Когда мы пришвартовали корабль к воздушной пристани, наша компашка сразу отправилась в главную комнату в доме мэра, где заседала моя служанка София; в этом же кабинете вёлся документооборот и вершилась судьба Города Дракона.

— О, сколько лет, сколько зим! Какие приятные лица, — воскликнул при виде меня Гонсалес.

В кабинете нас приветствовали дядя Гонсалес, София и Нейманн. На лице дяди Гонсалеса блистала улыбка от уха до уха. Такое искреннее счастье; а я пришёл сообщить ему ужасную весть; мне вдруг стало ещё тяжелее на душе.

— Давненько не виделись, Гонсалес, — грустно сказал я.

— Слышал, ты хорошо проводил время в Академгородке. — У него, как всегда, отменный внешний вид.

Натуральный мачо: мужественное лицо, внушительные мускулы; однако из-за своей невинной улыбки он почему-то кажется мне восторженным школьником, только-только прибежавшим в первый класс.

— Не то слово. Удивительно, правда, как быстро работает сарафанное радио, — заметил я.

— Этот «пиджак» держит связь с Центром, — Гонсалес указал взглядом на Нейманна.

— Ясно.

Нейманн не лодырничал, пока начальство моталось в Академгородок.

Я вспомнил, что планировал организовать для Нейманна приветственную вечеринку в Городе Дракона. Я его ещё как следует не поздравил с прибытием во владения барона Танаки, а теперь во вверенных Нейманну землях грозит разразиться кризис, когда местного барона казнят за прегрешения. Я должен как-то порадовать Нейманна, даже если это станет моим последним действием как барона Танаки.

— Ну как, хорошо отдохнул? Вижу, ты свёл знакомство с новыми людьми, — взгляд дяди Гонсалеса упал на Вежливую Ученицу.

Шок отразился на его лице. Дядя Гонсалес и Вежливая Ученица члены одной семьи, они должны быть знакомы друг с другом до какой-то степени. Возможно, они даже жили под одной крышей в их семейном особняке.

— Вы знаете друг друга? — поинтересовался я.

— Мне это не снится? — поражённо спросил дядя Гонсалес. — Я совершенно не ожидал, что когда-нибудь снова увижусь с роднёй. Танака, даже от тебя я не ожидал, что ты организуешь такую встречу. Неужели ты повелеваешь судьбой?

— Не думаю, что подобные сущности мне подвластны, — сразу же отмахнулся я.

Меня восхищает в дяде Гонсалесе его способность толкать речи с таким апломбом. Заговори в подобном тоне о «судьбе» один мало чем примечательный персонаж, его бы немедленно подняли на смех. Однако тот факт, что дядя Гонсалес был в шоке от этой встречи, доказывает, что они с Вежливой Ученицей знакомы.

Вежливая Ученица член семьи Ауфшнайтер.

— Тебя совершенно не узнать. Преображение просто… слов не найти… — начал было дядя Гонсалес, глядя на Вежливую Ученицу.

— Гонсалес !— внезапный крик Вежливой Ученицы застал дядю Гонсалеса врасплох, и он резко замолчал.

Она прокричала его имя с таким чувством, как будто боялась того, что он может сказать дальше.

Её клетчатая мини-юбка пришла в движение, когда девушка сделала несколько шагов к дяде Гонсалесу.

— Чего орёшь? Голова закружилась при виде меня? — предположил он.

— А у кого не начнётся головокружение и тошнота при виде твоей хари?! — парировала школьница.

— Что с тобой? У тебя всегда был видок что надо, но чтоб настолько…

— Молчи-молчи-молчи! — прикрикнула на него девушка. — Ни слова больше! Наверняка ты, так же как и я, через многое прошёл с тех пор, как наш дом расхерачели! Меня тоже чуть было не убили, смерть следовала за мной по пятам! Приходилось идти на крайние меры!

— Чего-чего? — В толк не возьму, в каких они находятся отношениях: на самом деле они рады друг друга видеть или нет?

Я не смогу угадать, как у них складывались отношения раньше, прежде чем на их дом обрушилось несчастье. Вежливая Ученица закрытая девушка, она могла не раскрываться перед многими людьми, даже перед близкими родственниками.

Как бы то ни было, у меня своих забот полон рот, чтобы ещё об этом думать. Я не могу позволить Вежливой Ученице самой рассказать дяде Гонсалесу, что из-за меня погиб её братик. Эту худую весть именно я должен ему сообщить. Возможно, это не столь важно, но если первой расскажет девушка, дядя Гонсалес может подумать, что я собирался утаить от него правду.

— Гонсалес, нам надо поговорить.

— О чём? Мы же сейчас разговариваем? А вообще, ты пришёл с таким могильным лицом — что-то случилось?

— Я думаю, об этом мы должны поговорить наедине.

— А почему ты так мрачно настроен, будто готовишься взойти на эшафот?

— Угадал, твой нюх тебя не обманывает.

В комнате полно народу, кто не имеет к этому делу никакого отношения; им всем незачем знать о гибели ещё одного члена семьи Ауфшнайтер. Девочка с вьющимися локонами устроилась с Эстер на одном диване, и они судачат о том о сём. Мерзкий демон стоит рядом со своей госпожой и глядит на меня с довольно изумлённым видом.

Учитель Эдита работает за столом с Софией и Нейманном. Они корпят над разложенными на столе бумагами. В дальнем уголке комнаты малышка Гоггору приютилась в своей привычной позе. Она безотрывно смотрит на меня. От её немигающего, пристального взгляда у меня мурашки бегут по коже.

София приготовила чай и предложила каждому присутствующему по чашке с блюдцем. Я поплёлся к чайнику, наполнил свою чашку и осушил её залпом. Чай был ещё горячим, но мне нужно было чем-то промочить пересохшее горло. Я чувствовал, что схожу с ума.

Чашечка чайку Софии — моё спасение. Она заваривает такой же чай, что и я, но её чаёк всегда получается с уникальным вкусом.

— Что за разговор-то такой? Этот разговор может как-то потревожить других?

— Да нет, не в этом дело.

Нам надо выйти на улицу.

К счастью, рядом с нами дверь, так что мы можем выйти, не привлекая большого внимания.

— Прости, нам лучше сходить куда-нибудь, где мы сможем поговорить с глазу на глаз…

Я хотел вытащить дядю Гонсалеса из комнаты, однако…

— Вы близки? — оборвал меня дядя Гонсалес и повёл глазами в сторону Вежливой Ученицы.

Моя бывшая девушка всё также стояла рядом со мной. Любой чёрт ногу сломит в Городе Дракона, а для неё этот город вообще абсолютно чужой; она только что перелетела через несколько стран, и ей просто легче было держаться рядом с человеком, о ком она хоть что-то знает.

— Да, мы подружились в Академгородке и стали добрыми товарищами.

— Полагаю, ты в курсе, как мы связаны?

— Да, я в курсе.

— Что-то я в толк не возьму, зачем ты взял своего «товарища» в Город Дракона. Безопаснее учиться заграницей в Академгородке. Любому члену семьи Ауфшнайтер крайне опасно появляться в Империи Пенни.

— Я отвечу на все твои вопросы, как только мы отсюда выйдем.

— Каких-то ещё Ауфшнайтеров постигла смерть, и ты решил, что твой долг — взять одного из них под свою опеку?

— Мы должны… — только было начал я, но тут же умолк.

Я всё ещё подталкивал его покинуть комнату, чтобы я смог всё ему объяснить. Однако дядя Гонсалес вдруг задал мне вопрос, в котором содержалось почти всё то, что я собирался ему рассказать; по сути он не ошибался, лишь был немного неточен.

Я никогда не устану удивляться интуиции дяди Гонсалеса.

— Чего молчишь? У тебя неважный вид. — Дядя Гонсалес по-прежнему улыбался, но его обычная весёлость улетучилась без следа.

Эта его улыбка чем-то напоминает мне улыбку Ричарда.

Ему всё известно? Нет, не может этого быть. Всё случилось за пределами Империи Пенни, и когда мы на обратном пути пролетали над местом крушения, обломки выглядели непотревоженными, как будто ни одна живая душа рядом с ними не появлялась. Дядя Гонсалес вряд ли покидал Город Дракона в моё отсутствие, так что он никак не может об этом знать.

— Всё так… Всё в точности так, как ты сказал. — Он абсолютно прав, и я не могу лгать ему прямо в глаза.

Он должен всё знать.

Я должен выложить перед ним голую правду.

— И как только тебя угораздило снова так вляпаться?

— Гонсалес, боюсь, всё намного хуже, чем ты думаешь. — Я просто должен снять этот груз со своих плеч.

Время лжи прошло.

— Человек, кто был убит, это её братик, ещё один член семьи Ауфшнайтер. Я его убил.

— Ого, даже так?..

Я так громко сознался в убийстве, что мои слова привлекли внимание всех в комнате. Эстер, София, баронесса Дорис и Нейманн — все разом обернулись и посмотрели на меня. Только малышка Гоггору ничего не сделала — просто она уже и так на меня смотрела.

Все разговоры смолкли, не стало слышно даже шороха, в комнате наступила гробовая тишина.

— Вот почему ты, как появился, так был сам не свой.

— Да, к сожалению.

Мы молча смотрели друг на друга.

Обычные дружелюбные искорки в глазах дяди Гонсалеса напрочь исчезли.

Моё сердце охватил ледяной ужас.

Сейчас сердце выскочит из груди по-настоящему.

— Почему вы прилетели сюда вместе? Чувствуешь страшную вину перед семьёй Ауфшнайтер? Думал, если я увижу родную душу, то мне легче будет смириться с жестоким убийством другого близкого человека?

— Нет, я не чувствовал ни малейшей вины, когда его убивал.

— Именно эти слова нужно будет повторить перед его вдовой и детьми, потерявшими отца.

— Этот человек был капитаном пиратского корабля. Я недолго думая убил всех, кто был на борту. Не сделай я ничего в этой ситуации, наш собственный корабль оказался бы подбит и рухнул на землю. Тем не менее я не утверждаю, что уничтожение их корабля — это был наш единственный путь к спасению. Я мог что-то придумать и сделать так, чтобы ни один из наших кораблей не потерпел крушение.

— Порой, Танака, правду лучше затолкать в пыльный ящик и никогда больше её оттуда не доставать.

— Я понял, что натворил, только когда познакомился с ней. — Я бросил взгляд на Вежливую Ученицу.

Я в отчаянии.

Я хочу, чтобы это было абсолютно чистосердечное признание.

Моё горло сухое, как кость, но волнение при этом такое, что рот переполняется слюной.

— Сначала я собирался просто вас двоих познакомить, Гонсалес. Случайно, по пути в Город Дракона она рассказала, что был ещё один член семьи Ауфшнайтер, о ком я ничего не подозревал. Я выяснил его имя и по описанию понял, что это капитан, кого я убил.

У меня ещё долг перед моей бывшей девушкой. Её семью изгнали из Империи Пенни; и ей нельзя здесь оставаться, если только она не под моей защитой. Дядя Гонсалес ясно дал мне это понять.

— Я лишь потому привёз её сюда, чтобы вы могли посидеть, пообщаться, но я осознаю всю опасность. Как только вы вдоволь наговоритесь, я сразу же отвезу её обратно в Академгородок. Я буду её сопровождать, мы полетим на самом мощном, быстром и защищённом корабле Империи Пенни.

В этот момент Вежливая Ученица впервые вмешалась в наш разговор:

— Гонсалес! Не слушай его! Я здесь по доброй воле; мне до смерти хотелось сюда прилететь; это была именно моя просьба! Я хочу быть с любимым человеком! Я ни за что не вернусь в Академгородок! Старик уже принял мою любовь! — Что я такое слышу, она действительно это говорит?

Она в курсе, что тот, о ком она говорит, это жёлтый плосколицый убийца её любимого братика?

— Ого, даже так?.. — Внезапно дядя Гонсалес круто переменился в лице.

Фальшивая улыбка, которую он поддерживал, испарилась, и его щёки раздулись, как шарики. Он напоминает мне статуэтку Дзидзо, что стоит у многих в ванной комнате. Может, он так переживает за свою младшую сестрёнку, что ему больно смотреть ей в глаза.

— Он тебе чистую правду говорит! Братик Рок был воздушным пиратом и сам напал на него! У братика всегда были преступные наклонности, и он тайком улизнул от нас ещё до того, как наш дом смешали с землёй! Старик пал жертвой подлого нападения и просто защищал себя!

— Так это правда? Ну, даже не знаю, как сейчас из этого… — растерялся дядя Гонсалес.

Я и представить себе не мог, что моя бывшая девушка примется меня выгораживать. Я недостоин.

Я так счастлив, что чувствую, как слёзы выступают в уголках глаз. Я и не подозревал, насколько сильна её любовь ко мне. Я думал, это чувство у неё давно прошло. Юная девушка, кого потянуло к старому человеку, просто потому, что она не видела никого лучше.

Даже этой мимолётной любви — и той для меня было уже слишком много.

Спасибо-спасибо-спасибо. Я искренне благодарю её от всей души.

— Нет, неважно, какой была причина. Я убил твоего брата.

— Но позавчера мне встретилась эта странная леди из Республики Пусси, и она сказала, что… — начала Вежливая Ученица.

Я не позволю моей бывшей девушке облегчать мою преступную ношу.

Она попыталась сочинить оправдание, чтобы запудрить дяде Гонсалесу мозги, но я быстро её прервал:

— Простите, госпожа Ауфшнайтер, вы можете показать нам тот кулон?

— Ну да, легко.

Вежливая Ученица достала кулон, который я подобрал на обломках пиратского корабля. Он выглядел хорошо ухоженным. Исчезли несколько царапин, что появились, скорей всего, во время крушения; на его отполированной поверхности отражается комната.

— Держи, Гонсалес… — сказала девушка.

— Кулон тебе знаком? — спросил я.

Гонсалес принял кулон из рук Вежливой Ученицы и пробежал пальцем по гербу. Кулон был всё ещё разложен на две половинки со вчерашнего дня, и герб семьи Ауфшнайтер находился на виду.

— Несомненно, вещица принадлежит нашей семье. Думаю, мне доводилось видеть её в прошлом, — признал дядя Гонсалес.

— Благодарю. Это всё, что я хотел узнать, — произнёс я.

Не понимаю.

Я рассказал ему всё, что случилось, и объяснил, почему действовал так, а не иначе. Я думал, он расстроится, но мириады эмоций, промелькнувшие на его лице, застали меня врасплох. Сначала на его лице было удивление, но потом оно медленно сменилось смущением. Он сделал шаг назад от меня как будто даже в отвращении.

— Гонсалес?.. — недоумённо спросил я.

Я ожидал, что он ударит меня. Я был к этому готов и собирался смиренно принять удар.

От шока ему, вероятно, трудно совладать со своими эмоциями. Мне несказанно повезло, что дядя Гонсалес такой хороший человек, кто души не чает в своих друзьях. В нём сейчас сражаются два чувства: желание сохранить дружбу со мной и ярость из-за погибшего родственника. Мне интересно, какое чувство одержит победу.

Я ждал, каким будет финал; беспокойство и чувство глубокого сожаления съедали меня изнутри.

Я хотел, чтобы это всё поскорее закончилось; я хотел превратиться в робота, бездушную машину, единственная функция которой — задирать юбку учителя Эдиты.

— Я понимаю, что это прозвучит эгоистично, но, думаю, нам бы всем не помешало взять какое-то время и каждому подумать о своём…

— Погоди-ка, пожалуйста, подожди секундочку, Танака, — остановил меня дядя Гонсалес.

— Зачем?.. — недоумевал я.

— Я, вообще-то, готовил для тебя сюрприз, но никак не ожидал, что ты так жёстко меня ошарашишь. А уж этот твой любовный интерес — это просто нечто. Подумать только, чтоб ты и Эш…

— А какой сюрприз?

О чём он ведёт речь?

Пока я ломал над этим голову, дядя Гонсалес крикнул кому-то, глядя при этом на дверь:

— Эй, давай уже вылазь, хватит там торчать! Эта шутка уж очень затянулась!

— Иду-иду.

В ответ на крик дяди Гонсалеса дверь, ведущая в коридор, распахнулась.

Все посмотрели на человека, кто возник в дверном проёме.

Чёрта с два, этого просто не может быть!

— Пират… — потрясённо воскликнул я.

— Какая ирония судьбы, что в городе, где я искал приюта, правителем оказался тот самый человек, кто хрякнул мой корабль… — сказал пират.

В дверном проёме стоял тот самый чувак с крюком вместо руки.

У него весьма выразительный вид — такого субъекта ни с кем не спутаешь.

— Я не видел Рока несколько лет, — начал рассказывать дядя Гонсалес, — но после того как он потерял свой корабль, Рок появился здесь в городе, ища приюта. Я расспрашивал, что стряслось с их кораблём; и, судя по описанию, только один человек на свете был способен на такую атаку. Я думал, что ты бы просто не стал атаковать гражданский корабль, но теперь всё встало на свои места.

— Гонсалес?.. — Я не находил слов.

Такого поворота я точно не ожидал.

— Как ты теперь будешь поступать? Если из-за их нападения на твой корабль, вам был причинён ущерб; или если вы потеряли что-то, принадлежащее лидеру твоего альянса — то ты имеешь полное право убить Рока прямо на месте. Именно Рок напал на вас, и только он один несёт за всё ответственность. Любые действия должны нести за собой последствия; я руководствуюсь этим принципом.

Дядя Гонсалес смотрел мне прямо в глаза. На его лице не было ни намёка на улыбку, будь то фальшивую или настоящую.

— Всё, чего я прошу, — это: если лидер твоего альянса не потерял ничего ценного, то прости Рока; я умоляю, прости его. Если хоть при каких-то условиях ты можешь его простить, то, пожалуйста-пожалуйста, прости его во имя всего святого. Если на свете есть хоть что-то, благодаря чему я могу заслужить для него твоё прощение, я пойду на что угодно. Пожалуйста, я заклинаю тебя; пожалуйста, дай ему своё прощение.

Дядя Гонсалес бухнулся на колени и, недолго думая, принялся херачить головой об пол.

Я впервые вижу человека, кто колотит лбом по полу с такой силой, что от возникающего в процессе звука слушателям становится физически больно.

— Гонсалес, ну не надо. Пожалйста, подними голову.

Дяде Гонсалесу совершенно не к лицу такая поза; это просто некрасиво.

— Я умоляю тебя.

— Я пощажу его жизнь, если ты поднимешь голову.

— Ты можешь делать со мной всё, что захочешь; любой твой каприз. Его жизнь в обмен на мою.

Мне больно видеть его в таком положении. Дяде Гонсалесу идёт только крутой вид, когда он держит себя с достоинством. Падать на колени и молить о прощении подходит лишь кому-то вроде Мерседес. Но это я буду молить её на коленях, в то время как имперская лесбиянка поставит свой сапог на мой затылок.

— Я же сказал поднять голову, если хочешь, чтобы я пощадил его жизнь. Если сейчас же так не сделаешь, то я никогда его не прощу.

Он послушался.

— Не было никакого ущерба нашему кораблю. Не недооценивай барона Танаку, — предостерёг я дядю Гонсалеса.

— Спасибо… Спасибо-спасибо.

— Это тебе большое спасибо.

Я смог не запятнать в этот раз свою уже и без того насквозь чёрную репутацию.

Дядя Гонсалес взглянул на меня испытующе, когда я повернулся к Крюку:

— Спасибо, что живой.

Крюк напрягся и подался назад, услышав мою внезапную благодарность.

Я протянул ему руку и горячо его приветствовал:

— Очень рад знакомству. Меня зовут Танака.

— Эй, ты это серьёзно? Ты меня прощаешь? Дворянин Империи Пенни прощает члена опозоренной семьи Ауфшнайтер? А разве вон та девочка, что сидит, не из альянса Фитц-Кларенс? И та, что рядом с ней, тоже ещё какая благородная…

Всё, что он говорит неважно; для меня важно то, что он родственник дяди Гонсалеса.

Он выглядит даже более женственно, чем Вежливая Ученица, кто вообще-то девушка.

— Итак, ты решил, примешь ли моё прощение, или откажешься?

— Прости-прости. Я с глубочайшей признательностью принимаю твою милость. Я брат Гонсалеса, меня зовут Рок Ауфшнайтер. Мне стыдно, что наша первая встреча произошла при таких обстоятельствах; да, я был пиратом; однако клянусь, с сегодняшнего дня я навсегда с этим завязал, правда-правда.

Они не просто родственники; оказывается, он даже брат дяди Гонсалеса.

Дядя Гонсалес за него ручается, так что я не вижу проблем. Не понимаю, что тут ещё думать.

— Я верю тебе.

У меня ещё много мыслей в голове, но я счастлив.

Я очень счастлив.

Такая радость, что Крюк не погиб при крушении.

На какие-либо хорошие отношения с Вежливой Ученицей сейчас не стоит и надеяться. Я сделал всё, чтобы стать ей максимально отвратительным. Однако благодаря удачному стечению обстоятельств я смог хоть немного уменьшить ту боль, что ей причинил. Как её бывший парень я сделал ради девушки всё, что было в моих силах.

Ну, хотя бы я теперь смогу в своей жизни произносить слова «моя бывшая девушка» и при этом не погрешить против истины.

Я не настолько пропащий, как думал.

Когда мои одноклассники в школе или — позднее — коллеги на работе принимались рассказывать о своих бывших, меня каждый раз кусало сожаление о своей загубленной юности. Даже если наши отношения продолжались всего каких-то пару дней, тем не менее бывшая девушка — это бывшая девушка. Я сейчас могу открыто использовать этот термин и не врать при этом ни себе, ни другим.

— Братик!

Кстати, помянешь мою бывшую девушку — и она тут как тут.

Она прошла мимо меня и уткнулась носом в грудь Крюка. Она заключила его в объятья и прижалась к нему всем телом. Не буду врать — я страшно ревную.

Дьявол, как я хочу, чтобы меня обнимала очаровательная сестрёнка. Я всегда мечтал о младшей сестрёнке. Об очаровательной, развратной сестрёнке-девственнице, кто с радостью раздвинет ножки для своего братика.

— Эш…

— Счастье-то какое! Ты жив, поверить не могу! Да, я тоже; и как здорово, что у тебя всё в порядке.

Брат и сестра в тёплых объятиях.

Почему это я чувствую себя таким выжатым, как тряпка?

Надо посмотреть, осталось ли на корабле бухло.

***