала торговаться.

Вопрос, откуда берётся такая невозмутимость, постепенно сменился уверенностью, что мастерство убеждения у неё в крови: даже неприступный продавец в итоге стал сдаваться под её напором.

— Господин, мне ещё потребуется какое-то время. Если вам угодно, можете подождать меня на улице.

— Хорошо, договорились.

Видимо заметив, что Дзю не по душе местная обстановка, Амэ оторвалась от торга и предложила ему подождать снаружи. На парня и правда давили стены и полумрак подвала. Пока человек жив, ему приятней быть на солнце, а полежать в сырой земле ещё успеется.

Поднявшись по лестнице, Дзюдзава прошмыгнул под рольставнями и снова очутился на улице, встретившей его всё таким же голубым небом. Он набрал полные лёгкие воздуха и с облегчением выдохнул. Рядом, будто раззадоренное шумом улиц, противно кричало собравшееся на крыше вороньё, от этого гама хотелось сбежать обратно в подвал.

На часах не было ещё и полудня. Раз так, когда они освободятся, можно где-нибудь перекусить, а заодно угостить Амэ за всё её хлопоты, если Дзю потратит меньше, чем рассчитывал. Правда, возвращаться через вечно бурлящий по выходным торговый квартал ему не хотелось.

Откуда всё-таки Амэ знает про этот магазин? Он был явно ей знаком. Что же, она не раз заглядывала сюда одна?

Дзюдзава широко зевнул, как вдруг до него донеслись голоса: рядом, за автоматом, стояли взрослый мужик и девочка, которой на вид не было и семи лет. Он уговаривал её, девочка не соглашалась, но мужчине, похоже, не было до этого дела, и он продолжал напирать. Будь его собеседница постарше, Дзю, может, и прошёл бы мимо, тем более, что на педофила незнакомец всё-таки не смахивал, но молча слушать их разговор всё равно было противно. И когда мужчина, запустив руку в карман, вынул небольшой пузырёк, Дзю бросился к нему и схватил за запястье.

— Тебе чего надо? Пусти!

— Катись отсюда, — только и сказал Дзюдзава, бросив яростный взгляд.

Разглядев своего обидчика, мужчина переменился в лице. Напугали его, должно быть, не только глаза, но и крашенные в золотой волосы. Буквально вчера Дзю заглянул в парикмахерскую и вернул им привычный цвет. Стоило выпустить руку, как мужчина тут же бросился бежать без оглядки. Дзюдзава хотел было его догнать и сбить с ног, но передумал. Чего зря махать кулаками? Таких типов и отговаривать, и бить бесполезно — жизнь их ничему не учит.

Дзю обернулся к девочке — та смотрела на него с изумлением. Она выглядела совсем малышкой в своём милом платье с небольшой красной сумочкой через плечо.

— Нечего разговаривать со всяким хулиганьём, даже если тебя позовут, — сделал ей замечание Дзюдзава, как и полагается старшему, на что девочка, не сводя с него глаз, ответила:

— Золотые.

— Чего? А-а, ты про волосы?

— Иностранец?

— Нет, на сто процентов местный.

Из родных он не знал никого, кроме отца и матери, да и семейное древо не видел, но всё равно не верил, чтоб у него в роду были иностранцы. В конце концов, в школе английский всегда давался ему хуже всего.

Девочка, тем временем, опустила голову и поблагодарила Дзю.

— Осторожней надо.

Девочке, наверное, было тяжело задирать голову, чтобы говорить с таким великаном, и Дзюдзава нагнулся к ней:

— Ты, наверное, папочку с мамочкой потеряла?

— Папу и маму, — поправила его малышка.

Она явно обиделась, что с ней сюсюкаются, как с маленькой, и Дзюдзава виновато улыбнулся в ответ.

— В общем, ты потерялась?

— Нет, просто родители пошли в одну сторону, а я в другую.

— Ну так это и называется «потерялась».

— Я уже через год в школу пойду.

Видимо, она уже была в том возрасте, когда хочется, чтобы с ней говорили, как со взрослой. И уж точно не считали её малышкой, которая могла бы потеряться на улице.

— А как тебя зовут?

— Дзю Дзюдзава.

— Дзю? Как число?

И девочка, вытянув руки, показала ему «дзю» — десять пальцев.

— Ага, правильно.

— Странное имя.

— Мне тоже так кажется.

— А меня зовут Сакура Кагами, — вдруг сказала она и достала из сумочки достала пластиковую карту, на которой красовалось её имя, выведенное чёрным фломастером.

Может, она всегда носила её с собой, а может, родители вручили её дочери на случай, если та заблудится, но скорее всего карточку Сакуре выдали в детском саду.

— Хорошое имя, клёвое.

— Клёвое?

— Это значит «очень красивое».

В ответ на комплимент девочка радостно улыбнулась, как умеют только дети, ещё не растерявшие своей искренности и простоты. Давненько Дзю не встречал такой улыбки.