На протяжении некоторого времени компаньоном для Латины был Кеннет — не Дейл, при упоминании которого она всегда говорила о своей большой любви к нему, и не Рита, что была с ней одного пола.

Латина вовсе не считала Дейла ненадежным. Ей было хорошо известно, что он является ее опекуном и что несет ответственность за ее действия.

Для Латины Дейл был кем-то особенным и дорогим, и именно поэтому она так боялась, что он разлюбит ее. Она волновалась, что расстроит его, если вызовет ему проблемы. Латина не хотела быть эгоисткой и обременять его своими проблемами.

В последнее время Дейл уделял ей гораздо больше внимания и любви, чем это нужно детям ее возраста, поэтому она не стремилась постоянно быть рядом с ним как раньше. Латина больше не переживала о том, что в ней видели ребенка. И как доказательство того, что теперь она ослабила свою защиту с другими, не воспринимала каждую ошибку близко к сердцу и использовала это, чтобы люди вокруг нее улыбнулись. Но старые привычки все еще оставались.

Рита всегда стояла за стойкой и работала с посетителями и бумагами. По своей натуре Латина была серьезной девочкой, так что она думала, что она не помешает Ритке, если поможет ей.

Когда Латина впервые появилась в Танцующем оцелоте, она много времени проводила вместе с Кеннетом. Латину заинтересовало сам процесс приготовления еды: она помогала мужчине на кухне, параллельно обучаясь самой готовке. Поскольку Кеннет был для нее надежным «наставником», который по своей природе был терпеливым и приглядывал за другими, было очевидно, что Латина в конце концов привяжется к нему.

Однако сейчас Кеннет был совершенно сбит с толку. Перед ним стояла Латина, которая застыла на месте и уставилась себе в ноги.

Он знал, что она скрывала свое прошлое в глубинах сердца, но даже если так, мужчина не представлял, в какую неловкую ситуацию загонит один из секретов.

Латина, когда ее слушал Кеннет, заговорила о своей матери, которая до этого никак не упоминала о ней. Он вздыхал, играясь с наполовину очищенной картошкой в руках.

Все началось с того, когда Гельмина осталась здесь, в Танцующем оцелоте.

Дейл отправил весточку герцогу Элдштедту по возвращению в Кройц, и, как сказала Гельмина, вскоре ему нужно было отправиться на задание по подавлению демонов. В весточке также было указано, что его визит в столицу с рапортом может подождать следующего дня, когда он прибудет туда по работе.

Запах приближающейся «бури», по-видимому, дрейфовал по малым соседним странам, так что, будучи премьер-министром Лабанда, герцог был ужасно занят.

Такие дела не входят в юрисдикцию кого-то вроде Дейла, который специализировался на борьбе с демонами и их лордами.

Личное сообщение от его друга Грегора, в котором говорилось, что он был занят на задании по охране своего отца и братьев, было включено вместе с письмом от герцога.

Правдой являлось и то, что у Гельмины были дела в Кройце, так как она ходила по всему городу, чтобы встретиться со старыми друзьями. Так как она была у всех на слуху, очевидно, что она стала мишенью для сплетен в Танцующем оцелоте.

Латина не собиралась узнавать о передвижениях Гельмины, но она, вполне естественно, услышала о них. И, как всегда, от этого у нее упало настроение.

В этот раз все были в курсе происходящего, а Латина не очень хорошо скрывала свои чувства. До этого момента она всегда была дружелюбна с другими и встречала их с улыбкой на лице, так что они даже не думали о том, что она так себя поведет. Хотя, возможно, перепады настроения абсолютно нормальны в ее возрасте.

Латина ходила все с той же обыденной улыбкой, но недовольство, которое отчетливо читалось на ее лице, было вызвано не очень хорошими отношениями с Гельминой. И именно это стало причиной, почему об этом узнала не только Гельмина, но и даже простые посетители.

В тот день, когда вернулись Дейл и Латина, посетителей в Танцующем оцелоте было немного, но на следующий день здесь их было больше, чем обычно. Новость о возвращении особой милой маленькой официантки распространилась из-за одного из завсегдатая — привратника из южного района — по какой-то подпольной информационной сети. Эти постоянные посетители придумали план. Они решили дать Платиновой Принцессе-Фее — их идолу — отдохнуть в тот день, когда она вернулась из поездки. Именно поэтому в день ее приезда их здесь не было. В конце концов, если бы эта серьезная девочка увидела, что лавка полна людей, она бы начала помогать вместо того, чтобы отдохнуть. В таком случае было бы лучше этого избежать.

И, как результат, на следующий день лавка была полностью заполнена. Посетителей было так много, что для людей порой не хватало столов, поэтому дополнительными столами послужили бочки с вином. Смуглые лица стариков превращались в заботливые улыбки, смотря, как юная девочка радостно бегает по лавке. Дейл и Кеннет вздохнули, понимая, что, возможно, этот слух о том, что завсегдатаи Танцующего оцелота организовали среди авантюристов Кройца подпольный фан-клуб, посвященной Латине, имел под собой основания.

Гельмина тоже была здесь, и поэтому сейчас Латина выглядела недовольной, но женщина просто находила это забавным. Совершенно никто не мог им помешать — даже Дейл был оставлен с пустующим желудком.

То, что Гельмина обращалась с ней как с маленьким ребенком, сильно расстраивало Латину. Она никогда не любила свой маленький рост, поэтому ее особенно задевали слова вроде «маленький». Когда Дейл или Кеннет говорили, что она маленькая, она не выглядела слишком недовольной, потому что чувствовала, что они говорили это с заботой. Но не каждому давалось право так обращаться с ней.

Для нее Гельмина была плохим противником.

Наблюдая, как Латина вытирает столешницу прилавка, Гельмина положила подбородок на руки и, только улыбаясь глазами, сказала:

— Ты и правда прелестная маленькая леди.

— Латина сейчас занята, — твердо ответила она, стесняясь того, как она выглядит, и чувствуя, что Гельмина называет ее «маленькой».

Так как Латина была маленькой, ей нужно было вытянуть руки и встать на носочки, чтобы протереть дальние углы столешницы. Видя то, как усердно она работает, в улыбке расплылся не только любвеобильный Дейл, но и любой человек в зале.

— Ты можешь побыть маленькой, потому что в мире есть много вещей, которые может сделать только ребенок, — спокойно ответила уже совсем взрослая Гельмина. Она знала, что Латина видит в ней врага, но она просто смеялась, как ребенок.

Латина надула свои щеки в ответ на смех Гельмины. Сама привычка надувать щеки была детской, но это не та вещь, которую делаешь сознательно.

У Латины был комплекс неполноценности из-за детского тела. Она нашла слова Гельмины неприятными, ведь ее «противник», будучи взрослой, был в более выгодном положении.

— Латина скоро вырастет, — ответила Латина, развернулась и ушла на кухню. Гельмина была обычным клиентом, поэтому она не могла последовать за ней. Кухня была безопасным местом для Латины.

Скрывшись в проеме, ее плечи были напряжены, вся она напугана, но, дойдя до своего места и сев, сдулась, прямо как шарик.

Когда Латина опустила свой взгляд на пол, казалось, девочка о чем-то глубоко задумалась.

Кеннет опустил ведро с овощами и сел рядом с ней. Он начал работать молча, ничего у нее не спрашивая. Он ждал, пока она начнет говорить первой.

— Кеннет... — тихо прошептала Латина через некоторое время.

— Что такое? — ответил он, продолжая чистить овощи. Прошло несколько лет, и Кеннет теперь довольно хорошо ее понимал, поэтому он знал, что ей будет легче говорить, если будет вести себя непринужденно.

— Когда Латина станет старше, вырастит ли она?..

— Возможно, ты будешь меньше своих друзей, но определенно ты стала выше, чем раньше, верно? Ты и правда растешь.

— Верно…

Тем не менее, выражение лица Латины не улучшилось. Она поднесла руки к груди и глубоко вздохнула.

— Латина может и не вырасти, даже когда она станет взрослой... Раг сказал, что Латина во многом похожа на Мов.

— Мов?

— Да... Мов была маленькой, так что Латина тоже может и не вырасти…

Прежде не слышав ничего о Мов, Кеннет спросил еще раз.

— Кто такая Мов, Латина?

— Мама… Мама Латины.

Как он и думал, это было чье-то имя — имя ее матери.

Кеннет понял, как необычно это было для Латины быть воспитанной матерью. Но, несмотря на неожиданную тему, он умело держал нож в руках, не показывая и капли потрясения.

— Каким человеком была твоя мать? — спросил Кеннет, воспользовавшись этим шансом.

— Мов была маленькой. Цвет волос и рогов у Латины был как у Рага, но их форма и форма лица достались от Мов, — ответила Латина, вздохнув и продолжив. — Мов была взрослой, но маленькой. Посетители говорят: «Чем больше, тем лучше». Дейл тоже любит большие?.. — последний слова Латина пробормотала себе под нос

— Хм?..

Кеннет заметил, что что-то здесь не так. Он почувствовал несоответствие между тем, что она говорила, и тем, о чем он думал. Кеннет остановился на половине картофелины и посмотрел на Латину. Она смотрела вниз и казалась подавленной, а обе ее руки находились на груди.

— Латина?

— Да?

— Что ты имела в виду, когда говорила, что твоя мама маленькая?

— Ее грудь…

Первое, что он узнал о матери Латины, так это о маленькой груди.

Это было слишком странно, но тут Кеннет ничем не мог ей помочь. Почему Латина просто не поговорит об этом с Ритой?

— Может лучше поговорить об этом с Ритой?

Сразу сказал Кеннет, что ему пришло в голову, на что Латина потускнела еще сильнее.

— У Риты тоже маленькие.

Ну, скорее, его жена была стройной красавицей, но это не значит, что у нее вообще не было груди. Конечно же, она у нее была.

— Нельзя спрашивать у кого-то: большие ли они или нет. Однажды Латина спросила Мов, почему у нее они были маленькими. А потом она взяла меня за щеки и начала их тянуть.

Судя по всему, Латина спросила свою мать об этом напрямую, из-за чего чуть не лишилась щек, которые сейчас дрожали, а она за них держалась.

— Да, теперь понимаю.

Теперь, когда она сказала об этом, у Гельмины была довольно женственная фигура. Это был вопрос вне его компетенции.

— Может, выпьешь немного молока?

— А вырастут ли они?

—Ну, это миф… — сказал он в утешении.

Конечно, Кеннет не был мастером в отношении таких вопросов. Откуда ему знать, как увеличить грудь? Стоит ли ему об этом сказать Дейлу? Как он отреагирует на то, что он поднимает эту тему? И почему Латина вообще задумывается об этом? И кто тот идиот, что научил ее принципу «больше — лучше»?

Кеннет продолжал чистить картофель, ища ответы на эти вопросы…

†

Школа, которую посещала Латина и другие дети Кройца, располагалась в храме Ахмара, и нужна лишь для того, чтобы научить их самому нужному. В результате, их обучение не длилось долго и сложным его назвать было трудно. Стандартом было просто преподавать чтение, письмо и счет. Вдобавок, в нем преподают еще немного географии и истории Лабанда, и из этого состоит весь учебный план.

В зависимости от благополучия семей, некоторые дети также являлись источником рабочей силы. Некоторые семьи не были довольны тем, что дети их дети так долго проходят обучение. В связи с этим, после окончания младшей школы, продолжение обучения не являлось обязательным, что являлось возможность для тех, кто обладал желанием и деньгами, чтобы учиться дальше.

Ученики начальной школы выходили из дома утром и возвращались уже в полдень — учебный процесс не занимал целого дня. Многие дети ждали этого момента, чтобы пойти домой и пообедать, но Латина предпочитала поесть в школе, чтобы провести это время с друзьями.

Так как Латина училась кулинарии, она сама готовила себе обеды. Она улучшала свои навыки день за днем под руководством Кеннета, но это оказалось достаточно сложным — найти время для готовки Латины на оживленной кухне. А когда она закончила помогать с готовкой, отошла в угол кухни, чтобы приготовить еду уже себе.

С тех пор, как она начала готовить, ей стало интересно, что о ее обедах думают другие. Латина дала попробовать их своим друзьям — Хлое и Сильвии. Когда Руди осознал это, он притащил своих друзей детства — Энтони и Марселя — и настоял, чтобы они обедали все вместе. Как и всем, Латине было трудно что-либо сказать: все просто обменивались взглядами друг с другом, полными насмешек и жалости, но Руди получил свою возможность попробовать обед, приготовленный Латиной.

Это произошло в один из обычных дней.

— Кстати, почему у Руди рог Латины?

Внезапный вопрос Латины заставил Рудольфа Шмидта выплюнуть все, что находилось у него во рту.

— Руди, это грубо…

Даже не думая о том, что Латина хмурится, он посмотрел на других своих друзей. Удивленная Хлоя выглядела самой сомневающейся среди остальных; на втором месте была Сильвия, которая, казалось, находила это забавным; Энтони тоже выглядел шокированным, но он никогда не предавал Руди в такие моменты, и, кроме того, он доверял своему старому другу; у Марселя была широкая улыбка на лице, но это было нормой для него.

— А… Эм… Э-э-э… — Руди пытался подобрать слова для ответа, пока его лицо неустанно краснело. Это было отчетливо видно

— Хм? Почему? — Латина невинно смотрела прямо на Руди. Она не особо о нем волновалась.

— Почему?.. Тебе это показалось, Латина, — ответил Руди, рефлекторно хватаясь за камень, свисающий на шее.

— Хм? Но он принадлежит Латине. Она распознала его, как только увидела, — заявила она, наклонив голову.

Руди полагал, что черный осколок на кожаной ленте, свисающий с его шеи, будет выглядеть для остальных как хорошо отполированный камень. Он недооценил своих друзей, которые и так знали, что за этим скрывалось. В конце концов, Латина видела его насквозь. Из всех людей она была единственной, кому он точно не хотел бы раскрыть этот секрет, что потрясло его.

— Ты поняла это, просто взглянув на него, Латина? — спросила Сильвия, находя это любопытным.

— Да.

Глядя на выражение лица Латины, было понятно, что она не знала, почему все находят это таким странным.

— Кто-то еще приметил то же, что и она?

— Он выглядит как простой камень. Даже темнее рогов животных.

— Эм… Латина может видеть в нем ману. Неужели вы ее не видите?

— Я не понимаю, что ты имеешь в виду.

Латина наклонила голову и подумала над тем, что сказали Сильвия и Хлоя, и через некоторое время она подняла глаза и сказала:

— Когда вы сказали об этом, Дейл говорил Латине, что она видит мир не так, как остальные…

Именно к такому выводу пришел Дейл, когда Латина смогла легко различить зверолюдей в деревне. Дьяволы обладали особенной силой в отличие от других рас, поэтому было возможно, что она могла видеть то, что не могли видеть люди.

— Это же потрясающе.

— Правда? В любом случае, почему она у тебя?

Руди молился, что бы живое общение продолжалось и что бы этот вопрос оставался нерешенным, но его молитва ни к чему не привела — он лишь мысленно жаловался у себя в голосе и пытался найти выход из этой ситуации, метая свой взгляд из стороны в сторону.

— Потому что…

— Потому что?..

Когда Латина наклонилась еще сильнее, Руди сглотнул.

— Потому что он был необычным... — ответил он.

Все его друзья неутешительно посмотрели на него.

Верно. Он знал, что ответ тоже не был хорошим. Он был в курсе, поэтому он просто хотел, чтобы они оставили его в покое.

Тем не менее, милая юная девочка намного превзошла их ожидания. С яркой улыбкой и радостным выражением, она сказала:

— Понятно. Он необычный, да?

«Она приняла это?..» — каждый из них прошептал это в своей голове.

Латина была умной, но она не могла понять такого рода ситуации.

— Хлоя, у тебя тоже он есть, да?

— Да. Твой рог прекрасен, Латина.

— Это делает Латину счастливой. Спасибо, Хлоя.

С застенчивой улыбкой Латина слишком легко согласилась, что это единственная причина, по которой у Руди был ее рог.

Энтони и Марсель одновременно приложили руку к плечу Руди и сказали: «Пожалуйста, просто забудь об этом».

Затем обеденное обсуждение перешло на тему «естественного врага» Латины. Она не могла пожаловаться своим опекунам об этом, но могла друзьям.

— Она всегда говорит Латине: «Ты маленькая!» и «Ты слишком мала!» Она ужасна! — надутая Латина с покрасневшими щеками — зрелище, к которому уже давно привыкли Хлоя и Сильвия. — Латина все еще старается, но она работает! Кеннет даже похвалил ее навыки! Ты не можешь говорить мне, что я ребенок!

Латина была гораздо более надежным работником, чем неквалифицированный взрослый. Помимо работы в Оцелоте, она также прибиралась на чердаке. И судя по тому, как закончился ее обед, казалось очевидным, что ее кулинарные навыки также развивались.

Латина была самостоятельней других детей ее возраста. У нее также была гордость, о чем многие забыли, глядя на очаровательную внешность. Она не могла считаться просто «маленьким ребенком».

— Латина хочет стать взрослой как можно быстрее... — смотря в ноги, подавленно сказала она. Латина стала чаще опускать голову, когда появилась Гельмина.

— Если бы Латина была взрослой, она бы не оставалась все время позади... Она определенно могла бы больше помогать Дейлу, а Дейл лучше бы ее понимал…

Латина была в плохом настроении и депрессии. Она также опрометчиво спорила со взрослой женщиной из-за того, что она была ребенком.

Не понимая, что ужасные чувства, кружащиеся вокруг его сердца, были такими же, как у Латины, Руди, не подумав, открыл свой рот и крикнул:

— Ты и правда маленькая!

— Латина обязательно вырастет!

— Говоришь о себе в третьем лице… Прямо как ребенок! — он действительно находил эту привычку милой, но, в итоге, он неосмотрительно произнес слова противоположные тому, что он чувствовал.

Одна единственная фраза Руди глубоко ранила ее.

— Ха?.. Что?.. Как ребенок?..

Латина запуталась, думая об этом.

Рита и мисс Кларисса... Бабушка немного другая, но...

Она вспоминала взрослых женщин, которых знала. Потом она посмотрела на лица своих друзей.

— Ва-а...

Какой шок! Он был прав!

Наконец-то на ум пришла очаровательная маленькая девочка, с которой она подружилась во время своего путешествия.

— Латина такая же, как Майя?

Майя была еще ребенком.

Несмотря на то, что эту мысль высказал Руди, она была абсолютно правдива!

С истиной от этого осознания, явно написанным на ее лице, у Латины будто бы остановилось сердце, и сила начала покидать ее тело.

†

Это произошло ночью в день этого шокирующего открытия.

Дейл был один у стойки Танцующего оцелота, потягивал стакан алкоголя. Латина была еще ребенком, так что ее работа закончилась до ночной смены. Было уже поздно, так что она теперь спала. Число клиентов в этой лавке также значительно сократилось. Город не освещался фонарями, так что и людей, слонявшихся вокруг да около, не было.

По мере утихания шума в лавке, треск льда в его стакане становился все более громким.

Дейл ненадолго поднял глаза, как женщина со стройными плечами вошла в Танцующий оцелот. Дейл опять же уставился на свой стакан в руках.

— Ты снова встречалась с бывшим?

— О боже, ты ревнуешь?

— Конечно, нет. Я просто чувствую жалость к парню, — вздыхал Дейл, и Гельмина рассмеялась, сев рядом с ним у стойки.

Она совсем не изменилась с их первой встречи. Она вполне могла бы это отрицать, но каждый раз сталкиваясь с ней, Дейл не видел никаких различий. Это могли подтвердить и люди, знавшие ее довольно долго — например, Кеннет.

— Ты должна уже найти кого-то и осесть где-нибудь…

— И это ты мне говоришь? Ты постарел…

— Я уже довольно стар как для человека.

— Может и так, — посмеявшись, сказала Гельмина с улыбкой. Дейл сделал очередной глоток, будучи немного потрясенным. Он не мог общаться с этой «лисой» трезвым.

Гельмина окликнула Риту, чтобы она принесла ей алкоголя. Краем глаза он заметил, как дрожали ее тонкие пальцы.

— Не будьте такими поспешными, говоря «нам» о здравом смысле.

— Это лекция?

— Это совет.

Гельмина продолжала говорить, когда кружила бокал в руке, заставляя лед сталкиваться друг с другом.

— Это просто невозможно. Это очень по-человечески — проводить всю жизнь с одним человеком, которого любишь, но мы так не можем.

Смотреть на Гельмину через плечо, когда ее длинные ресницы бросали тень на лицо, можно было сравнить разве что со взглядом в бездну, которая пожирала тебя.

— Просто подумай об этом. У двух существ из разных рас, что нашли друг друга, разница в несколько сотен лет — не редкость. Если твой партнер умрет первым, сможешь ли ты продолжать жить, думая о нем до конца своих лет? Это слишком жестоко… Поэтому мы, долгоживущие расы, не любим выбирать партнеров на всю жизнь… Чем сильнее привязываешься, тем тяжелее прощаться.

Дейл молча слушал слова Гельмины, когда смотрел в свой бокал. Он думал о улыбке своего драгоценного ребенка. Когда-нибудь он умрет, оставив ее одну. Что он мог сделать для нее, пока не настанет его час?

— Тем не менее, у тебя нет никакой честности, не так ли?.. На скольких чувствах мужчин ты уже наигралась?

— Боже, не надо так говорить. Вы слишком быстро стареете и всегда оставляете меня одну.

— Но это не оправдание, почему ты нацелилась на юнцов. Они почти что для тебя как дети!

— Просто так получилось. И мне нравится думать, что у меня хороший глаз на мужчин.

Слова Гельмины были не совсем точны, так как многие мужчины, которых она обвела вокруг пальца, были не первыми. Все они хранили горькие воспоминания о женщине по имени Гельмина, когда они были молоды и неопытны.

— И я довольно верная, я бы сказала. Я никому не изменяла.

— Было бы проще, если бы ты изменяла. Тогда я мог бы просто ненавидеть тебя.

— Правда? — сказала Гельмина, хихикнув еще раз.

Возможно, Дейл не умел хорошо вести с ней диалог, но он не мог заставить себя ненавидеть или презирать ее. Другие мужчины тоже так думали о ней.

— В отличие от мужчин, женщины рискуют своей жизнью, понимаешь? Я бы хотела встретить мужчину, с которым была рада завести детей.

— Как же это банально...

— Это потому, что ты повзрослел… И стал отцом.

Она произнесла это, словно как старшая сестра, которая общалась с младшим братом.

— Как ты думаешь, почему людей, вроде меня, называют полуэльфами?

Это было нормальным — называть кого-то, унаследовавшего черты двух рас «помесью», но лишь дитя эльфа и человека называлось полукровкой. Не зная причины, Дейл покачал головой.

— Так же, как и люди, эльфы могут иметь помесей с ангелами. Но ценности двух рас слишком разные, поэтому они никогда не связываются друг с другом.

Ангелы жили даже короче, чем люди. Они держались в своих собственных деревнях и жили согласно своему собственному циклу. Их было очень мало. Область, в которой они жили, также не пересекалась с территорией эльфов, так что помеси эльфов и ангелов практически не существовали.

— Эта «половина» — ключ. Полуэльфы живу вдвое меньше эльфа, но это все еще чрезмерно длинная жизнь по сравнению с людьми, и в конце мы остаемся одни. Понимаешь?

Дейл молча кивнул головой, и Гельмина продолжила говорить, прямо как учитель, наставляющий ученика.

— Эльфы — это не дьяволы. Им нужно время, чтобы достичь зрелости… что слишком много времени уходит для человека. И мы остаемся брошенными. Они умирают прежде, чем мы успеваем вырасти.

Лицо Гельмины заметно потемнело.

— Дитя эльфа — полуэльф — переживет родителей.

— Это как-то связано с твоим списком любовников?

— Да. Мне ничего не нужно, кроме человеческого или полуэльфийского ребенка. Если я буду встречаться с кем-то, не обязательно человеком, тогда есть шанс родить ребенка другой расы, верно?

Она скрывала свое горе за подобными действиями, произнося эти слова.

— Если я буду с мужчиной другой расы, есть шанс, что я могу родить эльфа. В таком случае, я не смогу вырастить ребенка. Я просто умру раньше… В конце концов, шансы невелики: у долгоживущих рас низкая рождаемость.

Дейл подумал о ней, что она просто игралась. Испив из стакана, он смыл память о событиях юности.

— Почему мы вдруг заговорили об этом?..

— Кто знает. Самой интересно… — сказала Гельмина, снова хихикая и скрывая горькое выражение, которое она недавно показывала. Возможно, здесь скрывалась ее искренность, чего Дейл не мог понять. — Мы — долгоживущие расы, и имеем свои собственные проблемы и причины. Не забывай, что даже твои человеческие рассуждения могут навредить нам. Ты же родитель, верно?

Очевидно, Дейл знал, кого она имела в виду. Он полагал, что с ее внимательностью Гельмина уже поняла.

— Когда-нибудь, после моей смерти, ты поможешь Латине?..

— Я не хочу, — прямо ответила Гельмина. Она посмотрела на Дейла, мягко улыбаясь в ответ и щуря глаза. — Если она так дорога тебе, так поживи подольше, ладно?

Лед в пустом стакане треснул в очередной раз.