На следующий день после великого бедствия ночи Ахмара, которая окончилась неудачным признанием для Латины.

Мрачная, безвыходная атмосфера нависла над уголком Танцующего оцелота. Завтрак, что подавался, был таким же, как и прежде, но… той девушки, с улыбкой на лице, не было здесь.

Ещё не умея читать настроения, Тео шёл за Дейлом и бил его прямо по больному.

— Где сестрёнка?

Не обратив внимания на то, как вздрогнул Дейл, недовольно надувшийся Тео взглянул на свою маму. Он явно расспрашивал об этом, потому что, с его точки зрения, отсутствие его любимой старшей сестрёнки было неестественным.

— Латина взяла небольшой перерыв.

— Зачем?

— Просто она…

— Где Ви?

Рита огляделась в комнате: «Я не видела его со вчерашнего дня. Может, он забрёл куда-то поиграть?»

Винт довольно часто бесцельно бродил в округе, так что об этом не беспокоились. Он, вероятно, просто ушёл, чтобы избавиться от хандры из-за того, что с ним жестоко обошлась Латина. Хотя он всё ещё рос, но он былмифическим животным, посему он был необычайно проницаемым для животного. Они были уверены, что он не попадёт в неприятности без хорошей причины на то.

Дейл и Латина завтракали вместе. Так было до сих пор. Кроме тех случаев, когда Дейл был вне Кройца, на работе, но, не считая этих случаев, они всегдаделали всё именно так. И всё же, когда Дейл проснулся этим утром и спустился по лестнице, Латина уже покинула оцелот.

Прошлой ночью, когда он плакал, пока не уснул, Дейл смирился, что было вполне естественно для девушки возраста Латины — отдаляться от него, но он не представлял, что её не будет даже за их обычным завтраком.

— Где сестрёнка?

Всякий раз, как Тео повторял этот вопрос, выражение Дейла становилось всё более мрачным, но улыбка Риты не дрогнула ни на йоту. Даже хотя Кеннет погряз в излишней работе из-за исчезновения его помощницы, но он понимал, что не стоит злить свою жену.

В этот момент, когда Латина была в лавке семьи своего друга детства, в «Пекарне на Бэкстрит».

— Ты очень помогаешь нам, но всё действительно в порядке, если тебя нет в оцелоте?

— Ага. Кеннет сказал, что пока у меня есть шанс, то я должна поучиться печь хлеб у профессионалов. Ты же говорил, что тебе не хватает рук, Марсель, поэтому я решила прийти и поинтересоваться… но извини, что пришла так рано утром.

Чтобы у каждой семьи мог лежать хлеб на столе в любой час завтрака, эта пекарня открывалась довольно рано. С запахом свежеиспечённого хлеба, наполнявшим комнату, Латина уселась среди других завтракавших рабочих и улыбнулась семье своего друга.

Было ещё чересчур рано, поэтому у Латины не хватило смелости посмотреть Дейлу в лицо. Она понимала, что Дейл даже не воспринял её слова как признание. Тем не менее, собравшись с духом только для того, чтобы упасть лицом в грязь, она чувствовала себя слишком неловко, не успев ещё привести свои чувства в порядок.

Поняв, что ей нужно время, Рита и Кеннет дали ей разрешение взять отгул от работы в Оцелоте. Однако с учётом сказанного, если бы она просто отсиживалась на чердаке, её мысли могли бы пойти в дурном направлении, и более того, если бы она была в той лавке, то оказалась бы лицом к лицу с Дейлом, желает она этого или нет.

Когда она размышляла, что же ей делать, Латина вспомнила замечание друга. Во время ночного фестиваля Марсель сказал, что одна из работавших в лавке женщин ушла в декретный отпуск, оставив их без помощи. В итоге при посещении дома своего друга этим утром Латине было нечего терять. Кеннет постарался поговорить с ней перед её уходом из Оцелота, и он также уладил всё с Дейлом.

Для женщин роды были тяжёлым испытанием, но даже так рядовые граждане не могли надолго отлучаться с работы. Тут не было ни программы по социальному обеспечению или денежной помощи, посему тебе нужно зарабатывать на свой хлеб самому. И поэтому Пекарня на Бэкстрит не могла просто нанять нового рабочего, чтобы заменить покинувшую на время своей беременности женщину. Предложение Латины было действительно подходящим для семьи Марселя.

— Ну что ж, это всего на неделю, но я с нетерпением жду возможности поработать с вами. — Помимо всего прочего, улыбка Латина, отточенная долгими годами работы в сфере услуг, была полна добрых намерений и обаяния.

В народе Лабанда хлеб был основной едой.

Пекарня на Бэкстрит занималась всеми видами товаров, но почти всё это было сортами хлеба. Форма, тип используемой муки и сорта душистых семян, посыпанных сверху, образовывали различные сорта хлеба. У пекарни были хлеба, в который замешивали фрукты или их кусочки, но они не имели дела с такими вещами, как пирожные.

Бутерброды, что они продавали во время ночного фестиваля, днём ранее, обычно продавали только в обеденное время. Здесь, в восточном районе, было много женщин, что работали в лавках в качестве ремесленниц. В этом районе был большой спрос на лёгкий перекус.

— А ещё есть печенье. Думаю, займёт некоторое время для того, чтобы запомнить все цены, поэтому… — сказал Марсель, рассказывая о товаре, продаваемом в этой лавке.

— Хм-м? Всё в порядке. Я надолго к вам пришла, поэтому я уже знаю их, — ответила Латина, заставив друга на мгновение замолчать. Однако он вскоре вспомнил, какой необычной была его подруга, и смирился с этим. Являясь другом такой девушки так долго, заставило бы смириться с подобными вещами любого, хочет этого он или нет.

— Тогда и с расчётами у тебя всё будет в порядке, правда, Латина?

— Конечно. В конце концов, я работала с деньгами в оцелоте.

У них не было ничего на подобии кассы, поэтому математика преимущественно совершалась в уме. Там былиинструменты для помощи, но ими почти никогда не пользовались. Из ответа Латины было ясно, что она может быть использована в качестве непосредственного преимущества на передовой торговли. Так как Латина была подругой детства их сына, то родители Марселя также были уверены в девушке. Это было видно по тому, как они сразу же доверили ей обращение с деньгами.

С каждым звоном колокольчика, прикреплённого к двери, Латина тут же отвечала звонким голосом: «Добро пожаловать!»

— О, боже, я никогда не видела тебя прежде. Ты новая сотрудница? — Женщина вошла в лавку и удивилась при виде кого-то работающего тут и неизвестного ей.

— Я просто помогаю. Я с нетерпением жду возможности обслужить вас. Что я могу предоставить вам сегодня? — ответила Латина со светлой улыбкой, и женщина улыбнулась в ответ.

— Я всегда хожу за этим.

— Понятно. Спасибо за ваш заказ.

Латина положила указанный женщиной хлеб в пакет, протягивая её и взяв с неё деньги.

— Ты одного возраста с маленьким Марселем?

— Мы вместе ходили в школу.

Совершенно не обращая внимания на любопытство женщины, Латина продолжала улыбаться в ответ. Марселя прошибло на пот, когда он подслушивал разговор, пока выкладывал свежеиспечённый хлеб на витрину. Если хотя бы клочок таких беспочвенных слухов дойдёт до Дейла или Руди, он окажется в реальной опасности.

Когда дело касается основной еды, то у многих людей имеется лавка, куда они обычно идут. Иногда они могли бы попробовать покушать в другой лавке, но каждый, в конечном счёте, определяется с любимым вкусом для своей повседневной еды. Из-за этого большинство клиентов, посещавших эту лавку, были завсегдатаями.

Неудивительно, что после утреннего часа пика следующим таким часом был приблизительно около обеда. Латина не могла просто сидеть на месте между этими часами, посему она осматривалась вокруг в поисках какой-нибудь маленькой работёнки, с которой она могла бы справиться, что–то вроде уборки в лавке.

Латина и Марсель часто играли в восточном районе, когда были маленькими, и иногда сюда заходили старые друзья. Однако тут было много людей, незнакомых Латине. Марсель ожидал подобного, но когда Латина стала подметать, то стало заходить неестественно большое количество покупателей мужского пола, приходящих в лавку впервые.

Во время перерывов от работы Латина наблюдала с большим интересом, как пекут хлеб. Однако это было её первым днём, поэтому её не допускали на кухню; но из-за того, что она много лет помогала Кеннету, она не пропускала ни одной мелочи, по типу расстояния и рабочего процесса между Марселем, что был помощником в этой лавке, и его отцом-руководителем. Латина сказала, что она просто хочет научиться основам в выпечке и ей не нужна плата. Это была очень удачная просьба для девушки.

Обычно техника выпечки хлеба считалась профессиональной тайной. Это не то, чему ты будешь учить каждого встречного. Несмотря на это, Марсель сумел убедить своих родителей исполнить её просьбу, так как они слышали её историю, ещё когда они оба были в школе. В Вассилиосе, откуда она была родом, не ели хлеб. Латина впервые попробовала его, когда попала в Лабанд.

Марсель даже не мог себе представить, что существует страна без хлеба и что его подруга выросла в такой инородной среде. Латина проявляла интерес, желая увидеть, как пекут хлеб, и на правах парня, что ел хлеб большую часть своей жизнь с рождения, он хотел показать ей его.

Латина каким-то образом умудрилась пережить и обеденный час пика. Немудрено, она не годилась для ветерана, но в первый день она держалась исключительно хорошо. После того, как торговля пошла на спад, Латина взяла перерыв и наполнила свои щёки таким же хлебом, что на обеде. Смотря на такую радость в её глазах, родители Марселя не могли не улыбнуться.

Торговый день в Пекарне на Бэкстрит закончился после захода солнца. Даже если они останутся открытыми, когда большинство семей уже купили хлеб на ужин, то никто всё равно не придёт, и они просто подвергнутся риску быть ограбленными. И, естественно, они так же были обязаны открываться ранним утром.

Однажды, когда они уже закрыли лавку, Латина наблюдала, как Марсель и его родители готовятся к следующему дню. Не в состоянии сдержать себя Латина задала несколько вопросов, пока всё это происходило. У неё был особенный интерес к дрожжам, что так важны в выпечке хлеба, и она хотела знать, как их использовать. Должно быть, было приятно месить это мягкое на вид тесто, и, должно быть, очень весело наблюдать, как хлеба формируются и выстраиваются в ряды. Однако Латина знала, что это не всё, что требуется для выпечки хлеба. В конце концов, её долголетнее обучение под наставничеством Кеннета чему и научило, так это как важны кулинарные приготовления.

По натуре Латина любила учить новые вещи, посему её настроение на обратном пути из Пекарни на Бэкстрит немного поднялось. Возможно, она и не могла получить практического опыта, но просто наблюдать, как поблизости пекут хлеб, было достаточно, чтобы полностью удовлетворить её любопытство. В качестве вишенки на тортике, она смогла поговорить с несколькими типами клиентов и поучаствовать в другой работе, по сравнению с оцелотом, получив новый опыт. Ей также пообещали, что она сможет посмотреть, как пекут хлеб завтра рано утром. Обычно она занялась бы ночными делами оцелота вместе с Кеннетом, но сегодня решила, что лучше лечь пораньше.

Думая о подобном, Латина возвращалась знакомой тропой к Танцующему оцелоту. Не осознавая странно умиротворённых выражений завсегдатаев и их неловкие улыбки при взгляде на неё, она обошла дом сзади.

— Кеннет, я дома!

— Привет.

— Ты, кажется, занят. Тебе нужна моя помощь?

— Не, ты в отпуске, так что отдохни. Ты должна правильно пользоваться такими моментами.

Латина чувствовала себя ужасно провинившейся, видя, как Кеннет изо всех сил пытается справиться с кухней в одиночку, когда магазин приближался к своему часу пику, но он просто улыбнулся в ответ. Она была очень подавлена, и Кеннет с облегчением вздохнул, когда увидел, что она вернулась с такой ясной головой. У него было немного нелепое чувство насчёт её метода проветривания головы, как бы она ни любила работать. Но кулинария была для него не только работой, но и хобби, посему, возможно, между ними не было большой разницы.

— Не хочешь поужинать в передней?

— Где Тео? Я же ещё обременяю Риту… поэтому я должна, по крайней мере, поглядеть за Тео ночью.

— Тогда я оставлю это на тебе. Тео у бабушки. Он должен вернуться намного позднее.

Тёща и тесть Кеннета — родители Риты, доверили лавку молодой супружеской паре и переехали в жилой квартал южного района. Их обычно не было видно возле лавки, но, когда Кеннету и Рите не хватало рук, они периодически показывались, чтобы приглядеть за Тео или помочь человеку на доске объявлений Ахдара. Винта сегодня не было, так что вместо него они заботились о маленьком проказнике. Мама Риты не могла появляться каждый день, поэтому они звали её только в крайних случаях.

Когда через некоторое время Тео вернулся, он крикнул: «Сестрёнка!» и побежал прямо к Латине. Его бабушка обнаружила немного грустным, что её внук пошёл прямо к Латине, даже не обернувшись.

— Тео, ты принимал ванну?

— Ещё нет.

— Так давай покупаемся после еды?

Проводив бабушку Тео, Латина протянула руку мальчику и направилась на кухню.

— Я хочу помыть свои волосы!

— Так не пойдёт. Я вымою тебе их, так что тебе просто нужно хорошо себя вести.

Несмотря на то, что он сказал это, Тео крепко прицепился к Латине. Он не получал никакого внимания от своей драгоценной старшей сестры с самого утра, так что, похоже, теперь он пытался заполучить весь оставшийся день.

Взглянув на этих двух в свободную минутку от своей работы, Кеннет невольно разразился в неловкой улыбке. Он действительно чувствовал, что его сын, возможно, был слишком привязан к своей «старшей сестре». Но тем не менее, он понимал, что хорошо для мальчика иметь кого-то, вроде Латины, чтобы баловать его во время тех моментов, когда Кеннет и Рита были строги с ним.

Всё же сам воздух, казалось, стал более расслабленным после одного лишь возвращения Латины. Тот эффект, который она производила на других, казалось чем-то вроде редкой, труднодостижимой добродетелью.

Латина схватила сменную одежду для Тео и направилась в ванную в задней части лавки. Неудивительно, что Тео следовал за ней по пятам, будто щенок.

Тео ненавидел, когда мыло попадало в глаз, поэтому он никогда не хотел мыть свои волосы, а когда Кеннет говорил ему сделать это, то он закатывал большую истерику. Когда дело касалось Риты, Тео часто, бывало, жестоко ругали со слезами на глазах. Однако Латина смогла заставить его вести себя прилично и позволить ей вымыть его, и она довольно умело обращалась с мальчиком, тем самым немного облегчая жизнь его родителей.

— Сестрёнка!

— Тео, ты снял свою одежду сам. Молодец!

— Хе-хе-хе!

Разговор между Латиной и Тео, что слышал Кеннет из задней части лавки, звучал даже теплее, чем между настоящими братом и сестрой, и Кеннет расплылся в улыбке.

После ванны Латина отнесла Тео в переднюю часть Оцелота, где она заметила Риту, торопливо работающую среди знакомых посетителей.

— Рита, я дома. Извини, что взяла отгул.

— Добро пожаловать, Латина. Не волнуйся об этом. Мне всё равно нужно двигаться, чтобы быть в тонусе.

Рита не была такой же изящной, как Латина, когда дело касалось в обслуживании клиентов. Это было прекрасно видно по тому, с каким громким стуком она опрокидывала кружки. Когда дело доходило до ожидания клиентов, это было нормой для таких баров, как этот, и никто не возражал.

— Тео, будешь хорошим мальчиком и сядешь на своё место?

— Я хороший мальчик!

Когда Тео с самодовольным видом сел на свой стул, Латина направилась на кухню. После подачи Кеннетом еды на стол во время их пребывания в ванне она снова направилась в лавку.

Наблюдая, как Латина заботится о Тео, Сильвестр расплылся в немного неловкой улыбке, будто его что-то немного беспокоило.

— Ты очень хорошо заботишься об этом ребёнке, маленькая леди.

— Правда?

Не замечая неловкого выражения лица у Сильвестра, Латина просто улыбнулась в ответ. Всё это время она небрежно протягивала Тео руку, пока он ел.

— Ага… Маленькая леди, вот видишь… — Сильвестру было трудно подыскивать слова.

— Эм, Господин Силь… — перебила Латина, теперь выглядя смущённой.

— Подожди минутку. Мне нужно немного больше времени… Я всё ещё не могу пока.

— Х-хорошо…

Несмотря на неуютную атмосферу, Латина хихикнула и улыбнулась.

Сильвестр был наслышан о деталях катастрофы, что развернулась в этой лавке прошлой ночью. Он не был тут лично, но главным темами обсуждения в магазине сегодня были смятение и беспокойство Дейла и отсутствие одной очаровательной официантки.

Присматривая за этой девочкой с тех пор, как она была маленькой, Сильвестр давно уже понял, что у неё есть чувства к своему опекуну. Когда дело касалось Дейла, у Сильвестра не было проблем, чтобы подразнить его сколько душе угодно, но он был очень осторожен, когда имел дело с этой юной девушкой. Он боялся ступить на минное поле и закончить ненавистью к себе.

— Возможно, я смогу вернуть всё в нормальное русло… так что дай мне время на то, чтобы привести свои мысли в порядок.

— Маленькая леди… — Сильвестр вздохнул и затем будто переменил тактику. Он намеренно перешёл к более яркому выражению и голосу: «Если тебе потребуется помощь, то я протяну руку помощи. Даже у такого старого мужика, как я, есть пару тузов в рукаве».

— Хорошо. Спасибо. Господин Силь! — улыбка Латина при ответе, кажется, показала всю серьёзность её чувство, что успокоило Сильвестра.

Вскоре после окончания ужина Латина отнесла Тео в комнату его родителей и убаюкала его. Убедившись, что он мирно спит, она тихо вышла из комнаты. Она бесшумно заперла дверь, чтобы не разбудить его.

Затем она обернулась вокруг себя, и случилось так, что там стоял Дейл, вернувшийся с прогулки. Сразу увидев, что на нём нет обычного снаряжения для таких экскурсий, Латина решила, что сегодня он не ходил в лес.

Она резко повернулась назад. Было ясно, что она была ещё менее морально готова, чем думала. Она даже не могла взглянуть в глаза Дейла. Её сердце стучало оглушительно громко. Поднеся обе руки к своим щекам, она почувствовала, какими горячими они были. Прямо сейчас даже её уши были красными.

Позабыв о спокойной походке, Латина рванула в их комнату на чердаке.

В ответ Дейл подумал: «Она… Она даже не смотрит мне в лицо!.. Этот чёртов бунтарский период!..»

Латина даже не понимала, что Дейл уронил голову, — удручённый и обессиленный, позволяя своим эмоциям течь через слёзы.

†

На следующий день Латина снова направилась к Пекарне на Бэкстрит рано утром.

После того, как утренний час пик прошёл, было время для передышки.

— Ха? Что не так, Руди?

— Я должен спросить тебяоб этом, Латина. Что ты делаешь у Марселя?

Латина смущённо улыбнулась в ответ на слова Рудольфа. Увиденное выражение её лица заставило Рудольфа вспомнить катастрофу той ночи, и он неловко отвёл взгляд. Затем он довольно неестественно изложил причину своего пребывания здесь.

— П-понимаешь ли, моё начальство послало меня сюда. Оно сказало мне купить что-нибудь на закуску.

Его начальство в страже приказало ему отправиться с поручением именно в эту лавку. Среди стражников Танцующего оцелота было уже хорошо известно о том, что их обожаемая официантка работала в качестве временного служащего в пекарне. Они лично туда не ходили, так как у них было негласное правило не беспокоить её.

Благодаря фундаментальной иерархии у стражников было невозможно противиться начальству, когда оно давало приказ, и никто не мог попросить дополнительных разъяснений. Вот такая у Рудольфа была рабочая обстановка.

— Я всё ещё не привыкла работать здесь, поэтому это займёт немного времени. Тебе также понадобится много бутербродов.

— Верно, — ответил Рудольф, пока Латина начала подготавливать ингредиенты. Она вытащила несколько кусков хлеба и воткнула нож в один из них сбоку. Она умело размазала немного масла, смешав с горчицей, хвастаясь результатами её экспериментов с едой из детства.

— Есть ли какие-то ингредиенты, которые нужно убрать?

— Не беспокойся о таких мелочах. Всё в порядке.

— Понятно.

Добавив горку разноцветных овощей, она слоями положила сверху копчёное мясо. В мгновение ока она закончила с великолепно выглядящим бутербродом. Увидев, что это был большой заказ, мама Марселя пришла на помощь и начала заворачивать готовые бутерброды в тонкую бумагу. Когда Латина увидела, что мама Марселя позаботилась об этом, она снова вернулась к бутербродам.

За короткий срок заказ был готов. Глядя на гору готовых бутербродов, Латина не могла не наклонить голову.

— Руди… ты собираешься нести всё это в одиночку?

— Агх…

— Может помочь?

— Я-я могу справиться с этим. И ты сейчас помогаешь человеку в лавке, так что ты не можешь так запросто покинуть свой пост.

— Это верно. Береги себя, Руди.

Латина открыла дверь Рудольфу и проводила его, пока обе его руки были заняты кучей упакованных бутербродов. Какое-то время она с беспокойством смотрела, как он направляется к посту стражи, но, поскольку больше ничем не могла помочь, вернулась в магазин.

Рудольф, которому была предложена помощь Латины, и от которой он отказался, нашёл свою дневную тренировку необычайно строгой. Благодаря особому угощению, бутербродам ручной работы от их любимой очаровательной официантки, старики в верхних рядах стражников получили огромный заряд энергии. Если бы Латина помогла Рудольфу отнести бутерброды к посту стражи, то у них был бы шанс покрасоваться за рамками своего обычного пьяного состояния, так что дневная тренировка Рудольфа закончилась особенно сурово.

Так или иначе, всё закончилось бы для него катастрофой.

Закончив работу в Пекарне на Бэкстрит, Латина посетила дом Хлои. В ночь фестиваля она надела новое платье, что сшила её подруга, и она оставила одежду, которая была на ней, в доме Хлои. Она также позаимствовала приспособления для макияжа и подобной косметики. Даже хотя Латина знала, что ей нужно вернуть их обратно, но ей немного не хотелось этого делать.

Будто в подтверждение этого предчувствия, когда Хлоя встретила Латину и услышала о случившемся после того, как их дорожки разошлись, девушка глубоко вздохнула и опустила плечи. И затем на голову Латины обрушился удар.

— Оу!

— Ты такая умная, но иногда ты и правда можешь быть тупой, Латина.

— Н-но!..

— Никаких «но»!

Хлоя пропустила ещё один «удар». Её нисколько не тронуло то, как серые глаза подруги наполнились слезами в ответ на «удар».

— Что тебя надоумило так сказать? — Хлоя была так потрясена, так как Латина рассказала ей, как она сформулировала признание, которое заставило её «опекуна» заявить, что она вступила в свой бунтарский период. То, что она, в конечном счёте, сказала, было лишено слишком многих важных слов, чтобы донести свою точку зрения.

— Но… — в ответ Латина печально посмотрела вниз. Тем не менее, она не стала держать язык за зубами. Сквозь стук-постук своих слёз Латина рассказала Хлое всё о случившемся.

— Я всегда говорила ему, что люблю его… Поэтому я подумала, что должна попытаться сказать немного иначе…

Поэтому она сказала Дейлу, что не думает о нём, как о замене своего отца. В её глазах он был драгоценным человеком, которого она любила. Она попыталась сказать ему, что это была не та привязанность, которую можно испытывать к отцу.

— Я никогда не думала, что он будет сомневаться, люблю ли я его вообще!..

Дейл отреагировал так, словно собственный ребёнок отверг само его существование. Латина подумала, что сказать ему, как сильно она постоянно любила его, было очевидным доказательством противоположного, но Дейл, в конце концов, усомнился в этом. Его реакция была слишком сильным потрясением и оставила Латину в растерянности и в полном замешательстве.

— Я должна сказать ему, что он не так понял и что я люблю его… Но ничто на ум не идёт, ни мысли на уме…

Подавленная она посмотрела на пол так же, как она часто делала, когда она была в таких состояниях.

— Так… почему ты продолжаешь дуться?

— Уа…

В ответ на безжалостный допрос Хлои Латина медленно снова посмотрела наверх, её глаза наполнились слезами.

— Даже я себя сейчас не понимаю…

— А?

— Я решила признаться в своих чувствах… я хотела изменить отношения с Дейлом… Это должно было быть то, что я действительно чувствовала, но!.. — Она сдержала свой голос, конечно, негромко, но было такое чувство, что Латина кричала о чувствах в своём сердце своей подруге. — Когда Дейл не понял, что я призналась ему, я выдохнула с облегчением!..

— Латина?..

— Облегчение от того… что вещи остались таким же… Я хотела сделать, что ты сказала мне, но… поняла, что даже больше, чем это. Я хотела, чтобы вещи с Дейлом остались такими же, какими они были…

Для Латины быть в объятиях Дейла было большим облегчением, чем что-либо ещё в мире.

Она чувствовала это с тех пор, как он спас её и крепко обнял, когда она отказалась от всего, даже от самой своей жизни. Когда она была одна и когда было тяжело, тепло его рук поддерживало её. Когда у неё было такое чувство, что сердце сейчас разобьётся, и когда слёзы не хотели останавливаться, он говорил ей нежным голосом, что всё в порядке, и крепко обнимал.

И Дейл, вероятно, будет продолжать защищать её с величайшей заботой. Он обнимал её этими руками и нежно гладил её по голове тёплой ладонью. Пока она оставалась его «милой дочкой».

Даже если Дейл влюбится, поженится и заведёт семью, он не оставит её. Она знала лучше, чем кто-либо ещё, что он был очень добрым и заботливым. Но что, если она больше не будет его «милой дочкой»?..

Для начала Дейл не смотрел на неё как на представителя противоположного пола. В конце концов, он всё ещё глядел на неё как на юную, крошечную девочку. Вдобавок ко всему, она, возможно, даже не была той, кого Дейл считал потенциальной целью для любви.

В отличие от его «коллеги», которую она однажды встретила, она не была зрелой или собранной, не обладала она и тем телосложением, которое завораживало мужчин. Она хотела стать тем типом женщины, в который Дейл бы смог полюбить, и она старалась изо всех сил достичь этого, но, если честно, она с самого начала не знала типа женщин, которым она должна стать.

По крайней мере, ей было бы лучше, если бы она была хотя бы человеком, как он. Просто являясь такой же расой, как и он, другая женщина возле него, должно быть, казалась гораздо замечательнее, чем она. Латина не могла не подсчитать всех вещей, что ей не хватало.

Признание Дейлу не могло принести ничего, кроме проблем ему. И… если в результате их отношения станут ещё более неловкими…

Она потеряет то единственное место, где ей легко… Единственное место, куда она могла бы вернуться.

Для Латины эти мысли были абсолютно ужасающими.

Это правда, что Дейл, не понимая, что она призналась, был так смущён, что и заставило её почувствовать себя подавленной и не желать видеть его лицо. Но в это же время она также не могла отрицать, что она почувствовала истинное облегчение.

— И поэтому… Мне нужно немного больше времени. Чтобы немного отдалиться от Дейла, пока не смогу сказать, что сожалею, и что всё может вернуться, как было, и до тех пор, пока я снова смогу улыбаться.

Латина, честно говоря, чувствовала, что сейчас те её чувства и желание изменить их отношения до конца не изменились, она хотела похоронить их глубоко в своём сердце и оставить всё, как есть.

Чувства, на которые указывала Сильвия, были результатом всевозможных противоречивых эмоций, переплетающихся друг с другом. Латина более не могла сделать что-нибудь с беспокойством и тревогой в её собственном сердце.

— Мне нужно лишь… немного больше времени…

Ей, по крайней мере, нужно было достаточного количества времени, чтобы привести своё сердце в порядок и просто понять, чего она хочет сделать.

†

Пять дней минуло, как Латина начала ходить к Пекарне на Бэкстрит. Также можно было сказать, что минуло пять дней, как Дейл едва мог заговорить с Латиной.

Во время этого Дейл решился заглянуть в Пекарню на Бэкстрит несколько раз, но на самом деле так и не приходил. Если бы его увидели, то он чувствовал, что Латина могла в конечном итоге возненавидеть его по-настоящему. Эта мысль пугала его больше, чем мысль о встрече с каким-нибудь огромным монстром.

Само присутствие Латины помогало успокаиваться Дейлу. Видеть её улыбку, слышать её голос и проводить время рядом было достаточно почувствовать её тепло… Такие счастливые моменты давали ему необходимую энергию, чтобы прожить один день. Неожиданно потеряв всё это, он стал измождённым. Он не увял физически, но он потерял всю свою силу и выглядел как калека, когда сидел в уголке Танцующего оцелота и собирал на себе пыль.

— Латина… У меня дефицит Латины…

Как выразился его хороший друг, это было худшим состоянием Дейла.

В некотором смысле это был действительно печальный факт, но когда Дейл был в таком состоянии, то его боевые навыки и расчёт ни в малейшей степени не притуплялись на поле боя. Потому что он мог отсечь от себя свои эмоции и сохранять спокойствие, из-за этого его стали называть первоклассным в столь юном возрасте.

Однако такая история была на поле битвы, но сейчас молодой человек, сгорающий на глазах у всех, выглядел ничем иным, как безнадёжным бездельником.

— Рита… Как долго длится бунтарский период у девушек?..

— То, что длится всего несколько дней, нельзя назвать «бунтарским периодом».

— Умираю… Я умираю… Агх… Сколько же страданий нужно претерпеть отцам?..

— Всё с тобой будет хорошо. Она же сказала, что не думает о тебе как об отце, верно?

— Уа-а-а-а-а-а!

Не понимая смысла за едкими словами Риты, Дейл издал этот жалкий крик и затем развалился на столе. Его реакция только усилила раздражение, скрывавшееся за улыбкой Риты, когда она продолжила разбираться с бумагами. Естественно, это был лимит тупости, которой мог кто-либо владеть. Рита была хорошо осведомлена о том, как тяжко Латине с этим тупоголовым человеком. Видя, как Латина храбро пытается поведать о своих чувствах, Рита, как женщина, не могла не почувствовать раздражение к Дейлу.

— Кеннет…

— Что такое?

— Это то самое, верно?

Глядя на Дейла, на которого указывал Сильвестр, Кеннет испустил большой вздох: «Видимо, он намерен использовать метод выжидания, пока Латина не успокоится».

— Маленькая леди, ха… — На лице Сильвестра показалось серьёзное выражение, и он сложил свои руки у груди — Она умное дитя, поэтому… у меня такое чувство, что она сможет, в конечном счёте, принять поражение…

— Ага…

Дейл был не единственным, на чьих глазах росла Латина, и кто чувствовал привязанность к ней. Сильвестр находился недалеко от верхушки сего списка.

— Боюсь, что маленькая леди решит притворяться, будто ничего и не было, и вернётся обратно, пытаясь быть «хорошей девочкой».

Кеннет также присматривал за Латиной, поэтому он действительно понимал, о чём говорил Сильвестр. Он также осознавал, что Латина с детства всегда была просто слишком хорошим ребёнком. Она была умным дитём.

Мало того, что Латина была от природы разумной и хорошей слушательницей, она также, казалось, всегда держала в уме свою позицию даже тогда, когда она была очень маленькой. Из-за этого взрослые вокруг неё беспокоились, что её действия были вызваны её мыслями о том, что она должна быть хорошей девочкой.

Именно такой девушкой и была Латина.

Сейчас, когда даже такое явное проявление привязанности не дошло до Дейла, Кеннет и Сильвестр не могли не почувствовать, что Латина запихнёт всё это обратно во внутрь и будет вести себя так, будто всё вернулось на круги своя. Она была опытна и умна, посему, как бы больно то ни было, она наверняка сумеет это сделать.

— Маленькая леди действительно хороший ребёнок… поэтому я, по крайней мере, хочу, чтобы у неё был шанс всё чётко уладить.

— Верно…

Оба мужчины хотели, чтобы Латина получила правильный ответ, даже если это будет отказ. Она всё ещё взрослела; опыт помог бы ей вырасти. Если Латина продолжит в подобном образе, пряча свои чувства глубоко внутри, то это в ничего хорошее не выльется для неё.

Никого не тревожило, что мужчина медленно становится членом живых мертвецов в углу. Когда дело касалось выбора, кому помочь: взрослому мужчине или девушке, входящей в пубертатный период, Сильвестру и Кеннету выбор был очевиден.

Думая о психологическом состоянии девушки, двое мужчин снова сложили руки на груди и испустили вздохи.

В эту ночь Кеннет позвал Дейла. Юный авантюрист не мог не тревожиться насчёт Латины и времени, когда она вернётся, но ему трогательно не хватало смелости прямо заняться этим вопросом. Он представлял собой ужасно жалкое зрелище.

— Дейл… Как долго ты собираешься оставаться в таком состоянии? — равнодушно спросил Кеннет, пока глядел Дейла, что со вниманием и горечью на лице слушал звук шагов по лестнице на кухне.

— Пока… бунтарский период Латины… не закончится, я думаю?..

— Ты хочешь сказать, что это зависит от Латины?

Дейл выглядел очень озадаченным на вопрос Кеннета.

— Я имею в виду, что у меня был только младший брат… я правда не знаю, как вести себя с девушкой в такое чувствительное время…

Видя, что его «младший брат», похоже, настроен серьёзно, Кеннет тяжело вздохнул. В таком темпе было такое чувство, что вещи сложатся, чего боялся Сильвестр. Не было никакого шанса, что такая умная девушка не поймёт, что Дейл в таком состоянии, и она спрячет свои собственные чувства и улыбнётся, как он того хочет. Из таких была эта девушка. В таком случае, если Кеннет будет ждать, пока Латина станет душевно готова, то это может затянуться на очень долго.

Но даже если Латина и испытывала нерешительность, выбор оставить всё, как есть, не был по своей сути неудачным. Если она так поступит, она, в конечном счёте, проглотить свои болезненные чувства, но сможет остаться в этом счастье, как в тёплом солнечном пятне. И с тех пор эти двое смогли бы и дальше наслаждаться этим спокойным и нежным умиротворением. Это был одним из вариантов действий, что ей был доступен.

Если бы это было так, тогда то, что пытался сделать Кеннет, могло быть просто вмешательством, и это не могло привести ни к чему, кроме его собственного самоудовлетворения. Думая об этом, Кеннет налил янтарный ликёр в два бокала со льдом, поставив их перед своим «младшим братом» и пред собой.

Когда Кеннет поставил перед ним стакан, Дейл вопросительно уставился на него:

— Кеннет?

— Большая часть всех клиентов уже ушла, и моя работа закончилась на сегодня, — ответил другой мужчина, и он поднял бокал к губам и сделал глоток. — Дейл, поторопись и разберись уже.

— В чём разберись?..

— Латина сказала, что не думает тебе, как об «отце». Она сказала это не из-за наступившего полового созревания.

— Кеннет… что ты?..

— Латина могла считать тебя опекуном всё это время, но не заменой своего отца.

Дейл всё ещё выглядел озадаченным даже после того, как Кеннет сказал всё это, оставив Кеннета полностью поражённым беспокойной личностью своего «младшего брата».

— До тебя правда не дошло?

— Как я и говорил, о чём ты говоришь?

— Уже очень давно Латина смотрит на тебя как на «мужчину».

— …Ха? — пискнул Дейл странным голосом, выглядя ещё большей тупицей. На некоторое время он замер, думая о том, что имел в виду Кеннет, затем расплылся в неловкой улыбке. — Чт-Что ты говоришь, Кеннет? Это невозм…

— Как ты можешь говорить, что это невозможно?

— Ну, то есть Латина — моя маленькая милая дочка… Мы не кровные родственники, но всё ещё…

— Латина не такой уж и ребёнок, как ты думаешь. Дьяволы, может, и долго живут, но всё же эта девушка уже взрослая.

— Я знаю это. Поэтому я всегда в такой тревоге…

Видя, что Дейл действительно не понял, Кеннет снова поднял свой бокал к своим губам и затем остановился:

— Ты можешь так говорить, но всё это время ты обращался с Латиной как с ребёнком.

Не давая времени Дейлу оспорить это, Кеннет выпалил проблему Дейлу в лоб, которую он понял давным-давно по его лицу:

— Всё из-за того, что ты хочешь, чтобы Латина оставалась ребёнком.

Сначала Дейл выглядел шокированным, но в следующий миг он снова неуклюже улыбнулся:

— О чём ты говоришь?.. Зачем мне?..

— Если ты признаешь Латину взрослой, тогда ты должен будешь отпустить её… так?

Дейл замер от шока. Хотя он знал, что сказанное Кеннетом — правда, но он избегал думать об этом и инстинктивно браковал это. Но, тем не менее, это не означало, что он только что осознал свою собственную проблему.

— Ты же не хочешь потерять всё, что была связано с Латиной, верно? Даже с моей точки зрения я могу с полной ясностью сказать, как сильно ты изменился с тех пор, как она появилась. Неудивительно, что ты так думаешь.

— Э-это верно! Что не так с желанием оставаться вместе с моей милой маленькой Латиной?!

— Когда эта девушка станет взрослой… появятся всевозможные парни, что захотят жениться на ней. Даже если ты считаешь, что её дьявольское естество сыграет против неё, то с её характером и внешностью она всё равно находка.

— Это тоже верно!.. Поэтому я не должен сводить с неё глаза, чтобы убедиться, что ни один паразит не подполз к ней близко!..

— Что ты планируешь делать, если кто-то покажется, желая жениться на Латине?

Выражение лица Дейла в ответ стало явно напряжённым; тем не менее, он выдавил слова, походящие на «опекун», слабым голосом:

— Я порву его в клочья, но… если он будет тем, кого захочет Латина, я позволю ей выйти замуж за него.

Пока она была счастлива. Её счастье было всем, чего он всегда хотел.

— Я так и думал, что ты это скажешь, — сказал Кеннет, выглядя так, словно ожидал этого, и затем продолжил, — Если ты признаешь её взрослой, ты обязан будешь столкнуться в лоб с этой проблемой. Это первая причина, почему ты не хочешь принимать этого.

— «Первая причина»?.. То есть их больше?..

— Ты думал, почему Рита так зла на тебя?

— Вот этого я никак не мог понять…

— Латина всегда доверяется Рите. О том, что такая девушка, как она, не расскажет ни тебе, ни мне.

К примеру, изменения, связанные с взрослением, и всё, что приходит с этим. Различные вопросы, что сложно задать мужчинам, на которые в любом случае они не смогли бы ответить. Рита была ближайшей взрослой женщиной для Латины, посему к ней она и обратилась.

Для Латины в сравнении с Кеннетом Рита была другим видом доверенного. Рита была прямо здесь у Латины, пока она росла. Она осознала, что с тех самых пор, как Латина была маленькой, у юной девушки были чувства к собственному опекуну. Рита видела чистую и невинную любовь юной девушки, также как и её страдальческие и душераздирающие чувства. Рита была возле неё всё это время, наблюдая, как она взрослеет.

— Рита говорит, что находит крайне непростительным, как ты, твердолоб, когда дело касается чувств Латины.

— Как я и говорил… есть шанс, что ты с Ритой просто вообразил что-то…

— Мне тоже потребовалось время, чтобы понять это, но я уверен, что у Латины уже давно такие чувства к тебе.

— Что?!

— Я точно понял это примерно в то время, как вы двое вернулись из своего путешествия. По словам Риты, она уже была такой некоторое время.

Дейл был явно потрясён и изумлён; казалось, что она действительно не понимал, что Латина чувствует.

Кеннет мог не быть Ритой, но он не мог молчать и сказать, каким твердолобым был Дейл. Все завсегдатаи в лавке был также осведомлены о чувствах Латины. Она имела склонность к сокрытию своих чувств — во многих отношениях. Эта тайна была гораздо менее скрытой, чем она могла представить.

— Латина не прячет своих чувств к тебе. В её выражениях, в её голосе и в каждом и всяком действии… Всем на свете эта девушка, показывающая тебе путь, даёт понять, что она чувствует. И ты всё ещё не понял этого, от чего и злится Рита.

— Даже если ты так говоришь, я…

— Ты не «понял» по той же причине, о которой я упоминал ранее. Ты отрицаешь любую мысль о Латине, как о не ребёнке. Вот так ты смотришь на неё.

Дейл видел в Латине свою «любимую дочку». Даже когда она стала взрослой, он всё ещё глядел на неё через призму «милая маленькая Латина фильтр». Любовь Латины была ясной всем вокруг неё, но она блокировалась этим фильтром и никогда не пропускалась в поле зрения Дейла. Из народа, что знал о чувствах Латина, Рита была не единственной, кто хотел прочитать ему мораль.

Люди вокруг неё видели страдальческие выражения Латины, когда Дейл не смог осознать её чувства, которые она затем спрятала внутри, храбро заставив себя улыбнуться. Было очевидно только то, что Рите хотелось закричать:

— Как ты не видишь это?!

— Сейчас, когда я сказал это всё, даже тыне такой тупой, чтобы сказать, что Латина просто в бунтарской фазе, верно?

— Но… но… я… — бормотал Дейл, метая взгляд из стороны в сторону, прежде чем, наконец, выжать что-нибудь осмысленное. — Но для меня, она моя «маленькая милая Латина»… я просто не могу думать о ней в такой роде, поэтому…

Это было, конечно, достаточно справедливая причина. Латина была юной девушкой, и она всё ещё росла, но Кеннет продолжал, не желая соглашаться с этим полным ответом.

— Трудно будет сказать это через несколько годков, верно? Думаешь, что у тебя всё ещё останется смелости сказать такое?

— Это… я не узнаю, пока не придёт время.

Кеннет отрезал все пути отступления для Дейла, так как его «младший брат» всё ещё не понимал огромнейшую проблему с собой.

— Почему ты так отчаянно избегаешь принятия чувств Латины?

— К-как я уже говорил… Латина всё ещё…

— Если ты или Латина женитесь или выйдите замуж, то вы двое не сможете жить таким же образом, как сейчас. Но если ты женишься на Латине, то сможешь жить так и дальше, верно?

Наблюдая за ними так близко, Кеннет не увидел места для какого-то ещё в жизнях Дейла и Латины. Они были дороги друг другу, помогая душевно и делясь своим счастьем между собой. Но не только это, Дейл также полагался на Латину больше, чем он, похоже, осознавал в своей рутиной жизни. Кеннет наблюдал, как юная девушка галантно пытается помочь, заботясь обо всей домашней работе, а также выясняя вкусы Дейла и в соответствии готовя еду.

Совместимость двух людей — это то, что можно увидеть, лишь когда посмотришь на них вместе. Неудивительно, что Дейл сейчас спорил то с одним, то с другим. Но когда дело касалось в поиске супруги, то сложно было найти кого-то такую же великолепную, как Латину. Другие женщины, вероятно, возненавидят такое сравнение. Если Дейл отпустит её, то он будет вынужден искать того, чьего существования, возможно, и нет.

Кеннет больше всего на свете знал, что его «младший брат» хочет быть с девушкой. Даже если Дейл не понимал этого, но его действия ясно показывали его мыслей.

— Я не говорю, что ты должен делать это сейчас. Ты можешь подождать ещё несколько лет. Так почему же ты даже не хочешь рассмотреть такую возможность?

Если Дейл желал продолжать их нынешний образ жизни и счастье, что они разделяют между собой, этот вариант был открыт для него. Даже Кеннет не думал, что они должны резко сформулировать такой тип отношений, но он думал, что было, по крайней мере, важно рассмотреть эту возможность.

— В любом случае… это твоя проблема. Я более-менее догадываюсь, почему ты не пытаешься найти себе девушку, и думаю, что Латина уже давно готова к твоим мыслям.

Кеннет считал Дейла серьёзным и добрым человеком, и он приглядывал за ним с тех пор, как он был ещё мальчиком, посему он был более-менее осведомлён о том, кем на самом деле был Дейл. Дейлу могло нравиться вести тупые разговоры со своими сослуживцами, но не то, чтобы он был непопулярен среди дам. Были временами моменты, когда были намёки на его сближение с женщиной. Честно, было бы странно, если бы у здорового мужчины с такой горячей работой не было таких желаний. И всё же Дейл не стремился создать особенные отношения — тип отношений, что мог возникнуть между ним и Латиной — даже на мгновение.

Для такого серьёзного, ответственного человека, как Дейл, это было неестественно. Но из того, что мог поведать Кеннет, именно потому, что Дейл был так серьёзен, он и решил держаться на расстоянии.

— Потому… в течение долгого времени ты пытался подготовить всё так, чтобы всё было хорошо, независимо от того, когда ты умрёшь…

Пока Дейл сидел в тишине, его лицо выглядело, как у малыша, что заставили проглотить что-то горькое.

— Поэтому… когда ты решился оставить Латину возле себя, я вздохнул с облегчением. У тебя появился повод держаться за жизнь: ты не хотел умереть и оставить её одну.

— Я…

По своей природе те, кого называют авантюристами, жили бок о бок с опасностью, и многие из них решали просто жить сегодняшним днём. Они никогда не знали, что принесёт им завтра. Им никогда не было известно, доживут ли они до следующего дня, посему они упивались наслаждениями жизни, когда могли, не беспокоясь о том, что осталось позади.

Но Дейл был немного другим. Он был прилежным и серьёзным, и внушительным, что «взрослые», которые выросли рядом с ним, не могли не беспокоиться. Они беспокоились не только о Латине; Кеннет и Сильвестр тоже видели в Дейле человека, о котором стоило беспокоиться. Они знали Латину с её младых лет, но то же самое можно было сказать о Дейле.

Дейл мог найти лишь то, за что можно умереть. Он был таким с тех пор, как взял на себя обязательство, заключив контракт с народом Лабанда, чтобы устранить угрозу демонов лордов. Он знал, что демоны, что служили под демонами лордами и дьяволами, что следовали за ними, имели собственным причины для своих действий. Он не мог игнорировать тот факт, что у них тоже есть друзья и семья.

Если бы ему пришлось убить их, он не пожалел бы об этом. У них были свои основания не сдаваться, посему он смирился с тем, что они пытались покончить с ним, он не ненавидел и не держал зла на них. Это не означало, что он позволит убить себя так легко, но он принял тот факт, что его могутубить в один день. И вот, Дейл…

— Так что с самого начала ты считал себя возможным партнёром для Латины.

Дейл открыл было рот, чтобы опровергнуть заявление Кеннета, но не нашёл слов.

— Ты хочешь лишь счастье для Латины. И ты думаешь, что раз ты умрёшь первым, то не можешь дать ей его.

Этобыло величайшей проблемой для Дейла. Он был так искренен и добр, что не мог образовать особые отношения с кем-либо, так как он не знал, когда он умрёт. Если он отойдёт от жизни первым, то из-за него будет страдать другой человек, поэтому для начала он решил держаться на расстоянии.

И так же он поступил с Латиной. И если кто-то, кто сможет осчастливить её, появится и защитит её после его смерти… Если здесь появится кто-то ещё, кому он сможет доверить её, тогда его роль в качестве опекуна будет окончена. Но, невзирая на это, он не хотел отпускать её, терять её. Поэтому он хотел, чтобы они двое оставались опекуном и его маленьким ребёнком, хотя бы ещё немного.

— П-погоди… Подожди… Я!..

— Латина уже давно готова.

— Что?!

— Она уже приняла себя как дьявола… Не только ты. Я, и Рита… и даже Тео… Мы все состаримся и умрём перед нею, и она готова к этому.

Даже так, она…

Она сказала, что счастлива…

Она сказала, что время, которое они сейчас проводят вместе, очень дорого…

Она всегда, всегда улыбалась…

Кеннет потерял дар речи, когда увидел Дейла, осушающего содержимое своего бокала одним разом; это определённо был не слабый напиток. Когда бокал ударился об стол, внутри остался только лёд.

— Дейл… ты…

Дейл, вероятно, сделал это от смущения. Если бы спросили человека, то он обвинил бы во всем алкоголь, но румянец, заливший лицо Дейла, вероятно, был вызван всеми фактами, с которыми ему пришлось столкнуться.

Взглянув на своего «младшего брата», поднявшегося так быстро, что он чуть не опрокинул свой стул, а затем фактически убежавшего в свою комнату, Кеннет глядел на бокал в его руке.

Взглянув, что стакан почти пуст, он осознал, что, возможно, он также выпил слишком много, и, покачивая стаканом, он тихо пробормотал: «Так он наконец-то осознал, да?»

С этим всем всё изменится хотя бы на чуть-чуть, верно?

Те двое сначала были близки. Ясно, что будет неплохо для Дейла понять чувства Латины и столкнуться со своими собственными лицом к лицу. Неосознанные поступки Дейла делали его чувства слишком очевидными, поэтому Кеннет не мог не захотеть высказаться, даже если знал, что вмешивается.

Думаю, что ты мог бы ещё немного пожить ради себя...

С этими мыслями Кеннет залпом допил оставшееся в стакане.

Затем, на следующее утро…

Когда он спускался по лестнице, чтобы начать утренние приготовления, как он обычно делал, Кеннет остановился ошарашенным. Кто-то подозрительно крался по кухне, будто замышляя бежать из города.

— Что ты делаешь?..

— К-Кеннет?! Почему ты?..

Дейл был в походной одежде, и, когда он удивлённо обернулся, он выглядел точно, как тот шулер, чья колода выпала из рукава во время победы. Из его реакции было ясно, что он действительно собирался бежать прочь. Латина была в отдыхе, так что Кеннету нужно было просыпаться и начинать трудиться раньше, чем обычно, чтобы компенсировать это; в итоге он так же рано спускался вниз.

Видимо, Дейл решил уйти, никому ничего не сказав, пока Кеннет всё ещё спал.

— Э-это по работе, понятно! Я должен получить запрос в любую минуту! Я просто решил, что на этот раз сам пойду первым! — Пока Дейл поспешно выжимал из себя оправдания, он выглядел исключительно отчаявшимся.

— Нет, понимаешь, ты… — Кеннет, совершенно ошеломлённый, начал было предостерегать его от такой глупости. Однако Дейл глядел на него, почти в слезах, будто моля его, что он ничего не говорил.

Кеннет неожиданно что-то осознал. Его «младший брат» должен был накопить изрядный жизненный опыт, но он избегал отношений. Другими словами, ему в этом не хватало опыта. Он был более наивным, чем Кеннет думал.

— Я-я перепроверил, что оставил записку Латине! Позаботься об остальном, хорошо?! — крикнул Дейл, открыв дверь и выбежав туда. Он двигался так быстро, что трудно было себе вообразить, что этот человек день до этого являлся живым мертвецом.

Дейл убежал. Сбежал. В некотором смысле он поступил так же, как и Латина. Эти двое были странно похожи друг на друга. После бегства Дейл также планировал наброситься на работу, как сделала она.

Но это было бы скверно для тебя, верно?..

К тому времени, как Кеннету пришла эта мысль, человека, на которого была направлена эта мысль, уже нигде не было видно.