Спустя 10 минут на крыше здания В старшей школы Цунама.

— Довольно необычно Нишино-куну звать меня. Что случилось?

Роза была здесь. Напротив неё стоял сам Нишино. Больше никого не видно, но только с точки зрения этих двух. На самом деле на водонапорной башне находилась Шимидзу. Присев, она наблюдала за двумя.

Всё спланировал Нишино.

— Нужно поговорить.

— О чем? Если это о том, чтобы насладиться культурным фестивалем вместе, то я не против составить тебе компанию.

Время уже перевалило за одиннадцать. Солнце наконец достигало высшей точки, отчего школа становилась еще оживленней. Даже стоя на крыше, они слышали голоса, доносящиеся из окон и с земли.

— Кстати, где он? Не вижу.

— Он? О чем ты.

— Рок принцесса, которую я тебе доверил.

— А-а, ждет тебя в классе.

— Тогда всё нормально.

— Он умеет привлекать внимание.

После приглушенного смешка, на лице Розы появилась небольшая улыбка. Еще одно из её вредных увлечений — подумал Нишино. У него самого не было никаких нормальных увлечений, но такое чересчур даже для него.

— Посетители, пришедшие поглазеть на панду, не слишком хорошо.

— Тогда тебе стоит поторопиться и вернуться.

— Я и планировал.

— Вернешься в класс?

— Но перед этим я хочу кое в чем удостовериться.

— И в чем же?

Шимидзу не могла скрыть удивления от разговора этих двух. В этот момент она наконец поняла, как по-настоящему они ведут себя наедине.

Поскольку она оценивает отношения в соответствии с системой школьной касты, такой близкий разговор был чужд для неё. Такое должно быть просто немыслимо между этими двумя.

Однако даже с широко раскрытыми глазами она не издавала ни звука. Молчи и наблюдай, как и проинструктировал Нишино. Из-за того как фуцумен непринужденно болтал с белокурой лолитой, его инструкции казались довольно убедительными.

Прячась на водонапорной башне, она крепко сжала кулак. «Давай уже быстрее» — накапливалось её раздражение.

Передалось нетерпение старосты или нет, Нишино сменил тему и перешел сразу к делу.

— Зачем ты стащила выручку моего класса?

— ...

Он задал вопрос непринужденным тоном.

Но для вопрошаемой это было вне всяких ожиданий. На секунду Роза потеряла дар речи. Всего на секунду, но потеряла. Её плавная манера речи с постоянными шутками прервалась, что стало бы шоком для посторонних.

— Что такое?

— ... Нет, ничего.

Шимидзу тоже ошалела от заявления Нишино.

Он сделал его так прямолинейно. «Эй, ты что несешь. Поделикатней не мог?» — так и хотелось сказать ей.

Однако даже при всём своём удивлении, ей удалось сдержаться.

— Кстати говоря, а парту мою ты зачем исписала?

— ...

Реакция Розы стала еще более отчётливой. Дрожание её плеч заметила даже Шимидзу, находившаяся в нескольких метрах от них. Этот вопрос застиг врасплох всех, кроме Нишино.

— А-а, а еще эти какашки внутри. Воняло ужас. Мацуру-сан тогда было так жаль.

«Э, стоп, это еще что значит. Исписанная парта, неужели на том уроке пару дней назад? Причем здесь Роза?» — в голове старосты продолжали накапливаться вопросы.

— Раз дело касается тебя, то даже не придется беспокоить Маркиза. Разберусь с тобой прямо здесь.

Шаг, Нишино двинулся в сторону Розы.

У него на лице было обычное выражение, всё та же кислая мина.

— П-постой, можешь подождать хоть немного? — в ту же секунду заволновалась Роза

Она, недоумевая, пыталась придумать оправдание.

— Пожалуйста, подожди. Ч-что значит исписала твою парту?

— Признаешь, что стащила деньги?

— ...

Нишино был необычайно уверен для своего школьного образа.

По его же словам, это деловой вопрос.

— Спрошу еще раз. Твоих рук дело?

Фуцумен снова пошел в наступление, пугая её.

Он считал, что это похоже на запугивание из фильмов про якудзу или плоховатую мангу, «напугать противника, нахмурив лоб». Но со стороны он выглядел просто пафосным фуцуменом. Поэтому вместо страха, другая сторона могла только рассмеяться.

Однако Роза послушно выдала всё.

Если присмотреться, её губы слегка дрожали.

Похоже она напугана до глубины души.

— Подумать только, что она тебя выслушает, такого я не ожидала.

— Как я и думал, — недовольно ответил Нишино. — Я уже говорил, но терпеть не могу людей вроде тебя.

— Ага, было что-то такое, — Роза побеждённо продолжила. — Тогда, умм, мой посыл достиг тебя?

— Разумеется. Всячески стараешься испортить моё положение в школе. Благодаря этому ты сможешь действовать как пожелаешь, или еще какие-нибудь бессмысленные вещи. Тошнит от этого. Нельзя было придумать методы получше? Даже Франческа выглядит паинькой по сравнению с тобой.

— ... Э?

На секунду лицо Розы приняло очень идиотское выражение.

— Я не прав?

— Э, а, эмм, да, всё так? Ты и правда всё понял?

— Издеваться над людьми. Совсем как Франческа.

— Ара, как жаль.

— А еще то, что у тебя между ног чешется.

— Чешется? А вот это уже перебор.

— Хаа, и как у тебя язык поворачивается.

Вскоре Нишино развернулся.

Как только Роза собралась объясниться, он включил глухого. По мнению фуцумена, Роза потаскуха, готовая раздвинуть ноги перед любым икеменом. В мире это не такая уж редкость, но для девственника такое неприемлемо.

Не нужно слушать объяснения такой девушки. Таким образом он сможет защитить идеальный образ противоположного пола и фантазии о нём. Это один из важных защитных механизмов, которым природа снабдила фуцуменов по всему миру.

— На этом всё. Дальше сама.

Поняла ли Шимидзу. Нишино громко произнёс эту фразу.

Закончив на этом, и более не желая быть с ней связанным, он тут же покинул крышу. Раздался тихий звук открытия и закрытия двери. Еще какое-то время звучали шаги, но вскоре стихли и они.

— ...

Безлюдная крыша тут же затихла.

Суета культурного фестиваля казалась какой-то далёкой.

Шимидзу упустила момент своего выхода после слов фуцумена. Она ощутила вину за произошедшее, и окаменела во время ухода Нишино. «Что же мне теперь делать» — серьёзно задумалась она.

И затем, будто бы подогревая её нетерпение еще сильнее, перед ней развернулась следующая сцена:

— Серьёзно, не пугай меня так.

Поскольку Нишино ушел, напряженная Роза смогла расслабиться.

Она глубоко вздохнула.

— Взял и напридумывал себе бог знает чего, но эта твоя глупость тоже очаровательная. Зачем мне идти всеми этими окольными путями? Да разумеется, чтобы сделать тебя моим. Иначе зачем мне торчать здесь.

Её ледяное выражение изменилось, и теперь она таяла.

Она словно опьянела.

Её лицо расплылось в глупой ухмылке, что свидетельствовало о несвойственном ей восторге. В этот момент уголки её глаз миндальной формы поползли вниз, а в небрежно разинутом рту проглядывались белоснежные зубы.

Она не спускала взгляда с двери, за которой скрылся Нишино.

— Но всё же это гневное лицо круче всего. Почему Нишино-кун такой крутой? В мире не найдется второго такого. Круче него никого не существует.

Она несколько раз кивнула, обхватив себя.

Её уже не вытащить из мира грёз.

— Нельзя. Но когда думаю о Нишино-куне, не могу не намокнуть. Плохо дело. Это невыносимо. Аааа, Нишино-кун, какой же ты замечательный. Смотрела бы на тебя вечно. Нишино-кун, я люблю тебя. Просто обожаю.

Её рука внезапно двинулась под юбку. Она не стесняясь приподняла её и сунула руку в трусики. Её левая рука переместилась к плоской груди, и она начала неистово массировать соски через форму.

— Будь ты обычным человеком, то уже бы стал моим. Ах, ну почему, почему ты такой сильный. Такие окольные пути непросты даже для меня. Очень, очень непросты. Я хочу поскорее стать с тобой одним целым.

Эта сцена быстро прогрессировала, и вскоре, она начала задыхаться.

Из-за этого Шимидзу совсем растерялась.

«Кто она, что она. Ей действительно так нравится Нишино? Серьёзно? Она считает этого фуцумена крутым? У неё всё в порядке с головой?»

Вопросам не было конца.

Но человек, которому эти вопросы адресованы, находился посреди мастурбации. Похоже Роза из тех девушек, кто выделяет много сока. Их разделяли несколько метров, но этим хлюпаньям всё равно удавалось достичь старосту.

Слышать такие звуки от того же пола — не самое приятное. Не вынеся этого, Шимидзу скривилась. Багаж её нежеланных знаний пополнился в очередной раз.

— Если бы только у нас с тобой была обычная школьная жизнь, и мы бы повстречались здесь... От одной мысли об этом моё воображение сходит с ума. Нишино-кун, не будь ты «Обычным», я бы смогла сразу признаться тебе...

Вместе с её монологом возрастала и интенсивность мастурбации.

— Слюна Нишино-куна, я хочу его слюну!

Она достала из кармана юбки пластиковый пакетик. В нем находились палочки, шпажки и другие подобные вещи. Всего днём ранее, когда она ходила с фуцуменом по киоскам, ей удалось невзначай собрать свои сокровища.

Она достала палочку из-под сосиски.

И тут же положила её в рот.

— Нишино-кун, Нишино-кун, Нишино-кун! Я ощущаю вкус Нишино-куна!

Как будто она воображала пенис своего спутника. Её язык гулял по всей палочке. Она держала её во рту, целовала и обсасывала. То, что впиталась в палочку, было для неё ингредиентом любви, и она отчаянно пыталась добыть его.

Она заполучила их вчера, и относилась к этим двум цилиндрическим объектам, как к чему-то ценному. «Полижу их в случае чего хорошего» — с особой бережливостью и такими мыслями она держала их у себя в кармане. Естественно, она их даже не мыла.

— Не может быть...

Шимидзу совершенно растерялась перед развернувшимся представлением. Её взгляд был прикован к тёмной стороне школьного айдола. Эта сцена заставила её усомниться в реальности происходящего.

Похоже Роза не заметила присутствие Шимидзу и продолжала своё шоу. У старосты не было возможности уйти по-тихому.

— Если честно, я должна была получить с этого намного, намного больше. Нишино уже должен был быть в моих руках. Эта Шимидзу мешается. И в прошлое воскресенье тоже она. Знай я, что так получится, давно бы уже прикончила её. Если сейчас стану действовать неосторожно, Нишино-кун заметит.

Роза продолжила в агонии:

— Да, так дело не пойдёт. Будет плохо, если меня раскроют. Нынешний он ни за что не примет меня. Поэтому нужно подготовиться, уверенно, точно и совершенно. Он и глазом моргнуть не успеет, как станет моим, — вела монолог белокурая лолита, посасывая палочку.

Так она укрепляла свою волю.

— Нишино-кун мой, и только мой. Я не отдам его никому...

Движения её руки становились всё более интенсивными.

А промежность всё более мокрой.

— Ах, какая же это стимулирующая любовь. Ты лучший, Нишино-кун. Ты единственный, кто заставляет моё сердце колотиться. Я обязательно сделаю тебя моим! Твоё тело и разум, всё станет моим! Ты будешь во всём полагаться на меня! От еды до испражнения, во всём!

Её рука на автомате двигалась вверх-вниз.

Это были поистине животные движения, направленные на получение удовольствия.

— А что до этой преграды. Точно, она преграда...

А вот это уже опасные бормотания.

Услышавшая их не смогла их вынести.

— Ууу...

Шимидзу напряглась от всей этой волны негатива, направленной на неё. Она шеркнула ногой по бетону, отчего раздался отчетливый звук.

Получилось почти так же отчетливо, как скрипящая половица.

— ... Здесь кто-то есть?

Естественно, Роза отреагировала на это.

— Эй, кто здесь?

Её тон ничем не отличался от обычного.

Скорее даже более спокойный.

И это пугало Шимидзу больше, чем что бы то ни было.

Ученица, узнавшая о тёмной стороне этой девушки, Шимидзу Чикако, 16 лет.

Собравшись, она показалась на вершине водонапорной башни.

— Э-это я! — раздался на крыше голос, полный отчаяния.

◇ ◆ ◇

Спустившись с водонапорной башни, Шимидзу встала напротив Розы. Между ними метра три.

Последней показалось, что этого недостаточно, поэтому она тут же сократила расстояние до вытянутой руки.

— Ара, Шимидзу-сан.

— П-приветик...

Роза-чан обратилась к Шимидзу так же беззаботно, как и вчера. То безумие, творившиеся у неё перед глазами, тёмная сторона школьного айдола, теперь были в прошлом.

— Как неприятно. Подглядывать за делами любовными других, — заговорила Роза, словно ничего и не было.

— Нет, это, умм...

Даже после прекращения движений её руки, из-под юбки продолжало капать, отчего у Розы под ногами образовывались пятна. Слишком много сока. Пальцы белокурой лолиты остановились, но этого не сказать о её любви.

Из-за этого Шимидзу растерялась, стоит ли продолжать.

— ...

— ...

Они уставились друг другу в глаза.

У Шимидзу много вопросов, поэтому она не знала с чего начать. Вид мастурбирующей девушки оказал на неё слишком большое влияние, так что она могла только мяться.

Что до Розы, та говорила так, словно её вообще ничего не беспокоит.

— У тебя какое-то дело?

Облизав палочку сверху до низу, она наконец убрала её от рта.

Между палочкой и её губами образовалась струнка слюны.

— Э? А, нет, не то чтобы...

— Я вообще-то занята мастурбацией, думая о Нишино-куне.

— ...

Что она несет.

Шимидзу удалось проглотить эти слова, отчего она похвалила себя. В тот же момент она собралась. Человек перед ней не достоин уважения.

Ей нужно спросить о вчерашней выручке. Держа это в уме, она заговорила:

— Э-это правда, Роза-чан?

— Это?

— Роза-чан, умм, с-стащила деньги и подкинула их ко мне в шкафчик...

— А-а... — ответила она с холодным выражение, словно говоря «так ты об этом». — И что?

Ни следа дружелюбности. Как будто совсем другой человек. Снаружи она казалась спокойной и бодрой, но доброта полностью исчезла. Так же, как выражение на лице стало холодным, стал монотонным и её голос.

Она совсем непохожа на известную Шимидзу Розу. Этот тон совершенно отталкивал.

Однако это всего лишь одно из множества лиц девушки по имени Роза Ребман.

— К-как же это...

Отрицательный ответ, на который так надеялась Шимидзу, так и не прозвучал, и она растеряла все слова для продолжения. Она же школьный айдол, которым восхищается вся школа. Такого впечатления она была о Розе. Она восхищалась ею с момента первой встречи.

Однако её ожидания не оправдались, а образ рухнул.

— Сколько ты знаешь, и сколько понимаешь, мне всё равно. Чего бы ты там не надумала, я скажу тебе только одно.

— Уммм... ч-ч-что?

Губы Шимидзу задрожали.

А голосок запищал.

Она полностью ретировалась.

— Помешаешь моему роману, легко не отделаешься.

— ...

Шимидзу не могла ответить с Розой прямо перед ней. У неё и в мыслях не было ей мешать. Такая любовь, ей это не нужно, она не хотела этого видеть, заберите её куда подальше — вот такие у неё были чувства.

Шимидзу — девушка с высокими стандартами. Она даже не посмотрит в сторону фуцумена.

— Эй, ты что, тоже влюбилась в Нишино-куна? Отвечай.

— Ха?!

Шимидзу в очередной раз не знала что ответить на такое недопонимание и впала в ступор от вопроса Розы. Вопрошаемая изо всех сил постарается, чтобы такого никогда не произошло.

— Д-да ни в жизнь! Перестань! Мне от этого не по себе!

На её руках, не скрытой летней формой, побежали мурашки.

Похоже она и правда до глубины души ненавидит Нишино. С начала прошлой недели Шимидзу то и дело искала повод накричать на него, так что это не может быть притворством.

— Совсем не разбираешься в мужчинах.

— Как-нибудь и без этого обойдусь...

— Потренироваться не хочешь?

Судя по поведению Розы, она действительно не могла поверить в это. Хоть она и сказала это, для неё не существует других мужчин помимо Нишино. Она смотрела на Шимидзу, как на дерьмо. «Правда ли мы оба люди»?

— В-всё нормально. С-сказала же, и без этого обойдусь.

— Женщине, не разбирающейся в мужчинах, будет тяжело в обществе.

— Говорю же, обойдусь! Н-не волнуйся обо мне!

Роза посмотрела на неё с жалостью.

Тут-то Шимидзу и поняла, что бы она не сказала этому человеку, всё без толку. Любовь слепа. Она сама об этом хорошо помнит, но всё было не так запущенно. Как и ожидалось, она не может рассматривать Нишино в таком свете.

Всего по этому отрывку разговора Шимидзу пришла к заключению.

У Розы Ребман отвратительный фетиш.

И конечно же, она про себя изменила отношение к Розе. Сейчас не время говорить о том, что нравится и не нравится мужчинам и женщинам. У старосты есть более важный вопрос, который нужно решить несмотря ни на что.

Чтобы достичь цели, с которой она сюда пришла, Шимидзу принудительно сменила тему.

— Умм, к-кстати, Роза-сан, могу я попросить кое о чем?

— Что такое?

— Можешь вернуть деньги? В-виновница ведь Роза-сан, не так ли? — спросила Шимидзу с вымученной улыбкой, намекающей на то, что она больше не хочет иметь с той ничего общего.

Тон был очень вежливым, ей хотелось как можно скорее убраться с крыши. Суффикс изменился с «чан» на «сан» в знак того, что она уже отстранилась от неё.

Шимидзу про себя убедилась, что Роза хххх.

— Сколько добавить?

— Н-не нужно этого.

— Вот как? Какая скромница.

— Всё нормально!

Её терпению наступал конец, и она повысила голос.

На что Роза безралично ответила:

— Тогда верну на днях. Я из принципа не ношу с собой много денег.

— Э? Н-но тогда где краденые...

— Спустила в унитаз. Хочешь порыбачить — вперед, останавливать не буду.

— Н-не может быть...

Она пораженно кивнула. Роза не могла расплатиться с Шимидзу немедленно. Даже с таким потоком клиентов в классе 2-А, пусть это и половина утренней выручки, но это всё равно тяжелый удар для старосты.

Разумеется, она осталась недовольной.

Она не могла остановить поток нахлынувших тёмных мыслей в отношении этой фетешистки.

— Есть еще кое-что.

— Что?..

— Если раскроешь мои чувства Нишино, я тебя прикончу.

— Н-не раскрою! Всё будет хорошо!

Говорить «прикончу», пока у тебя из промежности капают соки — Шимидзу была в ужасе. Если на такое кто и способен, то только хххх. Она жалела, что познакомилась с ней.

— Вот как? Тогда всё отлично.

— Что важнее, п-пожалуйста, верни их.

— Ага. Пока ты меня не сдаешь, волноваться не о чем.

— Зачем тебе вообще понадобилось их красть...

— Всё будет хорошо, пока у Нишино-куна есть я. Только я могу принять его всего. Его место рядом со мной. Однако я не думала, что всё настолько плохо. Какие же вы уродливые создания. Подумать только, ни в чем не убедившись, вы тут же обвините его.

— М-мы просто... — не могла ответить Шимидзу, поскольку её память еще была свежа.

Даже сейчас староста не могла отделаться от мыслей о том, как бы спихнуть всё на Нишино. Ей ни за что не объяснить, что деньги украла Роза. В школе нет ни одного ученика, кто поверил бы в это.

Даже знание правды тут не поможет.

— Что ж, по крайней мере он заметил меня. Но только до вчерашнего дня, наверное? Всё шло так хорошо. Ну серьёзно, сколько же с вами, людьми, проблем. Вот бы порубить вас, да скормить свиньям.

— ...

Острый взгляд Розы пронзил Шимидзу.

— Еще месяц, и его сердце стало бы моим.

Она со скрежетом поведала о трагедии, свалившейся на неё.

Судя по голосу, она ненавидела старосту.

— Серьёзно, что теперь делать...

— Д-даже если спрашиваешь...

— А, точно!

— Что еще?!

— Эй, Шимидзу-сан, ты же поможешь нам? Нишино-куну и мне? Японским девочкам же нравится помогать в делах любовных своих близких подруг? К тому же ты знаешь об обстоятельствах, что очень удобно для меня.

— Чт...

Невероятное предложение.

Шимидзу, сама того не поняв, сделала шаг назад.

— Ты же не откажешь, правда?

— Нет, умм, э-это...

— Вспомни о выручке. Я еще и не такое могу.

— ...

С довольной улыбкой на лице, вершина школьной касты начала подходить к Шимидзу.

Шаг вперед.

Рука, вытащенная из-под юбки, всё еще истекала соками.

Та, к кому подходили, никак не могла воспротивиться.

Её полностью подавили психически и социально.

— Х-хорошо...

— Фуфу. Люблю понятливых людей.

В этот момент, дабы достичь любви Розы Ребман, между Розой и Шимидзу был заключен межклассовый союз.

Что до покинувшего сцену Нишино, он даже и представить не мог подобного.

◇ ◆ ◇

Шесть вечера, тот же день.

Шло совещание, на котором обсуждался прошедший двухдневный культурный фестиваль старшей школы Цунама. Посторонние разошлись, и сейчас настало время вечеринки в честь его завершения. На территории школы был заложен бревенчатый костёр, который наконец разожгли.

Играла стандартная народная музыка, известная спокойная песня. Окружающие ученики с улыбками двигали своими телами. Они разделились на два круга из мальчиков и девочек, и вместе, взявшись за руки, начали ходить вокруг костра — самая хорошая часть фестиваля.

Лица всех участвующих выделялись, они являются учениками, находящимися на вершине школьной касты. В этом танце мальчики и девочки постоянно держатся за руки, поэтому тут не место представителям нижней части касты. Их единственная роль — наблюдать за всем со стороны.

Ученики из середины и нижней части школьной касты исчезли из общей группы. В грядущие месяцы их будут обсуждать, а то и дело издеваться. Особенно это касается девочек, это событие для них своего рода мощный фильтр.

Разумеется, Нишино среди них не было.

Обитателю самого дна не разрешалось даже наблюдать за верхней половиной касты. В какой-то момент он пришел, но получив озадаченные взгляды, вскоре покинул сцену.

Пусть уже и прошла половина вечеринки, он всё равно сожалел и колебался уходить, так что просто бродил по школе. В итоге он дошел до класса 2-А, в котором уже никого не было. Он так ни разу и не ступил сюда за всё время проведения школьного фестиваля.

— Классно получилось...

Классную комнату покрывали ночные облака.

Он глубоко тронуто глазел на украшения импровизированного кафе.

— Наслажусь в следующем году.

Нишино ни в коей мере не считал нынешнюю ситуацию нормальной. Он укрепил свою решимость в следующем году стоять на этом месте. Это же его школьная жизнь, которой можно насладиться всего раз.

Всё, чтобы в конце своего пути ни о чем не сожалеть.

— ...

Поэтому, ему нужно кое что сделать.

Он направился за перегородку, разделявшую зал кафе и простенькую кухню. Днём его одноклассники тут готовили черный чай и таскали туда-сюда блюда.

— ...

Глядя на всё это, он сунул руку в карман.

Вытащил он оттуда конверт того же дизайна, в котором Шимидзу хранила деньги. В конверте находились потерянные деньги вместе с недостающей частью. Ему пришлось прогуляться до банка, чтобы снять несколько тысячейеновых купюр и монет.

Он сунул его между сложенными картонными коробками.

Это необходимо для его плана становления риаджу и мирной школьной жизни.

Что до его планов на будущее, когда ему удастся поднакопить сил вне школы, он сюда обязательно вернется. Поэтому проблемы с классом 2-А нужно уладить сейчас. Его нынешний план действий направлен за стены школы, и это не изменилось.

— Далее деньги за молчание той женщины. Работы становится всё больше... — разочарованно пробормотал он и развернулся.

Он вышел из импровизированной кухни.

Это произошло, когда он находился в зале кафе, классную комнату пришел навестить кое-кто еще.

— Нишино? Что ты здесь делаешь?

— А, Такеючи-кун.

Сюда пришел знаменитый икемен из его класса.

К тому же тот тоже был один.

— Эй, ты чем здесь занимался?

— Мне не разрешали приходить во время культурного фестиваля, а завтра уже всё уберут. Хотелось хотя бы разок посмотреть что у нас получилось. Мы же одноклассники, поэтому ты должен меня понимать.

— ... Вот как.

— А ты, Такеючи-кун? Зачем пришел?

— Ничего особенного, просто...

В руке Такеючи-куна находился такой же конверт, который Нишино сунул между коробками. Разумеется, взгляд фуцумена упал на него. Поняв, куда смотрит собеседник, икемен в тот же миг сунул руку в карман.

Эти движения выглядели очень естественно.

— Ну это, тоже типа того. Не заморачивайся.

Нишино тут же заметил цель Такеючи-куна.

Ощутив некое сходство, он почувствовал себя немного счастливым.

— ... Ясно.

— Давай уже иди куда-нибудь.

Икемен начал выгонять Нишино из класса.

— Ладно, их много не бывает.

— Ха? О чем ты? Вали давай.

— Да так. Не обращай внимания.

— Всё еще строишь из себя крутого? Раздражает.

— Я извинюсь, если задел твои чувства. Прости.

— Сказал же, завязывай с этим уже!

Такеючи-кун уже всерьёз начал выходить из себя.

Не обращая на это внимания, Нишино безразлично ответил, проходя мимо него к выходу.

— Увидимся, Такеючи-кун.

— Да-да, давай быстрее уже. Прощание от парня мне совсем не нужно.

— Аналогично. Я тоже не сильно рад прощаться с парнями.

— Ааа? Эй ты, смотришь на меня свысока?!

В голосе Такеючи-куна была замешена злость.

Подумав, что самое время уйти, Нишино покинул класс. На самом деле уходить надо было еще пару днй назад, но он этого не понимал.

Звук закрывающейся двери отчетливо раздался в опустевшем школьном коридоре.

— Неплохо, Такеючи-кун.

Сказав это шепотом, Нишино отправился домой в слегка приподнятом настроении.