Пример текста

Гото стоял перед алтарем церкви, глядя на статую Христа…

Это смотрящее вниз лицо немного напоминало ему Кирино. Кирино всегда боролся в узком зазоре между верой и реальностью или же, возможно, зазоре между идеалом и реальностью.

Сумей он обратить свои страдания в гнев, как Гото, вероятно, не страдал бы так, но Кирино это было не под силу.

Будучи слишком чувствительным и слишком добрым, он довел себя до самоубийства.

- Погрязнуть в эмоциях в таком месте – это на Вас не похоже, – внезапно окликнул его кто-то.

Обернувшись, Гото увидел Якумо.

Медленным и легким шагом тот прошел между скамьями и остановился перед Гото.

- Ты сам позвал меня сюда.

После инцидента прошла неделя – Гото пришел не по собственному желанию. Его пригласил Якумо.

- Да… Как идет следствие? – спросил Якумо, глядя вдаль.

- Сплошная путаница.

Якумо раскрыл стоявшую за делом правду, но оно было слишком сложным. Им хватало проблем с самоубийством Кирино, а тут еще и убийство Куми шестилетней давности.

Шум поднялся на весь уголовный отдел.

- Как проходит по делу Уцуги Кенто? – Якумо покосился на Гото уголком глаза.

Во время расследования Якумо сочувствовал Кенто. Наверное, потому что он сам пережил то же одиночество, что и Кенто.

- Наверное, дело шестилетней давности спишут на несчастный случай. Повезло, что Орита оказался свидетелем.

- Вот как – а что с делом Кирино-сана?

- Содействие в самоубийстве и сокрытие трупа. Вероятно, назначат условный срок.

- Понятно, – прошептал Якумо, закрывая глаза.

Его лицо казалось меланхоличным. О чем Якумо думал теперь, когда все закончилось – Гото не знал.

Но он хотел спросить кое-что.

- Как думаешь, что такое преступление?

- Чего это Вы так внезапно… – Якумо нахмурился.

Гото размышлял об этом с момента окончания дела.

Кенто, совершившего ошибку и убившего Куми, нельзя было наказать за преступление из-за закона о несовершеннолетних.

Гото и Кирино стали причиной смерти Сумиды, но не могли понести наказание за его гибель.

Кирино, выбравший самоубийство, не мог быть осужден законом, но в христианстве лишать себя жизни было преступлением.

- Кто решает, что есть преступление?

Гото засомневался в этом во время расследования.

- Весьма философски для Вас, да, Гото-сан? – Якумо пробежался рукой по своим растрепанным волосам.

Наверное, он смеялся над ним. Обычно Гото вспылил бы, но сейчас был не в настроении.

- Что есть преступление? – он наградил Якумо тяжелым взглядом, заставив того слегка улыбнуться.

- Я просто не могу этого знать.

- Что?

- Не думаю, что кто-то должен решать, что есть грех или преступление. Это рождается само по себе в человеческом сердце.

- Чего?

- Поэтому Кирино-сан и придумал такой план. – Якумо посмотрел на статую Христа.

Возможно, так оно и было. Никто не решал – это уже было определено в людских сердцах.

Даже если пытаться наказать человека, тот мог ничего не чувствовать. С другой стороны, не понесший наказания человек мог считать, что совершил преступление.

…Но правильно ли это?

- Я не понимаю.

- Это потому, что Вы думаете о таких сложных вещах, хотя Вы – это Вы, Гото-сан. – Якумо улыбнулся слегка насмешливо.

- Что?

- Гото-сан, Вы не найдете ответ, даже если будете всю жизнь думать. Хотя, конечно, это и ко мне относится…

…Он и правда неприятный тип.

Хотя Гото и злился, но почувствовал себя слегка воспрявшим.

- Так по какой причине ты позвал меня сюда?

Хотя Якумо и хотел узнать о расследовании, Гото казалось, что он пригласил его сюда не только поэтому.

- Я хочу сказать Вам кое-что, Гото-сан.

- Хочешь сказать мне что-то?

- Ну, не я, а Кирино-сан. – Якумо перевел взгляд на кафедру.

Гото проследил за его взгляд. Хоть он и не мог его видеть, наверное, Кирино был там.

Доказательств у Гото не было. Он просто чувствовал это.

- Кирино… – прошептал Гото.

Ему казалось, словно он смог разглядеть Кирино, пусть и слабо.

- Я рад, что встретил тебя… – донесся до Гото голос. Однако, он не различил, принадлежал тот Якумо или Кирино.

- Ну, я пойду. – Якумо вышел из церкви, оставив Гото, у которого голова шла кругом, одного.

Оставшись в тишине, Гото почувствовал, как в его груди поднимается горячая волна не поддающихся описанию эмоций.

Был ли это гнев, печаль или сожаление – Гото и сам не знал.

Наверное, там смешалось все.

- Идиот! Просто взял и умер! Я…

Гото опустился на колени перед статуей Христа, тихо плача.

***

Харука ждала у церкви, когда показался зевающий Якумо.

Он пробежался рукой по своим взъерошенным волосам. Вид у него был крайне скучающий. Однако, это лишь внешне – внутри него таились сложные чувства.

- Ты закончил с Гото-саном? – спросила Харука.

- Ага, – коротко ответил Якумо. Он быстро зашагал прочь.

Он и правда просто творил все, что ему вздумается.

- Эй, ты куда? – спросила Харука. Якумо остановился и обернулся.

- Хочу проверить кое-что.

- Что?

- Узнаешь, если пойдешь, – ответил Якумо, продолжая идти.

Харука ничего не поняла, но последовала за ним.

- И что там с расследованием? – спросила она на ходу.

Хотя Якумо и казался раздраженным, он рассказал ей обо всех событиях до сих пор.

Наверное, он услышал об этом от Гото в церкви.

Что теперь будет с Кенто – хотя Харуке и было любопытно, Сатико пошла на поправку, так что, в любом случае, проблема утряслась.

Однако, кое-что ее все еще волновало.

- Почему Орита-сан рассказал Макото-сан о трупе, хотя прошло уже шесть лет?

Харука по-прежнему не услышала объяснения этом.

- Он не только шесть лет назад видел труп.

- Э?

- Он видел его совсем недавно…

- Ах! – теперь Харука поняла.

Тело Куми недавно достали из источника и перенесли в церковь. Наверное, Орита случайно увидел, как Кирино переносил его.

- Если бы тело Куми-сан не превратилось в трупный воск, Кирино-сан и Кенто-сан, возможно, не исполнили бы свой план, – сказал Якумо, глядя себе под ноги.

- Что ты имеешь в виду?

- Этот труп слишком красив.

- Возможно, ты и прав… – Харука кивнула, и в ее голове всплыл образ трупа Куми.

Труп настолько красивый, словно спящий. Скажи так кто-нибудь, они бы, наверное, не смогли бы упорядочить мысли.

Через некоторое время Харука поняла, куда направляется Якумо.

Туда, где началось это дело – к источнику Кагами.

Однако, Харуку смущал еще один момент. Что Якумо надо было проверять на источнике сейчас?

Она дошла до источника, так и не найдя ответ.

Поверхность поблескивала на солнце. Источник казался золотым.

- Понятно, так она и правда была здесь… – произнес Якумо, глядя на источник.

- Э?

- Куми-сан. Она все еще здесь… – Якумо прищурился.

…Почему?

Харука задавалась этим вопросом.

- Значит… Она уже не в теле Сатико-сан.

- Да.

- Тогда почему она здесь? – спросила Харука, заставив Якумо пробежаться рукой по волосам.

- Куми-сан вселилась в Сатико-сан, желая остановить план Кенто-сана.

- М-мхм. – Харука поняла.

Поэтому Куми покинула тело Сатико, когда завершилось расследование.

- Но у нее была другая причина оставаться здесь шесть лет после смерти.

- Другая причина?

- Да. Поэтому она до сих пор привязана к источнику Кагами, покинув тело Сатико-сан.

- И что теперь будет с Куми-сан?

- Она продолжит петь здесь.

- Это… Ничего нельзя сделать? – взмолилась Харука.

Якумо покачал головой.

- Ничего.

- Но тогда Куми-сан продолжит блуждать вечно. Это так грустно. Слишком печально…

- Это только твоя точка зрения, – взгляд Якумо пугал.

- Э?

- Это не грустно и не печально.

- Почему?

- Потому что она сама хочет продолжать петь для любимых людей…

Эти слова сильно потрясли сердце Харуки.

Якумо был прав. Если Куми хотела петь и молиться за любимых людей, никто не имел права останавливать ее.

Это приносило Куми радость.

…Какая женщина.

Болезнь забрала у нее мать, авария – отца. С тех пор она поддерживала Кенто в роли сестры и матери.

Она простила Кирино, спровоцировавшего смерть их отца, и даже исцелила его раны.

И это не все – вместо ненависти к ставшему причиной ее смерти Кенто она продолжала петь ради него.

Возможно, Куми пела не только для Кенто, но для всех людей в мире.

Харука спросила себя, смогла ли бы она поступить так же.

Ответа она не нашла, но все равно понимала глубину любви Куми.

- Пойдем. Больше мы не можем ничего сделать, – с этими словами Якумо отвернулся от источника Кагами и зашагал прочь.

- Хорошо. – Харука тоже отвернулась от источника.

Подул холодный ветер.

В этом ветре она словно бы услышала слабые звуки пения.

Добрая, теплая песня, исполненная любви…

- Что ты там делаешь? – произнес Якумо до того, как Харука успела обернуться.

- Ах, да.

Она медленно зашагала вперед.

Наверное, дух Куми отныне так и останется на этом источнике.

Со своей молитвенной песней…