Первый день третьего семестра.

Как и в других школах, в академии Святой Лиллианы он начинался с приветственной церемонии.

— Ух, холодно сегодня.

Первокурсница группы «Персик», ученица номер 35, Фукудзава Юми задрожала, словно осиновый лист, стоило ей только выйти в прихожую.

Юми, родившаяся весной, недолюбливала зиму. Кроме того, дом, в котором она жила, был старым и совершенно неустойчивым к холодам, до такой степени, что внутри гулял ветер. Юми хотелось немедленно развернуться и прижаться к обогревателю, но одна из тягот школьной жизни заключалась как раз в том, что она не могла этого сделать. Нужно было идти на приветственную церемонию в церкви. Это обязанность и, в каком-то смысле, привилегия каждой ученицы Лиллианы.

Звук школьного звонка казался сегодня каким-то удивительно хрустящим, словно прорывающимся сквозь холодный воздух. Но, возможно, это объяснялось тем, что Юми просто давно не слышала его.

Обычно после второго звонка все собирались в классах, пели гимн под музыку из школьной системы вещания, после чего молились. Но сегодняшний день был особенным — утренняя молитва проводилась прямо в начале приветственной церемонии, что казалось довольно логичным.

Даже их классная руководительница лишь ненадолго заглянула в кабинет для того, чтобы поздравить учениц с наступившим новым годом, после чего решила закончить свой классный час и поспешила в учительскую, сказав:

— Быстро постройтесь в коридоре и следуйте за другой группой в церковь.

— Хорошо, — послушно ответили девушки.

Если считать все приветственные и завершающие церемонии со дня поступления Юми в старшую школу, то эта была уже пятой по счёту. В какой-то момент ученицы уже настолько привыкали к таким мероприятиям, что выполняли все действия чётко и организованно даже без постоянного контроля со стороны учителя.

— В церкви сейчас тепло, наверное, — кисло улыбнулась Кацура-сан, родившаяся зимой.

Похоже, ей показалось забавным сходство одногруппниц, лихорадочно перетирающих в руках одноразовые грелки, с мухами, чистящими свои передние лапки.

— Спасибо за позу! — раздался чей-то голос, вслед за которым последовала вспышка.

Удивившись, Юми посмотрела на обладательницу голоса и узнала в ней Такесиму Цутако-сан. Сегодня она улыбалась и хвасталась своей новой камерой, но уже не той, что была у неё в конце второго семестра. Что ж, возможно, первая была подарком на Рождество, а вторая — на Новый год. Сколько же ей нужно разных камер?

— Цутако-сан, думаю, им не понравится, если ты будешь заниматься этим во время церемонии.

Несколько одногруппниц окружили лучшего фотографа школы, очень недоброжелательно глядя на её камеру.

Причиной тому был один недавний случай. Во время церемонии в честь окончания второго семестра Цутако-сан сделала фотографию со вспышкой, обратив тем самым взгляды всех учителей на первокурсниц из группы «Персик». К счастью, после этого она убрала свою камеру и всю оставшуюся церемонию вела себя очень тихо, но девушки, которые сидели рядом с ней, были смущены до смерти.

— ...Ладно, уберу камеру к себе. Только не отнимайте её!

— Хорошо. Но если не сдержишь слово...

Учителя уже унесли сумку с ценными вещами своих подопечных в надёжное место, так что если бы что-то случилось с камерой, оставленной в кабинете, возникла бы куча проблем, поэтому одногруппницы тут же согласились с предложением фотографа. В конце концов, такие вещи действительно дорого стоят. Но как только Цутако-сан убрала камеру к себе в карман, вид её плиссированной юбки обезобразился заметной выпуклостью.

— Все выстроились по порядку своих номеров в журнале? Группа «Хризантема» уже вошла, так что сейчас наша очередь.

Следуя указаниям старосты, девушки из группы «Персик» разбились на две колонны и двинулись вперёд по холодному коридору. Когда они проходили через внутренний двор школы, Юми заметила в тени ледяные нити, связывавшие между собой комья земли, из-за чего казалось, что в том месте проросли грибы.

Так начался этот холодный школьный день.

* * *

Первыми в церковь обычно входят младшекурсницы. Сначала группа «Слива», потом «Глициния», «Хризантема», «Персик», «Сосна» и «Камелия». После того, как все первокурсницы займут свои места, приходят второкурсницы, а потом и третьекурсницы. Правда, на выпускном порядок был противоположный, но во всех остальных случаях предполагалось, что младшие встречают старших в помещении, где проводится церемония. Так было принято ещё со дня основания этой школы.

Когда начали заходить второкурсницы, Юми, хоть это и было немного неуместно, обернулась и стала искать взглядом свою старшую сестру. Разумеется, она понимала, что будет отчитана, если её застанут за этим занятием: «Не озирайся по сторонам так, будто тебе угрожает опасность!» Но такова натура младших сестёр, поэтому Юми надеялась, что получит прощение. Она была похожа на ученицу младшей школы во время родительского дня. Про других первокурсниц можно было сказать то же самое.

(Ну, за исключением Симако-сан.)

Симако-сан, место которой находилось по диагонали спереди от Юми, сидела выпрямившись, глядя прямо перед собой. Что ж, она особенная, как и её отношения с Розой Гигантеей.

(Но Ёсино-сан, которая обычно словно приклеена к Рэй-сама...)

Когда Юми посмотрела в сторону группы «Хризантема», сидевшей спереди, то увидела, как Ёсино-сан спокойно перешёптывается со своей соседкой.

Кажется, она бы не проявила никакой заинтересованности к приходу второкурсниц, даже если бы Рэй-сама должна была первой выйти на сцену.

— ...

Если так подумать, Симако-сан придерживалась в сестринских отношениях позиции «это не моё дело», а Ёсино-сан и так была практически неразлучна с Рэй-сама, поэтому никто из них не испытывал неуверенность. ...Получается, что Юми была единственной первокурсницей в семье Роз, которая беспокойно оглядывалась по сторонам на таких мероприятиях. Это достаточно смущающий факт.

(Я выделяюсь?..)

Юми покраснела. И как раз в этот момент (очень удачно) в церковь начали входить второкурсницы из группы «Сосна».

Её старшая сестра, Огасавара Сатико, была седьмой по списку группы, нумерация в котором определялась алфавитным порядком, и потому всегда шла ближе к началу колонны.

Юми почувствовала, как участилось её сердцебиение.

Понимая, что её отчитают за поведение, неподобающее юной леди, она, тем не менее, продолжала смотреть в сторону входной двери.

Раз, два, три, четыре... Наверное, кого-то из их группы сегодня не было. Пятой в колонне шла Сатико-сама. Должно быть, она сразу же заметила Юми, судя по тому, какой негодующий взгляд она бросила в её сторону, прежде чем занять своё место.

(О-о... Ого!..)

Почему-то после такой реакции со стороны старшей сестры Юми пришлось заставить себя перестать улыбаться во всё лицо. Более того, если бы у неё была бы такая возможность, она бы прямо сейчас подошла к Сатико-сама, чтобы та отчитала её.

(Неужели я мазохистка?)

Если сравнивать с теми временами, когда они ещё не были сёстрами, то у Юми «болезнь Сатико-сама» определённо прогрессировала.

— Это нехороший симптом. Я выпишу вам лекарство, обязательно принимайте его каждый день.

Юми представила себе Розу Гигантею, одетую в костюм доктора и со злобной ухмылкой на лице. Когда Юми отогнала от себя эту иллюзию, в церковь уже начали входить третьекурсницы.

— Юми-сан, начинается, просыпайся, — шёпотом предупредила её Кацура-сан, сидевшая рядом.

Юми подавила зевок. Похоже, ночью она немного не выспалась и теперь задремала примерно на пять минут. Конечно же, причиной тому была её старшая сестра. Мысль о том, что скоро они встретятся после нескольких дней разлуки, не давала Юми уснуть. Да, у неё точно была тяжёлая форма «болезни Сатико-сама».

(Нет, нет.)

Юми снова стала витать в облаках, и образ Розы Гигантеи вернулся к ней, чтобы на этот раз попытаться утащить её в царство сновидений. В церкви было тепло, из-за чего веки непроизвольно опускались.

Юми выпрямила спину и посмотрела прямо перед собой. Как только она сосредоточилась на Деве Марии, стоящей на сцене, её сонливость словно рукой сняло.

Это была не та белая статуя, что стояла на развилке дороги среди деревьев гинкго, а цветная Дева Мария, стоявшая в холле для гостей, прямо рядом со служебными помещениями. Левой рукой она обнимала Иисуса, а на голове у неё красовалась великолепная корона. Похоже, её принесли сегодня специально для церемонии.

(Ха?)

Одногруппница Юми, которая неожиданно исчезла после построения по порядковым номерам, теперь стояла на сцене в белом одеянии, накинутом поверх школьной формы, и исполняла гимн.

(Ох, точно.)

Юми вспомнила, что третьекурсницы больше не были частью хора. Первокурсницы же до сих пор лишь помогали за кулисами. Конечно, они невольно запоминали слова, занимаясь вспомогательной работой. Но сегодня был их настоящий хоровой дебют.

Когда уже все ученицы старшей школы Святой Лиллианы вошли в церковь, Юми снова оглянулась. Многих третьекурсниц не было. Несмотря на то, что академия Святой Лиллианы всегда отличалась расслабленным подходом к обучению, в это время года даже её выпускницы становились очень занятыми.

Третьекурсниц сегодня пришло в разы меньше, чем учениц первого и второго курсов.

— В этом нет ничего удивительного, — сказала Сатико-сама, придя в Особняк Роз. — Подготовка к вступительным экзаменам отнимает много времени, поэтому куратор третьего курса сказала, что они могут не приходить.

— Правда?

Ёсино-сан, которая, как и Юми, пришла сюда раньше, поставила перед Сатико-сама тёплую чашку чёрного чая. Юми, вставшая со своего места всего на секунду позже, допила свой остывающий чай и немного отодвинулась от Сатико-сама. Вся эта ситуация слегка действовала на нервы. Юми чувствовала себя одиноко всякий раз, когда не видела свою старшую сестру поблизости, но теперь, когда они сидели рядом, она не представляла, что именно ей нужно делать. Да, старшая сестра — загадочное существо.

— Наших школьных уроков недостаточно для того, чтобы хорошо подготовиться по всем предметам, так что в итоге, полагаю, все переходят на самообразование, — ответила Сатико-сама, обхватив руками тёплую чашку в надежде согреть их.

Сейчас уже было внеурочное время, потому что после церемонии у всех осталось лишь одно обязательное задание — вернуть табель своему классному руководителю.

В штаб-квартире Ямаюрикай, именуемой Особняком Роз, в данный момент находилось всего три человека — бутон Розы Хинэнсис со своей младшей сестрой и бутон Розы Фетиды.

Сами же Розы дали Сатико-сама свои контакты и быстро отстранились от школьных дел. Рэй-сама и Симако-сан, наверное, были заняты в своих клубах и учебных группах, поэтому могли подойти попозже.

— Из-за этого становится немного одиноко, — прошептала Сатико-сама, опустив глаза.

(...Да уж.)

В конце учебного года неизбежно наступит выпускной. Роза Хинэнсис была для Сатико-сама единственной и незаменимой старшей сестрой, то же самое могла сказать и Юми насчёт своего отношения к Сатико-сама. Естественно, мысль о том, что старшая сестра вскоре отдалится от тебя, заставляет чувствовать себя одиноко. Роза Хинэнсис, к тому же, уже давно сказала, что собирается сдавать вступительные экзамены другого университета. Нет никаких сомнений в том, что поступление Розы Хинэнсис в университет Лиллианы немного обнадёжило бы Сатико-сама, но, очевидно, здесь был не тот случай.

— Сестра... — начала Юми, но побоялась озвучить свой вопрос.

Что Сатико-сама собиралась делать в следующем году? Юми не могла представить себе школу, в которой не будет её старшей сестры. Правда, выпускной наступит в любом случае, вне зависимости от того, что решит Сатико-сама, так что в какой-то момент школьной жизни Юми суждено погрузиться во мрак.

— Что?

— Нет, ничего.

«Эх, вот бы Сатико-сама осталась на второй год, чтобы мы доучились вместе», — мечтательно подумала Юми, но после обеспокоилась мыслями о собственном характере. Она показалась сама себе такой эгоцентричной, что теперь даже не могла посмотреть в глаза Деве Марии.

Она завидовала Ёсино-сан. Рэй-сама уже давным-давно заявила, что собирается поступать в университет Лиллианы, так что у Ёсино-сан вообще не было причин для беспокойства. Да и жили они практически в одном доме, поэтому в любом случае смогли бы видеться друг с другом даже после выпуска Рэй-сама.

До Юми донёсся скрип лестничных ступеней. Она не обладала таким же сверхчеловеческим слухом, которым могла похвастаться Роза Гигантея, но это не помешало ей определить, что эти звуки создаются лишь одним человеком.

Шаги приближались довольно быстро, так что Юми, предположившая, что это Рэй-сама поднимается к ним, очень удивилась, увидев вместо неё Симако-сан, отличающуюся тихим и спокойным поведением.

— Кто-нибудь из вас слышал о Розе Канине?

Ещё более удивительным было то, что Симако-сан, войдя в комнату, не стала говорить приветственные слова, а резко задала интересующий её вопрос.

— О Розе Канине? — в один голос спросила троица, после чего все помотали головами.

— А что это? — Сатико-сама с сомнением посмотрела на Симако-сан.

— Сама не знаю.

Ну, видимо, потому она и спросила это.

Но «Роза Канина»… Как это связано с другими Розами? Роза Хинэнсис, Роза Гигантея, Роза Фетида и вот теперь ещё Роза Канина.

Похоже, все подумали об одном и том же, судя по скрещенным на груди рукам и выражению лица каждой из присутствующих здесь. Вновь заскрипели ступени, но теперь по-настоящему громко, словно началось землетрясение. Вот это уже точно Рэй-сама.

— Эй, а кто такая Роза Канина?— крикнула бутон Розы Фетиды, не успев ещё полностью открыть дверь, похожую на печенье.

Примечательно то, что фактически она спросила о том же, что и Симако-сан, но по-другому.

— То есть Роза Канина — это человек, как я понимаю? — уточнила Сатико-сама.

Рэй-сама, которая только что пришла в Особняк, кивнула с таким выражением лица, словно речь шла об очевидной истине. А ведь она просто не слышала, как сформулировала свой вопрос Симако-сан.

— Естественно. Она учится в нашей школе.

— Вот как. Ты пришла немного позже, чем Симако-сан, но компенсировала эту задержку более ценной информацией.

Да, от Сатико-сама ничего не ускользнёт. Действительно, Симако-сан просто спросила их о данном словосочетании.

— Рэй… То есть сестра, где ты услышала об этом?

За время зимних каникул Ёсино-сан настолько привыкла к их родственному взаимодействию, что теперь пыталась снова приучить себя называть Рэй-сама сестрой.

— В коридоре, рядом с моим классом, несколько человек обсуждали её. Я не обратила бы на это внимание, но они перестали разговаривать, как только заметили меня, так что я решила запомнить то, что услышала перед этим.

— Так они обсуждали Розу Канину?

— Именно, — кивнула Рэй-сама.

— Со мной произошло почти то же самое, — сказала Симако-сан. — Думаю, это были второкурсницы. Они разговаривали на лестнице, но, увидев меня, очень сильно смутились и ушли.

— Наверное, им не хотелось, чтобы ты это слышала? — вздохнула Ёсино-сан, человек с экстрасенсорными способностями или же опытный сыщик, хотя в данном случае было бы правильнее назвать её штатским детективом из исторической пьесы.

Тогда Сатико-сама — офицер полиции. А все присутствовавшие в Особняке Роз словно обсуждали последние слухи в штаб-квартире детективного агентства.

— Я интуитивно почувствовала, что они говорили что-то обо мне или других членах Ямаюрикай, — тихо сказала Симако-сан и посмотрела на потолок, словно вспоминая о чём-то.

Юми тоже подняла голову вверх. О, паутина.

— Погодите. С Симако-сан всё понятно. Но каким образом Рэй узнала, что это ученица нашей школы?

Хороший вопрос, Сатико-сама. Но Юми почувствовала себя немного грустно, оставшись в стороне. Своими силами она бы точно не додумалась до такого хорошего вопроса. И для того, чтобы старшая сестра не смогла прочитать её мысли, Юми изо всех сил пыталась держать свои лицевые мышцы в неподвижном состоянии.

— Хм-м, каким образом, спрашиваешь?

Скрестив руки, Рэй-сама посмотрела вниз. Разумеется, Юми последовала её примеру. В этот раз она увидела лежащий в углу кусочек хлопкового волокна. В помещении становится грязно, даже если всего лишь не пользоваться им в течение двух недель.

— О, точно. Они говорили, что она собирается что-то сделать. Роза Канина, я имею в виду.

Немного подумав, Рэй-сама наконец-то смогла по кусочкам восстановить свои воспоминания.

— Сделать что? — не унималась Ёсино-сан.

— М-м, думаю, речь шла о том, что она собирается выдвинуть свою кандидатуру?

— Кандидатуру? — в один голос переспросили все, кроме Рэй-сама.

Однако если Юми на самом деле задалась вопросом: «В каком смысле ‘выдвинуть свою кандидатуру’?», то все остальные, скорее, удивились: «Она действительно собирается это сделать?»

— Как интересно. Мы примем её вызов, — бесстрашно улыбнулась Сатико-сама.

— Как удручающе, — почесала в затылке Рэй-сама.

— …Ох, — Симако-сан лишь улыбнулась.

А вот Ёсино-сан…

— Что будем делать, Юми-сан? — почему-то спросила она.

— …

Что будем делать? Юми подумала, что это странно — ожидать каких-то идей от человека, который даже не понимает, о чём все говорят.

Но, чёрт…

Если бы Юми попросила объяснить ей происходящее, то, несомненно, бросила бы увесистый камень в поток разговора.

Во-первых, этим глупым вопросом она бы поставила в неловкое положение свою старшую сестру. О, как бы Юми хотела сама оказаться в этом потоке, а не бросать в него камень! Это как раз та ситуация, когда хочется, чтобы водоворот унёс тебя куда-нибудь.

— В конце января проводятся выборы в следующий школьный совет. Выдвинуть свою кандидатуру — значит принять участие в них, — пробормотала Сатико-сама, сидевшая рядом.

Это было сказано чуть громче, чем шёпотом, чтобы Юми смогла всё расслышать.

— С-сестра…

Если бы телепатия действительно существовала, это было бы прекрасно, но, вообще говоря, Сатико-сама только что спасла свою младшую сестру от позора. Её ум проявлялся ещё и в умении компенсировать недостатки Юми. Как цинично… Так, не время для сентиментальности!

— Т-то есть… В результате этих выборов ты можешь и не стать следующей Розой Хинэнсис?

Поняв смысл сказанного, Юми осознала, насколько всё серьёзно.

— Эй, Юми, не нужно трясти людей за плечи, это больно, знаешь ли.

— Ах, прости.

Какой кошмар. Она так увлеклась, что вцепилась руками в свою старшую сестру. Когда Юми отпустила её, Сатико-сама раздражённо выдохнула и поправила свои рукава.

Теперь Юми наконец-то поняла.

Бутоны не становятся Розами безоговорочно. Ну, учитывая, что академия Святой Лиллианы находится в Японии, демократической стране, было бы странно считать, что школьный совет набирается без учёта мнений.

Но Юми хотелось, чтобы бутоны распустились в настоящие цветы. Таково было её личное мнение.

— И не только Сатико. Это может произойти и со мной, и с Симако-сан, —заметила Рэй-сама, улыбнувшись.

— Произойти может со всеми, но с разной вероятностью.

— Симако, ­— начала строгим тоном Сатико-сама.

Однако Симако-сан ничуть не испугалась и продолжила:

— Если эта девушка, называющая себя Розой Каниной, учится на втором курсе, то, может быть, она лучше подходит на роль будущей Розы Гигантеи.

(Ах…)

Даже Юми сразу же поняла то, что пыталась сказать Симако-сан.

Действительно, в семье Белых Роз не было второкурсницы. Причина тому была простая — Роза Гигантея выбрала себе сестру, младше неё на два курса. Вот почему, несмотря на то, что Симако-сан всего лишь первокурсница, на ней уже лежало тяжкое бремя — быть бутоном Розы Гигантеи.

И в следующем году она бы стала Розой Гигантеей, но тут появилась некая второкурсница, ни в чём не уступающая Сатико-сама и Рэй-сама. «Быть может, она подходит на эту роль лучше, чем я?» Вот что хотела сказать Симако-сан.

Так что если кто-то из бутонов не станет Розой, то, вероятнее всего, это будет она, самая младшая.

Можно ли это назвать самоустранением? Нет, это другое, есть более подходящее выражение…

— Убегаешь от проблемы? — сказала Сатико-сама (очень вовремя).

Это верное, но жёсткое замечание. Юми бы слёзно извинилась и попросила прощения за такие слова, хотя на самом деле этим она не сделала ничего плохого.

— Нет.

Даже будучи младше курсом, Симако-сан также являлась бутоном. Она посмотрела прямо в глаза Сатико-сама и сказала:

— Непростительно поступать так по отношению к человеку, выбравшему меня своей сестрой. Я приму участие в выборах. И проигрывать я не собираюсь.

— Какая-то пассивная у тебя уверенность.

Но бутон Розы Гигантеи лишь улыбнулась, ничего не ответив на это.

«Симако-сан непостижима», — в очередной раз подумала Юми.

Так или иначе, эти размышления ни к чему их не привели. Было решено отложить обсуждение контрмер до завтра, а пока в индивидуальном порядке собрать всю имеющуюся информацию о Розе Канине.

Выйдя из Особняка Роз, девушки заметили, что в школе никого нет, хотя было лишь чуть позже полудня. После приветственных церемоний в клубах обычно не проводились занятия, поэтому многие ученицы уходили довольно рано. Бутоны Роз и их младшие сёстры направились в сторону главных ворот. Все шли молча, но не из-за робости перед кем-то идущим рядом, а, скорее, из-за того, что были глубоко погружены в собственные мысли.

Пройдя мимо библиотеки и остановившись перед статуей Девы Марии, девушки сложили руки для молитвы.

О чём в этот момент думала каждая из них?

Это были их обычные молитвы или же связанные с предстоящими выборами в Ямаюрикай?

Как бы то ни было, стоя перед Девой Марией, они изолировались от внешнего мира. Когда человек закрывает глаза и складывает руки вместе, он остаётся наедине с Богом, оказываясь недоступным даже для самых близких ему людей. В чужую душу в принципе невозможно проникнуть.

На аллее гинкго сейчас было гораздо холоднее, чем утром.

После того, как Ёсино-сан и Рэй-сама попрощались со всеми остальными и ушли в свою сторону, Юми не могла перестать чувствовать себя одиноко, несмотря на то, что стояла на остановке вместе с Сатико-сама и Симако-сан и, более того, ехала с ними в автобусе.

— Замёрзла? — мягко поинтересовалась Сатико-сама.

— Нет.

Они уже миновали самый загруженный участок маршрута, так что в автобусе теперь было мало людей, и при каждом открытии дверей ветер быстро проникал внутрь него, заполняя холодным воздухом.

— Иди сюда, так теплее.

Все трое расположились в задней части автобуса на длинном многоместном сидении, и Сатико-сама притянула Юми ближе к себе, так как та находилась рядом. Их руки теперь соприкасались от плеч до запястий, и они ощущали тепло друг друга, проникающее через пальто и школьную форму.

Тепло. Но этого Юми стала чувствовать себя ещё более одинокой.

Почему ей хотелось разрыдаться от ощущения тепла своей старшей сестры?

«Что будем делать, Юми-сан?» — неожиданно вспомнились ей слова Ёсино-сан.

(…О, так вот оно что.)

Ёсино-сан, наверное, осознала это, потому что уже давно была младшей сестрой. Когда-нибудь они тоже будут волноваться по этому поводу.

Сейчас для их старших сестёр наступил критический момент, поэтому им нужно стать опорой для них.

(Но обычно именно Сатико-сама заботится обо мне, и я ничем не могу отплатить ей.)

Что будем делать?

(Ты права, Ёсино-сан.)

Что они могли сделать для своих любимых сестёр? Пришло время всерьёз задуматься об этом.

Автобус резко свернул вправо.

Сатико-сама и Симако-сан смотрели в окно, но никто из них на самом деле не интересовался видом зимнего города.

И даже сидя рядом с ними, Юми чувствовала, что очень далека от них.

Утром следующего дня Юми пришла в школу раньше обычного, чтобы зайти в библиотеку.

Читальные залы для средней и старшей школ имени Святой Лиллианы открывались в 7:30. Ученицы, дежурившие в библиотеке, приходили не раньше, а то и позже этого времени, так что во избежание чрезмерной нагрузки на библиотекаря было введено правило — нельзя брать и возвращать книги до 8:00. Но эта система была на руку тем, кто хотел в тишине подготовиться к предстоящим урокам, доделать домашнее задание. …Юми никогда раньше не пользовалась этим преимуществом.

— М-м, книга про розы, книга про розы…

В её домашней ботанической энциклопедии не упоминалась Роза Канина. Более того, там не было и Розы Хинэнсис, Розы Фетиды, Розы Гигантеи, так что книга оказалась довольна бесполезной в данном отношении. И это несмотря на то, что там можно было найти описания шестнадцати разных роз, девяти видов и семи сортов. Осознав, насколько эта группа растений многообразна, Юми решила поискать нужную ей информацию в библиотеке. Она уже пришла к выводу, что название «Роза Канина» должно относиться к какому-то растению из рода Роза.

7:50. Юми вошла в библиотеку и сразу же направилась в читальный зал. На её счастье один из трёх компьютеров оказался свободен.

Поисковая система предлагала заполнить одно из следующих полей: «Автор», «Название» или «Ключевое слово». Естественно, Юми выбрала последнее и напечатала слово «роза».

Пожалуйста, подождите.

Поиск совпадений…

(Как много времени это займёт?)

Однако результаты не заставили себя ждать.

— !..

Так как в библиотеке нужно было соблюдать тишину, Юми поспешно прикрыла рот рукой.

(Ой…)

Она всего лишь ввела в поиск «роза», и экран заполнили многочисленные записи. Список ссылок не переставал расти.

(Что? Что мне делать?)

Это всё равно что дёрнуть за рулон туалетной бумаги и увидеть, что он продолжает раскручиваться всё больше и больше.

Круть-верть, круть-верть.

Когда это кончится? Наверное, как только можно будет увидеть землистый цвет втулки. Но что тогда делать с таким огромным количеством бумаги у себя на руках?

(М-м-м…)

Как волнительно. Что ж, на самом деле это были компьютерные данные, а не туалетная бумага, поэтому ей явно не стоило беспокоиться о завалах из белых лент на полу.

Найдено 472 результата

Прочитав появившееся на экране сообщение, Юми облегчённо выдохнула.

(Фух.)

Спасена. Компьютерная «туалетная бумага» обладала способностью автоматически наматываться обратно.

(Однако...)

На то, чтобы просмотреть все 472 результата, может уйти весь день. И это при том, что она проснулась всего два часа назад.

Записи были отсортированы по названию, а не по стоимости книг или их популярности. Так что первым пунктом в этом огромном списке шла новелла под названием «Ах, любовь моя, ты напоминаешь мне розу».

(Нужно двигаться дальше.)

Подведя курсор к полосе прокрутки, Юми пролистнула список до того места, где названия начинались со слова «роза». Желая выяснить, есть ли вообще в их библиотеке книги о розах, она узнала, что в каталоге можно было посмотреть книги из библиотек для детского сада, младшей школы и университета Лиллианы, так что эти книги тоже можно было получить. Удобная система.

Но даже она бесполезна в руках такого неграмотного пользователя. Это всё равно что метать бисер перед свиньями или молиться в лошадиное ухо... ну, может, всё не настолько плохо. Так или иначе, Юми выбрала неудачный метод поиска, потому что среди результатов попадались, например, «розовые брызги крови» — достаточно жуткая тема для книги. Юми хотелось, чтобы этот список можно было хотя бы отсортировать по категориям.

— Эм, извини…

В то время как Юми отчаянно пыталась найти нужную книгу, кто-то неожиданно появился у неё за спиной и тронул за плечи.

— Ах, да?

Сначала Юми подумала, что ей решили сделать замечание за слишком долгое использование компьютера и задержку очереди.

— Простите, я уже заканчиваю.

Но это предположение оказалось ошибочным, потому что два других компьютера теперь были свободны.

— Конечно. Хотя, думаю, тебе стоит сделать это прямо сейчас, Фукудзава Юми-сан, — с улыбкой сказала девушка.

Юми не узнала в ней никого из своих знакомых. Судя по внешнему виду, это старшекурсница. «Она круто выглядит» — такой была первая мысль Юми. Наверное, дело было в причёске или же внешнем виде в целом. Она выглядела не просто крутой, но ещё и симпатичной.

— Ух, м-м-м…

«Другие компьютеры свободны, к чему такая спешка?» — смутилась Юми. Тем временем незнакомка протянула руки к клавиатуре и закрыла окно поиска.

— Думаю, будет лучше, если ты закончишь с этим во время обеденного перерыва или после занятий. По крайней мере, если не хочешь опоздать.

— Э?!

Юми посмотрела на свои часы. 8:21. Ого… Первый звонок уже был, совсем скоро из системы школьного вещания зазвучит гимн.

— Большое спасибо! Я совсем забылась.

— Не за что. Я состою в библиотечном комитете, так что это часть моей работы. …Ладно, давай поспешим.

Похоже, эта девушка тоже начала своё учебное утро с посещения библиотеки, поскольку при ней всё ещё были её пальто и сумка. Выйдя на улицу, Юми и её спасительница вместе отправились к школьному зданию.

— Ты искала информацию о розах?

— Да, — кивнула Юми, быстро шагая по дороге.

«Интересно, что её навело на эту мысль?» — задумалась она, но тут же вспомнила, что именно незнакомка заставила компьютер прекратить работу. Естественно, в такой ситуации было нетрудно заметить, что написано на экране.

— В моей домашней энциклопедии нет многих видов, даже про Розу Хинэнсис ничего не написано.

— Среди роз есть много гибридов. Хотя то, что в твоей книге нет Розы Хинэнсис, действительно странно. Это же очень известный вид, давший начало многим другим.

— Правда?

— Конечно, — усмехнулась девушка.

Наверное, её улыбка не несла в себе никакого скрытого смысла, однако Юми слегка расстроилась, подумав о том, как нелепо она выглядит для окружающих, спрашивая что-то об этом растении у совершенно посторонних людей, а не у бутона Розы Хинэнсис, своей старшей сестры. До самого входа в школу Юми занималась самоуничижением. Однако стоит признать, что эта девушка из библиотечного комитета действительно хорошо разбирается в розах…

— Эм, а вы знаете что-нибудь о таком виде, как Роза Канина? — наудачу спросила Юми, поставив свою обувь в шкафчик.

— Роза Канина? — тут же переспросила девушка. — Да, знаю.

Как всё неожиданно и быстро изменилось. Усердные самостоятельные поиски никак не помогли Юми приблизиться к ответу, но, как оказалось, достаточно было лишь задать вопрос знающему человеку.

— Она же относится к роду Роза, правильно?

— Да.

— Что это за цветок?

— А ты как думаешь? — прервала девушка быстрый поток вопросов со стороны Юми.

— Как я думаю?..

По правде говоря, до сих пор Юми ни разу не пыталась представить его в своей голове. Но теперь, будучи младшекурсницей, которая сама обратилась за помощью, она должна была дать хоть какой-то ответ. А времени оставалось мало. В коридоре теперь было значительно меньше учениц, да и те уже спешили к своим кабинетам.

— Мне кажется, что это должна быть… чёрная роза.

Красная, жёлтая и белая в Лиллиане уже есть. А раз, как сказала Рэй-сама, Роза Канина тоже учится здесь и собирается бросить вызов традиционной троице бутонов, то такой человек должен иметь сильный характер. Чёрный цветок вполне соответствует данному описанию. Вообще говоря, сейчас Юми воспринимала эту таинственную Розу Канину в качестве «главной злодейки», так что этот цвет подходил как нельзя лучше.

— В точку, — прищурившись, ответила девушка. — Роза Канина — это чёрная роза.

И тут же зазвенел второй звонок на урок.

— Ах, как нехорошо. Спасибо вам огромное и доброго дня, — быстро поклонившись, Юми побежала в класс.

А потрясающая незнакомка совершенно спокойно направилась к одному из кабинетов, где занимались второкурсницы.

— Ещё увидимся, Фукудзава Юми-сан, — прошептала она напоследок.

— Что-то случилось с Сатико-сама?

Юми стояла с метлой в руках и задумчиво смотрела в одну точку, когда Цутако-сан наклонилась и заглянула ей в лицо.

— С чего ты взяла?

Опомнившись, Юми продолжила подметать пол. Цутако-сан, в свою очередь, принесла совок и поставила его как раз позади кучки пыли. Они были в разных дежурных группах, однако Цутако-сан это нисколько не смущало. После того, как её группа закончила, она пришла помочь Юми.

Уроки во всей школе закончились, пришло время ежедневной уборки.

— Непривычно видеть тебя такой хмурой, Юми-сан. Когда такое всё же случается, причиной оказывается Сатико-сама. Кроме того, сегодня утром ты чуть не опоздала на утреннюю молитву.

— Цутако-сан, я очень ценю твою помощь с уборкой, но…

— Знаю-знаю. Дело в Розе Канине, так ведь?

— Откуда ты…

— Читаю твои мысли. За кого ты меня принимаешь, а?

За самого ценного члена фотоклуба, Такесиму Цутако-сан.

— Я узнала кое-что от президента клуба журналистов.

— …Ты просто подслушивала, — прервала её Юми, смахнув пыль в совок.

После того, как они закончили подметать, другие ученицы, бывшие с Юми в одной дежурной группе, принялись протирать деревянные доски мокрыми тряпками.

— О, не будь такой. Как бы то ни было, у Сатико-сама сейчас трудный период.

— Да.

Взяв совок у Цутако-сан, Юми прямо-таки метнулась к мусорному ведру. Но убежать от самого ценного члена фотоклуба оказалось не так-то просто. И нельзя сказать, что Цутако-сан мешала уборке. Наоборот, она помогала, так что Юми не могла жаловаться.

В конце концов, именно Цутако-сан вытащила причину её беспокойства из тени.

— В общем, Юми-сан, ты сейчас размышляешь над raison d'être [1].

— Raison d'être?

Да уж, Цутако-сан умела вводить в разговор сложные слова и речевые обороты.

— Raison d'être — это, другими словами, то личное обаяние, которого, как ты сама надеешься, нет ни у кого другого. Именно это делает тебя Фукудзавой Юми-сан. Конечно, большинство людей никогда не поймут, из-за чего их могут считать привлекательными.

— Я привлекательна? Чем же? Лицом, похожим на мордочку енота? Или это моя пустоголовость считается обаятельной? — раздражённо выпалила Юми, ставя метлу и совок в специальный шкафчик.

— Не такие поверхностные вещи я имела в виду, — ответила Цутако-сан с совершенно серьёзным видом. — Вот один из примеров: твоё присутствие в этой школе, Юми-сан, меняет жизнь некоторых людей.

— Несмотря на то, что я ничего для них не делаю?

— Именно. Если лишь чуть-чуть изменить наклон бейсбольной биты, а питчер бросит мяч с той же силой, это может закончиться как хоум-раном, так и фолом [2].

Юми не смотрела бейсбольные матчи, но основную мысль всё же поняла.

Даже самая незначительная деталь может полностью изменить жизнь человека. Вот что пыталась сказать Цутако-сан.

— Разве это не жутко.

— Жизнь — страшная штука. Но это делает её весёлой. Быть может, Сатико-сама думала, что её жизнь изменится к лучшему, если она выберет тебя своей младшей сестрой?

— Хм-м…

— Я считаю, что это хорошо. Сатико-сама не хотела иметь младшую сестру, похожую на неё. Ты наверняка не раз слышала, что люди ищут в других то, чем сами они не обладают.

Последнее показалось Юми довольно грубым обобщением, однако она не стала ничего говорить по этому поводу, потому что в искусстве словесного поединка ей ни за что не сравниться с Цутако-сан.

Закончив чистить пол в задней, а затем и передней половине класса, Юми и Цутако-сан принялись возвращать парты на их прежние места. Юми перетаскивала столы, Цутако-сан переворачивала стулья, стоявшие на партах вверх ножками, и опускала их на пол. Другие девушки тем временем закончили мыть доску, после чего прополоскали свои тряпки и принялись протирать парты. Только после того, как все эти процессы благополучно завершатся, можно считать, что кабинет убран. Изнуряющее натирание пола воском проводилось раз в две недели, так что сегодня этим никто не занимался.

— Я… Что мне делать?

— Это уж сама решай.

Несмотря на то, что Юми внимала всему, что говорила Цутако-сан, фотограф просто оставила её один на один со своим критически важным вопросом.

— Ты так холодно говоришь об этом.

— Естественно. Отношения между людьми могут быть очень разными, знаешь ли. Младшая сестра Сатико-сама — это ты, Юми-сан, я же всего лишь твоя подруга. Так что единственное, что я могу делать в этой ситуации — это распространять информацию от клуба журналистов по нелегальным каналам.

С этими словами Цутако-сан достала из своего кармана записную книжку.

— Канина Сидзука (蟹名静). Второй курс, группа «Глициния», ученица номер 10. Состоит в хоре.

— К чему это?

— Это — настоящая личность Розы Канины. Неужели ты до сих пор этого не знала? Я и фотографию сделала, правда, ещё не успела проявить, так что принесу завтра, — сказала Цутако-сан, необычайно гордая собой.

— Спасибо, Цутако-сан, большое спасибо!

Как же хорошо иметь друзей. Кроме того, при всей присущей ей дерзости, фотограф отлично выполняла свою часть работы.

— Как пишется «Канина»?

— Кани — от 蟹 «краб», на — от 名 «имя».

— Необычно.

— Ну, есть же, например, Эбина (海老名, где 海老 переводится как «креветка»), не так далеко от Канины.

— М-м.

Юми вытащила свою собственную записную книжку и сделала соответствующую пометку. Позже она собиралась спросить у Ёсино-сан, знает ли она что-нибудь о Канине Сидзуке-сама.

— «М-м»? Это всё, что ты можешь сказать?

Цутако-сан выглядела расстроенной.

— Что-то не так?

— Господи, Юми-сан. Эта девушка собирается стать Розой. Что ты думаешь о прозвище, которое она дала сама себе? Разве не вызывающее?

— Ох, точно, я и не обратила внимания.

Утром Юми узнала, что Роза Канина — это действительно вид розы с чёрным цветком, так что её любопытство было удовлетворено. Настоящее имя этой девушки Юми считала просто фактом, который полезно запомнить. Гораздо больше её обеспокоило то, что до сих пор она ни разу не слышала это имя. В конце концов, важно не то, как её зовут, а то, что это соперница Сатико-сама.

— Возьми себя в руки. Как иначе ты собираешься пережить этот кризис?

Такое больно слышать. По-настоящему больно. Не нужно лишний раз напоминать об этом.

— Хотя… Выборы в школьный совет сами по себе довольно обременительны, но представь, как тяжело сейчас приходится Симако-сан. Ведь у её старшей сестры очень скоро экзамены и выпускной. Свои проблемы уже не кажутся такими значительными, да?

— О, Роза Гигантея собирается сдавать экзамены?

«Невероятно», — подумала Юми, никогда не видевшая Розу Гигантею в образе человека, которому скоро сдавать экзамены. Разве можно так бездельничать в её ситуации?

— Ну, вроде как. По крайней мере, о приоритетном праве на поступление в университет Лиллианы или колледж речи не шло. Правда, Симако-сан?

Как только бутон Белой Розы вошла в кабинет, Цутако-сан поспешила воспользоваться случаем.

— М? Что? Моя сестра? — удивилась Симако-сан.

На секунду Юми подумала, что никакого ответа они не получат, но тут же отбросила эту мысль. Всё же, какими бы «особенными» не были их сестринские отношения, даже Симако-сан должна была уже знать о том, какие у Розы Гигантеи планы на будущее. Ведь после новогодних каникул начинается обратный отсчёт оставшихся дней.

Однако…

Затаив дыхание, Юми и Цутако-сан внимательно смотрели на Симако-сан, но та с самым серьёзным видом ответила:

— Я… не знаю?

Как и ожидалось от Симако-сан, предпочитающей «держать дистанцию».

— В самом деле, что она собирается предпринять? — сказала она, как будто эта мысль до сих пор ни разу не приходила ей в голову.

— …Приём-приём, Симако-сан. Почему же ты не спрашивала у неё о такой важной вещи?

Несмотря на суровый зимний холод, Цутако-сан даже слегка вспотела.

— И правда. Но это не потому, что я не могла этого сделать. Просто забыла. Пожалуй, вы правы. Постараюсь снова не забыть и спросить у неё при встрече, — ответила Симако-сан с ангельской улыбкой на лице.

Пройдя к своему месту, она достала из сумки тетрадь для записей. Запотевшие оконные стёкла пропускали через себя солнечный свет и направляли его прямо на Симако-сан.

Она выглядела такой белой, что Юми бы нисколько не удивилась, если бы увидела у неё за спиной ангельские крылья. И дело здесь было не в бледности кожи Симако-сан, а в её образе, сочетающем материальное и духовное. Если бы Юми умела чувствовать ауры других людей, она бы точно увидела белое свечение вокруг Симако-сан. Вполне ожидаемо от семьи Белых Роз.

Когда Юми рассказала об этом фотографу, та в ответ засмеялась:

— Тогда, Юми-сан, ты в семье Красных Роз, потому что всегда краснеешь?

Один дзабутон [3] для Цутако-сан!

И самое ужасное в этом то, что Юми было нечего возразить.

— Канина Сидзука-сама, второкурсница из группы «Глициния»? О, так это та самая певица из нашего хора? — тут же ответила Ёсино-сан, ожидавшая Юми в зале заседаний на втором этаже Особняка Роз.

Она даже добавила со вздохом: «Как же я сразу не догадалась? Кто, как не она, стала бы называть себя Розой Каниной?» Видимо, Цутако-сан ожидала от Юми примерно похожей реакции.

— Ёсино-сан, ты её знаешь?

— Нет. Но в школе она довольно известна.

— …Ясно.

На это Юми могла лишь кивнуть, потому что сама она практически не запоминала людей, с которыми не общалась лично.

— Это та длинноволосая красавица, которая исполняла арию на школьном фестивале, неужели не помнишь?

— Скорее всего, я в это время ела карри вместе с Сатико-сама.

— Ах, точно, — улыбнулась Ёсино-сан и закрыла окно.

В то время, пока их старшие сёстры были на информационном собрании комитета по контролю над выборами, они приводили в порядок второй этаж Особняка, и потому держали окно открытым, несмотря на холодную погоду.

— Может, передохнём?

Не дождавшись ответа, Юми встала со своего места и взяла две чашки. Издавая булькающие звуки, электрический чайник выпустил из маленького носика струйку пара. Значит, вода уже вскипела.

— Да, перерыв.

Ёсино-сан покрутила плечами. Перед этим они отдежурили в своих классах, так что фактически вся вторая половина дня превратилась для них в сплошную уборку. Но ничего не поделаешь, ведь если в Особняке Роз будет висеть паутина, он уже не будет собой. Юми и Ёсино-сан размышляли над тем, как они могли бы облегчить жизнь бутонам, и решили, что обеспечение их комфортного пребывания в Особняке — это меньшее, что они могут сделать, и потому принялись хоть и не за генеральную, но всё равно довольно продолжительную уборку. Это больше походило на «протирание поверхностей», чем на что-то более основательное, поскольку самое сложное уже было сделано в ходе подготовки к рождественской вечеринке.

— Ёсино-сан, будешь кофе?

— С удовольствием. И добавь сухое молоко, пожалуйста.

— Будет сделано!

В конце прошлого семестра, в день торжественной церемонии, Роза Фетида принесла из дома набор растворимого кофе, сказав, что хочет поделиться своим новогодним подарком со всеми обитателями Особняка. Так что теперь здесь был необычайно богатый выбор напитков. Сначала Юми высыпала в каждую чашку по одному пакетику кофе, сухого молока и сахара. Затем, в соответствии с пожеланием Ёсино-сан, она добавила к её смеси ещё одну порцию молока, свою же дополнительно подсластила, после чего залила всё это кипятком. Никто из них не стал использовать ложечку для перемешивания, чтобы не увеличивать количество посуды, которую потом придётся мыть, да это и не требовалось. Разумеется, поднос в их ситуации тоже был совершенно не нужен.

— Что вообще делают на этом информационном собрании комитета по контролю над выборами? — рассеянно пробормотала Юми.

Как только она опустилась на свой стул, вся усталость сразу же навалилась на неё.

(Не хочу больше ничего делать.)

— Когда и как проводить выборы, как регистрироваться кандидатам, что будет считаться нарушением правил. Думаю, они там обсуждают что-то подобное.

— М-м…

«Звучит сложно», — подумала Юми.

— Что за «м-м»? В следующем году нам это тоже предстоит!

— Чего?!

— Соберись, Юми-сан. Мы ведь уже в апреле станем бутонами.

— Да, точно… — кивнула Юми, но тут же спохватилась, — хотя…

В будущем, когда придёт время, она должна была стать Розой (Юми старалась не думать об этом), но с появлением четвёртой кандидатки ситуация изменилась.

Если Сатико-сама проиграет на этих выборах и новой Розой Хинэнсис станет Канина Сидзука-сама, то бутоном Красной Розы будет уже её младшая сестра, а не Юми. И тогда следующие два года пройдут совсем по-другому.

— Юми-сан, я надеюсь, ты сейчас не думала о том, что Сатико-сама может и проиграть?

Ёсино-сан угрожающе посмотрела на Юми сквозь пар, исходивший от чашек.

— Симако-сан такая же, но вам обеим не стоит быть такими пассивными. Если кто-то бросил вызов, нужно с достоинством принять его. Нам нельзя трусить, иначе наши старшие сёстры не смогут сражаться в полную силу.

— Ох, ты права.

Её только что отчитали, несмотря на то, что она не дала для этого никаких поводов. Однако кое в чём Ёсино-сан оказалась права — Юми действительно на секунду представила, какой бы «обычной» могла стать школьная жизнь для неё и Сатико-сама. Тогда Юми не пришлось бы делить свою старшую сестру с другими первокурсницами, которые восхищались ею. Очаровательная мечта.

— Если мы будем уверены в наших бутонах, то сильно увеличим их шансы на победу. Пусть кто-то из них только попробует уступить этой новенькой, лишённой такой поддержки. Юми-сан, как ты собираешься утешать свою старшую сестру, если она вдруг проиграет?

«Ты абсолютно права», — вот и всё, что могла ответить Юми. Сатико-сама просто обязана победить.

Почти сразу после того, как они медленно допили свой кофе, в Особняк Роз вернулись бутоны.

— Желаете что-нибудь выпить?

Пока Ёсино-сан мыла использованные чашки, Юми, как профессиональная официантка, по очереди принимала заказы у севших за стол девушек.

— Хотите крепкого зелёного чаю? — обратилась Сатико-сама к двум другим бутонам.

— Звучит неплохо, — ответила Рэй-сама.

Симако-сан сказала, что ей всё равно.

Вся троица выглядела очень уставшей.

— Хорошо, крепкий зелёный чай, — Юми повторила заказ.

— Можно в обычных чашках, — добавила Рэй-сама.

— Кто бы мог подумать, что четвёртой кандидаткой окажется госпожа Канина Сидзука.

Видимо, после собрания они не проронили ни слова до тех пор, пока не пришли в Особняк Роз. Но, оказавшись в привычной обстановке и заказав себе напиток, бутоны наконец-то смогли расслабиться и начать обсуждать эту тему. Разливая зелёный чай, Юми и Ёсино-сан очень внимательно слушали их разговор.

— Я точно не знаю, но это же она исполняла арию на школьном фестивале, да? Она очень изменилась с тех пор, — сказала Симако-сан.

«Хм-м, интересно. Этот человек предпочитает менять свой образ в зимнее время года», — подумала Юми. А ещё она поняла, что исполнительница той арии действительно очень известна в Лиллиане.

— Она обрезала себе волосы этой зимой, прямо как Роза Гигантея на втором курсе. Кажется, эта девушка захотела продолжить её традицию.

— Быть того не может, — сказала Сатико-сама.

И даже Юми мысленно согласилась с ней. Потому что тот, кто так старательно равняется на Розу Гигантею, должен быть на её стороне, а значит, скорее всего, не станет объявлять войну бутонам Роз. Люди могут обрезать волосы в любое время года без всякой на то причины.

— Кстати, а разве Канина Сидзука-сан раньше не упоминалась как потенциальная младшая сестра Розы Гигантеи, ещё тогда?

— Да, был такой слух.

— Что?! — хором удивились первокурсницы.

Неудивительно, что они впервые слышали о событиях, произошедших год назад.

— Это правда? — Ёсино-сан даже не стала разносить всем чай и метнулась к столу вместе с подносом.

— Всего лишь слух, Ёсино-сан. В итоге этого всё равно не случилось, так ведь?

Сатико-сама и остальные бутоны забрали с подноса свои чашки.

— Да-да, просто «Вестник “Лиллиан”» опять смутил всех своей заметкой.

— …О, и только?

Разумеется, бутон Розы Гигантеи, Симако-сан, сидящая рядом с ними, была достаточным доказательством этого. Клуб журналистов тогда, видимо, решил провести опрос на тему того, кто с большей вероятностью может стать сестрой Розы Гигантеи.

Юми и Ёсино-сан тоже взяли себе по чашке и подсели к своим сёстрам. Зелёный японский чай показался Юми чрезвычайно горьким, поэтому она разбавила его водой. Все остальные, тем не менее, с удовольствием потягивали свой напиток.

— Тогда она выглядела немного похожей на Сиори-сан, — со вздохом заметила Сатико-сама.

Воцарилось молчание. Все знали ту душераздирающую историю о Розе Гигантее и её подруге.

— Кроме того, она выделялась на общем фоне ещё со средней школы, так что я на самом деле предполагала, что в какой-то момент она станет причастной к Особняку Роз.

По словам Рэй-сама, Канина Сидзука-сама всегда была красавицей, а её прекрасный певческий голос сводил всех с ума. Однако нынешняя Роза Фетида предпочитала «диковинные товары», поэтому её младшей сестрой стала по-юношески красивая Рэй-сама, в совершенстве владеющая синаем.

— Если бы Сиори-сан не перевелась сюда, могло ли случиться так, что Канина Сидзука-сама стала бы сестрой Розы Гигантеи? — спросила Юми.

— Сомневаюсь, — задумчиво ответила Сатико-сама. — До встречи с Сиори-сан Роза Гигантея ни с кем не общалась. К тому же, без этой истории их отношений не было бы и нынешней Розы Гигантеи.

— А… Понимаю.

Как бы то ни было, Роза Канина, также известная как Канина Сидзука-сама, тоже приходила на информационное собрание комитета по контролю над выборами.

Сегодня ещё был не последний день подачи заявки, но процесс выборов было решено обсудить заранее. Любая ученица Лиллианы могла принять участие. На переменах из школьной системы вещания уже много раз раздавались имена кандидатов, и сегодня они впервые специально встречались друг с другом.

— Было несколько девушек из группы «Глициния», которые крутились вокруг неё, повторяя: «Роза Канина, Роза Канина…» Неприятное зрелище, — сказала Сатико-сама.

— Но она одиночка, — ответила Симако-сан.

— Знаю. Но мне всё равно не по себе.

Нравится то, что нравится, ненавистно то, что ненавистно, — это очень похоже на Сатико-сама.

Но, получается, Канина Сидзука-сама достаточно привлекательна для того, чтобы собирать вокруг себя сторонников? Юми всё ещё не могла свыкнуться с этой мыслью. Наверное, причина в образе чёрной розы, который сложился у неё в голове.

(Ей не по себе.)

Переливая кипяток в маленький чайник и готовя всем по второй чашке чая, Юми подумала: «Если Сатико-сама некомфортно, то и мне тоже».

Как её младшая сестра, она не могла простить никого, кто заставил бы хмуриться прекрасное лицо Сатико-сама.

Предвыборная кампания началась довольно скоро.

Исполнительный комитет развесил по всей школе информационные плакаты с расписанием основных мероприятий. Голосование назначили на последнюю субботу января, а за три дня до него, то есть в среду, каждая кандидатка должна произнести речь.

Подать заявку необходимо за неделю до этой среды, так что ещё немного времени было в запасе. Однако Сатико-сама и Рэй-сама при первой же возможности расправились со всеми формальностями и получили по двадцать листов ватмана (для собственных плакатов) и белые одеяния, чтобы накинуть их на плечи во время своего выступления. Не только бутоны Красной и Жёлтой Роз оказались такими быстрыми — Роза Канина тоже решила не затягивать с регистрацией на выборы.

Таким образом, уже точно было три кандидатки. О чём думала Симако-сан, почему откладывала… Разумеется, итоги выборов не будут определяться тем, кто когда подал заявку, но если она хочет доказать свою преданность Ямаюрикай, то должна сделать это быстро. Даже Юми, совсем недавно узнавшая об этих выборах, думала так.

Однажды во время обеденного перерыва, где-то спустя неделю после официального начала предвыборной кампании, Юми пошла в школьную библиотеку, вспомнив кое о чём. Повод был не особо важный, но Юми думала, что теперь вполне могла бы найти ответы на оставшиеся у неё вопросы о растении с видовым названием Роза Канина. Ещё она очень надеялась снова встретить там ту самую старшекурсницу.

— О, доброго дня.

Ожидания Юми сбылись ­— за стойкой библиотекаря сидела именно эта девушка.

— Что привело тебя сюда? Хочешь побольше узнать о розах?

Юми замечала это и раньше, но осознала только сейчас: это очень доброжелательный человек, умеющий расположить к себе людей. По сути, эта девушка из тех, кто любит находиться в центре внимания.

— Ну… Да.

Как только Юми кивнула, девушка сказала что-то своей напарнице, также сидевшей за стойкой, после чего встала и повела Юми к самым дальним от входа шкафам читального зала.

— Эм, вы разве были не заняты…

— О, не переживай насчёт этого.

Но всё же… Та, что осталась сидеть за стойкой, сердито нахмурилась и проводила Юми гневным взглядом. Разве это не означает, что её приход помешал чему-то важному?

— Я подумала, что ты опять можешь прийти, Юми-сан, поэтому нашла несколько энциклопедий и отложила их для тебя, — звонко сказала девушка, пока они шли.

— У вас всегда такое рвение к работе?

— Не сказала бы. Обычно я засиживаюсь в библиотеке после уроков просто для того, чтобы чем-то занять себя в свободное время. Часто бываю здесь по утрам и в полдень.

— Но помогать первокурснице с поисками — это…

— Ой, я так обычно не делаю.

Когда они подошли к полкам с энциклопедиями и богато иллюстрированными книгами, девушка взяла несколько из них и отдала Юми.

— Эти книги нельзя выносить, так что прочти их прямо здесь.

— Хорошо. …Эм-м, — Юми уже хотела сказать слова благодарности, но не смогла из-за того, что девушка прижала свои пальцы к её губам.

— Пожалуйста, не благодари меня. От этого я только почувствую себя ещё более виноватой.

— А?

— Ты поймёшь, достаточно скоро.

(О чём она?..)

«Достаточно скоро…» — смутилась про себя Юми.

Не придав этой фразе должного значения, она положила книги на ближайший стол и глянула в сторону библиотечной стойки. Теперь та девушка, которая сердито смотрела на Юми, жаловалась на что-то вернувшейся второкурснице.

«Может, ей всё-таки не стоило отвлекаться от своего дела?..» — подумала Юми, отодвигая для себя стул и присаживаясь. Вдруг рядом с ней кто-то сказал вполголоса:

— Предательница.

— Что?!

— Когда это ты успела подружиться с врагом?

Юми с удивлением обнаружила на соседнем месте Ёсино-сан.

— О чём ты говоришь? Каким врагом?

Предатели, враги. Ёсино-сан использовала резкие слова, но не потому, что была зла. Точнее, она сгорала от любопытства, придвигаясь всё ближе к Юми и переходя на еле слышный шёпот:

— Притворяешься, что не понимаешь? Конечно же, я имела в виду Розу Канину, когда сказала про врага.

— Подожди-ка, почему я сразу предательница, если просто хочу больше узнать о Розе Канине?

— Значит, ты тоже пришла сюда для расследования, Юми-сан? Не думала, что ты из тех, кто таким занимается.

— «Тоже»? Ёсино-сан, так ты ищешь информацию о ней?

— Естественно. Сначала нужно изучить своего врага.

Однако Ёсино-сан, похоже, не проявляла ни малейшего интереса к книгам, лежавшим перед ней. Их, видимо, тоже нельзя было выносить из библиотеки, но они сильно отличались от тех, что взяла Юми. Экономика Японии в эпоху Эдо, тренировочные дома ниндзя… Как это могло помочь ей в поисках?

— Хм-м.

Скрестив руки на груди, Юми пыталась что-то сообразить для себя.

— Слушай, Ёсино-сан, а ты ничего не перепутала?

— А?

— Наш разговор.

— О чём ты? А… Не может быть.

Судя по всему, на Ёсино-сан наконец снизошло озарение.

— Юми-сан, ты имела в виду растение, да?

Разумеется, Юми искала информацию о розах, являющихся растениями. А реакция Ёсино-сан могла означать лишь одно…

— Выходит, ты пыталась узнать что-то о Канине Сидзуке-сама?!

— Именно. Так, что ты сейчас ищешь?

Казалось, что Ёсино-сан хотела добавить: «Ты такая медлительная, Юми-сан». Она стала покачивать указательным пальцем, словно метроном своим маятником, пытаясь намекнуть Юми, что Канина Сидзука-сама рядом с ними, в том же читальном зале.

— А, где?!

— Тише, дурочка.

Как только Юми вскочила, Ёсино-сан поспешила усадить её обратно. Ах да, не стоило привлекать излишнее внимание своим вызывающим поведением.

— Юми-сан…

— Что?

После этого вопроса, Ёсино-сан, словно потеряв все свои силы, уткнулась лицом в стол.

Что случилось? Она не шевелилась. С ней всё в порядке? После операции на сердце она выглядела довольно здоровой, но…

— Ёсино-сан?

Юми обеспокоенно положила руку ей на плечо. Ёсино-сан подняла голову, взгляд у неё был очень расстроенный.

— …Я не знала этого. Точнее, не думала, что ты не знаешь, как выглядит та, кто называет себя Розой Каниной.

— С… С чего ты вдруг?!

Да, Юми не смогла определить, где в читальном зале была Канина Сидзука-сама, но библиотека была довольно просторной, поэтому неудивительно, что она упустила её. Однако Ёсино-сан вздохнула и покачала головой.

— Та старшекурсница, которая привела тебя сюда, — это и есть Роза Канина.

Действительно, Юми понятия не имела, как выглядит этот человек.

Да, Цутако-сан приносила фотографию, однако, глядя на неё, практически ничего нельзя было понять. Кажется, будто объективу камеры мешали какие-то препятствия, и самой Цутако-сан пришлось принять совершенно невероятную позу для этого кадра, потому что изображение вышло на удивление некачественным. А подойти ближе, чтобы сделать снимок по-другому, она не могла, поэтому у Юми так и не появилась фотография с хорошо видными чертами лица этой девушки. Группа поддержки Розы Канины надёжно охраняла её от посторонних, что и создало для Цутако-сан одну из главных сложностей.

— Я видела её фотографию со школьного фестиваля, но там она была снята дальним планом, с макияжем на лице и длинными волосами. А ещё освещение было довольно странным, поэтому я не смогла как следует рассмотреть её.

Так что было бы правильнее сказать, что Юми никогда не видела Розу Канину вживую. Что ж, по правде говоря, могла и видеть, но не знать, что это Канина Сидзука-сама.

— М, — кивнула Ёсино-сан, — что ж, бывает.

Похоже, она поняла, почему до сих пор Юми считала эту второкурсницу всего лишь доброй помощницей библиотекаря.

Но действительно…

Юми не могла поверить, что эта отзывчивая девушка на самом деле является Розой Каниной.

Ведь она считалась врагом Сатико-сама, Рэй-сама и Симако-сан. Юми надеялась, что Роза Канина олицетворяет собой само зло, из-за чего её можно легко узнать. Например, как Цукияма Минако-сама, с её кудахчущим хохотом, или другая похожая старшекурсница. Очевидно, что самая известная певица школьного хора не вписывалась в этот образ.

(Вот оно как.)

Всё начало складываться воедино. Та девушка, что сидела рядом с ней за стойкой, не злилась на то, что её напарница покинула рабочее место, а демонстрировала свою враждебность по отношению к Юми. Милая беседа между сестрой бутона Розы Хинэнсис и Розой Каниной — это не то, к чему можно было легко отнестись.

Юми снова глянула в сторону стойки. Девушка всё ещё вела себя насторожённо, это было заметно. Разумеется, она наверняка заметила и Ёсино-сан, а присутствие одновременно двух сестёр Роз в одном углу читального зала — это повод для подозрений.

— Юми-сан, раз уж мы здесь, как насчёт того, чтобы посмотреть энциклопедии?

Обеденный перерыв вскоре должен был закончиться. Ёсино-сан убрала свои книги обратно на полку.

— Если не сделать это сейчас, то до выборов можно и не найти время на ещё одно посещение библиотеки.

— Да, ты права, — кивнула Юми.

Замечание Ёсино-сан было действительно уместным.

Взяв в руки первую книгу и начав листать её, Юми вдруг задержалась пальцами на одном месте.

(Что это?)

Между страницами, богато украшенными изображениями роз, была вложена закладка, причём так, что её не было видно, когда книга находилась в закрытом состоянии.

— Неужели она…

Не веря своим глазам, Юми убрала закладку. Под ней оказалась ярко-красная роза, прямо как та, которую Юми видела в своей домашней энциклопедии. Рядом была надпись:

Китайская роза

Научное название: Rosa Chinensis

(Получается, китайская роза из моей книги — это тоже Роза Хинэнсис…)

В этот раз Юми уверенно посмотрела в сторону стойки. Человек, оставивший здесь закладку, определённо хотел что-то сообщить ей. И в данной ситуации им должна была оказаться Канина Сидзука-сама. Ведь Юми сказала ей, что искала информацию о розах, и упомянула, что не нашла Розу Хинэнсис в своей энциклопедии.

(Сидзука-сама, это вы сделали?)

Но Юми не смогла спросить это, потому что за стойкой уже никого не было.

(Но зачем?)

Юми стала проверять книги на предмет наличия закладок. Её ожидания оправдались — в каждой из трёх книг, которые ей дали, была закладка на странице с Розой Хинэнсис.

— Юми-сан, ещё что-то?

— Подожди.

В третьей книге была ещё одна закладка, но уже не имевшая отношение к Розе Хинэнсис.

Тогда… Что там?

Куда ведёт вторая закладка?

В глубине души Юми знала, что на этой странице нет ни Розы Гигантеи, ни Розы Фетиды. Должно быть, там изображение Розы Канины.

Юми аккуратно потянула за вторую закладку. Как и ожидалось, в том месте было написано катаканой [4] «Роза Канина».

Но вот фотография…

— …

…Совершенно не оправдала ожиданий Юми.

— Зачем?

Смутившись, она осмотрела всю страницу вдоль и поперёк. Бессмысленное действие.

— Что это значит?

Но человека, который мог бы ответить на этот вопрос, уже не было поблизости.

Юми успокоилась и снова посмотрела на изображение. Да, глаза не обманывали её.

«Пожалуйста, не благодари меня. От этого я только почувствую себя ещё более виноватой».

Эти слова снова всплыли у Юми в памяти. И она наконец-то поняла их смысл.

— …Меня обманули.

Юми, как и Ёсино-сан несколько минут назад, почувствовала себя опустошённой. Теперь она действительно не понимала, что за человек эта Канина Сидзука-сама.

Красивая и добрая помощница библиотекаря.

Сумасбродная второкурсница, объявившая войну бутонам Роз.

Солистка хора, прекрасно исполнившая арию на школьном фестивале.

А ещё… «Невероятная лгунья», — вот что нужно было добавить в этот список.

Роза Канина была не чёрного цвета.

Этот очаровательный цветок имел пять прекрасных розовых лепестков.

Сестра вздохнула.

Незаметно.

Глядя куда-то вдаль.

— Сестра, хочешь ещё чаю?

— Мне уже хватит.

Но она то и дело потирала пальцем край пустой чашки.

— Помассировать тебе плечи?

— В этом нет необходимости.

Тем не менее, она разминала свои плечи.

Сатико-сама в последнее время вела себя странно. Юми не знала, какой её сестра была на уроках, но в Особняке Роз она всегда сидела с каким-то отстранённым выражением лица. Казалось, что в это время она не контролировала свои слова и поступки.

«Её мысли где-то блуждают», — сейчас эта фраза идеально подходила Сатико-сама.

Оставалось больше десяти дней до выборов. Сразу после подачи заявки на участие, Сатико-сама сделала собственные плакаты и отдала их на утверждение исполнительному комитету по контролю за выборами, ответила на вопросы клуба журналистов, а также сделала другие дела, вписав их в свой плотный график, так что, возможно, сейчас наконец-то проявилась её усталость. По крайней мере, Юми подумала об этом с самого начала. Но у Сатико-сама подобное состояние длилось уже четыре или пять дней. Очевидно, дело это было более серьёзное, чем переутомление.

— Если есть что-то, чего ты хочешь…

В отличие от городских или районных выборов, школьные правила запрещали кандидатам проводить устные агитации. То есть, сделав всё необходимое, кандидат и его группа поддержки просто оставались бездействовать на какое-то время. Размещением утверждённых плакатов занимался исполнительный комитет, так же как и созданием и распространением листовок с программами кандидатов. Срок подачи заявки на участие в выборах ещё не истёк, поэтому комитет, естественно, не торопился с выполнением этих задач.

Таким образом, единственное, что ещё могла сделать Сатико-сама в отношении выборов, — набросать на бумаге свою предвыборную речь. Но что за тяжёлый вздох… Похоже, написание речи у неё продвигалось успешно, но все свободные от текста места на листе были заполнены непонятными спиралями и цветочками. Обычно такое машинально рисуют во время разговоров по телефону.

— Тебя что-то тревожит? — спросила Юми, отчаявшись.

Ёсино-сан и Рэй-сама всё ещё были в процессе создания плакатов, поэтому сейчас они находились в своём собственном маленьком мирке, плечом к плечу склонившись над ватманом. Симако-сан до сих пор не приходила.

— Если я скажу тебе, это ничего не изменит.

Одной фразой разрубила сердце пополам.

Мало того, что Сатико-сама подтвердила своё беспокойство, так она ещё и решила, что не стоит обсуждать это со своей младшей сестрой.

Конечно, Юми не была уверена, что сможет помочь в решении проблемы, но, по крайней мере, выслушать она могла бы, поэтому ответ Сатико-сама шокировал её.

— Что-то Симако сильно задерживается, — пробормотала Рэй-сама, посмотрев на часы.

— Ей некомфортно с нами. Каждый раз, видя наши лица, она чувствует, что на неё давят насчёт регистрации на выборы.

Эта тема заставила Сатико-сама немного оживиться.

— Юми, какая Симако на уроках?

— Мне не показалось, что в её поведении что-то изменилось.

Сатико-сама снова тяжёло вздохнула, в этот раз в ответ на слова Юми.

— Вот как. Хотела бы я знать, о чём она думает.

Все замолчали.

Юми, в свою очередь, хотела бы узнать, о чём думала Сатико-сама.

По крайней мере, она могла бы помочь с плакатами, но её старшая сестра уже сама всё сделала у себя дома.

Механический карандаш Сатико-сама бесцельно блуждал по поверхности бумаги, на которой были написаны фразы для предвыборной речи. О чём она думала в это время?

О Розе Канине или о чём-то другом?

От нечего делать Юми стала вертеть по кругу свою чашку. Они никуда не двигались со своих мест, но создавалось ощущение, что Сатико-сама постепенно отдаляется.

Чувствовать одиночество от того, что не видишься с кем-то, и продолжать испытывать его, находясь рядом с этим человеком.

Что-то мы можем увидеть, но не чужие мысли.

Вероятно, для Юми видеться с Сатико-сама было даже тяжелее, чем для Симако-сан.

В лагере сторонников Розы Канины, напротив, царило необычайное воодушевление. Второкурсницы из группы «Глициния» очень сплочённо поддерживали свою кандидатку.

По словам Ёсино-сан, наблюдавшей за ними, это была не совсем массовая агитация за Розу Канину, но нечто похожее. В кабинете, где они занимались, висели плакаты с надписью: «До выборов осталось ⬜ дней», из-за чего он напоминал избирательный участок.

Видимо, сначала в этом были задействованы всего несколько учениц, но затем стало казаться, что это переросло в «ты не наша одногруппница, если не поддерживаешь её». Таким образом, все остальные второкурсницы из группы «Глициния» также оказались в группе поддержки. Разумеется, это доставило беспокойство тем, кто изначально был за Сатико-сама и Рэй-сама, поскольку выборы стали для них дилеммой.

Однако, несмотря на своё взбудораженное окружение, Роза Канина, главная причина всего этого, практически бездействовала.

После того дня Юми не ходила в библиотеку, потому что ей было неудобно, поэтому с Сидзукой-сама она не виделась. Правда, один раз Юми мельком заметила её, идущую по коридору под усиленной охраной своих одногруппниц.

«Какая опасность может таиться в стенах школы?» Юми хотелось остановить их этой фразой, однако она лишь посочувствовала их желанию стать частью этих выборов.

Что за человек эта Канина Сидзука-сама…

Как-то раз после уроков произошёл один случай.

Подумав, что с дежурством на сегодня покончено, Юми вышла в коридор и наткнулась там на Розу Канину. В этот раз она была одна, даже не в сопровождении другой помощницы библиотекаря с пугающим лицом.

— Доброго дня.

Узнав Юми, Сидзука-сама улыбнулась и первой поздоровалась с ней.

— Д-доброго дня, — поспешно ответила Юми.

Хоть между ними и было противостояние, она не могла просто проигнорировать приветствие со стороны старшекурсницы. Но даже в этот момент Юми невольно думала о том, что перед ней «враг Сатико-сама».

Ёсино-сан, едва узнав, что конкурентку зовут Канина Сидзука, сразу же присвоила ей ярлык у себя в голове: этот человек — враг. Так что она всегда с враждебностью смотрела на Сидзуку-сама. Но у Юми было по-другому, поскольку при её первой встрече с Сидзукой-сама она ещё не знала об истинном положении вещей. Так что ей было непросто прогнать из головы образ доброй старшекурсницы. …Даже несмотря на то, что Сидзука-сама солгала ей насчёт чёрного цвета той розы.

— Наводишь порядок в музыкальном классе?

— М, да.

Увидев в руке девушки ноты, Юми тут же сообразила: «А, точно». Сидзука-сама направлялась в музыкальный класс, потому что скоро должно начаться занятие её клуба.

И ещё Юми поняла, почему сейчас поблизости не было одногруппниц и других единомышленниц Сидзуки-сама.

— Давно не виделись.

Девушка и не думала продолжить свой путь к музыкальному классу. Разговор с Розой Каниной в коридоре, ведущем в кабинет, где занимается её клуб, — эта ситуация так и норовила стать недопониманием.

Но, к сожалению, Юми не хватало смелости на то, чтобы просто прервать старшекурсницу и распрощаться с ней.

— Эм, вы довольно рано.

Не зная, что сказать, и находясь под пристальным взглядом Сидзуки-сама, Юми просто выпалила нейтральную фразу.

— Да. В дни, когда у нас занятия в клубе, я стараюсь прийти сюда сразу после уборки, потому что очень люблю пустой музыкальный класс.

— О, вот как.

Услышав ответ Юми, Сидзука-сама грустно улыбнулась и сказала, опустив глаза:

— Я так и знала. Всё-таки Юми-сан никогда раньше не замечала меня.

— А?

— Когда мы встретились в библиотеке, я подумала… Ох.

— Хм-м…

«Что она имела в виду?» — задумалась Юми. Звучало так, словно в прошлом они были относительно близкими подругами или что-то вроде того.

— Нет, ничего особенного. Но я довольно хорошо запомнила тебя, потому что мы иногда встречались в музыкальном классе, когда ты делала уборку. Даже обменивались приветствиями несколько раз.

— Что, серьёзно?!

То, что Юми совершенно не осознавала этого, было своего рода проявлением невежливости. Она так удивилась, что, похоже, заставила Розу Канину подавленно вздохнуть.

— Прошу прощения.

— Да ничего. Будем считать, что мы квиты, я ведь солгала тебе тогда. Ты же увидела, как выглядит эта роза, да?

— …Да.

— Это была маленькая месть за то, что ты меня не запомнила, — озорно улыбнулась Сидзука-сама.

По её словам, одна девушка из её группы, много знавшая о растениях, услышав «Канина», подумала об этой розе. И именно благодаря выборам в Ямаюрикай прозвище Роза Канина закрепилось за Сидзукой-сама, несмотря на глубоко укоренившуюся школьную традицию называть друг друга по именам. У каждой из трёх кандидаток был особый титул: бутон Розы Хинэнсис, бутон Розы Фетиды и бутон Розы Гигантеи. Так что сторонники Сидзуки-сама решили соответствующе отреагировать на это. Но самой Розе Канине данная идея не особо понравилась.

— Чёрной розой называться гораздо солиднее. Потому что для описания такого цвета, как у Розы Канины, придётся использовать слова «персиковый», «светло-вишнёвый» или ещё какие-то, тоже связанные с другими растениями, так ведь? А я считаю, что это невежливо по отношению к розам.

— О, понимаю.

Красная, белая и жёлтая розы — это звучало хорошо, а вот словосочетания «персиковая роза» или «светло-вишнёвая роза» воспринимались как-то странно. Но называть этот цветок «бледно-красной розой» — всё равно что насмехаться над растением. Из всего этого Юми сделала вывод, что Сидзука-сама довольно юна душой, если задумывается о таких вещах.

— Раз Юми-сан не запомнила меня, значит, я того не стою.

Сидзука-сама отвернулась к окну и посмотрела на засохшую ветку на самом верху дерева.

— Нет-нет. Все вокруг меня знали вас. …На самом деле мне вообще не так много известно о других людях… Я только недавно узнала настоящие имена Роз. И только из-за «Революции Жёлтых Роз» выяснила, что Рэй-сама и Ёсино-сан — родственники. …Ой, что я такое говорю.

Юми растерялась. Она хотела приободрить Сидзуку-сама, но вместо этого стала рассказывать ей о неловких моментах своей жизни.

— Понятно, — усмехнулась Сидзука-сама. — Однако Огасавара Сатико-сан всегда была для тебя исключением.

— …Что ж, да.

— Как завидно.

Сначала Юми не поняла, чему тут завидовать, но через секунду подумала: «Ох, может быть…»

— Эм… Извините, Сидзука-сама, а в школе у вас есть сестра?

— Я одна. Мне много кто предлагал свои чётки, когда я была на первом курсе, но все получили отказ. И мне не кажется, что я однозначно обязана обзавестись младшей сестрой.

— …

Если подумать, о ней говорили как о кандидатке на роль младшей сестры Розы Гигантеи, так что, по крайней мере, у Сидзуки-сама не было старшей сестры и в прошлом году. В общем, она всегда была свободной.

— Однако это нельзя считать чем-то уж очень необычным, правда? Тодо Симако-сан тоже отвергла предложение Сатико-сан, а у Розы Гигантеи не было младшей сестры весь второй курс.

— Но…

Юми не могла поверить, что такая прелестная девушка до сих пор оставалась одна.

Человека характеризует не только лицо, но и этот элемент нельзя просто сбросить со счетов.

Когда-то Кацура-сан сказала, что выбор младшей сестры — это гонка, из чего следует вывод, что при поиске таковой среди толп незнакомых младшекурсниц лицо оказывается одним из наиболее важных факторов, легко определяемых визуально. Даже Роза Гигантея упоминала, что знает людей, «выбор которых основывался на внешности».

— А? Юми-тян?

Стоило Юми только подумать об этом, как вдруг ей почудился голос той самой Розы Гигантеи. Но когда Юми обернулась, то удивилась ещё больше, так как менее чем в десяти метрах от неё действительно стояла Роза Гигантея.

— Что ж, я пойду.

Сидзука-сама тронула Юми за плечо, словно говоря этим «увидимся позже», и пошла в сторону музыкального класса. Возможно, желание удалиться появилось у неё как раз в связи с приходом такой важной персоны, как Роза Гигантея.

Ну, в данный момент Сидзука-сама была врагом бутонов, поэтому к Розе Гигантее, старшей сестре Симако-сан, у неё не могло быть иного отношения. Так что для описания её поступка подошла бы фраза «почти попасться и сбежать». …Правда, с Юми она беседовала довольно откровенно.

— Я помешала чему-то? — спросила Роза Гигантея, подкравшись ближе к Юми.

А затем она сказала нечто невероятное:

— Какая красавица. Юми-тян, это твоя подруга?

— Чего?!

—Ой, зачем же так кричать. Я про девушку, которая только что разговаривала с тобой.

— …Это шутка такая?

Нет, Юми не могла говорить за других, но не вспомнить врага своей сестры… Это показалось ей странным.

— Шутка?

Но Роза Гигантея была серьёзна и действительно не понимала, почему Юми сочла это за шутку.

«Роза Гигантея — мой товарищ по незнанию».

Лицо Юми расплылось в радостной улыбке. Значит, она не единственная, кто ничего не запоминает про других людей. Верно, мир не идеален. У всех есть какие-то слабости. «Да, именно так», — согласилась сама с собой Юми.

К музыкальному классу постепенно стали подходить участницы хора.

— Пойдёмте в другое место.

Взяв Розу Гигантею за руку, Юми повела её вниз по ближайшей лестнице. Было бы неправильно сплетничать о своём противнике, стоя рядом с вражеской штаб-квартирой — музыкальным классом. И хотя «главная злодейка» была дружелюбной, её сторонницы производили пугающее впечатление.

— Что такое, Юми-тян?

— Эта та самая Роза Канина, о которой все говорят, — честно доложила Юми, когда они спустились через два лестничных пролёта и остановились у входа в лаборантскую.

— А, — сказала Роза Гигантея. — И что с того?

Возможно, во время подготовки к экзаменам человек перестаёт замечать происходящее вокруг. Однако то, что она не знала Сидзуку-сама в лицо, свидетельствовало о том, что причина тому возникла гораздо раньше экзаменационной поры.

— Эм… Роза Гигантея? Вы ни о чём не вспоминаете, когда слышите о Канине Сидзуке-сама?

— Кажется, я где-то слышала о ней, но не помню. Хотя не думаю, что пропустила бы такую красотку. …А, я поняла. Это та второкурсница, которая хотела попасть на собеседование в Ямаюрикай, да?

Похоже, сопоставив поспешное желание Юми уйти подальше от музыкального класса и фраза «о которой все говорят», Роза Гигантея смогла собрать этот пазл воедино.

— Ну да.

Только это выборы, а не собеседование.

— М-м. Она симпатичная, так что всё в порядке, правда?

Убедившись, что дверь лаборантской закрыта на замок, Роза Гигантея прислонилась к ней спиной.

— Подождите, Роза Гигантея, вы должны были отреагировать не так!

Такое равнодушное заявление само напрашивалось на возражения.

— А как я должна была отреагировать?

— Вы должны болеть за Симако-сан, свою сестру!

«Разве это не очевидно?» — выпятила грудь Юми.

— Возможно. Но Симако же не подала заявку, так? Разве не лучше уступить тому, кто желает этого сам?

— Нет! Роза Гигантея, я хочу, чтобы вы убедили Симако-сан…

— А Симако-сан говорила, что хочет того же?

— Разумеется, она бы так не сказала.

С чего бы Симако-сан стала говорить об этом Юми?

— Да? Тогда я не буду обсуждать с ней это.

— Почему?!

— Третьекурсницы не должны вмешиваться в выборы. Это принципиально важно.

— А?

— Вот почему их проводят в то время, когда мы заняты экзаменами. Третьекурсницы даже не голосуют, какое нам до этого должно быть дело? Тем более что сейчас я готовлюсь к экзаменам, да?

Какое им до этого должно быть дело? Ох, Роза Гигантея…

— Почему вы так бессердечны? — всхлипнула Юми.

— Я ничего не могу с этим сделать, — улыбнулась Роза Гигантея в ответ. — Каждая ученица Лиллианы, ставшая Розой, проходит через такой период, когда нет возможности полагаться на свою старшую сестру.

В её словах слышалась гордость, однако очевидно, что в тех выборах, к которым имела отношение Роза Гигантея, принимали участие только бутоны, так что эти ситуации нельзя считать схожими.

— Сама подумай. Ученицы, возглавляющие Ямаюрикай, ведут за собой всю школу. И выборы существуют как раз для того, чтобы проверить наличие нужных для этого качеств, согласна? Если ты полагаешься на помощь своей старшей сестры, то не добьёшься успеха в таком деле. Симако — моя сестра, но я никогда не думала, что она обязана стать следующей Розой Гигантеей. Если захочет, то найдёт способ осуществить это. А если нет, то и в выборах ей не нужно участвовать. Всё просто.

— …

Что ж, она права. Но, хоть это и сложно объяснить, даже логика здесь бессильна, они всё же сёстры, и потому должны поддерживать друг друга.

— То есть вы предлагаете лишь молча наблюдать?

По правде говоря, Юми расстроилась. Настолько, что захотела плакать.

Будучи сестрой Сатико-сама, она хотела поддерживать её. Старшая и младшая сёстры — две противоположности, но Юми была уверена, что Роза Гигантея понимала её. И потому у Юми была небольшая надежда. Надежда на то, что Роза Гигантея укажет ей путь.

Но на деле всё оказалось не так — в этом вопросе на неё нельзя было положиться.

— Такого я не говорила.

Словно беседуя с ребёнком, Роза Гигантея заглянула Юми в глаза и погладила её по голове.

— Я лишь сказала, что ничего не собираюсь делать. Так что если ты, Юми-тян, захочешь в это влезть — твоё право.

— Что?

— Увидимся.

Резко оборвав разговор, Роза Гигантея отошла от двери лаборантской и быстро зашагала прочь.

— Увидимся? Разве вам не нужно было что-то… — остановила её Юми.

Если подумать, она так и не спросила, зачем Роза Гигантея пришла сегодня в школу, да и ещё к музыкальному классу, находившемуся в дальнем конце одного из школьных коридоров. Ведь все третьекурсницы сейчас очень заняты.

— Я искала тебя, Юми-тян, потому что хотела кое-что спросить, но суть я уловила, так что уже не надо. Пока-пока, — помахала рукой Роза Гигантея и, свернув за угол, исчезла.

— Что это было?

Юми не могла понять, что творилось в головах близких ей людей.

И почему-то, как ей казалось, в последние дни она почти всё время думала только об этом.

В последний день регистрации на выборы, после уроков, Симако-сан подала свою заявку. Если сказать точнее, то она сделала это за 15 минут до закрытия приёма.

Симако-сан была настолько пунктуальной, что никогда не забывала про домашнее задание и всегда сдавала доклады задолго до крайних сроков, и то, что она сдалась лишь в самый последний момент, было доказательством того, как долго и мучительно принималось это решение.

Впервые услышав о Розе Канине, Симако-сан выразила явную готовность к борьбе, но потом передумала или, возможно, более аккуратно подошла к этому вопросу. Некоторые критиковали её за нерешительность (естественно, этими некоторыми были второкурсницы из группы «Глициния»), но связано это было с отношением к этому в целом, а не с конкретной датой подачи заявки.

* * *

— Ты не торопишься?

В последний день регистрации Юми предложила Симако-сан пообедать в Особняке Роз. В классе было слишком много посторонних, а из-за особенностей погоды обед на свежем воздухе уже не казался привлекательным. К счастью для них, на второй этаж Особняка больше никто не должен был прийти. У группы Ёсино-сан после большого перерыва по расписанию была физкультура, так что она, наверное, ела вместе с остальными в своём классе. А раз так, вероятность встретить в Особняке Рэй-сама стремилась к нулю. Особняк Роз часто пустовал, но бывали дни, когда все, кто имел отношение к Ямаюрикай, собирались там на время обеденного перерыва. Конечно, особенно актуально это было, например, перед школьными фестивалями, когда проводились обязательные собрания.

Так что даже сегодня нельзя было исключать возможность того, что придёт кто-то ещё. Но и это не должно было стать непреодолимым препятствием. Сегодня, в первый и последний раз, Юми была готова убеждать Симако-сан, пользуясь тем, что они одногруппницы.

Отказаться от участия можно на любом этапе, и Симако-сан стоило, по крайней мере, зарегистрироваться пораньше, чтобы выиграть время. Юми смогла придумать только такое начало разговора. Однако вполне возможно, что Симако-сан откладывала принятие решения вплоть до этого дня, чтобы не поступать столь безответственно, и тогда на неё трудно повлиять.

— Здесь тихо, — сказала Симако-сан, ничего не ответив на слова Юми.

Свет зимнего солнца, льющийся из окна, заставил её сощуриться.

— …На самом деле я в смятении.

Спустя минуту Симако-сан наконец-то ответила.

— Могу я спросить, почему?

— Не могу никак упорядочить всё в голове.

— Понятно.

Пусть так, но Юми смогла добиться своего. Симако-сан завернула пустой бэнто в большой платок, который она использовала в качестве салфетки, и сказала:

— Не знаю насчёт тебя, Юми-сан, но я стала сестрой Розы Гигантеи не потому, что хотела войти в Ямаюрикай.

— Я тоже! — Юми чуть было не вскочила с места, чтобы наклониться к Симако-сан, сидевшей напротив неё. — Мне просто нравится Сатико-сама…

— …Да. Верно. Даже если бы она не была Розой, ты бы приняла её чётки. И это правильные сестринские отношения.

— Симако-сан, тебе ведь тоже нравится Роза Гигантея, правда?

— Да. Я помогаю школьному совету как раз потому, что хочу быть чем-то полезной ей. Именно поэтому, после того, как сестра выпустится из школы, не останется ничего, что привязывало бы меня к Ямаюрикай. Я думала, что пойду по стопам старшей сестры, потому что, как обычно, считала, что никто другой не попытается вмешаться в это.

— Что?!

Юми вскрикнула, на что Симако-сан усмехнулась и сказала:

— Прости. Чувство привязанности лишь тяготит меня. Я просто хочу, чтобы меня ничто не сдерживало, чтобы я могла пойти куда угодно, когда угодно.

— Ты ненавидишь школу?

— Нет. …Дело не в том, люблю я её или ненавижу.

— Сложно это всё.

— Да уж. Таков мой характер, и потому отец беспокоится о моём пребывании в школе. И, наверное, поэтому сестра вытащила меня в Ямаюрикай. Я не против одиночества, так что для меня естественно стремиться к уединению. Вот почему те, кто хорошо знает меня, всегда стараются втянуть меня в какую-нибудь группу.

Наконец-то, хоть и совсем чуть-чуть, Юми начала понимать отношения между Розой Гигантеей и Симако-сан. Роза Гигантея «хорошо» понимала свою младшую сестру, и потому та приняла её чётки. Ведь за шестнадцать лет своей жизни Симако-сан нашла не так много людей, относившихся к ней с таким же пониманием.

— Тогда тебе лучше остаться в Ямаюрикай, разве нет?

— Сначала я думала, что делаю это только ради сестры. Помогая школьному совету, я ходила в Особняк, незнакомые люди называли меня бутоном Розы Гигантеи. Я и сама не заметила, как многочисленные узы связали меня с разными людьми. Мне приятно иногда вспоминать это ощущение. А ещё я подружилась с тобой и Ёсино-сан.

— Я тоже рада, что мы подружились, Симако-сан. Поэтому мне хочется и дальше быть рядом с тобой. Почему этого недостаточно?

— Разве я такое говорила? Но у меня есть другие вещи на уме.

— Какие же?

— Я не тот человек, который может вести за собой других учащихся.

— Что ты такое говоришь? — улыбнулась Юми.

Симако-сан очень надёжная, всеми любимая, добрая и преуспевающая в учёбе. И когда кто-то, идеально подходящий на место лидера, говорит: «Я не могу вести за собой других учащихся», это означает, что никто не может попробовать стать Розой. Ведь Симако-сан дважды привлекла к себе интерес со стороны Ямаюрикай — в лице Сатико-сама и Розы Гигантеи…

Но Симако-сан было не до шуток.

— Не только в этом дело.

Взгляд у неё был серьёзный.

— А что ещё?

— Лиллиана. Без меня.

— Э?

— Если бы я не поступила в академию Святой Лиллианы…

— Что ты имеешь в виду?

«Симако-сан сдавала экзамены, чтобы перевестись в нашу среднюю школу», — вспомнила Юми.

Но всё же…

Для таких, как Юми, которых отдавали в детский сад Лиллианы, когда они только начинали осознавать своё окружение, мысли на тему «если бы я не поступила сюда» были логичными. Но в двенадцать лет, когда человек уже точно осознал себя в этом мире, собственная воля уже как-то даёт о себе знать, пусть и немного.

— Я говорю «если бы».

— Если бы.

— Да. В таком случае Роза Гигантея не выбрала бы меня своей младшей сестрой, верно? Даже если бы на это потребовалось больше времени, она могла найти себе второкурсницу, как и положено по традиции.

— Думаешь, тогда её младшей сестрой стала бы Сидзука-сама? И поэтому она подходит на роль следующей Розы Гигантеи?

«Это не так», — подумала Юми. Да, после душераздирающего расставания со своей близкой подругой Розе Гигантее могло потребоваться дополнительное время на то, чтобы найти себе младшую сестру. Но выбрать девушку на курс младше можно было при любых обстоятельствах. Дело было в другом — «ей никто не подходил».

— Вот именно, — кивнула Симако-сан и продолжила: — Она могла бы и вовсе не найти себе младшую сестру. Представим себе такой сценарий. Что случилось бы потом?

— Что?

— В конечном итоге наступило бы время выборов. Прямо как сейчас.

Однако это не означает, что Симако-сан нужно сдаться без боя.

— Но ты здесь, с нами.

— Поэтому я и сказала «если бы».

Но что она хотела сказать, когда начала говорить про этот «сценарий»? Казалось, будто Симако-сан намекала на то, что это «если» может оказаться реальностью.

— Симако-сан, ты ведь не уйдёшь из школы, правда?

На лице бутона Розы Гигантеи появилось некое подобие улыбки.

— Такого желания во мне нет, но…

Симако-сан так и не договорила.

— Там кто-то есть?

— Что?

Юми тоже прислушалась.

Скрип, скрип, скрип. Звуки исходили от лестницы.

— Но кто это может быть?

Юми всё ещё была недостаточно опытна для того, чтобы определить, кому принадлежали шаги, но кое-какие выводы уже могла сделать. Человек был из этой троицы: Сатико-сама, Роза Хинэнсис и Роза Фетида. Бегом по лестнице могли перемещаться только Ёсино-сан и Рэй-сама. Такие мысли были у Юми.

Темп этого человека и то, как он воздействовал своим весом на ступени, были очень вдумчивыми, даже расчётливыми. Скрип звучал примерно втрое тише, чем от шагов Рэй-сама. Только Симако-сан ходила так по лестнице, но сейчас она сидела напротив Юми.

Закончив подниматься, человек постучал в дверь, похожую на печенье.

Прозвучало это как эффектное стаккато [5]. Как будто кто-то играл на ксилофоне.

Но вот что странно…

Обычно сюда входили без стука. Похоже, девушка, стоявшая за дверью, ждала от них какого-то ответа.

— Интересно, кто это?

— Входите, — сказала Юми, сидевшая немного ближе к источнику стука, после чего встала и прикоснулась к ручке двери.

На самом деле у неё было ещё одно несерьёзное предположение: кто-то из вышеперечисленных людей нёс нечто тяжёлое и не мог протянуть руку к двери. Юми не настолько хорошо обдумала это, чтобы понять, что в такой ситуации человек и постучать бы не смог.

Клик-клак.

Дверь открылась с характерным для неё звуком.

— …

Открыв дверь, Юми выпустила чёрта из табакерки. На пороге стоял неожиданный посетитель.

— Доброго дня, Юми-сан.

Канина Сидзука-сама или так называемая Роза Канина гордо приосанилась и одарила первокурсниц великолепной улыбкой.

(Что сейчас будет?!)

Юми выдавила из себя улыбку, мысленно закричав: «Симако-сан в комнате!»

— Я попробовала позвать с нижнего этажа, но не получила никакого ответа, поэтому позволила себе подняться сюда.

После того, как гостью провели в центр зала и предложили сесть, она, потягивая поданный ей чай, спросила: «Надеюсь, не помешала?»

— Вовсе нет, это вы нас простите. На втором этаже часто не слышно, что кто-то пришёл. Так что хорошо, что вы сами поднялись.

Между прочим, именно Симако-сан проводила Сидзуку-сама к столу, подвинула ей стул и приготовила чай. Юми застыла, лишившись путей для возможного побега, — спереди сидела Роза Канина, а сзади была бутон Розы Гигантеи.

Сидзука-сама пришла одна. Без сопровождения, состоящего из одногруппниц и прочих единомышленниц, она вторглась в Особняк Роз, обитель своих врагов. Наверное, она решилась на это, не задумываясь о том, скольких из них можно встретить здесь разом. Ведь на самом деле она удивилась тому, что в Особняке так малолюдно.

Гостья сделала ещё один, очень элегантный, глоток чая.

Кто-то посторонний для Ямаюрикай так же сидит за столом и пьёт чай, как это делают постоянные посетители Особняка Роз. По какой-то таинственной причине это казалось чем-то естественным, но в то же время слегка странным.

Сидзука-сама так органично вписалась в эту обстановку, словно посещение второго этажа Особняка было для неё привычным делом. Тем не менее, какая-то часть Юми отказывалась верить в увиденное. Казалось, что здесь есть какая-то ошибка, и только Сидзука-сама находилась не на своём месте. Возможно, Юми просто не привыкла к подобному зрелищу.

Но если бы Сидзука-сама победила на выборах, это выглядело бы совершенно нормально. Однако представить, что с её появлением в составе Ямаюрикай кто-то другой покинет Особняк Роз, всё равно было сложно.

— У нас мало времени, так что оставим любезности. Я пришла поговорить с Симако-сан.

Каким-то образом преодолев оцепенение, Юми посмотрела на свои наручные часы. До конца обеденного перерыва осталось всего около пятнадцати минут.

— Тогда я… пойду?

— В этом нет необходимости. Наоборот, Юми-сан, я попрошу тебя остаться, — остановила её Сидзука-сама.

Симако-сан тоже кивнула. Обе были спокойны. Они смотрели друг на друга с таким дружелюбием, что во вражду между ними верилось с трудом. Разумеется, могло оказаться, что никакого противостояния на самом деле нет, и лишь окружающие убеждены в его существовании.

Юми села так, чтобы быть сбоку от говорящих. На самом деле она больше склонялась на сторону Симако-сан, но считала неловким показывать это выбором своего места. Кроме того, хоть Юми и не говорила этого вслух, у неё не было неприязни к Сидзуке-сама. Наоборот, она всё больше симпатизировала ей.

— Я вас слушаю, — сказала Симако-сан.

Казалось, что её пассивность исчезла, и теперь она полностью погрузилась в себя.

— Уверена, ты уже знаешь, что я подала заявку на участие в выборах в школьный совет, — начала Сидзука-сама.

— Да, — мягко улыбнулась Симако-сан.

В данной ситуации Юми была по большей части просто наблюдателем, и потому хранила молчание.

— Но не потому, что не доверяю кому-либо из бутонов, понимаешь?

— Конечно.

Другими словами, Сидзука-сама не решила: «Я сделаю это», потому что Симако-сан и остальные не справились бы со своими задачами.

— Я и так это знаю, — ответила Симако-сан.

Юми тоже. На самом деле она даже мысли не допускала о том, что кто-то может быть недоволен бутонами, так что её удивило, что об этом вообще зашёл разговор.

— Тогда почему ты не участвуешь? Если бы я не зарегистрировалась, ты же подала бы заявку вместе с Сатико-сан и Рэй-сан?

— Я ещё могу это сделать.

— Крайний срок — сегодня, после уроков.

— Да.

Симако-сан прекрасно понимала это и без Сидзуки-сама, потому что при каждой встрече с Сатико-сама и Рэй-сама она, похоже, чувствовала на себе их давление. И ещё она только что обсуждала это с Юми.

— Что ты собираешься делать?

— Не думаю, что обязана сообщать вам об этом, — неожиданно резко ответила Симако-сан.

Да уж, она отреагировала совсем не так, как после похожего вопроса со стороны Юми.

— …Разумеется.

Сидзука-сама не выразила ни малейшего желания отступить, несмотря на удивление, отобразившееся у неё на лице, и продолжила говорить:

— Я пришла лишь для того, чтобы предложить другой путь, поскольку ты, похоже, в растерянности.

— Путь?

— Мне кажется, ты не решаешься принять участие в выборах из-за того, что младше других бутонов. Ты многое сделала, будучи бутоном, несмотря на то, что учишься лишь на первом курсе. И я могу понять, если теперь, потрудившись усерднее, чем любая другая ученица школы, ты боишься, что столкнёшься с ещё бо́льшими трудностями на втором, а потом и третьем курсах.

— Что вы хотите…

Ангельская улыбка Симако-сан стала немного напряжённой. «Как хорошо, что я не единственная, кто не понимает, к чему ведёт этот разговор», — подумала Юми.

— Если хочешь оказаться в том же положении, что и Юми-сан, воспользуйся мной. …Только и всего.

Это всё ещё больше походило на намёк, так что Симако-сан спросила её достаточно прямо:

— Вы считаете, что мне следует уступить вам роль следующей Розы Гигантеи?

(Что?!)

Юми не думала, что Сидзука-сама скажет что-то подобное, и потому чуть не подскочила со своего места от удивления. «Вы шутите, да?» Юми вопросительно посмотрела на Сидзуку-сама, но та лишь улыбалась, словно благодетельница, и неотрывно смотрела на Симако-сан.

— Однако я, безусловно, не имею ни малейшего желания вытеснить тебя из Особняка Роз. И, как удачно, у меня всё ещё нет младшей сестры. Я намерена предложить тебе стать ею, как только Роза Гигантея выпустится из школы.

— Сидзука-сама, вам нравится Симако-сан?! — не выдержала Юми.

— Нет, Юми-сан. Сидзука-сама говорит не об этом.

Казалось, Симако-сан хотела с укором добавить: «Пожалуйста, помолчи ещё немного», так что Юми снова закрыла рот на замок. Сидзука-сама ни подтвердила, ни опровергла этого, но глянула в её сторону и захихикала, что доказывало ошибочность данного предположения. Юми думала, что Сидзука-сама решилась на участие в выборах ради того, чтобы сделать Симако-сан своей сестрой, но, видимо, это не так.

— Не думаю, что для тебя это плохой выход из положения, как бы то ни было, — вернулась к главной теме разговора Сидзука-сама.

«Это правда», — мысленно кивнула Юми.

Тогда Симако-сан автоматически стала бы бутоном Розы Гигантеи на ещё один год, выполняла бы в Ямаюрикай те же обязанности, что и прежде. И потом, уже на третьем курсе, она бы стала Розой Гигантеей. Звучит прекрасно. Настолько прекрасно, что даже страшно.

— Подумай над этим.

Зазвенел звонок на пятый урок, и Сидзука-сама поднялась со своего места.

— Подождите, пожалуйста, — Симако-сан тоже встала. — Я ещё не решила, буду ли принимать участие в выборах, но кое-что должна ответить прямо сейчас.

— Слушаю.

— Что бы ни случилось, я ни под каким предлогом не собираюсь становиться вашей младшей сестрой. Ни вашей, ни чьей-либо ещё. Моя старшая сестра — это Сато Сэй-сама, и только она одна.

— …Вот как. Я поняла.

Сидзука-сама лишь тихо кивнула.

В тот же день, после оставшихся уроков, Симако-сан подала заявку на участие в выборах. В итоге можно сказать, что именно Сидзука-сама помогла Симако-сан избавиться от сомнений. И кроме них самих только Юми, слышавшая тот разговор, знала об этом.

— Что случилось? Выглядишь такой подавленной.

У входа в Особняк Роз кто-то подошёл к Юми со спины и тронул её за плечо.

— …Роза Хинэнсис.

Лицо, которое она давно не видела, было таким же, как обычно. Доброе, невозмутимое, приглашающее найти утешение в объятиях своего обладателя и, конечно, принадлежащее человеку, которому можно доверить абсолютно всё. У Розы Хинэнсис именно такое лицо.

— Так вы пришли сегодня в школу?

— О, я здесь почти каждый день. Просто решила, что буду проводить свободное время за учёбой, пока готовлюсь к экзаменам. …Холодно, пойдём внутрь?

Роза Хинэнсис открыла дверь и пригласила Юми войти первой. Та как раз собиралась с мыслями, чтобы предложить это, так что теперь она смогла расслабиться и пройти внутрь.

После уроков Юми практически каждый день приходила в Особняк Роз. Но в последнее время для неё это стало трудным. А сегодня появляться там было особенно тяжёло.

Время пришло. Среда, через два дня выборы. Вместо обычных уроков должно состояться представление кандидаток с их предвыборными речами. Но Юми не знала, что на самом деле она должна делать. И это раздражало. Она впервые чувствовала себя так, и потому не знала, как справиться с этим. А рядом не было никого, кто мог бы помочь ей. И потому Юми расстроилась и упала в бездну, из которой ей самой не выбраться.

В довершение ко всему конфликт между Розой Каниной и Симако-сан, ну, говоря немного грубо и резко, лишь подливал масло в огонь, так что в голове Юми творился беспорядок. Хотелось, чтобы выборы как можно скорее прошли, иначе её тело тоже развалится.

Сложно сказать, чувствовала ли Роза Хинэнсис то, что сейчас беспокоило Юми, так как она лишь ритмично поднималась по лестнице.

Топ, топ, топ, топ.

Как светло.

После того, как они дошли до самого верха, дверь в форме печенья, находившаяся с правой стороны, распахнулась.

— Сестра.

Едва увидев Розу Хинэнсис, Сатико-сама бросилась к ней.

— Доброго дня, Сатико. У тебя всё хорошо?

— Да, разумеется.

(…Что?)

Увидев эту реакцию, Юми не смогла поверить своим глазам.

Сатико-сама улыбалась.

Юми входила сразу после Розы Хинэнсис, так что могла видеть лицо своей старшей сестры на протяжении всей этой сцены. И предыдущие две недели Юми наблюдала за её состоянием. Поэтому она могла с уверенностью сказать, что Сатико-сама впервые за долгое время выглядела такой оживлённой.

(Почему?)

Магия Розы Хинэнсис.

(Из-за того, что она увидела свою старшую сестру?..)

Юми почувствовала себя так, словно её укусила лиса.

На втором этаже Особняка Роз также находились Рэй-сама, Симако-сан и Ёсино-сан, люди, которые обычно приходили сюда несколько позднее. Однако до представления предвыборных речей оставалось меньше часа, так что все были заняты финальными проверками. Например, нужно убедиться, что специальное одеяние не соскользнёт с плеч, ещё раз прочитать свои слова и так далее. Роза Хинэнсис отказалась от чая, поэтому Юми села рядом с Сатико-сама.

Невыносимо скучно. Хоть Юми и пыталась приободрить свою старшую сестру, та практически не смотрела в её сторону. Взгляд Сатико-сама всё время был обращён на Розу Хинэнсис.

(Что ж, они дольше пробыли вместе.)

Но после такой, совершенно другой, реакции Юми невольно стала задаваться вопросом: «Зачем я здесь?» Подобные опасные мысли медленно захватывали её разум.

Шурх, шурх.

Юми казалось, будто её душа рассыпалась на кусочки.

Умирала, словно червь, выползший на горячий асфальт, превращаясь в нечто совершенно не похожее на первоначальную форму.

— Ну, мы тогда пойдём первыми, — объявили всем Рэй-сама и Ёсино-сан, после чего ушли.

Юми задумалась.

Так как эти двое приходились друг другу кровными родственниками, Ёсино-сан не будет беспокоиться на тему того, что её оставят одну. К тому же, Рэй-сама настолько привязана к ней, что этого точно никогда не случится.

— Мне тоже пора, — поднялась со своего места Симако-сан.

Естественно, Розы Гигантеи рядом с ней не было. Но Симако-сан вела себя так же, как и всегда.

(Я такая глупая.)

Нет смысла сравнивать себя с другими. Сестринские отношения у всех разные, и Юми уже знала это.

В комнате осталась только семья Красной Розы.

Но нахождение там стало угнетать Юми, поэтому она тоже встала.

Она надеялась, что после такого, наверное, Сатико-сама обратит на неё внимание, но и это оказалось бесполезно. Словно компенсируя потерянное время, Сатико-сама и Роза Хинэнсис продолжали беседовать. Они даже не заметили, что Юми вышла из комнаты.

«Я всё ещё такой ребёнок…» — думала Юми, медленно спускаясь по лестнице.

Она с важным видом заявляла, что хочет помочь Сатико-сама, но в итоге сама оказалась той, кто ищет что-то. Ей нужно подтверждение того, что старшая сестра нуждается в ней, потому что, если она не найдёт это, тревожность раздавит её.

Так по-детски.

Если Юми действительно любит Сатико-сама, то не должна ждать ничего взамен. Раз её старшая сестра могла спокойно улыбаться рядом с Розой Хинэнсис, то ей тоже следовало радоваться.

Однако…

Если бы Юми являлась таким замечательным человеком, то изначально не стала бы беспокоиться по этому поводу.

Открыв входную дверь, она вышла на улицу.

«Что это значит — быть младшей сестрой?» — Юми хотелось плакать.

* * *

Вдох-выдох. Юми потеряла счёт времени, в течение которого она простояла на улице, пытаясь остудить голову.

Во дворе в середине зимы, пусть даже и бесснежной, было холодно, и когда Юми почувствовала, что стоит вернуться в Особняк Роз, потому что у неё начали замерзать руки и ноги, входная дверь открылась с внутренней стороны.

— Юми-тян?

Роза Хинэнсис не могла не заметить, что у Юми немного покраснели глаза.

— Иди сюда.

Обняв Юми за плечи, Роза Хинэнсис повела её в Особняк, но не наверх, а в боковую комнату на первом этаже. В ней было меньше окон, а потому внутрь проникало меньше солнечного света, так что сюда редко заходили. Вот почему, естественно, Ямаюрикай использовал это помещение в качестве своей кладовой.

— Расскажи мне, что случилось.

Она положила свою руку на плечо Юми и заглянула ей в глаза. От Розы Хинэнсис ничего не скроешь.

— Сатико тебя отругала перед тем, как я пришла?

— Нет, — покачала головой Юми.

— Может, кто-то что-то сказал тебе?

— Нет, просто… Я…

— Юми-тян?

— Я ничего не могу сделать для Сатико-сама, даже будучи её сестрой.

Но Роза Хинэнсис на это только недоумённо наклонила голову:

— Не можешь? А должна?

— Но ведь…

Юми не знала, как продолжить свою фразу, потому что Роза Хинэнсис с лёгкостью справлялась с тем, что Юми было не под силу, независимо от количества приложенных усилий.

— Не переживай, Юми-тян.

Словно солнце в ясном летнем небе, на лице Розы Хинэнсис появилась широкая улыбка.

— Послушай. Младшим сёстрам не нужно беспокоиться о таком, на то они и младшие.

— Что?

Во фразу «на то они и младшие сёстры» Юми и Роза Хинэнсис вкладывали совершенно разный смысл.

— Если хочешь помочь, веди себя как обычно. И когда Сатико скажет, что чего-то хочет, просто сделай это.

— …Только и всего?

— Именно так.

С твёрдой уверенностью заключила Роза Хинэнсис.

— Говорю это тебе как человек с длинной историей сестринства. Ты понимаешь меня?

— …Да.

— Ладно, тогда я пойду. Юми-тян, будь рядом с Сатико.

— Роза Хинэнсис?

— Не волнуйся, я займу себе место в зале.

Улыбаясь, Роза Хинэнсис первой вышла из комнаты. «Мне ни за что не сравниться со своими ‘бабушками’ с третьего курса», — подумала первокурсница Юми.

Сама не зная, почему, Юми почувствовала себя лучше.

Открыв дверь и переступив порог комнаты, она увидела перед собой Сатико-сама, только что спустившуюся на первый этаж.

— Ты так давно ушла помыть руки, что я заволновалась.

— Прости.

Поклонившись, Юми уже собиралась пойти вслед за Сатико-сама, но подумала, что нехорошо в одиночку разбираться с таким фундаментальным вопросом. Поэтому она собрала в кулак всё своё мужество и сказала:

— Сестра, я…

— Что?

Сатико-сама медленно обернулась. Даже несмотря на то, что рядом не было Розы Хинэнсис, она выглядела такой, как обычно, — доброй и строгой.

— Я… Что я могу сделать для тебя? Мне хотелось как-то помочь тебе, но я не могла ничего придумать, поэтому чувствовала себя беспомощной, и…

Сатико-сама сначала удивилась, а потом засмеялась. Сложно сказать, от радости или от мысли о том, насколько это нелепо.

— Так вот почему ты в последнее время была такой мрачной. Ты насчёт этого переживала?

— А?

Юми думала, что Сатико-сама не интересовалась её состоянием, но, видимо, это предположение оказалось неверным. Пусть и не в той мере, как обычно, но Сатико-сама была внимательна к своей младшей сестре.

— …Ну и ну.

Она снова начала хихикать. Не в силах подавить собственный смех, Сатико-сама прислонилась к входной двери Особняка Роз и сказала:

— Мы беспокоились об одном и том же.

— Об одном… Это как? — спросила Юми.

— На самом деле я тоже… Переживала за свою старшую сестру, — призналась Сатико-сама. — Размышляла, что я могла бы сделать для неё.

Но так как Роза Хинэнсис «сражалась» с университетами, то Сатико-сама ничем не могла ей помочь. Ужасная ситуация.

Если писать письма или звонить по телефону, чтобы приободрить, можно лишь сильнее надавить на Розу Хинэнсис.

«Может, проснуться пораньше в день её экзамена и собрать для неё бэнто?»

Или подарить амулет на удачу… Нет, это было бы слишком банально.

Перебирая в своей голове различные идеи, Сатико-сама становилась всё более подавленной из-за мыслей о собственном бессилии. Но когда Роза Хинэнсис пришла в Особняк, Сатико-сама увидела, в каком весёлом настроении находится её старшая сестра, и тотчас же взбодрилась сама.

— Роза Хинэнсис сказала мне: «Я пришла увидеть твоё лицо». И после этого я почувствовала себя гораздо лучше, потому что её слова заставили меня задуматься о том, чего я жду от своей собственной младшей сестры.

— Меня?..

— Юми, просто будь рядом со мной. Мне всего лишь нужна сестра, которая поддержит меня и возьмёт за руку, когда мне станет одиноко.

С этими словами Сатико-сама взяла обе руки Юми в свои и крепко сжала их.

Юми чувствовала тепло, но оно больше не казалось ей «одиноким». Руки Сатико-сама согревали её от тревоги, нетерпения и ненависти к себе.

— Роза Хинэнсис сказала, что оберегать — это задача старшей сестры. Поддерживать — задача младшей… И я тоже так считаю.

— Задача младшей сестры — поддерживать старшую?

Эти слова так воодушевляли. Думая о них, Юми была готова отправиться хоть на край света вместе со своей старшей сестрой. Теперь ей хотелось стать такой, чтобы одно лишь её присутствие рядом успокаивало Сатико-сама. Это стало целью Юми.

— И всё-таки ты потрясающий человек, сестра.

Наевшись киби-данго, довольная собака с радостью последовала за Момотаро. И первым делом они должны отправиться в святилище на Острове Демонов [6].

— Почему?

— Ты совсем не по поводу выборов беспокоилась.

— Выборов? — улыбнулась Сатико-сама, полная уверенности в себе. — Не волнуйся. Я ни за что не проиграю.

А для этого первым делом необходимо успешно выступить со своей предвыборной речью. И через три дня состоится большая решающая битва.

Кстати, в это же время произошло ещё кое-что…

Две тени встретились в том месте, через которое Юми даже не думала проходить.

— Роза Канина, если я правильно помню?

Перед статуей Девы Марии, там, где аллея гинкго переходит в развилку, девушка с небрежно покачивающимися прядями градуированного каре остановилась и повернулась к другой девушке, только что прошедшей мимо неё.

— Тоже опаздываешь? Или ждёшь кого-то?

— Я ждала вас, Роза Гигантея. Подумала, что уж сегодня вы точно придёте, — сказала девушка с идеально ровной стрижкой.

На ней всё ещё была сменная обувь. Похоже, она уже искала в школе ту самую третьекурсницу из группы «Глициния» и, узнав, что та ещё не приходила, выбежала на улицу, не переобувшись.

— …Так это засада. Тогда, может, лучше было подождать у кабинета, где занимается моя группа, или рядом со шкафчиками для обуви?

Хоть сейчас и была середина дня, погода не располагала к долгому стоянию на улице без пальто. К тому же, дул небольшой ветер.

— Не думала, что вы собирались туда заходить.

— Как хорошо ты меня знаешь.

Роза Гигантея пришла сюда исключительно ради выступления кандидаток с их предвыборными речами. Так что была высока вероятность того, что она бы задержалась лишь в Особняке Роз или сразу же пошла в актовый зал, где и должно состояться главное сегодняшнее мероприятие.

— Ты же понимаешь, что не стоит даже пытаться обсуждать со мной выборы в Ямаюрикай.

— У меня и в мыслях такого не было.

— Что тогда? — равнодушно спросила Роза Гигантея. Она всё ещё держала свои руки в карманах пальто.

Роза Канина, напротив, преисполнилась решимости и сказала:

— В день выборов, после оглашения результатов, не могли бы вы встретиться со мной на этом же месте?

— После подведения итогов? Никаких «если я выиграю»?

— Независимо от результата. Так, можете?

— М-м… Ладно, — ответила Роза Гигантея после некоторых размышлений.

Сделав несколько шагов, она обернулась и добавила:

— Разве тебе тоже не стоит поторопиться?

Но Роза Канина лишь согласно кивнула и не сдвинулась с места.

Какое-то время она просто смотрела на Розу Гигантею, уходящую вдаль.

К тому времени, когда Юми и Сатико-сама пришли в зал, оказалось, что все зрительские места заняты.

По словам главы исполнительного комитета по контролю за выборами, нашлись те, кто даже пожертвовал своим обедом, чтобы занять места сразу после четвёртого урока. Вероятно, это было связано с тем, что ряды для зрителей никак не распределялись заранее. В общем, ученицы первого и второго курсов были весьма заинтересованы в предстоящих выборах.

Появление четвёртой кандидатки в дополнение к трём традиционным придало происходящему особую остроту и взбудоражило всю школу. Разумеется, данное мероприятие всё так же являлось проверкой на то, действительно ли каждая кандидатка обладает качествами, необходимыми для того, чтобы стать одной из тех, кто возглавит школьный совет в следующем учебном году.

Рэй-сама уже была за кулисами и дружески беседовала с Ёсино-сан и Розой Фетидой. Третьекурсницам необязательно было принимать в этом участие, но Роза Фетида всё-таки пришла. Если подумать, Роза Фетида обожала всё, что вызывало у неё непривычный интерес, поэтому такое она точно не могла пропустить.

Роза Хинэнсис сидела в одном из самых да-а-альних рядов. Обновлённая Сатико-сама особо не нуждалась в оберегающем тепле своей старшей сестры.

(А Роза Гигантея…)

«Я её не видела сегодня», — подумала Юми, оглядываясь по сторонам. И как раз в это время за кулисами появилась Роза Гигантея, которая тут же прошествовала к Симако-сан.

— Сестра… — прошептала бутон Белой Розы, поднявшись со своего места, отведённого специально для неё как кандидатки.

— Симако.

Сделав последний шаг, Роза Гигантея прикоснулась к щеке своей младшей сестры. Все подумали, что она скажет что-то приободряющее или сочувственное. Однако это Роза Гигантея, рвущая любые шаблоны.

— Я тебя не заставляла. Ты сама так решила. Если тебя выберут, будь ответственна до самого конца.

Все, кто услышал это, должно быть, еле удержались, чтобы не вскочить в ярости со своих стульев.

— Эм-м, Роза Гигантея, вы ничего не перепутали? — вмешалась Юми, не подумав. Тем самым она призналась, что подслушивала их разговор.

— О-хо-хо, к Юми-тян вернулись её жизненные силы! Считаешь, я что-то не то сказала? Почему же?

— Ну-у, обычно принято говорить «удачи», «я буду болеть за тебя» и тому подобное.

— Но это было бы ложью.

— Ложью…

Прозвучало так, будто она совсем не верила в победу Симако-сан. Юми захотела что-то возразить, но в этот момент кто-то тронул её за плечо.

— Всё хорошо, Юми-сан, — улыбнулась Симако-сан. — Видишь ли, то, что сейчас сказала сестра, — это лучшая поддержка для меня.

— Чего?

Бросив быстрый взгляд на Розу Гигантею, которая уже смотрела совсем в другую сторону, Юми признала свою неправоту и подумала, что никогда не поймёт этих двоих.

Десять пар — десять типов отношений, сто пар — сто типов. Каждая сестринская связь уникальна, но Юми могла с полной уверенностью сказать, что отношения между Розой Гигантеей и Симако-сан образовывали совершенно отдельный класс.

* * *

Презентация предвыборных речей должна начаться в час дня после короткого вступления от председателя исполнительного комитета по контролю за выборами.

Всё начинается с приветственного слова, затем каждую кандидатку приглашают на сцену в порядке, определяемом временем подачи своей заявки, и названная девушка произносит свою речь. Можно было попросить выступить со своей речью другого человека, но никто из кандидаток не воспользовался этим.

Слушая речь Сатико-сама, Юми неустанно повторяла про себя: «Давай, давай, так держать». Хоть она и не хотела пропустить ни единого слова своей старшей сестры, это было слишком волнительно, чтобы просто слушать.

Юми снова захотелось плакать, но она крепко сцепила руки и сдержалась. Из-за слёз Сатико-сама стала бы размытой в её глазах.

(Постарайся!..)

Прежде, чем подняться на сцену, Сатико-сама взяла Юми за руку и сказала:

— Смотри на меня оттуда.

Поэтому Юми нужно было хорошо её видеть. Рука Сатико-сама лишь слегка дрожала в её руке. И меньшее, что Юми могла сделать для неё как сестра, — поддержать со своего места. Ведь она её духовная опора.

Одногруппницы Розы Канины, сидевшие в первом ряду, разумеется, ничего не кричали, однако на них были хатимаки [7] с надписью «Роза Канина». Что ж, у Сидзуки-сама был менее ценный титул, чем у бутонов, так что Юми могла лишь посочувствовать необходимости как можно чаще называть его. Однако она знала, что её старшей сестре ещё тяжелее от того, что приходится произносить речь прямо перед поклонницами их соперницы.

Несмотря на это, Сатико-сама ни разу не опустила взгляд во время своего выступления. Она смотрела прямо, но не в одну точку, а на всё пространство зала, и завлекала внимание слушателей гулким голосом. Сатико-сама всегда была восхитительна, но сейчас, стоя на сцене, она буквально сияла. В её голосе слышалось столько уверенности, что дрожь в её руке, которую почувствовала Юми, теперь казалась ненастоящей.

Её старшая сестра великолепна.

Неважно, чем закончатся эти выборы. Следующей Розой Хинэнсис для Юми будет Сатико-сама и никто другой. И похоже, её тёмно-алые лепестки начали распускаться.

Суббота.

После четвёртого урока в кабинетах, где занимались ученицы первого и второго курсов, было проведено голосование за новых Роз.

В это время в каждом классе находилось по два представителя исполнительного комитета по контролю за выборами. После того, как все бюллетени были собраны, с учётом отсутствующих сегодня, их вместе с листом посещаемости клали в специальный конверт и относили в комнату для подсчёта голосов.

Это помещение было занято исполнительным комитетом ещё с начала года. По размеру комната составляла примерно половину учебного класса. Её назначение и «хозяева» постоянно менялись. В какие-то периоды она была штаб-квартирой исполнительного комитета школьного фестиваля, фестиваля лёгкой атлетики, выставочным залом клуба культур. Между прочим, эта комната находилась рядом с лекторием.

Голоса были подсчитаны в тот же день в присутствии учителей.

Подсчёт производился примитивным методом. Один человек зачитывал вслух позицию проголосовавшего, другой отмечал это, зачёркивая четыре палочки пятой. В комитете было занято довольно много людей, так что пересчитать всё удалось быстро, даже с учётом проверки по второму кругу. К моменту, когда все в школе закончат с уборкой и пообедают, результаты уже будут вывешены.

Исполнительный комитет по контролю за выборами обеспечил себе небольшой запас времени на случай задержек, сказав, что результаты станут известны в два часа дня. Так что члены Ямаюрикай решили, что им стоит пообедать в Особняке Роз и остаться там до объявления победителей. Однако Юми чувствовала себя настолько тревожно, что смогла съесть лишь половину бэнто, приготовленного её мамой.

Ёсино-сан и Рэй-сама тоже выглядели нервными: медленно ели и периодически вздыхали.

Разумеется, нельзя не упомянуть и Сатико-сама, которая казалась совершенно спокойной. К тому времени, когда Юми закончила с уборкой и пришла в Особняк Роз, её старшая сестра уже благополучно расправилась со своим обедом и теперь пила чай: «Извини, я уже поела». Да, школьные звёзды совершенно другие. И пока Юми с восхищением думала об этом, на часах пробило 13:40. Ни слова не говоря, все поднялись со своих мест с готовностью тут же выйти наружу.

Но, несмотря на данные обстоятельства, Симако-сан не пришла в Особняк Роз, потому что у комитета по охране окружающей среды было очередное собрание. Она сказала, что закончит с этим к двум часам, поэтому Юми предположила, что Симако-сан решила сразу же прийти на объявление результатов.

Роз тоже нигде не было видно. Ёсино-сан сказала, что Роза Хинэнсис и Роза Фетида заглянули в Особняк до прихода Юми, однако вскоре ушли, сказав: «Мы уже догадываемся, чем всё закончится».

Но разве в таких случаях обычно не остаются, чтобы проверить правильность своего предположения? Правда, «обычно» — это не то слово, которое стоило бы применять по отношению к Розам.

А ещё никто не знал, где Роза Гигантея. Даже в день презентации предвыборных речей она не появилась на утренних уроках, так что вообще неизвестно, была ли она сегодня в школе. Кроме того, она в любом случае не выглядела как человек, которого волнует исход этих выборов.

Перед церковью, рядом со стендом, на котором должны были появиться результаты, собралось уже довольно много людей. Юми думала, что их вывесят у входа в комнату для подсчёта голосов, однако теперь поняла, на чём основывался выбор этого места: такое большое количество людей, собравшееся в школьном коридоре, создало бы мощную волну паники и толкотню. Да, для этого уже собралась достаточная толпа. Объявления о зачислении в среднюю и старшую школы тоже вывешивали здесь, однако интерес к ним был несоизмеримо меньше.

Все просто ждали прихода кого-либо из исполнительного комитета по контролю за выборами. Нужно ли говорить, что не было никакой необходимости дожидаться объявления результатов? Тем не менее, все остались здесь по собственной воле.

— Сатико-сама, Рэй-сама, проходите, пожалуйста.

Заметив двух кандидаток, ученицы расступились, словно воды Красного моря перед Моисеем.

— И вы, сёстры, тоже.

— Ох.

Юми и Ёсино-сан также невольно оказались в первых рядах.

Симако-сан уже была здесь и натянуто улыбалась. Какая жалость. Юми была уверена, что Симако-сан хотела лишь одним глазком увидеть результаты, чтобы не привлекать своим появлением никакого внимания. Но так как окружающие из чувства уважения старались обеспечить ей лучший обзор, она не могла отказать им в этом. Вообще говоря, сами кандидатки испытывали по поводу происходящего далеко не так много восторга, как все остальные. И Юми казалось, что это неизменно.

Говоря о восторге остальных…

— А где Роза Канина?

Сидзуки-сама нигде не было видно, хотя её группа поддержки уже пришла на место.

— Интересно, куда она ушла? Совсем скоро вывесят результаты, — вздохнула девушка из библиотеки. — Иногда она просто исчезает и ходит где-то сама по себе.

И тут пришли председатель исполнительного комитета по контролю за выборами и её заместитель со свёрнутым в рулон плакатом.

Победителями выборов стали…

Казалось, что голоса учениц звучат где-то очень далеко.

Могла ли статуя Девы Марии, окружённая собственным маленьким лесом, тоже услышать их? Стоя среди деревьев, она лишь молчала, сложив свои ладони вместе.

— Извини, что заставила ждать, — сказала Роза Гигантея.

Слова её были адресованы человеку, стоявшему перед статуей Девы Марии.

— Ничего. Я ждала не так долго.

Но никто не знал, сколько времени эта девушка на самом деле простояла здесь.

— Мне представлялось, что я точно доберусь сюда раньше тебя. Так что я… довольно сильно удивлена?

— Я была той, кто попросил о встрече, — улыбнулась Роза Канина.

— «Независимо от того, выиграю я или нет…» Так ты сказала в среду, но я и не думала, что всё настолько серьёзно.

Увидев результаты выборов, Роза Гигантея сразу же поспешила на место встречи. Поэтому факт того, что Роза Канина пришла сюда раньше неё, указывал на то, что она не могла ничего знать о них.

— Я ведь могу узнать результаты от вас, Роза Гигантея.

— Сказать?

— Не надо, — помотала головой Роза Канина.

— Причина, по которой ты позвала меня сюда, важнее результатов?

— Да. Для меня это важнее чего бы то ни было.

Всего на секунду, находясь под взглядом серьёзных глаз, Роза Гигантея убрала улыбку со своего лица.

Затем наступило молчание.

Откинув назад волосы, Роза Гигантея вздохнула и снова нарушила тишину:

— Можно спросить кое-что? Участие в выборах — это лишь вступление к основной части плана?

— Да, поначалу это было так. Но потом я начала думать, что было бы неплохо поработать в Ямаюрикай.

— Почему?

— Не знаю… Возможно, из-за того, что мне было удивительно приятно общаться с Юми-сан. Кроме того, у меня и моих одногруппниц появилось общее увлечение. На самом деле я ни за что не стала бы принимать участие в чём-то таком шумном. Моя жизнь построена вокруг пения, так что я вкладывала все свои силы в клубные занятия даже во время школьного фестиваля. Поэтому я рада тому, что смогла почувствовать себя частью обычной школьной жизни, совершенно не связанной с пением.

— Но не думаю, что участие в выборах в школьный совет действительно можно назвать «обычной школьной жизнью». Ты так не считаешь?

— Ох, пожалуй, вы правы.

— Конечно права.

Последняя фраза заставила Розу Канину засмеяться. Роза Гигантея поддалась веселью вслед за ней.

— …Я считаю, что в будущее ведёт множество путей. Так что, наверное, хотя бы один раз свернув со своей дороги, я смогла бы провести жизнь совершенно по-другому. «Возможно, это оказалось бы к лучшему», — так я иногда думаю.

— Неважно, как много путей простирается перед тобой, — пройти можно лишь по одному из них, — заметила Роза Гигантея.

Но, кажется, Роза Канина уже и так всё это знала, потому что просто улыбнулась и кивнула.

— Я решила… испытать удачу, что-то вроде того? Уверена, Сатико-сан согласилась на какое-то пари на время школьного фестиваля, правда? Я просто повторила за ней. Не хотела уходить, совсем ничего не сделав.

Вздохнув, Роза Канина добавила:

— Я уезжаю в Италию.

— В Италию?

Тема разговора неожиданно переместилась за пределы Японии. Это поразило даже Розу Гигантею, однако у Розы Канины был такой тон, словно речь шла о «короткой поездке за границу».

— Чтобы учиться музыке. По правде говоря, предполагалось, что я отправлюсь туда сразу после окончания средней школы… Но я отложила переезд на два года.

— Почему?

— Потому что здесь были вы.

Незамедлительный ответ Розы Канины заставил Розу Гигантею широко открыть глаза.

Девушки стояли и смотрели друг на друга с совершенно противоположными выражениями на лицах.

— Я так счастлива… Роза Гигантея, мне хотелось хоть на секунду увидеть своё отражение в ваших глазах, прямо как сейчас.

— О чём ты…

— Потому что вы никогда не замечали меня. Я даже отрастила волосы, подражая вам.

С этими словами она помахала рукой около плеча, с ностальгией показывая прежнюю длину своих волос. Наверное, она из принципа не стала бы обрезать год назад волосы, как это сделала Роза Гигантея. Потому что причёска Розы Канины не имела никакого отношения к Сиори-сан.

— Прости, я совсем не замечала. У тебя были длинные волосы?

Прямолинейность Розы Гигантеи заставила Розу Канину прыснуть со смеху.

— Даже эта ваша черта была очень любима мной, — сказала она и посмотрела на белое небо, простиравшееся над деревьями гинкго.

Достаточно сосредоточившись, можно было увидеть, как огромные тяжёлые облака дрейфуют там. Пусть и медленно, но они точно двигались.

— Что ты собиралась делать в случае своей победы на выборах? — спросила Роза Гигантея.

— Разумеется, осталась бы здесь. Просто отложила бы свой отъезд ещё на один год. …Но давайте больше не говорить о «если бы…», ладно? Тодо Симако-сан будет прекрасной Розой Гигантеей.

Шаг вперёд.

Роза Гигантея сократила расстояние между ними.

— Ты очень обаятельный человек, Роза Канина. Если бы мы встретились раньше, то, возможно, стали бы хорошими подругами.

— Но своей младшей сестрой вы бы меня не сделали, так ведь?

— А ты этого хотела?

Но Роза Канина уверенно помотала головой.

— Я не Симако-сан.

— …Роза Канина.

Ещё шаг вперёд.

Теперь они были достаточно близко, чтобы чувствовать дыхание друг друга.

— Не могли бы вы звать меня Сидзукой?

— Сидзука.

Приподняв лицо Сидзуки-сама за подбородок, Роза Гигантея поцеловала её в щёку. Очень близко к губам. Перед Девой Марией.

— Подарок на прощание, — сказала Роза Гигантея и ушла прочь.

Оставшись одна, Сидзука-сама отвернулась, из-за чего нельзя было увидеть выражение её лица. Но даже Юми смогла услышать, как нежно она прошептала: «Спасибо».

Сделав несколько шагов по дороге, Роза Гигантея свернула к кустам, разросшимся под деревьями гинкго, и, потянув за торчавший оттуда воротничок школьной формы, вытащила наблюдавшую за ней шпионку.

— Эй. Подслушивать нехорошо.

— Простите, я просто проходила мимо, и…

Пойманная Юми отчаянно пыталась объясниться.

Сразу после того, как результаты выборов вывесили на общее обозрение, Юми заметила на краю толпы Розу Гигантею. Однако та почти сразу же ушла, быстро глянув на лист бумаги, имитирующий пергамент, с выписанными на нём именами кандидаток и числом голосов за каждую из них. Поэтому Юми, отделившись от Сатико-сама и остальных, протиснулась сквозь толпу и отправилась следом за ней. Троица бутонов, благополучно выигравшая выборы, была втянута в круговорот поздравлений, так что, похоже, в ближайшее время победительницы не смогли бы никуда уйти.

Идя по пятам за Розой Гигантеей, Юми с немалым удивлением обнаружила, что на пути их кто-то поджидал. И она тут же поспешила спрятаться в кустах, так как того требовала особая атмосфера, создавшаяся вокруг них, — встретились Роза Гигантея и Сидзука-сама.

— В общем-то, нет ничего страшного в том, что ты нас увидела, — засмеялась Роза Гигантея и потрепала Юми по голове, когда они пошли обратно к церкви.

— Я ничего не буду говорить Симако-сан.

— Можешь ей рассказать, я не возражаю.

— Я же сказала, что не стану этого делать.

— Какие мы принципиальные.

— Конечно.

«Если бы Сатико-сама поцеловала кого-нибудь, даже просто в щёку, мне бы это совсем не понравилось», — подумала Юми. Так что она не могла рассказать об увиденном Симако-сан. Ни при каких обстоятельствах.

Желая отомстить за Симако-сан, Юми слегка ущипнула Розу Гигантею за руку и повела в таком положении за собой. Нужно было дать ей почувствовать немного боли.

К тому времени, когда они вернулись, рядом с церковью стало несколько свободнее. Затихло то сильное всеобщее возбуждение, которое возникло ранее. Ученицы группками расходились по своим делам. Сейчас была суббота, вторая половина дня. После главного школьного события у них имелись и другие планы.

Среди тех немногих, кто остался там, были Сатико-сама, Рэй-сама и Симако-сан.

— Ну, прежде всего, мои поздравления, — усмехнулась Роза Гигантея, подходя к ним. Хотя словосочетание «прежде всего» совершенно не требовалось.

— Большое спасибо, — кивнула троица.

— Победить оказалось проще простого, не правда ли?

— Я бы так не сказала, — покачала головой Симако-сан и улыбнулась.

Для кого-то не столь знаменитого было бы тяжело противостоять Розе Канине. Естественно, финальные результаты оказались не особо близкими, но можно было с уверенностью сказать, что эту девушку не отпугнули низкие шансы на победу.

Если бы в Лиллиане не было системы сестринства, и все четыре кандидатки изначально находились в равных условиях, Сидзука-сама могла бы стать следующей Белой Розой вместо Симако-сан. Разумеется, это лишь фантазия. Ни у кого не возникало желания оспорить победу Симако-сан. Стать Розой уже на втором году обучения в старшей школе — поистине блестящее достижение.

— Простите, что заставили ждать.

«Ума не приложу, как она успела уйти и вернуться обратно», — подумала Юми, когда перед ней появилась Ёсино-сан, несущая в руках сумки и пальто двух человек. Увидев её, Рэй-сама поспешила подойти и забрать у неё свои вещи.

— Простите, но нам, пожалуй, уже пора. Есть дела.

Приосанившись, словно куклы-императрицы [8], Рэй-сама и Ёсино-сан попрощались со всеми.

— Как завидно. Двойной праздник для семей Хасэкура и Симадзу, да? — сказала Сатико-сама.

— Так и есть.

Ёсино-сан выглядела счастливой: она постоянно улыбалась, как человек, радующийся своей собственной победе.

— Ладно, увидимся на следующей неделе.

— Доброго дня.

Взявшись за руки, Рэй-сама и Ёсино-сан пошли по аллее гинкго. Проводив их взглядом, Сатико-сама неожиданно потянула Юми к себе: «Идём».

— Сестра?

— Давай позволим Розе Гигантее побыть настоящей старшей сестрой, — прошептала она и увела Юми за собой.

Оказавшись в потоке идущих учениц, они оглянулись и увидели кое-что удивительное: Симако-сан плакала, а Роза Гигантея прижимала её к себе. И то, и другое было крайне редким явлением.

— Может, это и не наша забота, но иногда нужно быть очень внимательным к ним. Симако выглядит сильной, но ведь она всего лишь первокурсница, как и ты, Юми. Она так долго держит себя в сильном напряжении, что обязана иногда давать себе передышку, — сказала Сатико-сама.

— Что насчёт тебя, сестра? — спросила Юми.

Если Симако-сан всего лишь первокурсница, то Сатико-сама всего лишь на год старше неё.

— Насчёт меня?

Сатико-сама задумалась.

— Возможно, я тоже была чересчур напряжённой. Так что, Юми, я попрошу тебя помочь мне расслабиться.

— Хорошо! — восторженно ответила Юми, что сделало её похожей на щенка.

— Я сделаю всё, что угодно, давайте.

Это не ложь и даже не преувеличение. Юми думала, что прямо сейчас она сможет выполнить любую просьбу. Она бы прыгнула с тарзанки или пошла бы на американские горки, если бы её старшая сестра захотела того. Вот в каком радостном возбуждении сейчас пребывала Юми.

Однако Сатико-сама, будучи гораздо более спокойной, дала ей крайне простое задание.

— Для начала налей мне чашку горячего чая в Особняке Роз. А после этого давай вместе доедим наш обед.

— А?.. Доедим обед?

— Честно говоря, я тоже смогла съесть только половину своего бэнто. Мне просто хотелось выглядеть сильной в твоих глазах.

Сведя и разведя плечи, словно пытаясь размять их, Сатико-сама добавила:

— Так что давай доедим обед вместе. Твоё появление вернуло мне аппетит.

____________

1. Raison d'être — известное французское словосочетание, переводится как «смысл существования».

2. Хоум-ран, фол — бейсбольные термины.

3. Дзабутон — плоская подушка для сидения (чаще всего на полу). в данном случае автор имеет в виду комедийное теле-шоу, в котором ведущий зачитывает рассказ или анекдот, а участники должны прервать его каким-то смешным комментарием. участник, достигший в этом наибольшего успеха, выигрывает раунд и получает дополнительный дзабутон. соответственно, победителем объявляется человек, который в конце игры будет сидеть на большем количестве подушек, чем все остальные.

4. Часто используется для записи слов, заимствованных из других языков.

5. Стаккато — отрывистое исполнение звуков, при котором они чётко отделяются друг от друга.

6. Весь этот абзац является отсылкой к легенде о момотаро («персиковом мальчике»).

7. Хатимаки — белая повязка на голову, поддерживающая боевой дух.

8. Речь идёт о куклах, которых расставляют на многоярусной подставке на время хинамацури (др. названия — праздник девочек, праздник кукол). самый верхний ярус занимают самые дорогие и красивые куклы — император и императрица.