Я хочу стать взрослой, — думала она.

Тот, кто спас её, был очень дорог для неё, и она искренне любила его.

В том лесу ей было очень страшно, одиноко, голодно и больно, и она уже думала, что одной ногой в могиле. Но его последним желанием было, чтобы она жила, поэтому она продолжила бороться.

Это дорогое лицо спасло её саму, сердце и тело — её жизнь.

Он был первым, не считая её семью, кто сказал, что любит её. Он так же был первым даже среди семьи, кто обнял её.

Он одарил её тем тёплым, счастливым местом, где она чувствовала себя хорошо.

Она действительно любила всех.

Она была благодарна им за то, что они позволяли ей заниматься чем-то новым, за их похвалы и ругань в её адрес, когда это было необходимо.

Потому ей нужно было поспешить и стать взрослой…

До сих пор люди всегда делали что-то для неё, так что ей нужно вырасти и возвратить всё взамен. Ей надо стать тем, кто сможет защитить кого-нибудь другого, как тот человек, что добрее всех на белом свете.

И те вещи, что были невозможны для неё сейчас, естественно, станут лёгкими, когда она вырастет.

Когда она станет взрослой, она сможет стать плечом к плечу с ним, когда ему будет невмоготу или больно. Он не мог сказать ей просто: «Я в порядке». Этот добрый человек говорил, что это нормально — не улыбаться, когда ей не хочется, и он позволил ей плакать. Она сможет обнять его, когда ему тоже захочется плакать. И она могла бы остаться рядом с ним и при его злоключениях, и, быть может, когда ему будет больно.

Она хотела остаться подле и поддержать его, а не быть дитём, кое само требовало защиты.

Конечно, она просто не могла сделать это всё подобающе, потому что была на сей час просто маленьким ребёнком. Если бы она повзрослела, то, бесспорно, бы смогла.

Итак, ей надо спешить и стать взрослой.

И… и если она была бы взрослой, то смогла бы узнать о себе и прошлом Дейла, и она больше никого не потеряет.

— Латина… должна поспешить и стать взрослой…

— Опять? Ты недавно говорила то же самое… Всему своё время. Тебе не стоит с этим торопиться.

Дейл показал неуклюжую улыбку, когда ответил на обыденное в последнее время бормотание девочки, поглаживая её по голове.

Он вспомнил свои ощущения рослости сразу после того, как покинул свою деревушку. Трудно было быть не взрослым, и чтобы с тобою не обращались как со взрослым. Эта неуклюжая улыбка была вызвана тем, что она напомнила ему его прежнего «я». Эта парочка стоила друг друга.

Собственно, потому он так и думал.

Он хотел, чтобы она не торопилась взрослеть. Он не сказал бы, что это неправильно — торопить себя, но, став взрослым, ты уже никогда не сможешь снова побыть ребёнком.

Он хотел, чтобы она росла здоровой и беззаботной — без всяких хлопот. На правах родителя он был обязан защищать её детскую пору, а также преимущества, которые приходят с этим.

†

Рита была очень крутой. Она много работала и была настойчива даже с крупными мужчинами, которые заходили в таверну.

Латина работала усердно, так что посетители видели в ней настоящего, полноправного сотрудника, а не «маленькую леди». Латина не надеялась стать больше, чем Кеннет, но хотела стать крутой женщиной, подобно Рите. Никто не подумает о ней как о милой, и не скажет это ей во время работы. Если бы она могла быть такой же твёрдой, как Рита, тогда, возможно, они бы так уже не говорили.

И Рита так же выглядела очень-очень крутой, защищая драгоценного ребёнка Кеннета в своем большом животике.

Будет ли она в безопасности, находясь в мамином животе? Неужели её каждый день так нежно гладили по животу? Хотела ли её мать, чтобы она родилась?

Сможет ли она когда-нибудь сделать это сама? Это будет прекрасно…

— Ты истинная спасительница, Латина.

— Правда? Латина рада быть полезной.

— Я не очень хороша в шитье.

Им нужно было подготовить множество пелёнок для приближающегося ребёнка, и Латина сшила их. Она усвоила основы шитья от матери Хлои, а потом продолжила своё обучение у бабушки Вендельгард в Тислоу. С одной пелёнкой, пошитой мамой Хлои, в качестве примера, это было не сложно для Латины.

— Это просто прямая вышивка, так что это не трудно.

Пока она говорила это, игла в её руке продолжала скользить среди узлов. Латина, похоже, могла пошить даже одежду для ребёнка, если она узнает соответствующий метод, но, вместо неё, эта доля выпала маме Риты, коя с нетерпением ждала своего первого внука.

Работа во имя семьи была сильной стороной Латины, и она в целом проявляла себя лучше на этом направлении. Но даже так Латина искренне уважала Риту.

Рита действительной преуспела, когда дело дошло до её способности обрабатывать документы, а также бухгалтерии, связанной с работой и запасами, которые были необходимы для ведения дела. Латина не была плоха в математике, так что она понимала, насколько Рита была талантлива.

— Когда примерно родится ребёнок?

— Осенью. Я не смогла бы вынести родов, изнемогая от летней жары.

— Ты не дружишь с жарой, Рита?

Пока они вели этот разговор, Латина решила подумать о том, как лучше всего охладить Риту этим летом. Она любила готовить замороженные сладости, и Рита с удовольствием уплетала их. Но Кеннет предостерёг её, что Рите тоже не поздоровится, коли она будет переедать. Она должна подумать о другом способе.

Латина не возражала против предупреждений Кеннета, так как не хотела вредить Рите или её ребёнку. По натуре она была доброй, потому подобающе и думала.

— Латина гадает, кто это: девочка или мальчик.

— Я любому буду рада. Я лишь надеюсь, что ребёнок родится здоровым.

Когда Рита сказала это с улыбкой на лице, Латина поняла, как круто она выглядела.

†

Латина проводила все дни напролёт со своими друзьями вплоть до конца лета. Когда грянет осень, их второй год в храме Асфара подойдёт к концу, и у каждого будут свои дела.

Это почему-то заставляло её чувствовать себя немного одинокой. Это не было похоже на прощание, и они всё ещё могли играть вместе, как всегда, но это было бы немного по-другому.

Хлоя сказала, что она будет работать на дому портнихой, как и её мама. Когда Латина заявила, что поделится своим заработанными деньгами в Оцелоте, чтобы заказать одежду у Хлои, её подруга с улыбкой ответила: «Я сделаю кое-то особенное для тебя, Латина».

Она любила розовую и развевающуюся на ветру одежду, но Хлоя сказала: «Будет большой потерей, если ничего не менять!»

Латина действительно восхищалась одеждой для более зрелых, но Хлоя всегда говорила, что та одежда, которая тебе нравится и которую желаешь носить, не всегда подойдёт тебе. Когда Латина вырастет, сможет ли она оставаться элегантной? Сможет ли она выглядеть в одежде так же изящно, как Хлоя?

Сильвия решила поступить в храм Ахдара. Они больше не смогут встречаться, но так как у Оцелота был флаг Ахдара, то было много способов связаться друг с другом, — так сказала ей Сильвия с несколько озорной улыбкой. Латина думала, что ей это в самый раз.

Сильвия сказала, что будет изучать магию, а также самооборону. Жрецы Ахдара путешествовали по всему миру и искали всевозможные злоключения, на которые ещё не натыкались иные. Она сказала, что с радостью посетит как-нибудь Вассилиос, страну дьяволов. Когда она прибудет туда, окажется ли там новый Первый Лорд демон? Это может сделать её визит туда более безопасным.

Марсель планировал тренироваться в своей семейной пекарне. Он всегда делился хлебом из дома своей семьи, так что Латине было известно, насколько там вкусно. Оцелот закупался у другого прилавка, но она подумывала, что, возможно, ей следует покупать у Марселя время от времени.

Он помогал в лавке даже сейчас и часто во время работы болтал о вкусе и ингредиентах. Он обещал, что когда-нибудь научит её печь хлеб. Кеннет сказал, что не в состоянии конкурировать с профессионалами, когда дело касалось дрожжей и печи для обжига, так что это был отличный шанс научиться всему из первых рук!

Было ещё довольно много, чему ей стоило научиться. Еда в Кройце и Вассилиосе была совершенно разной. Здесь, конечно, было множество рецептов, различных ингредиентов и кулинарных техник, о которых она не знала и которым желала обучиться как можно лучше.

Также ей было отрадно слышать кого-нибудь ещё, восхваляющего пищу, что она приготовила.

Энтони продолжил своё обучение в старших классах.

Говоря об этом, учителя в храме были очень удивлены, когда услышали, что Латина училась у Господина Корнелио. Вероятно, он был прославленным учителем. Кажется, что она уже многому научилась, даже не продолжая учиться в старших классах. Возможно, она не изучала математику или чужеземные языки, но она учила всевозможные вещи и очень наслаждалась этим.

Она должна спросить Энтони, что он узнал с тех пор, как поступил в старшую школу.

А Руди займётся чем-нибудь другим, кроме ведения семейного дела.

— Городская стража? — спросила Латина, наклонив голову.

— Верно. После окончания школы я вступлю во вспомогательный корпус, где я буду проходить обучение и выполнять вспомогательную работу, чтобы стать стражником, — ответил Рудольф, немного отводя взгляд. Будет смущающе, если она спросит его, зачем он хочет поступить в ряды стражи, которые поддерживали общественный порядок вблизи Кройца.

Городские стражники были единственными, кто мог встретиться с авантюристами лицом к лицу.

У него с рождения не было выдающихся способностей, и хоть он был рождён и выращен в месте с избытком оружия, но его никогда не учили как пользоваться ними. Даже если он решится стать авантюристом, то было весьма вероятно, что он умрёт прежде, чем сможет отточить свои навыки.

В таком случае, было гораздо логичнее воспользоваться тем, что он родился в одном из самых больших городов Лабанда и вступить во вспомогательный корпус, чтобы пройти подготовку и стать стражником. Так как он не был среди стражников, то он не мог даже представить, как же плох он был. Он даже не достиг той стартовой черты, когда его можно было хотя бы уподобить с ними. Он был готов и сделает всё, что нужно, чтобы приблизиться к своему идеалу.

Рудольфа, возможно, часто называли идиотом, но, когда он не был рядом с Латиной, он мог думать спокойно, по крайней мере, в какой-то степени.

— Тут множество стражников среди клиентов Оцелота. Латина надеется, что ты тоже придёшь, Руди! — сказала Латина с улыбкой, видимо, не понимая, почему Рудольф выбрал это поприще. Из-за этого на Рудольфа нахлынуло множество различных эмоций, сотканных из облегчения и разочарования.

— Это не просто авантюристы, которые посещают лавку?

— Угу. Множество стражников и привратников тоже к нам заглядывают. Другие ворота слишком далеко, так что тут только привратники с южных ворот.

— Наведываются ли вам люди с вспомогательного корпуса?..

— Нет… Стражники прежде сказали Латине, что люди из вспомогательного корпуса работают сами по себе до истощения — каждый божий день. Они просто не могут выделить времени, чтобы выйти и повеселиться, — так говорил он.

Стражники вспомогательного корпуса жили в бараках. Это было не только для тренировок, но также и для того, чтобы вбить в них правила и иерархию организации.

Не то чтобы у него совсем не будет свободного времени, но они с Латиной наверняка не смогут видеться так часто, как до сих пор. Даже так, если он станет как-нибудь стражником, не будет ли странным с его стороны, что он будет наглым образом наведываться в Танцующий Оцелот каждый день.

Это было его целью на этот момент.

Сейчас Рудольф даже не мог представить… что значило быть представленным завсегдатаям Оцелота, которые, как признавали даже стражники, занимали особенно высокие положения и обладали необыкновенными способностями.

Он даже не задумывался, как будет выглядеть в глазах завсегдатаев, когда их божество, которое некоторые называли «Платиновой Сказочной Принцессой», представит его им.

В любом случае Рудольф приглядит за собой сам после поступления во вспомогательный корпус.

Впрочем, это было не так уж и плохо. Получая такое внимание к себе по время тренировок, значило, что он будет получать более энергичные наставления, чем другие практиканты.

Тем не менее, это оказалось бы гораздо более энергичным, чем он мог себе представить.

†

Сегодня, как обычно, тот человек, кто любил её так сильно, крепко обнял её и пожелал «доброй ночи».

Это было тем местом, где она ощущала наибольший покой. Это было драгоценным местом, где она ощущало тепло, успокоение и лёгкость бытия.

Возможно, это делало её ребёнком, но хотя она уже подумывала несколько раз сказать, что может спать на собственной постели, но ни разу так и не поступила.

Когда она оставалась дома и ложилась спать одна, то всегда чувствовала, как её сердце сжималось. Она сворачивалась калачиком на холодных простынях и крепко сжимала свою подушку, закрыв глаза.

Сейчас, вновь, она проснулась посреди ночи. Иногда посреди чёрной, как смоль, комнаты она не понимала, где она. Чувствуя себя одинокой, она прижимала заплаканное лицо к простыням. Также в эти моменты ей снилось, как она бежала из того зловещего леса, и она не чувствовала ничего, кроме страха. После всего этого она подумает, что, возможно, она всё ещё там. Она даже задавалась вопросом, не были ли эти счастливые деньки просто миражем, которые ей мерещатся, пока она дрожит в лесу.

Но потом, благодаря теплу и запаху этого любимого человека, она вспомнит, что в безопасности и что это правдивая реальность.

— Гнгх… Что-то случилось, Латина?

— Ничего.

— Ох, приснился кошмар?..

Он скажет это, затем погладит по головушке и успокоит её, и всё, правда, будет в порядке. Ничего страшного не случится. В конце концов, это было самым безмятежным местом в мире.

И так она думала: Я должна поторопиться и стать взрослой, но даже так, всё не так плохо, как сейчас…